Жак Лизана вцепился в спинку стула. Лицо его становилось все серьезнее и серьезнее.
– А почему ты вдруг решила выйти за него замуж? Он что, сделал тебе предложение?
– Он… – Камилла судорожно сглотнула. Ей меньше всего хотелось объяснять дяде, как все было, однако по дороге к нему она успела сочинить безобидную, как ей казалось, ложь. – Вчера вечером генерал пригласил меня к себе на ужин в знак благодарности за мой поступок на балу. В числе приглашенных был и майор. После ужина мы пошли в сад прогуляться. Он меня поцеловал, но тут пришел дядя Огаст и застал нас вместе. Он сказал, что мы обязаны пожениться.
Последние слова Камилла произнесла скороговоркой и взглянула на дядю: интересно, сильно он разозлился?
Дядя Жак стоял, вцепившись в стул так, что побелели костяшки на пальцах.
– Говоришь, он тебя поцеловал? И все? Что-то я в этом сомневаюсь. Если бы он просто тебя поцеловал, Фонтейн не потребовал бы, чтобы вы как можно скорее обвенчались. Что он сделал, Камилла? Расскажи мне все, без утайки.
Дядя Жак нахмурился. Камилла подошла к нему и положила руку на плечо:
– Ты ведь знаешь дядю Огаста. Он увидел, как мы целуемся, и… потерял самообладание. Он все время поступает так: делает поспешные выводы, не выяснив толком, как было дело. Кроме того, он ненавидит американцев и очень не хотел, чтобы я общалась с майором.
– Да, Фонтейн горяч и иногда действует необдуманно. Однако навряд ли он заставил тебя выходить замуж за человека, которого недолюбливает, из-за одного безобидного поцелуя. Может, майор не только целовал тебя? – Жак отпустил стул и принялся расхаживать по комнате. – Он не пытался овладеть тобой силой или…
– Если бы он тебя просто поцеловал, тебя не заставили бы выходить за него замуж!
– Какая разница, почему я выхожу за него замуж? – с отчаянием произнесла Камилла. – Главное, я выхожу за него замуж, и точка! Я хотела как можно скорее тебе об этом рассказать, потому что ты работаешь с ними…
– Да, конечно! – Дядя остановился и обернулся к Камилле. – Ты ничего не замечаешь? Тебе не кажется странным, что он начал за тобой ухаживать, когда узнал, кто ты такая? Как ты не понимаешь: майор приударил за тобой, чтобы втереться мне в доверие! Думает, что если на тебе женится, то ему не придется меня опасаться: ведь я не посмею причинить вред мужу моей племянницы!
Камилле подобная мысль раньше как-то не приходила в голову. Она безмолвно взирала на дядю, обдумывая его слова и стараясь ничем не выдать, как ей больно. До сих пор Камилла считала, что интерес Саймона к ней лишен всякой корысти.
Она припомнила все свидания с Саймоном, а затем просияла, вспомнив их первую встречу.
– Это не так! Ты ко всему этому не имеешь никакого отношения! Он танцевал со мной на балу еще до того, как узнал, кто я такая. Он сказал, что я очень красивая, и все время смотрел на меня, как… ну… – Как если бы он желал меня, – хотела сказать Камилла, но помедлила, заметив суровое выражение лица дяди. – Ну, как мужчина смотрит на женщину, которая ему нравится. – Камилла горделиво вскинула подбородок. – Я понравилась ему вовсе не потому, что я твоя племянница.
– Моя маленькая камелия, то, что я сейчас скажу, может показаться тебе чем-то жестоким, но люди, подобные майору, очень расчетливы. Ты прекрасно понимаешь, что на том же балу ему ничего не стоило навести о тебе справки. Все знают, кем был твой отец и кто твой дядя. На балу майор танцует с тобой и засыпает тебя комплиментами, а на следующий день приходит толковать со мной о деле. Навряд ли это простое совпадение.
– Нет, – упрямо повторила Камилла на этот раз куда менее уверенным тоном. – Он очень удивился наследующий день, когда я сказала ему, что я твоя племянница. Он искренне удивился!
Камилла не могла смириться с мыслью о том, что все ухаживания Саймона – всего лишь обман, уловка. Это неправда! Это не может быть правдой!
– Ты ни в коем случае не должна выходить за майора Вудворда замуж, – продолжил дядя, – что бы там ни говорил этот Фонтейн. Да какое он вообще имеет право…
Тут раздался громкий стук в дверь. Дядя Жак вопросительно взглянул на Камиллу. Та в недоумении покачала головой. Она понятия не имела, кто колотит в дверь. Все семейство Фонтейнов обходило лавку дяди Жака за версту: они делали вид, что его для них не существует.
– Это Саймон Вудворд, – отозвался негромкий, до боли знакомый Камилле голос. – Фонтейны сказали мне, что Камилла у тебя, Лизана. Открой, я хочу с ней поговорить! Открой немедленно!
У Камиллы перехватило дыхание. Похоже, Саймон зол не на шутку.
Дядя снова бросил на нее вопросительный взгляд. Камилла вздохнула. Она уже хорошо изучила Саймона и знала, что не пускать его бессмысленно. Кроме того, ей хотелось, чтобы он опровергнул слова дяди Жака. Ей нужно услышать опровержение из его уст, иначе она ни за что не пойдет за него замуж.
Ничто так не тяготит, как тайна.
Французская пословица
Саймон стоял напротив лавки Лизаны, сжав кулаки. Если этот ублюдок Жак не откроет дверь, он просто вышибет ее ногой. Когда мадам Фонтейн сообщила, что Камилла пошла к Лизане рассказать о готовящейся свадьбе, Саймон пришел в ярость. Он даже оставаться в доме Фонтейнов не пожелал: сказал, что пойдет и приведет Камиллу, и помчался к Лизане так, будто за ним по пятам гнался сам дьявол.
Только бы Камилла все не испортила! Кто знает, что она порасскажет дяде, какую безумную историю сочинит, чтобы объяснить столь поспешную свадьбу? Если Камилла сболтнет что-нибудь лишнее, всем его планам относительно пирата конец. Саймон припомнил все, что слышал о Лизане: надо полагать, Жак не слишком обрадуется, узнав об их с Камиллой помолвке, особенно если ему станут известны некоторые подробности.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Лизана, его черные глаза метали молнии. Черт бы побрал его высокомерие! Он сам пират, поэтому не имеет права осуждать Саймона. Вспомнил бы лучше свои подвиги: скольких людей поубивал, сколько кораблей ограбил. Саймон с трудом сдерживал гнев. Когда имеешь дело с Лизаной, следует сохранять самообладание, а не то отправишься вслед за Джошуа.
– Что вы здесь делаете в столь ранний час, месье? – спросил Лизана с сильным французским акцентом.
Саймон ответил по-французски, чтобы быть уверенным в том, что Жак поймет его слова правильно. (Майор знал французский куда лучше, чем Лизана английский.)
– Фонтейн прислал меня за Камиллой, чтобы она тоже могла принять участие в обсуждении брачного контракта.
Вообще-то дело было не совсем так, но сгодится и такое объяснение.
Лизана посторонился и пропустил Саймона. Но как только майор вошел внутрь, Лизана встал между ними Камиллой, которая стояла в другом конце комнаты.
– Значит, – произнес Лизана по-французски, – ты уже начал подсчитывать, сколько денег принесет тебе женитьба на моей племяннице? Сначала ты оскорбляешь ее, а потом…
– Я её не оскорблял! – отрезал Саймон. Интересно, в каком свете выставила все дело сама Камилла? – Я сделал ей предложение. Обычно женщины не считают это оскорблением.
– Это не считается оскорблением только в том случае, если у мужчины, сделавшего предложение, нет скрытых мотивов.
Саймон бросил на пирата свирепый взгляд:
– Моим единственным скрытым мотивом было спасение репутации твоей племянницы.
– Ты сам намеренно погубил ее репутацию. Намеренно?
Саймон взглянул через плечо Лизаны на бледную Камиллу, которая жалась к печке:
– Что ты ему наплела?
Камилла открыла было рот, чтобы ответить, но Лизана не дал ей вставить ни слова:
– Дело не в том, что она мне рассказала, а в том, что ты от меня утаил. Почему ты скрыл от меня, что Камилла подслушала наш разговор? Я бы сам все уладил.
– Она не хотела, чтобы я тебе говорил!
– Что ты имеешь в виду?
Саймон передернул плечами.
– Камилла сказала мне, что ты рассердишься. А я не могу поступать вопреки желаниям леди.
Лизана нахмурился и обернулся к племяннице:
– Это правда, Камилла?
Та кивнула.
– Я… Я думала, ты не обрадуешься, когда услышишь, что я влезла в твои личные дела.
Лизана сошел с порога и встал рядом с племянницей. Саймон закрыл дверь. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор.
Лизана сжал руку племянницы. По всему было заметно, что он испытал удар.
– Ты вверилась этому человеку, потому что боялась меня? Я бы не особенно рассердился из-за того, что ты подслушала этот разговор. Обычный деловой разговор, что тут такого? Нужно было мне сказать.
– Тогда бы ей пришлось рассказать и о своей кузине, – вмешался Саймон. – А этого ей очень не хотелось.
Лизана ничего не понимал.
– О своей кузине?
Саймон посмотрел на Камиллу:
– Он что, не знает? Ты ему так и не сказала?
Камилла отрицательно покачала головой.
Саймон взъерошил волосы и тихонько выругался. Неудивительно, что Лизана так зол. Ему мало что было известно о причинах; побудивших Камиллу ввязаться во всю эту историю. Так как она ни словом не упомянула о своих попытках спасти кузину, Жак, несомненно, решил, что Саймон намеренно погубил его племянницу.
Камилла бросила на майора умоляющий взгляд, но тот не обратил на это никакого внимания. Он не позволит, чтобы его обвиняли во всех смертных грехах!
– Дезире Фонтейн беременна, – проговорил он. – Камилла думает, что беременна она от одного из моих солдат. Она подслушала наш разговор и, используя известную ей информацию, начала меня шантажировать. Хотела, чтобы я отыскал этого парня. Сказала, что если я ей не помогу, то она поговорите тобой и скажет, чтобы отныне ты не вел со мной никаких дел. Вот поэтому-то мы и начали встречаться втайне от всех. Но тут нас застукал Фонтейн и заставил жениться.
Лизана посмотрел на племянницу. Та повесила голову, подтвердив этим все сказанное Саймоном. На лице Лизаны появилась улыбка.
– Мой маленький цветочек, моя камелия пыталась тебя шантажировать? – Он рассмеялся и потрепал Камиллу по щеке, – Да, кровь доблестного рода Лизана дает о себе знать! Это же надо – шантажировать американского майора! Злобного дикаря! Забавно, ничего не скажешь!
– Не будь я джентльменом, все оказалось бы не столь забавно, – проворчал Саймон. Ему эта шутка совсем не понравилась. – Ведь я мог бы поступить куда менее благородно. Если бы Камилла пыталась шантажировать кого-то другого, у нее могли быть крупные неприятности.
Улыбка исчезла с лица Лизаны.
– Вообще-то ты поступил подло. Другого я от тебя и не ожидал. Сначала подружился с моей племянницей, потом ее скомпрометировал, а теперь вот женишься на ней. Хочешь использовать родственные связи со мной в корыстных целях?
– Черт возьми, что ты хочешь этим сказать? – Саймон взглянул на Камиллу. Та в упор смотрела на него. – Что ты ему тут наплела, Камилла?
– Я сказала только, что ты меня поцеловал и что потом нас обнаружил дядя Огаст… Но дядя Жак решил… в общем, он считает, что ты нарочно крутил со мной роман, дабы втереться к нему в доверие. Он думает, что ты использовал меня, чтобы укрепить с ним отношения и быть уверенным в том, что он никогда тебя не предаст.
Саймон сделал глубокий вдох. Да, похоже, клубок запутывается. Уж если генерал решил, что Саймон использует Камиллу в личных целях, то вполне закономерно, что и Лизане в голову тоже пришла такая мысль. Черт бы их всех побрал!
А теперь Лизана и Камиллу пытается убедить, что она нужна Саймону только как средство для достижения цели. Наверное, она обиделась, когда ее дядя намекнул, что Саймону она интересна только потому, что является кровной родственницей Лизаны. Саймон почему-то не хотел, чтобы Камилла страдала.
– Клянусь, я начал крутить с тобой роман, как ты выразилась, только потому, что ты мне понравилась, не имея никаких задних мыслей и скрытых мотивов, – Саймону очень не хотелось объясняться в присутствии Лизаны, но он чувствовал, что, если не выскажет все перед лицом ее дядюшки, она ему не поверит. – Ты мне очень понравилась с первой же минуты, с тех пор, как я увидел тебя на балу. Да, помыслы мои были не совсем невинны, – как я тебе сказал вчера,
яне жену искал, – но твой дядя не имел ко всему этому никакого отношения. И я рад, что в скором времени назначена наша свадьба.
Камилла залилась румянцем. Черт возьми, как эта девчонка могла подумать, что он притворяется?
– Не слушай его, – предупредил Лизана Камиллу. – Он опытный обольститель и враль, каких мало.
Саймон взорвался:
– Неудивительно, что у Камиллы никогда не было женихов! За это тебе нужно сказать спасибо! Ты либо очерняешь всех молодых людей, которые пытаются за ней ухаживать, в ее глазах, либо грозишь с ними расправиться.
– Грозится с ними расправиться… Да что ты мелешь?! – воскликнула Камилла. – Ты что, с ума сошел? Дядя Жак не виноват, что у меня никогда не было женихов. Мужчины боятся делать мне предложение, потому что их пугает моя репутация. Ведь я дочь пирата.
Теперь уже Лизана бросал на Саймона убийственные взгляды.
Тот обернулся к Камилле:
– Это тоже сыграло свою роль, спору нет. Но в тот самый день, когда я застал тебя за подслушиванием, я узнал от Мариньи, что твой дядя пригрозил убить любого, кто вздумает играть с чувствами его племянницы не имея на ее счет серьезных намерений. Так как ужасно сложно с ходу принять столь судьбоносное решение, не поиграв предварительно чувствами дамы, все креолы чураются тебя. Кому охота связываться с безумным пиратом!
Камилла опустилась на стул. Похоже, она была ошеломлена.
– Хочешь сказать, дядя Жак… Все эти годы… – Камилла умолкла и подняла на дядю взгляд, в котором читалась обида. – Это правда?..
Лизана приблизился к Саймону.
– Знаешь, за такое вообще-то язык нужно вырвать! – прорычал он.
– Что ж, попробуй. – Саймон положил руку на рукоять меча. Пора положить конец этому фарсу.
Камилла вскочила со стула и встала между ними.
– Немедленно прекратите! Оба! – Она обернулась к дяде и понизила голос: – Дядя Жак, я хочу услышать правду. Ты действительно пригрозил лишить жизни любого, кто вздумает за мной ухаживать?
Лизана бросал разъяренные взгляды на Саймона и старался не смотреть в глаза племяннице:
– Только того, у кого не будет на твой счет серьезных намерений.
Камилла вздохнула:
– Ах, дядя Жак…
– Я просто хотел тебя защитить, – пробормотал Лизана, – чтобы ты не досталась какому-нибудь обманщику.
Когда Камилла наконец ответила, голос ее был так тих, что Саймону пришлось напрячь слух, чтобы расслышать хоть слово.
– Обманщику? А по-моему, он самый честный человек из всех, кого я встречала.
Камилла считает его самым честным. Черт! Саймон испытал совершенно неоправданное чувство вины. Казалось, с чего бы ему чувствовать себя виноватым? Он выполняет свой долг, но держит это до поры до времени в тайне, поэтому он и солгал ей, будто они с Лизаной союзники. Его ни в чем нельзя упрекнуть.
– Ты говоришь, будто Саймон начал за мной ухаживать, дабы втереться к тебе в доверие, – продолжала Камилла. – Но ведь он не притворяется в том, что любит меня! Если бы он был обманщиком, каким ты пытаешься его изобразить, то, напротив, лгал, что жить без меня не может. Кроме того, начав за мной волочиться, он уже успел переговорить с месье де Мариньи. Стало быть, прекрасно сознавал, что ты это дело не одобришь. Тогда каким образом он намеревался втереться к тебе в доверие?
– К тому же, да будет тебе известно, Лизана, – вставил Саймон, – твоя племянница – крайне соблазнительная женщина. Такая вскружит голову любому мужчине. Ты и наши с тобой деловые отношения тут абсолютно ни при чем.
Камилла залилась румянцем, а Лизана тер щетинистый подбородок и исподлобья бросал на Саймона хмурые взгляды.
– Тогда почему ты на ней женишься? Тот, кто за кругленькую сумму готов продать долг и честь, обычно не женится на женщине просто потому, что испытывает к ней страсти. Он соблазняет понравившуюся ему женщину, но не женится на ней.
– Я сказал, что женюсь на Камилле, потому что в противном случае Фонтейн пригрозил отправить ее в монастырь или запретить ей видеться с теткой и кузенами. Я знал, что Камилла никогда не согласится стать монашкой и, следовательно, будет разлучена с семьей, поэтому и не хотел, чтобы мои опрометчивые действия имели такие последствия.
Пока Лизана обдумывал услышанное, Саймон добавил:
– Ведь и у беспринципного человека могут быть свои принципы. Даже у воров существует кодекс чести. Разве у тебя самого нет норм морали, несмотря на то что ты пират?
Лизана бросил на майора мрачный взгляд. Саймон приподнял бровь. Не может же Лизана, стоя перед обожавшей его племянницей, заявить, что у него нет норм морали?
Вздохнув, Лизана буркнул раздраженно:
– Ладно, черт с тобой. Допускаю, что даже разбойник может быть галантен с красивой женщиной. – И добавил строгим тоном: – Но если ты женишься на моей племяннице, помни: она не должна иметь никакого отношения к нашему договору. Не для того я о ней заботился и откладывал для нее деньги, чтобы ты…
– Ты что, откладывал для меня деньги? – перебила дядю Камилла.
Лизана кивнул. Выражение его лица несколько смягчилось.
– Конечно. А откуда же у тебя взялось приданое? Может, я действительно отпугивал недостойных тебя женихов, но я никогда не хотел, чтобы ты осталась старой девой. – Лизана обернулся к Саймону. – Правда, не для того я старался, чтобы ты досталась такому подонку, как этот майор… Который, возможно, намерен использовать тебя в корыстных целях.
– Не нужно мне ее приданое, – парировал Саймон. – И я не собираюсь ее использовать. Правду сказать, я тоже не хочу, чтобы ее каким-либо боком касался наш договор. – Моя невеста не должна иметь ко всему этому никакого отношения. Как только я накоплю достаточно средств, чтобы купить участок земли и приличный дом, я разорву наши с тобой отношения. – Может, Лизана смягчится, узнав, что Саймон не всегда будет его деловым партнером.
Лизана скрестил на груди руки:
– Правду говоришь?
– Да, правду.
Лизана долгое время молчал.
– Ну, так что? Договорились? – спросил Саймон. – Дашь нам свое благословение, невзирая на наши с тобой деловые отношения? – Ему не столько хотелось получить согласие от Лизаны, сколько убедиться в том, что тот не воспользуется предстоящим браком своей племянницы с майором как предлогом для прекращения всяких отношений с ним. Хоть Саймону и хотелось жениться на Камилле, он не собирался терять из-за этого брака дружбу с Лизаной.
Жак обернулся к племяннице.
– Тебе ведь он нравитсяs не так ли? Да, тебе нравится этот майор. Ты хочешь за него замуж?
Камилла посмотрела на Саймона так, словно хотела проникнуть в тайники его души. Наконец она расправила плечи и обернулась к дяде:
– Да. Мне он нравится. И я хочу за него замуж.
Саймон с облегчением вздохнул. Слава Богу, Камилла согласна выйти за него замуж! Он обернулся к Лизане.
– Надеюсь, это не повлияет на наше соглашение? Теперь ты видишь, что я не принуждаю твою племянницу к этому браку.
Саймон заметил, что при этих словах Камилла побледнела, но не обратил на это Особого внимания. Главное, что они с Лизаной остаются партнерами.
– Да, ничего не изменится, – вздохнув, ответил Жак. На секунду его глаза сверкнули гневом. – Но если я когда-нибудь узнаю, что ты обижаешь мою племянницу, я раскрою тебя вдоль и поперек, понял?
– Другого я от тебя и не ожидаю, – вполне искренне сказал Саймон – он всегда считал Лизану головорезом. Он обернулся к Камилле. – Принцесса, мне очень не хочется прерывать столь приятную дискуссию, но, боюсь, нам нужно как можно скорее возвращаться к твоему дяде Огасту, а не то он вышлет на наши поиски городскую охрану.
– Святая Дева, я совсем забыла про дядю Огаста! – Камилла подошла к Лизане и чмокнула его в заросшую щетиной щеку. – Прощай, дядя Жак, мне пора. Ты ведь придешь на свадьбу?
– Да уж, не упущу такой шанс показать нос американцам, – ответил Лизана с улыбкой. – Приду.
Саймон прикусил язык, чтобы не сказать какую-нибудь дерзость. Дни этого негодяя сочтены, пусть он пока об этом и не догадывается. Лизане уже недолго осталось показывать нос властям, и даже Камилла его не спасет.
Через несколько минут Саймон с Камиллой вышли из лавки. Как только они удалились от дома дяди на достаточное расстояние, Камилла вскинула глаза на Саймона:
– Почему ты отправился за мной, Саймон? Сильно сомневаюсь, что тебя послал за мной дядя Огаст. Ведь в составлении брачного контракта мое мнение не будет играть никакой роли.
– Нет, будет. Я так хочу. – Саймон смотрел прямо перед собой. Он действительно этого хотел, хотя не за этим побежал разыскивать Камиллу. – Если уж мы женимся, то твое мнение важно для меня. Пусть все будет по-честному. В конце концов, тебя вынудили на этот брак.
Некоторое время они молча шли по улице, потом Саймон набрался смелости и задал вопрос, который не давал ему покоя в течение последнего часа:
– Почему ты отправилась к Лизане? Получить его благословение? Или с какой-то другой целью?
Он взглянул на Камиллу. Она упорно прятала взгляд.
– Я не хотела, чтобы до него дошли искаженные слухи и он неправильно истолковал бы произошедшее. Дядя Жак очень рассердился бы, узнав, что меня скомпрометировали, и у тебя были бы крупные неприятности.
– Ты что, беспокоилась обо мне?
Камилла продолжала шагать рядом, потупив взор.
– Нуда, разумеется. Ты… был так добр ко мне, что согласился помочь в поисках любовника Дезире.
Что-то в ее голосе Саймону не понравилось. Камилла будто бы опасалась его. Ведь она только что сказала Лизане, что согласна выйти за Саймона замуж! Тогда в чем же дело? Что ее расстроило? Может, ей опять не дают покоя мысли о кузине?
– Послушай, что касается этого пресловутого любовника Дезире, то мы можем спокойно действовать по обговоренному плану. Я приглашу этих солдат на нашу свадьбу, а ты будешь наблюдать за реакцией кузины.
Камилла кинула на Саймона испытующий взгляд:
– А теперь-то тебе какое дело до моей кузины? Я думала, что после всех проблем, которые у тебя из-за нее возникли, ты умоешь руки.
– А по-моему, после всех стараний, которые ты приложила для того, чтобы помочь кузине, устроить этот смотр – самое меньшее, что я могу для тебя сделать. В конце концов, если бы не она, мы бы никогда не поженились. А это было бы чертовски жаль, тебе не кажется?
– Наверное, – пробормотала Камилла и вновь потупила взор. – Пожалуй, если уж мы начали это дело, то имеет смысл довести его до конца и узнать всю правду.
Наверное? Пожалуй? Нет, ей определенно что-то не давало покоя, и это что-то никоим образом не было связано с ее кузиной. Саймон прокрутил в памяти все события этого утра, пытаясь понять, что могло так расстроить Камиллу.
– Послушай, надеюсь, ты не поверила тому, что наплел тебе Лизана? Ну, всей этой чуши, что якобы я женюсь на тебе потому, что хочу втереться к нему в доверие?
– Нет.
Камилла ускорила шаг, Саймон тоже.
– Тогда что тебя гнетет? Камилла резко остановилась.
– Просто… – Она нервно одернула свой полужакет и, оглядев пустынную улицу, понизила голос: – Ах, Саймон, зачем ты связался с дядей Жаком? Это так опасно! Если об этом узнает генерал, у тебя будут очень крупные неприятности.
Просто не верится! Неужели это и есть то, что не дает ей покоя? Значит, она о нем беспокоится? Не хочет, чтобы его что-либо связывало с Лизаной? Саймон с трудом сдержал улыбку. Черт, если бы она только знала!.. Ну что ж, это даже, к лучшему. Может, тогда не так сильно огорчится, узнав, что он обманывал Лизану. И ее тоже. О Господи! Нет, навряд ли Камилла обрадуется, когда узнает об этом.
– Не стоит беспокоиться обо мне, принцесса, – пробормотал Саймон. – Всем наплевать на каперов и на контрабанду, которую они провозят. Я поступаю так, как с радостью поступили бы остальные офицеры, будь у них такая возможность. – Некоторое время он раздумывал, не сказать ли Камилле правду, но решил, что пока не стоит. Хоть она и не одобряла каперство, но вряд ли обрадовалась бы известию о том, что её дядюшку скоро арестуют. Вдруг она вздумает предупредить Лизану? Саймон не хотел рисковать. – Послушай, ведь это ненадолго, а потом мы обо всем забудем.
Камилла бросила на Саймона умоляющий взгляд.
– Почему бы нам не забыть об этом сейчас? – Она взяла его руки в свои. – Почему бы нам не начать все с нуля? Не связывайся ты с дядей Жаком. Мне все равно, сколько у тебя денег: у меня есть приданое.
– Не нужны мне твои деньги. – Саймон понимал, что все приданое Камиллы добыто пиратским путем, и – пусть это и глупо с его стороны – не хотел брать из ее приданого ни цента. – Трать эти деньги по своему усмотрению. Обеспечивать семью должен я.
– Иными словами, ты готов предавать страну и рисковать собственным будущим ради нескольких бочонков бренди и рулонов шелка?! – воскликнула Камилла.
Саймон огляделся. Улица была пуста, но ему не хотелось рисковать. Он схватил Камиллу за талию и увлек ее в безлюдный переулок, где их точно никто не мог ни увидеть, ни услышать. Затем схватил ее за плечи и развернул к себе:
– Я уже сказал Лизане: мой брак с тобой не имеет никакого отношения к нашим с ним деловым отношениям. Тебя это никоим образом не касается, Камилла! Не лезь не в свое дело!
– Нет, меня все касается! Что, если у нас будут дети? Что с ними будет, если их отца арестуют и казнят?
Дети! Саймон разинул рот. Он чувствовал себя так, словно его покинули все жизненные силы.
Господи, она уже и о детях успела подумать! У него самого мысли не шли дальше предстоящей свадьбы. А ведь она права: в браке действительно рождаются дети.
На мгновение Саймон представил себе, что у него будет сын: он научит его скакать верхом, охотиться, стрелять из ружья… Черт возьми, он раньше как-то никогда не думал о детях. В принципе он ничего не имел против. Ему всегда хотелось иметь сына. Когда-нибудь в будущем. Да и из Камиллы, наверное, выйдет замечательная мать. Он представил, как она качает его младенца, сюсюкает с ним.
Вдруг из глаз Камиллы потекли слезы.
– Не плачь, принцесса, – пробормотал Саймон, заключив ее в объятия. – Я не допущу, чтобы с тобой или с нашими детьми что-либо случилось. Клянусь, я уберегу вас от беды.
– А что, если ты не сможешь? – прошептала Камилла и подняла лицо. – Что, если генерал узнает, чем ты промышляешь, и…
– Ш-ш. – Саймон прижал палец к ее губам. – Поверь, все будет хорошо. Поверь мне.
Камилла всхлипнула:
– Я тебе верю, но…
И тогда Саймон поцеловал ее. Больше он ничего не мог придумать, чтобы успокоить Камиллу.
Вскоре он забыл, где они находятся. Ему казалось, что они опять в саду, как прошлой ночью… Тогда он так же целовал ее, а она отвечала на его поцелуи, открывая ему навстречу свой прелестный ротик, и туда входил его язык… Как бы ему хотелось войти в нее совсем по-другому!
При одной мысли об этом он испытал сильное возбуждение и, застонав, прижался к ее мягкому телу, мечтая дать выход своей страсти. Саймон сам не знал, почему чувствовал себя с Камиллой, как девственник с первой в своей жизни женщиной. Но ему это даже нравилось. Ее рот был сладким и мягким, как горячая патока, от нее веяло ароматом розовых лепестков и сушеного хлопка.
Просунув руку в вырез платья, Саймон нащупал ее сосок и принялся ласкать его. Камилла покачнулась и теснее прижалась к Саймону.
Как же чудесно будет делать с ней детей, – подумал он и, склонившись, начал целовать ее шею, спускаясь ниже, к самой Груди. Он еще не попробовал на вкус все части ее восхитительной плоти. И похоже, ему придется подождать с этим до свадебной ночи.
Как только его губы сомкнулись вокруг ее соска, Камилла прошептала:
– Нет.
Она лёгонько оттолкнула его.
Саймон распрямился и посмотрел на Камиллу:
– Почему? Мы помолвлены и скоро поженимся.
Она кивнула:
– И пока мы не поженимся, я намерена остаться целомудренной.
Заметив, что он нахмурился, Камилла добавила умоляющим голосом:
– Я не хочу, чтобы меня постигла такая же участь, как Дезире, которая осталась без мужа, но с ребенком. Неужели ты не понимаешь?
– Но нам не нужно заходить так далеко. Я просто хочу ласкать тебя, Камилла, я хочу…
– Нет. – Эти слова еще больше разожгли в Саймоне желание, но, похоже, Камилла была настроена решительно. Она стиснула зубы и решительно покачала головой. – Не здесь. Не сейчас. Еще успеем после того, как поженимся.
Саймон начал было возражать. Как же ему хотелось снова схватить ее и целовать, целовать… Но, окинув взглядом узенький грязный переулок, он передумал. Камилла была, конечно, права. Не время и не место. Придется заглушить свои желания, пока они не смогут предаться наслаждениям при более подходящих условиях. Но это промедление его злило.
