- Что там у вас внизу за веселье? - поинтересовался он у меня. - Это что, в "убойном"?
      - Ага - слушай, гони скорее пистолет. Времени нет совсем.
      Качая головой, он направился к шкафу, отпер замок и протянул мне коробку. Я взял её и направился к выходу, а затем остановился и вернулся назад. Кажется, как раз в тот момент он собирался что-то сказать.
      Я подался вперед и открыл уже было рот, но снова залился смехом. И ушел, а он лишь смотрел мне вслед и качал головой.
      Возможно, прошла ещё минута-другая, прежде, чем он перестал качать головой и задумался. Но по моему хитроумному замыслу предполагалось, что к тому моменту я должен быть уже далеко. И так оно и вышло.
      * * *
      Я был мокрым, как мышь.
      И кроме того, облеплен комьями грязи.
      И в довершение ко всему пребывал в довольно скверном расположении духа.
      Но зато мне удалось перебраться через забор и теперь я собирался выползти из воды на просторный участок суши, окружавший дом Джимми Вайолета.
      Из оружия у меня был арбалет, к которому был прицеплен самодельный колчан с торчащими из него стрелами. И ещё мой суперфантастический пистолет для стрельбы ракетами. И маленькие ракеты с четырьмя дырочками на торце у каждой. Я не поленился и захватил с собой все самое необходимое, кроме лодки.
      Прелезть через забор - от которого, к моему огромному удивлению, меня не ударило током, и даже не последовало лязгающего звона охранной сигнализации - и перебраться через озеро к покатому берегу, близ которого я сейчас и лежал, тяжело дыша и успев по уши нахлебаться стоячей болотной воды, оказалось наредкость несложно. Я-то ожидал увидеть на подступах к дому вооруженную до зубов охрану, забор просвечиваемый прожекторами и тому подобные вещи.
      Но охраны не оказалось даже у ворот - я специально проверил это уже после того, как пробрался внутрь. Так что я просто перелез через забор, отделавшись лишь ссадиной на ноге и немного содрав кожу на заднице, после чего свалился в воду и начал тонуть. И это волновало меня: Слишком уж все просто.
      Возможно, охраны на воротах не оказалось, потому что Джимми решил, что никому не придет в голову лезть ночью через высокий забор, пускаться вплавь через озеро, которое, возможно, кишит пираньями, а затем нападать на дом, в котором засело девять или десять бандитов. Если ход его рассуждений был именно таким, то это только лишний раз доказывает, как он заблуждался.
      Мне казалось, что меня вот-вот стошнит. Все вокруг было промозгло-мокрым, как будто даже воздух был таким же густым, как и та дрянь, залепившая мне уши, нос, глаза и все, что только можно было залепить. Я открыл рот и выплюнул комок грязи, в которой теперь начинал усматривать корень всех своих бед.
      Выполз из воды на заросший травой берег. Затем отложил в сторону арбалет, стрелы, и пистолет с патронами, и принялся вычищать грязь из носа и ушей.
      Мне тут же стало лучше. Но совсем не надолго. Вскоре настроение у меня снова испортилось. Мне действительно было не по себе, хотя теперь я снова мог видеть, слышать и даже чувствовать запахи, что можно было считать некоторым достижением. Вообще-то в мерзком настроении я пребывал на протяжении всего последнего часа. И именно в это время я и занимался приготовлениями.
      Зная, где в гараже "Спартан Апартмент" лежит рулон плотной свинцовой фольги, я взял его и отнес к себе домой, прихватив заодно из багажника автомобиля арбалет со стрелами и пригорошню болтов и гаек.
      Поднявшись к себе и первым делом покормив рыбок и включив дополнительный обогрев аквариума - чтобы справиться с этой рыбьей паршей требуется много тепла - я нарезал часть свинцового листа на двенадцать достаточно больших примоугольников. Двенадцать, по числу стрел. Затем обернул их концы фольгой, приладив вокруг острых наконечников тяжелые набалдашники, для изготовления которых в ход пошли железные болты и гайки. Идея "Убей! Убей!" меня уже больше не привлекала.
      Полагаю, новое решение было вызвано тем что, памятуя о пробившей мне голову пуле из пистолета Пня Кори, я уже не собирался кого-либо убивать, а хотел всего лишь вывести противника из строя на какое-то время, по возможности держась при этом на почтительном расстоянии от него. И мне показалось, что арбалет и тяжелые стрелы со свинцовыми набалдашниками на концах могли бы отлично подойти для этой цели.
      Ничего, скоро узнаю.
      В тусклом свете месяца мне были видны темные очертания машин, стоявших у гаража, выстроенного за домом у самой воды. С пистолетом в правом кармане пиджака и обоймами к нему в левом, держа в руке арбалет и колчан со стрелами, я направился в ту сторону, стараясь ступать как можно тише, потому что теперь главными источником шума были мои мокрые скрипящие ботинки, в которых хлюпала вода. Две машины стояли в гараже, ещё две были припаркованы на улице перед ним.
      Сняв свинцовый наконечник с одной из стрел, я проткнул острым концом по две дырки в бензобаке каждой из машин, а затем снова вернул увесистый набалдашник на прежнее место, в то время как бензин с бульканьем полился на землю и цеметный пол деревянного гаража.
      Теперь они отсюда никуда не денутся.
      Однако, цель у меня была другая.
      В темноте у дальнего угла дома вспыхнула и погасла маленькая огненная точка. Затем рядом с ней засветился и потускнел ещё один крохотный огонек. Там курили двое парней. Возможно они вышли просто подышать свежим воздухом, или же стояли в дозоре. Причина значения не имела; вот с этих двоих, пожалуй, я и мог бы начать.
      Оттянув тетиву арбалета до выемки и закрепив её, я взвел курок своего громоздкого оружия и вложил стрелу в желобок. Теперь оставалось лишь прижать к плечу приклад, прицелиться и нажать на спусковой крючок. А затем, возможно, бежать. Бежать и плыть. Так как прежде стрелять из этой штуки мне приходилось всего лишь пару раз и не такими тяжелыми зарядами. У меня не было ни малейшего представления, на какой дополнительный угол подъема мне следует рассчитывать при прицеливании. Вот уж никогда не думал, что мне придется заниматься такими вещами.
      Я не спешил, выжидая, подбираясь поближе к курившим мужчинам. Сначала прошел мимо парадной двери и убедился, что там никого нет. В двух комнатах этой части дома горел свет, но тяжелые портьеры были опущены, и он почти не выбивался наружу.
      Повернувшись спиной ко входу и прижимаясь к стене, я подбирался все ближе и ближе. Теперь мне был виден огонек только одной сигареты, но зато стали слышны приглушенные голоса.
      Я почти не сомневался в том, что смогу попасть в голову человеку с расстояния тридцати футов. Но между мной и объектами для стрельбы оставалось ещё не меньше пятнадцати ярдов, и я продолжал потихоньку красться вдоль стены, держа арбалет на готове: приклад крепко прижат к плечу, палец лежит на спусковом крючке. Десять ярдов. Отсюда мне были видны их темные, неясные силуэты. Но очертания голов различить было все-таки можно, что, как мне казалось, было залогом моего успеха.
      Что ж, они меня не заметили. Пока что. Я продолжал медленно продвигаться вдоль стены. Сердце в груди забилось сильней, и я чувствовал, как эти размеренные удары отдаются у меня в горле. Все. Хватит. Отсюда уж я не промахнусь.
      Совсем близко.
      Я навел арбалет на голову человека, стоящего дальше от меня, того, что был обращен ко мне лицом, разговаривая с парнем, стоящим спиной ко мне, целясь чуть повыше линии роста волос. Тот, что стоял ко мне лицом, был примерно на голову повыше меня, и имея возможность выбирать, я предпочел разделаться сначала с более крупным противником. Тем более, что судя по его габаритам, я был уверен, что это никто иной как Флек.
      Я прицелился и нажал на спусковой крючок.
      Раздался бархатистый, звенящий звук - памм.
      Я не обратил внимания на звук спущенной тетивы, больше беспокоясь о том, чтобы поскорее извлечь из колчана следующую стрелу и вставить её в арбалет.
      К тому времени, как мне удалось это сделать, произошло сразу несколько событий.
      Во-первых, в верзилу я не попал. Также мне удалось вникнуть в некоторые тонкости обращения с этим оружием. Стрела со свистом - вызванным, наверное, не слишком гладким свинцовым покрытием - пронеслась по воздуху над головами двух мужчин. Это был даже не свист, а тихое, похожее на вздох - фью. Но так или иначе, а незамеченным он остаться не мог.
      И не остался.
      Верзила сказал:
      - Зуб, ты это слышал? Похоже на фонг, а потом фью? Интересно, что это за фью такое?
      Так, это действительно был Флек. Фью просвистело у него прямо над головой, а вот фонг раздалось несколько в стороне. И в действительности это было памм.
      Послышался голос Зуба.
      - Чего ерунду спрашиваешь?
      Я тем временем уже вложил вторую стрелу в желобок, натянул и закрепил тетиву. Флек обернулся и вглядывался в темноту, где по его рассчетам должен был скрыться странный предмет.
      Меня начинала пронимать нервная дрожь. Особенно после того чистого промаха. Тогда я сделал большой шаг вперед и прицелился в другого из приятелей, поменьше, отчасти потому, что Флек назвал его "Зубом", а значит передо мной стоял сам Билли ДиКей, но в основном оттого, что до него было на пару футов ближе. Я уже начинал разуверяться в действенности своего оружия. Хотя, сказать поправде, никогда и не возлагал на него слишком большие надежды.
      Я выстрелил.
      Памм-фью-чпок.
      Примерно так. Попал точно в затылок, и он упал. Не зашатался, не успел ни вскрикнуть, ни застонать. Просто рухнул на землю. Так, какое-то время о Зубе можно не беспокоиться. В следующий раз будет знать, как устраивать на меня покушения.
      Флек, конечно же, все слышал. Пожалуй, только совершенно глухой не смог бы услышать этого.
      - Что за ерунда? - пробормотал он.
      Затем он обернулся.
      - В чем дело? Клянусь, только что я слышал чпок. Зуб, а ты слышал? А, Зуб?
      Он недоуменно уставился в пространство перед собой, туда, где всего мгновение назад находилась голова его приятеля.
      - Зуб, ты куда девался?
      Пока он таращил глаза, я достал ещё одну стрелу, натянул тетиву и все такое.
      Флек взглянул себе под ноги.
      - Зуб? - окликнул он.
      Чпок.
      Сразу наповал, так же как и первого. Удар пришелся точно по темени.
      Я прошел мимо них, завернул за угол и выждал несколько секунд, стоя в темноте и прислушиваясь. Когда я уже было опять собрался двинуться вперед, задняя дверь отворилась. Из дома вышел человек, и дверь у него за спиной тут же захлопнулась. Нас разделяли всего какие-нибудь десять футов.
      Я сунул было руку в карман за пистолетом, заряженным зажигательными ракетами с цветными наконечниками, но затем передумал. На шум сбегутся остальные, а я ещё не был готов к этому. Пока ещё нет.
      Арбалет был снова приведен в боевую готовность. Чего нельзя было сказать обо мне. И тем не менее я поднял оружие, пытаясь направить стрелу в темный силуэт передо мной.
      Затем вспыхнул огонек. У него в зубах была зажата сигарета, а пламя зажигалки осветило лицо. Это был тот человек, что встретил меня в дверях во время моего утреннего визита сюда - высокий парень с острым, выдающимся вперед подбородком, низким лбом, нависающим над глубоко посаженными глазами.
      Чпок.
      Я уже довольно умело управлялся с этой штукой. Один промах, а затем три точных попадания подряд. А это означало, что троих уже удалось уложить. Я понятия не имел о численности противника, но сколько бы их тут не оказалось, трое уже были выведены из игры.
      Я продолжил свой обход вокруг дома, больше так ни кого и не встретив по пути, а затем занял позицию справа от двери, прижавшись спиной к стене. В арбалет была вставлена очередная стрела, но на этот раз я извлек из кармана легкий пистолет-ракетницу и направил дуло в сторону гаража.
      Сэмсон подробнейшим образом объяснил, как производится выстрел, и это было довольно просто: достаточно лишь навести на цель и нажать на спусковой крючок. Но прежде мне никогда не доводилось стрелять из подобного оружия, и я был рад, что моей первой целью станет такой большой объект, как гараж.
      Я прицелился и спустил курок.
      Раздался громкий хлопок. Из отверстий в корпусе пистолета вырвались струи горячего газа. Звук же исходил не от самого оружия; источник его находился в нескольких футах впереди меня. Если верить Сэму, то хлопок должен раздаться в тот момент, когда ракета преодолевает звуковой барьер. В лицо мне пахнуло теплом. Отдачи почти не было.
      Но зато результаты превзошли все мои ожидания.
      Я видел, как зажигательный снаряд подобно бешенному светляку пронесся по воздуху со сверхзвуковой скоростью и влетел в залитый бензином гараж, вслед за этим последовало глухое ууух воспламенившегося топлива, и языки огня взметнулись до самой крыши, с гудением вырываясь из распахнутых настежь ворот.
      Внезапно все вокруг было охвачено пламенем. Бензин растекся по цементному полу, залил подъездную дорожку, затекая под припаркованные здесь автомобили, оросил близлежащий газон, а некоторое количество успело даже стечь в озеро. Я видел, как вспыхнула тонкая пленка на поверхности воды, и яркий язычок колышущегося пламени продолжал расползаться по озеру. Деревянные стены гаража занялись практически мгновенно и горели жарко, громко потрескивая, когда дверь рядом со мной распахнулась и из неё выскочил первый из обитателей дома, который начал тут же истошно орать.
      Этого-то я и ждал.
      Пистолет-ракетница был засунут за пояс, откуда его можно было бы быстро выхватить в случае необходимости - а в том, что такая необходимость скоро наступит, я не сомневался - и теперь у меня в руках снова оказался арбалет.
      Еще один человек выбежал в открытую дверь, вскрикнул и остановился в десяти футах от меня. Это был высокий, поджарый Арри Английский. Имени же того парня, что выскочил из дома прежде него, и теперь бежал, крича и размахивая руками, я не знал, но это был четвертый персонаж из моего фильма. Сейчас на нем была цветастая спортивная рубаха, но я безошибочно узнал в нем одного из тех ублюдков, что гонялись за мной по лесу, время от времени постреливая мне в след.
      Он остановился в ярдах десяти-пятнадцати от меня, у самой кромки воды, обеими руками прикрывая лицо от яркого пламени, жар которого я ощущал даже здесь, у двери. Раздался гулкий взрыв, сопровождаемый огненной вспышкой - у одной из машин взорвался бензобак.
      Я прицелился из арбалета в голову Арри, задержал дыхание и начал плавно давить на спусковой крючок, но затем остановился, услышав справа чьи-то приближающиеся шаги. Третьим действующим лицом оказался совершенно незнакомый мне парень, который выбежал на улицу, промчался мимо Арри и остановился, глядя на объятый огнем гараж. Я не узнал его, и вообще понятия не имел, кто он такой, но для меня было вполне достаточно знать, что это один из подручных Джимми Вайолета.
      Не сводя арбалета с цели, я перевел дух, выждал немного, а затем снова набрал в легкие воздуха, задержал дыхание и выпустил стрелу.
      Четвертое попадание подряд. Арри Английского тоже можно вычеркнуть.
      Но это был последний раз, когда мне удалось пустить в ход мой надежный арбалет, который был незаменим, когда объекты стрельбы стояли спокойно, давая мне возможность постреливать по ним издалека; но для ведения быстрого боя и для стрельбы по движущимся мишеням этот вид оружия совершенно не годился. А у меня не оставалось сомнений в том, что начиная с этого момента действие будет разворачиваться гораздо стремительнее, а все мишени придут в движение. Древнее орудие сделало свое дело; пришло время пустить в ход оружие будущего.
      Я бросил арбалет и выхватил пистолет из-за пояса, когда одновременно произошли сразу два события. Бездельник в цветастой рубашке, один из героев моего фильма, оглянулся и заметил меня. При свете огненного зарева ему не потребовалось много времени на то, чтобы сообразить, что я здесь чужой - и что, скорее всего, именно я и являюсь виновником всего этого пожара. В то время, как взгляд его остановился на мне, четвертый ротозей выскочил за порог и остановился, как вкопанный, глядя на яркое пламя - и, к счастью, в противоположную сторону от того места, где стоял я. Развернувшись, он опрометью кинулся обратно в дом, что-то выкрикивая на бегу, но разобрать слов я не смог.
      Возможно, я и понял это какой-то частью своего сознания, но до ума это все равно не дошло, потому что придурок в цветастой рубашке отскочил в сторону, выхватывая из-за пояса пистолет. Я вскинул свою ракетницу в его сторону, выстрелил и промазал. Но промахнулся всего лишь на какой-то дюйм было видно, как заряд пролетел почти вплотную к его шее.
      Парень, что стоял поближе, теперь обернулся и глядел на меня. Но в руке у него не было пистолета, а у цветастой рубашки он был, и поэтому я продолжал держать его на мушке, сделал второй выстрел - и попал точно в цель. Пуля угодила в него как раз в тот момент, как он сам пальнул в меня.
      Прогремел выстрел, и пуля попала в стену дома. Но этому выстрелу суждено было стать последним в его жизни. Импульс миниатюрной ракеты, пробившей ему грудь, был так велик, что его отбросило назад и перевернуло в воздухе, как будто от удара разогнавшимся автомобилем. Выпущенный им из руки пистолет взмыл в небо. Я так и не видел, как он упал обратно на землю.
      Я мгновенно направил дуло пистолета налево, в сторону стоящего там парня - но его там больше не было.
      До этого он таращился на меня, на пистолет в моей руке и видел, как выпущенный из него зловеще мерцающий заряд заставил кувыркаться в воздухе его приятеля.
      Издав испуганный вопль, он развернулся и бросился бежать. Не могу ничего с точностью утверждать, но мне кажется, что бедолага решил, что и весь этот грандиозный пожар мне удалось устроить лишь при помощи вот этого небольшого пистолета и вырывающихся из его дула огненных пилюль. Но что бы там ни было у него на уме, а только такой участи для себя он не хотел, не желая быть сожженным заживо. Подбежал к озеру, неуклюже нырнул, поднимая фонтаны брызг, и скрылся под водой.
      Я задержался у крыльца ещё на пару секунд, а затем одним рывком распахнул дверь и ворвался в дом. Но той пары секунд мне оказалось достаточно, чтобы обратить внимание на некоторые обстоятельства из незамеченных мною в пылу поспешных действий. Например, неожиданная, почти болезненная сухость в горле, слишком частые и тяжелые удары пульса, непривычный холод в руках, стук в висках и саднящая боль во всей голове, как если бы мой мозг был живым и теперь пытался выползти и подыскать себе местечко поуютнее.
      Затем я оказался посреди устеленного коврами длинного коридора, ведущего в дальнюю часть дома. Дверь слева от меня была открыта, и в комнате горел свет. Я метнулся в ту сторону, но комната была пуста.
      В самом конце темного коридора виднелся ещё один освещенный дверной проем - это была та самая комната, где я побывал накануне в обществе Джимми и его людей. Я бросился к ней, крепко сжимая в руке пистолет, и мне казалось, что моя голова вот-вот треснет и расколется от боли.
      Но теперь не было времени на то, чтобы останавливаться или хотя бы замедлить шаг. Возможно, тот, кто тише едет, и бывает дальше; но только сейчас этот номер ему наверняка не прошел бы. Так что я промчался во весь опор по коридору, и, резко затормозив, ворвался в распахнутые настежь двустворчатые двери, мгновенно оценив представшую моим глазам картину.
      Я согнул ноги в коленях, пригибаясь, насколько это было возможно, разворачиваясь влево и выставляя вперед руку с пистолетом.
      Слева от меня находился Бинго. И изо всех четверых присутствующих он один стоял с оружием в руке. Похоже, это был тот же самый пистолет, который он наставлял на меня сегодня утром, подсев ко мне в машину перед отелем "Беверли-Хиллс", или же другой такой же - автоматический, 45-го калибра. На его побитом оспой лице застыло выражение крайнего удивления.
      Рядом с ним двое парней забрасывали какие-то бумаги, книжки и ещё что-то в большую дыру в стене. Это был сейф - или, скорее, тайник, тяжелая дверь которого была распахнута настежь. Очевидно, прежде она была скрыта под панельной обшивкой стен, но зато теперь её открыли - уже открыли, специально для меня, если, конечно, в следующие несколько мне удастся остаться в живых.
      Одним из двух парней перед входом в тайник был Малютка Фил - коротышка с мясистым лицом и крючковатым носом, с утра сидевший за рулем машины, в которой разъезжал Пень Кори, а позднее гонявшийся за мной по лесу. А рядом с ним, с охапкой бумаг в руках, стоял мой давний знакомый - как обычно, он был мертвенно бледен, а болезненно перекошенное лицо и распухший, посиневший нос придавали ему особенно зловещий вид. Джимми Вайолет. Которому я не так давно свернул клюв на сторону. И который приложил все усилия для того, чтобы убить меня.
      В комнате присутствовал ещё один человек. Он сидел в кресле у бара справа от меня. Гиппо Крейн - рослый детина с сутулыми плечами и большим пузом. Видимо, как раз в тот момент он собирался встать, для чего и подался всем телом вперед.
      Бинго опередил меня и выстрелил первым, но он промахнулся, а я нет. Отдача у моего пистолета была столь незначитальна, что при выстреле он лишь слегка вздрагивал в руке, что, однако, не сбивало ствол с цели; я дважды нажал на спусковой крючок, и обе пули угодили в грудь с правой стороны. Двойной удар отбросил Бинго назад к стене.
      Джимми Вайолет и Малютка Фил побросали то, что было у них в руках и дружно схватились за оружие: у Джимми кобура была скрыта под пиджаком, а Фил носил пистолет на поясе; но к этому времени Гиппо Крейн уже подхватился со своего кресла, и я заметил движение его руки, так же как и отблеск света на металле.
      У меня не оставалось времени на то, чтобы развернуться к нему, поэтому я лишь мельком взглянул в ту сторону, наставляя на Гиппо ствол пистолета, продолжая балансировать на пятках, но уже не глядя на него.
      Рука с пистолетом все ещё была в движении, когда я спустил курок, но мой выстрел достиг цели. Пуля прошла низко, в районе бедра, но направить дуло своего оружия на меня он ещё не успел. Гиппо повалился обратно в стоящее позади него кресло, рука его все ещё продолжала сжимать тупорылый невольвер 38-го калибра, но зато теперь он был у меня на прицеле. И вторую пулю я всадил ему в грудь.
      Вспомнил я и о том, что это он в компании с Зубом, теперь валявшимся на улице, расстреляли белобрысого Портера, и меня охватило непреодолимое желание выстрелить в него ещё разок, а может быть и не один. Но я не стал этого делать. В то время, как в голове у меня промелькнула эта заманчивая мысль, я уже отвел руку назад, направляя дуло на Фила и Джимми Вайолета и держа палец на спусковом крючке.
      Но на этом все закончилось.
      Вся стрельба.
      И вообще все.
      Джимми ещё не успел вытащить руку из-под полы пиджака. Малютка Фил уже сжимал в руке пистолет, но теперь он просто разжал пальцы - точно так же, как и Джимми бросил свой блестящий маленький пистолет во время моего предыдущего визита в эту комнату. Фил с готовностью вскинул руки с растопыренными пальцами над головой и замер в таком пложении.
      Я взглянул на Гиппо Крейна. Вывалившийся из руки тупорылый револьвер лежал рядом на сидении кресла. Голова его безвольно поникла, подбородок упал на грудь. Его тело все ещё было в движении - клонилось на сторону, заваливаясь вперед.
      Я снова перевел взгляд на Джимми Вайолета.
      - Ну, Джимми, начинай. Сделай что-нибудь. Давай, вынимай свою пушку. Чихни хотя бы - сделай же хоть что-нибудь.
      Я выпрямился, поднял руку с пистолетов выше и старательно прицелился, выбрав точку между его темных с поволокой глаз.
      - Давай, Джимми, - сказал я.
      У него всегда был нездоровый, какой-то болезненный вид, но теперь он казался перепуганным до смерти. Пухлые губы обмякли, а их уголки оказались опущенными вниз. Он ничего не сказал, а лишь провел языком по пересохшим губам и вытянул вперед левую руку, демонстрируя мне пустую ладонь, а затем очень медленно все той же рукой отвел в сторону полу пиджака, так, чтобы мне была видна его правая рука, сжимавшая хромированную пистолетную рукоятку. Продолжая двигаться очень медленно и осторожно, он опустил правую руку и разжал пальцы, роняя оружие на пол. А потом без всякого напоминания с моей стороны подтолкнул его ко мне ногой.
      Я отступил в угол комнаты и остановился у стены. Гиппо тем временем наклонился достаточно вперед и под тяжестью собственного тела вывалился из кресла и с грохотом рухнул на пол, где и остался неподвижно лежать.
      Я снова тщательно прицелился Джимми между глаз.
      - Так сколько твоих людей сейчас здесь находится? Положим, я это уже знаю. Так что, если задумаешь соврать, вышибу мозги. Так сколько вас тут, считая тебя, Джимми?
      Он сглотнул. Но не стал медлить с ответом.
      - Десять, - не задумываясь ответил он. - Больше никого нет.
      - Перечисли всех по именам.
      Он принялся называть имена. А я тем временем занялся подсчетами. Обычно я предпочитаю не связываться с арифметикой; но на этот раз математические действия доставляли мне такое удовольствие, перед которым, похоже, отступила даже головная боль. Сложение в сумме дало десять, ладно; но самое приятное было ещё впереди - вычитание.
      Четверо здесь. Флек и Зуб валяются недалеко от парадного входа, а привратник - на заднем дворе. Таков итог моего первого обхода вокруг дома. Всего семь. Арри Английский с шишкой на голове и подстреленный киногерой в цветастой рубахе. Это девять. А десятый все ещё либо бежал, или плыл, а может и вообще утонул.
      И тут в первый раз за все время я позволил себе немного расслабиться. Но когда человек ранен так серьезно, как, очевидно, был ранен я, то даже небольшое расслабление дается ему нелегко. Во время этой короткой передышки колени у меня чуть подогнулись, а пистолет в руке дрогнул. Но затем я напряг мышцы ног, снова выпрямляясь и чувствуя, как эти самые мускулы дрожат от напряжения.
      Но я не был столь слаб и беспомощен, чтобы не суметь управиться с тем немногим, что ещё оставалось сделать.
      Я вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и сказал:
      - Ну что ж, посмотрим, что тут у нас.
      21
      - Сэм, - проговорил я в телефонную трубку, - это Шелл. У меня для тебя есть кое-какие новости. Расскажу - закачаешься.
      - Да? - Сэм мог передать целую гамму чувства даже простым "Да?"
      - Ага, - подтвердил я. - Погоди, расскажу все по порядку, но только ты не вя... то есть, не перебивай. Договорились? Потому что только тогда ты сможешь правильно прочувствовать ситуацию и принять спокойное, взвешенное...
      - Что ты натворил? - Если Сэмсон может сделать значимым даже простое "Да?", то эти три слова в его исполнении, нужно было слышать.
      - Так вот. Я... у меня прекрасные новости. То есть, с твоей точки зрения. Я покончил с бандой Джимми Вайолета. Вот, так что теперь они...
      - Что? Что? С чем ты покончил?
      - Шайку Джимми Вайолета. Это великое достижение в деле защиты законности и правопорядка, Сэм. Я вообще-то и звоню сейчас от Джимми, по телефону, установленному в его логове.
      Я огляделся по сторонам. Это зрелище было непривычным даже для меня. Джимми Вайолет и Малютка Фил сидели на полу со связанными за спиной руками - Фила связал Джимми по моему приказу, а уж над связыванием самого Джимми мне пришлось потрудиться собственноручно.
      А рядом с ними, головой к стене, ко мне ногами, лежало девять тел. Два трупа, один все ещё живой несмотря на две засевшие в груди миниатюрные ракеты, и четверо без сознания с шишками на голове. На ковре у их ног были сложены в кучу пистолеты, а также ножи и дубинки самых разных форм и размеров.
      На том конце провода воцарилось тягостное молчание. Затем Сэмсон сказал:
      - Так ты, значит, там? Погоди-ка минутку. Мне только что доложили о пожаре в той стороне. Пожарные машины уже выехали. Но я даже не мог подумать, даже в мыслях не мог допустить...
      - Пожар не в стороне, Сэм. А прямо здесь. Мне пришлось спалить его гараж.
      - Тебе пришлось...
      Эти интонации были мне хорошо знакомы, поэтому я поспешил продолжаить.
      - Это был единственный выход, Сэм, единственный возможный выход, а иначе они бы просто убили меня. Мне пришлось, так сказать, разбивать их на группки, чтобы не лезли все сразу.
      Я слышал, как он разразился криками и бранью. Звуки были приглушенными, потому что он, скорее всего, в это время прикрывал трубку рукой.
      Но я знал, что слушать ему это не помешает, и продолжал:
      - К тому же, Сэм, у меня не оставалось иного выхода, как только перейти к решительным действиям, совершить что-то серьезное. Ты ведь сам понимаешь, правда? В конце концов, жизнь моя все равно была кончена, не так ли? Все мои друзья лишь посмеялись надо мной - но лишь настоящий мужчина...
      - Что ты натворил? - Он говорил медленно, устало, и эти слова обжигали мой слух, подобно расплавленному свинцу.
      - Так именно об этом я и пытаюсь тебе рассказать. И тебя это обрадует. Я-то радуюсь. В конце концов, за мной ещё никогда в жизни не охотилось одновременно столько людей, одержимых мыслью об убийстве. Должен же был кто-то свершить правосудие. Вот я и сделал это.
      - Да?
      - Расклад таков. Я прибыл к Джимми, и, можно сказать, мы тут немножко пошумели. Но зато мне удалось собрать всю шайку вместе. Они здесь, тебя дожидаются.
      - Все?
      - Все из имевшихся в наличии - кроме одного, который не то убежал, не то уплыл, или просто вырубился где-нибудь. Я его больше не видел. Но зато у меня остались Джимми и восемь человек его людей. Правда, двое из них мертвы - но да так уж получилось. Это мозгляк из моего фильма, который, оказывается, был у них чуть ли не серийным убийцей, ужасно мерзкий тип... и Гиппо Крейн, при непосредственном участии которого и был застрелен Портре, что сможет подтвержить и Зуб ДиКей, когда придет в себя. Если уж кто и заслужил...
      - Когда придет в себя, да?
      - Да, Сэм, мне пришлось на время вырубить четверых из них, а иначе было никак нельзя. То есть, я в том смысле, что им пришлось дать по башке. С некоторого расстояния, разумеется. Естественно, никакой возможности подойти к ним вплотную у меня не было, и пришлось пустить в ход лук и стрелы...
      - Хватит.
      - Сэм, но ты должен меня выслушать; я же ещё не перешел к самому интересному.