Аэропорты, поезда, автобусные остановки и агентства проката находились под контролем полиции, а иногда и агентов ФБР, но никто не следил за вылетающими из Сан-Франциско самолетами.
      Огромная часть сведений, которое Джонни получил на вилле, касалась методов американской полиции. Он знал, какими будут поиски.
      Он знал, что его не найдут. Он знал, что доберется до Нью-Йорка и убьет Мороженого.
      Чувствуя тоску по землякам, он шел через буйство звуков и красок Чайна-тауна к Норт-Бич, наткнулся на бар с сицилийским названием, зашел и сел на высокий стул.
      Бармен был низеньким, грузным и старым, с тяжелой челюстью, как старый добрый крестьянин. Джонни попросил сухого красного вина. Бармен долго смотрел на него изучающим взглядом.
      Джонни заговорил с ним на сицилийском диалекте, и бармен ответил на нем же.
      - Вам нравится американские сорта? Некоторые из них очень хороши - из Напской долины.
      - В Напской долине вина очень хороши, - сказал Джонни все ещё на древнем языке. - Но делают для людей без языков или без желудков.
      Снова долгий изучающий взгляд, затем бармен кивнул и тяжело двинулся к дальнему краю бара. Забегаловка была пуста, не считая двух стариков, режущихся в карты. Бармен наполнил стакан из-под прилавка и протянул Джонни.
      - Попробуй.
      Это вино было сделано женщиной для мужчины, как и должно быть. Богатое, с кислинкой и легкое, оставляющее приятное тепло.
      - Вот это вино! - сказал Джонни.
      Бармен улыбнулся.
      - Пей на здоровье.
      - Только если ты выпьешь со мной.
      Они пили вместе. Один, два, потом восемь стаканов. Лицо старика покраснело, он громко смеялся и, смеясь, бил по стойке ладонью. Он рассказывал деревенские анекдоты, от которых несло козлиным навозом, или непристойности про деревенского простака и городскую шлюху, или про старика и молодую жену, или про двух пьяниц, которые свалились в пруд. Шутки древнее, чем сам Орден.
      А Джонни будто вернулся домой в деревню. После восьмого стакана бармен Луиджи стал напоминать ему отца. Он сказал Луиджи, что он бизнесмен из Чикаго, приехавший в Сан-Франциско туристом. Но он сделал одну ошибку.
      Он сказал Луиджи, что не был в Сицилии с раннего детства. А выпивая и шутя, говорил на диалекте послевоенного времени, когда там уже были американцы. Слова и обороты возникли в те годы, и только человек, бывший на Сицилии после войны, мог так свободно их использовать.
      Луиджи, выросший на окраине Палермо, два года назад шесть месяцев гостил дома. Этот молодой человек использовал новый сленг, новую речь. Так зачем же он лгал?
      После восьмого стакана Джонни понял, что надо уходить. Еще чуть - и он будет пьян, а волк не может быть под хмельком, когда вышли фермеры с ружьями и ловушками.
      Луиджи вышел с ним, обнимая его за плечи. На тротуаре Джонни повернулся и сделал Луиджи один из знаков Ордена, незначительный - только показать, что он Брат. Трезвый, час назад, он бы этого не сделал. На ответный знак он не отреагировал.
      Луиджи вернулся в бар и заговорил с одним из играющих в карты стариков.
      - Вон тот - когда надрался, сделал знак пастухов. Он мне лгал.
      - Я знаю, что ты платишь Ордену все, что должен, - ответил старик. Знаю, потому что платишь ты мне. Ты не должен беспокоиться о странном незнакомце, сделавшем знак пастухов.
      - Но зачем приходить сюда? Чтобы поговорить со мной? Я показал знак гостеприимства, который известен каждому Брату, а он не обратил внимания.
      Луиджи долго будет думать о молодом человеке. Он станет больше жертвовать на воскресных мессах и отдавать Ордену дополнительные деньги. В конце концов через месяц он услышит всю историю и узнает, кем был молодой человек. Его вложения вернутся в норму.
      Джонни поймал такси до аэропорта, пообедал и сел на самолет до Нью-Йорка.
      20
      Марк Кромлейн разговаривал с ростовщиком напротив аптеки на углу Голливуда и Вайн, когда грузовик "Геральд-Экспресс" сгрузил первые экземпляры последнего выпуска.
      - У меня отличные связи в этом городе. Ты можешь позвонить им - тебе скажут, что мне можно поверить на пять тысяч. Дьявол, мне можно поверить на пятьдесят тысяч, - говорил Кромлейн акуле бизнеса.
      Тот смотрел на Марка ядовитым взглядом.
      - Почему бы тебе не раздобыть деньги через свои связи?
      - Деньги мне нужны срочно.
      - Что за дело? Заплатить другому парню, пока он не прислал накачанных ребят?
      - Драгоценности. Ты знаешь правила игры. Я плачу пять перед делом и пять, когда они приносят товар. Сбыт на востоке уже организован. Вынуть камни, распилить парочку крупных и продать оптом за пятьдесят процентов для быстрого оборота.
      - Оборот, - усмехнулся ростовщик. - Пару лет назад все называли это трофеями; перед этим - добычей. Знаешь, как называю я? Деньги. Не трофеи, не добыча и не оборот, просто деньги.
      - Так я получу пять тысяч?
      - Какая гарантия?
      - Ты знаешь Манни?
      - Манни, владелец заведения в Вестерн? Конечно, я знаю Манни.
      - Позвони ему. Он даст гарантии.
      - Манни не фигура. Почему он?
      - Я заключаю сделку. Он выберет камни, после того как их вынут и разрежут. Почти все - бриллианты. В розницу - больше сотни тысяч. Из Пеббл Бич.
      - Бриллианты? А кому нужны бриллианты? - спросила ростовщик и сплюнул.
      - Жене Манни, она хочет бриллианты. Я получу пять кусков?
      Четырехлетний мальчуган-газетчик кричал на углу:
      - Большая гангстерская война! Взорван дом в Беверли-Хиллз!
      Акула займов подождал, пока Марк расплатится за газету, вырвал её из его рук и прочитал историю под заголовком.
      - Никаких сделок, - сказал он Марку. - Я еду домой.
      И он зашагал прочь, вернув газету. Марк прочитал её по дороге к Вайн Стрит Дерби.
      Кромлейну были нужны деньги. У него было с собой больше шести тысяч, но он был должен в Нью-Йорке более пятидесяти тысяч по различным чекам. Это была его жизнь - дорогие номера, хорошая одежда, девочки из шоу, зимнее Майами - жизнь широкая, но с битвой за каждый доллар. Мафия не была рогом изобилия, мафия была только возможностью заработать деньги.
      Ограбление на Пеббл Бич было шансом сорвать десять или двадцать тысяч, и он знал, что сейчас это полетело к дьяволу.
      Ленни Крэндал взорван - может, только через час после того, как они разговаривали. И Бен Фрэнд убит. Стало жарко.
      Все образуется за неделю или за две. Но ещё раньше головорезы примутся разыскивать Марка Кромлейна.
      В душе он знал, кто он: мот. Крепче остальных, остроумный, но все же мот. Квартира в башне, Эльдорадо, костюмы по три сотни. И он закладывал свои часы по крайней мере дважды в год.
      Сейчас у мота были проблемы. Он задолжал больше, чем мог заплатить. Когда он был ребенком, только вышедшим из Брунсвиля, он пробился в мафию, выбивая долги для букмекера с Третьей авеню. Находишь сопляка, задолжавшего деньги, и велишь ему побыстрее их найти. Но сейчас он не мог ни заключить пари, ни получить пять тысяч.
      Так думал Марк Кромлейн, шагая по Браун Дерби. Он зашел в кафе. Там она его и увидела.
      Кромлейн ниоткуда не мог знать Дэа Гинес. Она знала его визуально, потому что он зарекомендовал себя, появляясь в "Копа" или в "Риал Тониз". Он любил, чтобы его считали шишкой из мафии, и, пока он тратил достаточно и приходил с деньгами, с ним так и обращались.
      Последний раз она видела его в "Риал Тониз". Должно быть, он был в Голливуде, чтобы найти Джонни Колини.
      Она была среди своих. Маккейб, девушки из рекламы, толпа с телевидения...
      - Ты пробудешь в городе достаточно долго, чтобы поехать в Коронадо на выходные?
      Она повернулась от кабинки Кромлейна к девушке.
      - Будет большая вечеринка. Здесь яхта клиента, и клиент за все платит. Вся команда субботнего ночного шоу там будет. Оставайся и пошли с нами, Дэа.
      Маккейб опять завел рассказ о готовящемся новом дневном сериале.
      - Ты знаешь половину людей в шоу. Ты можешь быть режиссером, сценаристом. Возможностей много, Дэа.
      Нереальные люди, подумала она. Они живут в стеклянном мире среди стеклянных людей.
      И вдруг будто сменилось освещение на сцене, и они обрели реальность. Это они были реальными людьми, а Джонни Колини - чем-то из криминального романа. Не настоящим, нереальным.
      - Думаю, я смогу остаться, - сказала она, улыбаясь девушке из рекламного агенства. - Я никогда не была в Коронадо.
      - Замечательно, мы можем поехать вдвоем. Я не говорила, что у меня "корвет"?
      Дэа повернулась к Маккейбу.
      - Это правда? Насчет дневного сериала?
      - Я завтра возьму тебя на ленч у исполнительного продюссера. У меня с ним назначена встреча. Давай я расскажу тебе сюжет шоу...
      Она принадлежала к этим людям. Сумасшедшим, образованным, удачливым и живым. Живым. Электрический стул был только подпоркой сцены, и больше ничего. Они иногда называли глухую будку в интеллектуальных шоу "газовой камерой". Живые.
      Это был просто шок. Шок после тех двоих. А потом - водоворот, тайфун. Теперь она снова в своем уме.
      Впервые она поняла, что не разговаривала с нормальным человеком с тех пор, как вышла из кабинки в "Риал Тониз", чтобы поговорить со свирепым, интересным молодым человеком.
      - Я работала над оригинальной историей для телевидения, сказала Дэа Маккейбу. - Криминальная история - но с новой точки зрения.
      - Новое на телевидении? Это никогда не пройдет, - засмеялся Маккейб, подавая знак официанту.
      - Девушки, которые связываются с преступниками, - почему они это делают?
      - Обычно секс. Глупые девчонки с сильным сексуальным влечением находят любовника, который добывает деньги, грабя магазины. Обычно это довольно заурядная история.
      Маккейб предложил Дэа сигарету.
      Дэа залилась румянцем. Горячая кровь прилила к её лицу, она была близка к истерике, потому что Маккейб сказал, что секс служил узами между глупыми девчонками и преступниками.
      Дженис, которая работала на независимого продюссера крупных шоу, покачала головой.
      - Дэа задала хороший вопрос. Секса можно получить вдоволь и не беспокоясь, что мотель окружат фэбээровцы, как только запахнет жареным. Так зачем такой риск?
      Дэа смотрела в сторону Кромлейна. Он и не притронулся к хайболу. Он выглядел усталым, больным и встревоженным.
      - Легко понять девушек, которые остаются с крупными воротилами Синдиката. Их ребята могут устроить их в шоу, купить бриллианты, взять на выходные в Тахо и Вегас. Для них это только коммерческая сделка, и их не волнует, получает папочка деньги с нефтяных вышек или из Синдиката.
      - Они называют это не Синдикатом, - сказала Дэа, все ещё глядя на Кромлейна. - Это мафия.
      - Ты проводила исследования? - спросил Маккейб. - Какую девушку ты хочешь взять для истории?
      - О, девушки типа Дженис, например.
      - Ну, спасибо! - сказала Дженис. - Дженис Кули - девушка преступника. Или я делаю все это ради любви? Беру свой пулемет и кошу толпу ради любви?
      - Я думала о девушке с хорошей работой, красивой девушке из хорошей семьи. Почему такая девушка пойдет с убийцей?
      Маккейб попросил счет за выпивку и пожал плечами.
      - Должно быть, это все-таки секс.
      - Особый род секса, - сказала Дженис. - Девушку возбуждает то, что её парень должен смывать кровь с рук, прежде чем забраться с ней в постель. Тип девушки, которой нравится особое возбуждение.
      - Ее удовольствия, - сказала Дэа. - Моя история об этом. По настоящему она никогда раньше не испытывала наслаждения.
      - Наслаждение? Ты действительно взялась за это, да, Дэа?
      Дэа смотрела прямо перед собой и проговорила тихо:
      - Девушка из моей истории похожа на Дженис, или на меня, или на любую из нас.
      - Как раз на полпути между фригидной и нимфоманкой - но ниже пояса она нимфа, хотя пока и не знает об этом, - заметила Мэри Стюарт, одна из подошедших девушек из телеагенства.
      На мгновение Дэа закрыла глаза.
      - Это будет частью моей истории, наряду с её очень особым наслаждением - возбуждением от обладания мужчиной, похожим на восхитительное дикое животное.
      - На тигра, - сказала, смеясь, Дженис.
      - На тигра, - повторила Дэа. - Лоснящегося и сильного, пробирающегося сквозь джунгли на убийство.
      - Кто написал тебе такую чушь? - рассмеялся Маккейб. - Какой финал у твоей истории? Только три варианта: она динамит парня, когда неожиданно понимает, что на самом деле он гадкий мальчишка; она бок о бок с ним отстреливается от копов, которые лезут в окно; или она попадает в тюрьму.
      - Очень удручающий финал, - сказала Мэри Стюарт. - Позволь ей влюбиться в детектива, который объяснит ей её ошибки.
      - Будет свежий подход, - сказала Дэа, допивая бокал. - Девушки из моей истории решит обуздать свою натуру. Решит стать тем, кем была раньше - и никаких больше диких удовольствий.
      - Невозможно, - покачала головой Дженис. - Если бы я когда-нибудь стала дикой и моим любовником был бы такой тигр, я бы осталась дикой. Никто не поверит в такой финал.
      - Почему нет? Давай предположим, что все продолжалось только неделю. Может, даже меньше. Она не слишком изменилась. Она снова может стать приличной и респектабельной.
      - Ты забыла кодекс и договоренности телевизионного сообщества. Эти недалекие чудаки настаивают, чтобы плохие герои были наказаны.
      Маккейб украдкой взглянул на Дэа. Это была не совсем та девушка, которую он знал в Нью-Йорке.
      - О, мужчина кончит плохо, ему не поздоровится - сказала Дэа.
      - Хотелось, чтобы так, - кивнула Мэри. - Быть хорошей девочкой, как мы все. Потом взять недельный отпуск, испытать все мыслимые и немыслимые наслаждения. Грабить банки, убивать людей, ощущать все убожество этого мира и упиваться любовью мужчины-тигра. Потом неделя кончается, и ты возвращаешься на работу, став ещё красивее и соблазнительнее.
      - Ты ведь не героиня этой истории, правда, Дэа? - спросила Дженис.
      - Почти. Это действительно случилось с моей знакомой.
      Маккейб нагнулся к Дэа.
      - Давай сбежим отсюда и поговорим о сериале. Я знаю местечко, где подают такие сэндвичи с мясом...
      Она посмотрела на него, улыбнулась и кивнула. Он поднялся.
      - Дэа вам не сказала, - обратился Маккейб к компании, когда Дэа ускользнула, - но это я - тот тигр, о котором она говорила. Мы уходим, взорвем бензоколонку, и будем наслаждаться удовольствиями, пока не прибудет ФБР. Так что пока, честные обыватели.
      Когда Маккейб и Дэа пошли к выходу, она на мгновение остановилась.
      - Я хочу поговорить с тем человеком.
      Дэа подошла к Марку Кромлейну, и тот с изумлением поднял на неё глаза.
      - Вы помните драку в "Риал Тониз"? - Она смотрела в лицо Кромлейна, все ещё со следами кровоподтеков.
      Он изучал её лицо, силясь припомнить. Он с ней не спал. Она не девушка парней из мафии, которых он знал. Высший класс, роскошные волосы.
      - Кто вы?
      - Если хотите снова встретиться с тем человеком...
      Кромлейн встал.
      - Я хочу знать, кто ты.
      - Послезавтра в пять он будет в "Рейнбоу Рум" в Рокфеллер центре.
      Кромлейн схватил её за руку, приблизил свое лицо. Ее холодные глаза смотрели в упор. Похожие ледяные голубые глаза он видел и раньше - ему было девятнадцать, и через мгновение он того человека убил.
      - Убери руку.
      Он отпустил.
      - Почему ты мне сказала?
      - Потому что ты хочешь его увидеть. Он будет в "Рейнбоу Рум" послезавтра в пять.
      Она подошла к Маккейбу, и они покинули "Дерби". Кромлейн смотрел им вслед, потом поспешно подошел к кабинке, где сидели остальные.
      - Простите, кто была это молодая леди?
      - Вы её не узнали? Это Маленькая Сиротка Энни.
      - Не дурачь джентльмена. Эта леди была не леди, это был Джерри Льюис в светлом парике.
      - Не обращайте внимания на их шуточки, сэр. Это была Королева Дня.
      Кромлейн смотрел на уверенные насмешливые лица. Люди из телевидения или из рекламы, подумал он. Они ничего ему не скажут и высмеют. А если применит силу, просто вышвырнут.
      - Большое спасибо, - сказал он.
      В одном он был уверен. Она сказала правду. Она была в "Риал Тониз", когда он сцепился с Колини.
      И она выдала Джонни Колини.
      Он ещё увидит, как мафия до него доберется.
      21
      Маккейб привел её в "Грейп Вайн", что в квартале от двух главных телестудий на Вайн Стрит. Это было приятное местечко со стереомузыкой, камином и глубокими, мягкими креслами.
      Они уединились в углу.
      - Расскажи мне все, Дэа. Ты попала в какую-то переделку. В чем дело?
      - С чего ты взял, что у меня неприятности, Мак?
      - Твоя история.
      - История моей жизни, - Дэа рассмеялась.
      - А кто мужчина? Не тот парень в "Дерби"?
      - Боже, нет.
      Подошла официантка. Маккейб спросил Дэа, хочет ли она мяса.
      - Сейчас ничего, Мак, кроме ещё бокала. Может, позже.
      - Две водки с тоником, Беверли, - сказал Маккейб девушке. Когда та ушла, он взял Дэа за руку:
      - Тебе нужен друг, Дэа?
      Дэа кивнула и глубоко вздохнула.
      - Да. Но я ничего не могу тебе рассказать. Мак, чтобы ты мог бы для меня сделать?
      Он протянул раскрытые ладони.
      - Все, Дэа.
      - Говори со мной о телешоу. Говори со мной о людях, которых мы оба знаем. Помоги получить работу. Не здесь. Может, на Гавайях. Где-нибудь подальше.
      - Так все плохо?
      - Так плохо, - ответила она.
      - Я знаю парня на Гавайях, Джонни Джордана. Можем позвонить ему.
      Она вздрогнула, как от холода.
      - Не нужно, Мак. Я собираюсь кое-что рассказать. Я должна рассказать тебе, что я только что сделала - и почему.
      Официантка принесла коктейли. Маккейб попросил счет, и она ушла.
      - Что ты сделала, Дэа?
      - Я уничтожила человека. Три часа назад я жила только новой встречей с ним - и когда мне предоставился шанс уничтожить его, я это сделала.
      - Уничтожила? Как, Дэа?
      - Человек, с которым я разговаривала в "Дерби". Не могу сказать тебе, что произойдет, но я уничтожила своего единственного мужчину. Поверь мне.
      - Верю. Почему ты это сделала?
      - Если бы я этого не сделала, то ушла бы с ним.
      - И ты все ещё любишь его, Дэа? - голос Маккейба был нежен.
      - Сейчас он для меня не существует. Но если он сейчас придет сюда, Дэа Гинес, которую ты знаешь, исчезнет. Я буду делать все, чего он хочет, неважно, что, я буду хотеть его, как распутная сука в течку. Вот чем я буду, если сейчас его увижу. Поэтому я его уничтожила.
      - Чем это стало бы для тебя, Дэа?
      - Преисподней. Забавно, как истоптали это слово. Мы забыли о его истинном значении. Преисподняя, - очень избитое выражение.
      Она смотрела мимо Маккейба.
      - Я спрашивал, чем это стало бы для тебя, Дэа?
      - А я пытаюсь объяснить, Мак. Это преисподняя, и никаким другим словом не опишешь. Под нашим миром - темный, холодный мир теней, где всегда пахнет смертью. Мир чудовищ.
      - Знаешь, кто ещё в этом городе, Дэа? Целая команда с Шоу Свиданий Брюс, Говард, вся банда, - Маккейб улыбнулся и сжал её руку. - Может, тебе тоже следует их увидеть. Тебе понравится с ними работать.
      А в большом новом здании управления полиции Лос-Анжелеса подключили лучших специалистов криминальной лаборатории. У них было чудовищное по объему задание - проследить каждый новый красно-белый открытый "форд", зарегистрированный в Калифорнии, проверить имена, на которые их арендовали, особенно молодых женщин, если они ещё и блондинки, как описывали свидетели в каньоне Кулвотер.
      Марк Кромлейн звонил в Нью-Йорк Джерри Мусии из отеля "Голливуд Плаза".
      - Джерри? Марк. Ты знаешь беспокойного парня?
      - Того, которого мы знаем?
      - Его. Его девка в Голливуде.
      - Откуда ты знаешь? Ты никогда её не видел.
      - Она видела меня. Подошла ко мне в "Дерби". Сказала, что парень будет в "Рейнбоу Рум" послезавтра в пять.
      - Почему она тебе сказала?
      - Кто знает? Может, месть, может, она решила начать все снова. Но я верю, что парень там будет.
      - Даю слово, он будет не один. Будут люди, работающие на него. Но кто?
      - Я передаю эту новость тебе, Джерри. Ты знаешь, я немного должен по городу.
      - Это уже обговаривалось.
      - Я оказал услугу некоторым большим людям, указав им этого парня.
      - Они тебе за это не заплатят. Ты это знаешь, болван.
      - Они могут приказать дать мне немного времени.
      - Если информация верна, может быть.
      - Моя сделка здесь провалилась.
      - Худо дело. Почему?
      - Не могу достать начальную сумму. Ты же знаешь, исполнители хотят пять вперед за информацию и за исполнение, ещё пять, когда доставят товар. Мне не хватает.
      - Ты сказал, в пять в "Рейнбоу", послезавтра.
      - Она сказала. Подошла ко мне, словно не в себе, сказала это и исчезла.
      - Ты должен был остаться с ней.
      - У тебя дыра в башке! Где такие девки, там крутые мужики. Жестокие и хладнокровные. Я и близко к этой бабе подходить не хочу.
      Кромлейн повесил трубку в Голливуде, Мусия - в Нью-Йорке. Мусия решил передать все прямо Майку Сантанджело. Кромлейн решил взять деньги и попытать счастье в Лас-Вегасе. Заодно зайти на похороны Бена Фрэнда. Уважение Бену Фрэнду окажет каждый.
      За телом Оби Хиндза приехали ребята из южного Иллинойса.
      Жена Леннета Крэндала договорилась, чтобы его кремировали в Форест Лаун. Затем она собиралась вышвырнуть пепел в сточную канаву.
      Луиса Мерфи похоронят со всеми почестями в Коннектикуте.
      Последние дела остальных троих мужчин, умерших потому, что встали на пути у Джонни Колини, уладят родственники.
      В Палермо девушка по имени Мария, одетая как горожанка, садилась в самолет до Рима. У неё был забронирован билет от Рима до Нью-Йорка.
      Золота и серебра, которые она скопила на свадьбу, хватило на билет. Она ехала по личному делу, паспорт лежал в кошельке.
      По сицилийской деревне прошел слух, что Джулиано не мертв. Он в Америке. Мария ехала в Нью-Йорк, чтобы найти его.
      Она ждала два года. Знала, что Джулиано где-то живой, и молила о дне, когда снова будет с ним.
      Без веры в эти молитвы у Марии не было причин ждать нового дня.
      Когда по деревне прокатился слух, она знала, что должна ехать. Она была уверена, что он собирается вернуться на Сицилию победителем и взять её в жены. Мария не представляла себе будущего без Джулиано.
      Джонни Колини легко заснул на нью-йоркском рейсе. Он мог спать, потому что у него не было планов. Убийство Майка Сантанджело было единственным из пяти, к которому он не стал готовиться заранее.
      На динамите для Крэндала он остановился двумя неделями раньше; простейший метод для Луиса Мерфи он выбрал, изучив привычки адвоката; он запланировал использовать Оби Хиндза, чтобы добраться до Бена Фрэнда. Но для Мороженого планов у него не было.
      Сантанджело жил в охраняемом небоскребе, его телохранители наблюдали за ним сквозь щели в стенах. Убить его могло быть просто, но прожить после этого ещё десять секунд - невозможно.
      В определенные воскресенья Сантанджело отправлялся к сестре на Лонг-Айленд в сопровождении вереницы черных "каддилаков". Караван состоял из четырех машин, первые две - охрана, потом машина Сантанджело, затем третья машина с охраной. Была возможность, но с очень небольшими шансами на успех, снова попытать динамит или пистолет. Если Джонни Колини не останется в живых после смерти Сантанджело, во всей затее очень мало смысла, разве что потешить старика на вилле.
      Сестра и зять жили в хорошем, хотя и не очень богатом, доме, но за проволочным забором, окружающем дом, держали шесть натасканных датских догов. Собак невозможно было отравить.
      Иногда Сантанджело ходил в дорогой ресторан или смотрел мюзикл на Бродвее, всегда в окружении шести телохранителей и всегда без какого-либо графика.
      Холодного убрать непросто, поэтому Джонни спокойно спал.
      Полиция наблюдала за самолетами, прибывающими из Лос-Анжелеса, но не за самолетами из Сан-Франциско, прилетающими в Айлдуайлд. На проверке багажа стоял офицер полиции, но у Джонни не было багажа.
      Когда самолет приземлился, он направился прямо к такси.
      - Отвези меня в хорошие турецкие бани, - сказал он водителю.
      - Конечно. Я знаю самые лучшие.
      И они оказались отличными. Все шло превосходно.
      Он сидел в парилке и придумывал, как убить Майка Сантанджело. Нужна была удача - и она витала в воздухе, который он вдыхал. Удача - шлюха, а Джонни Колини был её сутенером.
      Он убьет Майка Сантанджело сегодня.
      Потом он напишет в Палермо. Секретное письмо, понятное ему одному.
      Джулиано нужны его люди. Джулиано подготовил себе место, и теперь он король в Америке. Приходите, и Джулиано сделает вас герцогами и баронами мафии.
      Каждый год племянники, кузены, крестники Братьев тайно перебирались через Атлантику. Их называли "субмарины". Он перевезет сотню "субмарин" за месяц. Они сойдут с кораблей ночью, как огромные черные крысы. Его сотня.
      Но прежде, как только умрет Сантанджело, Джонни Колини созовет заседание мафии. Они придут, потому что будут бояться: если пятеро умерли за один день, завтра могут умереть пятьдесят. Кто знает, сколько убийц у Джонни Колини?
      Они отдадут ему деньги, свои доли в том и в этом. Мафия состояла из стариков, они попытаются купить безопасность и жизнь.
      Но когда он станет частью мафии, придет его сотня - и в каждый город придут убийцы. Тогда он покажет старикам, как много в самом деле хочет Джонни Колини. Он станет королем десяти тысяч человек в городах Америки вместо сотни в горах.
      Сегодня он убьет Мороженого. И через неделю эти люди станут его людьми. А через месяц он получит всю полноту власти, потому что не позволит остаться в живых ни одному, вставшему на его пути.
      Человек на вилле под Римом? Он стар. Пусть попытается найти другого Джулиано.
      Джулиано только один.
      Его сильное молодое тело обтерли ароматической солью, мускулистый массажист поинтересовался, не спортсмен ли он. Может, пловец?
      В девять он позавтракал и взял такси до большого магазина охотничьих принадлежностей. Он купил сумку для гольфа, клюшку с медным наконечником и три со стальным. Их он сдал в камеру хранения. Затем купил крупнокалиберное ружье, бинокль и коробку патронов.
      Одна из чикагских историй старого Джонни Колини подсказала ему план. Когда ещё существовал Синдикат и была шайка Капоне, жил мальчик по прозвищу "Сумка для гольфа", Сэм Хант. Джонни не видел ничего предосудительного в том, как Сэм Хант носил ружье.
      Ружье и бинокль ему завернули в грубую коричневую бумагу, он забрал сумку для гольфа из камеры хранения и, выйдя из магазина, подозвал такси. В нем он положил пакет с ружьем в сумку и застегнул молнию.
      - Угол Восьмой авеню и Пятьдесят седьмой, - сказал он шоферу.
      Голливудское утро, почти восемь. Вчера вечером Дэа Гинес и Маккейб вернулись из "Грейп Вайн" в "Дерби", забрали её чемодан, и Маккейб отвез её в "Беверли-Хилтон", где она зарегистрировалась как Дэа Гинес. Сейчас, проснувшись, она пыталась понять, что она за девушка.
      Холодная вода из душа потоками текла по её стройному телу и убеждала, что она девушка из хорошего дома в Уайт Плейнз. Девушка, которая вышла замуж за красивого парня, который, к несчастью, слишком много пил. Девушка, которая делала успешную карьеру на телевидении.
      Она оделась, размышляя, какие вещи купить сегодня. Забавно собирать новый гардероб. В полдень она встречается в Маккейбом и телепродюссером на ленче. Потом начнет поиски квартиры и закончит покупки.
      За завтраком Дэа прочитала "Дейли Варьети" и "Голливуд Репотер". Там была история о жестокой смерти человека по фамилии Крэндал, адвоката из шоу-бизнеса и авторитета в крупном "агенстве талантов". Она прочитала новости кино. А не подробности смерти Крэндала.
      Она не купила ни "Таймс", ни "Экземайнер" и старалась не видеть черные заголовки.
      Она была Дэа Гинес, девушка из Уайт Плейнз.
      Проверка через компьютеры Департамента транспорта в Сакраменто и агенств проката машин Лос-Анжелеса дошла до имени Дэа Гинес, которая брала напрокат красно-белый открытый "форд" меньше чем за час до взрыва в каньоне Кулуотер, и вернула машину около часа спустя.
      В прокатной фирме она предъявила водительские права штата Нью-Йорк, её припомнили как очень привлекательную молодую блондинку, очень привлекательную. В качестве местного адреса она указала маленький голливудский отель.
      Обычный звонок в отель выявил, что Дэа Гинес там зарегистрирована. После этого к ней проявили особый интерес.
      Имя Дэа Гинес поставили в первые ряды розыска убийц в каньоне Кулуотер. Полетели телетайпы, проверяющие сведения о её водительских правах и запросы в полицию Нью-Йорка.
      Все участки Калифорнии и Невады получили ориентировку на белую американку, от двадцать двух до двадцати шести, блондинка, пользуется именем Дэа Гинес. Запрос не связывал её со взрывом в каньоне Кулуотер и не отличался от множества сводок о поисках пропавших без вести, которые приходили каждый день.
      Никакая информация о ней не просочилась ни в одну из лос-анжелесских газет.
      В Лас-Вегасе приняли телефонный звонок и принялись за поиски следов Дэа Гинес, или девушки с такой внешностью, которая была бы в Лас-Вегасе в период убийства Хиндза и Фрэнда.
      Ее имя и приметы стали частью досье ФБР на Джонни Колини.
      Полиция Лас-Вегаса обнаружила машину, брошенную на Стрип возле отеля, где было совершено убийство Хиндза и Фрэнда. Угнанная в Голливуде в ночь перед бойней на Стрип, она была объявлена в розыск. Необычной деталью оказалось полное отсутствие отпечатков пальцев, даже на обратной стороне зеркала заднего вида, - большинство неопытных угонщиков о них забывают.
      Голливудская машина выстроила версию, что Джонни Колини и Дэа Гинес в Голливуде. Регистратор маленького отеля, адрес которого она указала, вспомнил девушку с такой внешностью, но зарегистрировалась та под другой фамилией. Подозреваемые попали в сводку "разыскиваются", но уже с более детальным описанием.