– Ну и дура же ты! – вспылил Алик. – Да я эту Дашку в гробу видел в белых тапочках! Нужна она мне больно! Неужто мне им не за что мстить? А это что? – В сердцах задрал пальцем верхнюю губу, демонстрируя беззубый рот – протезы еще не сделали. – Думаешь, я им это прощу?

Однако Алик кривил душой: обида за сломанные зубы – мелочь по сравнению с лютой злобой и ненавистью, которые наполняли его болезненно самолюбивую душу с тех пор, когда Петр, как считал Алик, отнял у него Дату. Любви-то к ней не было, нет, но желал он ее больше всех женщин на свете!

Инна лениво потянулась за халатом и, набросив его на голое тело, уселась рядом и обняла любовника.

– Ладно, котик, не оправдывайся, – ластясь к нему, примирительно сказала она. – Я не ревнивая. Говори, что я должна для тебя сделать!

– Подтвердить всем, кому скажет Кирилл, что Даша – наркоманка, – откровенно, без прикрас открыл ей суть дела Алик. В качестве свидетельницы.

– Ты хочешь сказать – лжесвидетельницы? За такое ведь и привлечь могут!

– Значит, ты для меня готова сделать только то, что тебе ничего не стоит? – презрительно процедил Алик. – А ведь заверяла, что выполнишь все, о чем попрошу!

– Да ладно тебеe! – беззаботно расхохоталась Инна. – Ну конечно, все сделаю, что только прикажешь! Ничего не побоюсь! Нет такого, чем бы я не пожертвовала для моего сладкого котика! – Влепила ему слюнявый поцелуй и встала. – Пойдем, я тебя хоть кофеем напою перед работой.

Михаил Юрьевич вернулся из командировки в Москву днем и сразу поехал к себе в офис. Дома все равно никого нет. Светлана – в театре, Петр – в институте, а дочки Оля и Надя – с детским садом на даче.

Настроение у него было хорошим, командировка прошла более, чем успешно; удалось не просто разыскать для заказчика сбежавшего компаньона, – заставил его подписать обязательство: вернет похищенное под залог принадлежащего тому имущества.

Поднявшись в свой кабинет, сел за рабочий стол, вынул из кейса бумаги и стал еще раз внимательно перечитывать, прежде чем передать сотрудникам на исполнение. От этого занятия его оторвал телефонный звонок.

– Это ты, Кирилл? – удивленный признал Михаил Юрьевич его голос. – Что тебе вдруг от меня понадобилось?

– Мне лично – ничего, а вот у меня для вас очень важная информация, – обиженно пояснил Кирилл и поспешно добавил: – Говорю из машины, по мобильному, могу к вам подъехать.

– А что за срочность такая? О чем речь? Если снова насчет родственников Даши, так я не желаю больше ничего о них слышать! И вообще ты не прав, говоря об этом через голову Петра.

– Вы же знаете – Петя в таком состоянии, что с ним говорить об этом нельзя! – горячо возразил Кирилл. – А то, что мне стало известно, слишком важно, чтобы я мог промолчать! И это не о родителях Даши, а о ней самой!

Михаил Юрьевич с минуту колебался, предчувствуя разговор неприятный и чреватый тяжелыми последствиями.

– Ладно, приезжай! Распоряжусь, чтоб тебя пропустили. Кирилл находился недалеко, и ждать его долго не пришлось.

Когда он вошел, Михаил Юрьевич жестом указал на кресло перед столом:

– Садись и рассказывай – что тебе стало известно о Даше. Говори начистоту – Пете передавать ничего не собираюсь!

«Зато передашь жене, а она сыну. Мне как раз надо, чтобы он узнал». И начал, разыгрывая смущение:

– Вам может показаться, Михаил Юрьевич, что я назойливо лезу не в свое дело… Но когда узнаете, с чем пришел, – поймете, что иначе поступить не мог. Я слишком обязан вам с Петей и считаю своим долгом предупредить о грозящих неприятностях.

– Понятно, Кирилл. Выкладывай! – нетерпеливо перебил его Михаил Юрьевич. – Так что ты узнал о Даше?

– А то, что она… наркоманка! – Притворяясь, что ему трудно даже это выговорить, он опустил голову. – Этому подонку Алику, пока он с ней встречался, удалось посадить ее на иглу. Я только на днях обо всем узнал.

Возникла длительная пауза. С инстинктивным чувством недоверия Михаил Юрьевич пристально посмотрел в глаза Кириллу.

– Это очень серьезное обвинение, – медленно произнес он. – У тебя есть веские доказательства?

– Сидят у меня в машине, – выдержав его взгляд, спокойно ответил Кирилл. – Предвидел и привез с собой.

«А ведь и тебя несложно одурачить – глуп как пробка! А мнит о себе… »

– Это две девушки – свидетельницы. Петя с ними хорошо знаком. Ждут в машине.

– Так что же ты их там оставил? Веди сюда! С этого и начинал бы.

– Они ни за что к вам не придут – боятся! – потупился Кирилл. – Если хотите с ними поговорить, это удобно сделать у меня в машине.

Не говоря ни слова, Михаил Юрьевич поднялся, сделал Кириллу знак следовать за собой. Спустились на директорском лифте и вышли из офиса; когда забрались в машину, Кирилл обернулся к сидящим на заднем сиденье Инне и Марине:

– Это отец Пети – Михаил Юрьевич. Он задаст вам вопросы. Отвечайте ему как на духу, не бойтесь! Он не мент.

Девушки с любопытством и боязливым интересом оглядывали внушительную фигуру Михаила Юрьевича, того, кому им предстояло лгать, жалея уже, что дали впутать себя в эту авантюру.

– Ничего не опасайтесь! От вас требуется лишь сказать мне правду, – отгадав их состояние, мягко подбодрил Михаил Юрьевич. – Я вас долго не задержу. – Выдержал паузу и пристально на них глядя, спросил: – Вы своими глазами видели, как Даша принимала наркотики, или слышали от кого-то? Если видели, сколько раз?

Воцарилось неловкое молчание; первой решилась более бессовестная Инна:

– Я сама все видела. Два раза, у Алика. Чувствовалось, что делает это Даша уже привычно.

– И я однажды своими глазами видела, тоже у Алика, – как эхо повторила Марина. – По-моему, все знают, что Дашка колется. – И бросила взгляд на Кирилла, как бы ожидая одобрения.

– Ну что ж, больше вопросов, пожалуй, у меня нет, – сухо констатировал Михаил Юрьевич. – До свидания! – Вышел из машины и, не оборачиваясь, зашагал к офису.

– Молодцы, девки, не подвели! С меня причитается! Кирилл остался доволен.

«Ну и дрянная история! Сам не рад, что оказался прав в отношении Даши, – удрученно думал Михаил Юрьевич, сидя за столом в своем офисе и размышляя – что сказать жене и сыну, когда придет домой. – До чего же тягостный предстоит разговор!»

– Заходи, Виктор! – обрадовался он, увидев, что в приоткрытую дверь кабинета заглянул Сальников. – Присаживайся, хоть с тобой отведу душу!

– Чего это ты такой растревоженный? – удивленно поднял брови Виктор Степанович, располагаясь в креслу у стола. – Вроде бы командировка твоя успешная…

– Дела-то наши в порядке, заказ мы выполнили, – без радости подтвердил Юсупов. – Меня совсем другое расстраивает.

– Наверно, снова касается Пети? – догадался Сальников. – Хочет, несмотря ни на что, жениться?

– Вот именно! – сумрачно подтвердил Михаил Юрьевич. – Ситуация еще осложнилась. Я только что вернулся, не успел еще дома побывать, а узнал такое о Петиной девушке… Теряюсь, как ему и сказать…

– А ты не говори. Что, опять гадость какая-нибудь? Может, злостная сплетня?

Прежде чем ответить, Михаил Юрьевич поколебался: не обидится ли Витек – ведь сам когда-то этим грешил… Но все же решился:

– Два часа назад близкий друг Пети представил мне неопровержимые доказательства, что Даша, на которой мой сын намерен жениться, употребляет наркотики. Как тебе это нравится?

– Совсем не нравится, и ты это отлично знаешь! – остро взглянул на него Сальников. – Я ведь знаком с наркотой не понаслышке. Если так, дело пахнет керосином! А каковы неопровержимые доказательства? – подозрительно прищурился он. – И почему дружок Пети так суетится?

– Кирилл, так зовут этого друга, очень ему предан. Петя много раз его выручал, и он платит тем же, – объяснил Михаил Юрьевич. – Он и мне сообщил то, что узнал о Даше, потому что щадит чувства Пети.

– Что-то подозрительна мне эта трогательная забота, – нахмурился Виктор Степанович и тряхнул непокорным чубом. – А не пахнет ли тут любовным треугольником?

Михаил Юрьевич задумался, нехотя признался:

– Вообще говоря, мне сразу пришло это в голову – нутром почуял, что здесь присутствует ревность. Кроме того, объективно говоря, она очень красивая девушка!

– Вот видишь! – оживился Сальников. – Может, тут и собака зарыта?

– Нет, не похоже. Я проверил все, что он мне говорил. А насчет наркомании он привел свидетелей. Это факты.

На этот раз призадумался Виктор Степанович. Видно, ничего отрадного ему в голову не пришло, потому что он с мрачным видом заключил:

– Я пришел к выводу, Миша, что ты правильно занял твердую позицию в отношении женитьбы сына, как бы он на тебя ни обижался. Если подозрения, что Даша – наркоманка, подтвердятся, допускать этого нельзя. Я-то знаю! – Он разволновался. – Но все же мне интуиция подсказывает – здесь дело нечисто! Непростительно, если ты вовремя не распознаешь затеянную против Пети подлую игру.

Старые друзья обменялись понимающим взглядом. Больше они об этом не говорили – перешли к обсуждению текущих дел.

«Нет, так дело не пойдет! – растерянно подумал Петр, снова получив незачет по предмету, который хорошо знал. – Надо поговорить с Дашей! Выяснить это недоразумение, развеять сплетни. Иначе завалю сессию!» Как ни старался, не удавалось справиться с собой, отвлечься хоть на время от своих переживаний. Непрестанно думал о Даше и о том, что их ждет.

– Не пойму: что с тобой творится? – Кирилл поджидал его в коридоре. – Так ведь и сессию завалить недолго. Неужели все из-за Дашки? Да выкинь ты ее из головы!

«А ведь и правда останется без стипендии, отличник. Даже не предполагал, что так сильно его зацеплю».

Бросив на него косой взгляд, Петр прошел мимо, лишь огрызнулся:

– Это не твоя забота!

«Так и поссориться недолго!» – мелькнула в голове Кирилла опасливая мысль, и он крикнул вдогонку:

– Постой, Петя! Подвезу тебя.

Но Петр даже не обернулся; Кирилл остался стоять, испытывая одновременно и злобную радость – у него неудачи, – и досаду из-за возникшего между ними охлаждения. Ссора сейчас совсем некстати.

Между тем, Петр, выйдя из здания института, в растерянности остановился. Позвонить Даше и обо всем ее расспросить? Нет, нельзя: оскорбительные для нее вопросы только еще больше их рассорят. Так ничего и не решив, он побрел куда глаза глядят, безрадостно размышляя о незавидном положении, в котором оказались они с Дашей. Бродил около часа по городу – и не вынес неизвестности, позвонил: что с ней, как она к нему относится?.. К счастью, она была дома.

– Здравствуй, Петя! – после паузы отозвалась Даша, не выражая ни радости, ни огорчения. – Как поживаешь?

– Плохо! Получил два незачета. Не могу нормально заниматься – все думаю о нас с тобой.

– А кто в этом виноват? – с горечью тихо произнесла Даша. – Я, что ли?

– О чем ты говоришь? У меня и в мыслях этого нет! Но кто-то же распространяет клевету, настраивает отца и маму против тебя. Может, Алик? Говорят, он много языком треплет.

В-трубке было слышно, как тяжело она дышит. Затем, видимо решившись, с трудом произнесла:

– Думаю, Петя, моих врагов тебе нужно искать поближе. Ты знаешь о том, что Алик без зубов ходит?

– Еще бы не знать! Это мой батя за меня посчитался. – Петр насторожился. – А тебе откуда известно? Ты с ним встречалась?

– Слухом земля полнится, – уклонилась от ответа Даша и безрадостно добавила: – Так вот, Петя, мне кажется, меня чернит тот, кто во что бы то ни стало хочет нас разлучить! И это не Алик.

– Ты уж не на батю ли моего намекаешь? – рассердился Петр. – Он выше всяких подозрений!

– Ну конечно! Вы ведь с ним считаете себя выше других. Во всех грехах виноваты мы, простые смертные!

– Зачем ты так говоришь? Хочешь поссориться? – повысил голос Петр, еле сдерживая гнев. – Я ведь позвонил… от чистого сердца! Мне больно от того, что происходит. Нужно покончить с этим!

– А мне, думаешь, не больно? И я хочу покончить с этим! – выкрикнула Даша и, глотая хлынувшие слезы оборвала разговор. – Все! У меня нет времени, Петя. Мне пора ехать на работу! – И положила трубку. Петр, оставшись наедине со своими мрачными мыслями, вышел из кабины таксофона и присел на скамейку ближайшего скверика. Что же происходит? Все идет наперекосяк! Нет, нельзя это пускать на самотек! Нужно, чтобы все стало ясно. Нашарил жетон и снова направился к таксофону – он поговорит с Дашиной матерью.

Как обычно, возвратившись домой с работы, Анна Федоровна первым делом шла выгуливать Кузю – он уже поджидал ее у дверей. Когда она вернулась, дочь уже собралась идти на вечерний показ мод.

– Что это у тебя глаза на мокром месте? – Она заметила, как Даша с расстроенным видом припудривает явно заплаканное лицо. – Опять неприятности?

– Петя звонил, – коротко ответила Даша, взяв сумочку. – Потом расскажу. Сейчас мне пора бежать. – Кивнула матери на прощание и вышла.

Анна Федоровна, грустно размышляя над сердечными неудачами дочери, занялась хозяйственными делами. Не везет ее бедной Дашеньке! Всем ведь хороша, а вот с Игорем попала в беду, и теперь Петя этот ей столько горя доставляет…

Звонок Петра застал Анну Федоровну на кухне, за приготовлением ужина.

– Здравствуй! – довольно холодно ответила она на его сердечное приветствие. – А Даша уже ушла. Да, знаю, что ты с ней разговаривал. Она расстроена очень.

– А мне вы нужны, Анна Федоровна! Необходима ваша помощь! – просительным тоном произнес Петр, стараясь унять волнение. – Не могу я обо всем говорить с Дашей – мы тогда совсем поссоримся!

– Это почему ты не можешь с ней сам объясниться? – возмутилась она. – Найди подход, нужные слова!

– Дело не в подходе и не в словах! – вздохнул Петр. – О Даше распустили клевету, не могу я с ней об этом говорить. Срочно нужен ваш совет!

От такой ужасной новости у Анны Федоровны перехватило дыхание.

– Кто же занимается такой… гадостью? Ты… знаешь, Петя? – Она запиналась от волнения; испуганно добавила: – Только ни слова об этом Василию Савельевичу! Слишком горяч, недалеко до беды!

– Не по телефону бы… – замялся Петр. – Разрешите мне приехать, и я Вам расскажу все, что знаю.

– Хорошо, Петя, – согласилась Анна Федоровна. – Только поспеши, чтобы мы успели поговорить до прихода мужа.

Вскоре стук лифта и веселый лай Кузи возвестил о прибытии гостя. Открыв Петру дверь и пропустив его в прихожую, она невольно прониклась симпатией к этому красивому, статному парню – избраннику дочери.

– Я вижу, ты добрый, Петя. Вон как Кузя к тебе ластится, хвостом виляет… Собаки в людях хорошо разбираются.

Похоже, ничего не знает о наших встречах. Выходит, Даша довольно скрытная – даже с матерью не делится…

Поблагодарив Анну Федоровну взглядом, он прошел за ней в скромно обставленную гостиную, сел в предложенное ему кресло и, когда хозяйка заняла место напротив, на диване, без предисловий объявил:

– Мне передали, что Алик – вы его знаете – наговаривает на Дашу… – он не сразу решился продолжить, – будто она употребляет наркотики. – Снова сделал паузу. – Многие ему верят, потому что знают: он сам наркоман и пытается вовлечь в это пагубное дело всех, кого только может.

По мере того как он говорил, лицо у Анны Федоровны вытягивалось и бледнело, а когда закончил – стало пунцовым от гнева.

– Какой мерзкий, какой подонок! – вне себя бормотала она. – Недаром я его не выносила с первого взгляда и все делала, чтобы Даша с ним порвала!

– Но она все же с ним встречалась, – мрачно заметил Петр. – И довольно долгое время.

– Это ничего еще не значит! Даша не раз мне говорила, что встречается с ним от скуки, – горячо защищала дочь Анна Федоровна. – А что она стала наркоманкой – вопиющая ложь! Неужели, по-твоему, я не заметила бы следы уколов? И вообще… Какая злостная чепуха!

– Нет, это не чепуха! – посмотрев ей в глаза, не согласился Петр. – Если об этом уже узнал мой отец, а я думаю, что клевета главным образом предназначена для него, то дела мои и Даши плохи.

– Я понимаю… – пригорюнилась Анна Федоровна. – Он ведь, я знаю, и так не слишком жаждет с нами породниться… – Смущенно взглянула на него. – Что же теперь делать? Как бороться с этой подлостью?

У нее был такой удрученный, беспомощный вид, что Петр почувствовал к ней жалость, сердечное участие – ему близки и понятны ее переживания.

– Не расстраивайтесь так, дорогая Анна Федоровна. Положение неприятное, но мы его исправим. Я сам нисколько не верю клевете и уверен, что смогу убедить своих. – Поднялся, расправил плечи и высказал то, ради чего приехал: – Главное, о чем я вас попрошу, – это подбодрите Дашу, если до нее дойдет клевета, и заверьте от моего имени, что никогда ничего плохого о ней не подумаю. Верю в нее, как в самого себя!

Михаил Юрьевич Юсупов приехал с работы поздно, но дома никого не застал. У Светланы Ивановны вечерний спектакль, а Петр еще не вернулся от Волошиных. В ожидании домочадцев принял душ, побрился, поставил чайник. Первой, с охапкой цветов, пришла жена.

– Мишенька! Как я рада! – Бросила цветы на кушетку и обняла его за шею. – Когда вернулся? Отлично выглядишь!

– А у тебя, как всегда, успех, примадонна? – кивнул он на цветы, нежно ее обняв и целуя. – Дома все в порядке? Как наши близняшки?

– У нас, слава богу, все благополучно. Петя сдает зачеты, и Оленька с Надей хорошо себя чувствуют. Я вчера навещала. Пусти, Топтыгин! – радостно улыбаясь, попыталась она освободиться из его могучих объятий. – Я тебя ужином покормлю. Небось проголодался?

Но Михаил Юрьевич только еще крепче ее обнял, хмелея от близости любимой, – страсть и влечение к ней с годами не ослабевали.

– Я на всякий случай вскипятил чайник, – сообщил он, тоже счастливо улыбаясь. – Подожду сына – поужинаем все вместе!

– Хорошо, Мишенька, тогда отдохни пока, посиди в гостиной. Мне и самой этого хочется.

Михаил Юрьевич включил телевизор, уселся в кресло и блаженно вытянул длинные ноги. До чего хорошо и уютно дома! Он ненавидел гостиницы, – и вспоминать тошно холодный, грязноватый номер, который покинул всего несколько часов назад.

– Знаешь, Светочка, – признался он, когда она уселась против него на диване, – нигде так хорошо себя не чувствую, как дома. Нет для меня уютнее места на земле… А главное – ты рядом!

Обычно он-не склонен был к подобным излияниям, – видно, сегодня какое-то особое состояние. Приподнялся, намереваясь пересесть к жене на диван, но Светлана Ивановна остановила его жестом руки:

– Погоди, Мишенька, у нас еще будет время… Поговорить я с тобой хочу – о сыне.

– Он все еще настаивает на своей женитьбе? – сразу как-то угаснув, спросил он. – Невзирая на мое предупреждение?

– Вот об этом я и хочу поговорить с тобой, пока Петя не пришел. – Она испытующе посмотрела на него. – Почему ты так категорически против? Ведь Даша не виновата, что ее родители… поступали не всегда правильно. Да и Петя их оправдывает.

– А ты считаешь, я против их брака только из-за этого? – Он помолчал. – Частично это так – я придаю большое значение наследственности. Но не это главное.

– Тогда что же? Не понимаю! Что препятствует?

– Сама Даша. – Он не смотрел на жену, так неприятно ему было об этом говорить. – О ней у меня, к сожалению… тоже скверная информация.

– Вот даже как? – От огорчения у Светланы Ивановны вытянулось лицо. – В чем же ее обвиняют? Наверно, в какой-нибудь гадости?

– Еще в какой! Оказывается, она употребляет наркотики. Это подтверждают свидетели, с которыми я сегодня лично беседовал.

Воцарилось тягостное молчание; нарушила его Светлана Ивановна – буквально взорвалась:

– Целые ушаты грязи! Откуда у тебя вся эта информация? Кто тебе ее поставляет? Все это очень странно!

– Основной поставщик – друг Пети, Кирилл, ты его хорошо знаешь. Да-да, понимаю, – перехватил он красноречивый взгляд жены. – Я сразу заподозрил: уж не проявление это ревности?

– Ну и что же?

– Сам он утверждает, что переживает за друга. Мол, зная плохое о Даше, не может молчать. Говорил Пете, но сын от него отмахивается, более того, воспринимает это с обидой! – Он умолк.

Светлана Ивановна, поразмыслив, прищурила глаза:

– А откуда ему так много известно про Дашу и ее родителей?

– Она долго встречалась с одним его приятелем, подонком и наркоманом, – с трудом выдавливая из себя слова, объяснил Михаил Юрьевич. – Тем самым, который из ревности ранил Петю ножом.

Это сообщение на многое открывало глаза, но все же она задала вопрос, который ее беспокоил:

– А почему ты не допускаешь, что Кирилл тоже ревнует? И потому намеренно все преувеличивает, лжет? Сердце мое это чувствует!

– Думаю, это не так! – убежденно ответил Михаил Юрьевич. – Мне самому не нравится, что ведет он себя не по-мужски. Однако все факты подтверждаются и говорят о его искренней заботе, чтобы друг не попал в беду.

– Не нравится мне все это, Миша, – высказала ему свое мнение жена. – Не поступают так настоящие друзья. Жаль, что у сына нет сейчас такого верного товарища, как Митя. Он никогда бы не сделал того, что Кирилл!

Дмитрий, приемный сын Олега Хлебникова, год тому назад окончил мореходку и рыбачил где-то далеко в районе Камчатки. Они были с Петей неразлучны, под руководством старшего Юсупова вместе занимались спортом – боевыми искусствами.

– А что о нем слышно? – поинтересовался Михаил Юрьевич.

– Звонил Олег, сказал – он все время в море. – Домой не собирается.

– Даже в отпуск? Это почему? Светлана Ивановна пожала плечами.

– Наверно, стесняется – после того, как его мать бросила Олега.

– Ну и напрасно! Олег очень привязан к нему, и Митя тоже его любит. А Оксана о нем даже не думает, – с сожалением бросил Юсупов.

Хлопнула входная дверь – сын! Светлана Ивановна поспешила в прихожую, его встретить.

– Ну как, папа уже вернулся? – устало спросил он, не слишком стараясь скрыть плохое настроение. – Успешно съездил?

– А вот ты сам его спроси об этом. – Мать не показала, что заметила, как он расстроен. – Сейчас будем все вместе ужинать. Приводи себя в порядок – ждем тебя на кухне!

Однако, когда все они расположились за столом и принялись ужинать, разговор не клеился – дурное настроение Петра передалось и родителям.

– Ты, сын, я вижу, чем-то расстроен? – первым не выдержал Михаил Юрьевич, пристально на него глядя. – Что-нибудь не ладится в институте?

– При чем здесь институт? Словно не знаешь! – раздраженно ответил Петр. – Расстроишься тут, когда ты стараешься поссорить меня с Дашей. Все время копаешь под нее, даже этого подонка Алика используешь!

Никогда еще он так не говорил с отцом! Видя, что муж опешил от этой дерзкой выходки и сейчас выйдет из себя, Светлана Ивановна сочла своим долгом унять страсти.

– Не смей так разговаривать с отцом! – строго прикрикнула она на сына и, осуждающе глядя, потребовала: – Возьми себя в руки! Ты взрослый мужчина, жениться собираешься! Поговорим спокойно.

– Ты права; прости меня, папа, – опомнился Петр и, будто оправдываясь, с укором добавил: – Но не слишком ли ты стараешься доказать, что Даша меня не достойна? Не лучше ли предоставить мне самому выяснить это?

Михаил Юрьевич тоже сумел справиться с гневом, спокойно ответил:

– Прежде всего, не забывай, сын, что действую я, заботясь о твоем счастье. Сам посуди: возможно оно, если те гадости, которые говорят о Даше, а я допускаю, что это клевета, – он сделал паузу, – окажутся правдой? Ты не думал, что можешь узнать об этом слишком поздно?

– Петенька, дорогой! – горячо поддержала его Светлана Ивановна. – Ну как ты не понимаешь – папа делает все любя? Ты несправедлив! Он же не сам что-то выискивает, а лишь проверяет то, что говорит ему Кирилл.

– Кирилл трепло, он у меня свое получит! – насупился Петр. – Сколько вреда уже принес своим длинным языком! – Ему все еще казалось, что Кирилл действует так, добросовестно желая ему добра.

– Правильно! Пускай умерит свою прыть, – одобрительно заметила мать. – Если это, конечно, не проявление, чего-то худшего, – не удержалась она, чтобы не высказать свое подозрение. – А на папу не обижайся – только хорошо, если он все проверит и разоблачит клевету.

– Обещаю тебе это! – подтвердил Михаил Юрьевич. – Буду только рад, если мне удастся очистить имя Даши от той грязи, которой пытаются его замарать. Раз ты так сильно ее любишь. – С доброй улыбкой посмотрел на сына и, повеселев, заключил: – Все! Оставим эту тему, не то ужин совсем остынет. Давайте поговорим о чем-нибудь другом!