Глава 14

Вернувшись в свой номер, Мартин снял пиджак и бросил его на кресло. Галстук полетел вслед за ним, но, не долетев, повис на ручке.

Затем Мартин подошел к шкафчику, достал бутылку бренди и наполнил бокал.

Сделав несколько глотков, он окинул взглядом комнату. Посмотрел на свою постель и пожалел, что вернулся в номер так рано. Ему следовало бы присоединиться к какой-нибудь компании и отправиться куда-нибудь в ресторан или остаться в Нортвуде еще на пару часов. Впрочем, там ему делать было нечего. Эвелин уехала, а без нее Нортвуд потерял всякую привлекательность.

Черт возьми этого Брекинриджа, думал Мартин. Если бы не этот болван, то они с Эвелин шли бы сейчас по берегу, держась за руки.

А действительно ли он хотел этого? Ведь Эвелин не относилась к тем женщинам, которые с легкостью меняют одного партнера на другого. Она не позволит ему играть с собой.

Мартин сел в кресло и вдруг подумал о том, что это кремовое платье очень шло Эвелин. В нем она казалась такой легкой, такой утонченной, элегантной. Потом он вспомнил, как она улыбалась ему на веранде – без тени кокетства, искренне. Да, ему хотелось быть сейчас с ней и он был даже готов отступиться от своего неписаного правила – не заводить серьезных отношений. Но ради Эвелин это правило можно изменить.

Резко поднявшись с кресла, Мартин взял со стола бутылку бренди и два пустых бокала. Его тело жило по своим законам, которым было трудно не подчиняться. Он вышел в коридор и направился к номеру Эвелин. Подойдя к двери, Мартин остановился. Тяжело вздохнул и, боясь передумать, резко толкнул дверь. Тихо щелкнул замок, дверь распахнулась, и Мартин вошел в комнату. Через несколько секунд он понял, что Эвелин уже лежит в постели. Испугавшись столь неожиданного и решительного вторжения, Эвелин вскрикнула и села в кровати. На ней была белая кружевная рубашка, а распущенные волосы рассыпались по плечам. Очки она сняла, и сейчас на Мартина смотрели два больших и очень красивых испуганных глаза.

Он никогда не видел ее такой. Это было своего рода шоком для Мартина, его мужское естество сразу же дало о себе знать. Он хотел эту женщину, отчаянно, страстно. Его взгляд скользнул вдоль одеяла. Из-под края выглядывали ее хрупкие узкие ступни.

– Я разбудил вас, – не извинившись, проговорил Мартин.

– Лорд Мартин, – прошептала Эвелин, плотнее запахнув кружевной воротник рубашки у себя на шее. Ее взгляд устремился в коридор – Эвелин хотела убедиться, что там никого не было и никто не мог наблюдать сейчас за ними. – Что вы здесь делаете? В такое время? Если кто-то увидит нас…

Он чуть приподнял бутылку и бокалы.

– Я думал, что, возможно, вас мучает жажда.

Ее брови удивленно изогнулись.

– Наш разговор так грубо прервали сегодня, – сказал он, – и я подумал, что мы могли бы продолжить…

Эвелин встала с кровати, ее руки продолжали сжимать воротник.

– Не могу поверить, что я делаю это… – прошептала она. – Вы, смею сказать, прибегаете к не совсем честным методам.

Мартин внимательно посмотрел в лицо Эвелин, затем его взгляд упал на ее разобранную кровать.

– Пока еще я ни к чему не прибегаю…

Ее щеки покрылись румянцем. Она быстро подошла к кровати и накинула на нее покрывало. Потом Эвелин заправила за ухо прядь волос и снова посмотрела на своего гостя.

– Все это просто возмутительно, – сказала она, пытаясь придать своему лицу бесстрастное выражение. При этом Эвелин выглядела невероятно трогательно и смущенно. Без сомнения, раньше Эвелин никогда не принимала в своей комнате мужчин.

– Собственно говоря, я догадывался, что мое появление может повергнуть вас в шок, – сказал он, – поэтому я принес с собой бренди, чтобы вы легче отнеслись ко всему.

Ее пухлые губы цвета вишни сложились в мягкую улыбку. Руки Эвелин безвольно повисли вдоль тела.

– Очень любезно с вашей стороны и предусмотрительно.

Мартин подошел к столу, налил бренди в один бокал и передал его Эвелин. Потом наполнил свой и, приподняв его, произнес:

– За прекрасную ночь.

– За то, что может быть прекрасным, – ответила она.

Мартин усмехнулся. «Интересно, догадывалась ли она, что я приду? – спросил он себя. – Хотела ли она этого?»

Он пригубил вино и снова бросил взгляд на Эвелин. Под тонкой белой тканью ночной рубашки вырисовывалась ее грудь, упругая, пышная, манящая. Мягкие каштановые волосы делали Эвелин похожей на русалку или фею. Мартин вздохнул, подошел к гардеробу и прислонился к нему.

– Ваша комната, Эвелин, совсем не похожа на мою, – сказал он, показывая рукой на картину, висевшую на стене. – Очень мило.

Эвелин тоже посмотрела на картину.

– Это творение местного художника.

– Что ж, он весьма талантлив, надо заметить.

Неожиданно они оба замолчали. Просто стояли и смотрели друг на друга. Каждый из них думал о том, что могло произойти дальше.

Эвелин хотела скрыть свое волнение, стараясь вести себя естественно, насколько это было возможно в ее положении. Она, не отрывая глаз, смотрела на Мартина, и ее восхищала его уверенность в себе, умение так непринужденно вести себя. Все то, что ей было несвойственно. Он вот так запросто явился к ней в комнату ночью и говорит теперь такие вещи, давая ей понять, что хочет ее. Эвелин все это казалось нереальным, невозможным. После стольких лет полного одиночества она с трудом верила, что могла нравиться такому мужчине, как Мартин.

Он подошел к окну.

– Скажите мне, Эвелин, вы действительно собираетесь выйти замуж за Брекинриджа? Все вокруг твердят об этом.

Она никак не ожидала, что Мартин задаст ей этот вопрос. Эвелин не могла точно сказать, чего же именно она ожидала от Мартина – уже давно все вышло за рамки нормального общения.

– Он пока не сделал мне предложения, – ответила она.

– Но он обязательно сделает его.

– Этого нельзя знать наверняка.

Мартин пожал плечами:

– Я уверен. Готов даже поспорить с вами.

Эвелин ничего не сказала на это. Она чуть выше подняла бокал, покрутила его. Янтарное сияние бренди завораживало. Наконец она оторвала свой взгляд от бокала и тоже подошла к окну. Встала рядом с Мартином и осторожно раздвинула шторы. Нет, решила Эвелин, она не станет отвечать. Зачем облегчать ему жизнь? С какой стати? Пусть он сам идет той дорогой, которую для себя выбрал.

– Можно мне в таком случае спросить вас еще кое о чем? – Мартин прислонился плечом коконной раме. – Вы сюда приехали искать себе мужа. Я вам пару дней назад сообщил, что не тороплюсь связывать себя узами брака. Почему же вы позволили мне войти к вам в комнату?

Эвелин резко выдохнула.

– Вы задали очень прямой вопрос, сэр.

– Это потому, что вопросы другого рода вы ловко обходите. – Он улыбнулся, приподнял свой бокал и прикоснулся им к бокалу Эвелин.

Увидев в глазах Мартина озорные огоньки, Эвелин опустила бокал и шагнула к нему, ее грудь слегка коснулась его руки.

– Я позволила вам войти, лорд Мартин, потому что вы мне нравитесь. Вы всегда мне нравились, и сейчас у меня просто не хватило силы воли выпроводить вас из своего номера.

Эвелин была поражена собственной смелостью, Мартин тоже, казалось, потерял дар речи. Но уже через мгновение он пришел в себя и тут же воспользовался ситуацией. Его рука, в которой он держал бокал и которой так неосторожно коснулась Эвелин, слегка потерлась о ее грудь. Кровь быстрее потекла по венам, и Эвелин стало жарко.

– И еще мне хотелось знать, каково это – быть с таким мужчиной, как вы… – Эвелин смотрела на Мартина и не верила, что все это действительно происходит с ней. – С мужчиной, который знает толк в яхтах.

Он продолжал водить тыльной стороной руки по ее груди. Внезапно Эвелин охватила слабость, ее ноги просто подкашивались.

– Могу я надеяться, – осторожно спросил Мартин, – что дело не только в моем умении управлять яхтой?

Она улыбнулась:

– Как управлять яхтой, вы уже показали мне. Я могла бы поучиться теперь чему-нибудь другому.

Мартин посмотрел на ее рот. Пухлые вишневые губы смеялись. А он все продолжал смотреть на них, словно решал в голове какую-то проблему. Наконец Мартин наклонился и прижался к ее рту своими губами.

В Эвелин сразу же проснулась вся ее страсть. Ее охватило волнение, по спине забегали мурашки. Она пила этот волшебный яд страсти, понимая, что ничего прекраснее в своей жизни она еще не знала.

Мартин поставил свой бокал на подоконник и обнял Эвелин за талию. Потом его руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы, он с силой прижал Эвелин к себе. Сквозь тонкую ткань она ощущала его горячее тело. Его язык проник в ее рот. Эвелин таяла в его жарких объятиях и была готова сделать для него все, что угодно. Все, о чем бы он ни попросил ее.

Но внезапно Мартин отстранился и прошептал ей в плечо:

– Эвелин, давай будем благоразумны. Ты мне говорила, что не хочешь, чтобы я играл с тобой.

– Я передумала, – быстро ответила она. – Тогда, на яхте, я поняла, что слишком долго жила затворницей отказывая себе даже в малейших удовольствиях. Я устала прятаться от жизни. И мне уже все равно, что со мной будет. Меня мало волнуют последствия, и я не слишком дорожу своей репутацией.

Мартин вдруг тяжело задышал. Так, словно он пробежал в гору целую милю.

– Но я не хочу делать тебе больно. Ты ведь знаешь, как я отношусь к женитьбе и детям.

– Ты не сделаешь мне больно.

– Откуда ты знаешь?

Этот разговор утомлял Эвелин. Она хотела Мартина отчаянно, безумно. Опустив руку вниз, она ощутила его напрягшуюся, жаждущую ласк плоть.

– Я женщина, Мартин, а не ребенок и сама могу позаботиться о себе. Я прошу… тебя, пожалуйста, не лишай меня удовольствия, которое я так долго хотела получить. Такого у меня никогда не было.

Он снова прижался ко рту Эвелин губами, заставив ее замолчать. Она запрокинула голову и подставила ему для поцелуев шею.

– Меня никто никогда так не целовал, – сказала она, – и я хочу еще…

– Ты получишь это, – хрипло произнес он.

Мартин подхватил ее на руки и отнес на кровать. Потом он начал расстегивать пуговицы на своем жилете, а Эвелин лежала и смотрела на него, все еще не веря тому, что это происходило наяву. Она была с Мартином, и они сейчас собирались заняться любовью. «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы это был не сон!» – молилась про себя Эвелин.

Он снял с себя рубашку и бросил ее на пол. Эвелин завороженно смотрела на его загорелое гибкое тело, на крепкие мускулы, которые то напрягались, то расслаблялись. Мартин был сильным и невероятно красивым. Почувствовав странную ноющую боль внизу живота, Эвелин нетерпеливо шевельнулась в постели.

Наконец он лег рядом с ней и коснулся губами ее губ, осторожно притронулся к ее груди, провел рукой по ее животу, бедрам.

– Ты такая сладкая, – прошептал он Эвелин на ухо. Затем Мартин расстегнул ее ночную рубашку. – Я думал, что сойду с ума от ревности, когда увидел тебя сегодня с Брекинриджем. – Он наклонился и с нежностью поцеловал ее грудь.

Эвелин провела ладонью по его волосам, потом по щекам. А Мартин продолжал ласкать ее грудь, целовать ее, прикасаясь языком к двум розовым бутонам сосков. Эвелин казалось, что она сходит с ума. Ее тело дрожало, желая только одного: почувствовать Мартина внутри себя. Все виделось словно сквозь какую-то дымку, и она никак не могла поверить, что это происходит на самом деле.

Его рука опустилась вниз, скользнула по ее животу. От этих легких, едва ощутимых прикосновений по телу Эвелин разлилась горячая волна, на лбу от напряжения выступили бисеринки пота. Мартин ласкал ее между ног, и Эвелин почувствовала, что еще немного, и она потеряет сознание. Через мгновение он прижался губами к тому месту, которое только что ласкала его рука, и Эвелин испытала неистовое наслаждение. Наслаждение, от которого невозможно было отказаться.

Вскоре дрожь, пробегавшая по ее груди и животу, переросла в нежную судорогу, сотрясшую все ее тело. Эвелин с силой втянула в себя воздух и едва не задохнулась от избытка чувств.

Мартин наклонился над ней, она положила ему руки на плечи и поцеловала. Неожиданно Эвелин обнаружила, что она все еще лежит в ночной рубашке. Она попыталась приподняться, и ее лицо уткнулось во влажное и горячее плечо Мартина.

Эвелин с трудом стянула рубашку с одного плеча. Мартин, поняв, что она собирается сделать, помог ей раздеться. Чуть позже, когда она уже лежала на кровати обнаженная, Мартин окинул ее тело восхищенным и жадным взглядом. Его сердце так сильно билось в груди, что Эвелин, казалось, даже слышала этот стук.

Из горла Эвелин вырвался тихий стон. Не в силах больше сдерживаться, Мартин вошел в нее. Его лицо сразу же сделалось серьезным и напряженным. Он стал двигаться внутри ее, и Эвелин закрыла глаза. Это было настоящим блаженством, и такого она никогда раньше не испытывала. Еще несколько мгновений, и тело Мартина содрогнулось. Эвелин почувствовала, что ее наполняет пульсирующее тепло. Тяжело дыша, он опустился рядом с ней. Казалось, Мартина оставили последние силы.

– Все произошло как-то очень быстро, – тихо и неуверенно проговорила Эвелин. – И это хорошо. Мы должны были торопиться.

Мартин уже немного пришел в себя, посмотрел на Эвелин и усмехнулся:

– Я вообще-то не привык торопиться в такие моменты своей жизни. Впрочем, да, ты права. Сейчас, к сожалению, у нас не много времени. Обстоятельства складываются именно так…

– Да, да, конечно, – сказала Эвелин. Она даже и представить себе не могла, что в ее груди может пробудиться такая страсть, что она так отчаянно будет хотеть этого мужчину.

– Я обещаю, что в следующий раз все будет по-другому, медленнее. Нам ничто не сможет помешать.

Эвелин порывисто обняла Мартина за шею и ткнулась губами в его щеку. Он снова вошел в нее. Эвелин удивилась, что совсем не чувствует боли, как раньше с мужем. Ее горячая, источавшая влагу плоть с готовностью приняла его. Когда Мартин начал двигаться, Эвелин открыла глаза. Над ней плыло его красивое, загорелое лицо, а ярко-синие глаза светились желанием. «Как он красив!» – подумала Эвелин. Похож на молодого бога-олимпийца. Этот мужчина смог пробудить в ней такую страсть, что она забыла обо всем на свете. Ее прежняя жизнь внезапно предстала перед ней во всей своей неприглядности. Однообразие, скука, добродетель, являвшаяся всего лишь маской, за которой скрывались неуверенность и неприятие себя.

Внутри ее в эти мгновения опять поднималась горячая волна, которая толчками распространялась по всему телу. Нестерпимое желание жгло ее грудь и низ живота, и этому желанию она была не в силах противостоять.

Она застонала, с силой прижалась к Мартину, и ее тело пронзила судорога наслаждения. Через мгновение Мартин замер над ней, и она снова почувствовала, как в нее вливается горячая влага.

Потом, потные и разгоряченные, они снова лежали рядом, и Мартии шептал ей на ухо: «О Боже!» Сказать что-то еще у него, казалось, не осталось сил. Впрочем, это «О Боже!» звучало куда более значимо, чем что-либо еще.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Эвелин наконец заговорила:

– Теперь я понимаю, из-за чего столько шума…

Мартин засмеялся и обнял ее.

– Мои поздравления, дорогая. Теперь и ты примкнула к нашей гильдии безнадежно испорченных.

– И благодарных. Даже и не подозревала, что это может быть так.

Мартин прижал к себе Эвелин и поцеловал ее в висок.

– Я совершенно потерял над собой контроль.

– О себе могу сказать то же самое. Но мне это понравилось.

Мартин нахмурился. Его ладонь скользнула по плечу Эвелин.

– Мне нельзя было так вести себя… Я должен был помнить. Это называется просто безответственностью.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне следовало выйти из тебя чуть раньше…

Ах вот в чем, оказывается, дело, подумала Эвелин. А она-то даже и не вспомнила об этом.

– Прости, я не подумала об этом…

Мартин, глядя в потолок, покачал головой:

– Это я должен был думать об этом. Надеюсь, у тебя был безопасный период?

Она замялась:

– А я и не знала, что бывают безопасные периоды.

– Сразу после месячных или незадолго до них.

– О, отлично! Как раз у меня скоро должно начаться.

– Когда?

Эвелин смущенно кашлянула.

– В конце этой недели. Да, примерно так.

Мартин был рад слышать подобный ответ. Собственно говоря, он на это и рассчитывал.

– Хорошо. Но прошу меня простить, я не хотел ничего портить.

– Ты ничего и не испортил.

Мартин засмеялся, перевернулся на бок и приподнялся на локте.

– Знаешь, Эвелин, мне кажется просто невероятным то, что ты считаешь себя абсолютно непривлекательной. Я просто потерял голову, клянусь тебе… Я должен был вовремя остановиться, но не смог.

Эвелин робко улыбнулась. Она все еще не могла поверить в то, что действительно имела власть над этим человеком, который был недоступной мечтой для многих женщин.

– В следующий раз я буду аккуратнее и осторожнее, обещаю. – Он провел ладонью по ее волосам, откинул влажную прядку со лба Эвелин. – А если я снова потеряю над собой контроль, ты обязательно напомнишь мне об этом. Ты скажешь мне, что я должен быть более благоразумным. Хорошо? Обещаешь?

– Это значит, что будет еще и следующий раз? – нежно спросила Эвелин и провела рукой по его груди, покрытой темными завитками.

Его голос стал низким и хрипловатым.

– Без сомнения, дорогая. И я думаю, чем скорее, тем лучше.

Затем Мартин снова с силой прижал ее к своей груди, его губы впились в ее рот.

Эвелин была по-настоящему счастлива. Как никогда в жизни.

Глава 15

На следующий день погода выдалась отличная. С раннего утра сияло солнце, дул легкий бриз, и многие участники соревнований решили снова выйти на яхтах в море, чтобы еще немного потренироваться перед гонками. Эвелин позавтракала вместе с лордом и леди Рэдли и затем вместе с ними отправилась на прогулку по набережной. Они смотрели на пестреющие в море яхты и гадали, кто сегодня сможет улучшить свои результаты, а кто покажет себя хуже, чем в предыдущий день.

Дойдя до павильона, они встретили лорда Брекинриджа и его старшего помощника Шеддона Хатфилда.

– Добрый день, – поприветствовал их лорд Рэдли. – Удивлен, что сегодня вы не вместе с остальными. Разве вам не нужно еще немного попрактиковаться перед соревнованиями?

Брекинридж поклонился Эвелин и леди Рэдли.

– Обладателю такой яхты, как «Стремительный», незачем выходить в море перед соревнованиями. «Стремительный» не подведет. И соперникам совсем не обязательно знать все наши секреты.

Лорд Рэдли кивнул:

– Разумеется, разумеется. Вы обойдете их всех, сомнений нет.

– Само собой, – вмешался в разговор Хатфилд. – Со «Стремительным» не справится никто. А уж наш чемпион и подавно.

Он говорил с таким презрением, что Эвелин пришла в негодование.

– Возможно, вы недооцениваете своего соперника, – сказала она. – Говорят, лорд Мартин очень опытный яхтсмен.

«В некоторых других областях ему тоже опыта не занимать», – подумала Эвелин, вспомнив прошедшую ночь.

Все тут же посмотрели на нее. Повисла пауза. Но леди Рэдли тут же пришла на помощь своей подруге, прервав это неловкое молчание:

– Да, вы правы, Эвелин. Лорд Мартин помнит предыдущие гонки во всех деталях, помнит он и те ошибки, которые сделали его соперники. Он сам говорил мне об этом. Надо сказать, когда он стоит у штурвала, ему нет равных. Он прекрасный стратег и тактик. Лорд Мартин действительно одаренный спортсмен.

На лице Хатфилда мелькнула злобная усмешка.

– Все это слухи и домыслы, раздутые до невероятных масштабов, мадам. Я учился с ним в Итоне и знаю его лучше, чем кто бы то ни было. Уверяю вас, его способности к наукам, особенно к тем, где требуются таланты стратега и тактика, оставляют желать лучшего. Он был самым плохим учеником в школе. Лорд Мартин, можно сказать, палец о палец не ударил за все годы учебы. А уж о его поведении и вообще говорить не стоит.

– Может быть, ему было просто скучно, – попыталась защитить Мартина Эвелин.

Лорд Брекинридж и Хатфилд внимательно посмотрели на Эвелин, их глаза сузились.

– Что ж, похоже, сегодня нам все-таки стоит выйти в море и показать всем, как обстоят дела на самом деле, – процедил Хатфилд.

Но Брекинридж не слушал его, он продолжал все так же внимательно смотреть на Эвелин. Она же, прикрыв глаза рукой, с интересом вглядывалась в морскую гладь, пестревшую разноцветными парусами.

Наконец он повернулся к помощнику и медленно произнес:

– Полагаю, нам все-таки стоит выйти в море до начала гонок. Сегодня отличный день. Хочет кто-нибудь присоединиться к нам? – Этот вопрос Брекинриджа, без сомнения, был обращен к Эвелин.

– О. это заманчивое предложение, сэр, – Эвелин опустила глаза, – но, боюсь, сегодня у меня недостанет смелости перенести такую качку. Может быть, как-нибудь в другой раз, когда ветер будет не таким сильным? – скромно спросила она. Разумеется, главной причиной отказа был вовсе не ветер, а ее план, в соответствии с которым она собиралась в пять часов пить чай вместе с Мартином в своем номере.

Брекинридж поклонился:

– Что ж, ловлю на слове. В следующий раз вы не сможете отказаться, потому что я выберу самый тихий день из всех для прогулки с вами.

Эвелин следовало расценить это как попытку пофлиртовать с ней. Она едва сдержала улыбку. После виртуозного флирта лорда Марина эти жалкие потуги Брекинриджа выглядели просто смехотворными.

Тем не менее она дала понять, что ценит галантность своего кавалера.

– Идемте же, граф, скоро нам выходить в море, – сказал Хатфилд.

– Посмотри на себя. – Спенс спрыгнул в кубрик «Орфея» и подошел к Мартину. – Что с тобой? Ты просто воплощение самодовольства и успокоенности! Ты выглядишь так, будто уже выиграл гонку.

Мартин пожал плечами. Да, действительно, сегодня он чувствовал себя превосходно, и ровным счетом все на свете его радовало. Он был доволен жизнью, собой и всем вокруг. Тихий плеск волн, хлопанье парусов, поскрипывание мачты – все звучало словно музыка и настраивало Мартина на оптимистический лад. Да, он был готов завоевывать мир. И за это ему следовало благодарить не-такую-уж-добродетельную вдову.

– Я просто хорошо выспался, – миролюбиво проговорил Мартин. Ему совсем не хотелось обсуждать подробности своей личной жизни со Спенсом. Тот видел мир сквозь призму шаблонов и правил, поэтому понять что-либо, выбивающееся из привычных схем, ему было бы нелегко. Если с кем-то ему и захочется поделиться своими секретами, размышлял Мартин, то это будет точно не Спенс. Да, бесконечное обдумывание и обсуждение его замечательного приключения только обесценит его, и все удовольствие просто сотрется и выцветет.

– Через девяносто секунд я поверну яхту назад, – сказал Мартин. – Надо будет развернуть спинакер.

– Мы возвращаемся? – спросил Спенс.

– Да. Полагаю, мы сделали сейчас все, что могли.

Разумеется, Мартин торопится на берег, ведь в пять часов он должен был встретиться с Эвелин. Они собирались пить чай.

Спенс вернулся на нос яхты, где он должен был ждать дальнейших распоряжений Мартина. Все остальные члены команды находились у лееров.

Мартин повернул штурвал.

– Идем на разворот! – крикнул он. Спенс поднял руку.

– Распустить кливер! – последовала еще одна команда.

Мартин продолжал разворачивать яхту, мышцы на его руках превратились в туго натянутые канаты. Все члены команды пришли в движение, и каждый занял свое строго определенное место.

– Осторожно, гик идет! – крикнул Спенс. Мартин быстро пригнулся, и гик проскользнул над его головой.

Команда начала разворачивать спинакер, и вскоре над яхтой расправился еще один цветной парус. Ветер неожиданно стих, и движение на палубе тоже прекратилось.

Мартин кивнул Спенсу, который без слов понял этот жест. Он означал, что маневр прошел благополучно и все удалось.

Следующие полчаса «Орфей» двигался по направлению к Каусу. Вскоре команда заметила еще одну яхту, тоже направляющуюся к берегу.

– Уж не «Стремительный» ли там по правому борту? – спросил Спенс, подходя к Мартину.

– Похоже, что это именно он, – ответил Мартин, внимательно глядя на черный корпус яхты.

– Кажется, они не пытаются установить новый рекорд, – задумчиво проговорил Спенс.

– Да, они никуда не торопятся. – Мартин помолчал. – Мы пройдем первыми, они должны пропустить нас, – наконец проговорил он и взглянул на Спенса. – Взгляни на лаг. Какая у нас скорость?

Спенсер быстро выполнил команду и через минуту снова стоял рядом со своим капитаном. Мартин с тревогой смотрел на «Стремительный», который решительно шел тем же курсом, что и «Орфей». Если обе яхты и дальше будут идти с такой скоростью, то в какой-то момент их пути обязательно пересекутся.

– Они хотят обогнать нас? – спросил Спенс и взялся рукой за линь. – Но какого черта? «Стремительный» только что прибавил скорость. Они должны были пропустить нас!

Мартин внимательно посмотрел на паруса, потом на волны с разбросанными тут и там белыми шапками пены. Затем вытянул вперед руку, пытаясь уловить направление ветра и определить его скорость.

– Да, мы движемся со скоростью примерно восемнадцать узлов.