— Я не знаю, кто это… — жалобно выдавила Нина. — Я его не разглядела.

Олег с трудом сохранял спокойствие. Даже если она паникует напрасно, все равно творится что-то неладное. Каждый может ошибаться, особенно если совесть нечиста. Если Нина чего-то боялась, она вполне могла вообразить, что ее пытаются убить.

— Значит, ты этого человека не видела? — мягко уточнил он.

Нина помотала головой и потянулась к пепельнице с окурком:

— Нет! Да разве нужно видеть, чтобы знать? Не смотри на меня так, я знаю, что говорю! Это качалось три дня назад. Помнишь, когда я первый раз не пришла в кафе? Все из-за этого…

…Три дня назад она, пользуясь воскресной свободой, весь день просидела дома. Муж уехал еще с утра — на дачу к другу, у того был юбилей. Дочку он забрал с собой, чтобы ребенок подышал свежим воздухом. Нина ехать отказалась, причем предупредила об этом заранее, сославшись на усталость и накопившиеся дела по дому. Она в самом деле успела приготовить суп, кое-что постирать и вытереть пыль. Все остальное время она смотрела телевизор и делала косметические процедуры. Свидание было назначено на шесть вечера — обычный час, а встала она рано, чтобы проводить семейство на дачу.

После полудня она устала и прилегла на диване вздремнуть. Ей мешал работавший телевизор, она помнит только, как нащупала пульт и нажала на кнопку…

С трудом открыв глаза — часа через два, — Нина обнаружила, что не может поднять голову. На веки что-то давило, дышалось тяжело, ее мутило при каждом движении. Она не понимала, что происходит, и поэтому сразу не испугалась. Ей удалось сесть, но когда она встала — сразу опустилась на ковер, больно ударившись коленом. Голова кружилась, перед глазами все расплылось. Нина с трудом дотащилась до кухни и тут, наконец, ощутила назойливый, мерзкий запах газа, наполнивший квартиру. Она ахнула, увидев, что один газовый кран не завернут, и услышав нежное шипение, исходящее из-под остывшей кастрюли с супом.

— Я все выключила, открыла окно… Господи, я была чуть жива! Но я же помню, что выключила газ!

Олег слушал сочувственно и не перебивал. Он понимал, что она, скорее всего, рассказывает чистую правду — Нина выглядела слишком взволнованной, а вспоминая о запахе газа, непроизвольно морщилась, будто все еще продолжала его ощущать.

— Чтобы все проветрилось, пришлось держать окно открытым до вечера. Ты понимаешь, приехать в кафе я уже не могла. Меня все время тошнило.

Когда вернулись ее муж с дочкой, Нина почему-то не решилась рассказать им о случившемся. Она и сама не знала, что подумать. С одной стороны — твердая уверенность, что газ она выключила, едва доварился суп. Она никогда не забывала этого сделать — ни разу в жизни. С другой стороны… Кран все-таки оказался открытым.

— Даже подумала: а вдруг я лунатик?! Вдруг я уснула, во сне встала, пошла на кухню и открыла газ? Не улыбайся! — нервно воскликнула Нина, хотя он и не думал смеяться. — У моей знакомой старшая сестра впала в старческий маразм… Она и не такое выделывает, причем не во сне. Неделю назад подожгла занавеску… Ну да черт с нею.

— Разве ты когда-нибудь ходила во сне?

— Да что ты, никогда в жизни. Я и сны-то редко вижу.

Ей оставалось только списать все на собственную рассеянность. В конце концов, все кончилось довольно благополучно, и она решила не пугать супруга. А в будущем быть повнимательнее.

— Это все было в воскресенье. А в понедельник я опять не пришла — помнишь?

А ведь она почти добралась до переулка, где располагалось кафе. Перед этим Нина побывала в одном из центральных магазинов, купила дочери давно обещанную игрушку — у той приближался день рождения. Она пораньше ушла с работы и рассчитывала всюду успеть. К кафе она обычно добиралась на такси или от метро пешком, а в этот раз пошла новой дорогой и едва не заблудилась в кривых, петляющих переулках. Шел дождь, пришлось открыть зонтик. Нести его было страшно неудобно, потому что порывистый ветер то и дело норовил вывернуть зонт наизнанку. Наверное, поэтому она не сразу заметила ту машину.

— И как я успела отскочить! Не иначе Бог спас! — воскликнула она.

— Ты хочешь сказать, что тебя пытались задавить?!

Олегу вдруг стало холодно. Или она в самом деле

сошла с ума, или… Все это правда?!

— А что еще, по-твоему, эта машина делала на тротуаре?! На проезжей части места было достаточно, машина была всего одна!

Наверное, автомобиль вынырнул из какого-то бокового переулка или же нагнал ее сзади… Она не видела — как раз боролась с зонтом, сумкой да в придачу с неудобным пакетом из игрушечного магазина… Шум мотора Нина даже не услышала — скорее ощутила краем уха, затылком, каким-то добавочным чувством. Нина даже обернуться полностью не успела, даже закричать не смогла. Увидев перед собой бампер — уже на тротуаре, она отшатнулась в сторону и вжалась в глухую кирпичную стену. Машина немедленно свернула с тротуара на проезжую часть и исчезла за поворотом. Нина стояла оцепенев, уронив зонтик и все, что было в руках…

Машина не вернулась. Нина собрала с мокрого асфальта вещи, постояла немного, приходя в себя… И почти бегом двинулась обратно к центру. Предстоящее свидание просто вылетело у нее из головы. Она вспомнила о нем только дома.

— Слушай, тебе не привиделось? — перебил Олег. — Машина в самом деле въехала за тобой на тротуар?

— Ну да, она чуть не чиркнула по стене, когда разворачивалась. Или чиркнула — я уж не помню… Я просто глазам своим не верила! Меня хотели задавить!

— Машина знакомая?

— Нет, кажется, нет. Я ее даже толком не разглядела. Темная, синяя или зеленая… Грязная такая… — растерянно сказала Нина.,

— У вас тоже синяя машина, и в такую погоду они все грязные. Короче, машина тебе незнакома, ну а водителя разглядела?

— Какого водителя! — рассердилась она. Теперь она казалась совершенно трезвой. — По-твоему, у меня было время что-то разглядеть?! Это длилось пару секунд, а потом она уехала!

— Но хотя бы сколько там было человек? Один или несколько? Может, пьяные заехали на тротуар?

— Ага, в пять часов, в понедельник, перепутали стенку с поворотом! — усмехнулась Нина. — Трезвый он был, я уверена. Просто хотел меня задавить.

Олег развел руками:

— Ну, я же этого не видел… Приходится верить на слово.

— Вот и поверь. — Она как будто обиделась. — Я пока не сошла с ума, если ты это имеешь в виду. И вообще, это свинство не верить, если я тебе клянусь! Он хотел размазать меня по стенке, точно тебе говорю! И никто бы его не нашел! В этих чертовых переулках никого никогда не встретишь!

— Значит, свидетелей нет?

— Если б были, я бы милицию вызвала. А так… — Она вздохнула. — Я ведь не пострадала, меня не задавили, не обокрали. Говорить вроде не о чем, и номера машины я тоже не заметила. Ну какие приметы я могу дать? Даже ты смеешься…

— Ну ладно, это было в понедельник, — нахмурился он. — В самом деле, для двух дней два таких случая — многовато. А что случилось вчера?

После того как ее чуть не задавили в безлюдном переулке, Нина просто не знала, что думать. Вот уже второй раз подряд смерть подходила к ней так близко — совсем вплотную. Она немедленно припомнила воскресный нелепый случай с газовой горелкой и почему-то никак не могла отвязаться от этой мысли. Она выключила газ — даже если сознание этого не зафиксировало, то ее рука и привычка сделали свое дело. Она выключала газ в течение тридцати лет — так почему именно вчера дала такую нелепую осечку? А на другой день ее чуть не задавили. Случайный наезд, мокрая мостовая, в самом деле пьяный водитель? Но для этого он слишком ловко развернулся и умчался прочь. Псих, сумасшедший? Может быть. Однако разве он мог попасть в ее квартиру, чтобы отравить ее газом? Машина и газ — это слишком разные вещи. Но почему же все это случилось подряд — одно за другим?»

— В конце концов я решила, что у меня просто наступила какая-то черная полоса и мне лучше никуда не соваться и вести себя" осторожно, — призналась Нина. — Ну бывает же, что человеку вдруг перестает везти, на него валятся все несчастья сразу… Но после того случая…

Вчера днем она, как обычно, сидела на своем рабочем месте в офисе и разбирала поступившие документы. Первое образование Нина получила в Институте культуры и собиралась работать в библиотеке. Однако выйдя замуж, освоила новую профессию — работала в фирме мужа и параллельно училась на бухгалтерских курсах. Она частенько с улыбкой повторяла, что в профессиональном плане всегда была придатком к кому-то или к чему-то. Именно поэтому и оберегала так ревниво свою свободу в личной жизни.

— Понимаешь, сижу это я, копаюсь в своих бумажках и вдруг звонок, городской. Беру трубку, а там кто-то говорит, да так быстро: «У вас из-под двери дымом тянет, уже вся лестница в дыму, приезжайте скорее! Пожарных уже вызвали, они сейчас дверь сломают!» Я, сам понимаешь, все швырнула и помчалась к Кольке в кабинет. А он полчаса как уехал к партнерам. Ну что делать?! Слава богу, машину он оставил, ключи мне с утра забросил. Я за руль — и домой. Мне уже представлялось, что плита взорвалась. А что?! Ведь накануне было такое… Про ту проклятую машину я уже и не думала!

Однако, подъехав к родному дому, Нина не обнаружила никаких пожарных машин. Паники тоже не наблюдалось — у подъезда спокойно беседовали две молодые мамаши с колясками, рядом гулял с палочкой знакомый старичок — он жил этажом ниже, Нина, не веря своему счастью, вбежала в подъезд, убедилась, что дымом и не пахнет… Она уже поднялась на второй этаж — нужно все-таки взглянуть на квартиру… И. тут ее что-то остановило. Возможно, то самое чувство, которое заставило ее вчера обернуться и в последний момент спасло от машины-убийцы.

— Мне вдруг стало нехорошо, только не физически, а как-то так… Гадко, холодно. Этот голос по телефону — он был такой тревожный. Мужчина тараторил как в истерике, будто дом уже пылает. А тут — все тихо, чисто. Значит, что? Ложная тревога? Обман? Зачем?

Она нервно вздохнула:

— Понимаешь, в шутку я сразу не поверила. Взрослые люди так не шутят. Значит, что получается? Муж у меня уехал по делу, дочь в школе. Время — час дня.

В квартире — никого. Я поднимусь, войду… А если там меня кто-то ждет? Тут мне и газ припомнился — кто-то же вошел и открыл кран, когда я спала! Теперь я уверена — это сделал кто-то другой, не я!

— И ты не пошла наверх? — напряженно поинтересовался Олег.

Нина с трудом растянула губы в улыбку — та получилась неузнаваемой, кривой.

— Нет, я пошла. Тихонько так, на цыпочках. И все время смотрела наверх… Там никого не было. А у своей двери остановилась, так, чтобы меня в глазок не было видно. Постояла, послушала. Я, наверное, минут пятнадцать там стояла как дура, у собственной квартиры… Так и не решилась открыть дверь.

Точнее, она решилась. Уже почти решилась, когда из-за двери донесся слабый, но очень знакомый звук. Скрипнул паркет — кто-то топтался за самой дверью, переминаясь с ноги на ногу. Там, внутри, уже устали ее ждать.

Она замолчала и вынула из пачки еще одну сигарету — последнюю. Зябко повела плечами:

— А у тебя не жарко… Хотя мне почему-то везде холодно. Никак не могу согреться — трясет со вчерашнего дня. Можно я приму ванну?

Олег наконец очнулся. Завершение ее рассказа повергло его в такой шок, что он долго не мог заговорить. Но тут его прорвало:

— Нина, но тебе же могло показаться! Скрипел паркет, большая беда! У меня тоже скрипит, он просто рассыхается!

Та чиркнула зажигалкой:

— У нас скрипит по-другому. Там у самого порога неважно пригнана доска. Как наступишь — она скрипит. Меня это ужасно раздражает. Но если не наступать — она и не шелохнется.

— Значит, послышалось! Ты хотела что-нибудь услышать и услышала!

В ответ на это женщина совершенно спокойно ответила, что слух у нее в полном порядке. А также зрение, обоняние и прочие органы чувств. И она уверена — кто-то там, за дверью, был.

— Но ты, конечно, не стала это проверять?

— Я что — самоубийца? — Она вскинула голову и пристально посмотрела на него. — Ты мне не веришь, по глазам вижу. Ты думаешь, что никого в квартире не было.

— Почему ты не обратилась к соседям, не позвонила мужу? Можно было просто вызвать милицию!

— А что бы я сказала соседям? Что боюсь идти домой? У Коли были важные переговоры, и он все равно не смог бы приехать. А милиция… — Она невесело засмеялась: — Представляю себе свой звонок! Третий день хотят убить, а сейчас заманивают в собственную квартиру! Да кто бы стал меня слушать!

— Ну и что ты сделала?

— Свалила оттуда, вот что! Вернулась на работу и оттуда позвонила домой. Никто, конечно, не отвечал.

— Ну а за дочку ты не боялась? Она-то должна была прийти домой после школы!

Нина покачала головой:

— Не домой, а в свою художественную студию. Ребенок возвращается домой позже нас всех. И мы всегда забираем ее из студии на машине.

В самом деле, Олег припомнил — дочь Нины занималась сразу в четырех кружках, где пытались развивать ее художественные наклонности. Девочка танцевала, пела, рисовала и училась какому-то изящному рукоделию. Он никогда не встречал этого ребенка, но, судя по снимкам, которые ему как-то показала Нина, этой бледной худенькой девочке больше всего нужен был полноценный отдых, а не развитие художественных наклонностей. Но кем он был для нее, чтобы давать такие советы?

— Во всяком случае, когда мы все втроем вернулись домой, там уже никого не было, — сказала Нина. — В кафе после работы я, сам понимаешь, не поехала. Уж ты меня прости, но меня волновало кое-что другое.

Он с готовностью ее простил. Женщина сказала, что, едва войдя в квартиру, тщательно осмотрела паркет, все следы на нем, проверила расположение и наличие всех мелочей… Казалось, все было так, как она оставила утром. И никаких следов.

— А что ты ожидала там найти? — удивился Олег.

— Ну, если он был в мокрой обуви…

— Он мог приехать на той самой машине, которая чуть тебя не убила. — Олег невольно включился в игру. — А потом, почему ты уверена, что это мужчина? Ты же не видела водителя… Хотя да, голос по телефону… Голос ты тоже не узнала?

— Да я бы и твой не узнала, если бы ты так тараторил и сообщал такие ужасы! — отмахнулась она. — Не узнала и вряд ли узнаю. Короче, все. Тьма. Знаю только одно — меня кто-то хочет убить.

— Как же ты не побоялась назначать мне свидание на полночь? — удивился он. — Ты пришла туда пешком? Неужели решилась ловить машину?

Я вызвала такси. Да не в этом дело! Раньше полуночи я просто не могла освободиться. Понимаешь, Коля тем же вечером уехал в командировку — они наконец пускают новую линию на заводе. У него самолет улетал в одиннадцатом часу. Ну, мы с Дианкой отвезли его в аэропорт, а потом, на обратном пути, я забросила ее к маме. Дите, конечно, возмущалось, но я обещала, что целую неделю она не будет ходить в свою студию. Она все эти кружки просто ненавидит!

— Значит, дома у вас никого сейчас нет?

Она кивнула:

— Я сразу решила — раз уж тот тип знает, как попасть в квартиру, — мне там нечего делать. И ребенку там нельзя оставаться. Вдруг он переключится на Дианку? Я же не знаю, почему он на меня взъелся!

— И тем не менее ты всю ночь моталась по городу?! — воскликнул Олег. — А если он за тобой следил? Ты не подумала, как легко ему будет убить тебя после полуночи, на Чистых прудах, где в такое время ни одна собака не…

Он осекся. Нина снова отмахнулась и принялась что-то объяснять. Краем уха он слышал, как она убеждает не то его, не то себя: никто не следил за их машиной ни по дороге в аэропорт, ни потом, на обратном пути, — она была настороже. Прежде чем завезти Дианку к матери, она нарочно петляла, выдумывала самые невообразимые маршруты — и никто за ней не ехал. Машину она оставила на платной стоянке, а без машины, просто по силуэту, тот человек не смог бы ее вычислить. Подозревать таксиста — это нелепость, тогда уж нужно подозревать всех. А ночью на Чистых прудах для нее теперь намного меньше опасности, чем дома, в собственной постели, за запертой дверью…

Он слышал ее, но как-то отстранение — как радио с приглушенным звуком. Олег снова увидел ту фигуру, замаячившую впереди, на скамейке. На земле, рядом с чуть подвернувшимся на сторону маленьким сапожком, — раскрытая сумка. Черное пальто с меховым воротником — Нина повесила в прихожей почти такое же, только марка подороже и фасон поновее. Гладко причесанные темные волосы и распахнутые, отражающие огненно-черный пруд глаза…

— Так есть у тебя горячая вода? — настойчиво переспросила Нина. — Неужели отключили?!

— Послушай, откуда ты мне вчера звонила? — опомнился Олег. — Ну, когда я ждал тебя в кафе?

Она ошеломленно молчала, собираясь с мыслями. А потом заявила, что конечно же звонила из дома.

— Какое это имеет значение?

— Когда ты говорила, я слышал в трубке еще чей-то голос. Мужской. Кто это был?

Нина окончательно растерялась:

— Кто? Господи, да какая разница? Муж, наверное!

— Ты что — при нем назначала мне свидание?

Нина призадумалась и наконец сказала, что это

вряд ли могло быть. У них дома, конечно, свобода и равноправие, но всему есть предел… Она не стала бы так оскорблять супруга, тем более что тот ведет себя в высшей степени терпимо.

— Но кто-то ведь был с тобою рядом! — настаивал Олег. — Я слышал голос!

— Да что ты прицепился к этому звонку? Если я назначала тебе свидание, значит, никто меня в этот миг не слышал! Дура я, что ли, или окончательная стерва, чтобы назначать тебе свидания при муже и ребенке! Дома я была, наверное! Вещи ему собирала в командировку и кормила всех ужином!

Олег перевел дух и как можно спокойнее сказал, что, если все рассказанное Ниной — правда, тогда этот звонок как раз имеет большое значение. Потому что вчера ее пытались подстеречь дважды. Первый раз — в собственной квартире, а второй — ночью, на Чистых прудах. Кто-то слышал, как она назначала ему свидание, иначе как об этом могли узнать?

Нина осторожно заглянула ему в глаза — как-то по-кошачьи вкрадчиво:

— Ночью, на прудах? Олежка, там никого не было!

— Уже не было! — сорвался он. — Ты пришла, когда труп уже увезли!

И, встретив ее обезумевший взгляд, добавил, что, наверное, Нину вчера хранил какой-то добрый ангел. Если бы она, по своему обыкновению, не опоздала на свидание, на скамейке мог бы оказаться именно ее труп.

— А там б-был к-кто-то… — в панике запиналась Нина, хватая его за рукава пижамы.

— Вместо тебя убили кого-то другого. Другую женщину. Я издали принял ее за тебя… Пальто похоже, и прическа… Я и милицию туда вызывал. Да не смотри ты на меня так. — Он освободился от ее рук и встал. — Сейчас принесу тебе воды.

Он задержался на кухне, давая своей гостье время, чтобы прийти в себя. Ему и самому нужно было успокоиться — когда он наливал воду, стакан приплясывал у него в руке. До самого последнего момента он все-таки сомневался, что Нина говорит правду. Может быть, и не лжет, но наверняка запуталась, все неверно поняла, напугалась, когда нужно было разобраться… Какие-то неприятные совпадения и, конечно, расстроенные нервы… Но теперь, вспомнив ту женщину на Чистых прудах, Олег был уверен — Нина и впрямь подвергалась опасности.

«Ее убили вместо Нинки, потому что она сидела на том месте, где должна была быть Нина! И одета была примерно похоже! Господи, я ведь мог найти там Нинку!»

Из комнаты донесся жалобный голос:

— Где ты? Кому-то звонишь?

Он вернулся и протянул ей стакан. Нина торопливо вытерла проступившие слезы, окончательно размазав вокруг глаз косметику:

— Ну кто меня так ненавидит?! Да я никому зла не сделала, чтобы вот так… Ее убили, да?! Как?!

— Я не знаю, — уклонился он от ответа. На самом деле он знал. Это был выстрел, судя по всему — почти в упор. В темноте, на черном пальто, он не разглядел дыру в груди, но когда патруль осветил жертву сильным фонариком, Олег едва удержался на ногах. Такое он видел впервые — если не считать телевизора, конечно. И сейчас решил не пугать свою гостью. Пистолет — это уже чересчур серьезно.

— Нина, так не бывает, чтобы кто-то просто так к тебе привязался, — сказал Олег. — Если сама не можешь вычислить, кто это, нужно обратиться в милицию.

Она ответила, что сперва должна согреться. Иначе точно заболеет. Нина всегда переводила разговор на другую тему, если прежняя ей не нравилась. Она отправилась в ванную, заперлась и включила воду. Потом принялась кричать через дверь: не найдется ли у него лишней зубной щетки? нет ли чистого полотенца? Он подал ей все это в приоткрытую дверь — войти Нина не разрешила. Еще через несколько минут из ванной опять донесся ее голос. Олег устало подошел к двери, но выяснилось, что на этот раз Нине ничего не требуется.

— Я просто вспомнила, как тебе звонила. Точно из дома, а мои в это время обедали на кухне. Меня никто не подслушивал. А голос, который ты слышал, — это телевизор, наверное. Он у нас всегда орет.

— Это очень плохо, — сказал Олег, но за шумом льющейся в ванну воды она его не услышала.

Он вышел в прихожую, повесил на «плечики» ее мокрое пальто, провел рукой по слипшемуся белому воротнику, издававшему острый, химически-звериный запах. Порылся в карманах собственного пальто. Да, вот визитка из книжного магазина. Теперь Таня получит передышку — эту женщину она больше у себя в отделе не увидит. И все, кто позвонит по этому номеру, не получат никакого ответа. Впрочем, у нее могла быть семья. Что она делала среди ночи в таком месте? Жила рядом и вышла прогуляться? Может быть, ведь тот книжный магазин, куда она захаживала, располагался неподалеку…

«Но я могу ошибаться, — пытался он себя переубедить, рассматривая визитку. — Ночью в большом городе чего только не происходит! Это может быть просто совпадение — что она оказалась там и ее убили! Я ведь ничего о ней не знаю! Но Нина, Нина… Ее-то пытались подстеречь и убить три дня подряд! Был четвертый раз или нет? Они знали, что она отправится в полночь на Чистые пруды, или там разыгралась совершенно другая история?»

Нина вышла из ванной в его купальном халате и босиком. Она взбивала спутанные мокрые волосы и смущенно улыбалась:

— Ты, ради бога, прости, что я так к тебе свалилась! Работаешь? Ты работай, а я могу обед приготовить… Я не буду мешать.

«Как все-таки быстро она освоилась», — с неожиданным неудовольствием подумал Олег. И поразился этому — скажи ему кто дня три назад, что Нина поживет у него, он бы только обрадовался. А сейчас никакой радости не ощущал.

— Знаешь, о чем я подумал? — сказал он, не отвечая на поставленный вопрос насчет обеда. — Если ту женщину убили вместо тебя, то кто-то все-таки подслушал наш разговор.

Она попросила не говорить больше о той женщине. Дескать, и так держится из последних сил, у нее совсем нет желания продолжать эту тему. Главное для нее сейчас — успокоиться. А потом подумать, как жить дальше. Ведь если к ней привязался какой-то маньяк — домой возвращаться никак нельзя. А ее разговор по телефону никто не подслушал — она в этом уверена так же, как и в том, что всегда закрывает газовый кран!

Нина проспала в его постели до вечера — она так и улеглась с мокрыми волосами, в халате, заявив, что вздремнет только пару минут. Олег все это время просидел на кухне, обложившись книгами и пытаясь заниматься переводом. Он несколько раз заходил в комнату, чтобы взглянуть, не проснулась ли его гостья. Во сне Нина разрумянилась, темные волосы высохли и растрепались. Она выглядела довольной и безмятежной; и ему даже начинало казаться, что рассказанная ею история — просто бред. В обратном его убеждала только визитка, которую он положил в словарь, в качестве закладки. Ему почему-то хотелось набрать указанный там телефонный номер. Была ли семья у той женщины? В сущности, какое ему до этого дело? Если кто и должен мучиться угрызениями совести, то это Таня — она накануне была так резка с покойницей. Или, наконец, сама Нина — ведь похоже, что несчастная женщина пострадала именно из-за нее.

Номера он так и не набрал. Что он мог сказать, о чем спросить? Ближе к вечеру ему позвонила младшая сестра. Нина спала так крепко, что даже не услышала звонка.

— Ты не мог бы одолжить мне пару тысяч, до десятого числа? — без предисловий поинтересовалась Оля. Она никогда не церемонилась, прося взаймы, — с тех пор, как отец ее ребенка так на ней и не женился, девушка считала, что весь мир, в том числе и брат, чем-то ей обязан.

— Тысячу я тебе дам, — пообещал Олег. — До десятого тебе вполне хватит.

Про себя он прикинул, как ему выкрутиться с оставшимися деньгами. Теперь он вроде как женат… А свои последние деньги Нина истратила на коньяк — сама же призналась. Да он и не сможет ей сказать, чтобы она вносила в бюджет свою долю.

— Тысячи не хватит, — испугалась Оля. — Знаешь, я нашла наконец эти квартирные книжки, мне столько придется платить… И потом, я должна сделать кучу ксерокопий, только за это придется заплатить рублей двести. Ну дай полторы, а? Я могу приехать прямо сейчас. Я тут, рядом.

Когда она занимала денег, то всегда оказывалась «тут рядом». Олег запаниковал — он не хотел, чтобы женщины столкнулись. Сестра никогда не видела его подругу, но заочно очень не одобряла ее поведения. Ведь та была замужем… И как Нина может смотреть в глаза своей дочери, если у нее совесть нечиста? У самой Ольги, после первой неудачи, никаких романов не было. Во всяком случае, так она утверждала, подчеркивая, что теперь целиком посвятила себя учебе и работе.

— А я как раз ухожу, — торопливо сказал Олег. — Давай встретимся завтра, в городе.

— Но я же совсем рядом, в метро! — умоляюще воскликнула та. — Я буду у тебя через пять минут!

И, не дожидаясь согласия, Оля бросила трубку. Он ничуть не сомневался, что сестра окажется тут ровно через пять минут — может быть, даже раньше, потому что метро в самом деле совсем рядом с его домом. И… Что тогда?

Он решил не впускать ее в комнату и плотно прикрыл дверь. Была одна надежда — что Нина не проснется и не выйдет на кухню. А от Ольги можно будет избавиться в два счета: стоит ей получить деньги — и она сразу улетучится.

— Что-то непохоже, чтобы ты уходил, — критически заметила та, переступая порог. Дверь он открыл заранее — чтобы сестра не звонила. — А куда ты собрался в такое время?

— Тише! — не выдержал он — сестра говорила так звонко, что ее голос отдавался под потолком.

— Почему? — опешила она, машинально принимая протянутые деньги. — У тебя что — гости?

— Да нет, просто голова трещит, — соврал он. — Ну все, беги! Я зайду к вам как-нибудь на днях.

Но Ольга никуда не побежала. Положив деньги в карман, она завела разговор о том, как продвигается перевод, который делала она сама. Учась в институте, она подрабатывала — заказы от издательств для нее находил старший брат. Оборвать ее и выставить Олег не мог — она так настойчиво просила его профессионального совета… Наконец Оля заметила, что кухонный стол завален книгами и бумагой, и изумленно подняла брови:

— Ты что — тут работаешь? А почему не в комнате?

— Потому что потому. Иди, ради бога! — Олег говорил шепотом, а вот сестра не собиралась понижать голос. И она своего достигла — в комнате заскрипела кровать, потом раздался короткий сонный стон, и через полминуты дверь открылась. Вышла Нина — розовая, растрепанная, со смутной блаженной улыбкой. Улыбка тут же исчезла — она уставилась на Ольгу. Та тоже замерла, сразу же оценив обстановку. Женщина в халате Олега, босая, молодая, привлекательная…

— Здравствуйте, — нерешительно произнесла Нина. Она перевела взгляд на Олега, в ее глазах ясно читался вопрос.

— Это моя сестра, — сказал он, решительно беря девушку за плечи и разворачивая ее лицом к двери. — Ну все, беги. Я завтра зайду.

— А… — начала было та, но Олег попросту выставил ее за дверь. До последней секунды Ольга не переставала оглядываться и рассматривать Нину. Деликатность никогда не числилась в списке ее достоинств.

Когда дверь закрылась, Нина почему-то шепотом спросила:

— Твоя сестра, да? Похожа на тебя.

— Плохой комплимент, — угрюмо ответил он и пошел варить кофе.

Нина последовала за ним:

— Почему? Она такая милая. Глаза у нее совсем как у тебя. А зачем она приходила?

— Да как всегда, занимала денег. — Он поставил турку на огонь.

Нина протянула руку и уменьшила пламя горелки:

— Знаешь, после того случая я совсем не переношу запаха газа. У тебя на таком огне кофе выкипит… Кстати, насчет денег. Нужно съездить к нам домой и забрать наличность. И еще документы, и мои побрякушки… Я не хочу, чтобы все это досталось какому-то мерзавцу! Он же входит в мою квартиру как к себе домой!

— Откуда же у него ключи? — спросил Олег, следя за тем, как вода в турке начинает мутнеть и закипать. — Как ты думаешь?

— Не знаю, — нервно ответила Нина. — Украл, подделал… Спроси у него!

— Что-то не хочется. — Олег достал пачку молотого кофе. — Он вооружен, а я даже в детстве никогда не играл в ковбоев.

— И мне не хочется! Но оставлять в квартире ценные вещи — это просто безумие!

Олег согласился с нею. В самом деле, у Нины было что украсть — судя по ее рассказам. Больших сумм в доме не держали, но деньги на хозяйство — а Николай выдавал их очень щедро — тоже представляли собой неплохой куш для грабителя. И потом, в кошельке у женщины было пусто.

— Дочь ты оставишь у матери, пока не вернется муж? — поинтересовался он.

— Конечно. — Нина разлила кофе по чашкам, добавила молока. — Куда же мне ее девать? Не везти же к тебе.

— Ну а что ты будешь делать, когда твой Коля вернется? По-прежнему прятаться у меня?

Нина ответила, что так далеко она еще не заглядывала. Пока у нее есть весьма конкретная цель — пережить здесь несколько дней, прийти в себя и обезопасить дочь. Последнее она уже сделала…

Но тут Олег нанес ей удар. Он сказал, что, если судить по тому, что случилось, преследователь очень осведомлен о ее жизни. У него есть свободный доступ в ее квартиру. Он выследил ее после работы в переулках, когда пытался задавить. Это может значить только одно — ему известно, где она работает. Тем более, что он звонил ей на работу — ему известен даже ее прямой городской номер.