- Просто оставайтесь здесь, а я сама обо всем позабочусь.
      - Ладно.
      - Через минуту ваша выпивка будет готова.
      - А ваша?
      - Вы какой любите мартини, сладкий или сухой?
      - Странный вопрос.
      - Но вкусы-то у всех разные. Спросите любого бармена.
      - И даже не подумаю.
      - Некоторые любят хорошо перемешанный коктейль, а другие наоборот, никогда ничего ни с чем не мешают.
      - Мир точно сошел...
      - А есть и такие, которым нравится перемешивать выпивку в шейкере с колотым льдом.
      - Ну да. Конечно. Еще немного, и я поверю всему, чему угодно.
      - Я лично, люблю очень сухой, слегка смешанный мартини.
      - Что ж, Анжелика, я, пожалуй, заеду к вам как-нибудь в другой раз. У меня есть ещё кое-какие дела. Служба, понимаете ли...
      - О, Шелл - ну давайте сначала выпьем. Всего по одному мартини. И мне действительно есть, что рассказать вам о вчерашнем вечере.
      - Повторите ещё раз.
      - Мне действительно есть, что рассказать...
      - Нет, первую часть. - Оглянувшись назад, я сказал. - Ну да ладно. Один момент.
      Встав с кресла, я направился к жаровне, остановился у бара и открыл маленькую дверцу. Там стояло несколько бутылок, и я выбрал кварту джина и бутылку с вермута, к которой я долго и придирчиво приглядывался. "Ага, сказал я себе. - Как насчет этого?"
      Затем я вернулся обратно, занял свое прежнее место и сказал:
      - Что ж, Анжелика, можно начинать. Так вы принесете лед?
      И уже несколько минут спустя мы сидели, попивая изысканный, холодный мартини и ели крупные, сочные оливки, фаршированные соадким перцем.
      - Вот так-то лучше, - сказала Анжелика. - Так вам рассказать про вчерашний вечер?
      - Конечно. С удовольствием выслушаю ваш рассказ. Наверное, было очень весело?
      - Я была с мистером Холстедом. А не со своим мужем. Потому что, ну...
      - Он был на работе?
      - Нет, он... эээ... беседовал с миссис Уоррен. Ну в общем, я была с Джорджем, когда мы услышали, что по дороге проехала машина. Мы даже видели свет её фар. И вскоре после этого Джорджу позвонили.
      - Позвонили?
      - Ну да, как раз об этом я и пытаюсь вам рассказать.
      - Хорошо. Давайте дальше.
      - Мы, это, ну... на улице, около бассейна есть телефон. На очень длинном проводе. Вы, наверное, сами видели. Так вот, он зазвонил, а Джордж встал и начал ругаться.
      Я ничего не сказал, терпеливо ожидая продолжения.
      - Затем он снял трубку. Говорил недолго, минуту или около того, но очень тихо. Я сама в это время была в саду, за кустами, и не слышала, о чем разговор. Пока он разговаривал по телефону, та машина сделала круг и остановилась перед домом. А бассейн и все остальное находится за домом, сами знаете.
      - Да.
      - И когда Джордж вернулся обратно, он сам на себя был не похож.
      - Как это?
      - Насупился, стал угрюмым, скрежетал зубами - он казался очень взволнованным.
      - Держу пари, что так оно и было.
      - Он сказал, что должен поговорить с одним человеком - с тем, кто только что приехал на машине. Это имело какое-то отношение к тому звонку.
      - А вы не знаете, кто звонил?
      - Этого Джордж не говорил. Он просто сказал, что вернется сразу же, как только управится с делами. Я спросила, не лучше ли будет всем нам спрятаться где-нибудь и не выходить до поры до времени. Он ответил, что времени нет, но по пути к дому, выключил освещение в саду и у бассейна, чтобы никто... чтобы было темно. Затем повязал вокруг бедер полотенце и зашел в дом. После этого я видела его живым лишь однажды. Когда сама заходила в дом за яблоком.
      - Вы что, все помешаны на яблоках? То есть, может быть это часть какого-то особого...
      - Просто мне захотелось сунуть в рот яблоко.
      - Вы засовываете в рот яблоки? Но зачем?
      - Мне захотелось перекусить. Мы все отдаем предпочтение овощам и фруктам. Это очень полезно для здоровья.
      - Правда? А как насчет мяса? Мне для крови нужно много... ну, крови, наверное. Поэтому я люблю непрожаренное, с кровью...
      - Я пытаюсь рассказать вам о Джердже.
      - Да-да, правильно. Так когда вы снова увидели его?
      - Взяв яблоко, я вышла обратно на улицу и стояла там у двери в темноте, когда Джордж вышел из гостиной, прошел по коридору и поднялся наверх по лестнице в сопровождении какого-то человека - наверное это и был тот парень, что приехал на машине.
      - Так вы его видели?
      - Лишь мельком.
      - И как он выглядел?
      - Мужчина, как мужчина, коренастый. Ростом, пожалуй, пониже Джорджа. Она покачала головой. - Я не успела его как следует разглядеть. Возможно, если бы он снова попался бы мне на глаза, то я его и узнала бы. Но вот описать, какой он был из себя, не смогу.
      - Они поднялись наверх? Кстати, а что там находится на втором этаже? Кроме кабинета мистера Холстеда.
      - Еще одна гостиная с телевизором и четыре спальни. И больше ничего.
      - Значит, скорее всего, они направлялись к нему в кабинет. Думаю, мистер Холстед звонил мне именно оттуда. И там же мы должны были с ним встретиться. А потом вы так и не видели его - или того, другого человека?
      - Нет.
      - А тот парень вам никого не напоминал? Вы не могли с ним встречаться раньше?
      - Нет, я видела его впервые в жизни. Он был... - Она прикрыла глаза, погружаясь в раздумья. - Даже не знаю, как сказать. Но только он мне почему-то не понравился. А потом, некоторое время спустя, кто-то снова включил освещение в саду. Это было незадолго до вас.
      Я задумался над услышанным. Было бы очень хорошо - в случае, конечно, все рассказанное было правдой - если бы Анжелика действительно смогла бы опознать того человека при повторной встрече. Возможно, ей даже удастся узнать его по одной лишь фотографии. А это означало, что даже грамотно и с умом подобранные снимки могли стать залогом большого успеха.
      И кое-что у меня уже было на примете.
      Поэтому я сказал:
      - Что ж, большое спасибо за информацию - и чудесный мартини. Кстати, оливки просто превосходные. Но, думаю, мне пора идти.
      - Уже? Так спешите, что нет времени ни на то, чтобы выпить со мной ещё стаканчик, ни на что другое?
      - Вы правы, даже выпить некогда. Меня ждут в городе, в Департаменте полиции. Но, возможно, я ещё вернусь, чтобы показать вам кое-какие фотографии.
      - Вот как? - настороженно переспросила она. - Какие ещё фотографии?
      - Портреты нескольких мерзких субъектов, запечатленных полицейским фотографом. Разного рода жулье и прочие проходимцы.
      - Ясно. И когда вы вернетесь?
      - Я предварительно позвоню, но, скорее всего, часа через два, не раньше.
      - К тому времени мой муж уже вернется домой, - заметила она. - С работы. Вас это устроит?
      - Я буду просто счастлив, - ответил я.
      Я сказал Анжелике, что сам найду дорогу до дверей и провожать меня не надо. Я собирался просто выйти из-за дома, сесть в свой припаркованный у парадного входа "кадиллак", быстро наведаться в департамент и тут же возвратиться назад, а если очень повезет, то, возможно, и без особых проблем закрыть дело.
      Так я задумал.
      И снова ошибся.
      Я понял это ещё по пути к машине, и желание отправиться в центр города за какими-то там фотографиями пропало так же внезапно, как и появилось.
      12
      Мимо дома вела узкая, тенистая дорожка, по обеим сторонам которой рос кустарник и зеленела трава. Пригнув голову, я прошел под низко нависшей веткой и оказался на лужайке перед домом.
      Мой "кадиллак" стоял в нескольких ярдах справа от меня, и когда я взглянул в ту сторону, то в поле моего зрения оказался близлежащий участок улицы с несколькими домами и машиной, припаркованной примерно в квартале у противоположного тротуара. Это был темный седан, "Додж Полара".
      Мгновенно обведя глазами окрестности, я резко повернул голову влево.
      И тут я увидел его. Но он все-таки заметил меня раньше. И в руке у него уже был пистолет.
      Сделав стремительно движение, я бросился вниз, припадая на одно колено и одновременно выхватывая "кольт" из плечевой кобуры под пиджаком. Откуда-то сзади раздался предостерегающий вопль: "Осторожно, Скико!" Крик исходил со стороны дома. А вовсе не от того невысокого роста человека, на которого был устремлен мой взгляд. В то самое мгновение, когда мое колено коснулось земли, он выстрелил в меня и промахнулся. Пуля прошла очень близко, но мимо.
      Я дважды нажал на спусковой крючок своего "кольта" и оба раза промахнулся. Мой же противник развернулся и скрылся из виду, заскочив в проулок между домом соседей Берсудианов и следующим особняком.
      Я бросился на землю ничком и откатился в сторону, в то время как прогремел следующий выстрел. Мне наконец-таки удалось засечь того, второго, что стрелял в меня. И хотя как следует разглядеть его было невозможно, но уже увиденного было вполне достаточно, чтобы понять, что этот сукин сын очень старался прикончить меня.
      Я поспешно выстрелил в его сторону, не прицеливаясь, скорее для того, чтобы лишить его равновесия, чем в рассчете на то, что вот так удастся его уложить. Но зато два последующих выстрела оказались прицельными. И достигли своей цели. Оба.
      Он успел выстрелить, возможно даже несколько раз, прежде, чем я подстрелил его. Не могу сказать точно; когда в тебя стреляют, как-то не приходит в голову подсчитывать выстрелы. Он покачнулся, но устоял. Рука, сжимавшая пистолет, дрогнула, но в следующий момент он снова наставил дуло на меня, целясь в голову.
      Возможно, мне лишь казалось, что движения его были замедленными, на самом же деле все, наверное, происходило гораздо быстрее. Я все ещё стоял на коленях, одной рукой упираясь в землю, вытянув правую руку перед собой, и в очередной раз нажав на спусковой крючок, прождал, казалось, целую вечность, прежде, чем курок предательски щелкнул, попадая на пустое отверстие разряженной обоймы.
      Я увидел, как из дула наведенного на меня пистолета вырывается пламя, сопровождаемое облачком порохового дыма, и в тот же момент почувствовал, как что-то меня ударило в висок. Удар оказался поистине сокрушительной силы; толчок, способный напрочь снести голову с плеч, как если бы мой череп вдруг взорвался изнутри. Я все ещё был в сознании, и в глаза мне бил ослепительный солнечный свет, заливавший зеленую лужайку и отбрасывавший яркие блики на одинокое дерево гибискуса в цвету, росшее у стены дома. Красный гибискус, качающийся на фоне розовой штукатурки.
      И он продолжал качаться. Так же как и дом, земля и небо - все вокруг меня ходило ходуном. Я почувствовал, как что-то легко коснулось моего левого бока, и тут же сообразил, что я, должно быть, упал и лежу на траве. Но не отключился, не потерял сознания.
      Я все ещё был в рабочем состоянии и теперь лежал, цепляясь пальцами за траву. "Кольт" я выронил. Затем заставил себя подняться встать на четвереньки, пытаясь передвигаться навстречу стоящему передо мной человека. Моя реакция была замедленной, голова болела и плохо соображала, но другого выхода у меня не было, это я знал наверняка. Оставалось либо ползти к нему, либо пропадать.
      Я поднял голову, перед глазами все плыло. Но того ублюдка я все же видел. Он стоял футах в тридцати и смотрел на меня. Пока ещё стоял. Правда, на ногах держался нетвердо, и рука его безжизненно свисала вдоль туловища. Он не выпустил пистолета из слабеющей руки и шагнул в мою сторону, затем сделал ещё один шаг. Но затем покачнулся и медленно осел на землю, падая ничком, потому что занесенная для очередного шага нога подогнулась под ним, словно это был резиновый шланг.
      Было слышно, как он тяжело повалился на траву и перекатился на спину. Его правая нога дернулась раза три, как если бы он пытался нащупать педаль тормоза. А потом все кончилось.
      Когда мне наконец-таки удалось разыскать пистолет и подняться на ноги, я почти не сомневался в том, что второй из двух приятелей снова попытается атаковать меня. Но его нигде не было видно.
      Неуверенно ступая, я подошел к тому месту, на котором видел его в последний раз. Дверь соседнего дома распахнулась, и из неё выглянула молодая женщина с перекошенным от страха лицом. Завидев меня, она отскочила назад и поспепшно захлопнула дверь. Моя голова раскалывалась от боли, но зато туман перед глазами несколько рассеялся.
      Тот парень - наверное, его звали Скико; именно так назвал его подельщик - до сих пор прятался где-то между домами. Вне всякого сомнения так оно и было. Я выпустил две пули в него, затем ещё три в его дружка, что лежал теперь перед домом. Плюс к тому, ещё раньше, одна из пуль пролетела над ухом Джимми Вайолета. Итого шесть - включая тот, последний, дополнительный патрон, что был вставлен мною в револьвер не далее, как утром.
      Какой же я все-таки молодец, что догадался полностью зарядить револьвер; но сейчас все шесть ячеек были пусты. И использовать "кольт-спешл" по прямому назначению у меня на данный момент не было никакой возможности. В лучшем случае его можно было бы употребить вместо булыжника. Что ж, ладно, я выйду против этого ублюдка с булыжником в руке.
      Как же! Так он меня и дожидался! Очевидно, его совершенно не радовала перспектива подставлять под пули собственный живот. Что, впрочем, совсем меня не увидило. Слишком уж часто мне приходилось иметь дело с подобными проходимцами.
      Затем я снова вернулся к розовому дому Берсудианов. Где-то вдалеке слышалось завывание сирены, которое с каждым мгновением становилось все ближе и ближе. На лужайке перед домом неподвижно лежал человек, неподвижный взгляд которого был устремлен вверх, на ослепительное солнце.
      Рядом с ним на траве лежала Анжелика Берсудиан.
      Скорее всего она вышла на шум и с перепугу потеряла сознание. Анжелика лежала на боку, и крохотный клочок яркой ткани лишь ещё больше подчеркивал плавный изгиб её округлых бедер, а одна грудь полностью вывалилась из лифчика бикини.
      Наклонившись, я поправил на ней купальник, прикрывая пышную наготу и направился дальше, к мертвому человеку на земле. А в том, что он был мертв, я ни сколько не сомневался.
      Еще раньше, во время перестрелки я не знал, в кого стреляю и кто стреляет в меня. Но зато теперь я узнал его. Я знал этого парня.
      Это был Пень Кори.
      Я почувствовал, как что-то теплое течет у меня по ноге. У меня было простреляно бедро, и пуля прошла всего на пару дюймов повыше колена. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, но даже принимая во внимание все это, мое состояние можно было считать достаточно приличным - особенно по сравнению с Пнем.
      Вынув из кармана носовой платок, я завязал им рану на ноге и стал дожидаться, когда Анжелика придет в себя.
      Это случилось секунд за десять до того, как рядом с моим "кадиллаком" притормозила, заглушая сирену, полицейская машина.
      Я помог ей сесть.
      Она сидела молча, тупо уставившись перед собой, и теперь её глаза с поволокой казались куда более сонными, чем обычно. Затем она перевела взгляд на труп, все ещё лежавший посреди лужайки.
      - Извините, - сказал я. - Не ожидал, что меня выследят и здесь. Должно быть, они разъезжали по округе, пока не заметили мою машину - а, возможно, просто догадались, что я направляюсь именно сюда. Мне следовало бы заранее убедиться, но...
      Она не дала мне договорить.
      - Это он, - пролепетала она, указывая на труп.
      - Что?
      - Это его я видела вчера вечером. Вместе с Джорджем.
      * * *
      Полицейская машина остановилась перед домом. Полицейский открыл переднюю правую дверцу, не сводя гляз с нашей компании.
      - Потрясающе, - сказал я. - Это просто замечательно.
      Анжелика недоуменно захлопала глазами.
      - Что случилось?
      - Так, ничего особенного. Просто я только что угрохал парня, который, несомненно, и убил Джорджа Холстеда.
      С водителем машины я знаком не был, но зато знал, что другого полицейского звали Чак. Чак взглянул на мертвеца, потом на Анжелику Берсудиан. На ней его взгляд задержался гораздо дольше. В конце концов, покойников на своем веку он повидал довольно много, а такие, как Анжелика встречаются далеко не каждый день.
      Наконец он обернулся ко мне, и когда его напарник тоже подошел к нам, то задал свой первый вопрос:
      - Что случилось? Кори попытался наехать на тебя?
      - Он и ещё один обормот. Они очень постарались. Кори окликнул его по имени. Скико. Тебе это о чем-нибудь говорит?
      Чак лишь покачал головой и развел руками. Его напарник тоже слышал это имя впервые. Анжелика встала с земли. Разговор прервался, в то время как полицейские, затаив дыхание, следили за каждым её движением. Не верьте пропаганде с её дурацкими стереотипами. Полицейские тоже люди.
      Оглядев мою окровавленную голову и перепачканные в крови брюки, Чак спросил:
      - Что, здорово зацепило?
      - Не так серьезно, как кажется.
      - Не может быть. Видок у тебя ещё тот... Ты выглядишь хуже, чем Пень.
      Я рассказал им о случившемся. После этого мы осмотрели темный седан. Регистрация была выдана на имя Уилбера Кори. Выходит, и у Пня было человеческое имя - Уилбер. В машине имелся и радиотелефон, похожий на тот, какой я держал у себя в "кадиллаке", под щитком.
      Анжелика говорила, что когда Джорджу Холстеду позвонили вчера вечером, к дому как раз подъезжала машина. Тогда я предположил, что звонить мог либо сам человек, находившийся в машине, либо кто-то другой, кому было известно точное время, когда визитер должен прибыть на место. Теперь же можно было определенно сказать, что звонил либо сам Пень, либо тот, кто находился в салоне "доджа" вместе с ним. Я проверил фары. Так и есть. Левая фара не была отцентрована, и луч её сильно отклонялся вверх.
      Труп убрали; Анжелика ушла обратно в дом, рассказав мне то немногое, что было ей известно. Я же вместе с полицейскими отправился в центр города.
      Там мне наложили швы, перевязали раны и дали таблетку, после чего я составил рапорт и собрался уходить. Перед отъездом врач снова осмотрел меня, и убедившись, что пластырь надежно держит повязку, сказал:
      - Что ж, на первое время сойдет. - Это был человек лет шестидесяти с добродушным лицом и жалостливым взглядом. - Отправляйтесь домой, вызовите врача и ложитесь в постель.
      - В постель? Но я же нормально себя чувствую, док. У меня и прежде голова болела.
      - Делайте так, как я вам сказал, молодой человек. У вас серьезная трвма черепа.
      - Да, но чувствую себя я уже вполне хорошо...
      - Иногда все последствия проявляются не сразу.
      - Какие такие последствия?
      - Трудно сказать... и именно поэтому я настаиваю на постельном режиме. Слабость, головокружение, отсутствие ясности в мыслях. Вы можете внезапно потерять сознание. Более определенно сказать нельзя; но твама есть травма, и вы...
      - Со мной будет все в порядке, доктор. Спасибо, что заштопали меня. И за совет тоже.
      - И будет лучше, если вы последуете этому совету, молодой человек. По крайней мере ляжете в кровать и не будете делать резких движенией.
      Я не стал объяснять ему, почему не могу этого сделать; мне ещё предстояло разобраться кое с какими делами, чтобы избежать подобных неожиданностей впредь и не получить пулю в лоб, которая уж наверняка войдет на пару-тройку дюймов глубже. А в том, что недавняя попытка выбить мне мозги была далеко не последней, я нисколько не сомневался.
      Поэтому в ответ я лишь снова поблагодарил его и удалился.
      Вернувшись домой, приняв душ, переодевшись и перезарядив револьвер, я прибавил мощности термостату, обогревавшему большой аквариум и емкость, в которой плавал занедуживший сомик. Покормив рыбок, подошел к телефону и позвонил в Департамент полиции.
      Попросил, чтобы меня соединили с Сэмсоном - к тому моменту ему уже доложили о перестрелке в Вествуде - и подробно изложил ему свою версию случившегося.
      Затем я сказал:
      - Я ничего не знаю об этом Скико - если только я не ослышался, и Кори назвал его именно так. На тот момент у меня были заботы поважнее. Но мне все-таки кажется, как будто бы я уже и раньше где-то слышал это имя. Сэм, а ты как думаешь?
      - А я думаю, что тебе обязательно отстрелят задницу, если только ты не...
      - Сэм, позвонив тебе, я расчитывал услышать мнение человека, стоящего на страже добродетели, истины и правопорядка. И что же я получил? Меня соединили со старым брюзгой, который...
      Он прорычал что-то в трубку. Неразборчиво, но зато громко. Полагаю, в зубах к него была зажата одна из тех противных черных сигар. Затем рычание повторилось, но на этот раз слова можно было разобрать.
      - Ладно, ладно. Я не припоминаю такого имени. Но проверю, раз уж тебе надо. Ты как себя чувствуешь?
      - Замечательно, только раны уж очень болят.
      - У тебя есть ко мне ещё что-то?
      - Да. Насколько мне известно, в окружении Джимми Вайолета никогда не было человека по имени Скико. Но вот Пень Кори был одним из его людей. К тому же Пень, скорее всего, и был тем парнем, что проломил голову Холстеду, но только я, похоже, несколько перестарался, и теперь мы уже никогда не сможем спросить об этом его самого.
      - Ты сделал все, как надо.
      - Но я вот о чем подумал. Вчера, после того, как я уехал от Холстедов, за мной увязалась машина - теперь уже ясно, что она ехала за мной прямо от самого их дома - и я уверен, что это была та же самая машина, на которой сегодня разъезжали Пень и Скико.
      - Ну и что?
      - Так почему бы тебе не арестовать Джимми вместе со всей его шайкой, не привезти их сюда и попытать выбить признание? Если трое или четверо из них расколются, то появится реальная возможность засадить их за решетку.
      - Больше никаких гениальных идей у тебя не имеется?
      - Пока ещё нет. Но как только они у меня появятся, ты узнаешь об этом первый.
      - Спасибо хоть на этом, - сказал он и повесил трубку.
      Я позвонил Хейзл.
      После нескольких минут пустой, ни к чему не обязывающей болтовни, я спросил у нее:
      - Для меня ничего нет?
      - Есть кое-что. Тебе снова звонила какая-то девица с очень сексуальным голосом.
      - Вот как? Та же самая?
      - Не думаю. По крайней мере, эта разговаривала иначе и даже представилась. Имя Сибилла тебе о чем-нибудь говорит?
      - У меня есть две... нет, три знакомые Сибиллы. Которая из них?
      - Фамилии она не назвала. Но зато сказала, что вы с ней недавно виделись. И ты ей сказал - не уверена, что я правильно её поняла - что-то типа "Эй, ты".
      - Эй, ты? Девушке? На меня это не похоже.
      - Я тоже так думаю.
      - Наверное это было... ну да! Ого-го! Спорк! Так, значит, Сибилла. Сибилла Спорк. Здорово!
      - Я не поняла ни слова, кроме "здорово".
      - Я просто сказал, что мне звонила Сибилла Спорк.
      - А я уж подумала, что у тебя припадок. Спорк? Готова поспорить, ты сам придумываешь всех этих людей и их имена.
      - Нет, она вполне реальный персонаж, и её действительно так зовут. Надеюсь, что смогу рассказать тебе...
      - Шелл, но откуда у тебя берется столько знакомых? Особенно такое количество девиц с сексуальными голосами.
      - Ну, просто... просто они едят много фруктов и овощей. И что этой Сибилле было нужно от меняЮ
      - Она хотела, чтобы ты немедленно приехал к ней домой. Или хотя бы при первой же возможности. Она звонила примерно полчаса назад.
      - А зачем я ей?
      - Она лишь сказала мне, что очень хочет, чтобы ты приехал к ней...
      - Уже лечу.
      - ... и ей есть, что тебе показать.
      - Счастливо оставаться.
      - Но только никто не должен знать, что ты поехал к ней. Тебе придется оставить машину за квартал до её дома, за углом и незаметно пробраться к ней.
      - Вот как?
      - Они с мужем будут ждать тебя в доме...
      - С мужем?
      - И объяснят тебе все на месте. К тому же они хотят тебе что-то показать.
      - Ну даже и не знаю...
      - Она не объяснила, в чем дело, а просто сказала, что случилось нечто ужасное. И это имеет отношение к тому делу, над которым ты сейчас работаешь, к делу Холстеда.
      За этими словами мне послышался первый звоночек. Вообще-то в голове у меня и так уже раздавался слабый звон, сопровождаемый тупой болью и противным гулом, но этот звоночек с того света я услышал очень отчетливо.
      Звонившая мне до этого неведомая девица с призывно-сексуальным голосом говорила примерно то же самое. И вскоре после того звонка Портер был изрешечен пулями.
      - Так значит, никто не должен знать, что я поехал туда, а? настороженно переспросил я. - И я должен незаметно пробраться в дом? А эта красавица случайно не оставляла никаких особых указаний, типа того, как избежать возможной засады...
      - Она сказала, что тебе лучше войти со стороны улицы, что проходит позади их дома - понятия не имею, где это.
      - Зато я знаю. Я был там сегодня утром. За домом у них растут кусты. Лучшего места для засады и не придумаешь.
      - Ты должен войти через заднюю дверь. И так, чтобы тебя там никто не заметил.
      - Замечательно. Еще какие-нибудь пожелания были?
      - Подожди минутку. Сейчас, только загляну в блокнот. Нет... это все. Но она несколько раз подчеркнула, что это очень важно; и дело не терпит отлагательств.
      - Ясно. Возможно они снова пытаются заманить меня в западню. Взять хитростью. Ха-ха. Вот так женек. Ну ничего, я им покажу. Фу ты, черт.
      - Что такое? В чем дело?
      - Нет, ничего. Просто голова немного болит. Ладно, спасибо ещё раз, Хейзл.
      - Слушай, Шелл, с тобой действительно все в порядке?
      - Со мной? Ха-ха, ну конечно же. Лучше и не бывает.
      13
      Я не стал парковать машину в квартале от дома Спорков. Потому что оставил её за два квартала.
      Затем я открыл багажник "кадиллака" и принялся шарить среди хлама, который я обычно держу в нем. Среди прочего там было много разного рода электронной аппаратуры, микрофоны, "жучки", инфракрасные приборы ночного видения и тому подобные мелочи, но в данный момент мне нужна была совсем другая вещь. Приподняв обшарпанный, поцарапанный арбалет, я, наконец, нашел под ним то, что искал - перку, тонкое долото для сверления дыр. Затем положил арбалет на прежнее место и ещё некоторое время стоял перед раскрытым багажником, глядя на него.
      Вообще-то, арбалет - это средневековое оружие, один из типов которого когда-то использовался для стрельбы по противнику специальными стрелами. Но этот экземпляр достался мне от одного из моих приятелей, который в прошлом служил в морской пехоте и совсем недавно вернулся домой. В высших политических кругах ведется много разговоров о каких-то невообразимых атомных и водородных бомбах, но на практике, в зловонной жаре джунглей во время боя сплошь и рядом использовалось средневековое оружие. Мой приятель тоже пускал в ход этот самый арбалет, чтобы убивать врагов, не поднимая при этом лишнего шума. И на некоторых из подаренных им стрел до сих пор заметны следы крови.
      Порывшись ещё немного в своих пожитках, я извлек из недр багажника легкую, но очень прочную складную стремянку из бамбука - её длину можно запросто регулировать, как это делается у обыной складной удочки - и моток "скотча"; а затем захлопнул крышку багажника и отправился к Споркам.
      Конечно, не исключено, что они и не замышляли ничего против меня. Но, честно говоря, в это мне верилось с трудом. Слишком уж много людей роилось вокруг этого дела, и у меня сложилось такое впечатление, что все они поголовно были при оружии. Кроме того, даже если они и не замышляли ничего против меня, то дополнительные меры предосторожности никогда не помешают. Никто не выстрелит мне в спину, если я все время буду готов к этому.
      Обманули меня однажды - ваша заслуга, мудро рассуждал я по дороге к дому, в котором жили Спорки; обманете во второй раз - это уже будет моя вина. Я никак не мог вспомнить продолжение, а именно, что гласит мудрость насчет третьего, четвертого и прочих разов.
      Я не стал выходить на дорожку, ведущую к задней двери дома Спорков, а вместо этого прошел через задний двор соседнего дома. На случай, если за домом Спорков на меня была устроена засада. Если кто-то дожидался меня там, надеясь таким образом перехитрить. И убить. Здесь было довольно много растительности - в основном кусты - и я глядел в оба, но так и не заметил ничего подозрительного. Наверное я сам выглядел довольно подозрительно, воровато перебегая от одного куста к другому, но с этим ничего нельзя было поделать. К тому же очень скоро все этим перебежки начали утомлять меня.
      Благополучно добравшись до боковой стены двухэтажного особняка, в котором жили супруги Спорк, я выдвинул на всю длину свою лестницу, аккуратно приставил её к стене и взобрался на небольшую веранду, на которую выходили окна одной из дальних комнат второго этажа. Оказавшись на ней, я попробовал открыть окно, но оно оказалось запертым изнутри на задвижку. Зато рядом, всего в нескольких ярдах, находилась дверь. Она тоже была заперта; но мне понадобилось лишь несколько минут, чтобы при помощи перки просверлить в дереве пониже дверной ручки четырехдюймовое отверстие, просунуть в него руку, открыть замок и войти внутрь.
      Я оказался в просторном коридоре, пол которого был застелен ковром. Тихонько ступая, я прошел мимо закрытых дверей в самый его конец и оказался на верхней площадке широкого лестничного марша, ведущего вниз, к небольшой комнатке, откуда вела на улицу дверь парадного входа. Я стоял очень тихо, прислушиваясь к каждому шороху, и все мои чувства были обострены до предела.
      Здесь, на втором этаже, царила мертвая тишина, но откуда-то снизу доносились приглушенные голоса. Справа от меня, у самого основания лестницы находился сводчатый дверной проем, задрапированный портьерами из синего бархата. Я медленно двинулся вперед, начиная спускаться вниз по ступенькам и держа перку наготове.
      Затем остановился и склонил голову к плечу.
      Выждал какое-то время, задумчиво разглядывая перку.
      Затем понимающе покачал головой, отложил перку и достал из кобуры "кольт", после чего продолжил свой путь вниз по лестнице.
      Мне было велено войти в дом через заднюю дверь. Так что если на меня и замышлялось покушение, то судя по всему, злоумышленники должны были дожидаться именно там. Но долетавшие до моего слуха звуки доносились откуда-то из передних комнат дома. Что бы это значило?