Ричиус отодвинулся от него.

— Динадин, ты не понимаешь. Эта девушка… она особенная. Я не хочу…

Он умолк. Динадин взирал на него с глубочайшим изумлением.

— Ладно, — собрался с духом Ричиус. — Позволь я все объясню. Дело не в тебе, Динадин. Я просто не хочу, чтобы с ней случилось что-то плохое. Она до этого не знала мужчины. Я был первым.

— Но не будешь последним. Ей лучше поскорее привыкнуть.

— Нет! — воскликнул Ричиус, вставая. — Я не хочу, чтобы она к этому привыкала. Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?

— Что ты пытаешься мне втолковать? — заупрямился Динадин. — Что ты влюбился в эту девушку после одной ночи? Перестань, Ричиус, пошевели мозгами. Ты хоть представляешь себе, сколько приезжих мужчин думают, что нашли здесь идеальную женщину? — Он спустил ноги с кровати и пристально посмотрел на друга. — Послушай меня. Ты просто не подумал как следует. И, может быть, отчасти в этом виноват я. Просто забудь о том, что я говорил тебе вчера вечером. Я это несерьезно. Я понимаю, ты делаешь все что можешь. Мы отправимся обратно в долину. Я перестану с тобой спорить, и ты глазом не успеешь моргнуть, как забудется эта твоя шлюха.

— Она не шлюха, — возразил Ричиус. — А мы не возвращаемся в долину. По крайней мере пока не возвращаемся. Я хочу снова ее увидеть. Сегодня.

— Ричиус, все ждут нас. Люсилер будет тревожиться.

— Я сказал ему, что мы вернемся через пять дней. Если мы выедем утром, то, может быть, успеем вернуться в назначенный день.

— Только для того, чтобы ты мог еще раз переспать с этой девицей? Господи, Ричиус, ты хоть послушай, что ты говоришь! Что с тобой случилось? Нам надо возвращаться!

Ричиус снова сел на кровать рядом с Динадином и вперился в пол.

— Не знаю, смогу ли я тебе объяснить, но мне необходимо снова ее увидеть. Она знает, кто я. Помнишь, как мы прогнали Гейла из той деревни? Она была там. Я нашел ее в одном доме. Гейл собирался ее изнасиловать, а я оттащил его от нее.

— И поэтому она тебя ударила?

— Я не понимаю, почему она меня ударила. Но она назвала меня Кэлак. Если б ты видел ее яростный взгляд! Она ненавидит меня, Динадин. А я не хочу, чтобы она меня ненавидела.

— Она из долины, Ричиус. Они все нас ненавидят.

— Но это несправедливо! Она должна знать правду.

— Знаешь, на что это похоже? — кисло заметил Динадин.

— На что?

— Это звучит так, словно ты хочешь ее спасти.

Ричиус поморщился, но Динадин воздел руки.

— Нет, правда! Я знаю, о чем ты думаешь. Ты пытаешься найти способ как-то позаботиться о ней. Но ты не можешь ничего сделать, Ричиус. Она оказалась здесь потому, что пытается выжить. И если ты не перестроишь ради нее весь Люсел-Лор, у тебя ничего не выйдет. Она обречена.

— Пожалуйста, не говори так!

— Это правда. Вчера ты говорил мне правду. Мы только усугубляем страдания этих людей. Чем быстрее Нар уйдет из Люсел-Лора, тем быстрее трийцы смогут построить для себя новую страну.

— Даже под предводительством Тарна?

— Даже так. Вы с Люсилером считаете, будто у меня не хватает ума, чтобы разобраться в подобных вещах, но это я вижу отчетливо. И я понимаю, ты мучаешься понапрасну. Эта девушка ненавидит тебя небезосновательно. Для нее ты просто Кэлак. Ты — Шакал, который убивает людей в ее долине. Даже не надейся хоть что-то изменить: ничего у тебя не получится.

— Но я должен попытаться. — Ричиус вздохнул. — Я должен еще раз увидеть ее. И я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— О каком?

— Мне хочется сделать для нее сегодня нечто особенное, загладить то, что я с ней сделал.

— И тебе нужны деньги, так?

— Да, — смутился Ричиус. — У тебя есть? У меня осталось только несколько монет. Но ты… Ну…

— У меня еще остался кинжал, — вспомнил Динадин. — Карлина не стоит и десятой его части, так что я дал хозяину гостиницы серебро. Если хочешь, можешь взять кинжал.

Ричиус радостно улыбнулся.

— Спасибо. Обещаю вернуть тебе все, что не потрачу. Я буду торговаться с хозяином гостиницы.

— Не рассчитывай на то, что останется много. Нам придется заплатить еще за одну ночь постоя, а как только хозяин поймет, что тебе понравилась эта трийка, цена сразу вырастет.

— Я сделаю что смогу, — заверил его Ричиус. — Если что-то останется, это будут твои деньги.

— Вообще-то они все мои, — парировал Динадин. Он встал с постели, оглушительно зевнул и прошлепал к окну. — На улице уже светло. Хозяин гостиницы…

Внезапно он замолчал и прижался носом к мутному стеклу. Ричиус с любопытством наблюдал за ним.

— В чем дело, Динадин?

— Ричиус, подойди сюда.

Динадин подвинулся, уступая другу место у окна. На стеклах лежал многолетний слой грязи, но Ричиус разглядел голые земли, простиравшиеся к востоку от города. Там вдали, у реки Шез, расположилось огромное скопление людей и лошадей. Пестрели палатки и гигантские шатры, горели костры кухмистеров — и надо всем развевалось потрепанное, но легко узнаваемое голубое знамя. Ричиус ошарашенно заморгал и всмотрелся снова. На знамени был вышит герб: стремительный желтый дракон.

Ричиус отшатнулся от окна. Динадин в изумлении смотрел на него.

— Ричиус, — тихо спросил он, — ты знаешь, чей это флаг?

Командир не ответил. Подъезжая к Экл-Наю, он готов был увидеть там какие угодно флаги, но ему и в голову не приходило, что там может быть поднят этот. Флаг боевого герцога Арамура. Флаг Эдгарда.

Утренние лучи едва успели озарить туманное небо, когда Ричиус с Динадином пустили рысью своих коней к лагерю под знаменем дракона. Теперь они медленно продвигались сквозь толпы людей и животных. Ричиус не узнавал молодых всадников, находившихся под командованием герцога, а те, в свою очередь, не догадывались, что здесь появился их принц. Солдаты, занятые разбивкой лагеря, как бы не замечали незнакомцев, а те немногие, что поглядывали в их сторону, не проявляли особого интереса, снова возвращаясь к своим делам. Только благодаря черным с золотом одеяниям эта орда еще немного напоминала гвардию Арамура, да и мундиры были потрепанные и грязные. Слишком просторные для исхудавших тел, они делали солдат похожими на детей, нарядившихся в старую отцовскую форму.

Изодранные палатки и шатры, разбросанные по лагерю, несли на себе следы сурового климата Таттерака. В воздухе стоял душный запах экскрементов людей и животных, к которому примешивался душок далекого Экл-Ная.

— Боже, — воскликнул Ричиус, — что случилось?

Динадин молчал, но по его лицу было видно, что он столь же потрясен. Трудности, с которыми люди Эдгарда столкнулись в Таттераке, оказали на них разрушительное воздействие: у них не хватало гордости и достоинства даже на то, чтобы позаботиться о себе. Бороды висели длинными небрежными клочьями, изношенные мундиры были в грязи, щеки побледнели и запали. Больше всего Ричиуса шокировал вид такого числа костлявых лиц. Даже его людям в долине не приходилось настолько тяжело. Когда к ним перестали поступать припасы и караваны из Арамура исчезли, они могли наполнять желудки щедрыми дарами долины Дринг. Но Таттерак был не так благосклонен к своим людям. В отличие от долины Фориса земли его противника Кронина были каменисты и негостеприимны, поэтому обитавшим на них трийцам приходилось постоянно бороться за свое существование. Ричиус понимал, что без помощи империи войска там не удержатся. Было очевидно, что именно это и произошло. Ричиус нахмурился.

— Это полный абсурд! — гневно воскликнул он. — Мы едем по лагерю, и никто даже не пытается нас остановить или выяснить, кто мы! Разве это гвардейцы?

Он с отвращением хмыкнул и вдруг увидел поблизости солдата. Тот шел словно в тумане, устало ссутулившись. Прошаркал мимо Ричиуса с Динадином, не обратив на них никакого внимания. Он был так же неухожен, как прочие, и с таким же апатичным лицом. Ричиус проигнорировал бы его, не будь на его правом рукаве золотых кистей капитана.

— Эй, ты! — крикнул Ричиус, сдерживая коня. — Ты — капитан этой армии?

Мужчина удивленно поднял голову.

— В чем дело? — заморгал он.

Ричиус заметил в его глазах голодную желтизну.

— Кто ты, солдат? — спросил принц.

Мужчина запоздало выпрямился.

— Это я должен тебя об этом спрашивать, незнакомец. В лагерь запрещено проходить горожанам. Немедленно уезжай. — Он обошел коня и тихо добавил: — У нас нет золота, чтобы купить то, чем ты торгуешь.

Ричиус внезапно понял, что повседневная одежда, которая была на них с Динадином, скрывала их подлинную сущность. Не представлялось возможным даже предположить, что они военные. Поскольку их упряжь и лошади тоже были покрыты грязью, их, наверное, принимали за имперских купцов.

— Капитан, — крикнул Ричиус вслед мужчине и повернул лошадь, чтобы ехать рядом с ним, — мы не купцы! Я — Ричиус Вентран.

Мужчина остановился и снова посмотрел на Ричиуса, открыв от изумления рот. Принц запустил руку в карман и извлек оттуда свой перстень с гербом рода Вентранов. Только те, в чьих жилах текла королевская кровь Арамура, имели кольца из золота и оникса. Этот перстень помогал Ричиусу в подобных ситуациях, когда речь шла об анонимности.

— Сэр? — испуганно воскликнул капитан, внимательно разглядывая кольцо. Секунду спустя он сказал с почтительно склоненной головой: — Простите меня, мой принц, я не знал, что вы здесь. Нам не сообщали о вашем приезде.

— Мы приехали в Экл-Най только вчера и увидели ваш лагерь из окон гостиницы. Вы, наверное, добрались до города вчера вечером, так?

— Поздно вечером, — устало подтвердил капитан. — Вернее, уже почти под утро.

— И вы — войска Эдгарда?

— Да, принц Ричиус. Герцог здесь. У вас есть вести из дома, милорд?

Надежда, прозвучавшая в вопросе капитана, вызвала у Ричиуса печальную улыбку.

— Думаю, мы знаем о доме еще меньше, чем вы, капитан…

— Капитан Конел, сэр. Я стал капитаном огнеметов герцога Эдгарда после того, как погиб старый Сайнес.

— Сайнес убит? — переспросил Ричиус, вспомнив лысого служаку, который всегда находился подле Эдгарда. — Когда это случилось?

Капитан Конел наклонил голову и задумался.

— Месяца два назад, а может, три, — наконец сказал он. — Сайнес погиб в битве при Мертвых Холмах, под Фалиндаром. Неудачное было сражение. Даже герцога тогда ранило. Погиб чуть ли не каждый третий. Это было началом самого худшего. Вы в долине об этом не слышали?

Ричиус бросил взгляд на Динадина. Тот едва заметно покачал головой.

— Мы мало что слышали в долине Дринг, капитан, — ответил Ричиус. — Но, судя по всему, дурные вести, которые до нас доходили, оказались правдой. Вы говорите, что прибыли сюда этой ночью?

— Мы ушли из Таттерака четыре дня назад. Там все шло плохо, милорд. Но пусть вам об этом расскажет герцог. Если хотите, я могу проводить вас к нему.

— Это было бы лучше всего, — согласился Ричиус.

Друзья спешились. Конел взял поводья лошадей и повел их через дымный лагерь. По дороге попался молодой конюх, чистивший двух других животных, и капитан велел ему найти для новеньких хорошее место. Парень поначалу воспротивился, заявив, что и для своих не хватает корма и что приезжие из города должны сами заботиться о своих конях. Не открывая личности Ричиуса, Конел просто перешел на суровый тон опытного командира и приказал хорошенько заботиться о двух вверенных ему конях. На этот раз солдат подчинился и увел лошадей, после чего Конел проводил Ричиуса и Динадина к герцогу.

— Извините, принц Ричиус, — сказал капитан — Парень устал, а положение у нас отчаянное. Но он о ваших конях позаботится, не беспокойтесь.

Ричиус отмахнулся от его извинений.

Они молча шли через лагерь. В ярком небе рассыпались летящие домой скворцы. Ричиусу птицы напомнили летучих мышей или стервятников, парящих над кладбищем. Приближалась зима, и птицы покидали летние гнезда, чтобы лететь в теплые края. Ричиус понимал, если он со своими людьми останется здесь, то с наступлением холодов их положение станет катастрофическим.

Шатер Эдгарда оказался на противоположном конце лагеря — как можно дальше от вони Экл-Ная. Несмотря на высокое положение, герцог устроился ничуть не лучше своих подчиненных. Его шатер был таким же потрепанным, как и другие, и только крошечный вымпел с драконьим гербом, воткнутый в грязь, указывал на местонахождение его резиденции. В шатре Ричиус заметил несколько фигур: лучи восходящего солнца вырисовывали их движущиеся силуэты на тонкой ткани. Голоса тоже проникали сквозь ткань, и Ричиус тотчас различил голос Эдгарда.

Конел поднял руку, и они остановились.

— Идите со мной, милорды, — пригласил капитан. — Я доложу герцогу о вашем приходе.

Шатер никем не охранялся, и троица тихо проскользнула под закрывавший вход клапан. Присутствующие в шатре люди бросили на вошедших мимолетные взгляды и вернулись к своему разговору. Они стояли вокруг стола, держа в руках пустые стаканы. Голоса звучали слишком громко для трезвых.

Ричиус сразу узнал Эдгарда. Тяжелые складки кожи, длинные ноги, седая борода, гулкий голос, отдававшийся в ушах точно так же, как в детстве… Но улыбка принца погасла, когда он увидел на месте левой руки пустой рукав, приколотый к плечу.

Да, Конел ему не солгал. Эдгард действительно был ранен, и серьезно. Но как это могло произойти? В его обязанности входила разработка плана военных действий, а не руководство сражениями. То, что дролы вынудили боевого герцога Арамура вступить в бой, вызывало удивление. Ричиус недоумевал, как Эдгард не погиб от такой раны.

Конел оставил Ричиуса и Динадина. Подошел к Эдгарду и что-то сказал ему шепотом — невозможно было расслышать слов. Ричиус поймал на себе взгляд Эдгарда и попытался снова улыбнуться. Герцог не ответил на улыбку — его лицо не выражало узнавания. Война изменила и Ричиуса, а потому ничего странного не было в том, что кто-то из старых друзей, даже таких близких, как Эдгард, не узнает его после того, что с ним сделала долина.

Неотрывно глядя на Ричиуса, Эдгард по-дружески взял за руку стоявшего рядом с ним мужчину, приблизил его к себе и, как предположил Ричиус, извинился за то, что должен попросить его выйти. Мужчина, которого Ричиус не узнал, посмотрел на него с подозрением, но покинул шатер.

Эдгард сощурил глаза и осторожно спросил:

— Ричиус? Это ты, мой мальчик?

Улыбка вновь тронула губы принца. Он направился к герцогу, не спрашивая у него разрешения, и протянул ему руку.

— Да, Эдгард, это я.

— Ох, мальчик мой, — вымолвил старик, обнимая его за плечи единственной рукой и целуя в щеку, — ты так переменился! Я едва тебя узнал. И что это значит? — Он шутливо потрепал его короткую бородку. — Ты теперь носишь бороду, словно талистанец?

— Ты хочешь сказать — словно ты? — парировал Ричиус, указывая на небритость своего собеседника.

Эдгард рассмеялся. Недоумение сошло с его лица, и теперь оно как будто излучало тепло. Именно такой встречи Ричиус и ждал от человека, который был ему отцом в большей степени, нежели мужчина, чья кровь текла у него в жилах.

— Ах, как приятно тебя видеть, Ричиус! — сказал Эдгард.

Ричиус не мог понять, из-за чего старик так расчувствовался: полутьма шатра столь сильно на него подействовала или опьянение, но ему показалось, будто в глазах Эдгарда блеснули слезы.

— Я боялся, что ты погиб. Гейл плел нам всякое про войну в долине. Ты пришел отступать, мой мальчик?

— Нет, — мягко ответил Ричиус, хотя был уверен, что Эдгард желал бы получить от него иной ответ. А потом солгал, чтобы не добавлять старику тревог: — Но у нас положение достаточно надежное, дядя. Нам впервые за много месяцев удалось заставить Фориса отступить. — Он указал туда, где остался стоять Динадин, молча наблюдавший за их встречей. — Моему спутнику можно зайти в шатер?

— Конечно, — кивнул Эдгард. — А кто этот молодой человек?

Ричиус собрался было ответить, но Динадин тотчас шагнул вперед и с поклоном представился:

— Динадин из рода Лоттсов, мой герцог.

— Динадин! — воскликнул Эдгард. Затем подошел к нему и поцеловал, как прежде Ричиуса. — Ох, извини меня. Наверно, я начал слепнуть, раз не узнал тебя сразу.

Динадин засмеялся.

— В последнее время мы все соображаем туго, мой герцог.

— Динадин оказался нашим лучшим огнеметчиком, дядя, — похвалил его Ричиус. — Будь у меня еще двадцать таких, я бы уже давно захватил всю долину.

Динадин покраснел от смущения и пробормотал:

— Ричиус преувеличивает.

— Чепуха! — жизнерадостно возразил Эдгард. — Вы оба были способными учениками. А теперь садитесь, и давайте поговорим!

Герцог жестом пригласил их занять шаткие стулья вокруг стола, на котором лежала карта с потертыми краями и пятнами от вина. Последние попортили изображение, но Ричиус сумел определить, что это карта Люсел-Лора. А еще на столе стоял графин с красными разводами от содержимого. Когда все расселись, Эдгард взял графин и протянул его капитану.

— Конел, попробуй раздобыть еще вина.

Капитан, все это время почтительно остававшийся на ногах, поспешно принял у герцога графин и вышел из шатра.

— Вот и все, чем мы занимаемся с момента прихода сюда, — промолвил герцог. — Я отправил людей в Экл-Най за припасами, а они принесли только вино и пиво.

Ричиус помрачнел, но старался говорить добродушно.

— Сейчас немного рановато пить, дядя. И потом, глядя на твоих людей, убеждаешься: еда им нужнее, чем питье. Иные едва на ногах держатся.

— Это так, — сконфуженно признался Эдгард. — Но еды просто не хватает. Даже самые бедные крестьяне отказываются продавать нам продукты. Ты бы видел, как голодают в Таттераке! — Он покачал головой. — Скажу тебе прямо, Ричиус: ты никогда ничего подобного не видел. Тарн поджигает поля. Даже воины Кронина голодают. Это настоящий подонок. Он готов уморить голодом собственный народ ради своей проклятой революции.

— Ты здесь именно поэтому? — спросил Ричиус. — Потому что не было еды?

— Не было провианта, не было подкрепления — вообще ничего. Я уже давно сообщил в письме твоему отцу, что Тарн наступает. А ответа не получил.

— Но это же город! — не сдавался Ричиус. — Здесь должен найтись хотя бы один торговец, который продал бы тебе хоть какие-то продукты.

— Судя по тому, что сказали мои люди, — нет. Там остались лишь те, кто продает вино или шлюх. И все только и ждут, чтобы тронуться обратно по дороге.

Ричиус понял, что под «дорогой» подразумевается Сакцен — проход через Железные горы, соединяющий Люсел-Лор с Арамуром и остальным Наром. Этот нелегкий путь никак не смог бы преодолеть купец, вложивший все свои деньги в вино. На губах Ричиуса появилась сардоническая улыбка. По его представлению, именно эти купцы и были причиной войны — они, да еще жрецы. Дэгог впустил их к себе в страну, и вот их жадность и фанатизм пробудили Тарна и его революцию, которая должна была повернуть время вспять. Так что теперь они расплачиваются за свои грехи. Перед ними стоит суровый выбор: либо вернуться в Нар без денег, либо пойти на риск и оказаться в ловушке вместе с остальными. Так им и надо, подумал принц без тени сочувствия.

— Значит, — медленно промолвил он, исподволь подводя разговор к болезненному вопросу, — у тебя не было вестей из Арамура?

Эдгард сдвинул брови, но ответить не успел: вернулся Конел с полным графином. Не говоря ни слова, капитан поставил вино на стол и, почувствовав, что с его появлением прервался разговор, торопливо вышел из шатра. Эдгард проводил его взглядом и обратился к Ричиусу:

— Ты можешь считать себя счастливым человеком, раз у тебя есть такие преданные люди, как Динадин. — Он взял графин и налил темно-красное вино в стакан принца. — Я никому не могу довериться после гибели Сайнеса.

— Да, — печально вздохнул Ричиус, вспомнив старого сподвижника Эдгарда. — Твой капитан сказал мне, что его убили. Прекрасный был человек.

— Лучше не бывает, — согласился Эдгард. — Конел тоже человек хороший, но до Сайнеса ему далеко.

— Что с ним произошло? — поинтересовался Динадин.

— Получил стрелу в спину в Мертвых Холмах. А я там приобрел вот это.

Эдгард показал на уродливый обрубок у левого плеча.

— Жиктар?

— Да. Будь они все прокляты! Эти штуки бьют стремительно — глазом не успеешь моргнуть. Удар был идеальный: я даже не понял, что лишился руки, пока не увидел ее рядом с собой на земле. В этот момент меня нашел Сайнес, а его нашла стрела.

Эдгард сделал большой глоток вина. Было очевидно, что это воспоминание все еще причиняет боль испытанному в боях герцогу. Что еще пришлось ему наблюдать? Какие ужасы могли заставить Эдгарда Арамурского отступить?

— Эдгард, — мягко спросил Ричиус, — а что же Арамур? Был приказ об отступлении?

— Нет, — с горечью ответил герцог. — По крайней мере, от твоего отца приказа не было. Я сам отдал приказ отступать. А ты разве не слышал об этом в долине?

Ричиус покачал головой:

— Нет. Единственное, что нам сказали люди Блэквуда Гейла, что дела в Таттераке идут плохо. Но я понятия не имел… — Он замолчал, потрясенный всем услышанным. — Эдгард, что с тобой случилось?

— Ах, мальчик мой… — Боевой герцог поставил стакан на карту и уставился на него невидящими глазами. — Война в Таттераке закончилась. Тарн и его военачальники прорывали наш фронт в течение нескольких недель. Возможно, замок Кронина уже пал. Мы ушли, когда его осадили дролы. Они пытались захватить дэгога. — Эдгард захохотал и выпил еще вина. — Надеюсь, им это удалось.

— Как это возможно? — изумился Динадин. — У Кронина воинов было даже больше, чем у Фориса, плюс ему еще помогали вы все. Даже Талистан расположил свои войска там.

— Все было именно так, как я говорю. Тарн наступал уже несколько месяцев. Для крестьян он не иначе как король. Да что говорить: даже некоторые деревни Кронина начали переходить на его сторону! А что до Талистана, то ублюдки Гейла всегда предоставляли вести настоящие бои нам. Большинство из них отступили в более безопасные районы Таттерака. Даже сам Гейл приезжал, чтобы помочь тебе в долине, верно?

— Да, мы получали его помощь, — подтвердил Ричиус. — Пока я мог ее принимать. Я предпочту проиграть всю эту чертову войну, чем выиграть ее при поддержке Гейла. Но… отступить, Эдгард! Как ты мог — без вести из дома?

— Выбор был между отступлением и смертью, Ричиус. В ту ночь, когда мы ушли с горы Годон… — Эдгард прижал руку к губам, заставляя себя замолчать. — Мне лучше начать с самого начала, иначе ты ни одному моему слову не поверишь. Я послал весть твоему отцу уже много месяцев назад — умолял о помощи. Он так и не ответил. Мне кажется, король хочет закончить войну, не отдавая приказа об отступлении. Может быть, он считает, если война будет проиграна по правилам, император не станет гневаться на него слишком сильно. В любом случае я теперь поступаю, как сочту нужным, невзирая на дружбу.

— Вот как? — вызывающе обронил Ричиус. — А что же император?

— Ответ тот же! — не менее вызывающе объявил Эдгард. — Если ему так нужен Люсел-Лор, то пусть сам идет и завоевывает его. Или пусть это делает Талистан. Пусть род Гейлов посылает своих людей на избиение. Как бы то ни было, это ничего не значит. Годон пал. Тарн захватил дэгога, и падение всего Люсел-Лора — только вопрос времени.

Ричиус был потрясен: отступление объявлено без согласия императора! Однако выражение лица у старика под его пристальным взглядом не изменилось. Не то чтобы Ричиус на это рассчитывал. В конце концов, перед ним стоит боевой герцог Арамура, и, несмотря на внешность, он горд как лев. От него никаких извинений не будет.

— Отступление… — очнулся наконец Ричиус. — Никогда бы я этого о тебе не подумал, Эдгард.

— Не суди меня слишком строго, Ричиус. Я еще не рассказал тебе самого худшего. Мой приказ к отступлению чуть было не опоздал. Годон атаковали не только воины-дролы. Там действовала магия.

— Магия? — невольно воскликнул Динадин. — Значит, вы видели Тарна?

— Нет. Но я видел, на что он способен. Боже, я думал, все эти разговоры не более чем сказки! — Он крепко обхватил пальцами стакан, как будто ужасно замерз и сможет согреться только этим стеклом. Невероятно!

Ричиус обхватил руку старого герцога и дружески пожал.

— Расскажи мне все, — ласково попросил он.

— Не могу. Для этого не существует слов. У него невероятная сила, Ричиус. Он управляет небом, молнией. Он — исчадие ада, клянусь!

Казалось, Эдгард бредит. Решив, что он потерял душевное равновесие из-за чрезмерного возлияния, Ричиус отнял у него стакан.

— Достаточно, — отрезал он, решительно отодвигая вино на дальний конец стола. — Рассказывай, что ты видел.

Эдгард откинулся на спинку стула, глаза его затуманились от воспоминаний, и он устало вздохнул.

— Все было так, как я уже тебе сказал. В Таттераке воины Тарна уже много месяцев нас теснили. Моих людей уничтожали. И людей Гейла и Кронина — тоже. Гейл не приказывал отступать, но он отвел свои отряды туда, где боев почти не было. Нам с Кронином приходилось выдерживать основной натиск.

— Ну, тут удивляться нечему, — пожал плечами Ричиус. — Продолжай.

— Вот я и решил, что с меня достаточно. Я просил у твоего отца подкрепления — и не получил ничего. Дролы побеждали нас в каждом бою. Их было так много, что они буквально нас сминали. Я понимал, что Годон вот-вот падет, и поэтому сказал дэгогу о намерении вывести моих людей из Таттерака. Это было неделю назад — еще до того, как пришла буря.

— Буря? — переспросил Ричиус. — Какая буря?

— Ты ничего подобного в жизни не видел. Это напоминало зимние ураганы в Арамуре, но намного страшнее. Она поднялась над горизонтом в ночь накануне нашего отступления. Ветер был такой силы, что сбивал с ног. Мне казалось, будто замок взлетит и упадет в море.

Голос Эдгарда звучал все более пронзительно, но Ричиус не пытался его успокоить. Бледное лицо боевого герцога выражало ужас.

— И это все? — спросил Динадин. — Просто ветер?

— Если бы! Ветер был только началом. Казалось, он понял, что одним только ветром нас не сломить. Именно тогда он послал молнии.

— Кто? — спросил Ричиус, недоумевая. — Кто послал молнии?

— Тарн! — прорычал герцог. — Я уверен, это его работа. Теперь трийцы из Таттерака называют его Творцом Бури или чем-то вроде этого. Он может повелевать небом!

Динадин скептически сощурился — его лицо выражало не меньшее недоверие. Даже в долине они слышали легенды о магии дролов, но эти истории были всего лишь способом позабавиться, сидя вокруг костра.

Ричиус попытался немного утихомирить страсти.

— Дядя, но это же была просто гроза! Может, смена времен года…

— Нет! — Эдгард ударил кулаком по столу с таким остервенением, что стаканы подпрыгнули и из них выплеснулось вино. — Не тебе толковать о том, что я видел! За один проклятый час я потерял треть войска. Тарн поражал нас молниями и ветрами. Буря была наделена сознанием, и молния никогда не ударяла в пустое место. Ее удар всегда приходился на человека, лошадь или повозку. Всегда!

— Хорошо, — уступил Ричиус, хотя Эдгард его не переубедил. — Но как ты можешь это объяснить? Я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из трийцев колдовал, не видел этого и никто из тех, кого я знаю. Даже если Тарн и обладает какой-то особой силой, ни один человек не может командовать стихиями.

— Тарн может.

Ричиус и Динадин молча наблюдали, как лицо Эдгарда исказилось странной улыбкой. В полумраке он казался сумасшедшим. Его рассказ определенно походил на бред безумца. Если Тарн такой могучий маг, то почему он столь долгое время не проявлял своих способностей? Ричиус решил, что это неубедительно. Человек, обладающий такой мощью, давно закончил бы войну.

— Ты понимаешь, что я не могу тебе поверить? — промолвил наконец он.

Эдгард кивнул:

— Понимаю. Но я не лгу. И я не настолько пьян, как тебе показалось. Я скомандовал отступление в ту же ночь. Буря заканчивалась, и на горизонте мы увидели людей Тарна. Их были сотни, а может, тысячи. Я не стал дожидаться и проверять сколько.

— Бог мой, Эдгард! Ты оставил Кронина и дэгога одних?

— С Гейлом, — потупился старик. — И, наверное, сейчас они уже все мертвы, дай Бог им спастись. И знаешь что? Мне нисколько не стыдно!

Ричиус стремительно встал.

— Вот как? А должно бы. Какой же ты боевой герцог? Ты был нужен Кронину. Он доверял тебе.

Теперь уже встал и Эдгард. Его мощная фигура нависла над столом.

— Кронин понимал, почему я это делаю. Думаю, он даже был согласен со мной. И как ты смеешь указывать мне, что было бы лучше для моих солдат? Ты даже не знаешь, с чем мы столкнулись!

— А что ты ожидал от меня услышать? Ты пришел в Экл-Най с каким-то безумным рассказом о магии дролов и надеешься, что я в нее поверю? Думаешь, Аркус в это поверит? Кронин рассчитывал на тебя, черт подери! Теперь он, наверное, мертв. И дэгог тоже. Без Таттерака останутся только Шез и южные земли!

— И ты в своей долине, — невесело добавил Эдгард. — Ты говоришь, Форис там отступил?

— Наверное, ненадолго. Когда он узнает, что Тарн захватил Таттерак, он нападет на нас. И скорее всего с таким мощным отрядом, что мы не устоим.

— Тогда тебе надо отходить прямо сейчас! — настоятельно посоветовал герцог. — Спасайся, пока можно. Иначе ты застрянешь в долине, и пути к отступлению не будет.

— Отступить без приказа императора? Не могу.

Эдгард пристально посмотрел на него:

— Война закончилась, Ричиус. Дэгог мертв.

— Возможно. А может быть, и нет. Если б ты остался с ним, мы бы знали это точно.

— И тогда я бы тоже погиб. Ты предпочитаешь такое?

— Конечно, нет.

Взгляд герцога смягчился.

— Я послал королю сообщение, что вывожу войска из Люсел-Лора. Теперь тебе следует сделать то же самое. Не уподобляйся Гейлу, который выполняет приказы императора во что бы то ни стало. Спаси себя.

— И что потом? — ухмыльнулся Ричиус. — Чтобы меня повесили как предателя? Ты подумал о том, что с тобой сделает Аркус? Он никогда не согласится, чтобы мы ушли. Его не интересует, жив дэгог или мертв. Он отправил нас сюда ради чего-то иного. И как насчет Арамура? Если мы отступим, он полностью захватит Арамур! — Принц с досадой покачал головой. — Ты так похож на моего отца, Эдгард! Когда вы поймете, что Арамур больше нам не принадлежит?