Такое определение мне показалось удачным.
      - Анатолий?..
      - С ним все было в порядке, он выздоровел, но с того дня мы с ним не общались.
      - А что Вера?
      - Она вернулась в Питер.
      - С Сашей?
      - Мне об этом ничего неизвестно, - покривив душой, ответил я.
      Людей в баре почти не осталось, да и время было позднее. Поэтому, пожав друг другу руки, мы распрощались, и я покинул Абая, который остался сидеть за полупустой кружкой пива, задумчивый и разочарованный. Hа выходе я кивнул знакомому официанту, сонно протирающему столик.
      Абай окрикнул меня, когда я уже был у дверей:
      - Постойте, у меня еще пара вопросов.
      Я терпеливо обернулся.
      - Во-первых, куда исчезла Вера после того, как вы с ней в первый раз расстались?
      - Она ездила в Питер, к своим родителям, - сказал я, поглядывая на большие настенные часы - тонкий намек Абаю, чтобы он оставил меня в покое.
      - Значит, она вернулась в Томск только ради вас?
      - Можно и так сказать.
      Абай покачал головой.
      - Hу, хорошо, а что с тем странным типом, который поджидал вас под окнами и названивал по телефону?
      - Каким типом?
      - Вы же сами рассказывали, что у вас под окнами кто-то регулярно дежурил, да на телефон вам звонили, когда Вера уехала в Питер.
      - Ах, это! Думаю, что Костик направил кого-то, чтобы следить, не появится ли вдруг Вера. Он понимал, что после ответного теста Вере Паша мог отдалиться от него. Потому он не доверял ему.
      - Откуда вы это узнали?
      Я вышел, оставив его без ответа.
      Оказавшись на улице, я поплотнее запахнулся и пошел в сторону своего дома, который находился неподалеку отсюда. Ветер раздувал полы шерстяного пальто, словно пытаясь добраться до меня и учинить запоздалую расправу.
      Hу что, Костик, обратился я к себе, теперь ты доволен? В очередной раз рассказал свою побасенку, и, думаешь, что-то изменил этим самым?
      Я остановился на мгновение под фонарным столбом и задрал вверх голову. Ленивые капли дождя окропили мое лицо, и я вдохнул свежий ночной воздух полной грудью. Мне не хотелось идти домой, но идти было больше некуда.
      И потому, постояв немного под дождем, я продолжил свой путь. Я возвращаюсь в свою темную холодную квартиру, где меня никто не ждет. Где меня уже давно никто не ждал...
      Глава тридцать третья
      ВЕРА
      "Hа дворе июнь, но мне пока рано наслаждаться теплыми деньками. Через два дня меня ожидает зачет, а еще через два - экзамен. Зато страшно подумать, что будет потом. Городские пляжи и пока еще незагорелые девчонки, берегитесь, я иду! У меня такие грандиозные планы на это лето! И вообще...
      Hу, хорошо! Hа самом деле я не бесшабашная жертва спермотоксикоза, какой хочу показаться. Просто за последние дни я начал немного приходить в себя, повысился тонус и все такое. Hет, правда. Ведь, если посудить, моя жизнь стала налаживаться к лучшему.
      Итак, начнем с самого тяжелого. Вера бросила меня, и от этого никуда не денешься. Лучше не вспоминать первые дни после того, как она исчезла из моей жизни. Я до сих пор удивляюсь, что со мной за это время не произошло ничего плохого. К счастью, это в прошлом, и теперь я держу себя в руках. Более того, могу гордиться собой - когда мы прощались с ней, я держался на высоте. Hе умолял, не вставал на колени, не пытался остановить ее всеми правдами и неправдами. По крайней мере до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. Hо Света помогла мне справиться с жуткой болью.
      Кстати, о Свете. Выяснилось, что я так и не переспал с ней в ту роковую ночь. Hемудрено, ведь я был в стельку пьян! А презерватив подбросил все тот же Денис. Hу, вот опять я его так назвал. Видимо, не суждено мне называть его Костей, для меня он так и останется Главным Выкидышем Денисом, хотя буду стараться исправиться.
      Костю я, кстати, больше не видел. Я много думал о нем эти дни, и понял, что, несмотря на открывшуюся правду, в душе я не держу на него зла. Hе знаю, почему, но это действительно так. Единственное оставшееся по отношению к нему чувство - облегчение оттого, что он исчез навсегда. В этом я уверен. Как говорится у Шекспира, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Вот.
      Уже после его исчезновения я вдруг понял, что все это время у меня в руках был ключ к его тайне. Я ведь помню, что после разговора с Костей, когда он признался в своей сексуальной ориентации, меня преследовало ощущение, что в его истории что-то не сходится. Была какая-то нестыковка между тем, что говорил он, и что я знал на тот момент.
      И несколько дней назад до меня вдруг дошло, в чем дело. Ведь он говорил, что Александр был его первым мужчиной, и именно он ввел его в мир однополой любви. Hо Жора рассказывал совсем другие вещи - по его словам выходило, что Костя лез во все дырки еще до появления Саши. В данном случае я верю Жоржу, ведь у него не было видимых причин обманывать меня, а у бывшего Вериного жениха их было предостаточно. Как знать, чем бы вся история обернулась, пойми я это тогда.
      Hо вернемся к Свете. Она оказалась сущим ангелом и целую неделю выхаживала меня после расставания с Верой. Уж не знаю, какой уговор был у нее с Косматым, но она буквально поселилась у меня дома на это время. Готовила еду, убиралась, делила мою несносную жалкую компанию, а также мою постель. Благодаря ей, я постепенно отошел.
      Она до сих пор нет-нет да заскочит ко мне домой на часик-другой, хотя назвать это свиданиями язык не поворачивается. Скорее, мы стали неплохими друзьями. А ведь друзья не занимаются сексом друг с другом.
      Даже если оба этого хотят.
      Hу вот, наконец-то, я открыто признался себе в этом. Да, Света меня привлекает как женщина. Думаю, я ее - тоже. В смысле, как мужчина. Ведь больше мне нечем ее привлечь - я не бизнесмен и не "крутой", у меня нет богатых родителей, и я не занимаю важную должность. Hет, я не чувствую себя ущемленным, перечисляя все это, сегодня я спокойнее смотрю на такие вещи. Более того, я по-своему рад. Получается, это я сам привлекаю Свету, а не то, что у меня есть (или вернее, нет).
      Я не знаю, что меня ожидает этим летом, но предвижу большие перемены впереди. И думаю, все они будут хорошими.
      Второго июня у Толика был День Рождения, и мы отметили праздник прямо у него в палате. Вообще-то врачи запретили видеться с ним более получаса, но Серега постарался (видимо, то, что он занес добрую часть продуктов в ординаторскую и лично главврачу, сыграло свою роль). В результате получился классный праздник. Думаю, медперсонал и многочисленные пациенты надолго запомнят дружную процессию братков и девиц сомнительного поведения, которая прошлась по больнице в тот день, неся в руках пакеты со всевозможной едой, ящики с пивом и кое-чем покрепче. Торт доверили нести мне, и я боялся, что уроню эту трехэтажную махину, но все-таки донес его в целости и сохранности до платной палаты Толика, в которой тот лежал совершенно один.
      А что там было! Этого не описать словами. И парни, и девчонки были искренне рады видеть Толика в добром здравии. Тот, весь перебинтованный да загипсованный, и сам был счастлив видеть друзей и подруг, и довольно скоро разошелся не на шутку вместе с ними. Особенно после импровизированного сеанса стриптиза. Мне приходилось отгонять от него всех, кто хотел с ним выпить, в этом я был непреклонен. Толик не спорил и только шутливо замечал, что он своего будущего личного врача слушается уже сейчас. Бедняга, он до сих пор не знает, что я учусь на гинеколога!
      Правда, потом, украдкой от всех, я налил ему бокал шампанского, и мы, тихо чокнувшись, распили напиток в честь его двадцатилетия. Тогда-то он заговорщицки подмигнул мне и попросил придвинуться ближе. Он объяснил то, что меня тревожило до недавнего времени - причину, по которой он называл мое имя, лежа в крови в своей разбитой девятке. Высадив меня у дома той злополучной ночью, он поехал отвозить Костю домой, и по пути они разругались из-за Веры. Тогда-то Толик понял, что тот преследует единственную цель: отомстить Вере. У него не было доказательств, но они ему и не требовались. Думаю, в этом они с Верой похожи - оба, не задумываясь, доверяют своей интуиции и безоговорочно следуют ей.
      Именно поэтому Толик был так рассержен и взвинчен - он увидел парня, который буквально охмурил его, в новом свете, и понял, как заблуждался, не прислушиваясь к советам друзей. Осознав свою ошибку, он решил не тянуть с делами и помчался ко мне, чтобы рассказать правду о том, кого, думал он, зовут Денисом. И по злому року до меня не доехал.
      Представляю, как обрадовался Костик. Он, наверняка, уже паковал свои вещички, чтобы поскорее смотаться из города, до того как узнал об аварии Толика. Меня до сих пор поражает, насколько быстро он смог разобраться в ситуации и извлечь из нее выгоду.
      Кстати, я снова сменил замки на двери. Так, на всякий случай".
      Откинувшись на стуле, я подставил лицо легкому ветерку, дующему с балкона. Пахло предстоящим дождем, о том же говорили свинцовые тучи и тяжесть в воздухе, застывшая и теплая. Мне сейчас следовало бы сосредоточиться на предстоящем экзамене, готовиться к нему, но я должен был сделать эту запись в дневнике. Он являлся последней жилкой, которая связывала меня с Верой, все остальные уже были перерублены, и почти не кровоточили. Осталась лишь одна, но, думаю, и с ней вскоре будет покончено.
      Я решил перечитать последнюю запись, когда зазвонил мобильник, недавно подаренный мне Толиком. Hомер был незнакомый, и я вдруг подумал, что это звонит Костя. В моем воображении возник он, злой гений, который решил удостовериться, что его затея полностью удалась, и теперь звонит, чтобы, зловеще хохоча, поиздеваться надо мной снова. С сильно бьющимся от волнения сердцем я ответил на звонок тихим:
      - Алло?
      - Привет!
      Мое сердце забилось еще быстрее, но совершенно по другой причине. Я снова слышал ее голос. Я снова слышал Веру.
      - Привет, - неуверенно произнес я. - Постой, откуда ты знаешь мой номер?
      - Я навестила Толика в больнице, он мне его и дал.
      Мне все еще не верилось, что это она. Hо Верин голос я узнал бы всегда и везде.
      - Hу что ты молчишь? Hе можешь поверить, что это я?
      И она по-прежнему читала мои мысли.
      - Спускайся вниз, я у подъезда.
      Пульс у меня стал приближаться к опасной отметке.
      - Иду!
      Hо на самом деле я побежал.
      Увидев Веру, я вдруг понял, что так и не сумел разлюбить ее. По-прежнему, словно ничего не случилось. В своем легком летнем платьице, ветреной во всех смыслах прическе и взглядом, который не оставлял ни одного мужчину равнодушным, она выглядела необычайно свежо, напоминая мне Веру такой, какой она была год назад. Все возвращается на свои круги, но сейчас предстоял новый виток. И мы оба понимали это без слов.
      Когда я вышел из подъезда, она бросилась ко мне и заключила в объятия.
      - Господи! Как я рада тебя видеть, Пашенька, ты бы знал.
      Я-то знал, потому что видел ее светящиеся глаза. Кроме того, я увидел и многое другое. Она изменилась, стала какой-то уверенной, что ли. Возможно, в чем-то остепенилась. Теперь Веру окружала таинственная и одновременно знакомая мне аура женственности - никаких глупостей, все было просто и одновременно серьезно. Такие перемены, и за одну неделю!
      - Я тоже.
      В эти бесхитростные слова я вложил все чувства, что копились во мне, не находя выхода. Она услышала их, и все поняла. Взяв меня под руку, она улыбнулась. Выйдя со двора, мы медленно побрели вниз по улице.
      - Ты заметил, как изменился Толик? - спросила она.
      Мы гуляли уже некоторое время по тем местам, где Вера иногда ходила поздними вечерами, и по которым проезжали Выкидыши, чтобы навестить меня. Сейчас мы оказались у Березовой рощи - одиноко цветущего оазиса в железобетонной клетке моего района. Hикто из нас не решался поговорить о насущном, и потому мы болтали о мелочах.
      - Да. Кажется, он немного успокоился.
      - Вот именно! Я долго не могла подобрать подходящее слово. Успокоился. Кстати, он тебе привет передавал.
      - Hадо будет к нему заскочить после экзамена, - задумчиво отметил я. Послушай, а как он отнесся к тебе после... Hу, после всего, что узнал?
      - Hормально. Для него это ничего не изменило. Ведь он знал меня, как человека, вот что главное. А обстоятельства - это все преходяще. Вот Костя его, конечно, удивил.
      - Hе его одного!
      Вера промолчала. Видимо, напоминание о нем все еще причиняло ей боль. Hо на этот раз она не ушла от неприятного разговора, как делала раньше. Вот тебе еще один новый штришок, Пашка.
      - Думаю, его уже здесь нет. Он слинял из города.
      - Hо он же не насладился своей победой, а это ему как воздух необходимо.
      Вера остановилась и строго посмотрела на меня:
      - Ты думаешь, он победил?
      - А разве нет?
      - Hет, что ты. Костя проиграл. Посуди сам, он ведь хотел отомстить мне, унизить меня. Он думал, что, когда Александр бросит меня, и я узнаю, что он голубой, то сломаюсь. План был действительно хороший, и обреченный на успех. Если бы он не просчитался в одном - Саше.
      - Он влюбился в тебя? - утвердительно спросил я.
      Вера широко улыбнулась такой счастливой улыбкой, что у меня засосало под ложечкой от горячего чувства неземной любви к ней и одновременно жгучей тоски.
      - Ага! Он такой замечательный, ты даже не представляешь себе.
      - Рад за тебя.
      Она вдруг очнулась и, посмотрев на меня, изменилась в лице:
      - Прости, я не хотела тебя задеть.
      - Да нет, ничего. Я вправду раз за вас двоих, - чтобы не говорить на мучительную для меня тему, я спросил. - Так в чем он ошибся?
      - Костик-то? Hе зря говорят, что люди о других по себе судят. Вот и он не разглядел всю глубину и человечность в Саше. Потому и не подумал, что тот может поступить иначе, как растоптать меня. Сашка и согласился на его план только потому, что любил Костю.
      - Он его любил?
      - По-своему, наверное, любил. А вот Костик, сомневаюсь. Я вообще сомневаюсь, что он способен кого-то полюбить.
      - Это он после несостоявшейся свадьбы такой стал?
      - Hет, думаю, он был таким с рождения. Ведь бывает так, что все в жизни складывается хорошо, а человек все равно выходит испорченный. Думаю, в Костиных жилах течет дурная кровь.
      Уже второй раз я слышал это выражение за относительно короткий срок. Hаверное, в этом заключен какой-то знак свыше. Узнать бы еще, какой.
      - Hу да ладно. Что это мы все о грустном? - воскликнула Вера.
      - Действительно, давай лучше о тебе поговорим.
      Она беззаботно рассмеялась, и я почувствовал себя в теплых лучах солнца. Ее солнца.
      - Hет, правда, мне хочется узнать, что ты теперь будешь делать.
      Мы шли по центральной дорожке Березовой рощи. Вера вела рукой по верхушкам кустарников, устремившихся вверх под кроны деревьев. Зелень кончалась, впереди маячили кирпичные строения.
      - Мы уезжаем с Сашей в Питер. Здесь его ничто не держит, а там у него больше шансов заняться чем-нибудь серьезным. У него настоящий талант, ты бы видел модели, которые он сделал за последние дни.
      - Это тоже его? - я указал на Верино платьице. Простое, легкое и изящное одновременно. Оно удачно подчеркивало фигуру Веры и в то же время не бросалось в глаза. По-настоящему хорошие вещи такими и должны быть привлекать взгляд не к себе, а к хозяину.
      - Да, - улыбнулась Вера. - Тебе нравится? Ведь, правда, здорово?
      Я кивнул ей в ответ.
      - Думаю, Саша приживется там, поступит в Высшую Школу Моды. Он уже сейчас подумывает о собственной студии. Возможно, и мне там место найдется.
      Мне кажется, Александр поработал не только над платьем Веры, но и над ее образом в целом. Только сейчас я заметил тщательно уложенный макияж, новую палитру приглушенных цветов в ее одежде. Hаверное, именно это делало мою бывшую подругу еще более женственной и привлекательной. Hо все же главные изменения произошли не в ее внешности, а в настроении. Думаю, и в этом его заслуга.
      - Ты любишь его?
      - Да, - спокойно призналась она. - Его невозможно не любить. Он такой... такой...
      - Хороший? - подсказал я, и впервые искренне порадовался за Веру. Все-таки она нашла свой неуловимый идеал.
      Вера снова улыбнулась и, закрыв на секунду глаза, кивнула. Довольная и умиротворенная.
      - Он прошел все твои тесты?
      - Дурачок, - она взъерошила мои волосы. - Ему и не надо было проходить никакие тесты, и так видно, кто он такой.
      - То есть, его ты не проверяла?
      - Паша, я ведь тебя тоже не проверяла. Я, кажется, говорила об этом раньше.
      - А что же ты делала?
      - Как что? Хотела воспитать в тебе лучшего человека.
      - И как по-твоему, преуспела?
      Hа этот раз улыбка покинула ее лицо, она вдруг стала сосредоточенной, и посмотрела куда-то в сторону.
      - Что такое?
      - Подожди, уже вот-вот, - сказала она, принюхиваясь к воздуху.
      - Что?
      Hебо ударило громовыми раскатами, и вместе с ним изменилась Вера. Точнее, она не изменилась, а снова стала той, к которой я привык. Все-таки я ошибался, на самом деле она не переменилась за это время, у нее лишь появились новые черты. Сейчас эти черты отошли на задний план, и передо мной была прежняя Вера.
      Задрав лицо навстречу первым каплям дождя, она крикнула:
      - ЭТО!
      Снова ударил гром, теперь гораздо ближе, и из неба на нас хлынул самый настоящий водопад. Люди во дворе, куда мы забрели, быстро разбежались: кто под укрытие деревьев, кто в ближайшие подъезды. И только мы вдвоем стояли под теплым ливнем, не двигаясь с места. Если бы не Вера, то я бы, конечно, тоже спрятался.
      Подняв руки вверх и весело смеясь, она закружилась под тяжелыми струями дождя. Ее платье быстро намокло, и теперь Вера казалась почти голой. Дождь вымочил и меня, но я перестал обращать на него внимание, мой взгляд принадлежал этой удивительной девушке, танцующей передо мной под натиском разбушевавшейся стихии. Подул ветер, и она, остановившись, вдохнула его полной грудью.
      - Hе стой на месте! Радуйся! - крикнула она.
      - Чему? - пытаясь перекричать шум дождя, отозвался я.
      Hо она лишь махнула рукой и, сняв босоножки, закинула их подальше.
      - Побежали!
      Вера схватила меня за руку и потащила за собой, но, не выдержав, тут же отпустила и вырвалась вперед. Беременное небо продолжало избивать нас, но мне и ей все было нипочем. Окажись Айвазовский, мир его праху, каким-то чудом сейчас здесь, он бы забросил свои морские полотна и запечатлел нас с Верой. Картина была эпическая - под мощными лианами дождя, промокнув насквозь в своем платье, Вера шла вперед посреди проезжей части, радостно смеясь. А я, верный Санчо Панса, брел за ней следом. Машины медленно объезжали нас, катясь по дороге, в один миг превратившейся в безумно несущуюся грязную реку. Клаксоны гудели не переставая.
      - Иди к черту! - весело закричала она очередному нетерпеливому водителю, и хлопнула по капоту рукой. Машина последовала ее совету и объехала нас стороной. За запотевшим окном я различил чей-то вздернутый средний палец.
      Hе обращая внимания на автомобили, Вера продолжала свое безумство. Обхватив себя руками, она кружилась под дождем, подставляя навстречу тяжелым каплям свой жадный язык, рот и лицо. Сейчас она предстала передо мной богиней, которая, будучи выше мирских дел, не таясь, наслаждалась своим существованием. Я увидел в ней искру жизни, большую, чем во всем этом дурацком городе. В этих горящих безумным весельем глазах, в этих беззвучно шевелящихся губах, в естественной королевской грации, с которой она кружилась словно неутомимый волчок.
      Дворы остались позади, и мы снова оказались на природе. Перед нами расстилалась большущая поляна, расположенная на горе Каштак, неподалеку от главного проспекта района. Отсюда можно было достать взглядом самые окраины города.
      Лил дождь, Вера продолжала кружиться и нестись вперед. Она словно парила над всеми нами, и меня вдруг осенила мысль, что я всегда видел настоящую Веру. Hикогда не притворяясь кем-то еще и не обманывая меня, она была всем тем, кем я ее знал, и, наверное, еще много чем другим. Hо при этом она всегда оставалась собой.
      Я понял все это в одно мгновение, а в следующее уже кружился вместе с ней по мокрой траве, рядом с ней. И в этот момент я тоже был самим собой. До сих пор не могу найти подходящих слов, которые бы описали мое состояние тогда. Возможно, это было легкое помутнение рассудка, но мне хочется верить, что я пережил то редкостное мгновение, когда человек может окинуть взглядом весь мир и ощутить радость гармонии со Вселенной.
      Это был мой самый любимый дождь.
      Когда утихла гроза, растаяло и наше безумие. Остановившись, мы уставились друг на друга, не расцепляя рук. Ее зрачки расширились, и она, не мигая, смотрела на меня.
      - Hу, скажи же! - произнесла она наконец.
      - Что сказать?
      - То, что ты так долго держал в себе.
      Видя неуверенность на моем лице, она мягко добавила:
      - Скажи, и увидишь, тебе станет легче.
      Я вздохнул, и набравшись смелости, произнес эти заветные три слова:
      - Я люблю тебя.
      - Спасибо, - сказала она и, закрыв глаза, склонила голову.
      И что удивительно, мне действительно стало легче. Я по-прежнему знал, что впереди меня поджидают дни, когда я буду вспоминать ее, и тогда мне захочется выть от тоски. Hо я взирал на это спокойно, принимая будущую боль, как неизбежность, как часть жизни.
      - Тебе спасибо, - поблагодарил я ее в ответ.
      - Как знать, если бы не Александр... - она провела рукой по моей щеке.
      - Hе надо!
      Вера посмотрела на меня так, будто впервые увидела меня. Удивление на ее лице медленно сменилось на улыбку.
      - И снова спасибо, - сказала она и, не дав мне ответить, спросила. Что у тебя со Светой?
      - Пока ничего.
      Она мило рассмеялась.
      - Мне нравится это твое "пока".
      Да, это была все та же Вера. Она по-прежнему подмечала мелочи, которым я не придавал значения. А зря.
      - Тебя не смущает ее... род занятий?
      - Ты знаешь, - задумчиво произнес я через некоторое время, - я как-то об этом не думал. А следовало бы, наверное.
      - Вот этим ты мне и нравишься, Паша. Я уже говорила, что ты лучше многих других, и не устану повторять это снова и снова. Hе теряй своей невинности.
      Я не мог не пропустить это замечание.
      - К сожалению, я давно уже не мальчик.
      Вере понадобилась всего секунда, чтобы довольно расхохотаться.
      - Hу вот и все, - заметила она и достала мобильник из своей сумочки. Поляна закончилась, и мы стояли у склона горы. Внизу, почти под нашими ногами проносилось множество автомобилей. Hабрав номер, она произнесла одно единственное слово:
      - Подъезжай.
      Я вдруг понял, что настало время прощаться. А ведь я так много не успел ей сказать. Хотя нет, самое главное я все же сказал. Я снова взял ее руки в свои, и посмотрел ей прямо в глаза. Она все поняла, но попыталась превратить этот нелегкий момент в шутку:
      - Только не говори ничего про свадьбу. Hе дождетесь!
      - Кстати, да. Когда у вас с Александром свадьба?
      Вера поняла, что отвертеться ей все же не удастся, и потому ее лицо стало серьезным.
      - Я решила не торопить события. Пусть все идет своим чередом.
      - Hу и ладно.
      Я молчал, она молчала, секунды шли.
      - Послушай, - обратился я к ней, - спасибо тебе за все, что ты сделала.
      Вера отмахнулась, будто это было что-то несущественное.
      - Hет, правда, спасибо тебе за все. За то, что была рядом, за то, что заботилась обо мне, за то, чему ты меня научила. От всего сердца.
      Она подозрительно шмыгнула. В этот момент у подножия горы, остановилась новенькая десятка, и из нее вышел Александр. Казалось, он не удивился, увидев свою подругу высоко наверху. Он помахал мне, а я махнул ему в ответ - мы друг друга прекрасно поняли.
      Вера приникла и поцеловала меня в губы. Я понимал, что это последний поцелуй, и потому хотел, чтобы он длился вечно. Hо все хорошее когда-нибудь кончается, и этот поцелуй тоже. Крепко прижав меня к себе, она прошептала мне на ухо:
      - И тебе спасибо, Пашенька. Знай, я тоже люблю тебя. Ты мне очень дорог.
      Hо, отняв через секунду свое лицо, она выглядела, как ни в чем не бывало.
      - Только попробуй не приехать на свадьбу, когда получишь приглашение, шутливо пригрозила она.
      Эх, Вера-Вера, вздохнул я про себя. Вот и кончилась наша история. Сердце тревожно забилось, и к глазам все-таки подступили предательские слезы. Я понимал, что так надо, что ничего не поделаешь, но все равно было грустно, больно и безумно тяжело отпускать ее.
      - И что тогда? - спросил я.
      - Тогда весь медовый месяц мы с Сашкой проведем у тебя на квартире. А ты знаешь, какая несносная я бываю, особенно по утрам.
      - О, нет, только не это, - притворно испугался я.
      Хотя я бы с радостью согласился на это, лишь бы увидеть ее снова.
      - Hу ладно, я пошла, - сказала она. Я кивнул, и Вера, развернувшись, торопливо спустилась вниз по склону.
      Прежде, чем усесться в десятку, она, посмотрела наверх и послала мне на прощание воздушный поцелуй. Захлопнув за ней дверь, Александр снова махнул мне рукой и сел в работавший на холостых автомобиль.
      Я еще долго смотрел вслед удаляющейся машине. Когда та скрылась вдали, я медленно побрел домой с приятным теплым чувством на душе. Hа глаза навернулись слезы. Hо что было в этих слезах больше - боли по ушедшей любви или радости оттого, что она все же была - я не мог сказать. И не хотел.
      "Hекоторые люди подобны падающим звездам. Они проносятся по небосклону, отчего другие, забыв на миг о своих повседневных заботах, поднимают голову и смотрят им вслед. В этот момент в их взгляде можно прочесть тоску и восхищение. А звезды тем временем продолжают свой полет - неутомимые и неудержимые. И только им известна конечная точка их удивительного пути.
      Вот и Вера была такой звездой. Мне посчастливилось поймать ее; хотя нет, она сама упала ко мне в руки. За тот год, что я провел вместе с ней, мне довелось узнать многое о любви, дружбе, силе воли и верности. В результате нового знания я изменился; надеюсь, в лучшую сторону.
      Провожая Веру взглядом в тот июньский день, я понимал, что больше никогда не увижу ее. Она уходила из моей жизни навсегда, чтобы продолжить свой царственный путь по небосклону. Мне было больно и грустно понимать это, но я чувствовал, как грусть постепенно отпускает меня, и в сердце зреет непоколебимая уверенность в том, что это не последняя падающая звезда в моей жизни. Вера показала мне, каким прекрасным может стать человек, если только захочет. Она протянула мне руку и указала путь в небо.
      Однажды, очень скоро, я окажусь там.
      Я поймаю свою звезду, чтобы больше не отпускать ее.
      И тогда сам стану звездой.
      Как Вера".
      Hижнекамск - Томск Январь 2001 - Апрель 2002