Мистер Гринслэд широко развел руки и откинулся на спинку служебного кресла Уинтера Морриса. Щетина на подбородке придавала его облику что-то незнакомое. Перигрин сидел за собственным столом, а Аллен и Фоке в элегантных креслах, предназначенных для посетителей. Было двенадцать минут четвертого. В воздухе стоял запах моррисовских сигарет и виски.
      - Молчите, - отметил мистер Гринслэд, - следовательно, не согласны?
      - В качестве теории ваша версия имеет свои привлекательные стороны, сказал Аллен. - Она аккуратна, проста и означает, что нам остается только дождаться, когда мальчик придет в себя и оправится настолько, чтобы можно было предъявить ему обвинение в непредумышленном убийстве.
      - Я не совсем понимаю, - начал было Перигрин и тут же оборвал себя:
      - Извините.
      - Нет, нет. Продолжайте,. - сказал Аллен.
      - Я не понимаю, зачем Тревору было выходить вместе с перчаткой и документами в круглое фойе. Джоббинс со своего поста не мог его там не заметить. Почему он не прошел по ярусу доложи, чтобы спокойно спуститься по лестнице на сцену и исчезнуть из театра через служебную дверь?
      - Он мог нарочно показаться, он мог... В общем, я уверен, что ваше возражение легко опровергнуть, - раздраженно произнес мистер Гринслэд.
      - Да, я не учел одну вещь, - признал Перигрин. - В полночь Джоббинс должен был, как обычно, доложить о состоянии дел в полицию и пожарную охрану. Он всегда звонил по телефону в нижнем фойе.
      - Ну вот, - подхватил мистер Гринслэд. - Получается, что мальчишка воспользовался этим шансом. Вы хотите что-то сказать, Аллен?
      - Предполагается, что в качестве следователя я должен воздерживаться от любых замечаний, - улыбнулся Аллен, - но, раз уж служащие и посетители театра, а также никудышный Хокинс хором исключают Джея из числа подозреваемых, а вы сами, похоже, находились за тридцать миль...
      - Ну, знаете!
      - У меня нет причины отказать себе в удовольствии попросить у вас объяснения, каким образом мальчик, сжимающий в руках свою добычу, умудрился нырнуть через перила яруса, стоя к ним лицом, и при этом уцепиться за вельветовый поручень. Учтите, что царапины от ногтей оставлены почти параллельно перилам и обрываются наружу. Сохранился также след обувного крема, словно он уцепился ногой за колонну. Лично я никак не могу увязать это со случайный падением, зато прекрасно - с ударом в челюсть, перелетом через перила с попыткой ухватиться за них, боковым скольжением и срывом. Возражения Джея также небезосновательны. По крайней мере, сразу ответить на них я не могу. Есть и еще один важный момент. Если мальчик - вор и убийца, то кто снял засов с центральных дверей, кто оставил в замке ключ и захлопнул дверь снаружи?
      - А это было сделано?
      - Во всяком случае, центральные двери были именно в таком состоянии к моменту приезда полиции.
      - Я.., я не обратил внимания, - пробормотал Перигрин, проводя рукой по глазам. - Наверное, из-за шока.
      - Наверное.
      - Джоббинс всегда запирал дверь на засов, когда оставался один в театре, и вешал ключ в уголок за кассой, - медленно произнес Перигрин. - Мальчик, конечно, не стал бы возиться с дверью. Это просто в голове не укладывается.
      - Вот именно, - мягко отозвался Аллен.
      - Как вы собираетесь действовать? - поинтересовался мистер Гринслэд.
      - Пока слово за обычной рутиной. На подставке или дельфине могут найтись достаточно четкие отпечатки, хотя лично я склонен думать, что вряд ли. Гораздо интереснее, если их там вообще не окажется, - это послужит косвенным подтверждением версии о предумышленных действиях. Могут быть отпечатки на сейфе, хотя пока сержант Бэйли их не обнаружил. Любопытны кровоподтеки на лице мальчика.
      - Он все расскажет, если придет в сознание, - вмешался Перигрин.
      - И не подумает, если виноват, - упрямо покачал головой мистер Гринслэд.
      - Сотрясение мозга - это не шутка. Его последствия непредсказуемы, - пожал плечами Аллен. - А тем временем мы, конечно, займемся членами труппы, обслуживающим персоналом и так далее.
      - Займетесь?
      - Для начала - их передвижениями. Кстати, тут вы нам можете посодействовать, - Аллен повернулся к Перигрину. - Ведь, насколько я понял, вы с мисс Дюн ушли из театра последними. Правда, некто притаился, дожидаясь этого момента. Помните ли вы, когда, кто и через какую дверь вышел?
      - Кажется, да, - сказал Перигрин. Он, как это часто бывает, после эмоциональной встряски впал в состояние лихорадочной активности, которое помнилось ему в связи с генеральной репетицией.
      Мистер Джей подробно рассказал о мерах предосторожности, принимаемых после каждого спектакля. Описал, как обслуживающий персонал проверял зрительный зал и помещения за сценой. По мнению Перигрина, никто из публики не мог бы спрятаться в здании.
      Затем он дал краткий, но точный отчет, как рассеивались завсегдатаи гримерных, как Гертруда Брейс с Маркусом Найтом прошли через зрительный зал, чтобы избежать давки, как ушел - через служебную дверь - Чарльз Рэндом, - и они остались вдвоем с Эмилией.
      - Потом, - говорил Перигрин, - появились Дести ни Мейд и Гарри Грав в окружении приятелей. Они собирались отправиться на ужин. Я слышал, как они уходили по переулку от служебной двери и Гарри крикнул" что он что-то там достанет, а Дестини в ответ попросила его не задерживаться. Я как раз выглянул, чтобы узнать, кончился ли дождь, а когда возвращался, мне показалось...
      - Да?
      - Мне показалось, что приоткрылась проходная дверь, которая ведет со сцены в зрительный зал. Я уловил это краем глаза. Если не ошибаюсь - а я почти уверен, что не ошибаюсь, - это мог быть противный мальчишка.
      - Но самого его вы не видели?
      - Нет. Только слышал. - И Перигрин рассказал, почему он вернулся в зал и о чем говорил с Джоббинсом. Аллен попросил повторить еще раз, чтобы, как он пояснил, ничего не упустить.
      - Итак, вы решили, что избавились от мальчика, когда раздалось мяуканье, а потом хлопнула служебная дверь?
      - Да. Джоббинс тоже так подумал. Мы попрощались и...
      - Да?
      - Я вдруг вспомнил... Знаете, что мы сказали друг другу? Я сказал: "Это ваше последнее дежурство", - а он ответил: "Верно. Последний выход в этой роли". Ведь реликвии должны были завтра, то есть уже сегодня, забрать, и Джоббинсу не пришлось бы больше торчать на лестничной площадке.
      Гринслэд и Фоке сочувственно откашлялись. Аллен помолчал несколько секунд, потом уточнил:
      - Итак, вы попрощались и ушли вместе с мисс Дюн. Через служебную дверь?
      - Да.
      - Она была заперта? Вам не пришлось отпирать ее?
      - Нет. Хотя подождите-ка... Кажется, дверь была заперта, но засова точно не было. Хокинс вошел именно через служебную дверь. У него был ключ. Вообще-то он ответственный человек, из хорошей фирмы, хотя по сегодняшней ночи этого не скажешь. Он вошел и закрыл дверь на засов.
      - Да, по крайней мере, эту деталь удалось из него вытрясти, - сказал Аллен. - Больше вам нечего добавить?
      - Нет вроде... Только мне все кажется, что была какая-то мелочь, про которую я забыл...
      - А с чем она связана? Не помните?
      - Не знаю... По-моему, с мальчишкой...
      - Да?
      - Кажется, я думал о постановке "Вишневого сада".., нет, не помню. Наверное, она не имеет никакого значения.
      - Извините, Аллен, что я несколько увожу разговор в сторону, - начал мистер Гринслэд, - но мне необходимо спросить Джея по поводу спектакля. Как происшествие отразится на сезоне? Я незнаком с театральной практикой.
      - Театральная практика, - несколько ядовито ответил Перигрин, - редко имеет дело с насильственной смертью.
      - Не спорю.
      - Но в то же время наше положение обязывает...
      - Вот именно. Сезон должен продолжаться.
      - Мне кажется, мы могли бы продолжать играть. Во всяком случае, мальчик-дублер роль знает. Сегодня уже воскресенье... Это дает нам шанс собраться, если только у полиции нет возражений. - Перигрин вопросительно взглянул на Аллена.
      - В настоящий момент мне трудно что-либо обещать, но, думаю, мы закончим в "Дельфине" до вечера понедельника. Конечно, вам нужно знать гораздо раньше. Я бы предложил пока готовиться к спектаклю, а если ситуация неожиданно изменится, мы немедленно сообщим об этом.
      - Но.., но.., лестничная площадка... - вдруг с ужасом припомнил Перигрин. - Ее же надо будет...
      - Боюсь, нам придется снять часть ковра, - сказал Аллен. - Мои люди сделают это. Вы сможете чем-то заменить?
      - Да, наверное, - пробормотал Перигрин, проводя рукой по лицу. - Да, мы что-нибудь придумаем.
      - Мы забрали бронзового дельфина.
      - Да? Конечно... Да, - слабо откликнулся Перигрин, а в голове у него простучало: "Господи, только бы не потерять сознание! Ни о чем не думать!"
      - Ну, раз тут больше нечего делать... - произнес мистер Гринслэд и поднялся, - нужно проинформировать мистера Кондукиса...
      Он вздохнул и тут же застыл, пораженный внезапной мыслью.
      - Пресса! Боже мой, пресса!
      - Пресса уже толпится у театра, - мрачно откликнулся Аллен. - Пока мы отделались заявлением, что ночной сторож "Дельфина" погиб в результате несчастного случая, подробности которого еще не выяснены.
      - Надолго не отделаетесь, - проворчал мистер Гринслэд, яростно пытаясь просунуть руку в рукав пальто, затем дал Аллену номер своего телефона, мрачно бросил Перигрину, что будет ждать известий, и откланялся.
      - Я вас больше не задерживаю, - сказал Перигрину Аллен, - но мне необходимо поговорить со всеми артистами и служащими театра сегодня же. Вижу, у вас тут есть список с адресами и телефонами. Если никто не откажется, я, пожалуй, вызову всех в "Дельфин". Так будет быстрее, чем таскать их в управление поодиночке.
      - Хотите, я сам сообщу им?
      - Вы очень любезны, однако лучше сделать это от имени полиции.
      - Да. Конечно. Я не подумал.
      - Если не трудно, предупредите всех, а мы организуем официальное дознание. Например, сегодня в одиннадцать утра.
      - Если можно, мне бы хотелось присутствовать.
      - Разумеется. До свидания.
      Даже слабая улыбка так сильно изменила лицо суперинтенданта Аллена, что Перигрин с готовностью подал ему на прощание руку и добавил:
      - Слава Богу, что среди этого кошмара хоть один раз можно было перевести дух.
      - Да?
      - Знаете, если бы они пропали, я скорее всего лишился бы разума. Вы.., позаботитесь о них?
      - Безусловно.
      Перигрин ушел. Аллен неподвижно и молча сидел за столом. Это продолжалось так долго, что Фоке наконец начал ерзать и покашливать.
      Аллен достал из кармана лупу и склонился над реликвиями, исследовал указательный палец перчатки, взглянул на изнанку отворота, швы, буквы ГШ и вышивку на тыльной стороне.
      - В чем дело, мистер Аллен? - поинтересовался Фоке. - Что-нибудь не так?
      - Увы, дорогой мой Братец Лис. Боюсь, что перевести дух уже никому не удастся. Во всяком случае - Перигрину Джею.
      Глава 7
      ВОСКРЕСЕНЬЕ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА АНЯ
      - Я не стал тебя будить, когда пришел, - сказал Перигрин. - Все равно уже светало. Я просто оставил записку с просьбой разбудить в семь и, как ни странно, заснул. Правда, мне снились кошмары.
      Джереми стоял спиной к Перигрину, глядя в окно спальни.
      - Это все? - спросил он.
      - В каком смысле "все"?
      - Больше ничего не случилось?
      - Боже, тебе мало?!
      - Да нет, я имею в виду только одно: ты хорошо взглянул на перчатку? спросил Джереми, по-прежнему не поворачиваясь.
      - Я видел ее собственными глазами. Сержант принес ее Аллену вместе с документами, а потом они лежали на столе Морриса.
      - Интересно, не повреждена ли она.
      - Не думаю. Пойми, я ее не разглядывал. Мне бы этого не позволили. Отпечатки пальцев, понимаешь ли, и все такое. Они прежде всего думают об отпечатках пальцев.
      - Как они поступят с реликвиями?
      - Не знаю. Наверное, сунут в сейф в Скотленд-Ярде, пока не закончится следствие, а потом вернут Кондукису.
      - Кондукису.., да.
      - Мне нужно встать, Джер. Я должен позвонить Уинти, актерам, дублеру и узнать о состоянии мальчика. Слушай, ты же знаешь человека, который занимается коврами. Позвони ему домой, нужно срочно заменить два-три квадратных метра коврового покрытия на лестничной площадке. Мы оплатим внеурочные, срочные и все что угодно.
      - На площадке?
      - Вот именно! - голос Перигрина сорвался. - Ковер! На площадке! Он там перепачкан мозгами и кровью Джоббинса, ясно?
      Джереми посерел.
      - Извини. Я сейчас.
      С этими словами он вылетел из комнаты.
      Перигрин принял душ, побрился, с отвращением затолкал в себя пару яиц под ворчестерским соусом и поплелся к телефону, который, как назло, здорово гудел и пищал. Было двадцать минут восьмого.
      На южном берегу, в Саутвоке, суперинтендант Аллен поручил инспектору Фоксу заниматься рутиной, а сам отправился через Блэкфрирский мост в госпиталь Св. Теренции, где в тяжелом состоянии лежал Тревор Вере. Рядом с его кроватью сидел констебль, засунув каску под стул и опустив на колени блокнот. Дежурная сестра и хирург проводили Аллена в палату.
      - У ребенка тяжелое сотрясение мозга, - говорил хирург. - Возможен перелом крестца. Серьезных повреждений внутренних органов, кажется, нет. Сломаны два ребра и правое бедро. Множественные синяки. Можно сказать, что ему повезло. Падение с высоты двадцати футов обычно обходится значительно дороже.
      - А синяк на челюсти?
      - Это загадка. На ручку или спинку кресла не похоже. Больше всего он напоминает последствия хорошего хука. Я, правда, не поручусь. Это мнение сэра Джейма - патологоанатома министерства внутренних дел.
      - Так, понятно. Думаю, мне не надо спрашивать, когда мальчик придет в сознание?
      - Совершенно верно. Лично я понятия не имею.
      - А что он сможет вспомнить? Хирург пожал плечами.
      - Типичнейшим следствием сотрясения мозга является полная потеря памяти о событиях, происшедших непосредственно перед несчастным случаем.
      - Увы.
      - Что? Ах да, конечно. С вашей точки зрения это просто ужасно.
      - Вы совершенно правы. Скажите, а можно измерить рост мальчика и длину его рук?
      - Его нельзя трогать.
      - Понимаю, но одеяло-то снять ненадолго можно? Это действительно очень важно.
      Молодой хирург задумался на мгновение, потом кивнул сестре, которая отогнула одеяло и простыни.
      - Я вам крайне признателен, - сказал Аллен три минуты спустя, снова прикрыв ребенка.
      - Если это все...
      - Да. Еще раз спасибо. Я больше не буду вас задерживать. Спасибо, сестра. Если позволите, я только обменяюсь парой слов с констеблем.
      Констебль отодвинулся подальше от кровати.
      - Вы прибыли сюда вместе с машиной "скорой помощи"? Вас скоро сменят. Вам передали инструкции мистера Фокса относительно ногтей мальчика?
      - Да, сэр, но уже после того, как его вымыли. Аллен шепотом ругнулся.
      - Но я обратил внимание, сэр, - тут констебль с невозмутимым видом вытащил из кармана сложенную бумажку, - еще в машине, когда его укрывали одеялом и засовывали под него руки, что ладони немного грязные, как часто бывает у детей, а ногти наманикюрены. А потом разглядел, что два ногтя оборваны, а под другими застряли красные волокна. Я осторожно вычистил их перочинным ножиком.
      И он скромно подал бумажку Аллену.
      - Как вас зовут? - спросил Аллен.
      - Грантли, сэр.
      - Вам не надоело ходить в форме?
      - Немножко.
      - В таком случае, когда надоест окончательно, приходите ко мне.
      - Спасибо, сэр.
      Тревор Вере вздохнул чуть громче. Аллен посмотрел на его неплотно закрытые глаза с длинными ресницами и по-детски пухлые губы, которые так неприятно ухмылялись в то утро в "Дельфине", и осторожно коснулся лба. Лоб был холодный, влажный от испарины.
      - Где его мать?
      - Говорят, едет.
      - Мне сообщили, что общаться с ней будет непросто. Не оставляйте ребенка, пока вас не сменят. Если он заговорит, записывайте.
      - Меня предупредили, что он вряд ли заговорит.
      - Знаю, знаю...
      В дверях показалась нянечка.
      - Да, да. Я уже ухожу, - сказал Аллен. Он поехал в Скотленд-Ярд, перекусив по дороге яичницей с ветчиной и кофе.
      На службе ему сообщили, что прибыл Фоке. Он вошел в кабинет Аллена, как всегда, рассудительный, солидный и немыслимо опрятный и вкратце доложил, что близких родственников у Джоббинса, по-видимому, не было, однако хозяйка "Друга причала" слышала, как он упоминал о кузене - начальнике шлюза близ Марлоу. Проверили алиби у всего обслуживающего персонала театра, ничего подозрительного не обнаружили. Осмотр здания после спектакля был, похоже, весьма тщательным. В гримерных тоже не обнаружили ничего интересного, за исключением записки Гарри Грава, которую Дестини Мейд беспечно сунула в гримировальную коробочку.
      - Весьма откровенная, - чопорно прокомментировал характер записки Фоке.
      - В каком плане?
      - В плане секса.
      - О... Но никакой зацепки для нас?
      - Вроде бы нет, мистер Аллен.
      - А комната мальчика?
      - Он делит ее вместе с мистером Чарльзом Рэндомом. Груда комиксов. Нашли закладку на страничке с фигуристой дамочкой по имени Рана, которая на самом деле - вампир. Она разделывает олимпийских атлетов, оставляя на них роспись кровью: "Рана". На паренька это, похоже, сильно подействовало. Слово "Рана" нацарапано красным гримом на зеркалах в комнате и в туалете для зрителей, а также на стекле возле лестницы, по которой спускаются покидающие театр люди.
      - Несчастный поросенок.
      - Хозяйка "Друга причала" предрекает, что мальчишка плохо кончит, и на чем свет стоит ругает его мать, которая выступает в кафе со стриптизом, играет там на гитаре. Она через раз забывает брать сына после спектакля, вот парень и болтается по округе, как утверждает миссис Дженси.
      - Миссис?
      - Дженси. Хозяйка паба. Очень приятная женщина. Блевиты живут не очень далеко оттуда, где-то на задворках Табард-стрит.
      - Что-нибудь еще?
      - Да так, ничего особенного. Бэйли обнаружил в гримерных очень неплохие отпечатки, которые теперь позволят определить пальчики практически всех членов труппы. А на подставке скульптуры - какое-то месиво из отпечатков рук публики, наполовину стертое тряпками уборщиц.
      - Для нас ничего интересного?
      - Ничего. Между прочим, на подставке из витрины практически нет никаких отпечатков. Подчеркиваю: не только следов рук вредного мальчишки - вообще ничьих. Абсолютно чистая поверхность. Ковер, разумеется, в этом плане ничего и не мог дать. Наши ребята вырезали солидный кусок. Что-нибудь не так, мистер Аллен?
      - Все так, кроме слова "солидный".
      - По-моему, вполне нормальное слово, - удивленно поднял брови Фоке.
      - Обычно его употребляют в другом контексте.
      - В другом так в другом, вам виднее.
      - Извини. Я что-то начал цепляться ко всякой ерунде. Ты не мог бы сделать несколько звонков? Да, кстати, ты завтракал? Впрочем, можешь не отвечать. Хозяйка "Друга причала" наверняка угостила тебя самыми свежими яйцами.
      - Миссис Дженси действительно была настолько любезна, что...
      - В таком случае, вот тебе список труппы и телефонные номера. Бери на себя первую половину, а я займусь второй. Проси всех явиться в театр к одиннадцати и не забудь про свой прославленный такт. Думаю, Перигрин Джей действительно предупредил всех, кроме Джереми, потому что ему просто в голову не пришло, что Аллен захочет увидеть и его.
      Когда телефон зазвонил, трубку снял мистер Джонс. Перигрин увидел, как побелело его лицо, и почувствовал в душе что-то неприятное, холодное; шевельнулась какая-то неясная мысль, в природе которой он не стал разбираться.
      - Да, конечно, - сказал в трубку Джереми и нажал на рычаг. - Похоже, я им тоже понадобился.
      - Ума не приложу зачем. Тебя же не было в театре прошлым вечером.
      - Да. Я был здесь. Работал.
      - Может, они хотят, чтобы ты проверил перчатку. Джереми слегка дернулся, словно прикоснулся к обнаженному нерву, скривил губы, приподнял свои рыжие брови, буркнул: "Возможно", - и вернулся за свой рабочий стол в дальнем конце комнаты.
      Перигрин с трудом дозвонился до миссис Блевит и был вынужден прослушать слезливый монолог, в котором под маской горя явственно прослеживались алчные расчеты на страховку. К тому же, у милой дамы определенно было тяжелое похмелье. Мистер Джей назначил время встречи, сообщил, где находится госпиталь, и заверил, что для мальчика будет сделано все возможное.
      - Они поймают того, кто сотворил это?
      - Возможно, речь идет о несчастном случае, миссис Блевит.
      - Тогда за все отвечает дирекция, - безапелляционно заявила миссис. Помните об этом.
      На этом разговор закончился.
      Перигрин повернулся к Джереми, который склонился над своим столом, однако, похоже, не работал.
      - Как ты, Джер?
      - В каком смысле?
      - Ты неважно выглядишь.
      - У тебя тоже вид не слишком цветущий.
      - Не сомневаюсь. - Перигрин помолчал немного, потом спросил:
      - Ты когда собираешься в "Дельфин"?
      - Мне велели к одиннадцати.
      - Я буду там раньше. Аллен займет наш кабинет, а актеры смогут устроиться в круглом фойе или разойтись по своим гримерным.
      - Их могут запереть, - заметил Джереми.
      - Кого? Актеров?
      - Гримерные, придурок.
      - Не знаю, с какой стати, но в принципе могут. Кажется, это у них называется "обычной рутиной".
      Джереми не ответил. Перигрин видел, как он на миг прикрыл глаза, провел рукой по губам, а затем склонился над столом: что-то там вырезать из дощечки. Джереми взялся за бритву, но его рука дрогнула, и бритва соскользнула. Перигрин невольно обернулся.
      - Слушай, Перри, будь другом, выметайся отсюда, а?
      - Ладно. Увидимся позже.
      И Перигрин вымелся на по-воскресному пустые улицы Блэкфрира, причем в чрезвычайно расстроенных чувствах и серьезно озадаченный. Отовсюду несся нестройный перезвон колоколов, приглашающих на церковную службу. До одиннадцати заняться было совершенно нечем. "Можно сходить в церковь", мелькнула мысль, но угасла в апатии. По большому счету, его состояние вполне понятно: мистер Джей привык решать, привык подчинять себе любую ситуацию, а тут решать нечего, ситуация полностью вышла из-под контроля, а суперинтендант Аллен нисколько не походил на упрямого актера.
      "Я знаю, что мне делать, - подумал Перигрин. - У меня целых два часа. Я поступлю, как персонаж Филдинга или Диккенса. Я пойду пешком на север, в Хэмпстед, к Эмилии. Если собью ноги, то сяду на автобус или в метро, не хватит времени - возьму такси. В "Дельфин" мы с Эмилией отправимся вместе".
      Принятое решение заставило его слегка приободриться. Перигрин отправился в путь, но мысли его разрывались между Эмилией, "Дельфином" и Джереми Джонсом.
      ***
      Гертруда Брейс нервничала. Ее любимый прием состоял в том, чтобы кинуть на собеседника пронзительный взгляд, а затем резко отвернуться. Это не столько смущало, сколько раздражало. Она охотно улыбалась, но всегда с оттенком иронии, то и дело отпуская ядовитые замечания. Аллен, который никогда не полагался на первые впечатления, решил, что женщина мстительна.
      Поведение присутствующих только укрепило его в этом мнении. Они расположились в кабинете дирекции "Дельфина" мастерски-спокойно, но глаза и отдельные нотки в прекрасно поставленных голосах выдавали нервозность. Настороженнее всех вела себя Дестини Мейд, поскольку вряд ли считала нужным это скрывать. В шелковом платье с глубоким декольте и длинных, выше локтя перчатках, она откинулась на спинку кресла и время от времени посматривала на Гарри Грава, который в тех случаях, когда ловил ее взгляд, отвечал бесшабашной улыбкой. Подобная сценка произошла как раз тогда, когда Аллен начал допрашивать мисс Брейс, причем Дестини многозначительно приподняла брови, а Гарри ухмыльнулся с видом легкого отвращения к развлечениям такого сорта.
      Маркус Найт выглядел странно: будто кто-то на него напал или он боялся, что мисс Брейс непонятно о чем проговорится.
      Чарльз Рэндом следил за Гертрудой с видом тревожного неудовольствия, а Эмилия Дюн - с неприкрытым утомлением. Уинтер Моррис буквально уставился на мисс Брейс, словно та помешала ему проводить какие-то судорожные расчеты. Перигрин, который сидел рядом с Эмилией, не сводил глаз с собственных сжатых рук. Иногда, правда, он поглядывал на Эмилию. Однако это не мешало ему внимательно прислушиваться к вопросам Аллена и ответам мисс Брейс. Джереми Джонс, пристроившийся поодаль от всех остальных, сидел на своем стуле совершенно прямо и не спускал глаз с Аллена.
      И женщины, и особенно мужчины выглядели довольно бледно.
      Аллен начал с того, что выяснил последовательность событий, уточнил, кто за кем уходил, и теперь добивался подтверждения от Гертруды Брейс, наблюдая одновременно за вышеизложенной реакцией остальных , присутствующих.
      - Насколько я понял, мисс Брейс, вы и мистер Найт ушли из театра вместе. Так? Оба согласились.
      - И вышли вы через зрительный зал, а не служебный вход?
      - По предложению Перри, - сказал Маркус Найт.
      - Чтобы избежать давки, - пояснила мисс Брейс.
      - Итак, через главные двери вы вышли вместе?
      - Нет, - одновременно сказали они, а мисс Брейс добавила:
      - Мистера Найта вызвали в дирекцию.
      Она не то чтобы фыркнула, однако сумела подчеркнуть, что в данном обстоятельстве есть нечто, заслуживающее презрительной усмешки.
      - Я заглянул по делам в кабинет, - надменно произнес Найт.
      - В этот кабинет? К мистеру Моррису?
      - Да, - сказал Уинтер Моррис. Найт величественно склонил голову в знак признательности.
      - Получается, что, поднимаясь по лестнице, вы прошли мимо Джоббинса?
      - Я.., э-э.., да. Он стоял на лестничной площадке у витрины.
      - Я видела его там, наверху, - вставила мисс Брейс.
      - Как он был одет?
      - Как обычно, - ответили они с нескрываемым удивлением. - В униформу.
      - Мисс Брейс, каким путем вы ушли из театра?
      - Через главный вход. Я вышла и захлопнула за собой дверь.
      - Заперли?
      - Нет.
      - Вы уверены?
      - Да. Дело в том, что я.., я открыла ее снова.
      - Зачем?
      - Чтобы взглянуть на часы в фойе, - ответ прозвучал как-то неуверенно.
      - Двери запирал и закрывал на засов Джоббинс после того, как все уходили, - сказал Уинтер Моррис.
      - Когда это могло произойти в данном случае?
      - Минут десять спустя. Мы с Марко.., с мистером Найтом пропустили по стаканчику и вышли вместе. Джоббинс спустился вслед за нами, и я слышал, как он задвигает засов. О, Господи! - внезапно воскликнул тут Моррис.
      - Да?
      - Сигнализация! Он же включил ее, когда запер. Почему она не сработала?
      - Потому что кто-то выключил ее.
      - Боже!
      - Давайте вернемся к Джоббинсу. Как он был одет, когда вы уходили?
      - Я не видел его, когда мы спускались, - покорно произнес Моррис. - Он мог быть в мужском туалете. Я окликнул его, чтобы попрощаться, а он ответил откуда-то сверху. Мы слегка задержались под портиком, и я услышал, как он запирает дверь.
      - Мистер Джей, когда вы увидели Джоббинса минут через семь-десять после этого, он был в пиджаке и тапочках?
      - Да.
      - Спасибо. Как вы добрались до дома, мисс Брейс? Оказывается, на машине, которая ждала в бывшем бомбоубежище между пабом и театром.
      - Там были еще машины, принадлежащие кому-нибудь из театра?
      - Конечно. Я же первая уезжала. - Вы их заметили? Узнали? , - О.., ну.., наверное, заметила. Там ведь стояли и другие машины... Впрочем, я видела машину Маркуса. - Тут она глянула на Найта. Ее манера свидетельствовала о не слишком добровольном союзе.
      - Какой марки?
      - Понятия не имею. Что у тебя за автомобиль, дорогой?
      - "Ягуар", дорогая, - отозвался Найт.
      - Чьи еще машины вы видели? - не отставал Аллен.
      - Право, не помню. Кажется.., твою, Чарльз. Да. Она довольно заметная.
      - Почему?
      - Не знаю.
      - Это старый-престарый заслуженный спортивный "моррис" алого цвета, сказал Рэндом.
      - А машину мисс Мейд вы видели?
      Дестини Мейд расширила глаза и жестом полного замешательства поднесла к груди элегантно затянутую перчаткой и украшенную браслетом руку, затем слабо покачала головой, однако заговорить не успела.
      - Ах, ее! - с небрежным смешком произнесла Гертруда Брейс. - Ну, разумеется. Автомобиль Ее Высочества блистал у самого портика.
      На Дестини она не смотрела.
      - Дестини пользуется прокатом, не так ли, моя любовь? - вмешался Гарри Грав.
      Его развязная, собственническая манера немедленно подействовала и на Маркуса Найта, и на Гертруду Брейс: оба сердито уставились в никуда.
      - Какие-нибудь другие машины вы видели, мисс Брейс? Например, мистера Морриса?
      - Не помню. Я не приглядываюсь к машинам. Я их просто не замечаю.
      - Моя машина стояла там сзади, в темном уголке, - сказал Уинтер Моррис.
      - Когда вы уезжали, мистер Моррис, были в гараже другие машины, кроме вашей и мистера Найта?
      - Честно говоря, не помню. Наверное, были. Вы не заметили, Марко?
      - Нет. Там было темно.
      - Кажется, я видел ваш автомобиль, Герти, - неуверенно произнес Моррис. Хотя могу и ошибаться. Вы к этому времени, вероятно, уже уехали.
      Гертруда Брейс метнула взгляд на Аллена и раздраженно сказала:
      - Присягнуть я не смогу. Я.., я не обращаю внимания на машины и... - тут она запнулась и судорожно дернула рукой, - мои мысли были заняты другим.
      - Насколько я понял, - спокойно продолжил Аллен, - машин мисс Дюн и мистера Джея у театра не было?