Смерть в театре 'Дельфин'

      Джереми метнул на него подозрительный взгляд, покраснел и, обращаясь к Аллену, сообщил:
      - Мне нельзя задерживаться надолго.
      - Подождите уходить, - попросил Тревор. Джереми остался, непостоянно косился на Аллена и боялся раскрыть рот. Перигрин тихонько постучал в дверь, заглянул, увидел своего друга, извинился и ретировался.
      - Я хочу поговорить с мистером Джеем, - сказал Тревор. - Эй! Позовите его обратно!
      Джереми перехватил Перигрина и воспользовался этой возможностью, чтобы после кивка Аллена - улизнуть. Визит Перигрина, который уже виделся с Тревором, не принес ничего нового.
      - Как там мой дублер? - поинтересовался Тревор. - Он будет играть сегодня?
      - Да. Ничего мальчик, - сказал Перигрин. - Текст знает, смотрится неплохо. Можешь не волноваться. Тревор гневно зыркнул на него.
      - А как афиши, мистер Джей? Программки?
      - Они допечатаны. Вместо такого-то будет играть такой-то. Сам знаешь, как это делается.
      - А что пишут газеты? Мне не принесли газет. - Голос мальчика возмущенно дрогнул. - Куда только смотрит мой агент? Мама говорит, что мне запретили давать газеты. Послушайте, мистер Джей...
      - Тебе их принесут, - вмешался Аллен. Перигрин дождался появления Чарльза Рэндома и, уходя, сказал Аллену:
      - Если понадоблюсь, я в коридоре. Рэндом принес стопку сомнительного качества комиксов.
      - По-моему, не ахти что, - сказал он Тревору, - но я старался подобрать под твой вкус.
      Тревор указал на поднос. Когда Чарльз подошел поближе, мальчик покосился на него и проговорил:
      - Честно, мистер Рэндом, не стоило вам так беспокоиться.
      Они уставились друг на друга: Чарльз настороженно, замкнуто, с опаской, а Тревор чуть-чуть нагловато.
      - У тебя синяк на скуле, - сказал Рэндом.
      - Это пустяки. Видели бы вы все остальное!
      - По крайней мере, хоть ненадолго тебе придется угомониться.
      - Точно.
      Рэндом медленно повернул голову и посмотрел на Аллена.
      - Вижу, полиция проявляет серьезный интерес.
      - Обычная рутина, - откликнулся Аллен.
      - На самом высшем уровне, - фыркнул Чарльз и отступил от кровати Тревора, который уже хихикал над комиксом:
      - Во здорово! Это же "Рана"! У-ух!
      - Коли так, имею честь откланяться, - произнес Рэндом и добавил:
      - Конечно, если суперинтендант не собирается арестовать меня.
      - Разве заранее угадаешь? - невпопад ответил Тревор, с головой ушедший в картинки.
      Рэндом направился к двери, пробормотав под нос:
      - Быстро поправляется.
      - А вы что думали? - подмигнул Тревор, на миг подняв глаза.
      Чарльз открыл дверь и обнаружил на пороге мисс Брейс.
      - О, привет! - почти одновременно произнесли они, а Рэндом добавил:
      - Это все больше становится похоже на французский фарс. С уходом очередного персонажа выскакивает следующий. График составлен отлично.
      Мисс Брейс рассмеялась, Чарльз улыбнулся и ушел. Гертруда держалась так, словно видит Аллена впервые в жизни. Она поздоровалась с ядовитой интонацией в голосе, которая явно предлагала суперинтенданту удалиться. Аллен вежливо ответил на приветствие, указал мисс Брейс на стул рядом с кроватью, призвал Тревора уделить внимание очередному посетителю, а сам отошел к окну.
      - Крепко тебе досталось, дорогой, не правда ли? - сказала мисс Брейс, приблизившись к кровати и положив на стол сверток. Тревор поднял лицо, их щеки сблизились, разделились, и мисс Брейс опустилась на стул.
      - Мне нельзя задерживаться, чтобы не утомлять тебя. Гертруда держалась превосходно. Лишь слабое подрагивание уголка рта указывало на то, что ей приходится следить за каждым своим движением. Разговор зашел о здоровье, и Тревор с энтузиазмом описал все свои ощущения.
      - Док первый раз столкнулся с таким жутким сотрясением мозга, это точно. Вы, наверное, читали, что я...
      Тут он запнулся с озадаченным видом, но сразу же продолжил:
      - Что я немного поразвлекся. Просто так, мисс Брейс, ради смеха. Чтобы подковырнуть старину Джоббинса.
      - Да? - откликнулась мисс Брейс. - С твоей стороны это было нехорошо.
      - А вы, - произнес Тревор, хмуря брови, - вы были... Вы ведь там были?..
      Гертруда покосилась на Аллена.
      - Не надо волноваться. У тебя еще не прошла контузия.
      - Но ведь вы там были, мисс Брейс? Внизу? В фойе? Были же?
      - Я не знаю, о каком времени ты говоришь, дорогой.
      - Я тоже. Я не совсем уверен... Но вы там были.
      - Я была в нижнем фойе субботним вечером всего пару минут, - громко сказала Гертруда, - о чем и доложила суперинтенданту.
      - Да-а, я знаю, что вы там были. Только где же был я?..
      - Ты меня не видел. Тебя там не было. Не надо волноваться.
      - Нет, был! Был!
      - Я лучше пойду, - мисс Брейс встала.
      - Нет! - Тревор ударил кулаком по подносу, опрокинув макет Джереми. - Нет! Вы останетесь, пока я не вспомню.
      - Думаю, вам лучше остаться, мисс Брейс, - подал голос Аллен.
      Она попятилась от кровати. Тревор слегка вскрикнул:
      - Ага! Точно! Так вы и сделали. И вы смотрели наверх - на него. Смотрели на верх лестницы и пятились, всхлипывая.
      - Успокойся, Тревор. Успокойся! Ты не можешь этого знать. Ты забыл.
      - Вы всегда так делаете, мисс Брейс. Выслеживаете его. Гоняетесь за ним, верно, мисс Брейс? За неуловимым Гарри. Вы вышли из туалета, подняли глаза и увидели его. А затем открылась дверь кабинета, показались мистер Моррис и мистер Найт, и вы.., вы быстренько убрались обратно, мисс Брейс. Я тоже! На ярус! Вот, оказывается, где я был, - удовлетворенно перевел дух Тревор. Я-таки вспомнил.
      - А как вы узнали его? - спросил Аллен. - Наверху было темно.
      - Кого? Гарри? Да по его пиджаку. Во штучка!
      - Не правда, - пробормотала Гертруда, проковыляв к окну и вцепившись в сюртук Аллена. - Не правда. Он сам не знает, что говорит. Это был не Гарри. Не слушайте его! Я клянусь вам, это был не Гарри.
      - Вы совершенно правы, - сказал Аллен. - Вы приняли этого человека за Гарри Грава, но на лестнице оказался Джоббинс. Грав подарил ему свой пиджак.
      Секунду-другую она продолжала цепляться за его сюртук, затем бессильно опустила руки. Ее лицо застыло, как трагедийная маска.
      - Вы пережили трудное, ужасное время, - произнес Аллен. - Но теперь вам станет легче. Самое тяжелое уже позади.
      - Дайте мне уйти. Пожалуйста, - Конечно. Теперь вы можете уйти.
      Всхлипывая, шмыгая носом, с трясущимися плечами - настоящая мизансцена, подумалось Аллену, - Гертруда направилась к двери, но у самого порога обернулась. Тревор самозабвенно листал комикс. Когда она ушла, мальчишка капризно осведомился:
      - Еще, что ли, придут? Это становится нудновато.
      - Ты устал?
      - Нет, я читаю. - Тут ему на глаза попался оставленный Гертрудой сверток. - Интересно, что в нем... В свертке оказался галстук.
      - Где она его выкопала? - с презрением заметил Тревор, возвращаясь к комиксу.
      - Господи, сколько же тебе лет, молодой змееныш? - осведомился Аллен.
      - Одиннадцать и три месяца, - ответил Тревор, подкрепляясь сливой в сахаре.
      В коридоре раздались сердитые голоса. Перигрин просунул в дверь голову и сообщил, закатив глаза:
      - Пришли Марко и Гарри.
      Аллен направился к двери. Когда он подошел достаточно близко, Перигрин пробормотал:
      - Марко не желает ждать. Он вообще не хотел приходить. А Гарри утверждает, что явился сюда первым. Опять взялся за свое: уговаривает Найта.
      - Скажите ему, чтоб заткнулся и подождал, не то засажу в клетку.
      - Об этом можно только молиться, честное слово.
      - Пригласите сюда Найта.
      - Сейчас.
      - Про Кондукиса пока ничего не слышно?
      - Ничего.
      Когда Маркус Найт вошел, оказалось, что на этот раз он не сверкает глазами, не багровеет, не говорит звенящим голосом. Напротив: он был бледен, словно готовился упасть в обморок. Так, во всяком случае, показалось Аллену. Войдя, Найт первым делом водрузил на уже заставленный поднос позолоченную корзинку с фруктами, коротко пробежался пальцами по вихрам Тревора, а Тревор, в свою очередь, немедленно ответил взглядом, удачно сочетающим молодого Гамнета и Поля Домби.
      - О, мистер Найт, зачем же вы так. Вы исключительно добры. Виноград! Какой блеск!
      Началась довольно высокопарная беседа, в ходе которой Найт наконец уделил свое внимание и Аллену. Немного погодя Тревор жалобно потребовал, чтобы ему помогли лечь. Когда Найт с томной грацией склонился над ним, Тревор обхватил его за шею рукой и глянул в лицо.
      - Совсем как в конце первого акта, не правда ли, мистер Найт? Мне только перчатки не хватает.
      Найт поспешно выпрямился. Лицо Тревора озадаченно застыло.
      - Перчатка... Что-то такое было по поводу настоящей перчатки, правда? Что же?
      Найт вопросительно глянул на Аллена, который поторопился объяснить:
      - Тревор не может вспомнить последнюю часть своих субботних приключений в театре. Джей, вероятно, говорил, что мы надеемся с помощью одного из вас всколыхнуть его память.
      - Я уже кое-что вспомнил, - важно довел до общего сведения Тревор. - Я помню, как мистер Найт разговаривал в кабинете с мистером Моррисом.
      Маркус Найт оскорбленно расправил плечи.
      - Надеюсь, мистер Аллен, вы знаете, что я ушел из театра с Моррисом около одиннадцати.
      - Он так и сказал, - пожал плечами Аллен.
      - Прекрасно. - Найт остановился прямо перед Тревором и с некоторым усилием, но не без успеха, напустил на себя располагающий к доверию вид. Если, милый мальчик, ты прятался в передней части здания и слышал наши с мистером Моррисом голоса в его кабинете, то, конечно, видел, как мы уходили из театра.
      Тревор кивнул.
      - Изумительно, - подытожил Найт, разводя руками.
      - Люди возвращаются, - раздался дискант. Аллен оглянулся и увидел, что Тревор прижимает пальцы к губам, словно аллегория озадаченной невинности.
      - Какого дьявола ты хочешь этим сказать?! - воскликнул Найт.
      - Именно это я и не могу вспомнить. Кто-то вернулся.
      - Я действительно не постигаю, Аллен, - начал было Найт.
      - Мне.., кажется.., я не хочу.., вспоминать...
      - Вот видите! Позор! Вы повредите ребенку! Я решительно отказываюсь участвовать в этом опасном и никчемном эксперименте. Не волнуйся, Тревор. Ты совершенно прав. Тебе не надо ни о чем вспоминать.
      - Почему?
      - Потому что я так говорю! - проревел Найти рванулся к двери. На пороге он задержался и проговорил глухо, что произвело еще более сильное впечатление:
      - Я артист. Через восемь часов я появлюсь перед публикой в роли, которая требует полной отдачи. Более того, самую мучительную и тяжелую сцену мне придется провести с некомпетентным дублером, о манере игры которого я до сих пор не осведомлен. Мои нервы расстроены. За последние сорок восемь часов я прошел сквозь муки ада. Неуважение. Предательство. Осмеяние. Угрозы. И сверх того - этот нелепый, бессмысленный, неуместный полицейский вызов. Прекрасно, суперинтендант Аллен. Больше я такого не допущу. Я подам официальную жалобу. За сим - до свидания.
      Он яростно распахнул дверь и закрыл - не захлопнул! - с идеально отмеренной долей темперамента.
      Из коридора донеслись аплодисменты, ругательство и удаляющиеся шаги.
      Аллен открыл дверь и увидел, как Гарри Грав тихо похлопывает в ладоши, а Маркус Найт широкими шагами гневно идет по коридору.
      - Разве им можно не восхищаться? - спросил Гарри, извлекая из кармана сверток. - Детская рулетка. Тревор может заняться разработкой системы. Это верно, что вы затеяли нечто вроде парада для опознания?
      - Можно выразиться и так, - согласился Аллен.
      - Вы хотите сказать, - осведомился Гарри, слегка меняясь в лице, - что этот несчастный, но все-таки никчемный мальчишка может внезапно ткнуть пальцем в одного из нас и звонко возвестить: "Я все вспомнил. Вот он!"
      - Грубо говоря, именно таков был замысел.
      - Прекрасно. Только учтите: он вполне способен выдвинуть ложное обвинение, чтобы насладиться спектаклем. Ничуть не удивлюсь, если для такого фокуса ему захочется выбрать именно меня, поскольку тут можно ожидать самой бурной реакции.
      - Рискнем. Заходите.
      Аллен открыл дверь и вошел вслед за Гравом в комнату.
      Тревор лежал в кровати, укутавшись одеялом. Гарри застыл, не сводя с него глаз.
      - Он выглядит маленьким милым ребенком, правда? - прошептал он. - Просто сахарный ангелочек. Он действительно спит или притворяется?
      - Он задремал. Он проснется, даже если вы просто наклонитесь над ним.
      - Чертовски стыдно будить его.
      - Мне все-таки придется, с вашего разрешения, попросить сделать это. У него на скуле загадочный синяк. Быть может, вы сумеете подбросить нам какую-нибудь мысль насчет его происхождения?
      С улицы донесся гудок баржи. Смутный гул Лондона прорезал звон Биг Бена, пробившего час.
      Гарри положил на поднос свой сверток.
      - Взгляните на его синяк. За волосами не видно. Отодвиньте их и взгляните.
      Гарри наклонился над мальчиком и протянул к его лицу левую руку.
      Из-за ширмы в углу что-то звякнуло: тванг.
      Тревор открыл глаза, увидел над собой лицо Гарри и заорал.
      Глава 11
      СПЕКТАКЛЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
      Гарри Грав не доставил никаких хлопот. Когда Тревор закричал, он отступил от кровати белый, как рубашка, однако сумел выдавить из себя подобие улыбки.
      - Теперь вы, разумеется, сделаете мне обычное предупреждение и пригласите прогуляться в теплой компании до ближайшего полицейского участка. Надеюсь, Перри не забудут проинформировать? Ему понадобится вызвать дублера.
      Дальше события развивались по обычной схеме.
      По предложению Аллена все вернулись в "Дельфин". Мистер Кондукис впервые оказался в одном обществе с актерами, которых нанял. Они сидели в верхнем фойе, тогда как внизу рано собравшаяся публика уже начинала гудеть.
      Срочно вызванный дублер Гарри Грава репетировал за железным занавесом под присмотром помощника режиссера.
      - Мне кажется, - сказал Аллен, - вы имеете право услышать объяснение происходящего, поскольку все были в той или иной степени вовлечены в события. Я дам свою версию событий субботнего вечера. Должен сказать, что Хартли Грав не стал возражать против нее.
      Грав ушел из театра вместе с мисс Мейд и ее спутниками, пообещав, что смотается к себе в Кэнонбери за гитарой. На деле же он захватил гитару с собой и спрятал в шкафчике для веников в комнате с реквизитом. Шаставший по зданию Тревор нашел ее. Грав сел в свой открытый спортивный автомобиль, сделал круг по кварталу и оставил машину в проулке к складам "Фиппса". В театр он вернулся через главную дверь, пока мистер Моррис и мистер Найт были в кабинете. Джоббинс мог его видеть, однако не подумал бы ничего плохого, поскольку Грав частенько возвращался в театр по каким-нибудь надобностям. Мисс Брейс его не видела. Она приняла за него Джоббинса, сбитая с толку пиджаком.
      Во время суматохи, поднявшейся из-за Тревора, Грав прятался, пока не решил, что остался наедине с Джоббинсом. В одиннадцать он набрал собственный номер и держал трубку достаточно долго, чтобы разбудить соседа сверху, который должен был решить, что на звонок ответили.
      Когда валяющий дурака Тревор дернул за гитарную струну, Грав не мог не прийти в смятение. Кстати, именно эта деталь в вашем отчете, Джей, навела меня на мысль, что Грав вовсе не поехал к себе, а спрятал инструмент в театре. Спустя мгновение он уловил стук служебной двери и решил, подобно вам, мисс Дюн, и Джоббинсу, что Тревор ушел. Однако Тревор проскользнул обратно в зрительный зал и увидел мисс Брейс. Затем приметил Гарри Грава и начал следить за ним, подражая какому-то герою из комиксов. Грав прокрался в реквизитную за гитарой, тенью скользнул по боковому проходу через зал и оставил инструмент рядом с фойе, чтобы он был под рукой. Весьма возможно, что при этом гитара тихо тренькнула.
      Перигрин издал восклицание. Аллен взглянул на него, однако мистер Джей только замахал руками:
      - Ничего. Продолжайте, продолжайте.
      - Итак, Грав поднялся по лестнице со сцены на ярус и затаился там до полуночи. Тревор неотрывно шпионил за ним.
      В полночь Джоббинс покинул свой пост, чтобы позвонить в полицию и пожарную охрану. Грав метнулся к панели в стене, открыл ее и с помощью фонарика набрал комбинацию. О замке сейфа много говорилось еще до того, как туда поместили реликвию. Учтите, что в течение трех дней, пока сейф стоял пустой, он не охранялся, и у Грава была возможность поэкспериментировать с возможными шифрами слова "перчатка".
      Уинтер Моррис со стоном хлопнул себя по лбу. Маркус Найт пробормотал: "Боже!"
      - Он открыл сейф, вынул подставку с ее содержимым и, думаю, лишь тогда заметил, что привел в действие механизм, открывающий стальные двери и зажигающий свет в витрине. Именно в это мгновение Тревор, который стоял совсем рядом, выдал свое любимое:
      "Взж-ж-жик. Рана!"
      Грав был потрясен. Он резко обернулся, увидел мальчишку и метнулся в фойе, сжимая свою добычу, - и столкнулся с взбегающим по лестнице Джоббинсом. Грав схватился за дельфина. Когда Джоббинс упал, Тревор был в фойе и все видел. Грав кинулся к нему. Тревор говорит, что он побежал по центральному проходу яруса и Грав настиг его у самого барьера. Может быть, он не выдумывает, когда утверждает, что выхватил у него подставку и швырнул ее в партер прежде, чем Грав успел что-либо сделать. Последнее, что он помнит, - лицо Грава над собой. Именно эта сцена в сочетании со звуком гитарной струны, за которую дернул мой коллега, инспектор Фоке, скрытый за ширмой, и вернула ему память.
      - "Тонкие духи, - громко сказал Перигрин, - и мелодичное треньканье".
      - Обри? - спросил Аллеи. - Разве там говорится не о "странных духах"?
      - Вот именно, - уставился на него Перигрин в невыразимом удивлении. - Вы совершенно правы. Понятия не имею, почему эта строчка пришла мне в голову, когда Джоббинс орал на мальчишку.
      - Из-за звука одинокой струны, которым сопровождается падение занавеса в "Вишневом саде", - сказала Эмилия.
      - Ты догадалась?
      - Да.
      - О чем, черт побери, речь? - вопросил Найт.
      - Я продолжаю, - сказал Аллен. - Потерявший всякое соображение Грав сбросил мальчика в партер. И тут услышал, как через служебную дверь вошел Хокинс. Грав кинулся обратно в верхнее фойе. Он знал, что Хокинс пройдет через зрительный зал. Времени, чтобы взять гитару, ключ, отпереть и отодвинуть засов на главной двери, уже не оставалось. На лестнице лежал труп, одетый в пиджак, недавно еще принадлежавший Граву. Он сорвал пиджак, вытащил из кармана шарф, чтобы не запачкать собственную одежду, и вернулся на темный ярус в качестве Джоббинса. Хокинс, который был уже в партере, увидел его, обратился, как к Джоббинсу, и получил задание приготовить чай. Он ушел в служебную комнату. У Грава появилось время вернуть пиджак обратно, подхватить гитару и" выпустить себя из здания. В Челси он явился во всеоружии, чтобы стать душой вечера, устроенного мисс Мейд.
      - И действительно ею стал, знаете ли, - заметила мисс Мейд, потом прижала руки к лицу и расплакалась.
      Найт издал неопределенное восклицание и направился к ней.
      - Не надо, дорогая, не надо. Мы должны быть выше этого. Предадим все забвению.
      Мистер Кондукис откашлялся. Дестини метнула на него красноречивый взгляд, однако Кондукис ловко уклонился от него.
      - Мотив, разумеется, кража, - продолжал Аллен. - Грав был достаточно осведомлен о миссис Констанции Гузман, о том, что она тайно скупает ворованные исторические ценности.
      Найт, целовавший в этот момент руки Дестини, слегка вздрогнул.
      - Но думаю, он знал не только это, - добавил Аллен. - Миссис Гузман шесть лет тому назад была в числе гостей мистера Кондукиса на яхте "Каллиопа", потерпевшей крушение. Именно тогда Граву сильно не везло и он хватался за любую работу: шофера, официанта, слуги.
      Тут Аллен обратился к мистеру Кондукису:
      - Вчера из-за появления Грава я не успел спросить вас: был ли он слугой на борту "Каллиопы"? Все присутствующие отвели глаза.
      - Да, - сказал мистер Кондукис.
      - Каким образом это произошло?
      - Он обратился ко мне сам. Его отец состоял со мной в отдаленном и нежелательном родстве. Я не считал данное обстоятельство достаточной причиной, чтобы давать работу Граву, однако он сумел убедить меня в своей полезности.
      - И он продал вам перчатку и документы?
      - Да.
      - За тридцать фунтов?
      - Я уже говорил.
      Маркус Найт, который держался по отношению к мистеру Кондукису довольно натянуто, - великолепная смесь надменности и смущения - громко возгласил:
      - Я не верю!
      - Чему вы не верите, мистер Найт? - поинтересовался Аллен.
      - Что он был на борту того.., судна.
      - Вы едва ли пробыли там достаточно, чтобы заметить это, - холодно парировал Кондукис.
      - Я пробыл там вполне достаточно, чтобы... - начал было Маркус на повышенных тонах, но тут же увял. - Впрочем, неважно. Неважно.
      Аллен поднялся. Так же поступили и все остальные, за исключением мистера Кондукиса.
      - Больше не смею вас задерживать, - сказал Аллен. - Мне искренне жаль, что у вас произошли такие события, и хочется надеяться, что спектакль да и сам театр успешно выдержат шторм. Я уверен в этом. Поскольку Грав признал все основные обвинения, хотя и утверждает, что не имел намерения убивать и действовал в порядке самозащиты, судебное разбирательство не займет много времени и не потребует значительного числа свидетелей. Думаю также, что обойдется без особого шума в прессе.
      - Почему он так поступил? - удивленно спросил Моррис. - Почему не стал отрицать?
      - Он сказал, что крайне устал от всего этого, и добавил, - произнес Аллен со странной дрожью в голосе, - что так будет лучше для Шекспира, мистера Перигрина и "Дельфина".
      В глазах актеров блеснули слезы.
      Когда все ушли, Аллен спросил мистера Кондукиса:
      - Вы хотите мне о чем-то сообщить, сэр?
      - Точнее, я хочу задать вам один вопрос. Он говорил что-либо обо мне?
      - Очень мало. Он сказал, что не имеет к вам претензий.
      - Я оплачу его защиту. Сообщите еще.
      - Хорошо.
      - Что-нибудь еще?
      - Он сказал, что собирался присвоить перчатку и хочет, чтобы вы это знали. А также просил передать вам вот это.
      Аллен вручил мистеру Кондукису конверт. Тот собрался было сунуть его в карман, затем передумал, открыл, прочел короткую записку и протянул ее Аллену.
      "Похоже, - прочел Аллен, - что мы оба стали жертвами обстоятельств. Это наводит меня на довольно забавную мысль, что вы, как, говорится, "поймете ". Можете не беспокоиться. Я устал".
      Внизу кто-то, насвистывая, пересек фойе и хлопнул дверью. В театре было тихо.
      - Он вцепился в плот, - сказал мистер Кондукис, - и попытался взобраться. Он перевернул бы его. Я ударил по его пальцам шкатулкой. Его руки были в перчатках. От моего удара пальцы разжались и соскользнули. Никто этого не видел. С тех пор он шантажировал меня.
      ***
      - Продажа билетов не сократилась, - отметил Уинтер Моррис, хлопнув по бумаге. - Да и пресса шумит очень мало. Не понимаю.
      - Может быть, тут действует рука Кондукиса?
      - Все может быть, но нам это очень кстати.
      Моррис, насвистывая, помчался вверх по лестнице в кабинет.
      - И все-таки я надеюсь, что это не рука Кондукиса, - сказал Перигрин Эмилии. - Мне хочется верить, что это сам "Дельфин". И мы. Знаешь, мне кажется, он остался в фойе, чтобы исповедаться перед Алленом.
      - В чем?
      - Кто знает! У меня ощущение, что это как-то связано с той яхтой. Он очень странно держится всякий раз, когда о ней заходит речь.
      Не исключено, что в то утро ты напомнил ему об этом, - невзначай предположила Эмилия.
      - Я? О чем?
      - Ну, например, кто-то утонул или мог утонуть. Возможно, он был рад спасти тебя.
      - Все может быть, - повторил Перигрин слова Морриса и обнял девушку.
      Они обвели глазами театр: пухленьких купидонов, услужливых кариатид, портрет мистера Адольфуса Руби, красивый изгиб лестниц. Бронзовые дельфины исчезли. Место сейфа занял портрет Графтона.
      - Если ты принадлежишь театру, то принадлежишь ему полностью, - сказал Перигрин.
      Они вышли на улицу.
      Перед портиком стоял огромный "даймлер" с шофером. Перигрину на миг показалось, что сейчас из машины раздастся приглашение мистера Кондукиса еще раз съездить на Друри Плэйс.
      - Это автомобиль Десси? - поинтересовалась Эмилия.
      Однако на заднем сиденье была вовсе не Дестини Мейд, а крупная некрасивая леди, сверкающая бриллиантами, норковым мехом и перьями.
      Она постучала в стекло, подзывая к себе Перигрина.
      Когда мистер Джей подошел, леди через окно осведомилась низким голосом:
      - Быть может, вы сумеете мне помочь? Я приехала из Америки по поводу шекспировских реликвий. Меня зовут миссис Констанция Гузман.