25. ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ ДОКИ И ЖЕЛЕ, СДОБРЕННОЕ ВИСКИ

Джерри ни разу не вспомнил про тот вечер, когда мы чуть не легли в постель. Наверно, он решил, что я была вне себя от горя и искала утешения. Но если он так думал, то ошибался. Смерть миссис Бичем не выбила меня из колеи. Конечно, событие было печальное, однако достаточно рядовое. Умер чужой мне человек. Я решительно отказывалась думать о ней как о своей матери. Она была всего лишь повозкой, которая доставила меня на этот свет. А затем выгрузила.

Когда она узнала, кто я такая, то даже не попыталась скрыть отвращение. Не проявила ко мне ни капли доброты. Не пожелала признать во мне дочь. И не ответила ни на один мой вопрос.

Так что причиной происшедшего в «Бодливой козе» была вовсе не скорбь по миссис Бичем. Правда, я чувствовала себя слегка виноватой за пожелание, чтобы ей на голову упала люстра. Может быть, поэтому я слишком быстро выдула две порции виски и потеряла над собой контроль. Но ощущение прижавшегося ко мне тела Джерри было… А, ладно.

Как бы там ни было, а эта тема больше не затрагивалась. Мы продолжали работать вместе, оставались друзьями, вместе ездили в агентство, вместе возвращались домой и по дороге говорили обо всем на свете. Никаких табу не существовало. Кроме одного.

Я начинала сомневаться, что это произошло на самом деле. Может, это были грезы. Несбыточная мечта. Во всяком случае, первая часть. Тогда вторую часть следовало считать ночным кошмаром.

А все мысли Джерри занимал «преследователь Доки». Эта история началась давно. Но в последнее время была у всех на устах.

Все началось с жалобы женщины средних лет. Ее пугала странная фигура, появлявшаяся по ночам у их многоквартирного дома в тихом предместье на берегу. Эта фигура появлялась только в темноте. И была скользкой как угорь, потому что никто другой ее не видел. Однажды ночью преследователь подобрался к миссис Доки так близко, что она слышала его шумное дыхание. Чувствовала его затылком. После этого она обратилась в агентство.

Сначала этим делом занималась полиция. Но прошла неделя, а преследователь все не появлялся. Тогда полицейские решили, что предполагаемой жертве, увядшей красотке лет под шестьдесят, просто привиделось. Если только она не придумала это нарочно, чтобы привлечь к себе внимание.

Миссис Доки узнала номер агентства у подруги, позвонила и стала умолять прислать кого-нибудь на помощь.

— Кем бы ни был этот преследователь, он очень ловок, — сказала мне миссис Доки. — Пока полиция наблюдала за домом, он держался в сторонке. Но как только полицейские ушли, он тут же появился в саду под моими окнами. Прятался в кустах сирени. Я видела его несколько раз, но так и не смогла опознать. И еще я видела, как у него в руке блеснул нож. — Голос у женщины был испуганный.

Я сумела убедить Джерри, что она искренне боится за свою жизнь.

— Могу поручиться, что она это не придумала.

— Почему? Откуда ты знаешь? — прищурился он.

— Я… наверно, интуиция.

— То-то же. Теперь я вижу, что ты многому научилась. — Он взялся за это дело.

После недели дежурств (семи долгих ночей, во время которых Джерри не видел никого более опасного, чем бродячие коты, и был вынужден слушать музыку в стиле кантри и вестерн, чтобы не уснуть) соглядатай попался. Когда Джерри прыгнул в кусты сирени и провел удушающий захват за шею, преследователь обмочился от страха.

Вспомнив мучения нашей беспомощной клиентки, доведенный до белого каления Джерри дотащил чудовище до порога миссис Доки. При виде терроризировавшего ее негодяя женщина едва не упала в обморок.

Преследователь оказался бывшим мужем миссис Доки, пытавшимся выяснить, не живет ли она с другим мужчиной, пока он платит ей алименты. Его «нож» оказался коротким складным зонтиком, с которым бедняга не расставался.

Оказалось, что это «тухлое дело», как выразился Барни, не стоило выеденного яйца. «Преследователем Доки» был не опасный психопат, а биржевой маклер, страдавший почками, гайморитом и гигантским превышением кредита в банке.

На следующий день у Джерри разболелось горло. Он считал, что в этом виноваты долгие ночи, проведенные в машине, музыка в стиле кантри и холодная погода. Но он ошибался. Боль в горле была первым симптомом свинки, которой Джерри заразился от своих сыновей шести и восьми лет. Мы с Сандрой предложили поухаживать за ним до выздоровления.

— Нет, вы нужны в офисе. Обе.

Приходящая уборщица с радостью согласилась за небольшое дополнительное вознаграждение приносить ему домашние супы и малиновое желе, а также сдавать в прачечную постельное белье. Джерри отрицал, что она сдабривает желе виски. А когда я спросила, что эта женщина кладет в суп, он отказался отвечать.

— Потому что эти сведения могут свидетельствовать против меня.

Когда Джерри начал поправляться (свинка была не слишком тяжелая, и врач заверил, что она ни в коем случае не приведет к будущему бесплодию), прошел слух, что хлыщ слег тоже. Но бедняге было так плохо, что армейские врачи отправили его в изолятор и кормили через капельницу. В результате все казармы бились об заклад, что у хлыща никогда не будет потомства.

Узнав об этом, Джерри тут же позвонил нам. И пообещал устроить вечеринку.

— Если он загнется, я снова начну ходить к мессе. И даже получать благословение, — жестоко добавил он.

Хлыщ не загнулся. И недолго пробыл в одиночестве. Через неделю к нему присоединились еще три офицера со щеками, раздувшимися, как у бурундуков.

Несмотря на почти двухнедельное отсутствие Джерри, жизнь в агентстве била ключом. Довольные клиенты рассказывали о нас своим знакомым, и от заказов отбоя не было.

— Похоже, тебе придется принять на работу еще одного сыщика, — сказала я Джерри в первый день его возвращения. — И снять помещение побольше.

Когда Джерри открыл офис на задворках южного Дублина, назвать эту дыру агентством мог только человек с сильно развитым воображением. Джерри был его единственным сотрудником и имел в распоряжении лишь один телефон и разбитую пишущую машинку марки «Ремингтон». Но в начале девяностых Дублин созрел для сыскного дела. «Кельтский тигр» возрождался. «Богатство — результат алчности», — говаривал Джерри. И мошенничества. Через шесть месяцев он был вынужден нанять помощника на полный рабочий день. А вслед за тем отгородить небольшую часть офиса, чтобы иметь возможность оставаться с клиентом наедине. Хотя Дублин стал мегаполисом, но все еще цеплялся за менталитет маленького городка; никто не согласился бы обсуждать свои проблемы на глазах у любопытной секретарши. Или помощника сыщика, который выглядел так, словно еще не вырос из костюмчика, в котором принимал свое первое причастие.

Отгороженную часть стали чересчур напыщенно называть приемной. Именно в ней я сейчас и работала. Вместе с Сандрой. Но поскольку объем работы неуклонно возрастал, приемная, которая верой и правдой служила агентству почти семь лет, перестала отвечать своему назначению. Если в офис приходили одновременно два клиента, одной из нас приходилось пользоваться общественным туалетом. Так что с площадями было туго.

Нет, Джерри нельзя было обвинить в том, что он отстал от жизни. Когда я убедила его, что компьютеры, которыми мы пользуемся, пора сдать в музей, он купил две новейшие модели. А заодно факсимильный аппарат и машинку для уничтожения бумаг.

— Ты хочешь, чтобы я обанкротился?

— Разве я еще не сбила тебя с праведного пути?

— Я был бы не прочь…

Наши взгляды встретились, и я вспыхнула до корней волос. Волос, упорно не хотевших достигать лопаток и плевавших на все снадобья, которые я применяла перед сном.

— Энни, это то, что ты искала? — спросила вошедшая Сандра, размахивая копией очередного досье. Ее волосы росли со скоростью пятнадцать сантиметров в неделю. Как минимум. И путь до их корней был неблизкий.

Уф, слава богу… Я быстро повернулась к ней, но мои щеки по-прежнему пылали.

— Спасибо, Сандра. — Я протянула руку за папкой.

— Что случилось? — Сандра посмотрела сначала на меня, а потом на Джерри.

— Энни пытается разорить меня, — ответил он.

— И только-то? А я думала, тут что-то сексуальное. Судя по выражению лица Энни. — Она умчалась прежде, чем мы успели открыть рот.

Я встала и пошла за ней.

— Энни…

— Что? — не оборачиваясь, спросила я.

— Между нами действительно было что-то… сексуальное?

— Твоя Сандра рехнулась. Во всем виновата ее краска для волос. Она проникает в волосяные мешочки, а потом в мозг, уменьшает поступление кислорода и лишает ее способности соображать. — Я рысью припустилась за ней.

Возможно, я ответила бы по-другому, удосужься он снять это дурацкое обручальное кольцо. Почему Джерри с таким упорством носит его? Не потому ли, что в глубине души надеется помириться со своей Салли?

Джерри быстро нашел применение деньгам, которые я помогла ему вернуть. Он заменил старый «Хай-эйс» новым с иголочки и купил целую тонну конторского оборудования. Что только усугубило наши проблемы с помещением. Главным образом потому, что он отказывался выкинуть старые канцелярские шкафы. Поэтому после прихода двух дюжих инспекторов, которые должны были обследовать несущую стену для запланированного расширения соседнего Интернет-кафе, нам с Сандрой пришлось освободить приемную.

Сандра, вынужденная оставить свое рабочее место, ворчала на «чокнутых инспекторов». Обоим было за сорок, а мужчины старше тридцати пяти для Сандры не существовали. Исключение делалось для писаных красавцев и сказочных богачей. Таким она могла простить их календарный возраст.

Увы, у инспекторов не было ни того, ни другого.

— Надеюсь, вы не проторчите здесь целый день, — бросила она, после чего мы перебазировались в кабинет Джерри.

— Теперь не говорите, что я вас не слушаю, — похвастался Джерри перед уходом. — Вы так долго жаловались на отсутствие удобств, что я договорился с этими парнями. Они обещали определить возможность пристройки нового туалета. Ну что, теперь вы довольны?

Неужели этот человек два месяца назад не пожелал выслушивать наши жалобы на то, что в туалете протекает крыша?

— Джерри, это нечестно. Сидеть на унитазе, когда тебе льет на макушку, не только унизительно, но и противоречит законодательству Европейского Союза.

— Энни, дай мне передышку. Если я улажу этот вопрос, что будет следующим? Охладитель воды для приемной?

— И как я сама до этого не додумалась? — ахнула я. — Это избавило бы нас от отвратительного кофе, который не стоит доброго слова. — А потом я взорвала свою бомбу. — Но, конечно, больше всего нам нужно новое помещение.

— Новое помещение? — Крик Джерри был слышен на весь квартал. — Думаешь, я смирюсь с грабежом среди белого дня, который в этом городе называют арендной платой? — проревел он. — До окончания срока аренды этой хибары больше десяти лет. Но я до него не доживу. Здоровья не хватит.

Джерри был самым здоровым человеком во всем южном Дублине. На его жилистом теле не было ни грамма лишнего жира. Он сделал успешную карьеру в полиции, руководил собственным процветающим сыскным агентством, а ему было всего тридцать семь. Когда я напомнила об этом, Джерри отмахнулся:

— Это не имеет значения. В моей семье никто не доживал до пятидесяти.

— А ты доживешь. И будешь жить, пока не превратишься в ворчливого старого маразматика. Прекрасно представляю себе эту картину.

— Спасибо, Энни, — довольно улыбнулся он. Радоваться перспективе превращения в ворчливого старого маразматика был способен только Джерри.

— Но здесь нам развернуться негде! Это просто кошмар! — крикнула я ему вслед.

— Скажи Барни, чтобы он перетащил часть старых шкафов в туалет.

— Но тогда мы там не поместимся!

— Когда вам с Сандрой приспичит, можете бегать в гостиницу напротив. У них там великолепные женские туалеты. Со всеми причиндалами, жидким мылом и прочей ерундой.

Джерри ушел прежде, чем я успела его стукнуть.

Я видела, как он шел по тротуару. Затем Джерри остановился и поздоровался с двумя пареньками, известными карманниками. Он опять давал им деньги. Как обычно, они начали теребить его за рукав, прося еще. И, конечно, он снова полез в карман. Когда он ушел, мальчишки пустились в пляс. Я могла поклясться, что они размахивали пятифунтовыми банкнотами.

Ну разве можно было на него злиться? Когда я была готова возненавидеть этого человека за бесчувственность, он уходил и проявлял такую щедрость и широту души, что я начинала снова мечтать о нем.

26. РУХНЕТ ИЛИ НЕ РУХНЕТ?

Инспектора копались целую вечность. Они обстукали и обнюхали каждый квадратный дюйм стены и потолка, а потом дружно покачали головами.

— Что такое? В чем дело? — спросила я.

— Скажем так, — ответил один из них. — Если бы этот дом был лошадью, я бы его пристрелил.

Они смеялись этой остроте всю дорогу до двери и закрыли ее так осторожно, словно здание могло обрушиться от малейшего сотрясения.

— Не обращай на них внимания, — сказала Сандра. — Они повторяют это из года в год. А дом по-прежнему стоит.

И все же поведение инспекторов меня встревожило. Конечно, они шутили, но было видно, что состояние наших апартаментов внушает им серьезные опасения. Правда, тут я была бессильна. Этими вопросами занимался Джерри. Я утешилась тем, что засела за быстро пополнявшуюся базу данных. Теперь пресловутая база начинала производить впечатление даже на меня. Я не могла дождаться момента, когда получу конечный продукт.

Когда я с головой ушла в работу, дверь открылась и в офис влетели двое парнишек. Это были те самые маленькие мерзавцы, которые размахивали полученными купюрами.

— Джерри сказал, чтобы мы помогли вам убрать папки. — Один из них нахально сел на письменный стол, а второй схватил пригоршню шариковых ручек и сунул их в карман джинсовой куртки.

— Сами убирайтесь отсюда! — Сандра бросила трубку и обошла стол. — А ты, маленький мошенник, положи ручки на место!

— Джерри всегда позволяет нам брать ручки.

— Но не для того, чтобы вы продавали их за углом! В прошлую субботу я видела тебя на Дейм-стрит. Он говорил, что вы можете взять пару ручек для школы. И для тебя он не Джерри, а мистер Даннинг. Во всяком случае, сейчас его здесь нет, так что верни ручки немедленно!

Он бросил ручки на стол и смерил Сандру взглядом двадцатилетнего жеребца, а не десятилетнего недоростка.

— Ножки классные, а сама дохлятина.

— Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию! Когда они показали нам через стеклянную дверь пальцы, упрямо растопыренные в виде буквы V, я едва не рассмеялась.

— Джерри не следует баловать этих маленьких подонков, — сказала Сандра.

— Они всего лишь дети.

— Интересно, что бы ты сказала, если бы они разбили стекло в машине твоего дружка и сперли новый плеер со всеми кассетами «Оазиса» в придачу. Плеер, который стоил ему почти сотню фунтов.

— Это не их рук дело. Они еще сосунки.

— Сосунки? Да они на ходу отрежут у тебя подметки, а потом вернутся за шнурками. Пожила бы ты здесь, живо забыла бы про благотворительность.

Я вернулась за компьютер.

— Маленькие подонки, — ворчала себе под нос обычно добродушная Сандра. — Они вообще должны быть в школе. Мелкота поганая!

Только она успела сесть, как мальчишки вернулись и забарабанили в стеклянную дверь.

— Иисусе, я убью их! — Сандра вскочила со стула.

— Пьяный Дэнни! Пьяный Дэнни! — пропели мальчишки и убежали.

В офис ввалился небритый мужчина лет сорока пяти. Он был изрядно пьян, но старался держаться прямо.

— Сандра, отойди от двери! — крикнула я.

— Все в порядке. Это мой отец. — Пристыженная Сандра усадила его на стул у входа. Этот крупный мужчина когда-то был красивым, но теперь обрюзг и опух от виски.