Тепло оружия

      Мы ехали по Стрип, проезжая мимо шикарных ночных клубов и ресторанов, небольших магазинчиков, кафе и стриптиз-баров, и всю дорогу за нами следовал черный "линкольн". Но теперь полицейских машин на дороге стало заметно больше - они обгоняли нас, проезжая мимо или же попадались навстречу. И ещё одна машина без опознавательным полицейских знаков двигалась в нескольких ярдах впереди в левом ряду. Я знал, что это полицейская машина, потому что узнал двоих - нет, даже всех четверых мужчин в её салоне.
      Так что развязка была делом времени. Единственное, чего я ещё не знал, так это придется ли мне по ходу дела получить пулю в живот или, может быть, обойдусь и так. Бинго сидел рядом, и дуло его пистолета было направленно мне в живот. Полагаю, по его мнению, живот находился именно там.
      Мы все ещё ехали по Сансет, но из разговора о пираньях, озере и тому подобных мелочах, я заключил, что Джимми Вайолет жил там же, где он со своими дружками обитал два года назад. Это был большой притон, занимавший несколько акров где-то среди холмов между Голливудом и Норт-Голливудом, меньше, чем в миле от бульвара Лорел-Каньон. Поэтому, по моим предположением мы должны будем скоро повернуть на север, возможно на Лорел-Каньон. Я оказался прав. Бинго приказал мне поворочивать, и я включил сигнал поворота заранее, с тем рассчетом, что, возможно, кое-кого это может заинтересовать.
      Интерес, как выяснилось, и в самом деле оказался огромным. Все произошло примерно через минуту после того, как мы выехали на Лорел-Каньон. Машина без опознавательных знаков по-прежнему ехала впереди моего "кадиллака", и теперь она затормозила, начиная останавливаться. В тот же момент впереди, примерно в квартале от нас вырулила из-за угла и двинулась нам навстречу черно-белая патрульная машина. Черный "линкольн" все ещё шел вслед за нами, но число машин на дороге, особенно позади нас, казалось совершенно нетипичным для данного участка магистрали.
      - Эй, какого черта, - возмутился Бинго, заметив, что я останавливаюсь.
      - Ты хочешь, чтобы я въехал ему в задницу? - поинтересовался я.
      - Я не хочу, чтобы ты останавливался.
      - Ладно. Подожди чуток, сейчас пристегну крылья, и мы перелетим...
      - Не рыпайся, это фараоны... Черт...
      Вы не поверите, как быстро все произошло. Во всяком случае, Бинго в это поверить не успел. Он едва успел вякнуть свое излюбленное "Какого черта", как уже в следующий момент вокруг было полно полицейских.
      Из машины без опознавательных знаков разом выскочили четверо парней в штатском, которые тут же бросились к нам, но слева от меня уже резко затормозила черно-белая патрульная машина, и в этот же момент кто-то рывком распахнул правую дверь "кадиллака".
      Бинго обернулся, но прежде, чем он успел открыть рот, я правой рукой ухватился за ствол наставленного на меня пистолета, в то время как моя левая рука описала в воздухе стремительную дугу, закончившуюся довольно убедительным ударом в челюсть. Убедительным, но не таким сокрушительным, как было задумано, так как у меня не было возможности как следует развернуться. Однако Бинго хватило и этого. Он не вывалился из машины, а откинулся навзничь, пробормотав "Ух", или что-то в этом роде. Затем он медленно замотал головой и простонал: "Ох".
      - Черный "линкольн" за нами, - поспешно бросил я парню, распахнувшему дверь.
      Он покачал головой. Я огляделся по сторонам и увидел автомобиль без опознавательных знаков, черно-белую патрульную машину и ещё двух мотоциклистов, окруживших "линкольно". Повсюду, куда ни глянь, были полицейские - и оружие. Мне показалось, что их было по меньшей мере человек двенадцать.
      Пень Кори и водитель были уже извлечены из салона "линкольна" и стояли, наклонившись вперед, опираясь руками о крышу автомобиля, в то время, как один из полицейских выворачивал их карманы.
      Бинго выпрямился, потирая скулу.
      - Откуда они взялись? - удивился он.
      Полицейский, распахнувший дверцу моей машины оказался детективом в звании сержанта, и я протянул ему "кольт".
      - Вот пистолет Кестела, - сказал я. - Он...
      Бинго не дал мне договорить.
      - Какой ещё пистолет? - перебил он меня. - Это не мое. У меня вообще с роду пистолета не было. Пистолет! Ты что, свихнулся? Да на кой черт он мне сдался? Да вы что, мы со Скоттом просто выехали погулять. А тут вы, ребята, налетели да ещё драться начали.
      Мы с сержантом переглянулись. И дружно промолчали. Сказать было нечего. Такова была версия Кестела, и он упорно будет гнуть свою линию. И скорее всего уже через час после официального оформления задержания он снова будет преспокойненько разгуливать на свободе. У жулья хорошие адвокаты, которые, конечно же, знакомы с решениями нашего всеведущего Верховного суда, где определяются и разъясняются права этого самого жулья.
      - Почему бы тебе не сознаться, Бинго? - спросил я у него. - Черт, ведь тебе все равно ничего не будет.
      - Сознаться в чем? Я ничего не делал. Мы с тобой просто ехали по дороге, а из-за кустов нагрянули полицейские. Ты дал мне по морде. И все-то меня пинают...
      - Что, Бинго, напрашиваешься, чтобы я снова тебе врезал?
      Он замолчал.
      Я вышел из машины и направился к "линкольну". Дэн Питерсон, седовласый лейтенант из полиции Голливуда, стоял перед Пнем Кори и мордатым водителем с крючковатым носом и что-то им говорил. Я подошел и встал рядом с ним.
      Мне уже приходилось слышать этот рефрен и раньше. Уверен, то Пень и его напарник тоже слышали его не впервые.
      - ... что вы имеете право хранить молчание, - вежливо перечислял полицейский. - Все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право советоваться с адвокатом до или во время допроса. Если вы не располагаете достаточными средствами для оплаты услуг адвоката, то вам будет назначен защитник, чтобы вы имели возможность советоваться с ним до или во время допроса. Вам понятны ваши права?
      Кори усмехнулся, обнаруживая дыру в ряду зубов.
      - Чего-чего? - переспросил он. - Вы не могли бы повторить сначала?
      Было видно, как на скулах Питерсона заходили желваки, но он сказал:
      - Вы согласны добровольно отвечать на мои вопросы?
      - А с чего это вдруг? У вас что, офицер, крыша поехала?
      Питерсон задрал голову и посмотрел в небо, а затем отступил назад, обернулся и кивнул мне.
      - Спасибо, Дэн, - сказал я. - Передай ребятам, что я им тоже очень благодарен, ладно?
      Он улыбнулся.
      - Пень Кори и Малютка Фил, - проговорил он. - А кто был с ними?
      - Лестер Кестел.
      - Старина Бинго, а? Так что ты с ними не поделил?
      - Он ткнул пушку мне в живот. Ребята меня конвоировали на встречу с самим Джимми Вайолетом.
      - Но зачем?
      - Они не утруждали себя объяснениями. Может быть очень скоро я сам спрошу Джимми об этом. Полагаю, вы отобрали у Пня пистолет с глушителем. Это уже могло бы потянуть на срок...
      - Да, пистолет взяли, - перебил он меня. - Но глушителя на нем не было.
      Он протянул мне оружие. Резьба на конце ствола имелась, но самого массивного цилиндрического глушителя не было.
      Я выругался, предвидя, что нам, скорее всего, уже никогда не удастся доказать, что он все-таки был. Иметь в своем арсенале такую штучку считается преступлением, а значит, это незаконно. Даже в наши дни. А на сам пистолет у него может быть разрешение.
      Тогда я сказал:
      - Скорее всего, он где-то здесь, поблизости. Пень, должно быть, успел выкинуть его, прежде, чем вы добрались до них.
      Питерсон подозвал одного из патрульных в полицейской форме и дал ему указания, что искать. Еще минуты полторы ушли на поиски. Когда же находку предъявили Пню Кори, тот, как водится, изобразил на лице величайшее изумление.
      - А это что за фигня? - поинтересовался он.
      Лейтенант Питерсон молча прикрутил "фигню" на ствол пистолета, недавно отобранного лично им у Пня Кори.
      - Ну надо же, а сам бы я никогда не догадался, - сказал Пень, расплываясь в ухмылке, снова демонстрируя нам солидную дыру на месте отстутсвующего зуба.
      Я шагнул к нему.
      - Слушай, Пень, - сказал я. - Думаю, тебе давно пора выбить зуб и с другой стороны. В интересах гармонии, симметрии и красоты...
      Лейтенант Питерсон обеими руками схватил меня за кулак.
      - Спокойно, Скотт. Ты же не хочешь, чтобы всех нас засадили в тюрягу?
      - Да, точно, - согласился я. - Что ж, хоть Бинго по морде успел врезать. - Я немного помолчал. - Надеюсь, он не настрочит жалобу. Хотя, черт с ними! Позволь мне дать по зубам Пню, и пусть потом оба жалуются.
      - Веди себя прилично, Скотт, - устало сказал он. - Неприятностей у нас и без тебя хватает. Договорились?
      - Ладно, - вздохнул я. - Да, так вот как это было.
      Я рассказал ему, а затем проследовал вместе с шайкой в тюрьму Голливуда и повторил свою историю специально для стенографистки. Подписал заявление, произнес нравоучительную речь на пять минут и отбыл. По моим расчетам, из тюрьмы я вышел всего за полчаса до того, как из неё выпустят Пня Кори, Малютку Фила и Бинго.
      Но даже получаса, думал я, должно хватить, чтобы добраться до Джимми Вайолета и его заповедника непуганого хулиганья, прежде, чем его подручные окажутся на свободе.
      7
      Свернув с буловара Лорел-Каньон, я поехал по узкому шоссе, убегавшему вверх по склону холма, к дому Джимми Вайолета.
      На протяжении всего пути я с беспокойством размышлял о хитросплетении обстоятельств и событий, и о том, что этот узел стал куда более запутанным после того, как Бинго Кестел подсел ко мне в машину близ отеля "Беверли-Хиллс".
      И не то чтобы я был не знаком с повадками шпаны. Напротив, в связи с тем, что мой бизнес имеет самое непосредственное отношение к преступлениям и приступникам, к закону и к тем, кто его нарушает, не проходит и дня, чтобы мне не приходилось так или иначе иметь дело с жуликами всех мастей, в том числе и с бывшими, с бандитами, не выпускающими из рук оружия и громилами-"качками". Но я так и не смог припомнить ни единого повода, в связи с которым Джимми Вайолет вдруг ни с того ни с сего стал бы интересоваться мной.
      Именно эта внезапность и смущала меня.
      За последний месяц у меня не было ни одного дела, которое даже при наличии богатого воображения, можно было считать затрагивающим сферы влияния Джимми Вайолета, круг интересов которого сводился в основном к таким деловым начинаниям, как игорные заведения, рэкет, проституция и "легальные" инвестиции, посредством которых он отмывал левые деньги. А единственным делом, над которым я работал в настоящее время было то расследование, ради которого меня и наняла миссис Холстед.
      Любая взаимосвязь между Холстедами и Джимми Вайолетом представлялась мне маловероятной. Но меня заинтриговала сама последовательность событий. Я согласился взяться за дело Холстеда вчера поздно вечером, а парни Джимми прихватили меня сегодня с утра, назадолго до полудня. Странное совпадение. Тем более, что ко всякого рода совпадениям сам я отношусь весьма и весьма настороженно.
      Когда я говорил с Бинго об озере Джимми Вайолета, то это не было простой игрой слов. Он действительно был владельцем целого озера. Конечно, до Великих озер этому приобретению было далеко, но все же для рукотворного озерца размеры его считались довольно приличными - примерно семьдесят пять на сто ярдов. Дом Вайолета был выстроен на искусственном острове, насыпанном посередине этого самого озера, и вела к нему одна-единственная дорога, по которой я и ехал сейчас. Конечно, можно было ещё перелезть через трехметровую стену и пуститься вплавь - или, возможно, идти вброд; я понятия не имел, как глубоко там было.
      И, честно говоря, выяснять это у меня не было ни малейшего желания. Если озеро было достаточно глубоким, то, возможно, на дне его уже покоится кое-кто из ребят с тяжеленными камнями на шее. Джимми никогда не слыл человеком всепрощающим. Говорили так же, что долго зла он ни на кого не держит, ведь грех обижаться на покойников.
      Дорога вела через мост, соединяющий берег с неправильной округлой формы островом, хотя если принимать во внимание шоссе, то этот клочок суши вполне можно было бы считать оконечностью крохотного полуострова. Полагаю, при взгляде с высоты это местечко должно напоминать своими очертаниями половинку гантели, что, на мой взгляд, вполне символично, так как обычно на хозяйском дворе и по дому постоянно ошивалось примерно с полдюжины оболтусов-"качков". Но вот попасть к ним было не так-то просто, так как для начала нужно было проехать через тяжелые ворота, сооруженные из двухдюймовых стальных труб. А для этого было необходимо получить "добро" на дальнейший проезд у парня, несущего вахту у этих самых ворот. Звали его Флек, у него была колоритная внешность обжоры-великана Гаргантюа, и сам он был под стать воротам, которые охранял.
      Помнится, Флек и раньше был здесь бесменным часовым. Да, с тех пор ничего не изменилось. Должно быть, его скудного воображения и хватало только на то, чтобы открывать и закрывать ворота, но уж зато хотя бы в этом он, бесспорно, поднаторел. Наверное, не будет преувеличением сказать, что он, вероятно, был одним из тех немногих счастливчиков, кому удалось найти работу по призванию. Разумеется, его служебные полномочия не ограничивались лишь скучным открыванием и закрывание ворот для званых гостей, но предполагали также расправу над теми, кто заявился сюда без приглашения.
      Он появился из-за живой изгороди, тяжело ступая подошел к воротам и остановился, широко расставив массивные ноги, сутулясь и опустив могучие ручищи. Его внешнее сходство с так называемым "недостающим звеном" эволюции от обезьяны к человеку, было бесспорным. Голова казалась приплюснутой с боков, маленькие поросячьи глазки смотрели из-под узкого, нависшего лба, а с такой мощной челюстью, как у него, Самсон, пожалуй, смог бы запросто одолеть филистимлян. В опущенной правой руке он держал большой пистолет, казавшийся просто детской игрушкой в ручище великана. Я вылез из машины, направляясь к воротам, и ствол оружия, похоже, качнулся в мою сторону.
      - Привет, Флек, - непринужденно сказал я. - Открывай.
      - А я тебя что, помню? - поинтересовался он.
      - Ну ты даешь! Если уж ты сам этого не знаешь, то уж мне-то откуда знать? Меня зовут Шелл Скотт, я приезжал сюда пару лет назад.
      - Пару лет. - Он покачал головой.
      Я знал, о чем он, должно быть, думал в тот момент. Пару лет назад, мучительно размышлял он. - Интересно, сколько же это по времени?
      Но имя мое он все же слышал - совсем недавно. Если Джимми меня ожидал, то его ребята должны были предупредить Флека.
      - А, - наконец сказал Флек. - Джимми говорил...
      Тут он замолчал на полуслове и сосредотовенно уставился на мой "кадиллак". Потом зашел сзади. Еще раз обошел вокруг. Сопровождающих, естественно, нигде не было. В конце концов, он с задумчивым видом уставился куда-то в пространство перед собой.
      - Флек, - подсказал я, - ты, наверное, ищешь Пня, Бинго и Малютку Фила?
      Он снова уставился на меня своими маленькими, налитыми кровью глазками.
      - Ага, их.
      - Они прибудут позже. Так что, давай, открывай.
      - Ну...
      - Я уже с Бинго по уши наговорился. Открывай. Разве Джимми не сказал тебе, что я должен приехать?
      - Да, но... Но...
      - Что ж, ладно. Не хочешь пускать меня к Джимми - и не надо. Мне все равно, - сказал я. Иногда так поговорить с ним бывает полезно.
      Он покачал головой. А затем открыл ворота.
      Я снова сел за руль "кадилака" и проехал мимо все ещё качающего головой Флека, выезжая на заасфальтированную дорожку, описывающую дугу перед домом и заканчивающуюся у деревянного гаража на две машины, выстроенного рядом, у самой воды. Ворота гаража были открыты, и за ними виднелись два "кадилака". Я нажал на тормоза, останавливаясь в нескольких ярдах от них.
      Слева от меня тянулась узкая полоска травы, растущей между асфальтом и кромкой воды, а справа находился дом Джимми Вайолета. Это был двухэтажный особняк, выстроенный из кирпича и дерева, и довольно симпатичный снаружи. Но за красивым фасадом скрывался самый настоящий притон. По крайней мере так было, когда я в последний раз наведывался сюда.
      Тогда я приехал в гости к Джимми по своей собственной инициативе, пытаясь получить информацию об одном парне, все-таки задержанном мной за участие в большом ограблении. Тогда мне здесь ничего выяснить не удалось; к тому же Джимми Ваойлет оказался не слишком-то гостеприимным хозяином, но зато тогда у нас появилась возможность получше познакомиться друг с другом. И тогда же мы ещё больше друг друга возненавидели.
      Этот дом превратился в помойную яму вовсе не оттого, что в нем изначально не было изящной мебелировки, а потому что на всем здесь лежал толстый слой пыли, и на каждом шагу валялись груды мусора. Джимми не был женат. Вернее, насколько мне известно, когда-то, много лет назад, жена у него все-таки была, но это дело прошлое, и теперь он обитал в своем жилище вместе с несколькими соратниками, никто из которых тоже не отличался особой аккуратностью и стремлением к чистоте.
      Я подошел к двери, но она распахнулась прежде, чем я успел протянуть руку и дотронуться до нее. Стоявший на пороге парень разглядывал меня - и пустоту у меня за спиной - с таким безграничным подозрением, какого я прежде никогда не видел. Он был высок и широкоплеч, у него был острый подбородок и низкий лоб, нависший над глазами, но видел я его впервые.
      Он же, похоже, знал, кто я такой. По крайней мере, узнал после того, как смерил меня пристальным взглядом, который задержался на светлых волосах и белесых бровях.
      - Ты, что ли, Скотт? - спросил он.
      - Именно.
      О троих моих недавних попутчиках он ничего спрашивать не стал.
      - Ладно. Заходи.
      Я прошел мимо него и обернулся.
      Он сказал:
      - У тебя, небось, и пистолет есть.
      - Имеется.
      - Я его заберу.
      - Черта с два.
      Его челюсть начала медленно выдвигаться вперед, а брови грозно сдвинулись.
      - Не забывай, что это Джимми хотел встретиться со мной, - напомнил я. - Я вообще-то сюда не собирался.
      - Не собирался? А что... - он осекся на полуслове.
      - Тебе, наверное, не терпится узнать об участи Бинго, Пня и Малютки Фила, - предположил я. - И чем скорее ты проводишь меня к моему хозяину, тем скорее я расскажу ему о них.
      - А что с ними?
      - Это я скажу Джимми.
      Он задумчиво пожевал губами, а затем махнул рукой.
      - Ладно, идем, - снизошел он наконец.
      Мы прошли в конец выстланного ковром коридора и остановились перед двустворчатой дверью слева. Мой сопровождающий два раза постучал, а затем вошел в комнату, оставляя меня стоять снаружи. Примерно через минуту дверь снова отворилась, и он сделал приглашающий жест. Полагаю, ему нужно было заранее предупредить Джимми о том, что я прибыл один, без сопровождения и, очевидно, был вооружен до зубов.
      Джимми Вайолет был не один в большой комнате, с виду напоминавшей рабочий кабинет со стоявшим у стены справа полированным баром из красного дерева. Кроме моего сопровождающего здесь находились ещё двое парней. Они расположились в мягких креслах и пили пиво прямо из бутылок.
      Джимми развалился на сером диванчике, стоявшем у стены напротив. Он сидел, закинув ногу на ногу и подложив руку под голову. Он не встал мне навстречу.
      - Привет, Джимми, - сказал я. - Ты, кажется, хотел со мной встретиться?
      - Где, черт возьми, Пень, Бинго и Фил?
      Вот так. Ни здрасте тебе, ни как дела, ничего. Никакого воспитания. Хотя одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять это. Он являл собой тот типаж, который можно было бы обнаружить в ночь полнолуния на кладбище, у недано разрытой могилы. Высокий, угловатый человек с очень бледным лицом - весь его вид навевал тоску, наводя на мысли о похоронах, погребальных пеленах и развевающихся саванах. По умственному же развитию он совсем недалеко ушел от охранявшего ворота Флека.
      Он был на дюйм или два повыше меня и весил, наверное, фунтов двести, но вид у него был какой-то потеряный, словно у тяжело больного человека. Глаза темные, ничего не выражающие с редкими бровями над ними; черные, прилизанные волосы с проседью, редкие и ломкие. У него были полные губы капризного мальчишки-ангелочка, но только были они не здорового розового цвета, а, скорее, розовато-серыми, хотя и не такими землистыми, как его лицо. На мой взгляд, единственной привлекательной чертой на его лице был нос, да и тот мог бы быть чуть покороче, но зато он был прямым и в нем было всего две ноздри.
      Недалеко от дивана, на котором нежился Джимми Вайолет, стояло свободное мягкое кресло, поэтому я не спеша прошел туда.
      - Не возражаешь, если я присяду? - поинтересовался я.
      - Я задал тебе вопрос.
      - Я тебя слышал. Так ты не возражаешь?
      - Да черт с тобой, садись, Хоть на голове стой, если уж тебе так приспичило.
      Парень, пришедший сюда вместе со мной, тем временем отошел в сторону, останавливаясь рядом с теми двумя типами, находившимися в комнате до нашего появления. Я немного развернул свое кресло, так, чтобы в поле моего зрения оказался бы не только Джимми Вайолет, но и трое его приятелей, и сел.
      - Черт возьми, где ребята? - спросил Джимми.
      Я усмехнулся.
      - А что, ты думаешь, что я их застрелил?
      - Ты, ублюдок, будешь тут ещё мне скалиться...
      Я перебил его.
      - Не надо обзываться, Джимми. Я всегда очень обижаюсь, когда разные прохиндеи обзывают меня всякими нехорошими словами. И, к твоему сведению, сюда я приехал уже достаточно обиженным.
      - Да плевать я на тебя хотел, - в ответ заявил он мне. - Я спрашиваю...
      - Поутихни. Ты хотел, что бы я приехал сюда. И вот я здесь. Выкладывай, что тебе надо, и, возможно, я смогу удовлетворить твое любопытство.
      Он снова открыл рот, но затем закрыл его.
      - Ладно. Много времени это не займет. Думаю, у тебя хватит ума прислушаться к дельному совету. Так вот. Оставь дело Холстеда в покое. Просто оставь и все. Я устрою так, что в деньгах ты ничего не потеряешь; это с одной стороны. А с другой, ну, сам знаешь, как это бывает: каждый день кто-то погибает из-за собственной глупости.
      Это задело меня. И дело было не даже не в самой угрозе - для Джимми Вайолета это нормально - а в его прямом упоминании о Холстеде. Разумеется, меня и прежде посещала идея о существовании какой-то связи - так как не никакого другого объяснения внезапного интереса Джимми Вайолета к моей персоне придумать бфло просто невозможно - но сам я не слишком-то верил в это.
      - Холстед? - переспросил я. - Это тот парень, которого замочили вчера ночью?
      - А то кто же еще? Или у тебя есть на примете ещё какой-нибудь Холстед?
      - И какое тебе до этого дело?
      - Мне нужно, чтобы ты бросил им заниматься, понял? Довольно просто. Просто забудь об этом деле. Ты ничего не потеряешь, и...
      - Не мельтеши.
      - Слушай, кончай дурить. Я даю тебе...
      - Я же сказал, не мельтеши.
      Мне показалось, что его невыразительные темные глаза теперь потускнели ещё больше. Вытащив руку из-под головы, он хлопнул себя ею по ноге.
      - Зря я с тобой так, - проговорил он в конце концов. - Хотел уладить все по-хорошему, и фиг чего добился.
      Я рассмеялся.
      - Ладно, что с ребятами? - снова спросил он.
      - Бинго в компании Пня и Малютки Фила наслаждаются видом одной из достопримечательностей Голливуда, где бывать им приходится до обидного редко, а именно тамошней каталажки. Или тюряги, кутузки, тюрьмы, если угодно. Вообще-то, если тебе до сих пор ещё не позвонили, то уверяю, что очень скоро телефон разразится радостной трелью...
      Джимми не дал мне закончить. Скинув одну ногу с колена другой, он подался вперед, собираясь встать.
      - Врешь! - завопил он. - Врешь, ты, тупой недоносок! Они не могут быть в тюрьме. Говори, где они?
      Я закрыл глаза, покрепче стиснул зубы, а затем снова открыл глаза.
      - Я не собираюсь снова напоминать тебе о необходимости попридержать язык, Джимми. Твои ребята подкатили ко мне и попытались выполнить твое поручение, но мне удалось подать сигнал полиции, так что мальчики действительно угодили в каталажку. Хоть на какое-то время. Я-то, конечно, надеюсь в душе, что всех их усадят на электрический стул или придумают что-нибудь поизощреннее, но одно могу обещать точно: их там уже записали в толстый журнал, сфотографировали и даже сняли отпечатки пальцев.
      Джимми гордо прошествовал через комнату, остановился передо мной и нагнулся так, что его лицо оказалось всего в паре футов от моего.
      - Ты, долбаный сукин сын, - завопил он. - Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Ты, вонючий су...
      Завершить эту гневную тираду ему не удалось.
      Я врезал ему прямо в нос правильной формы. Ну, относительно правильной. То есть он был таковым, пока я не примерил к нему свой кулак. Ситуация сходная с той, как когда я врезал Бинго, сидя в собственной машине: у меня не было возможности занять нужную позицию и вложить в удар всю свою силу. Но я сделал все, что мог: изловчившись, резко выбросил вверх левую руку, поворачиваясь всем телом и упираясь в пол левой ногой; и результат оказался весьма неплохим.
      Мой кулак смачно впечатался ему в нос, покрывая заодно и верхнюю губу, и звук удара получился наредкость громким. Этого не было достаточно, чтобы разом его опрокинуть. Но зато его голова резко откинулась назад, а сам он отлетел на десяток футов, и не удержавшись на ногах, с грохотом упал на пол рядом с диваном, на котором до этого сидел.
      Все трое парней справа от меня дружно схватились за пистолеты, у двоих из которых кобура находилась на поясе, а ещё у одного была скрыта под пиджаком. Возможно, я и не отличаюсь от других какой-то особой проницательностью, но только нужно быть полнейшим идиотом, чтобы не суметь предугадать подобного развития событий. Так что, у меня была возможность их несколько опередить.
      И поэтому левой рукой нанося удар в нос Джимми, правой я одновременно выхватил свой "кольт-спешл", наставляя его на троицу.
      Один из них - высокий, широкоплечий детина, встретивший меня на пороге - похоже, и не собирался останавливаться, и уже почти освободил пистолет от кобуры. Но все же передумал в самый последний момент. Когда мой палец уже был готов нажать на спусковой крючок.
      Затем он расслабился.
      - Ты даже не представляешь, как далеко ты зашел на этот раз, - заметил я.
      Он облизал пересохшие губы, но промолчал, переводя взгляд с моего револьвера на Джимми Вайолета.
      Джимми все ещё сидел на полу, хотя и был в сознании.
      Что ж, возможно мне и не удалось "вырубить" его основательно, но уж нос его после встречи с моим кулаком краше не стал, это точно, и уже само осознание данного факта доставляло мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже если мой удар и не вполне удался. Начать хотя бы с того, что этот трепач уже давно действовал мне на нервы. И к тому же надеюсь, что вы не забыли о том, что с тех самых пор, как Бинго влез ко мне в машину, у меня чесались руки набить кому-нибудь морду. Хотя, разумеется, немаловажную роль сыграло и то, что я не испытываю расположения к тем, кто вместе с приглашением в гости посылает для верности вооруженный конвой.
      Я взглянул в сторону двери, находившейся справа от меня и частично у меня за спиной. Она была по-прежнему закрыта, и больши никто в комнату не вошел. Если бы это случилось, то, полагаю, к этому времени, мне уже прострелили бы голову. Но на данный момент все было под контролем - пока поэтому я переключил большую часть своего внимания на Джимми Вайлета.
      Он цеплялся за ковер, а потом заперебирал ногами, пытаясь сесть на полу. Через несколько секунд ему это удалось. Из разбитого носа текла кровь, перепачкавшая губы и подбородок. Зрелище, конечно, не из приятных, но зато теперь его лицо уже не казалось совсем уж бесцветным.
      Он был вне себя от ярости, и, похоже, это мешало ему соображать. Или, возможно, у него и со зрением было не все в порядке, и он не видел пистолета у меня в руке. Но так или иначе, он сунул руку за пазуху и извлек оттуда небольшой револьвер. Он едва успел вытащить оружие из плечевой кобуры, когда я выстрелил, позволяя пуле пройти у него над правым ухом.
      В комнате грохот выстрела показался оглушительным, и если не зрение, то уж слух, должно быть, наверняка подсказал ему, что он взял ошибочный курс. Мне даже не пришлось приказывать ему бросить оружие; его пальцы разжались сами собой, в то время, когда рука ещё продолжала свое движение, и маленькая хромированная игрушка - дамский пистолет, я бы так назвал его упал на пол, отлетая в мою сторону.
      В комнате царило безмолвие.
      Я взглянул на притихшую троицу.
      Джимми прикрыл рот рукой, а затем подался всем телом вперед и сплюнул на ковер. Он медленно поднялся на ноги.
      И тут раздался телефонный звонок.
      Телефон стоял на крышке бара, за спиной у троих приятелей хозяина. Я беспрепятственно прошел туда и снял трубку.
      Писклявый голос сказал мне:
      - Позови Джимми. Побыстрее.
      - Ладно, а кто это?
      - Бинго. Позови Джимми... а кто говорит?
      - Он сейчас сам тебе расскажет, - пообещал я. - По крайней мере, мне так кажется.
      - Это... это Скотт? Не может быть. Черт, этого не может быть.
      Я взглянул на Джимми Вайлета и указал на телефон, а затем положил трубку рядом с аппаратом и вернулся в свое кресло.
      - Да, - прорычал он в трубку. - Да, это Джимми. - Тут он ненадолго замолчал, выслушивая собеседника. - Да, именно, ладно. Да, он козел. Конечно, козел, кто бы спорил? Да... ага... гм. Правильно... Жду вас здесь. Конечно, милый, вы проделали большую работу. Я ведь могу на вас положиться, не так ли? Ладно, поспешите.
      Джимми опустил трубку обратно на рычаг, осторожно вытер нос платком и затем зло взглянул в мою сторону.
      - Выметайся, - приказал он. - Нам больше не о чем говорить.
      - Надеюсь, что ты все-таки удержишься от очередной глупости и не станешь подначивать кого-нибудь из своих ребят подстрелить меня, когда я буду выходить отсюда. Ты только что говорил с Бинго. Так что должен знать или хотя бы догадываться - что шесть тысяч полицейских прекрасно знают о том, что я сейчас в гостях у Джимми Вайолета. А им же просто-таки не терпится поскорее засадить тебя за решетку. Особенно по обвинению в убийстве.