Две судьбы (№3) - Голубая кровь

– Хорошо, пусть так, но в дальнейшем не затягивай наше знакомство, – не скрывая недовольства, потребовала будущая теща. Нам ведь надо, кроме всего прочего, поговорить с ними о том, где вы с Дашенькой будете жить.

Между ней и Петром восстановились прежние, добрые отношения, и он чувствовал себя у Волошиных как дома. Но расположить к ним своих родителей ему пока не удавалось.

Предстоящее объяснение с родителями мучительно, но отступать некуда. Нужно как следует подготовиться к этому ответственному разговору – от него так много зависит. Поразмыслив, Петр решил, что ему необходим мудрый совет, и вновь отправился в Вельяминово. Дорога заняла почти три часа: трясся в электричке, потом в переполненном автобусе и, наконец, прошагал больше трех километров пешком до садово-дачного поселка. Добрался до знакомого с детства островерхого, покрытого красной черепицей коттеджа еще засветло. Деда и бабушку застал на остекленной веранде: только что сели пить чай. При виде внезапно появившегося в дверях внука, они немного растерялись.

– Ты с луны свалился? – изумился профессор. – Что заставило тебя проделать такой путь?

– Уж не стряслось ли чего дома? – испуганно вторила ему Вера Петровна.

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, сразу же успокоил их Петр. – Примчался потому, что мне нужен срочный совет.

– Ну, тогда садись, попей с нами чайку! – с облегчением вздохнула Вера Петровна. – Может, Петенька, поужинаешь?

– Не откажусь, – охотно согласился внук. – За дорогу проголодался.

Освежился у рукомойника и сел к столу.

– В субботу Дашины родители празднуют свою серебряную свадьбу, – без предисловий начал Петр, откусывая от бутерброда с маслом и кабачковой икрой. – И тут возникла проблема. – Сделал паузу, прожевал и продолжал: – Родители Даши предполагают на этой свадьбе, где соберется их родня, объявить о нашей помолвке. И может получиться конфуз.

– Это почему же? – не поняла Вера Петровна.

– Потому что сразу возникнет вопрос: а где же мои родственники? – удрученно покачал головой Петр. – Как объяснить, почему никого нет? Может, вы хотя бы придете? – с надеждой взглянул он на бабушку и деда.

Те понимающе переглянулись.

– Мы, Петенька, с большой радостью приняли бы участие в торжестве только для того, чтобы познакомиться с Дашиными родственниками, – мягко ответил за обоих профессор. – Но этого делать нельзя, получится еще хуже!

– Отчего же?

– Тогда уж точно все решат, что твои родители против Даши, – спокойно объяснил Степан Алексеевич. – А так с легкой душой можно сказать правду: родители, мол, еще не успели познакомиться.

Возникла пауза; Петр мучительно размышлял и в конце концов разочарованно произнес:

– Ну что ж, наверно, вы правы. Хотя и очень обидно, что на нашей помолвке не будет никого из моих родных.

Родственники начали съезжаться еще накануне торжества, в пятницу. Кроме Волошиных, в Москве они никого не знали и, естественно, останавливались у них. Мест для ночлега не хватало, спать улеглись повсюду, даже на кухне, постелив на пол тюфяки и надувные матрасы. Около полудня, когда Петр приехал помочь, все успели убрать, но квартира была полна народу и гости продолжали прибывать.

Назначив общий сбор на четыре часа, хозяевам удалось с большим трудом отравить большинство из них прогуляться по Москве, чтобы закончить приготовления. Среди оставшихся Петр сразу выделил самую колоритную фигуру – кряжистого старика со светлыми проницательными глазами на загорелом, изборожденном морщинами широкоскулом лице.

– Кто этот мощный старец? Кем он тебе приходится? – поинтересовался Петр у Даши, помогая ей вешать в гостиной чистые занавеси.

– Это Терентий Фомич, родной брат маминого отца самый старший в их роду Полтораниных, – объяснила Даша. – Он мне вроде дедушки. Между прочим, – шутливо добавила она, – твой коллега.

– Неужели? – удивился Петр, с интересом всматриваясь в старика, по виду типичного крестьянина. – Горняк, что ли? Шахтер?

– Вот и не угадал! – улыбнулась Даша. – Дедушка Фомич не работал на шахте, но его вполне можно считать геологом.

– Ну ничего не понимаю!

– А что тут непонятного? Старатель он, всю свою жизнь добывал в тайге золото.

Петр с новым интересом смотрел теперь на мощного старца.

– Терентий Фомич и сейчас этим занимается? – В его карих глазах зажглись азартные огоньки. – Оч-чень интересно…

– А я тебе скажу кое-что еще интереснее: дед болен, давно уж в тайгу не ходит. Живет в поселке Добрынихе, огородничает. Но хранит секрет богатой золотой жилы.

– Да ну! – не удержался от восклицания Петр. – Неужели это правда?

– А ты думаешь, алтайские сказки? – рассмеялась Даша. – Истинная правда! Фомич не раз звал отца идти вместе с ним в тайгу, – уже серьезно добавила она. – Особенно когда его освободили и он был без работы. – И, повесив занавески, спрыгнула со стула.

– Ну всё! Спасибо за помощь, – благодарно улыбнулась она Петру. – Ты свободен, можешь сам узнать у Фомича все, что тебя интересует. А я пойду к маме.

Проводив ее взглядом, Петр немного постоял в раздумье и подошел к деду Фомичу – тот, сидя на диване, с интересом смотрел телевизор, тем не менее на появление Петра живо отреагировал:

– Садись, молодой человек! Тебя Петром зовут? – Тут же оторвался от экрана и жестом указал на место рядом – Ты жених Дашуткин? А меня зовут Терентий Фомич.

– Рад с вами познакомиться, Терентий Фомич! Мы с Дашей собираемся пожениться и будем счастливы видеть вас у себя на свадьбе. – Петр присел к нему на диван. – А я студент-геолог, с интересом узнал, что мы с вами люди одной профессии.

– Наверное, мечтаешь по тайге побродить, поискать, что Бог пошлет? – Старик проницательно посмотрел на него. – А что? Почему бы этому и не быть? – окинул он взглядом крепкую фигуру Петра. – Я вижу, ты молодец хоть куда!

– Конечно, Терентий Фомич, не отказался бы! Да еще вместе с таким опытным, бывалым старателем! – горячо откликнулся Петр, то была его заветная мечта. – Настоящая практика у нас только с третьего курса начнется.

Терентий Фомич некоторое время задумчиво разглядывал молодого собеседника, словно что-то взвешивая в уме, и, повеселев, бодро произнес:

– Ну что ж, лады! Беру в свою компанию, раз у тебя такая охота! – Улыбнулся, добавил деловито: – На следующее лето, если не расхвораюсь, сходим в тайгу. С таким помощником, как ты, пожалуй, решусь.

Через несколько часов празднование серебряной свадьбы Волошиных было уже в полном разгаре. За сдвинутыми столами собрались сорок человек. Тамада – громогласный толстяк, как и Василий Савельевич, бывший морской офицер, а ныне его сослуживец, – умело управлял очередностью тостов, помогал веселью и общению.

Среди приглашенных – директор издательства и главный редактор, с женами; тверские родственники – тетя Шура с взрослыми дочерьми – племянницами хозяина и двоюродный брат, очень похожий на него лицом (только вот неприлично красный нос, выдавал основное занятие мужчин Красного Холма на досуге).

Со стороны Анны Федоровны присутствовали в основном родственники. Прибыли оба ее брата, с женами и взрослыми детьми; старая тетка из Барнаула, вдова бывшего городского головы; Терентий Фомич. Из коллег была только ее начальница – главный бухгалтер фирмы, молодящаяся, сильно накрашенная дама, то ли с мужем, то ли с кавалером (по возрасту годился ей в сыновья).

Тосты под стать настроению – веселому, праздничному. После пятой-шестой рюмки кто-то из гостей вспомнил былое:

– Давайте выпьем за то, чтобы все наши неприятности хорошо кончались! Сколько пришлось хлебнуть горюшка нашим виновникам торжества, а они выглядят прекрасно, дожили до «серебряной» и доченьку-красавицу вырастили. Вот оно – счастье!

Василию Савельевичу тост не понравился.

– Я, конечно, за то, чтобы все хорошо кончалось, но такого счастья, как было у меня, врагу не пожелаю! – И, закипая гневом, добавил: Ничего себе счастье – три года без вины просидеть в тюрьме и потерять все, даже пенсию!

– Успокойся, Васечка! – Анна Федоровна потянула его за рукав, усадила и, поднявшись, с чувством произнесла: – Я тоже не считаю свою судьбу такой уж счастливой и молюсь, чтобы Бог покарал негодяев, которые принесли нам столько горя!

Почувствовав поворот в минорную сторону, находчивый тамада поспешил исправить положение:

– Правильно! Какое там счастье – перенести такое лихолетье. Я предлагаю выпить, – и высоко поднял свой бокал. – за мужество и стойкость наших «серебряных» и за то, чтобы эти замечательные качества позволили им дожить до «золотой»!

Все облегченно вздохнули и дружно выпили; кто-то даже крикнул:

– Го-орько!

Серебряные юбиляры охотно поцеловались, и обстановка разрядилась. Но окончательно возобновилось веселье, когда на столе появилось огромное блюдо с горячими сибирскими пельменями – равных по вкусу не сыскать по всей Москве. Под такую закуску особенно хорошо шла русская сорокоградусная, и общество быстро созрело для хорового пения.

Прекрасным запевалой оказался один из братьев хозяйки он обладал звучным голосом и умело руководил хором. Тон задавали сибиряки; впрочем, москвичи мало им уступали Особенно дружно, удачно спели «Ой мороз, мороз, не морозь меня…» – все знали слова.

Кульминацией празднества стало объявление о помолвке Даши и Петра. После азартной русской пляски в исполнении сибиряков все снова собрались за столом, где появились кипящий самовар и огромный торт, ну а для желающих оставили выпивку и закуску. Василий Савельевич, пошептавшись с женой, поднялся и попросил минуту внимания.

– Пользуясь тем, что здесь собрались почти все наши родные и близкие, хочу известить: в нашей семье скоро произойдет еще одно радостное событие Дашенька и Петя, вы с ним уже знакомы, указал он рукой на покрасневшего Петра. – решили соединить свои судьбы. Пожелаем же им счастья! Прошу всех налить но полной!

Общество радостно оживилось; все принялись поздравлять Дашу и Петра, потянулись к ним с бокалами и рюмками; неутомимый запевала тут же организовал хор и вдохновил на сибирскую заздравную песню. Вконец смутившаяся Даша выскочила в коридор; Петр нагнал ее, заключил в объятия.

– Ну как, ты рада? горячо прошептал он ей на ухо в перерыве между поцелуями. – Счастлива?

– Очень! Милый мой! Единственный! – Она возвращала ему поцелуи. Люблю тебя! На всю жизнь!

В воскресенье с самого утра ярко светило солнце. Профессор Розанов, за обычной утренней зарядкой, шире распахнул окно и выглянул в сад, с наслаждением вдыхая аромат спелых яблок.

– Старается солнышко под конец лета! – Он обернулся к жене та еще не вставала. – А ты, Веруся, этой ночью что-то тревожно спала – все ворочалась, вздыхала. Плохие сны? – Мне, Степочка, не спалось, все за внука переживала.

– Ну и зря! Поберегла бы нервы! Петя – парень с характером, добьется своего.

– Но какой ценой? – с горечью возразила Вера Петровна. Ссора с родителями отравит ему всю радость в самый счастливый период жизни! Этого никоим образом нельзя допустить!

– А что ты предлагаешь? – Муж подсел к ней, уверенный заботливая его подруга придумала выход из положения.

– Нам нужно поехать в город и постараться убедить Светочку и Мишу: Даша – достойная девушка, пусть поддержат сына, а не мешают ему.

– Ты, как всегда, права, дорогая. – Он поцеловал ее. – Нельзя допустить, чтобы женитьбу Пети и Даши омрачил семейный скандал! Попробуем это уладить!

Встал и, приняв решение, скомандовал:

– Тогда не будем терять времени! Одевайся, и едем в город! Приготовь быстренько завтрак, а я – машину!

Вскоре они уже мчались по Каширскому шоссе в сторону Москвы; в пути почти не разговаривали, обдумывая предстоящее нелегкое об ьяснение. Утром воскресного дня из загорода мало кто возвращался – по свободной дороге доехали до Патриарших прудов быстро.

У Веры Петровны были свои ключи – вошли в квартиру никого не тревожа. Дома оказался только Петя: вернулся поздно ночью и отсыпался у себя в комнате. На кухонном столе записка: Светлана Ивановна сообщала сыну, что у нее утренний спектакль, а отец уехал в офис, и давала указания насчет завтрака.

Чувствуя себя в какой-то мере хозяйкой в своей старой квартире. Вера Петровна достала из почтового ящика свежие газеты, отправила мужа читать их в гостиную, а сама решила приготовить завтрак для внука и не тревожить пока молодой сон. Наконец дверь его комнаты хлопнула и на кухню заглянул не совсем еще проснувшийся Петр.

– Вы как это здесь очутились? – изумился он, протирая глаза. – А где мама и отец?

– На работе, – коротко ответила Вера Петровна. – Иди освежись, и я тебе все объясню. Что есть будешь? Чай готов, а мама тебе оставила котлеты с макаронами. Подогреть?

– Что ты, что ты?! – замахал руками Петр. Думать о еде не могу! Только чашечку крепкого кофе! С лимоном, если можно. – И удалился в ванную.

Вера Петровна первым делом позвонила в театр дочери. На месте ее не застала, попросила передать – пусть едет домой; набрала номер зятя.

– Миша! – сказала строго, не церемонясь, когда услышала в трубке его низкий голос. – Известно тебе, что твой сын, несмотря на ваше несогласие, принял решение жениться? Извини, что отрываю от дел, но мы со Степаном Алексеевичем срочно приехали, чтобы предотвратить скандал.

– Но что за пожар? Он все равно не сможет расписаться, пока не исполнится восемнадцати. И у нас со Светой есть сомнения насчет Даши, нужно их прояснить.

– Ну как ты не понимаешь?! Постарел ты или очерствел, Миша? – возмутилась теща. – Поставь себя на место сына! Ты же наплевал ему в душу! В общем, поговорим об этом дома. Попрошу тебя заехать за Светой, сразу как освободится. Мы у вас на Патриарших – И, не дожидаясь ответа, положила трубку. На кухне появился умытый, свежевыбритый Петр.

– Ну вот и я! – весело доложил он, усаживаясь на привычное место. Так из-за чего вы с дедом вдруг примчались с дачи?

– Только из-за тебя, – просто ответила Вера Петровна. – Решили все же – не допустим, чтобы твое счастье с Дашей было омрачено скандалом с родителями. Нам всем нужно объясниться. А сейчас будем кофе пить. – И пошла звать мужа.

Когда Светлана Ивановна, а за ней и Михаил Юрьевич, вошли на кухню, сердце у Веры Петровны болезненно сжалось: выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.

– Значит, ты все же решил жениться, не дожидаясь, пока я выясню, насколько верны все эти обвинения? с ходу набросился на сына Михаил Юрьевич, садясь напротив и устремив на него гневный взор. – Как это понимать?

– А так понимать, – потупив взор, но с вызовом ответил Петр, – что ты сколько угодно можешь проводить свои дознания – это ничего не изменит! Я люблю Дашу, и лучше нее для меня никого нет и не будет на всем свете!

– Вот уж не думал, что воспитал слабака! – вскипел отец. – Нельзя жить одним чувством! А где же здравомыслие, ответственность? Нужно уметь обуздывать себя во имя высших целей!

Однако коса нашла на камень – Петр не собирался уступать:

– Сейчас ты снова заговоришь о чувстве долга перед нашими предками, о пресловутой наследственности… Ничего не хочу слушать! Много ты об этом думал, когда сам был молодым?

– Представь себе – всегда! – горячо заявил Михаил Юрьевич, бросив красноречивый взгляд на молчавшую в смятении жену. Как бы сильно ни любил – никогда не женился бы на девушке, которую считал бы недостойной!

Слова зятя всколыхнули столь горькие воспоминания, что Вера Петровна не выдержала и решительно вмешалась:

– Довольно, Миша! Лучше бы об этом молчал! Сколько мы все претерпели из-за твоей гордыни! Ты чуть всем нам жизнь не разбил!

– И я, поверив клевете, разве не искалечил себе жизнь, растратив понапрасну лучшие молодые годы? – с горечью напомнил Степан Алексеевич. – Нельзя снова наступать на те же самые грабли!

От такого натиска старший Юсупов немного растерялся. Однако на помощь ему пришла любящая жена, – с упреком взглянув на родителей, решительно его поддержала.

– Что это вы навалились на зятя? Медвежью услугу оказываете Пете! Зачем вспоминать то, что не имеет отношения к происходящему?

– Очень даже имеет!

– Непосредственное!

Это произнесли Степан Алексеевич и Вера Петровна почти одновременно.

– Но послушайте, Мишенька лишь хочет выяснить, где правда, а где ложь. Почему немного не подождать?

Эта последняя капля переполнила чашу терпения.

– Все! С меня достаточно! Я с вами не согласен и не позволю мною манипулировать! – вскакивая с места, срывающимся голосом заявил он. – Раз вы не уважаете моего выбора и вообще не считаетесь со мной – оставаться здесь я не могу!

– Опомнись, Петя! Ты понимаешь, что делаешь?! – сокрушенно всплеснула руками Светлана Ивановна, совсем убитая выходкой сына.

– Ультиматумы вздумал нам ставить?! – разъярился отец. – Полагаешь, что этим возьмешь нас за горло? Дудки! Я научу тебя отвечать за свои слова!

– Где же ты думаешь жить, Петенька? – Светлана Ивановна, не в силах сдержать слезы, уже осознала постигшую ее беду – хорошо ведь изучила характеры мужа и сына. – Неужели у Волошиных?

– Зачем же? Это неудобно! – опережая его ответ, находчиво предложила Вера Петровна. – Пока они с Дашей не обвенчаются, Петя не должен с ней быть под одной крышей. Будет жить у нас.

– Во всяком случае, до тех пор, пока вы с ним не найдете общий язык, – счел нужным сказать свое слово Степан Алексеевич.

Никто ему не возразил, угрюмое молчание – слышались только всхлипывания Светланы Ивановны – свидетельствовало: этот вариант устроил всех.

Часть III. УДАРЫ СУДЬБЫ

Глава 18. Новая интрига

Начало зимы выдалось мягким; только под самый Новый год наконец-то повалил снег – насыпало столько, что не успевали очищать улицы и сразу выросли высокие сугробы. Прохожие увязали в жидком месиве, скользили и падали. Петру едва удавалось удержать Дашу от падения, – счастливая пара направлялась в Петин институт на новогодний бал. Как обычно, планировали после концерта и танцев отправиться на квартиру к Кириллу.

Когда Петр и Даша, раздевшись в гардеробе, вошли в фойе, где сияла елка и гремела музыка, друзья были уже в сборе. Коренастый Кирилл внушительно выступал в облачении шерифа; Инне удивительно шел наряд цыганки; Гаррик, изображавший мавра, привлекал к себе все взоры – ну прямо не отличить от натурального.

Высокие, статные Петр и Эдик всегда были очень приметны; манекенщицам Даше и Кире ничего особого не требовалось, чтобы обратить на себя всеобщее внимание; лишь худенькая, подстриженная под мальчика Рита смотрелась не ярко, но как раз изящество и миниатюрность среди рослых товарищей придавали ей особый шарм.

После бала, веселые и разгоряченные, прикатили на двух такси, гурьбой ввалились в квартиру к Кириллу.

Вытащив из бара и холодильника все, что там было, и на скорую руку собрали фуршет, а после устроили танцы по интересам. Инну давно влекло к Гаррику, и она сразу прилепилась к нему; Рита явно симпатизировала Эдику; Кира, всеядная блондинка, очевидно из спортивного интереса, кокетничала в объятиях Кирилла.

Нерушимой оставалась лишь одна пара – Петр и Даша, и объяснялось это просто: в любвеобильной компании все уже знали, что влезть между ними невозможно. Не успев еще обвенчаться, они вели себя как молодожены. Эта идиллия длилась много месяцев, но их горячие чувства и взаимная нежность не ослабевали.

И только Кирилл продолжал изнывать от золбы и ненависти… Он вовсе не смирился со своим поражением, – в его изобретательном на подлости мозгу зрели все новые планы: разбить эту неразлучную пару, добиться в конце концов своего…

Между тем, несмотря на всю радость встреч с Дашей, Петр не чувствовал себя счастливым в преддверии Нового года. Ссора с родителями продолжалась, жил он по-прежнему у деда с бабушкой в Марьине. А в последние дни возникла новая семейная проблема. Петр появился на свет в канун Нового года, день его рождения всегда отмечался одновременно с праздником. Теперь же наступает особенный день – ему исполняется восемнадцать. Ну как праздновать это в отсутствие родителей?!

Атмосфера в семье угнетала всех. Степан Алексеевич и Вера Петровна ходили мрачнее тучи – все их усилия достичь примирения натыкались на каменную стену. Ни отец, ни сын не желали уступить друг другу ни на йоту! Приезжая время от времени к родителям, чтобы повидаться с сыном, Светлана Ивановна тщетно пыталась добиться его согласия вернуться домой.

– Нет, мама! – твердо отвечал Петр. – Этого не будет, пока вы с отцом не измените отношения к Даше и ее родным. Я от нее не откажусь – это решено!

– Но почему тебе хоть немножко не уступить отцу?! – умоляла мать. – Ты должен и его понять, уважить! Он ведь требует только не торопиться, повременить…

– А зачем? Чего ждать? – резонно возражал сын. – Чтобы папа доказал мне, что Даша плохая? Это же бесполезно, мама!

– Не упрямься, Петенька, милый! Пусть пройдет немного времени! – упрашивала его Светлана Ивановна. – Возвращайся домой! Справим твое совершеннолетие, отец убедится, что его опасения напрасны, и, глядишь, все уладится…

– А как же Даша и ее родные? Без них будем отмечать?! – взорвался Петр. – Ты что же, мама, ничего не поняла? Мы же с Дашей… – голос его прервался от волнения, – ну, в общем, не можем друг без друга! – В волнении вскочил с места. – Нет! В таком случае я не только не вернусь домой, но и день рождения отмечать не буду! – решительно заявил он. – Какая уж тут радость?

– То, что ты говоришь, – это ужасно! Ты просто убиваешь меня, сын… – Подавленная горем, Светлана Ивановна глотала слезы. – Не знаю, что мне с вами делать, – ведь я вас обоих так люблю!.. Попробую уговорить отца, – с отчаянием добавила она, – но ты сам знаешь: характер у него – кремень! – Поднялась и, не попрощавшись с родителями (они присутствовали при разговоре), так в слезах и отправилась домой. Как только за ней закрылась дверь, Степан Алексеевич, до сих пор хранивший молчание, обменялся понимающим взглядом с Верой Петровной и сделал внуку замечание:

– Ты недопустимо резко разговаривал с мамой.

– Но как мне быть, дедушка? – Сразу сникнув и утратив воинственный пыл, Петр опустился на место. – Очень жалею, что не сдержался.

– Ладно, это поправимо. Главное – ты прав, что не даешь Дашеньку в обиду. Это мне по душе. А насчет того, как отметить твое совершеннолетие, у меня есть идея.

Сделал паузу, видимо еще раз оценивая задуманное, и уверенно продолжал:

– Мы не можем справить его здесь без дочери и зятя, это их обидит. Я ведь прав, Веруся? – вопросительно взглянул он на жену.

Вера Петровна утвердительно кивнула, а Петр не удержался от реплики:

– Так что же, мне справить день рождения у Волошиных, без родных?

– Зачем же? Этим ты оскорбишь отца с матерью еще больше. Есть лучший выход.

– Так говори же, дедушка, не мучай! – вырвалось у Петра.

– Устраивать празднество в такой обстановке нельзя, а отметить все же надо! Что остается делать? – лукаво спросил профессор и сам же ответил: – Собраться в узком кругу загородом, хотя бы у нас на даче, и славно провести время. Как ты на это смотришь?

Петр, которому такое и в голову не приходило, растерянно молчал, а Степан Алексеевич с энтузиазмом продолжал:

– Натопим печь, украсим елку – и в тепле и уюте отпразднуем твое совершеннолетие и встречу Нового года! Разве плохо? – весело посмотрел он на жену и внука. – А на следующий день отдадим должное красотам зимней природы.

Поднялся и, убежденный, что его предложение принято, заключил:

– По-моему, это лучшее, что можно придумать! Так что, жених, приглашай Дашеньку и еще парочку друзей, если найдутся желающие. А мы с бабушкой позаботимся об остальном.

– Это же изумительно! Какие милые Вера Петровна и Степан Алексеевич! – обрадовалась Даша, когда Петр позвонил и сообщил ей об этом предложении. – Так не похоже на все эти надоевшие компании! – Но тут же лицо ее омрачилось. – Да-а… а как на это посмотрят твои родители? Это же не просто Новый год, а твой день рождения, да еще совершеннолетие…

– Что и говорить, огорчительная ситуация, – тяжело вздохнув, согласился Петр. – Но ничего не поделаешь, раз мы в ссоре.

– Нехорошо это… Не пора ли помириться? – печалясь, осторожно высказалась Даша – сознавала, что именно она причина его разрыва с родителями, хоть они не говорили на эту тему.

– Давно пора, и они этого тоже хотят. – Петр постарался поднять ее настроение. Мы с мамой об этом уже говорили.

– А что же мешает?

– Отец все еще настаивает, чтобы мы повременили жениться, – дипломатично объяснил Петр. – Но мама обещала его уговорить.

Да уж, проблема не способствует новогоднему настроению… И он поспешил переменить тему разговора:

– Ладно, не принимай это близко к сердцу. Все будет по-нашему! Кстати, неплохо кого-нибудь прихватить с собой за компанию.

– Ты что имеешь в виду? – не поняла она.

– Думаю, общества моих стариков маловато для встречи Нового года. Как ты считаешь? Может, кто-то из твоих подруг захочет махнуть туда с нами? Из тех, кто любят покататься на лыжах. Дед и бабушка приглашают.

– Что касается общества, то тебя и твоих замечательных стариков мне более чем достаточно! – весело заявила Даша. – Но могу пригласить Киру с Эдиком – она мне жаловалась, что никуда не идут.

– А как у них насчет лыж? Там без них не обойтись.

– Без проблем! Они любители лыжных прогулок – всегда выезжают на машине загород – специально побегать по хорошей лыжне.

– Так, может, мы на их машине туда и прикатим? – обрадовался Петр. – Вот было бы здорово!

– Тоже без проблем, – если захотят к нам присоединиться. Сейчас позвоню Кире и все выясню. Думаю, они будут рады! Перезвоню тебе!

В последний день уходящего года снегопад прекратился и из облаков выглянуло солнце. Собрав все необходимое, Петр, с рюкзаком и аккуратно зачехленными лыжами, добрался до метро Домодедовская – здесь назначена встреча с Дашей.

На этот раз, видимо, по случаю дня рождения она не заставила себя ждать – точно в назначенное время вышла из вагона, с лыжами, сияя радостной улыбкой. Прислонив лыжи к стене, бросилась к любимому, не стесняясь посторонних глаз, обняла и нежно поцеловала.

– Поздравляю, мой ненаглядный, единственный! Здоровья, удачи и долгой, счастливой жизни, – разумеется, со мной! – горячо пожелала она, задыхаясь от избытка чувств.

Перевела дыхание и достала из кармана спортивной куртки маленькую коробочку; приоткрыла и показала ему позолоченный круглый медальон на такой же цепочке.

– Этот медальон носила еще моя бабушка, а мне он достался, когда стукнуло шестнадцать. Внутри моя фотография, – весело объяснила она. – Хочу подарить его тебе в день совершеннолетия, чтобы ты с ним никогда не расставался!

– Я буду рад! С самого рождения носил медальон отца, пока он не вернулся, – растроганно произнес Петр. – Но как к этому отнесутся твои? – усомнился он. – Ведь дареное не дарят!

– Предрассудки! – беззаботно отмахнулась Даша. – Мы с тобой, Петенька, все равно единое целое.

Петр посмотрел на часы и спохватился.

– Пошли скорей наверх! – Подхватил свои и ее лыжи. – Кира и Эдик, наверно, уже подъехали.

Действительно, вишневые «Жигули» Киры уже ждали в условленном месте. Эдик сразу вылез из машины и помог Петру приторочить лыжи к багажнику рядом со своими. Когда уселись, обнаружили в салоне помимо хозяйки знакомого рыжего кота, расположившегося на своем месте у заднего стекла.

Удооно устроившись в теплой машине, веселая компания проделала почти весь путь без приключений. Трасса Каширского шоссе и боковая дорога, идущая от Вельяминова, были хорошо расчищены от снега; только небольшой участок, проложенный непосредственно к садово-дачному поселку, оказался труднопроходимым из-за образовавшейся ледяной колеи.

Опытная автомобилистка Кира вела машину на пониженных скоростях; несмотря на это, при разъезде со встречным автомобилем их выбросило из накатанной колеи и они застряли в заснеженном кювете. Начинало темнеть, движения не было; все выбились из сил, втроем выталкивая машину обратно на дорогу. Однако все кончилось благополучно и они засветло достигли цели.

Проехать к самой даче не удалось – узкий проулок был занесен глубоким снегом; машину оставили на расчищенной площадке, метрах в тридцати от дома. Упаковав все необходимое в рюкзаки и сумки (в том числе и рыжего кота), встали на лыжи и устремились к профессорскому коттеджу – из трубы поднимался к небу дымок, предвещавший хорошую погоду.

Пока Степан Алексеевич, услышав звонок, одевался и шел отпирать калитку, молодые люди залюбовались окружавшей их зимней сказкой. Все вокруг, насколько хватал глаз, покрыто белоснежным покровом, у границы его, где стояла дача, таинственной стеной чернел лес; перед самым крыльцом коттеджа, на утоптанном «пятачке» красовалась нарядная елка…

Наконец хозяин впустил их в дом; оставив лыжи на застекленной веранде и счистив с ботинок снег, они гурьбой ввалились в гостиную. Ярко пылал камин; Вера Петровна ждала гостей, чтобы помочь устроиться в отведенных для них комнатах…

…Страдая до боли в сердце от неразделенной любви, Кирилл дни и ночи ломал голову: как оттолкнуть Петра и Дашу друг от друга? До Нового года так ничего и не удалось придумать. Когда узнал, что они будут встречать праздник на даче и его не пригласили, пришел в ярость от зависти и отчаяния. «Ну что ж, голуби! Милуйтесь до поры до времени! – утешал он себя, сгорая от ревности. – Все равно свое возьму и заставлю вас страдать!»

Чтобы воспрянуть духом и поправить настроение, Кирилл решил встретить Новый год в теплой компании наркоманов и вместе с ними поймать кайф. Взяв на себя львиную долю расходов, уговорил прийти Гаррика с Ритой, ну а для Алика и Инны с Мариной особых приглашений не требовалось. Все знали, что у Кирилла недостатка в выпивке и закусках не будет.

Ожидания оправдались: вид празднично накрытого стола всех заворожил; Кирилл на этот раз превзошел сам себя. Получив от отца солидную сумму (премия за сданную зачетную сессию), не поскупился на дорогие деликатесы и заморские напитки, да еще заказал все в ресторане, – доставили на дом и накрыли на стол официанты.