Камилла спала. Ей снилось, будто ее целует Саймон. Вдруг кто-то начал грубо трясти ее за плечо.
      – Проснись, Кэмми! – послышался громкий шепот. – Расскажи мне все! Что произошло? Ты что, правда выходишь замуж за майора Вудворда?
      Камилла приоткрыла глаза и в предрассветном полумраке увидела, что над ней склонилась Дезире. Она стояла спиной к окну, за которым занимался рассвет. Камилла простонала, снова закрыла глаза и повернулась на другой бок:
      – Я хочу спать. Оставь меня в покое.
      Она почувствовала, как Дезире наклонилась к ней. До Камиллы донесся запах свежей выпечки. Она открыла глаза, и взору ее предстала тарелка свежеиспеченных пончиков. Дезире поставила пончики на подушку рядом с Камиллой.
      – Мама сегодня встала раньше обычного и начала печь пончики, – прошептала она. – Я тебе еще и кофе принесла.
      Камилла потрогала пончик, посыпанный сахарной пудрой. Горячий! Она вздохнула. Эта хитрая Дезире знает, что больше всего на свете Камилла обожает на завтрак пончики.
      Осторожно, чтобы не задеть тарелку, она присела на кровати и посмотрела на кузину:
      – Это что, подкуп?
      Дезире стояла, держа чашку с дымящимся кофе. Глаза у нее ярко поблескивали. Чересчур ярко.
      – Я просто хочу узнать от тебя, что случилось, вот и все. Я ведь понятия не имела, что вы с майором состоите в дружеских отношениях. Ты его любишь?
      Камилла взяла пончик и откусила маленький кусочек. Поджаристая корочка захрустела у нее на зубах.
      – Нет. Я… то есть мы…
      – Папа говорит, что майор тебя скомпрометировал. – Дезире поставила чашку кофе на столик рядом с кроватью. – Он говорит, будто ты пошла на прием к генералу, чтобы тайно встретиться с майором Вудвордом. Значит, ты его все-таки немножко любишь.
      По тону Дезире было понятно: она обижена тем, что Камилла ей никогда не рассказывала про свои отношения с майором Вудвордом.
      – Да, я действительно тайно с ним встречалась, но лишь затем, чтобы…
      Камилла запнулась. Если она расскажет Дезире, зачем встречалась с майором, то та обидится еще больше. И встревожится. Тогда их с Саймоном план свести Дезире на званом приеме со всеми подозреваемыми солдатами пойдет прахом.
      – Ах, Кэмми! – Дезире присела рядом на кровать и обняла Камиллу. – Расскажи мне все. Зачем тебе понадобилось тайно встречаться с майором? Что между вами общего? – Дезире вдруг умолкла. На лице ее появилось выражение тревоги. – Вы ведь не обо мне говорили, правда? Ты обещала, что не станешь рассказывать майору о… о моей ошибке. Я же попросила тебя никому не рассказывать, и ты обещала!..
      – Нет-нет, ты не имеешь к этому никакого отношения, – поспешно заверила Камилла. Но по выражению лица кузины было заметно, что она не очень-то верит. Ну как ей все объяснить? Не может же Камилла рассказать о разговоре, подслушанном ею в лавке дяди Жака! Хотя…
      Она, пожалуй, может открыть Дезире часть правды.
      – Видишь ли, недавно я отправилась навестить дядю Жака и случайно подслушала их с майором разговор. Они обсуждали, как провезти в Новый Орлеан контрабандные товары. Майор застал меня за подслушиванием и заставил пообещать, что я никому ничего не расскажу. А вчера вечером мы с ним встретились, потому что он хотел проверить, как я держу свое слово.
      Это была ложь во спасение. Бог ее за это простит.
      – Выходит, майор – преступник? – На лице Дезире отразился ужас. – Боже, какой подлец! Никогда бы не подумала! С виду он совсем…
      – Знаю, знаю. На самом деле он не очень порядочный.
      – В таком случае ты не можешь выйти за него! – воскликнула Дезире. – Он, наверное, силой тебя заставил? Хочет, чтобы ты молчала, вот и решил на тебе жениться.
      – Нет, дело совсем не в этом, – поспешно перебила ее Камилла. Она не хотела чернить Саймона в глазах кузины, не желала, чтобы та сочла его закоренелым преступником, начисто лишенным чести и совести. – Не такой уж он и плохой. Мы действительно женимся, потому что он меня скомпрометировал. Твой папа сказал чистую правду.
      – Ты хочешь сказать, что майор… силой тебя заставил, да? – Лицо Дезире приняло обеспокоенное выражение. – Он сделал тебе больно?
      – Нет-нет! Он просто… Ну, мы встречались несколько раз… Ну… – О Господи! Как же объяснить кузине, что ее влечет к Саймону?
      Камилла грустно улыбнулась. Что это на нее нашло? Ведь Дезире, как никто другой, может понять, сколь непреодолимо бывает физическое влечение.
      – В общем, он поцеловал меня, когда застал за подслушиванием их с дядей Жаком разговора. Он был жутко зол, но все равно меня почему-то поцеловал. – Камилла почти не лгала. Саймон действительно поцеловал ей тогда руку. – И… и вчера вечером он меня снова поцеловал. Именно в этот момент прибежал дядя Огаст, увидел нас и ужасно разозлился. Чтобы его успокоить, Саймон сказал, что согласен на мне жениться.
      – То есть майор Вудворд сам сказал, что согласен на тебе жениться, папа его не заставлял?
      Камилла согласно кивнула. Именно это и не давало ей покоя со вчерашнего вечера. Саймон сам предложил этот вариант. А ведь он мог бы согласиться на то, чтобы дядя отправил Камиллу в монастырь.
      – Ну, тогда совсем другое дело. – Дезире задумалась. – А тебе понравилось, когда он тебя поцеловал?
      Смущенная Камилла взяла чашку кофе и отхлебнула глоточек.
      – Наверное. – Она вздохнула. – Да, понравилось. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. А когда он меня наконец-то поцеловал, мне это понравилось. Очень.
      – Понятно, – произнесла Дезире с видом знатока. Камилла провела пальцем по ободку чашки.
      – Знаю, майор Вудворд мерзавец, начисто лишенный совести. Но вот беда: когда он меня целует, я забываю обо всем. Когда он прикасается ко мне, я…
      – Ты не виновата, здесь уж ничего не поделаешь. – Дезире погладила Камиллу по руке. – Я тебя прекрасно понимаю.
      Камилла не знала, что ей делать: то ли смеяться, то ли плакать. И правда: когда Саймон ее целовал, она забывала обо всем на свете. Сколько бы она ни убеждала себя, что он не для нее, что она повторит печальную судьбу своей матери, его поцелуи согревали ей сердце.
      – Ты, наверное, чувствовала то же самое, когда тебя целовал твой солдат? – шепотом спросила Камилла кузину. – Ты тоже тогда забывала все на свете?
      Дезире грустно улыбнулась:
      – Ну а как же? Откуда, ты думаешь, у меня взялся ребеночек?
      Камилла стиснула руку Дезире:
      – Знаешь, вообще-то сначала твой папа хотел вызвать Саймона на дуэль, но ведь не вызвал! Я вот думаю: может, он все-таки поймет, если ты пойдешь сейчас к нему и расскажешь правду. – Дезире вздохнула и выдернула руку. Камилла же настойчиво продолжала: – Мне же он разрешил выйти замуж за иностранца. Может, и тебе тоже разрешит.
      – Ты ему не дочь, а племянница. – Голос Дезире дрожал. – На тебе не лежит ответственность за финансовое будущее семьи.
      И на тебе тоже не лежит никакой ответственности! – хотелось воскликнуть Камилле. Дезире вечно чувствовала себя за все ответственной. Но в словах кузины была доля правды. Если дядя Огаст собирался вызвать на дуэль человека, скомпрометировавшего его племянницу, к которой он не питал нежных чувств, то одному Богу известно, как он поступит с тем, кто опозорил его любимую дочь.
      – Как же я счастлива, что папа позволил тебе выйти замуж! – Дезире явно хотелось сменить тему. – И не переживай из-за майора. Может, он не такой уж и мерзавец, как тебе сейчас кажется.
      – Но он же сообщник дяди Жака, – возразила Камилла. – Он готов за деньги продать свою родину.
      Дезире передернула плечами:
      – Не стоит сгущать краски. Большинство людей не видят в контрабанде ничего из ряда вон выходящего. К тому же твой дядя никакой не пират. Он всего лишь капер. Что в этом такого?
      – Не обманывай сама себя! Он пират, и ты это прекрасно понимаешь. Он со своими разбойниками грабил, убивал и… – Камилла с трудом сдержала рыдание и поставила кофе обратно на столик. – Господи, какая же я дурочка! Подумать только: дочь пирата презирает человека лишь за то, что тот поддерживает с пиратами торговые отношения! – Камилла перешла на шепот: – Но я ничего не могу с собой поделать. Я бы все отдала за то, чтобы Саймон никогда не встречался с дядей Жаком, чтобы он действительно был тем благородным американским майором, каким показался мне тогда на балу! Я спокойно вышла бы за него замуж. Даже с радостью.
      – Но если бы майор не поддерживал с твоим дядей хорошие отношения, он стал бы его врагом! Ведь американцы борются с пиратством. Тогда твоему мужу пришлось бы арестовать твоего дядю. Ты этого хочешь?
      – Нет, конечно! – Камилла закрыла лицо руками. – Господи, какая же я дурочка: я не хочу, чтобы Саймон был заодно с дядей Жаком, и не хочу, чтобы он был против него. Ужас какой-то!
      – Вот увидишь, все будет хорошо. Если майор тебе небезразличен, то все у вас образуется. – Дезире гладила Камиллу. по спине. – Месье Лизана тоже будет доволен твоим выбором: он ведь доверяет этому человеку.
      Камилла вскинула голову. О Боже! Она даже не подумала, как отреагирует на это известие дядя Жак! Он и не подозревает, что Камилла с майором находятся в близких отношениях. Дядя всегда ратовал за то, чтобы Камилла не имела ничего общего с пиратством, а вот теперь она собирается замуж за человека, непосредственно связанного с этим нелегальным ремеслом!
      В голову Камилле пришла ужасная мысль. Что, если дядя Жак узнает о том, что ее скомпрометировали и, если бы не дядя Огаст, дело могло бы плохо кончиться? Что, если до него дойдут сильно преувеличенные слухи? Что он тогда сделает с Саймоном?
      Камилла простонала и, выскочив из постели, бросилась к гардеробу. Она поспешно извлекла из его глубин утреннее платье, перчатки и чулки.
      – Что ты затеяла?! – воскликнула Дезире.
      – Я должна пойти рассказать дяде Жаку о помолвке, – ответила Камилла, натягивая чулки. – Я должна рассказать ему обо всем сама, раньше, чем до него дойдут слухи.
      – Но зачем? Что это изменит?
      – А затем, что иначе он может совершить какую-нибудь глупость, например, вызовет Саймона на дуэль. – Камилла накинула платье и повернулась к Дезире спиной: – Застегни, пожалуйста, и побыстрее.
      Дезире проворно застегнула пуговицы.
      – Если дядя Жак решит, что майор плохо со мной обошелся, то… Даже страшно подумать, что он сделает!
      – Камилла, не можешь же ты прямо сейчас побежать в лавку к своему дяде…
      – Нет, могу. – Камилла быстро собрала волосы в пучок и огляделась по сторонам в поисках туфель. – Я не хочу, чтобы пострадал Саймон.
      – Для женщины, которая отрицает, что влюблена, ты как-то слишком заботишься о своем женихе.
      Камилла бросила на кузину взгляд, полный страдания:
      – Если я его не люблю, это еще не значит, что мне наплевать, что с ним случится. Я сама виновата в том, что он вынужден на мне жениться. Не хочу, чтобы у него появились новые проблемы.
      – Да чем же ты виновата?
      Камилла уже надела туфли и направилась к двери.
      – Я пошла. Так нужно. Если я кому-нибудь понадоблюсь, скажи им… ах, не знаю! Что хочешь, то и говори. Все равно я быстро вернусь. Наверное, никто и не заметит.
      Она стремглав сбежала вниз по лестнице. Только бы не наткнуться на тетю или дядю! На дядю она все еще злилась за то, что тот практически вынудил ее на этот брак, предъявив ультиматум: свадьба или монастырь. Впрочем, это был не первый раз, когда Камилла злилась на дядю Огаста.
      А вот тетя впервые вывела ее из себя. Не ожидала она от тети Юджинии, что та будет стоять рядом как немой истукан, в то время как дядя Огаст угрожает Камилле тем, что отныне она умрет для их семейства навеки. Вообще-то тетя Юджиния никогда не перечила дяде Огасту, но все равно Камилле казалось, что она ее предала. Если бы тетя поддержала Камиллу, когда та заявила, что не хочет ни замуж, ни в монастырь… Впрочем, тетя Юджиния не виновата, что Камилла так бесстыдно вела себя с мужчиной. Наверное, она сильно разочаровалась в племяннице.
      Спустившись вниз, Камилла сняла с вешалки плащ и накинула его на плечи. К ее ужасу, в этот же миг в холл вошла тетя Юджиния.
      – Господи, милая, куда это ты собралась в такую рань? – На тете было старое платье, покрытое сальными пятнами. Она всегда надевала его, когда пекла пончики. – Я собиралась переодеться. Ты разве забыла? Сегодня утром должен прийти майор Вудворд, чтобы обсудить с твоим дядей брачный контракт. Он появится с минуты на минуту и наверняка захочет тебя увидеть.
      – Я вернусь до того, как придет майор, – ответила Камилла, торопливо застегивая плащ. – Пойду сообщу дяде Жаку о помолвке. Не хочу, чтобы он узнал это из чужих уст.
      Тетя в нерешительности мяла в руках фартук:
      – Ну что ж… Думаю, Огаст возражать не станет. Но к чему такая спешка?
      Опять этот дядя Огаст! Тетя упоминает его кстати и некстати. Камиллу это сердило.
      – Дядя Жак мне тоже не чужой! Разве нельзя навестить его и сообщить о помолвке?
      Похоже, тетю удивила обида, сквозившая в голосе Камиллы.
      – Ну что ты, что ты, милая! Конечно, можно! Я просто хотела сказать… – Она умолкла и заправила за ухо выбившуюся прядь волос. – Ну, да не важно, Беги скорее к своему дяде. Мы чем-нибудь развлечем майора до твоего возвращения. Только не задерживайся в гостях, хорошо?
      – Хорошо, – бросила Камилла и взялась за дверную ручку.
      Она уже открыла дверь, как тетя сказала:
      – Ты ведь не сердишься на меня, Камилла? Я подумала, что ты будешь рада выйти замуж за майора. Мне показалось, что вы очень… близки друг другу. Знаю, ты говорила, что не хочешь выходить за него. Но по-моему, ты к нему все же неравнодушна. Да и к тому же других женихов, кроме него, у тебя никогда не было…
      Камилла вздохнула и обернулась к тете.
      – Я на вас не сержусь. Просто… – Она запнулась: как объяснить тете, что ее тревожит в Саймоне, не раскрыв его тайный сговор с пиратами? Поэтому Камилла солгала. – Я знаю, что майор будет прекрасным мужем. Мне он очень нравится, несмотря на то, что он американец. Но я не хочу вас покидать именно сейчас, когда вы так нуждаетесь в моей помощи.
      Похоже, тетя Юджиния осталась довольна этим ответом. Она обняла Камиллу и прошептала:
      – Это ничего, я как-нибудь справлюсь. Главное, чтобы ты была счастлива. Я всегда надеялась, что когда-нибудь у тебя будет собственная семья. Знаешь, из тебя выйдет замечательная жена и прекрасная мать. Вот увидишь. Все будет хорошо. Вы с Дезире обе выйдете замуж, а я буду помогать вам воспитывать детей, и…
      Крепко обняв Камиллу на прощание, тетя отпустила ее.
      – Господи, я же тебя задерживаю! Ну ладно, беги скорее к своему дяде Жаку. – Юджиния смахнула со щеки слезинку. – Только поспеши обратно, чтобы успеть к приходу майора.
      Камилла опрометью выбежала из двери и быстро зашагала по улице. В голове ее вертелись слова тети Юджинии. С прошлого вечера Камилла почему-то ни разу ни подумала о детях. В браке рождаются дети. Значит, у нее будут собственные малыши, и она сможет о них заботиться. Камилле всегда нравилось помогать тете Юджинии воспитывать детей. А теперь у нее могут появиться собственные маленькие ангелочки, она будет с ними играть, рассказывать им истории.
      Камилла свернула на Сент-Питер-стрит. Интересно, любит ли Саймон детей? Будет ли он качать их на коленях? Или же он, как дядя Огаст, всецело возложит заботы о детях на плечи жены, пока они не станут достаточно взрослыми?
      Добравшись до лавки дяди Жака, Камилла остановилась и посмотрела на закрытые ставни на втором этаже, где располагались дядины комнаты. Интересно, как ее дети, то есть их с Саймоном дети, отнесутся к тому, что их отец имеет дело с пиратами? Одно дело иметь маму – дочь пирата, – ведь никто не выбирает, в какой семье родиться! – и совсем другое – иметь отца, который по доброй воле вступил в сговор с бандитами.
      У Камиллы душа ушла в пятки. Она не хотела, чтобы детство ее малышей напоминало ее детство. Что, если Саймона, собиравшегося сделать свой дом перевалочной базой пиратских товаров, когда-нибудь поймают с поличным? Господи, ведь после свадьбы его дом будет уже и ее домом! Значит, Камилла станет соучастницей преступления, и их дети тоже. Похоже, ей никогда не избавиться от своего пиратского прошлого. Оно просто преследует ее по пятам.
      И тут Камиллу осенило: может, когда дядя Жак узнает об их с Саймоном предстоящей помолвке, он прекратит с ним все отношения. Это было бы замечательно! Тогда все само собой решится. Она обязательно поговорит на эту тему с дядей Жаком, а там пусть он сам думает.
      Камилла немного успокоилась и постучала в дверь. Никто не отозвался. Может, дяди Жака еще и дома нет, подумала она. Может, он пиратствует в море или плывет по излучинам реки с награбленной добычей. Камилла снова постучала, на этот раз громче. Ставни на втором этаже распахнулись, и из окна высунулся заспанный дядя Жак.
      Вид у него был мрачнее тучи. Он на чем свет стоит клял того, кто поднял его с постели в столь ранний час. Однако, увидев племянницу, тут же расплылся в улыбке.
      – Камилла, солнышко! Что ты здесь делаешь в такую рань?
      – Мне нужно поговорить с тобой, дядя Жак.
      – Конечно, конечно. Подожди секунду – я оденусь и спущусь вниз.
      Откинув плащ назад, на плечи, Камилла стояла у дверей и созерцала улицу. Погода в Новом Орлеане, как всегда, была непредсказуема: неделю назад стоял страшный холод, а теперь был один из тех унылых, туманных дней, когда ходить без плаща холодно, а в плаще – слишком жарко.
      Именно в такой день были убиты родители Камиллы. Болото тогда окутывал влажный густой туман, в котором крики, звон мечей и мушкетные выстрелы звучали очень отчетливо и разносились эхом очень далеко. Когда Камилла наконец добежала до лагеря Баратария, туман и дым от пушечных залпов смешались в густое облако. Отовсюду веяло смертью. Английские пираты уже покинули лагерь, слышны были только стоны смертельно раненных и треск пожарищ. Камилле никогда не забыть этого жуткого зрелища.
      Она не хочет, чтобы ее дети когда-либо испытали нечто подобное! Никогда!
      Дверь распахнулась, и на пороге появился дядя Жак. Слегка обросший щетиной – по-видимому, со вчерашнего дня не брился, – в одежде, накинутой на скорую руку, он все равно казался Камилле самым прекрасным человеком на свете. Как же она была рада его видеть! Почти так же, как когда-то, давным-давно, когда он вернулся в лагерь и разыскал Камиллу, которая сидела, сжавшись в комочек, рядом с трупами своих родителей и плакала навзрыд.
      – Камелия, цветочек мой! – воскликнул дядя Жак. Он любил так называть племянницу.
      Она прижалась к нему и снова почувствовала себя беспомощным ребенком. Все эти годы, прошедшие со дня гибели ее родителей, дядя Жак практически заменял ей отца. Дядя Огаст этого сделать не смог, да и не особенно стремился. Дядя Жак был очень похож на папу. Иногда Камилле даже казалось, что она его дочь.
      И эта дочь сейчас нанесет ему удар прямо в сердце.
      В горле у Камиллы встал комок. Она еще крепче прижалась к дяде, вдыхая такой знакомый запах старых сигар. Похоже, дядя понял, что племянница чем-то расстроена. Несколько минут он просто держал ее в своих объятиях и ничего не говорил.
      – Ах, дитя мое, – наконец прошептал дядя Жак на ухо Камилле. – Давненько ты меня не навещала. Дай-ка взгляну на свою прелестную племянницу.
      Он отстранился от Камиллы и окинул ее взглядом с головы до пят.
      – Какая же ты красавица! – с гордостью произнес Жак. Камилла залилась румянцем. – Ты хорошеешь день ото дня. Наверное, разбила сердца всем молодым людям в Новом Орлеане.
      Эти слова напомнили Камилле, зачем она, собственно, пришла. Опустив голову и стараясь не смотреть дяде в глаза, она сказала:
      – Вообще-то я… Словом, я пришла сказать тебе, что выхожу замуж.
      – Выходишь замуж? – повторил Жак Лизана изменившимся голосом. – И когда же ты приняла это решение?
      – Вчера вечером.
      – И кто этот счастливчик?
      Камилла огляделась по сторонам.
      – Может, лучше зайдем в дом?
      – Конечно, конечно. – Дядя Жак словно только что заметил, что они стоят на улице. – Входи. Я сварю тебе кофе, а ты все расскажешь о своем женихе.
      Камилла зашла в дом, и дядя запер за ней дверь на щеколду изнутри, а затем развел в печи огонь.
      – Расскажи мне все. Прежде всего я хочу знать, кто твой жених.
      – Вообще-то ты его знаешь.
      Камилла решила рассказать дяде Жаку все: как она случайно подслушала их разговор и как это сблизило их с майором.
      – Я с ним знаком? – В голосе дяди послышалось легкое беспокойство.
      – Да. Его зовут Саймон Вудворд. Он служит майором в армии Соединенных Штатов.
      Дядя Жак замер на месте, сжимая в руках графин с водой. Его глаза при этом ничего не выражали.
      – Да, я наслышан об этом человеке.
      – Нет. – Камилла решила рубить сплеча. – Ты о нем не наслышан. Ты с ним знаком лично. Вы с ним… э-э… договорились об одном деле.
      Дядя поставил графин с водой на стол и приблизился к Камилле почти вплотную.
      – Он что, сам тебе это рассказал?
      Камилла набрала в легкие побольше воздуху и выпалила:
      – Помнишь, ты беседовал с ним и с сержантом Робинсоном? И вы услышали какой-то шум на террасе? Ну так вот: это была я. Я пришла тебя навестить и случайно подслушала ваш разговор. А так как я прошлым вечером танцевала на балу с майором…
      – Да, я слышал об этом танце. Почти сразу же после ухода майора ко мне заскочил один знакомый и сообщил, что на балу моя племянница сначала читала нотацию всем собравшимся мужчинам, потрясая пистолетом, а потом пошла танцевать с американским майором.
      Камилла догадывалась, что по городу поползут слухи о ее дерзкой выходке, но и подумать не могла, что они дойдут до ее дяди.
      – В общем, Саймон не сразу понял, что я тут делаю. Он прочитал мне нотацию о том, что подслушивать нехорошо, а потом я призналась ему, что ты мой дядя.
      Вообще-то все было не совсем так, но дяде Жаку об этом знать не обязательно.