- О, комедия шла без всяких антрактов. Чарльз делал вид, что ослеплен и потрясен. Милашка Гертруда содрогалась, и даже владычица моего сердца умоляла избавиться от шоферской клетки. Что я и сделал. Генри Джоббинс кряхтел у служебной двери, жалуясь на хронические боли в пояснице, вот я и изобразил доброго самаритянина, - хотите верьте, хотите нет, но мне это неплохо удалось. Я просто снял с себя пиджак и вручил ему. И ничего забавного в этом жесте не было. Я избавился от причинявшей неудобства вещи, отдав ее туда, где она никого не раздражала. Джоббинс был хорошим парнем. Очень хорошим.
      - Кто-нибудь знал о вашем спонтанном даре?
      - Нет. Хотя, наверное, его сменщик точно знал. Ну, этот, Хокинс. Генри Джоббинс сказал мне, что он был просто потрясен.
      - Итак, по-вашему, больше никто не знал о том, что пиджак сменил хозяина?
      - Я просил Джоббинса никому не говорить. Честное слово, продолжения комедии по этому поводу я бы просто не переварил. - Тут Гарри искоса поглядел на Аллена. - Вы опасный человек, суперинтендант. Вы ошиблись при выборе профессии. Вы бы пользовались колоссальным успехом, сидя в исповедальне.
      - Без комментариев, - сказал Аллен. Оба рассмеялись.
      - Послушайте, - спросил Аллен. - Мог ли кто-нибудь думать, что вы после представления окажетесь в фойе? Именно вы, а не Джоббинс.
      - Наверное, - пожал плечами Грав. - Во всяком случае, сразу после спектакля. И прежде всего - Уинтер Моррис. Я занят в телешоу, это не обходится без уймы телефонных звонков. На всякий случай я дал номер театра и всякий раз заглядываю в кабинет, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь сообщений.
      - Понятно.
      - Однако прошлым вечером я не заходил, поскольку шоу кончилось, да вдобавок Десси Мейд ангажировала меня на вечер. Вы уже слышали, что она велела мне лететь за гитарой. Я подчинился.
      - Вы приехали в Челси до или после того, как мисс Мейд с гостями появилась в своей квартире?
      - Почти одновременно. Они прибыли как раз тогда, когда я припарковывал машину. Насколько я понял, они заглянули в "Молодой Дельфин".
      - Кто-нибудь видел или слышал, что вы побывали в своей квартире в Кэнонбери?
      - Мог слышать сосед сверху. Он ворчит, что я бужу его каждую ночь. Как только я вошел, зазвонил телефон. А было это около одиннадцати. Ошиблись номером. Думаю, он проснулся от звонка, однако не уверен. Я задержался, чтобы сделать глоток виски, ополоснуться под душем, а потом сразу подхватил гитару и вылетел из квартиры.
      - Как зовут вашего соседа сверху? Гарри назвал имя и выразил надежду, что все-таки разбудил бедолагу.
      - Сейчас проверим. Фоке?
      Мистер Фоке позвонил соседу Гарри под видом оператора телефонной станции, проверяющего неисправную линию, и выяснил, что телефон Грава действительно зазвонил в одиннадцать часов, как только сосед выключил свет.
      - Ну, слава Богу, - сказал Гарри.
      - Возвращаясь к вашему пиджаку... Был ли в кармане желтый шелковый шарф?
      - Действительно был. С элегантной буквой "Г", которую вышила прекрасная ручка чертовки. По крайней мере, ее не пришлось спарывать. Бедный старый Генри Дж, был доволен, как сытый осел.
      - Он вам нравился, не так ли?
      - Хороший парень. Мы, бывало, пропускали с ним по пинте в пабе, и он рассказывал о своих днях на реке. Мне всегда казалось странным, что я вызываю у него добрые чувства.
      - Почему же?
      - О.., видите ли, я чудовищно непопулярен. Я неприятен. У меня настоящий талант вызывать всплески антипатии, ручаюсь вам. Уверяю, что даже мистер Кондукис, - добавил Гарри, широко раскрыв глаза, - на дух меня не переносит, хоть и чувствует себя обязанным.
      - Когда вы с ним виделись в последний раз?
      - Вечером в пятницу, - моментально ответил Грав.
      - Вот как?
      - Да. Я из чувства благодарности звоню ему иногда с тех пор, как он обеспечил меня этой ролью. Кстати, я не упоминал, что мы с ним состоим в отдаленном родстве? Повторяю: отдаленном.
      - Нет.
      - Я предпочитаю об этом не говорить. Видите ли, даже мне известно, что существуют некоторые границы, которые лучше не переступать.
      Глава 8
      ВОСКРЕСЕНЬЕ. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ
      - Ну, Братец Лис, что ты об этом думаешь?
      - О "душе общества"? С нами он держался совершенно иначе, чем когда дразнил своих коллег. Комплекс неполноценности, не иначе. Вы, правда, заставили его высказаться.
      - Как по-твоему, он действительно снизошел до очевидных выводов?
      - Вы о пиджаке? Не могу поверить, мистер Аллен, что его заботил именно пиджак. Честно говоря, мне сразу показалось, что предлог притянут за уши. С тем же успехом вы можете сказать.., точнее, - решил подколоть Фоке, подозревать кого угодно. Мистера Найта, эту остроносую леди мисс Брейс и даже мистера Кондукиса.
      - Да, Фоке, все они действительно попадают под подозрение, даже если оставить пиджак в стороне.
      - Попадают, попадают, - с тяжким вздохом согласился Фоке, помолчал немного и медленно проговорил:
      - Думаете, он нас разыгрывал, вешая лапшу на уши?
      - Я бы не удивился. И все-таки определенный смысл в этом есть. На площадке было действительно темно, даже при условии, что на нее падал свет из витрины.
      - Кстати, а как она освещалась? Я так и не удосужился взглянуть.
      - В нише есть выключатель. Вор не мог открыть стальные двери, не включив света.
      - Как в холодильнике.
      - Да. Мне кажется, произошло примерно следующее. Двери из яруса в верхнее фойе заперли, зрительный зал погрузился в темноту. Вор притаился на ярусе. Он слышал, как ушли Джей с мисс Дюн, как хлопнула служебная дверь... Подождал до полуночи и подкрался к ближайшей двери, откуда услышал, как Джоббинс звонит пожарникам и в полицию. А мы знаем точно, что рапорт им был сделан вовремя.
      - Дежурный пожарный, которому он звонил после полицейского отделения, утверждает, что трубка была повешена как-то слишком резко.
      - Верно. Дальше пойдут сплошные предположения. Думаю, неизвестный воспользовался этим моментом, чтобы открыть панель в стене - она не запирается - и набрать комбинацию. Сигнализацию он уже отключил. У него наверняка был фонарик, однако могу поспорить, что - намеренно или случайно - он задел выключатель и привел в движение стальные двери, одновременно включив освещение. Если это произошло случайно, он не знал, что натворил, пока не открыл сейф. Вынув подставку со всем ее содержимым, он обнаружил, что смотрит через стекло в верхнее фойе и на площадку лестницы.
      - А световое пятно отражалось на противоположной стене.
      - Причем достаточно ярко, чтобы привлечь внимание Джоббинса.
      - Звучит несколько натянуто.
      - Будто я сам не знаю.
      - Что же дальше? Парень прикидывает, что пора уходить. Но зачем ему лезть в фойе? Это вопрос, - сказал Фоке, безмятежно рассматривая своего шефа. Поступок исключительно глупый. Ему ведь известно, что там Джоббинс.
      - У меня есть только один ответ, Фоке. Он схватил добычу и собирался вернуть подставку на место, запереть сейф - в общем, привести все в прежний вид. Он уже снимал вещи с подставки, но тут ему помешали. Он услышал голос, мяуканье, шорох - не важно, что именно. Оглянулся. Обнаружил следящего за ним Тревора Вере. Джоббинс, по его мнению, был внизу у телефона. Вор выскакивает на ярус, мчится по нему и выбегает на другую сторону фойе, надеясь нырнуть в туалет прежде, чем Джоббинс поднимется. Он рассчитывает, что Джоббинс обнаружит на ярусе Тревора и сочтет его виновным. Только он опоздал. Джоббинс заметил свет от сейфа и рванул вверх по ступенькам. Вор увернулся от него, схватил дельфина и размозжил сторожу голову. Тревор, который тоже выскочил в фойе, все это видел. Убийца двинулся к нему. Мальчик юркнул обратно за дверь и побежал по центральному проходу. Преследователь за ним. Он настиг его в каком-то футе от лестницы. Завязалась борьба, во время которой мальчик схватился за подставку. Полиэтиленовая пленка соскочила, реликвии перелетели через барьер вместе с ней. Мальчик получает удар в челюсть и тоже падает с яруса. Его ногти прочерчивают диагональные полосы по вельветовой обивке. Хокинс в этот момент идет по переулку к служебной двери.
      - Дудки, - перебил мистер Фоке, любивший иногда употреблять жаргонные словечки. - Сколько, по-вашему, все это продолжалось?
      - После набора комбинации не более пяти минут. Может быть, меньше.
      - Получается, было около пяти минут первого.
      - Скажем, между двенадцатью и десятью минутами первого.
      - Да, сэр, - сказал Фоке с выражением признательности. - А в пять минут первого, или десять, или около того, Хокинс вошел через служебную дверь и в партере побеседовал с напарником, который смотрел на него с яруса.
      - Забавляетесь, сэр? - отозвался Аллен. - В таком случае примите во внимание, мистер Насмешник, что Хокинс беседовал с кем-то, одетым в новый пиджак Джоббинса, который только и можно было различить при скудном освещении. Нет никаких доказательств, что с ним говорил именно Джоббинс. Как видите, Гарри Граву имело смысл заводить речь о пиджаке.
      - Ну-ну?
      - Считаешь, я зашел слишком далеко?
      - Это вы говорите, мистер Аллен.
      - Вот именно, что говорю. Все это, конечно, только предположения. Если можешь выдать лучшую гипотезу, я внимательно слушаю.
      - Эх, если б мальчишка пришел в себя!.. - пробурчал Фоке.
      - Может, и придет.
      - Вернемся к пиджаку. Зачем нужно его приплетать? Убийца теряет добычу, сбрасывает мальчишку с яруса и слышит, что у служебной двери появился Хокинс. Прекрасно. Он выскакивает обратно в круглое фойе. Почему бы ему не удрать через главную дверь?
      - Нет времени. Он знает, что через несколько секунд Хокинс пройдет через зрительный зал в нижнее фойе. Дверь заперта на замок, ключ висит за кассой. Кроме того, засов. Некогда отпирать.
      - По-вашему выходит, он сорвал пиджак с трупа, напялил на себя со всей кровью и Бог знает чем...
      - Только снаружи. И, думаю, он вынул из кармана шарф, чтобы защитить собственную одежду.
      - Ага. Значит, он принарядился, вернулся на ярус и попросил Хокинса приготовить чай?
      - Хриплым простуженным голосом, наверное.
      - А дальше что? Продолжайте, мистер Аллен, не останавливайтесь.
      - Хокинс отправился готовить чай. Это заняло у него не меньше пяти минут. Наш клиент вернулся к телу, опять надел на него пиджак, а шарф обернул вокруг шеи. Помнишь, как выглядела одежда? Пиджак был задран выше поясницы. Он не мог так сбиться при простом падении.
      - Черт, я это упустил. Очко в вашу пользу.
      - Затем он спустился по лестнице, взял ключ, снял засов, отпер дверь, вышел и захлопнул ее за собой. Весьма возможно, что Хокинс, занятый приготовлением чая позади железного занавеса, ничего не слышал, а если слышал, то не обратил внимания. Наш клиент - хладнокровный парень, однако появление Тревора, а потом Хокинса, ужас от содеянного - он не собирался убивать вывели его из равновесия. Он не сумел сделать главного.
      - Прихватить сокровище?
      - Вот именно. Реликвии упали через барьер вместе с Тревором.
      - Что должно было привести его в бешенство, - заметил мистер Фоке и замолчал, не сводя глаз с Аллена.
      - Учти, - сказал Аллен, - если Хокинс говорил с Джоббинсом, а не с убийцей в его пиджаке, мы имеем дело с преступлением, совершенным за какие-нибудь пять минут. В течение которых человек, притаившийся где-то рядом, пока сторожа разговаривали, успел набрать комбинацию, открыть сейф, вынуть добычу, убить Джоббинса, почти прикончить Тревора, отпереть дверь и улизнуть.
      - Это невозможно, - согласился, подумав, Фоке. - Признаю целиком и полностью: это невозможно. И что мы имеем в таком случае?
      - Сейчас разберемся. Давай-ка сюда Джереми Джонса.
      ***
      Вышедший из кабинета Гарри Грав состоял из одной сплошной улыбки.
      - Могу побиться об заклад, - весело сообщил он, - вы просто лопаетесь от желания узнать, насколько я вам всем перемыл косточки. Так вот, я этим вовсе не занимался, если, конечно, не считать упоминания о том прискорбном факте, что вы меня на дух не переносите. Каковое обстоятельство, к слову, очень трудно не заметить.
      - Трудно заметить только несуществующее, - резко парировал Перигрин. Лично меня вовсе не тошнит от вашего запаха, Гарри. Я просто считаю вас жутким занудой, который не может отказаться от роли infant terrible <Ужасного ребенка (фр.).>. Вы бываете вредным до идиотизма, однако ненависти у меня к вам нет. Вы мне, пожалуй, даже симпатичны.
      - Какая блестящая отповедь, Перри! А что скажет Джереми?
      Джереми, всем своим видом демонстрирующий, насколько ему неприятен этот разговор, раздраженно пробурчал:
      - Господи Боже, какая чушь!
      - Уинти? - осведомился Гарри.
      - Я должен тратить свое время на ненависть? - Моррис развел руками и окинул его ледяным взглядом. - Глупости! Я слишком занят.
      - Итак, в отсутствие Чарльза и девушек мы выяснили, что покинуты лишь королем "Дельфина".
      Маркус Найт отошел в дальний конец фойе, стоило лишь открыться двери кабинета. Но, услышав последнюю сентенцию, повернулся и с чувством собственного достоинства произнес:
      - Я категорически отказываюсь принимать участие в этом балагане. - И тут же сам испортил произведенное впечатление, сорвавшись на крик:
      - Мне надоело выслушивать глупое, наглое, издевательское прозвище!
      - Бом! - откликнулся Грав. - Колокол взревел. Интересно, донесся ли набат до Элегантного Полицейского? Я удаляюсь. Всего наилуч... - он поймал себя на любимом пожелании Джоббинса и смутился. - На этот раз действительно нечаянно. Пока.
      С этими словами он исчез.
      Маркус Найт незамедлительно впал в то состояние, которое Перигрин называл высшей степенью накала. Внешне все было прилично. Он говорил чрезвычайно спокойно, со сдержанной жестикуляцией и кажущейся невозмутимостью, - лишь покрасневшая шея да судорожно бьющаяся жилка на ней выдавали крайнюю напряженность.
      - Полагаю, не совсем подходящий момент, чтобы обсуждать возможность участия в спектакле данной личности. Однако был сделан намек, что полиция прислушивается к Правлению. Уинтер, я должен просить вас довести до сведения руководства мое намерение как можно скорее прервать свой контракт, если только Хартли Грав не будет освобожден от исполнения роли. Формальностями займутся мои агенты.
      При обычных обстоятельствах выступление завершилось бы оглушительным грохотом двери. Однако хлопнуть было нечем, поэтому Маркус эффектно опустился на один из викторианских диванчиков, которые Джереми разместил по стенкам круглого фойе, и застыл там в исполненной достоинства спокойной позе, готовый, однако, взвиться при малейшем поводе.
      - Мой дорогой, уважаемый Перри и вы, уважаемый Уинти, мне очень жаль, но примите это решение как окончательное. Мне действительно очень жаль, что так получилось. Но ничего не поделаешь.
      Перри и Моррис осторожно переглянулись. Джереми, который выглядел очень подавленно с тех пор, как вернулся, тяжело вздохнул.
      - Марко, - начал Перигрин, - не будете ли вы так добры ненадолго отложить обсуждение этого вопроса? Ужасное происшествие прошлой ночью создало проблему для нас. Я согласен со всем, что вы можете сказать по поводу Гарри. Он ведет себя просто ужасно и при нормальных обстоятельствах давно бы вылетел из театра. Могу обещать только, что я непременно поговорю об этом с Гринслэдом, а если он не захочет вмешиваться, я.., я пойду к Кондукису и скажу, что больше не в силах выносить его протеже. А до тех пор, Марко, умоляю вас, потерпите.
      Маркус сделал рукой красивый неопределенный жест, который мог выражать несогласие, высокомерное снисхождение или неумолимый гнев, затем возвел очи горе и скрестил руки.
      Уинтер Моррис посмотрел на Перигрина, закатил глаза и едва заметно мотнул головой.
      Из кабинета вышел инспектор Фоке и сообщил, что если мистер Джереми Джонс может уделить несколько минут, суперинтендант Аллен хотел бы побеседовать с ним.
      Перигрина, проводившего Джереми взглядом, кольнула неясная тревога.
      Когда Джереми вошел в кабинет, Аллен сидел за столом Уинтера Морриса. Перед ним стоял раскрытый портфель, рядом лежал "Тайме". Джереми застыл у порога. Аллен предложил ему сесть и закурить сигарету.
      - Спасибо, я предпочитаю трубку.
      - Я тоже. Не стесняйтесь.
      Джереми достал из кармана трубку и табакерку. Его руки не дрожали, но движения были стесненными.
      - Я попросил вас зайти, учитывая, что мое приглашение может оказаться совершенно излишним с точки зрения дела. Если так, заранее прошу прощения. Декорации к пьесе делали вы, не так ли?
      - Да.
      - Они показались мне исключительно точными. Я всегда прихожу в восторг, когда оформление сцены отражает тон и характер пьесы, не становясь при этом слишком навязчивым.
      - К сожалению, последнее случается часто.
      - Только не в данном случае. Вы с Джеем занимаете одну квартиру, не так ли? Наверное, вы с самого начала работали вместе.
      - Да. Получилось удачно.
      - Мне говорили, что вы совладелец симпатичного магазина на Уэлтон-стрит и пользуетесь репутацией эксперта по историческому костюму.
      - Такая оценка моих знаний чересчур высока.
      - Во всяком случае, это вы делали эскизы костюмов и занимались реквизитом?
      - Да.
      - Например, перчатками, - сказал Аллен, поднимая со стола газету. Под ней оказались перчатки, используемые во время спектаклей.
      Джереми промолчал.
      - На удивление точная копия. Ну и, конечно, я видел, как вы размещали настоящую перчатку и документы на вельветовой подставке и клали их в сейф. Если помните, я присутствовал в театре в то утро, шесть месяцев назад.
      Джереми привстал было со стула, но взял себя в руки.
      - Верно, - сказал он.
      Аллен достал из портфеля сверток, пододвинул его поближе к Джереми и осторожно развернул. Их глазам предстала маленькая, сморщенная, расшитая перчатка с золотым шнуром, покрытая пятнами.
      - Это не она?
      - Я.., да, - сказал Джереми, белый, как рубашка.
      - Это та самая перчатка, которую вы поместили на вельветовую подставку вместе с двумя документами и прикрыли куском полиэтиленовой пленки, закрепленной с помощью обтянутых вельветом же кнопок?
      - Да.
      - А затем через заднюю стену ниши, которая со стороны яруса прикрыта панелью, вы поместили подставку внутрь сейфа, задрапированного вами же золотым шелком. Вы повернули выключатель, который управляет стальными дверями в стене фойе. Двери открылись, и зажглось освещение витрины. Вы закрыли дверцу сейфа и заперли его. Перигрин Джей, Уинтер Моррис, Маркус Найт, Тревор Вере, мисс Дестини Мейд и мисс Эмили Дюн в это время находились, по вашему предложению, в фойе и на лестничной площадке, громко одобряя характер экспозиции. Верно?
      - Вы там присутствовали.
      - Да, как я уже имел случай вам напомнить. Я был в фойе и присоединился к вам, когда вы изменяли положение экспонатов на подставке.
      Аллен сделал короткую паузу. Джереми не издал ни звука, и суперинтендант продолжил:
      - Прошлой ночью экспонаты, вельветовая подставка и кусок полиэтилена были найдены в центральном проходе партера недалеко от того места, где лежал мальчик. Я принес перчатку сюда и внимательно рассмотрел ее.
      - Я знаю, что вы собираетесь сказать, - проговорил Джереми.
      - Я так и думал. Начать с того, что мне не понравился запах. У меня довольно тонкое обоняние, а тут я уловил нечто не похожее на аромат антиквариата, если так можно выразиться. Слегка пахнуло рыбьим клеем и краской, и этот дополнительный душок был скорее всего оставлен чьими-то руками.
      Джереми непроизвольно сжал пальцы. Его ногти, как и у Тревора, венчала цветная кайма, но отнюдь не из вельветовых волокон.
      - Поэтому сегодня утром я достал свою лупу и старательно осмотрел перчатку, в том числе изнутри. Вы скажете - святотатство. Согласен. Но мне показалось, что это действительно очень старая перчатка, которая была заново отделана какое-то время назад. А потом я заметил на изнанке ее тыльной стороны, там, где вышивка.., впрочем, можете посмотреть сами. Я сейчас покажу.
      Аллен осторожно вывернул перчатку.
      - Смотрите. Волосок, прихваченный ниткой, - это человеческий волос и, как видите, рыжий. Аллен положил перчатку обратно на стол.
      - Эта копия значительно лучше пары для сценического реквизита, хотя и та необычайно хороша. Просто изумительная работа, на расстоянии практически не отличимая от подлинника.
      Тут суперинтендант поднял глаза на Джереми и спросил:
      - Зачем вы это сделали?
      ***
      Джереми сидел, опершись локтями о колени, и смотрел на свои стиснутые руки. Над побелевшим лицом ярко горели рыжие волосы. Пара волосинок, как заметил Аллен, прилипла к замше на плече куртки. Наконец мистер Джонс проговорил:
      - Клянусь, что это не имеет никакого отношения к Джоббинсу и мальчику.
      - Именно из такого предположения мы исходим на данный момент.
      - Скажите, можно пригласить сюда Перри? Аллен задумался на мгновение, потом кивнул Фоксу. Инспектор вышел.
      - Мне бы хотелось, чтобы он услышал об этом сейчас и от меня, - пояснил Джереми.
      Перигрин вошел, глянул на Джереми и направился к нему.
      - Что случилось?
      - Я собираюсь сделать признание и хочу, чтобы ты при этом присутствовал.
      - Господи, Джер, прекрати валять дурака. Какое признание? В чем?
      Тут он заметил на столе скомканную перчатку и пару из театрального реквизита.
      - А это еще что такое? Кто посмел вывернуть перчатку Гамнета?
      - Никто, - ответил Джереми. - Это не перчатка Гамнета. Это очень хорошая подделка. Я сам ее сделал, так что ручаюсь.
      Последовало продолжительное молчание.
      - Болван, - медленно проговорил Перигрин. - Просто исключительный болван.
      - Пожалуйста, мистер Джонс, расскажите об этом подробнее.
      - Да. Я расскажу все. Я хотел как лучше.
      - Инспектор Фоке запишет ваши показания. Если в ходе вашего признания вы собираетесь дать нам основания, достаточные для ареста, я предупреждаю, что ваши слова могут быть использованы против вас.
      - Да, да. Конечно. - Джереми поднял глаза на Перигрина. - Все в порядке. Я не хотел. И перестань, Бога ради, таращиться на меня. Сядь куда-нибудь и слушай.
      Перигрин пристроился на край собственного стола.
      - Все началось, - заговорил Джереми, - когда я отправился в "Викторию и Альберт" сделать зарисовку перчатки для реквизита. Эмилия Дюн иногда помогает в магазинчике, и она перевернула все наши запасы, чтобы найти более или менее подходящий материал. Мы выбрали вон ту пару и запаслись достаточным количеством расшитого шелка, золотой нити и поддельных драгоценностей, которые вполне годились для реквизита. Однако во время поисков я обнаружил... - тут он указал на поддельную перчатку, - вот эту вещь. Это подлинная кожа того же типа, что и на перчатке Гамнета, возраст примерно тот же, во всяком случае, плюс-минус пятьдесят лет от возраста оригинала... Маленькая женская рука, отворот, тесьма.., только вышивка совсем другая. Я.., мне.., в общем, увидев настоящую перчатку, я ходил как одурманенный. Я сделал подробный, очень подробный эскиз. И все время, пока я работал над реквизитом, не стихали разговоры, что Кондукис продает перчатку в частную коллекцию в США.
      Джереми говорил все быстрее, не сводя взгляда с Аллена.
      - Я буквально схожу с ума, когда исторические сокровища покидают страну их происхождения. Будь моя власть, я завтра же вернул бы в Афины все античные скульптуры... Я принялся за копию. Сначала просто так. Например, чтобы разыграть Перигрина, похвастаться перед экспертом из "Виктории и Альберта".., не помню, что еще. Я был счастлив, охотясь за шелком, золотой и серебряной нитью... За подлинным материалом. Я делал это прямо у тебя на глазах, Перри. Ты не раз чуть было не раскрывал меня. В то время у меня не было ни малейшего намерения, ну абсолютно ни малейшего, совершить подмену.
      - А что вы собирались сделать с копией, если оставить в стороне розыгрыши? - спросил Аллен.
      Джереми вспыхнул до самых корней предавших его волос.
      - Я.., хотел подарить ее Дестини Мейд. Перигрин издал тихий стон.
      - Что заставило вас изменить свои планы?
      - Вы, наверное, догадались, что это случилось тем утром, когда оригинал доставили в театр и попросили меня проследить за его размещением. Я решил проэкспериментировать, просто так, в шутку.., воспользоваться шансом и проявить ловкость рук. Копия ведь была у меня в кармане. Это оказалось очень просто. Никто не заметил, даже вы. Я собирался сразу же рассказать обо всем.., то есть если никто не испортит шутки, извлечь оригинал из кармана, насладиться реакцией, заменить перчатки и вручить Дестини копию. Понимаете, просто хотелось посмотреть, как вы все запрыгаете, а пресса защелкает камерами, а Маркус примет оскорбленную позу...
      - Очень забавно и мило, - сказал Перигрин. - Как раз под стать Гарри Граву.
      - Ну, а потом я услышал разговор по поводу сейфа и все то, что вы сказали Уинти, мистер Аллен, и понял, что вы с ходу угадали комбинацию... Я испугался. Я понял, что мы напрашиваемся на неприятность.., что грозит похищение, как с картиной Гойи. Я был уверен, что Уинти не позаботится изменить комбинацию... Ну и под влиянием момента, абсолютно импульсивно, решил не рассказывать о своем фокусе. Я подумал, что будет лучше, если в театре для всеобщего обозрения останется копия, а я позабочусь об оригинале. Он сейчас в сейфе, тщательно упакован, уверяю вас. Я собирался подменить перчатки еще раз, когда реликвию должны были забрать из театра. Я знал, что без меня при этом не обойдутся. Ну, а тут гром среди ясного неба...
      - Теперь мне понятно твое поведение в пятницу, - заметил Перигрин.
      - Еще бы. - Джереми обратился к Аллену:
      - В пятницу Перигрин сообщил мне, что Кондукис продал - или можно считать, что продал - реликвию частному коллекционеру из США.
      Джереми вскочил и прошелся по кабинету. Аллен сидел за столом, опираясь на него локтями и опустив подбородок на руки. Фоке кинул взгляд поверх очков, а Перигрин нервно пригладил волосы.
      - Ты, должно быть, сошел с ума, - пробормотал он.
      - Считай как хочешь. Можешь не говорить мне, как называется мой поступок. Фактически я украл перчатку.
      - Украли, и без всякого "фактически", - подтвердил Аллен. - Насколько я понял, вы решили сохранить оригинал у себя, чтобы оставить коллекционера с носом.
      - Не знаю! - Джереми вскинул вверх руки. - Я ничего не решил.
      - Вы не знаете, что собирались сделать с перчаткой молодого Гамнета Шекспира?
      - Вот именно. Если бы ничего не произошло и я отвечал бы за изъятие реликвий из витрины.., я не знаю, как поступил бы. Скорее всего я захватил бы перчатку Гамнета с собой. Но вот заменить... Хочу надеяться, что да... Не знаю!
      - Вы обдумывали всерьез возможность другой линии поведения? Предположим, вы бы не заменили копию оригиналом. Что тогда? Хранили бы перчатку весь остаток своей жизни?
      - Нет! - крикнул Джереми. - Нет! Этого я никогда бы не сделал. Наверное, я подождал бы развития событий, а потом.., потом...
      - Вы отдаете себе отчет, что подделка обнаружилась бы сразу, как только покупатель показал ее эксперту? Джереми неожиданно ухмыльнулся.
      - Мне было очень интересно, как поведет себя Великий Кондукис. Вернет деньги или нагло выкрутится, сославшись на свое полное доверие авторитетнейшим именам?
      - Гораздо интереснее, как повели бы себя вы.
      - Но я действительно не знаю. Оставил все как есть? Потребовал выкупа? Глухо пообещал бы в телефонную трубку вернуть вещь, если она будет отдана нации? Кондукис,..
      - ..поклялся бы, получил перчатку и продал ее, - перебил Перигрин. - Нет, ты точно свихнулся.
      - Где находится сейф? - спросил Аллен. Джереми объяснил. Это оказалось рядом с их квартирой в Блэкфрире.
      - Откуда мне знать, что вы говорите правду? - продолжал Аллен. - Вы попотчевали нас этим вздором только после того, как я обнаружил подделку. Разве я могу быть уверенным, что вы не собирались продать перчатку на черном рынке? Вы ведь знаете о существовании такого рынка?
      - Прекрасно знаю, - громко сказал Джереми.
      - Заткнись, Бога ради. Заткнись!
      - И не подумаю. С чего бы? Не один я слышал о миссис Констанции Гузман.
      - Миссис Констанции Гузман? - повторил Аллен.
      - Это полупомешанная на исторических реликвиях миллионерша.
      - Да?
      - Да. Гарри Грав знает о ней все. Марко и Чарльз Рэндом тоже.
      - Что же такого они знают?
      - Если верить Гарри, - начал Джереми пронзительным голосом, в котором звучала нескрываемая ирония, - она очень щедро приняла Марко во время его феноменального сезона в Нью-Йорке - три года тому назад. Пятидесятипятилетняя миссис Гузман, страшная, как смертный грех, но с бешеным темпераментом, влюбилась в Марко. И закатила сказочный ужин - сказочный даже для нее, - а после приема попросила Марко задержаться. В знак своей любви она потащила его в какую-то комнату и показала коллекцию сокровищ, которую, по ее словам, ни один смертный еще не видел.
      Джереми перевел дух. Аллен скривил губы, слегка приподняв правую бровь. Фоке откашлялся.
      - О, Господи, - устало произнес Перигрин.
      - Я говорю в буквальном смысле, - возмущенно сказал Джереми. - За запертыми дверями миссис Гузман хранятся драгоценности, табакерки, раритеты, вещицы Фаберже, и каждая редкость связана с каким-то историческим событием или именем. Она созналась, что все они приобретены на международном черном рынке. Как правило, они числятся пропавшими. Ее агенты рассеяны по всей Европе и Востоку. Коллекцию она держит только для того, чтобы наслаждаться ею втайне. Марко же она показала ее потому, что ей хочется чувствовать себя в его власти. Признание это Марко, мягко говоря, отнюдь не обрадовало. Он удрал в самый последний момент весь в холодном поту. В ту пору они с Гарри были в неплохих отношениях. И как-то вечером после пары стаканчиков он и рассказал обо всем Гарри.