Ричиус невольно улыбнулся. Он будет скучать по своему светловолосому другу — наверное, сильнее, чем по остальным обитателям замка. Но при мысли, что Петвин может оказаться на виселице дролов, его решимость только окрепла. Он энергично поднялся.

— Мне бы хотелось сказать тебе «да», Петвин. Но я был бы плохим другом, если б согласился рискнуть твоей жизнью ради женщины, которую ты даже не знаешь. Останься здесь. Позаботься о Сабрине вместо меня. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Петвин мрачно посмотрел на него.

— Что ты скажешь Сабрине?

— В основном то же, что сказал тебе. Она и так считает меня сумасшедшим. Сомневаюсь, чтобы ее удивило мое намерение поехать на встречу с Люсилером.

— А о Дьяне ты ей расскажешь?

Ричиус прикусил губу.

— Возможно. Если она уже знает о Дьяне, я все объясню ей. Если нет…

Он пожал плечами.

— Джоджастин разозлился, как раненый медведь, — предостерег его Петвин. — Он тоже пожелает услышать твои объяснения. Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет. — Ричиус направился к выходу. — Тебе не стоит еще сильнее впутываться в это дело. Я сам справлюсь с Джоджастином. А ты ложись спать. Увидимся утром.

Ричиус вышел из конюшни и пересек унылый двор. При виде свечей, горящих за окнами замка, у него заныло сердце. За одним из этих матовых стекол находится Сабрина, она ждет его возвращения. Наверное, она тоже о нем тревожилась.

Ричиус мысленно выругал себя за то, что так медлил с возвращением. Почему он постоянно заставляет ее беспокоиться? Он быстро пересек двор, радуясь возможности оставить позади холодный ночной воздух. В прихожей старался не шуметь — ему хотелось найти Сабрину раньше, чем его заметит Джоджастин. Но старик обладал зоркостью ястреба. Он вышел из темноты, когда Ричиус еще только снимал плащ.

— Где ты был? — ледяным тоном вопросил управляющий; его худое лицо было искажено яростью.

— Ехал, — уклончиво ответил Ричиус, бросив плащ на крючок. — Где Сабрина?

— Не вздумай меня игнорировать, — предостерег его старик. — Я очень сердит. И я хочу знать, где ты был сегодня вечером!

— Джоджастин, уже поздно. Я устал и хочу поговорить с Сабриной. Где она?

— На кухне с Дженной. Она вернулась в ужасном состоянии. Изволь объясниться, Ричиус.

— Не сейчас. — Он прошел мимо управляющего в холл. — Я поговорю с тобой утром.

Тот за его спиной оскорбленно фыркнул, но Ричиус не стал задерживаться. Он решил презреть гнев старика. Он обязан объяснять свое поведение только одному человеку. Только Сабрина заслуживала того, чтобы он отчитывался ей в своих поступках. Джоджастин может злиться на него хоть неделю — это не важно. Он ответственен только перед женой, до сих пор он уклонялся от этой ответственности. Идя по темным коридорам, он тихо мычал, пытаясь связать обрывки фраз в убедительную историю, которая не ранила бы Сабрину. И один вопрос не давал ему покоя: знает ли Сабрина о Дьяне? Ему казалось, что знает, хоть он и не мог понять, откуда ей стало об этом известно. О Дьяне знали только Петвин и Динадин, но никто из них не стал бы раскрывать его тайну Сабрине. А потом к нему явилось неприятное озарение — для нее существовал еще один источник: обо всем, что происходило в долине Дринг, рассказано в его дневнике. Если она осмелилась в него заглянуть…

Он поспешно вошел в столовую. За дверью звучали голоса: прерывистый, взволнованный — Сабрины и спокойный, ласковый — Дженны. Он застыл на месте, безуспешно стараясь уловить приглушенные слова. Наконец собрался с духом и вошел в кухню. Сабрина сидела на высокой табуретке, держа в руке намокший носовой платок. Дженна стояла рядом. В очаге догорал огонь, наполнявший кухню запахом подгоревшего жира. Они устремили на него взгляд. По раскрасневшимся щекам Сабрины заструились слезы бессильной досады. Она нервно промокнула их платком.

— Дженна, — спокойно молвил Ричиус, — оставь нас, пожалуйста, одних.

Служанка взглянула на Сабрину — та кивнула в знак согласия. Дженна наклонилась и, поцеловав юную королеву в лоб, сказала:

— Если я тебе понадоблюсь, я буду наверху.

Она удалилась, даже не посмотрев на Ричиуса.

Сабрина встала с табуретки и подошла к тазу, полному грязных кастрюль и серой мыльной воды. Повернулась к Ричиусу спиной, достала из таза кастрюлю и принялась ее отмывать. При этом она как будто не замечала, что ей на ноги стекает грязная вода.

— Я рада, что ты вернулся, — глухо вымолвила она. — Я уже начала тревожиться.

— Извини. — Казалось, слова даются Ричиусу с трудом. — Я не хотел причинить тебе беспокойство. Я… думал. — Так и не обернувшись, она молча кивнула.

— Сабрина, пожалуйста, посмотри на меня.

Она стояла с поникшей головой, опустив руки в таз, полный грязной посуды.

— Не могу.

Ее ссутулившиеся плечи затряслись. Он подошел к ней и повернул лицом к себе.

— Пожалуйста, — взмолился он, — позволь мне объяснить…

— Объяснить — что? — вскричала она, вырываясь из его объятий. — Я действительно не хочу больше слышать твою ложь, Ричиус. Избавь меня от нее сегодня, прошу тебя.

Ричиус не сдавался.

— Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Тебе следует знать правду.

— Следует? — невесело рассмеялась Сабрина. — Прекрасно. Ну, тогда давай рассказывай мне, как ты увидел трийца, которого там не было, и предоставил мне самой искать дорогу в темноте. Излагай мне новые выдумки о своем друге Динадине и о том, почему ты никогда о нем не упоминаешь. — Глаза ее горели, лицо уродливо исказилось. — И почему бы тебе не рассказать мне о твоей драгоценной трийской шлюхе?

Ричиус сжал зубы. Он заставил себя успокоиться и только потом снова заговорил.

— Петвин тебе о ней не рассказывал, правда?

— Не рассказывал, — бесстрашно подтвердила Сабрина. — Я прочла о ней в твоем проклятом дневнике. Теперь я знаю, почему ты никогда не рассказывал мне о Динадине. Ты боялся, что я узнаю про нее! — Она снова горько захохотала. — Не оставляй свои вещи где попало, Ричиус, если и дальше собираешься быть таким скрытным.

— Ты не имела права читать мой дневник.

Он был не столько разгневан, сколько разочарован, хотя и мог понять, почему она так поступила.

— Тебе ни к чему было знать все это.

— Я так не считаю. Я хотела понять, что происходит с моим мужем, а ты явно не собирался мне об этом рассказывать. Никто не собирался.

— И ты думаешь, что, прочитав мой дневник, ты понимаешь, что я перенес? Сабрина, я пытался уберечь тебя от всех этих страданий. — Он отвел взгляд и покачал головой. — Тебе никогда этого не понять.

— Мне кажется, я все понимаю, — возразила Сабрина. — Ты любишь эту женщину. Вот почему ты так несчастен. Ты получил меня, когда хотел другую. Что тут такого сложного? Я тебя люблю, но ты мне недоступен. Это одно и то же.

— Но я же с тобой — сопротивлялся ее беспощадным словам Ричиус. — Я твой муж.

Сабрина вновь хохотнула.

— Мне не нужно кольцо, Ричиус. Мне нужен мужчина. Но его я получить не могу, верно?

Он молча подошел к табуретке, с которой она встала, и сел, устремив невидящий взгляд в пол. Он испытывал какое-то странное облегчение от того, что Сабрина узнала о Дьяне. Теперь ему будет проще выложить ей остальное.

— Я должен кое-что сказать тебе, — нерешительно молвил он. — О Люсилере.

— Ах, Люсилер! — иронично протянула Сабрина. — Вот как его зовут. Ты его нашел?

— Да, нашел. Я с ним говорил.

— О! И что он тебе сказал? Он скоро придет к нам пообедать?

Ричиус печально посмотрел на Сабрину, не чувствуя в себе сил изобразить даже подобие улыбки. Злорадство, написанное на ее лице, растаяло под его взглядом, и она снова стала спокойной и прекрасной, как в тот день, когда он впервые увидел ее, застрявшую по дороге в Нар. Это произошло уже много месяцев назад — и он только теперь понял, что практически не знаком с нею.

— В чем дело? — спросила она.

— Я на какое-то время уеду. Не знаю точно, на сколько. — Он увидел, как от изумления распахнулись ее глаза. — Я договорился встретиться с Люсилером в Железных горах через три дня. Он должен сказать мне что-то важное, то, чего не смог сказать сегодня.

Сабрина выглядела потрясенной.

— Я надеюсь, что буду отсутствовать не слишком долго, -продолжал Ричиус, — но сказать что-то определенное сложно. Существует и некоторая доля опасности. Когда я окажусь в горах, там меня могут ждать дролы. Я доверяю Люсилеру, но не знаю…

— О Боже! — простонала Сабрина, бросаясь к нему и падая на колени у табуретки. Она схватила его руку и прижалась к ней щекой. — Не надо больше ничего говорить! — взмолилась она. — Не уезжай! Не оставляй меня!

Ричиус не мог отнять у нее руку и терзался, пока она покрывала ее поцелуями. Он ожидал гнева, даже пощечины, но эта привязанность была просто убийственна. Он откинул голову и застонал, испытывая к себе глубокое отвращение. Наконец Сабрина заглянула ему в глаза. В эту минуту она напоминала послушного щенка, готового лебезить перед хозяином, ударившим его. Он потянул ее за руку и, заставив встать, крепко прижал к себе. Ее тело радостно подалось к нему.

— Утром я уезжаю, — мягко сказал он. — Я должен это сделать. Мне очень хотелось бы, чтоб ты постаралась понять почему. Ты меня выслушаешь?

Она кивнула, не имея сил говорить, и опустила голову, готовая внимать ему. Ричиус собрался с духом. Дрожащими руками он усадил ее к себе на колени.

— Видишь ли, — несмело начал он рассказ, — в долине Дринг Люсилер был мне как брат, а не просто еще одним солдатом. Он был как Петвин и Динадин. Мы доверяли друг другу свои жизни, я и сейчас готов довериться любому из них до конца. Сейчас я не могу объяснить, как он явился мне. У трийцев есть магия, которая позволяет им творить странные вещи. Возможно, он прибег к ней, чтобы установить со мною контакт. Но это был он, я знаю совершенно точно. И ему нужно, чтобы я к нему приехал.

— Но почему? — спросила Сабрина. — Что ему от тебя нужно? Почему он не мог просто приехать в замок, чтобы поговорить с тобой?

— Он не захотел мне этого сказать. Возможно, не мог. За его появлением явно стоит нечто большее, чем он мне сказал. — Ричиус судорожно вздохнул. — И нечто большее, чем я говорю тебе.

— Скажи мне все! — попросила Сабрина.

— Я не поехал бы, если б мог отказаться. Даже дружбы с Люсилером недостаточно, чтобы заманить меня обратно в Люсел-Лор. Но он сказал мне кое-что. Нечто такое, чего я не могу игнорировать.

— Что-то о ней?

Ричиус кивнул.

— Он знает, где она. Она жива. Но он отказался говорить мне, что с ней. Я должен обязательно встретиться с ним в горах. Он обещал после этого рассказать мне все.

Сабрина молчала, обдумывая услышанное.

— Ты понимаешь, Сабрина? — с надеждой спросил Ричиус. — Теперь я смогу сдержать данное ей слово. Я смогу ее спасти.

— Я знаю о твоем обещании. Не надо мне ничего объяснять. Ведь это все было в твоем дневнике.

Ричиус закрыл глаза.

— Я хочу объяснить тебе все. Я хочу, чтобы ты знала, почему я еду за ней.

— Я знаю почему, — прошептала Сабрина. — Потому что ты ее любишь.

Ричиус почувствовал себя беззащитным ребенком.

— Да, — с трудом выдавил он, — люблю. Я не хочу ее любить, но люблю. Я полюбил ее с первого взгляда.

На лице Сабрины отразилась мучительная боль.

— Да, — пролепетала она, — именно так это и бывает.

— Я околдован, Сабрина. Она что-то со мной сделала. Может, тебе все это покажется бессмыслицей, но в долине я был так одинок. Каждый день я ожидал смерти. И каждый день умирал кто-то из моих друзей. Я быстро терял все. И вдруг появилась она. Она позволила мне взять ее, и с тех пор я изменился. — Он смотрел в пол. — Теперь мне больше никто не нужен. Ты прекрасна, Сабрина. Так прекрасна! Но…

Его голос беспомощно замер. Сабрина вздохнула, тихонько слезла с его колен и посмотрела на него с пугающей улыбкой.

— Похоже, эта женщина — особа весьма необыкновенная. Я много месяцев пыталась вызвать тебя на разговор о Люсел-Лоре, но и не подозревала, каким он был для тебя ужасом. Если ты готов вернуться туда ради нее… — Она безнадежно пожала плечами. — Я с ней тягаться не могу.

Ричиус ошеломленно смотрел на нее.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Поезжай к ней, — прямо сказала она. — Я не могу тебе помешать. И даже не буду пытаться. Ясно, что ты ее очень любишь. Может быть, еще сильнее, чем я люблю тебя.

Ричиус понурился.

— Боже, как мне жаль! — выдохнул он.

Слова Сабрины не принесли ему успокоения — только чувство опустошенности и стыда. Как это ни удивительно, но он получил ее согласие на свой дикий план супружеской измены. Однако ему было мало этого. Ему еще понадобилось отпущение грехов.

— Прости меня! — умоляюще сказал он. — Но я обязан это сделать. Может быть, если я ее спасу, я снова стану нормальным.

— Мне нечего прощать, — хладнокровно ответила Сабрина. Теперь она уже не плакала. — Мне кажется, ты прав, Ричиус. Наверное, ты умрешь, если не сделаешь этого. Твоя вина разъедает тебя. Я так ясно это вижу, когда смотрю на тебя.

И я тебя люблю. Может быть, когда-нибудь ты тоже меня полюбишь, но если этот день никогда не наступит, я все равно буду тебя любить. И тебе никогда не придется сожалеть, что ты не попытался ее спасти. — Она подошла к нему и, взяв за подбородок, прикоснулась к его губам легким поцелуем. — Я хочу, чтобы ты благополучно вернулся. Обещай мне постараться.

— Обещаю, — сдавленно произнес Ричиус. — Ты будешь здесь меня ждать?

Сабрина медленно повернулась и пошла к выходу.

— Я — твоя жена, — сказала она. — Я буду здесь.

— Не уходи! — воскликнул Ричиус, вскакивая. — Я не хочу, чтобы мы расстались вот так. Мне надо сказать тебе еще очень много.

— Нет! — упреждающе подняла руку Сабрина. — Больше говорить не о чем. Я уже прочла об этом в твоем дневнике. Я лучше понимаю, что ты думаешь. И не прощайся со мной. Уезжай утром не оглядываясь. Я буду ждать твоего возвращения.

— Ты сегодня ляжешь спать со мной?

Сабрина покачала головой.

— Я буду спать у Дженны. Я не хочу с тобой видеться до твоего возвращения.

— Хорошо, — неохотно согласился Ричиус. — Я вернусь, Сабрина. Все равно, спасу ее или нет. Клянусь, я буду тебе достойным мужем.

Сабрина ничего не ответила — только еще раз ему улыбнулась. Несколько минут назад она казалась ребенком, с плачем требовавшим его любви. А теперь он пытался добиться ее расположения. Он хотел ответить на ее улыбку, но у него получилась только усталая гримаса.

А в следующую секунду он уже смотрел, как она уходит из темной кухни, оставив на полу промокший от слез платок.

Ричиус был отравлен осознанием своей чудовищной вины. Он лег спать далеко за полночь, и сон его был наполнен кошмарами Люсел-Лора. Люсилер постоянно присутствовал в этом сне. Появлялась там и Дьяна, чтобы вновь и вновь ускользать в бесконечный туман Тарна. Время от времени Ричиус просыпался, разбуженный каким-то полузабытым видением, и протягивал руку туда, где должна была спать Сабрина, — только для того, чтобы прикоснуться к холодной пустоте постели. Когда, наконец, рассвело, он встал с выстраданной готовностью.

Сразу же направился в гардеробную и, покопавшись как следует, выбрал себе одеяние — коричневые кожаные доспехи, достаточно легкие, чтобы долго ехать верхом, и в то же время достаточно прочные, чтобы выдержать все испытания, которые могли приготовить для него дролы. Слева на груди был вытиснен крылатый голубой дракон, герб арамурских гвардейцев. Хвост зверя угрожающе обвивался вокруг левого рукава куртки. Когда Ричиус в последний раз видел Эдгарда, на старом боевом герцоге был такой же костюм. Ричиус смотрел на свое отражение в зеркале, пытаясь убедить себя в том, что Эдгард все понял бы. Потом он сел на кровать и зашнуровал высокие ботинки — еще неношеные, сверкавшие черной кожей. Последним был Джессикейн. Ричиус закрепил меч за спиной и полюбовался в зеркале сверкающими ножнами. Подарок Бьяджио, с болью вспомнил он. Взятка, чтобы он вернулся обратно и убил еще много трийцев. К счастью, Лисс подарил ему отсрочку, и теперь у него появился шанс вернуться к Дьяне без помощи Аркуса.

Очень долго Ричиус рассеянно вглядывался в мужчину, который смотрел на него из зеркала. Он — король Арамура и Нарский Шакал. Но в первую очередь он — влюбленный. Возможно, эта любовь ничего не стоит, возможно, Дьяна вообще о нем забыла. Но почему-то он чувствовал, что она ждет его, что судьба, или Бог, или сила трийской магии не случайно принесли ему известие о том, что она жива. Он найдет ее и, если будет возможно, спасет. Только бы удалось увезти ее с собой в Арамур — тогда она всегда будет в безопасности. Что еще может произойти, Ричиус не знал. Он женат и ни в коем случае не нарушит своих обетов и последнего обещания, которое дал Сабрине. Дьяна останется для него постоянным соблазном, но по крайней мере, она будет жива, будет под защитой Арамура.

Успокоив себя, он бросил на кровать дорожную сумку. Он так и не распаковал ее после возвращения из Нара, поэтому там оказалось все, что могло ему понадобиться в пути: бинты и мази, небольшой набор инструментов, посуда для приготовления пищи и даже несколько безделушек, некогда прихваченных из Черного Города. Их он положил на каминную доску. Это в основном были подарки от поздравлявших его правителей: серебряный кинжал — от короля Паноса, яшмовая змея с рубиновыми глазами — из Драконьего Клюва, амулет — из Дахаара. Забавный и дорогой хлам — такие вещи должен был бы оценить сам Аркус. Только у Блэквуда Гейла хватило ума не делать ему столь бесполезного подарка. Гейл вообще ничего ему не подарил, что несказанно обрадовало Ричиуса. Мысль о том, чтобы писать барону благодарственную записку, внушала ему отвращение. Наконец он взял лежавший у кровати дневник и спрятал его в глубине сумки, пристроив между колодой игральных карт и ножом в ножнах. После этого застегнул сумку, перекинул ее через плечо и направился к выходу.

Требовательный стук в дверь вынудил его остановиться.

С тихим проклятием он швырнул сумку на кровать. Только с одним человеком он не стал говорить накануне — и только у одного хватило бы смелости постучать в его дверь на рассвете. Раздраженный голос Джоджастина нарушил утреннюю тишину.

— Ричиус, открывай! — приказал старик. — Я хочу поговорить с тобой перед тем, как ты уедешь.

«Уедешь?» — мысленно повторил Ричиус. Значит, ему сказали — Сабрина или Петвин. Прекрасно. Тем легче будет прощаться. Он повернул ручку. Джоджастин не стал дожидаться приглашения — он вошел в спальню, как в свою собственную комнату, и закрыл за собой дверь. Увидев на кровати дорожную сумку, выразительно возвел глаза к небу.

— Ну, теперь ты готов поговорить? — спросил он, скрестив руки на груди.

Ричиус принял такую же враждебную позу.

— Ты явно в курсе моих планов, — заметил он. — Кто тебе сказал?

— Сабрина. Когда вчера вечером она ушла от тебя, я зашел к Дженне, посмотреть, как она. Она рассказала мне все. Можешь себе представить мое изумление. Я полагал, что у нас есть король, но теперь вижу, что это — всего лишь влюбленный мальчишка.

— Не заходи слишком далеко, — промолвил Ричиус, надеясь избежать конфронтации. — Ты хочешь выслушать мои объяснения или нет?

— Я и в грош не ставлю твои объяснения, Ричиус. Я пришел, чтобы помочь тебе собрать остатки разума. На самом деле все очень просто, мальчик. Ты не можешь ехать.

Ричиус стремительно прошел мимо Джоджастина и взял свою сумку.

— Я еду, — объявил он. — Я должен.

— Нет. — Управляющий встал в дверях. — Я тебе не позволю. Ты не соображаешь, что делаешь.

— Это ты не соображаешь, Джоджастин. Неужели ты до того стар, что не помнишь, каково бывает любить женщину?

— Я спал со столькими женщинами, — сурово произнес старик, — сколько тебе и не снилось, мальчик. Но я ни разу не позволил ни одной отвлечь меня от моих обязанностей. Я никогда не поворачивался ради кого-то спиной к моему королевству. Ради этой шлюхи ты едешь в ловушку, приготовленную трийцами. И даже если тебя не убьют, это дела не изменит. Как ты думаешь, что случится, когда Бьяджио прослышит о твоих проделках? Аркус нас всех казнит!

— Аркус ничего об этом не узнает, — возразил Ричиус. — Он не собирается начинать нападение на Люсел-Лор, пока Лисс еще держится. Если повезет, я вернусь домой задолго до того, как из Нара придет приказ начинать войну.

— А если не вернешься? Что мы должны говорить Бьяджио, когда он приедет и захочет тебя видеть? Он за нами наблюдает, Ричиус. После того, что сделал твой отец…

— Мне все — равно, что ты ему скажешь. Скажи, что я выехал на охоту или еще куда-то.

— На охоту? — взъярился Джоджастин. — И ты считаешь, что это его успокоит? Ты совсем потерял голову, Ричиус. Ты же король Арамура! Ты не можешь просто взять и уехать по своим глупым делам. Эта земля находится под твоей опекой. Если Аркус узнает, что ты отправился разговаривать с трийцем… — он отчаянно взмахнул рукой, -… нам придет конец!

— Ничего не случится, — стоял на своем Ричиус, уверенный в своей правоте. — Делай свое дело и молчи, и я вернусь раньше, чем кто-то надумает меня искать.

— А если тебя убьют? — не сдавался Джоджастин. — Что тогда? Ты — последний Вентран. У тебя нет наследника. — Он покачал головой. — Я не верю, что ты готов на такое, Ричиус, — и все ради какой-то бабы! Да к тому же трийки. Ты совсем сошел с ума, парень.

— Пожалуйста, постарайся меня понять. Я не могу этого не сделать!

— Глупости. Те же самые идиотские слова говорил твой отец, бросив тебя в Люсел-Лоре. Посмотри на себя: стоишь в своем щегольском мундире, с мечом! Ты — вылитый он: храбрый, глупый и готовый все пустить прахом. Боже, мне иногда кажется, что ваш род какой-то ущербный. Почему короли из семейства Вентранов такие безрассудные? Аркус может раздавить нас одним взмахом руки, но вы оба не способны это понять. Один Бог знает, как нам удалось продержаться так долго, не навлекая на нас его гнев. А теперь ты намерен снова дразнить его. Почему?

— Потому что мы не свободны! — прошипел Ричиус. — Ты хочешь, чтобы мы стали марионетками, как Гейлы? Я горжусь тем, что сделал мой отец, Джоджастин! Теперь я его понимаю. Он пытался спасти людей. — Помолчав, он тихо добавил: — И я тоже пытаюсь это сделать. Спасти жизнь женщины.

— Ты предаешь свою страну! — в сердцах бросил Джоджастин. — Отправляясь в Люсел-Лор без разрешения Аркуса, ты рискуешь навлечь на нас гнев Нара. Мы можем потерять все!

— Если я умру, мы потеряем не больше, чем уже потеряно. Арамур будет под пятой Аркуса вне зависимости от того, буду королем я или кто-то другой.

— Но может быть, он вообще перестанет быть Арамуром! — парировал Джоджастин. — Может, он опять станет частью Талистана. Ты об этом подумал?

Ричиус ничего не ответил. Ему не приходило в голову, что Гейлы снова могут получить правление Арамуром. При мысли об этом его потребность поскорее уехать стала еще сильнее. Он направился к двери, легонько отстранив Джоджастина. Но перед тем как уйти он в последний раз обратился к своему управляющему. Он понимал, что обязан дать ему какое-то объяснение — нечто большее, чем просто влюбленность.

— Джоджастин, я был сам не свой с тех пор, как вернулся, — мягко сказал он. — Можешь назвать это чувством вины… не знаю. Но это меня убивает. Я еду не просто для того, чтобы выручить эту девушку. Я еду, чтобы вновь найти себя.

Джоджастин побагровел.

— Твоя жизнь здесь, Ричиус! — отчеканил он. — Тебе негоже ехать неведомо за чем. Прекрати строить из себя мученика! Имей хоть немного мужества, парень. Возьми себя в руки!

— Не могу, — устало произнес Ричиус. — Извини, Джоджастин. Я пытался, но я сломлен и не могу воспрянуть. — Он печально улыбнулся старику и пошел к выходу. — Я постараюсь вернуться как можно скорее. Присматривай за Сабриной. пока меня не будет.

— О, я за ней присмотрю! — безжалостно изрек Джоджастин. — Я присмотрю за всем Арамуром. Я буду выполнять твои обязанности за тебя, Ричиус.

Не ответив на укол, Ричиус прошел по пустынному коридору, оставив Джоджастина позади. Спальня Дженны находилась в противоположной части замка, так что он мог не опасаться встречи с Сабриной. Сам он идти к ней не собирался. Он сделает так, как она просила: уедет, не прощаясь. Он намерен выполнить ее странное пожелание. Однако перед отъездом надеялся увидеть еще одного человека. Он спустился вниз по полутемной лестнице и прошел в маленькую столовую. Там он обнаружил Петвина, дремавшего на стуле, охраняя небольшой мешок. Опухшие глаза молодого человека раскрылись, как только друг вошел в комнату.

— Ричиус, — молвил он, — уже пора?

— Светает, — ответил Ричиус, глядя на мешок. Он был наполнен вяленым мясом и сухарями — такую еду удобно брать в дорогу. Ричиус благодарно улыбнулся другу. — Ты давно не спишь?

Петвин кивнул.

— Почти всю ночь. Не спалось. И мне не хотелось тебя прозевать. — Он медленно встал и подвинул мешок по столу к Ричиусу. — Я собрал тебе продуктов. Ты ведь об этом не подумал, правда?

— Только сейчас сообразил, — признался Ричиус. — Спасибо.

В неловком молчании боевые товарищи смотрели друг на друга. Не найдя слов, которые могли бы выразить его сожаление, Ричиус протянул руку. Петвин тепло ее сжал.

— Огонь ждет тебя на улице! Он перекован и отдохнул. Я прикрепил к седлу и твой арбалет. Ты не передумал, а?

— Не передумал. Я не могу объяснить это, Петвин. Не знаю, в чем дело, но почему-то я не могу все забыть. Должен поехать за ней. Я должен хотя бы попытаться.

— Я все еще могу поехать с тобой, — предложил Петвин. — Только скажи.

Ричиус помотал головой.

— Мне нужно, чтобы ты остался здесь и позаботился о Сабрине. И постарайся присматривать за Джоджастином, хорошо?

Петвин рассмеялся.

— Ну, ты слишком много хочешь! — пошутил он и тут же серьезно добавил: — Я постараюсь.

— Я в этом уверен, — улыбнулся Ричиус. — Спасибо тебе за все.

Петвин привлек к себе друга и крепко обнял.

— Будь осторожен, — прошептал он ему на ухо. — Возвращайся целым и невредимым.

Ричиус вновь лишился дара речи. Он позволил Петвину поцеловать себя в щеку, отвернулся и дрожащим голосом произнес слова прощания. Потом ушел из столовой и отправился на двор, где его терпеливо дожидался Огонь.