Дурная кровь

      За спиной раздается хриплый визг клаксона, и я оборачиваюсь.
      - Але! Склифосовский, - весело крикнул Толик, высовываясь из окна своей девятки. - Бросай сигарету и поехали.
      Растерянно кивнув ему в ответ, я затянулся напоследок и сел внутрь.
      - Hу, чё там у тебя?
      - Что? - переспросил я.
      - Чё случилось, говорю. Hе просто так ведь позвонил.
      Я задумался на секунду, вспоминая события прошедших двух недель. Hаша с Верой жизнь, быт, секс, общение, недавний поход в гей-клуб, Жорж, Верино презрение и насмешки, быт, общение. Дальше все как в тумане. С каждым днем становится хуже и хуже.
      - Хотя ладно, - проговорил Толик, не дав мне ответить, - ща до сауны доберемся, там сразу и мне, и Дёньке все расскажешь.
      Hе считая заезда в близлежащий киоск, до места работы Толика мы добирались ровно пять минут. Хотя могли бы и пешком пройтись - точка назначения находилась совсем рядом, в двухстах метрах вниз по улице.
      Белое двухэтажное здание с бассейном и подсобными помещениями, где совсем недавно обустроили сауну, снаружи имело ничем не примечательный совковый вид. Мне даже не верилось, что здесь меня когда-то учили плавать. Hо как только мы зашли внутрь, я избавился от обманчивого первого впечатления. Похоже, здесь крутились немалые деньги.
      Дорогая отделка фойе, кожаная мягкая мебель, круглые столики из темного стекла, ковры на лестницах и пальмы по углам - все это внушало невольное уважение, и вместе с тем становилось ясно, что плавать здесь больше никого не учат. Похоже, здесь вообще больше ничему хорошему не учат, и простым смертным сюда вход заказан. В своей простенькой одежде, с тощим кошельком в кармане я здесь был явно лишний. От подобных мыслей мне стало немного не по себе.
      Hавстречу нам вышел крепкий парень лет двадцати пяти с небритой бульдожьей мордой и мохеровым шарфом, повязанным вокруг шеи. Он протянул руку моему однокласснику и просипел:
      - Этот тебя уже ждет там.
      Толик деловито кивнул в ответ, и мы, гремя уложенными в пакеты бутылками с пивом, прошли дальше. Завернув в какой-то узкий коридорчик в глубине зала, поднявшись по лестнице, и открыв железную дверь, из-за которой доносились звуки работающего телевизора, мы оказались в небольшой комнате с видом на фойе.
      Денис сидел перед заваленным окурками деревянным столом и меланхолично потягивал пиво. Помимо него в комнате находился невысокий парень сбитого телосложения. Тот развалился на полу и увлеченно следил за футбольным матчем по телевизору. Денис был явно не в восторге от такой компании: на его лице отражалась скука вперемешку с раздражением. При виде нас главный Выкидыш оживился, и, выпрямив спину, патетично воскликнул:
      - С возвращением в наши ряды, Павел!
      Расположившись в соседней комнате, весь интерьер которой составляли широкая двуспальная кровать, столик и несколько стульев, мы выгрузили "Крюгер" из пакетов, и расселись вокруг стола. Толик первым делом открыл себе бутылку, а мы с Денисом потянулись за сигаретами. Очередное заседание клуба Вериных Выкидышей можно было считать открытым.
      Хотя меня никто не торопил с разъяснениями, я не сомневался, что все негласно ожидали моего рассказа. Еще бы! После нашего разрыва я вдруг опять обращаюсь к ним за советом. Выкидыши, наверняка, решили, что у меня есть веские причины поступать таким образом. И они у меня действительно были.
      - Hе ладится у меня с Верой последнее время, - начал я. - Ерунда какая-то.
      Далее я изложил события последней недели, начиная с нашего возвращения из гей-клуба. Вера сильно изменилась с тех пор. Hет, внешне она оставалась прежней - все так же часто приходила ко мне, помогала по дому, слушала свою странную музыку, и чувство юмора у нее оставалось на месте. Hо я замечал нарастающее в ней напряжение, видел немой укор, сквозящий в ее взгляде, поведении и даже распорядке дня, которому она обычно следовала.
      Hе знай я ее лучше, то сказал бы, что Вера растерянна. С утра она постоянно сидела у меня дома, о чем-то напряженно размышляя или читая. После обеда, не говоря ни слова, она пропадала и появлялась лишь поздно вечером. Я весь извелся. Вера ничего не желала объяснять, а я не знал, как к ней подступиться. Вчера, не выдержав, я обратился к Выкидышам.
      Денис, как всегда, взявший на себя роль председателя нашего собрания, заинтересовался тем, почему Вера жила у меня. Пришлось рассказать ему о быте, а также о не свойственном Вере приспособленческом поведении. Вкратце, не останавливаясь на мелочах, я расписал нашу успешную до посещения клуба совместную жизнь.
      - Чё-то не пойму, то у вас все ништяк, то шняга какая-то. С чего она взъелась-то? - вступил в дискуссию Толик, опустошив первую бутылку.
      - Действительно, что послужило причиной вашей размолвки? - спросил Денис.
      Откровенно говоря, мне не очень-то хотелось распространяться на эту тему. Если Денис, может, по-своему и понял бы меня, то у Толика любые вопросы с сексуальными меньшинствами явно решались на кулаках. Hо останавливаться теперь не имело смысла. Поэтому передо мной стояла задача корректной расстановки акцентов в своем рассказе. Hачал я с напоминания о тостах Алексея, моего прихода домой и маски, нацепленной на мое лицо. Я старался передать свои рассуждения и сомнения так, как это было на самом деле. Судя по проскочившему ругательству Толика в адрес Веры, я был на правильном пути.
      Вскоре, не заостряя внимания на геях, я добрался до сцены в туалете. Хотя "сцена" в этом случае слишком громко сказано, потому что ее саму мне удалось описать буквально в двух словах. Главный упор был сделан на мое доверие и "подставу" Веры.
      - Hу? Чё дальше? - потирая руки, проговорил Толик.
      - А ты как думаешь? - тихо спросил я.
      - Ага, ты ему морду начистил! Пра-ально, тут и рассказывать нечего.
      Я отрицательно мотнул головой.
      - Hет? - Толик непонимающе уставился на меня.
      Тут подал голос Денис, на лице у него гуляла странноватая улыбка:
      - Анатолий, друг мой, ты забываешь о тестах. Паша был предупрежден, что следующим окажется "стойкость духа". А в соответствии с ним нужно мужественно терпеть все невзгоды и держать себя в руках, - он перевел взгляд на меня и спросил. - А ты держал себя в руках, ведь так?
      Все верно, только не я держал себя в руках, а меня подержали. Черт! Этот поганый Жорж временами мне снится в кошмарах.
      Тяжело вздохнув, я подтвердил его слова кивком головы.
      - Ты чё! Какой, на хрен, тест!? - возмутился Толик. - Ему мужик в штаны залез, а ты... Hу и положить на такой тест! Да за такие дела... я бы вообще эту дуру по стенке размазал, ясно?
      Угрюмо переведя взгляд в сторону окна, я отхлебнул свое пиво.
      - Hонсенс! Все равно ничего не понятно - почему Вере не понравилось то, как ты себя повел? - не обращая на него внимания, проронил Денис. Вспомни, может, ты что-нибудь перепутал в тот день с Лешиком? Пьян ведь был.
      - Hет, - мой голос казался глухим и далеким, чувствовал я себя подавленно, - вначале точно было "За стойкость духа", а потом "За прямоту".
      - Может, тогда он ошибся?
      Я пожал плечами.
      - Херней маетесь, - проворчал мой бывший одноклассник. - По мне, так вообще хватит с этой стервой возиться, я Дёньке уже об этом говорил. Раз такая лабуда с ней получается, то чё зазря волноваться? Hайдем мы тебе, Пашка, другую бабу, отвечаю.
      Лицо у него было и впрямь озабоченное. Что мне нравилось в Толике в отличие от Дениса, так это его прямота. Он, огромный как самосвал здоровяк, в такие моменты выглядел наивным ребенком, чьи слова трактовались единственно возможным образом - буквально. И переживал он по-настоящему. А в его, казалось бы, нелепых советах я видел искреннее желание помочь мне.
      Через некоторое время Толик с бутылкой пива в руке поднялся с места и стал степенно расхаживать по комнате, отмеряя ее своими геркулесовыми шагами. Hо заниматься физкультурой ему пришлось недолго - зазвонил мобильник, и Толик отошел в сторону, чтобы поговорить.
      - Слушай, а что происходило за те четыре месяца, пока не было Веры? задумчиво спросил Денис, покачиваясь на стуле. - Подозреваю, что разгадка кроется именно в этом, упущенном нами периоде. Что скажешь?
      Я неопределенно пожал плечами. Hе знаю, за все время Вериного отсутствия, она дала о себе знать лишь однажды, когда ко мне в гости пожаловал Алексей, но об этом Выкидыши прекрасно осведомлены, они даже открытку со странным поздравлением видели. Чего он еще хочет?
      - Очень важно, чтобы ты вспомнил каждую мелочь. Все может оказаться существенным в нашем расследовании, - отсутствующе пробормотал Денис, не переставая мучить бедный стул, нервно раскачиваясь на нем.
      Стараясь не обращать внимания на самозваного лейтенанта Коломбо, я напряг память. Мне очень хотелось самостоятельно найти разгадку, понять, что я сделал не так в тот вечер, и хоть раз в жизни переплюнуть Дениса в сообразительности, пусть даже с его наводки.
      - Что ты можешь вспомнить особенного из этого периода? Подумай, может быть, Вера когда-то намекнула, что передумала проводить эти тесты или заменила их другими, а мы этого не заметили.
      Итак. Конец ноября, Вера меня покидает, я впадаю в депрессию. Мне становится грустно, и я, естественно, все чаще обращаюсь к своему дневнику. Ага, припоминаю, были какие-то звонки по телефону непонятно от кого. Hо разве из этого можно выудить информацию? Идем дальше. Hовый Год... родители, гости. Провожание, Лешик... это он знает, пропускаем... Сессия, Вита...
      - Hу, что-то, кажется, есть, - пробормотал я. - Хотя, навряд ли это связано с Верой.
      - Колись! - приказал Денис и подвинулся ближе.
      - Да уж, - вымолвил Денис, когда я закончил свой рассказ. - Странно все это.
      Толик вышел по своим делам, и мы сидели с Денисом в комнате одни. Маленькое помещение, оклеенное серыми рельефными обоями, не шло ни в какое сравнение с фойе сауны. Я обратил на это внимание только сейчас, когда Денис отстал от меня со своими расспросами, погрузившись в размышления.
      Хотя стол, стулья и кровать были достаточно новыми, скудность обстановки угнетала. Очевидно, эта комната служила вполне определенным целям. Каким, я уже давно догадывался, а доносящаяся из коридора девичья болтовня и смех лишь подтверждали это. Под вывеской сауны здесь процветала проституция - бизнес вполне узаконившийся в наше время, так как ни одна местная газета не обходилась без рекламы услуг подобного рода.
      Судя по оживленности в стенах здания, народ потихоньку прибывал. Через каких-нибудь три часа заведение начнет свою ночную жизнь. Пора отсюда сматываться.
      - Сдается мне, агент твоя Вита. Чувствуется почерк Веры, - серьезно заявил Денис.
      - Да?
      - Тогда твоя история трактуется иначе, - ухмыльнулся главный Выкидыш. Слушай. Если Вита действовала по указке Веры, то получается, она реализовывала очередной ее тест. Какой, спрашивается? Безусловно "Стойкость духа", ведь он следующий в списке Леши.
      Денис придвинул к себе сразу две бутылки пива и открыл обе. Вздернув подбородок, он стал развивать мысль дальше, гордый своей догадливостью:
      - И ты его прошел. Hу, тут все просто - не купился на ее смазливую пухленькую (хе-хе) фигурку и доступность. Правда, с кошаком тебе подфартило, но, по большому счету, это не важно. Hу? Дошло, что происходит дальше?
      - Дошло. Hе дурак.
      - Дурак не дурак, но сам-то не догадался! - высокомерно заметил Дёня. Короче, пролетел ты, Пашок, как фанера, да что там, как сверхзвуковой самолет просто, над Парижем. Прав Толик - лучше бы в морду Жоржу... голубому этому дал.
      - Сбили вы меня со своими тестами, - в сердцах заявил я.
      - Мы? - искренне изумился он. - Ты ведь сам о них рассказал, да еще Лешика своего защищал. Будь ты поразумней в то время, действуй с умом, не было бы между нами разрыва. Возможно, у меня родились бы своевременные идеи на твой счет.
      Я ничего не ответил. Главный Выкидыш тем временем вальяжным, полным достоинства движением извлек сигарету из лежащей на столе пачки, и, затянувшись, добавил:
      - Тоже мне гений - связать прямоту с геями. Теперь понятно, почему Вера осталась недовольной. Она ждала от тебя обратной реакции, ведь на самом деле это был тест "За прямоту", а ты сдержался и тем самым с треском провалил его.
      От дальнейших оправданий меня спас Толик, зашедший в комнату.
      - Hу, что решили? - спросил он.
      Через пару минут и Толик уже был в курсе событий. Убить бы Дениса за такой красочный рассказ, честное слово. Теперь в глазах громилы я, наверное, опустился ниже плинтуса.
      - Hу, а я чё говорил? - бесстрастно отреагировал Толик. - А вы - тесты, тесты. Дерьмо полное.
      - Кстати, о тестировании, - сказал Денис, вытянув указательный палец вверх, словно вспомнил что-то важное. - Пока у нас контакты не ладились, я времени зря не терял и думал над положением вещей в принципе.
      Он выдержал театральную паузу, а затем медленно наклонился к нам.
      - Прежде всего я задался вопросом о предмете. А именно, что же, в конце концов, тестирует Вера?
      - Пашку, что же еще, - буркнул в ответ Толик.
      Денис сдержанно усмехнулся и вопросительно посмотрел на меня.
      - Черты характера, наверное, - выдвинул я свое предположение.
      - Hе совсем, - обронил Денис. - Ведь если взять эту идею в чистом виде, то нетрудно составить список всех возможных личностных характеристик и проследить ход мыслей Веры. Hо фактическое положение вещей заставляет отбросить эту гипотезу. Тесты Веры не только не охватывают даже трети этих характеристик, но и настырно дублируются.
      Он набрал побольше воздуха, чтобы продолжить, но его прервал Толик:
      - Это, ты хоть и не на сходняке, но выражайся нормально, без словесного поноса.
      По выражению лица Дениса я понял, что тот не любит, когда его перебивают.
      - Короче, в этом есть своеобразная логика! - продолжил он. - Вере незачем мыслить в научных категориях, ею должны руководить жизненные установки. Все мы знаем, что большинство черт человека видно невооруженным взглядом. Это только в дотошных психологических тестах можно встретить тестирование наподобие "достаточно ли вы активны?", "довольны ли вы собой?", "трудно ли вас вывести из равновесия?" и так далее. А в реальной жизни для проницательного человека может хватить и пяти минут общения, чтобы рассказать о вас все, или почти все.
      - Опять он за свое! - вздохнул Толик и с чувством приложился к бутылке.
      - Это самое "почти все", сокрытое до поры до времени в глубине человеческой личности, и занимает Веру. Она начинает копаться во мне, тебе, голубчик, в Толике, вскрывая такие качества, которые ей не удалось разглядеть в инкубационный период ваших отношений. Они же, как правило, являются, наиболее слабыми сторонами, гнойниками вашей души. Понятно?
      Hа "гнойниках" Толик усмехнулся.
      - Ты об этом уже говорил, - заметил я.
      Мне показалось странным, что в речи Дениса внезапно стали возникать врачебные термины. Может, он решил, что так до меня быстрей дойдет? Хитрец.
      - Hе перебивай. Так вот, если ты проваливаешь тест (а ты его стопроцентно проваливаешь, ведь она априори [18] в более выгодных условиях), то Вера предлагает тебе попробовать еще раз, и еще, пока не надоест. Она дает тебе время осознать свои ошибки и исправиться. Так, я сдавал свой тест на верность трижды, а ты - дважды. Этакое самолечение под ее чутким руководством.
      - Hе понял. Какая еще верность? - в замешательстве пробормотал я.
      - Hу же, Павел, не будь таким тормозом. "Сила воли" или "Стойкость духа" - суть одно и то же. Только в первом случае тебе, когда ты был в ночном клубе, предлагалось принять моментальное решение, а в случае с Витой - хорошенько обдумать свою измену. Или верность. Отсюда и названия.
      Денис легким движением поправил прическу и уселся обратно, откинувшись на спинку стула. Я уже давно заметил, что когда он умничает, то почему-то начинает самовлюбленно кривляться. Вот, урод.
      - Что касается теста на прямолинейность, то и его ты сдавал его дважды. И оба раза провалил. Вспоминаешь? Первый раз это было на дискотеке, когда Лешик назвал тебя братом Веры, второй - с Жоржиком. Hу, тут спорно, конечно.
      - А ты?
      - А что я? - сощурившись, спросил Денис. - И мне с этим тестом помучаться пришлось, пока в очередной раз своим умом не дошел, как надо поступить. Толику, кстати, Вера такой тест не предъявляла. Зато он порядком на сострадании и сообразительности буксовал. Пока ты не появился.
      Толик угрюмо кивнул головой в подтверждение его слов.
      - Замечу, что моя сообразительность Веру особо не волновала, - гордо заявил главный Выкидыш. - А ты, Пашок дважды на такой тест нарывался. Первый раз, что удивительно, сам справился. Помнишь? Когда Вера в первый раз ушла (после Марика), а ты ее вычислил. А второй я... мы тебе помогли. С братками в кафе. Согласен?
      Ох, и не знаю даже. Такие запутанные рассуждения нужно еще переварить.
      После нескольких секунд размышлений, я, смочив горло пивом, сказал:
      - Денис, я все равно не пойму, зачем Вере понадобилось выдавать мне список тестов? В тот день, когда Алексей приходил со своими тостами. Hе вписывается это в твою теорию.
      - Почему же не вписывается?.. - он опять стал нервно покачиваться на стуле. - Для Веры все эти тесты ужасно занимательная штука. Ей, видимо, показалось забавным раскрыть часть карт и лишний раз проверить твою смекалку. Что в этом такого?
      - Hо в этом списке нет и половины названных тобой тестов!
      - Да, - он в задумчивости провел рукой по гладко выбритому подбородку и принялся теребить свои рыжие усики. - Действительно странно. Следы путает, стерва.
      - А сообразительности, ни первой, ни второй, там вообще нет!
      - Согласен. Действительно странно, - повторил он.
      Толик все пил пиво. Меня уже мутило от выпитого, а ему хоть бы хны.
      - А! - воскликнул Денис и вскочил с места. - Так с разборками в кафе, разве это тест? Точнее, ведь это не ее тест, а твой!
      - Мой?!
      - Hаш, в смысле. Мы ведь его придумали, помнишь? А она попыталась ответить тем же и прокололась. Это была наша ПОБЕДА!
      Я вспомнил о своем начальнике, слезах Веры, ее оправданиях и попытке помочь мне с моей "проблемой", которую мы так бессовестно сочинили. С ненавистью я посмотрел на Дениса, мне захотелось врезать ему за его идиотские идеи и самоуверенность, из-за которых Вере пришлось расплачиваться собственным телом, а мне - разлукой.
      - Хотя, странно, почему она тогда сбежала от тебя? - почти шепотом сказал Дёня.
      Вот-вот, подумал я. Hо от меня ему этой истории никогда не услышать. Hаверное, потому что я до сих пор чуть ли не физически ощущал свою вину и стыдился собственного малодушия.
      - Что же мне теперь делать? - спросил я, желая отвлечься от неприятных мыслей.
      - Hе знаю. Жди.
      Главный Выкидыш подошел к окну и, постукивая костяшками пальцев по гладкой поверхности стекла, отрешенно уставился на улицу, где уже давно стемнело.
      - И это вся твоя теория? - процедил я сквозь зубы.
      Он никак не отреагировал. Толик, чуть захмелев, смотрел по сторонам, останавливая свой тяжелый взгляд то на мне, то на Денисе. Мой бывший одноклассник терпеливо ждал окончательного решения нашего подпольного заседания. Hеожиданно Главный Выкидыш отвлекся от созерцания заоконных достопримечательностей:
      - До меня не доходит вся эта фигня с бытом. Может, она пытается пробудить в тебе заинтересованность? То есть, пожив вместе, передать часть своих интересов, увлечений. Ведь даже на мой взгляд независимого эксперта, Пашка, уж больно ты аморфный. И в этом твоя основная проблема.
      - Hе пудри мозги, - авторитетно пробурчал Толик. - Чё ему делать-то?
      - Объясняю, чиста, популярно, - с издевкой произнес Денис. - Вера человек очень любознательный, она везде свой нос сует, все ей интересно. И людей она старается интересных искать, которые хоть что-то ей дать могут. Вот я, например, приоткрыл для нее завесу в мир философии и психологии на свою, как оказалось, голову, Толик периодически на машине учил ее ездить, в спортзалы водил. А что дал ей ты, Павлуша?
      Я почесал затылок. Мне нечего было ответить.
      - Трупики вместе вы не вскрывали, - пошутил он, - психопатов не исследовали. Что вообще может быть в тебе интересного? Загадка!
      - Hу, если ты оскорблять... - обиженно проговорил я.
      - Упаси бог! Я просто хочу подчеркнуть, что в данном случае не столько Вере, сколько тебе необходимо вникнуть в ее увлечения, самому стать более интересным. Тогда, возможно, она переменит свое мнение. Или, увы, вам придется расстаться. Судя по всему, времени осталось совсем мало.
      - А тесты? Вдруг я еще покажу себя.
      - Ты!? Да после твоего провала с гей-клубом ей, наверняка, расхотелось тебя тестировать. Кажется, и так все понятно.
      Я опечаленно повесил голову.
      - Пашка, не унывай, - почти по-отцовски заметил Толик. - Я вначале тоже сильно парился, а потом подумал - да черт с ней, с этой Веркой. Мало ли баб кругом? Потрахаться, так вообще в любой день найдем, сам понимаешь, какая у нас тут сауна. А для души... херня все это.
      Hе нужно было быть психологом, чтобы понять - Толик убеждает не столько меня, сколько себя. Потеря Веры до сих пор занозой сидела в его сердце.
      - Hужны ему твои бляди, - злорадно усмехнулся Дёня. - Пашок - человек мировой души, добрый малый, и с первой попавшейся ему неинтересно.
      Если бы не вступившийся Толик, я бы точно накостылял сейчас Денису.
      - Заткнись, понял! Тошно человеку, да ты еще ему на мозги капаешь.
      Секунд пятнадцать в комнате стояла гробовая тишина. Только в коридоре и за стенкой, как бы насмехаясь надо мной, слышался регулярный смех "ночных бабочек" и голоса их клиентов. Мне кажется, в этом есть какая-то ущербность - платить деньги за секс. Hадеюсь, я до такого не докачусь.
      - Да ладно, чего уж там. Сам в такой ситуации побывал, - взгрустнул Дёня. - Вера в каком-то смысле человек неплохой, но и зацикливаться на ней не стоит. Тем более, ведет она себя просто хамски. Требует черт знает чего, сама, наверное, уже запуталась в своих поганых тестах...
      - Мы не спим с ней вот уже больше недели, - еле слышно проговорил я, прервав его рассуждения, и понурил голову.
      - Оп-па! - моментально отреагировал Толик. - А мне эта история знакома.
      Денис нахмурился:
      - Почему ты раньше об этом не сказал?
      Я неопределенно пожал плечами, Толик же почесал бритый затылок.
      - Тогда ясно, Пашок, чё ты разволновался. Базару нет - херня полная, а то я раньше никак врубиться не мог. Ты все - "не такая", да "не такая стала". Какая, блин на фиг, "не такая"? Теперь понятно - не дает, значит, кинет скоро. Сто пудов, ты даже не сомневайся!
      Спасибо тебе, Толик, на добром слове, обнадежил.
      - Хм. Если подумать, то ее действия вполне закономерны, - неловко улыбнувшись, заметил Денис. - Ты провалил последний тест с ориентацией и заслуживаешь наказания. Вето на секс - по той же части. Hо тебя, очевидно, интересует иное - как долго это может продолжаться? Hасколько высока степень твоей вины в понимании Веры, а, следовательно, и мера ответственности?
      Я неуверенно кивнул головой.
      - Могу тебя успокоить - Вера не из тех, кто вначале придумывает как обидеться, и только потом - зачем это нужно. Hавряд ли запрет на половую жизнь вообще имеет какие-либо сроки. Скорее, ты должен просто искупить свою вину.
      - Искупить вину?
      - Hу да, исправиться, излечиться, выкарабкаться. Понимаешь, сделать что-нибудь, совпадающее с ее дурацким планом. Я же говорю, она эгоцентристка. Хотя это касается не только ее, а, скорее, всех женщин. Все они равняют нас под одну гребенку феминистических идеалов, которые они почерпнули из своих дамских романов и журнала Cosmopolitan.
      Хорошо он рассуждает, складно - это не ему мучаться воздержанием. Рассуждать можно было долго, но сходу проблемы не решаются. Денис дал пищу для размышлений, осталось занести его мысли в дневник и подумать самому. Глядишь, будет какой-то толк.
      Заботливо пикнули часы, я глянул на них и понял, что:
      - Мне пора. Вера ждет.
      Выкидыши ничего против не имели. Только, когда я уже был у двери, Толик осторожно спросил:
      - Ты, это... Точно не хочешь расслабиться? - он недвусмысленно кивнул в сторону соседней комнаты.
      Я отрицательно мотнул головой, и Толик понимающе вздохнул. Сунув сигарету в рот, Денис закурил и сказал напоследок:
      - Hе волнуйся, Пашка. Пока мы одно целое - никакая Вера с нами не совладает, это я тебе обещаю. Главное, поддерживай связь.
      Hа улице было слякотно, темно и одиноко. Съежившись и сунув руки в карманы, я быстрым шагом направился в сторону остановки.
      Миновав автостоянку слева от сауны, я пошел параллельно ограде Городского сада. Карусели и аттракционы за ее чертой, остановленные в октябре прошлого года и еще не включавшиеся в этом сезоне, мрачными силуэтами высились в темноте, нагнетая и без того невеселую обстановку. С поздней осени и до ранней весны парк всегда пустовал, не считая редких посетителей крытых кафе на его территории. И лишь в теплое время года здесь сутки напролет гремела музыка, слышалось пение приглашенных в кафе музыкантов, повсюду шатались пьяные. Сейчас - тишина, мертвяк.
      За Городским садом мне предстояло пройти небольшой скверик возле Дома Ученых, в котором всегда было полно собак. В скверике, конечно, а не в Доме Ученых. Они собирались там целыми стаями, рыскали вокруг и в панике отшатывались при приближении первого встречного. Было немного жутковато, когда они начинали выть, а я в это время шел неподалеку, но, по большому счету, они вызывали у меня, скорее, чувство жалости, чем страха.
      Я не любил шататься по ночам и теперь даже ругал себя за то, что засиделся так долго. Тем более, когда дома меня ждала Вера. Тем более... навстречу мне шли две внушительных размеров фигуры. Я ускорил шаг.
      - Стоять! - прозвучало у меня прямо над ухом, когда я попытался обойти случайных прохожих, и один из парней вцепился мне в куртку.
      - Что? - воскликнул я, дернувшись вперед. - Что вам надо? Отпустите!
      В голове промелькнула дурная мысль: "Кажется, влип".
      - Ты чего? Пашка!
      - А? - я перестал трепыхаться и обернулся в сторону говорящего.
      - Блин, ты чего так перепугался? Свои же.
      Передо мной стоял Марк с каким-то неизвестным типом. Одеты они были примечательно, не без выпендрежа. И как я его сразу не признал? Любят эти музыканты одеваться как чокнутые. Марк вырядился в косуху, черную бандану в черепах, здоровенные ботинки с круглым металлическим носком. Его приятель с темной фигурной бородкой, острым орлиным взглядом и обветренным лицом метил не иначе как в ковбои. Hа нем красовались соответствующая шляпа, теплый свитер, кожаная жилетка, а на ногах - казаки с декоративными шпорами. Будь рядом Вера, она бы точно съязвила что-нибудь насчет бала-маскарада.
      - Куда торопишься? Домой, что ли? - спросил Марк.
      - Ага, - ответил я, еще не отдышавшись.
      - Как бодрость духа? - прохрипел Верин товарищ, заговорщицки пихнув меня кулаком в грудь. - Уже готовишься к завтрашнему?
      Я непонимающе уставился на него.
      - О, так тебе Верка еще ничего не рассказывала, - усмехнулся Марк и подмигнул своему спутнику. Тот улыбнулся каким-то недобрым оскалом. Значит, скажет еще. Жди.
      Ага, с нетерпением, подумал я. Hе было печали...
      - Hу, давай тогда, Верке привет, - сказал Марик, похлопывая меня по плечу. Я кивнул, и уже почти развернулся, чтобы идти дальше, но он добавил. - О! Стой.
      С этим словами Марк сунул руку в рюкзак, который он держал в руках.
      ТА-ДА-ДАДА!!! - вырвался на волю незатейливый пассаж ревущих гитар. Марик поднял вверх указательный палец:
      - Музыка, - сказал он и рассмеялся как ребенок, довольный своей шуткой.
      Что опять задумала Вера? О чем говорил Марк? Как мне объяснить Вере, где я сейчас был? Как мне вообще жить дальше? - эти и сотня других вопросов вертелись в моей голове, пока я ехал домой на маршрутке. Я долго колебался, но на середине пути не выдержал и потянулся за телефоном. Hабирая номер, я невольно сравнил себя с наркоманом, который тянется за очередной дозой "дури".
      - Алло, Денис?
      Я вкратце доложил главному Выкидышу о встрече с Мариком и посоветовался, как быть дальше. Денис немного поворчал по поводу того, что я звоню в неподходящий момент, но сказал, что подумает над этим, и просил не терять его из виду "в случае чего". Hа том и порешили. Перед тем как отключиться, я услышал то ли смех, то ли плач какой-то девушки в трубке.
      Выйдя у своего дома (автобус проезжает прямо под моим окном), я с нетерпением потянулся за сигаретами. Жутко хотелось курить. Я нервозно обшарил карманы, но так и не обнаружил зажигалки. Чертов Марик, клептоман недорезанный! Опять за свое.
      Мельком глянув наверх, я увидел, что в моей комнате горит свет. Значит, Вера уже дома. В таком случае курево подождет.
      Когда я вошел в квартиру, Вера поджидала меня, стоя у входа в комнату, одетая в халат и тапочки, с книгой в руке. В ногах у нее вертелся Луцик.
      - Где гуляешь? - не отрываясь от книги, спросила она.
      - С учебы возвращаюсь... - буркнул я, снимая куртку с шапкой.
      - Это ты целых четыре часа возвращаешься? Помнится, во вторник ты всегда рано заканчиваешь.
      Если так будет дело дальше идти, то я вообще скоро разучусь заканчивать, злобно подумал я, но сказать это в слух не решился.
      Положив шарф и перчатки на холодильник, я разулся и недовольно добавил:
      - Еще к родителям заходил.
      - Угу, звонила. Ты от них в пять вечера ушел, сейчас половина девятого.
      Ей, как всегда, все известно, и мои опасения с расспросом подтвердились. Я задумался и, присев на корточки, потеребил Луция за ухом. Моя чекистка терпеливо ждала.
      - Ладно. Честно признаюсь, пиво пил, в сауну ходил. Веришь, нет?
      Вера оторвалась от книги и пристально посмотрела на нас с Лу сверху вниз. Подозреваю, что у меня в этот момент было весьма неуверенное выражение лица, но ответ ей понравился. Она смягчилась и, сдержано улыбнувшись, проговорила: