– И помочь им пристрелить меня?
– Ну, они не сказали мне этого прямо, но предупредили, чтобы я захватил орудие моего ремесла, так что нетрудно догадаться...
– Лучше не крути со мной, Один Выстрел. Дальше Хоук назвал мое имя, но не показал моей фотографии и даже не описал меня, правильно?
– Да, он просто сказал, что надо тебя прикончить.
– Таким образом, он уверен, что тебе не известно, как я выгляжу?
Войстер кивнул.
– Вот тут я тебя не совсем понимаю. Эти парни должны ждать меня в засаде, пока я вот так просто не появлюсь и не подставлю себя под пули?
– Во-первых, как ты и сам прекрасно понимаешь, предполагается, что ты не должен знать о намерении этих парней отправиться туда заблаговременно. Во-вторых, они не хотят рисковать, поручая это дело одному или двоим, поскольку ты считаешься чертовски везучим. Насколько я понимаю, пару раз они уже пытались тебя пришить, но не сумели. И потом, ни для кого не секрет, что ты владеешь оружием почти так же хорошо, как я. Поэтому они не хотят, чтобы кто-то из них самих погиб, хотя бы и случайно.
– Ну, перестрелять всю эту проклятую братию я вряд ли смог бы, но нескольких уж точно бы отправил в преисподнюю, если бы Сэмсон не...
Я проглотил конец последней фразы, чуть было не сболтнув, что мой 38-й в настоящее время покоится в столе Сэмсона. Возможно, Войстеру и не представится случай поделиться с кем-либо этой информацией, но сообщать ему об этом в любом случае было бы неразумно.
– Сэмсон? – Внезапно изменился в лице Один Выстрел.
– Да, а что?
– Это не тот ли капитан Сэм, о котором упоминал здесь лейтенант?
– Возможно. А в чем дело?
– Кажется, я вспомнил одну существенную деталь.
– На это я и надеялся, заставляя тебя повторять одну и ту же байку. Ну, выкладывай.
– Ну... ко мне это не имеет отношения, поэтому я и забыл сказать тебе. Однако... Этот тип не очень-то распространялся. Упомянул только, что они изобразят все так, будто Сэмсон, капитан полиции... Он работает в Отделе по расследованию убийств?
– Да, вместе с лейтенантом Роулинсом.
– Тогда точно. Если я правильно усек, хотя я мог и ошибиться, они собирались обставить дело так, будто этот капитан хочет тебя видеть в Грин-Меза.
– Но как, черт возьми, они собирались это сделать?
Войстер сощурил глаза, придав лицу сосредоточенный вид. Потом сокрушенно помогал головой.
– Вообще-то я не особенно вслушивался в его брехню. Да и упомянул он об этом вскользь, между прочим. Вроде как кто-то из них собирался вызвать тебя туда по телефону.
– Они что, собирались найти кого-то, кто мог бы сымитировать голос Сэма и его манеру говорить? Но меня не так-то легко провести, для этого им понадобился бы профессиональный актер.
Один Выстрел задумчиво покачал головой.
– Да, он точно упоминал имя капитана. Тебе должны позвонить утром. Это все, что я знаю. Так что, Скотт, дождись утра и сам убедишься, как они это проделают. Или же можешь спросить об этом у них, когда они встретят тебя в Грин-Мезе.
– Я тебе сказал, не умничай, Один Выстрел.
Задав ему для проформы еще несколько вопросов, я закончил допрос. Меня не покидала мысль о том, что делать с ним дальше. До сих пор он не требовал ни адвоката, ни своего немедленного освобождения. Однако он может сделать это в любую минуту. И тогда он будет немедленно отпущен на свободу. Для меня и для полиции, естественно, тоже было крайне нежелательно, чтобы кто-нибудь из сообщников Одного Выстрела узнал о том, что с ним произошло и о чем он поведал мне и закону. Но стоит его отпустить, и через десять минут все это станет известно его сообщникам, и те непременно изменят свои планы.
Если вас замышляют убить и вам случайно удается узнать, где, когда и при каких обстоятельствах преступник намерен осуществить свой замысел, то у вас по крайней мере появляется шанс каким-то образом себя обезопасить. Глупо позволить противнику изменить план в последний момент, оставив тебя в полном неведении.
Придя к такому заключению, я сказал Войстеру:
– Не сочти это за предложение, поскольку я не вправе делать такие предложения, пусть это будет всего лишь вопрос частного порядка.
– Какой?
– Предположим, я попытаюсь помочь тебе выпрыгнуть отсюда в обмен на обещание, что ты вернешься в Джерси и отдашь себя в руки тамошней полиции на день-два.
– Джерси? Ты что, рехнулся? Не поеду я ни в какой Джерси!
– Я просто хотел помочь тебе с честью выбраться из этой ситуации. Может быть...
– Послушай, парень, о какой чести ты говоришь? Ты что, не понимаешь? Я не собираюсь выбираться отсюда и никуда не поеду. Слышишь, ни-ку-да!
Войстер немного помолчал, обиженно поджав губы. Клянусь, в этот момент у меня возникло чувство жалости к нему, он казался таким печальным, подавленным и потерянным.
Потом поднял на меня свои белесые, словно стеклянные глаза и спокойно сказал:
– Мне нет места в этом мире после сегодняшнего позора.
Глава 20
Перед тем как покинуть здание полицейского управления, я зашел в Отдел по расследованию убийств и вызвал Роулинса в коридор.
– Та же самая песня, – сообщил я ему. – Но Войстер вспомнил одну прелюбопытнейшую вещь. – И я поведал ему об упоминании Одним Выстрелом имени капитана Сэмсона, что явилось для Роулинса такой же загадкой, как и для меня.
– Кстати, – заметил я, – Один Выстрел пребывает в весьма расстроенных чувствах. Его профессиональной гордости нанесен сокрушительный удар. Говорит, что теперь с ним все кончено, и не хочет, чтобы его отпускали. Но ты же понимаешь, что его настроение может измениться в любой момент, и тогда...
– Да, это было бы очень некстати.
– Особенно для меня. Я был бы тебе очень обязан, Билли, если бы ты укрепил его во мнении, что камера предварительного заключения – сейчас для него самое безопасное место.
– Постараюсь сделать все возможное.
– Пожалуйста, дай мне знать, если все-таки будешь вынужден его отпустить.
– Обещаю.
– И еще одна маленькая услуга, Билл.
– Полагаю, друзья для того и существуют, чтобы оказывать друг другу маленькие услуги.
Такая его сговорчивость несколько насторожила меня.
– Ты прав, старина. Кто с этим может поспорить? Понимаешь, как выяснилось, Войстеру должен позвонить в мотель один из его нанимателей, и он будет крайне удивлен, если никто не ответит. Ты оказал бы мне неоценимую услугу, если бы один из твоих толковых ребят подежурил в его комнате. Когда позвонят, он должен будет прикинуться Войстером и сказать, что, мол, эта здоровая белобрысая горилла с лохматыми бровями чуть не сцапала его, однако, получив серьезную травму головы, ему все же удалось смыться, и посему он немедленно отправляется куда-нибудь подальше. Это должно послужить убедительным объяснением его отсутствия на условленном месте... Усек, к чему я клоню?
– Естественно. Так, говоришь, будешь мне весьма обязан?
– Разумеется, Билл. По крайней мере это очень бы помогло.
– И кому же конкретно?
– Ну... всем. Мне в первую очередь.
– Заметано и... уже все в порядке.
– Молоток, Билл. А что «уже» в порядке?
– Я хочу сказать, что все уже сделано. Мой человек сейчас находится в номере Войстера. Остается только сообщить ему описание твоей внешности. Я как-то не подумал об этом. Итак, здоровенная горилла, отвратительная на вид, наглая, нахальная, эгоистичная, жадная, легко узнаваемая по белобрысому ежику и торчащим во все стороны бровям. Можно еще добавить, что преследователь Войстера отличается экстравагантным вкусом, холодной расчетливостью – словом, он из тех, кто знает, что услуги...
– Стоп, Билл. Намек понял. Я обязательно познакомлю тебя с этой очаровательной девушкой, и ведь ты не сомневаешься в этом, правда?
– Ну, разумеется, приятель. Я хочу сказать, что ты вовсе не трепач и никогда не был им. И очень порядочный человек. И когда я делаю для тебя все, что в моих силах, готов чуть ли не всю лос-анджелесскую полицию отдать в твое распоряжение...
– Конечно. Спасибо. Может быть, завтра, Билл. Пойми, у меня уйма неотложных дел...
– Видишь ли, мне действительно нужно поговорить с ней. Я имею в виду – официально, раз уж ты впутал меня в это дело. Помни, я просто обязан это сделать. Думаю, она будет нести такую же невразумительную чушь, как я только что выслушал от тебя, или вообще ничего не скажет, но...
– Скажет. Уверяю тебя. Мы все непременно тебе расскажем, как только это станет возможным...
– Объясни ей, кроме всего прочего, или хотя бы упомяни вскользь, что я – весьма завидный холостяк, что все считают меня необычайно привлекательным, а кое-кто – даже и совершенно великолепным, а также и то, что, поскольку я официально возглавляю расследование этого дела, мне необходимо допросить ее, и к тому же с «пристрастием».
– Послушай, Билл, все это, конечно, так. Только, если хочешь чего-то добиться, избегай в разговоре с ней словечек типа «допрос», особенно в сочетании с «пристрастием». А то она может очень смутиться и принять твою болтовню за чистую монету.
– Где она сейчас?
– Она? О ком ты спрашиваешь? Черт побери, я даже не стану делать вид, будто не знаю, о ком речь. Аралия в «Спартанце», конечно, где же ей еще быть? Она там живет, да будет тебе известно.
– Но только не у себя в номере. Ее телефон не отвечает. Может быть, она уже хладный труп?
– Н-не думаю.
– Аралия? Привет! Это я – Шелл. – Я звонил в свой номер из офиса Сэмсона.
Роулинс улыбался, глядя на меня.
– Аралия, не могла бы ты оказать мне услугу. Я тут совершенно закрутился, прося то об одной, то о другой услуге и... конечно же, все горят желанием познакомиться с тобой, используя для этого мою с ними дружбу... – Я многозначительно взглянул на Билла.
– Так вот, Аралия, есть тут у меня один друг, лейтенант полиции. Он посадил меня под арест и говорит, что не отпустит, пока я не представлю его тебе. Шучу, конечно. Каков собой? До меня ему, естественно, далеко, но, в общем, очень даже недурен... Аралия, ну почему ты сразу хватаешься за любое предложение? Не части, давай по порядку. Его зовут Билл Роулинс. Я как-то по неосторожности ляпнул, что ему нужно обязательно с тобой познакомиться, поскольку у вас так мало общего, что ваше общение совсем не будет похоже на обычные развлечения... Аралия. Ну наберись же терпения... Конечно, он здесь, рядом со мной. Передаю.
Я передач трубку Биллу. Не буду сообщать содержание их беседы, тем более что слышал только урчание Билла и мог лишь догадываться, что отвечала ему Аралия.
* * *
– Ну, – спросил я Аралию, едва переступив порог моего номера. – Как тебе этот голубчик? Наверное, выглядел полным дураком?
– Кто?
– Лейтенант Роулинс. Я имею в виду этот проклятый разговор по телефону.
– А, ты имеешь в виду Билла?
– Уже... Билла?
– Он такой душка. Ты не собираешься сказать мне «здрасьте»?
– Здрасьте.
– Тебе приготовить что-нибудь выпить, Шелл?
– Можешь не трудиться.
– О Шелл, не будь таким ревнивым.
– Ревнивым? Я – ревнивый?
– В конце концов, я живу у тебя, не так ли?
– Да? Вообще-то... Пятница, суббота, воскресенье... А ведь ты права.
– Тогда я приготовлю тебе, дорогой, что-нибудь выпить. И себе тоже. Потом мы сядем рядышком и поговорим о прошедшем дне... и предстоящей ночи.
Несомненно, у этой киски был подход.
* * *
Было восемь часов вечера, и я прокручивал в уме дикую идею или скорее еще одну дикую идею. Последние полчаса я размышлял о Войстере Один Выстрел, о его туманных высказываниях по поводу замышляемого завтра моего убийства, об упоминании имени Сэма в этой связи, о некоторых деталях насыщенного событиями уходящего дня.
Мне было хорошо знакомо место, куда, как думали бандиты, я немедленно отправлюсь по вызову лже-Сэма. Курортное местечко Грин-Меза-Ризорт, всего в километрах тридцати от города, представляло собой райский уголок для отдыха и развлечений. В последние два года мне удавалось вырваться туда летом на несколько дней.
Вокруг главного корпуса Грин-Мезы с гостевыми номерами, баром, рестораном располагались пятьдесят небольших и с полдюжины шикарных коттеджей. Кроме того, здесь имелись: общий бассейн с прозрачной голубой водой и большая крытая веранда с площадкой для танцев и банкетным залом. Курорт располагался на значительной высоте, поэтому наряду с дубом и тополем здесь прекрасно росли сосны, ели и другие хвойные деревья. Через середину курортной зоны, разделяя ее надвое, протекал ручей с прохладной, кристально чистой водой. Я недурно проводил здесь время, наслаждаясь отменными стейками с горошком и веселыми посиделками у костра.
На этой открытой поляне, где ребята из обслуги Грин-Мезы, включая сержантов, барменов, шоферов – словом, всех работающих здесь, разводили огромный костер, вокруг которого собирались все отдыхающие и весело распевали хором «Дом на горе» и другие тут же рождавшиеся песни, завтра собираются прошить меня пулями десять или двенадцать раз.
Как раз на том самом месте, где я самозабвенно горланил «Домик на горе». Фу! Как это все-таки грустно. Тем не менее я должен признать, что это было самое удобное место для моего заклания, если бы только им удалось выманить меня на эту поляну. Она была не более двадцати метров в диаметре и утыкана пнями, оставшимися от росших здесь когда-то деревьев, теперь на них сидели отдыхающие. Поляна была со всех сторон окружена глухим заслоном из деревьев и кустарника, сквозь который не смогли бы пробраться даже медведи, если бы они водились в этих местах.
Я живо представил себе, как стою один посреди поляны, а полдюжины вооруженных бандитов скрываются в чаше деревьев в каких-нибудь двадцати метрах от меня. А потом – бах, бах! – один выстрел, два, три...
В общем, последние полчаса я провел в этих отнюдь не радужных раздумьях. В голове у меня, возникая и исчезая, роились самые разнообразные мысли, реальные и фантазии вперемешку с видениями мертвого Нормана Эмбера и Аралии, живой и воображаемой, телесной и бестелесной... Пока все эти видения медленно, подобно течению маленькой Грин-Мезы, проплывали перед моим мысленным взором, у меня возникло предчувствие, что я и в самом деле могу туда отправиться. Да, вполне возможно, что я отправлюсь в Грин-Меза-Ризорт, но окончательное решение все же приму завтра, после утреннего звонка.
Однако уже и теперь было ясно, что если я в конце концов все же решусь отправиться в Грин-Мезу, мне нужно четко представлять, что меня там ожидает, и соответствующим образом подготовиться.
Во-первых, в этом году на курорте будет мало отдыхающих, по крайней мере в сентябре. Дело в том, что всего месяц назад, в августе, в Грин-Мезе случился пожар, в результате которого не только полностью выгорел главный корпус, стоимость которого оценивается в миллион долларов, но и часть коттеджей. Поэтому курорт начнет нормально функционировать только в будущем сезоне.
Однако безлюдный, почти полностью выгоревший курортный комплекс на фоне редкостной красоты природы при отсутствии каких-либо населенных пунктов поблизости, если не считать нескольких коттеджей, разбросанных на почтительном расстоянии один от другого и принадлежащих частным лицам, представлял собой идеальное место, где можно надежно «исчезнуть» или «помочь» кому следует исчезнуть без следа. Или даже для осуществления забрезжившего у меня в уме плана...
Другой мыслью, которая то и дело возвращалась ко мне, была мысль о том, что один из этих немногих коттеджей принадлежал Филу Сэмсону. Именно там, а не на курорте Грин-Меза он проводил сейчас с женой Мирой свой идиллический двухнедельный отпуск. Домик Сэмсона находился в семи-восьми километрах от курорта, чуть выше в горах, на берегу того самого ручья, который, спустившись в долину, продолжал свой путь по территории курорта Грин-Меза.
Соединив воедино всю эту отрывочную информацию и приплюсовав к ней упоминание имени Сэма, которого хотели использовать в качестве приманки, я буквально потерял покой. Поэтому, когда из кухни появилась Аралия, я со вздохом встал ей навстречу.
Она, как обычно, с аппетитом жевала яблоко.
– Спасибо, что ты наконец-то набил холодильник провизией, Шелл. Я никогда в жизни не видела таких толстых бифштексов.
– Да, мне пришла в голову шальная мысль: а не зажарить ли нам на углях парочку этих красавцев на ужин. Но... к сожалению, мне еще нужно отлучиться, а вернусь я, возможно, очень поздно.
– Что? Куда это тебе потребовалось мчаться на ночь глядя?
– В «Линдстром Лэбереториз», чтобы кое-что обсудить с Гуннаром.
Некоторое время Аралия молча глядела на меня, а потом с укоризной спросила:
– Шелл, ты опять задумал какую-то глупость?
Я удержался от резких слов и ответил честно и откровенно:
– Да, Аралия. Я затеял новую авантюру.
Глава 21
Мне позвонили в понедельник ровно в десять утра. Я вернулся в «Спартанец» всего пару часов назад и сейчас подремывал на диване.
Когда наконец раздался звонок, я вскочил как встрепанный, автоматически протянув руку к стоявшему на столике рядом телефонному аппарату, но сдержал себя – пусть вызвонится. Сам же тем временем тряхнул головой, поморгал, пошлепал губами, высунул и спрятал язык и лишь окончательно проснувшись, снял трубку.
– Слушаю?
– Шелл? Это я, Сэм. Как ты смотришь на то, чтобы подъехать ко мне, в мою загородную берлогу. Никак не мог дозвониться тебе в офис, вот и решил, что ты, должно быть, валяешь дурака дома.
– К тебе в берлогу? Ты имеешь в виду свой домик в горах, Сэм?
Я никак не ожидал подобного приглашения, от кого бы оно ни исходило. Это рушило все мои планы.
Мы с Гуннаром провозились на той поляне в Грин-Мезе до полседьмого утра. По моим расчетам, мне должны были позвонить между десятью и одиннадцатью, так что развязка должна наступить приблизительно в одиннадцать тридцать. Мы с Гуннаром кончили наши ночные бдения, настроив аппаратуру на автоматическое включение как раз на это время. Если бы мне позвонили раньше, я бы просто потянул время.
Но я-то планировал свое финальное выступление именно на опушке Грин-Мезы, и все бы пошло насмарку, если бы мне пришлось ехать куда-то в другое место.
Более того, звонил именно Фил Сэмсон, а не какой-то другой человек, умело копирующий Сэма. Я готов был поклясться головой, что это – он, и вполне мог ее сегодня лишиться.
– О да, конечно, Сэм, дружище! Только, может быть, встретимся где-нибудь поближе, а не у тебя на верхотуре?
– Хорошо, Шелл... Видишь ли, мне срочно нужна здесь твоя помощь... Все это весьма серьезно, но мне не хотелось бы, чтобы Миранда что-нибудь узнала об этом.
У меня по спине пробежал холодок, а руки покрылись гусиной кожей. Жену Сэма действительно звали Миранда, но всегда, насколько я помню, он называл ее только Мира. Всегда только Мира!
Я чуть было так ему и не ляпнул, но вовремя смекнул, что это, должно быть, какое-то предупреждение.
– Ради Бога, Сэм, дай мне продрать глаза. Я спал... после бурной ночи... – Я нарочито громко зевнул в трубку. – Ну хорошо, согласен. Только не у тебя. Называй место. Но что произошло? Почему такая срочность? Насколько я помню, ты в отпуске.
– Да, в отпуске, но тут кое-что произошло. Объясню при встрече. О'кей?
– О'кей. Откуда ты звонишь? Из своего домика?
– Ты же знаешь, что у меня нет там телефона, Шелл.
– Ах да! Совсем забыл.
– Я на заправке, звоню с платного телефона. Так ты знаешь, где находится Грин-Меза?
Да! Вот оно! Так и есть.
– Конечно. Я там недурно проводил время.
Он сказал, где будет меня ждать. Точно в выбранном мной месте, а именно – на поляне, где обычно разводили костер.
Однако из того, что он говорил, меня занимала только предназначенная для меня информация. Я догадался, что кто-то прослушивает наш разговор, по крайней мере в Грин-Мезе. Я хорошо знал Сэма. Порой в безвыходной ситуации, когда исчерпаны все прочие средства, Сэм был способен пойти на крайнюю меру и заманить меня в западню, но при одном непременном условии – твердой уверенности, что я вычислю эти обстоятельства и пойму, что это подставка.
Сэм своим звонком предупреждал меня и надеялся, что я сам пойму что к чему. Я же в свою очередь опасался, как бы он не переусердствовал, не зная, что я уже предупрежден Войстером. Если я не дам знать, что понял его намек, он может пойти дальше и наломать дров.
Поэтому, как только он назвал место нашей встречи, я поспешно сказал:
– Отлично, Сэм, я понял. Так-то ты отдыхаешь? Ну, ты обо всем расскажешь мне при встрече, но все-таки что заставило тебя расстаться с любимым гамаком? Не иначе как долг полицейского?
После секундного колебания Сэм сказал:
– Ты правильно угадал, старик. Именно поэтому ты нам и нужен. Я часто цеплялся к тебе по поводу твоих методов работы, но вынужден признать, что порой они оказываются единственно правильными. Но я – полицейский и должен строго следовать букве закона...
– Согласен, Сэм. Закон есть закон. Но сколько раз я пытался убедить тебя в том, что к закону надо подходить творчески, с известной долей воображения. Ну уж раз тебе понадобилась моя помощь, я прибуду вооруженным до зубов. По крайней мере со своим кольтом, который, как ты знаешь, еще ни разу меня не подводил.
Я услышал, как он облегченно вздохнул.
– Валяй, хотя в данном случае он вряд ли тебе понадобится. Я знаю, что ты без него даже в сортир не ходишь. Итак, до встречи. Кстати, как думаешь, во сколько ты будешь здесь?
– Надеюсь, это не горит? Мне тут еще нужно кое-что сделать, например натянуть портки. Давай подумаем... одиннадцать тридцать тебя устроит?
– Вполне. В любое время.
– Э... в любое время мне не подходит. Ты же знаешь – я человек занятой и не собираюсь околачиваться на этой поляне, ожидая, пока ты выловишь всю форель из ручья. Буду ровно в одиннадцать тридцать. Договорились?
– Договорились, – спокойно заключил Сэм.
– До встречи, Сэм. Передай привет Миранде.
– Я... об... – поперхнулся Сэм. – Обязательно передам.
Я повесил трубку, но тут же снова снял ее и, позвонив в ЛАОП, попросил срочно к телефону лейтенанта Роулинса. Когда он взял трубку, я жестко сказал:
– Это – Шелл, Билл. Я дома. Срочно подгребай ко мне, лучше один. Все объясню на месте. Времени у нас в обрез. Жду.
Снова положив трубку, я принялся ждать Роулинса. И одиннадцати тридцати.
* * *
Они начали появляться ровно в одиннадцать.
К тому времени я уже двадцать минут сидел на дереве, в чертовски неудобной позе, забравшись в интересах безопасности в расщелину между шершавым стволом и огромной шишковатой веткой. Бешеная гонка от «Спартанца» до Грин-Мезы заняла времени меньше, чем я рассчитывал. Еще десять минут ушло на преодоление восьмисот метров от полусгоревшего основного здания курортного комплекса, где я припарковался, до поляны. Сейчас, с высоты семи метров, поляна была видна как на ладони, но что происходило в густых зарослях вокруг нее, сказать трудно.
Но вот из зарослей вышли шестеро, нет, семеро парней. Шедший на некотором расстоянии от основной группы человек был изысканно одет и причесан, словно только что побывал в мужском салоне красоты. В нем я безошибочно узнал Винсента Рагена. Я предвидел, что в момент расправы надо мной он скорее всего будет находиться где-нибудь поблизости, но не захочет так или иначе участвовать в готовящемся преступлении. Впрочем, почему бы и нет. Сейчас его появление здесь вместе с отпетыми преступниками показалось мне вполне логичным. Несомненно, именно он придумал и тщательнейшим образом спланировал предстоящую операцию. И вполне объяснимо его желание присутствовать при ее осуществлении.
Уверенные в своем превосходстве, они перли в открытую парами по той самой тропинке, по которой я, бывало, прогуливался в обществе одной-двух симпатичных девиц.
Первый в этой шеренге справа от меня был Эл Хоук: здоровенный детина под метр девяносто пять ростом и весом не менее ста двадцати килограммов, он волочил ноги по ковру из опавших листьев и сосновых иголок. В затылок ему пристроился Верджил Ковик, бывший футболист-профи, которого я видел лишь на фотографии, но о котором много слышал как о безжалостном зубодробителе, не способном контролировать свой бешеный темперамент.
В паре с ним вышагивал пухленький, с брюшком и кроткий с виду Джеймс М. Коллет. Это у него в квартире я пристрелил взбесившегося Элроя Верзена. В третьей паре справа был невысокий, не более метра шестидесяти, тощий человек с воробьиной физиономией, с очками в металлической оправе на носу. Его фото тоже имелось в полицейских анналах, я видел его четыре дня назад – Чарльз Э.Эллисон. Великолепный гравер и непревзойденный мастер по изготовлению всякого рода фальшивок.
Остальных двоих я не знал. Но мне еще предстояло с ними познакомиться в самое ближайшее время. Один из них был среднего роста, коренастый, с пышными черными усами, компенсировавшими полное отсутствие растительности на яйцеобразной голове. Второму было лет тридцать. Высокий, женоподобный, с длинными, по плечи, волосами и густой каштановой бородой, скрывавшей половину лица.
Великолепная семерка с Рагеном в арьергарде.
Они сгрудились на опушке в каких-то нескольких метрах от дерева, на котором гнездился я, и Раген начал что-то им объяснять, чего я не мог расслышать. Очевидно, он давал им последние наставления, где кому засесть, кому что делать. А вернее: кому стрелять в меня первым. Возможно, он расставлял их таким образом, чтобы они не перестреляли друг друга. Во всяком случае, я предвидел грандиозную пальбу и поэтому слегка нервничал.
Я проследил за тем, как они заняли свои места.
Двое – длинноволосый парень и лысый – засели прямо напротив меня в густом кустарнике. Раген спрятался за ними. Коллет встал за дерево справа от меня, но на почтительном расстоянии от тропинки, идущей от главного корпуса Грин-Мезы.
Остальные трое укрылись за деревьями слева от меня и застыли в напряженных позах, уставившись на тропинку, ведущую от жилых, а сейчас нежилых помещений к опушке. Они ждали, что я появлюсь именно оттуда.
На первой ударной позиции находился Эл Хоук, справа от него в кустах засел очкарик с воробьиной физиономией, а слева – мордоворот Верджил Ковик.
После того как гангстеры заняли свои позиции, воцарилась мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая голосами птиц да легким шорохом сухой листвы – видно, рядом пробежала белка или какой-нибудь другой маленький зверек. Наступила пора томительного ожидания: они с нетерпением ждали моего появления, а я – когда наступит одиннадцать тридцать.
До одиннадцати тридцати оставалось несколько секунд и, как накануне на «Даблесс Ранч», я начал обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, ноль!
Но... ничего не произошло.
Правда, на этот раз у меня при себе не было секундомера, и я мог ошибиться на пару секунд...
И не успел я об этом подумать, как представление началось. Ну, может быть, не само представление, и даже не первый акт. Но уж пролог-то – точно.
На опушку, необычайно быстро преодолев расстояние метра в два, вышел, а точнее – совершенно неожиданно там появился сонный, лениво почесывающийся, буквально напрашивающийся на пулю... Шелл Скотт.
Глава 22
Точно, это был он.
Не было никакого сомнения! Рослый и крупный парень с бронзовым загаром, оттеняющим платину кустистых бровей и торчащего ежика на голове, одетый под стать художнику-авангардисту, не то чтобы красивый, но явно «с изюминкой». Я бы не спутал его ни с кем.
Как я рад был видеть этого здоровенного ублюдка, бывшего морского пехотинца!
За те несколько секунд, составивших разницу между полагаемым мною и точным временем, я, наверное, состарился. Меня раздирали сомнения. Я даже начал думать, уж не помрачился ли я умом, решившись на подобную авантюру, явно с трагическим концом. В эти несколько бесконечно долгих секунд у меня ни разу не возник вопрос – что же произойдет со мной, поскольку это и так было ясно: меня просто убьют.
Но, увидев во всей красе Шелла Скотта посреди поляны, осматривающегося по сторонам с самым беспечным видом и внутренне явно спокойного, что проявлялось в его задумчивом почесывании ягодицы, я начал верить в то, что в конечном итоге все может еще закончиться благополучно. И я быстро сбросил внезапно обрушившийся на меня груз лет. Что было весьма кстати, так как вскоре мне предстояло спуститься с дерева на землю, что старику не так-то легко сделать.
Ведь появлению Шелла обрадовался не только я.
Эл Хоук – я заранее знал, что именно ему будет предоставлена привилегия выстрелить первым, – вразвалочку вышел из своего укрытия, держа тяжелый автоматический пистолет в правой руке и не обращая никакого внимания на удивленное чириканье очкарика:
– Откуда, черт возьми, он взялся? Я не сводил глаз с тропинки. Клянусь Богом, там никто не проходил.
– Не двигайся с места, Скотт, – угрожающе процедил Хоук. – И не вздумай дергаться.
Шелл стоял, не обращая на гангстера никакого внимания. Он благодушно взирал по сторонам или правильнее сказать – не благодушно, а бесстрашно.
– О'кей, приятель, я тебя предупредил.
Хоук поднял свой мощный «магнум» повыше и прицелился моему двойнику в грудь. Я видел, как недобро он оскалил зубы, и решил, что самое время мне спуститься вниз. Меня неотступно преследовала мысль – не ошиблись ли мы с Гуннаром, снимая хронометраж.
Я вспомнил, как он сказал мне прошлой ночью, что в его распоряжении имеется еще полдюжины различных лазерных компоновок, и я предложил задействовать насколько из них, если не все. Он согласился с каким-то дьявольским азартом, и позже мы обсудили, на какое время следует настроить каждую из систем.
