Рядом с ним под деревом стояли пожилая чета и еще одна молодая женщина, видимо, та самая вдова. Она стояла к Мартину спиной. Ее одежда поражала своей скромностью: свободного покроя платье цвета темного шоколада, соломенная шляпка с разноцветными перьями. Волосы собраны в тугой каштановый узел на шее.

Мартин подумал, что цвет платья выбран неудачно, да и перьев могло быть поменьше.

– Будь любезен, представь меня Брекинриджу, – сказал он Спенсеру.

– Я только что собирался это сделать, – ответил тот, прокладывая себе и Мартину дорогу сквозь толпу. – Брекинридж, рад тебя видеть, дружище!

Граф узнал Спенсера и поприветствовал его слегка презрительной улыбкой, но тем не менее он позволил вновь подошедшим присоединиться к своей компании.

– Добрый день, лорд Спенсер. – Брекинридж протянул для пожатия руку. – Добрый день, лорд Мартин. Удивительно, что раньше наши с вами дороги не пересекались.

Несмотря на вежливую интонацию, с которой были произнесены эти слова, в голосе графа тем не менее явственно слышалась снисходительность. Его взгляд, обращенный на Мартина, говорил о том, что «Орфея» уже вычеркнули из числа претендентов на победу в гонке. Они уже стали ничем.

Мартин учтиво поклонился и пожал протянутую руку.

– Да, это и вправду удивительно. Я так много слышал о вашей яхте, сэр. Она прекрасна.

– Полагаю, господа, лорда Мартина представлять не нужно. – Спенсер изобразил любезную улыбку на лице.

– Разумеется, – коротко ответил Брекинридж. – Его репутация нам хорошо известна.

Мартин без труда уловил саркастические нотки в голосе графа. Он намекал на то, что лорд Лэнгдон запятнал свое имя в будуарах Лондона.

Брекинридж повернулся к пожилой супружеской паре, и насмешливая улыбка на его лице уступила место почтительности.

– Тем не менее давайте соблюдать приличия. Лорд и леди Рэдли, позвольте мне представить вам лорда Мартина Лэнгдона и лорда Спенсера Флеминга.

Леди Рэдли, маленькая кругленькая женщина с быстрыми черными глазками, которой уже явно перевалило за пятьдесят, добродушно улыбнулась:

– Очень приятно с вами познакомиться, лорд Мартин. Мы столько о вас слышали! Моя близкая подруга, миссис Джон Тремонт, пару недель назад виделась с вами на балу в Лондоне. Она очень хорошо о вас отзывалась. Мы все ваши поклонники.

С губ леди Рэдли вдруг сорвался нервный смешок, и на мгновение повисла неловкая пауза.

Брекинридж потер переносицу.

Мартин же продолжал широко улыбаться, глядя сверху вниз на маленькую женщину. Чтобы как-то выйти из этого неудобного положения, он неожиданно прижал руку к сердцу и сказал:

– Леди Рэдли, я потрясен вашей добротой. И я очень хорошо помню вашу подругу. Она замечательная женщина! Когда снова увидите миссис Тремонт, скажите ей, что я был очень рад ее видеть.

Разумеется, Мартин даже не представлял, о ком именно шла речь.

Брекинридж наконец пришел в себя и продолжил:

– Джентльмены, позвольте теперь представить вам миссис Уитон.

Мартин улыбнулся вдове и низко склонил голову. И только потом, когда он снова посмотрел в темно-зеленые глаза за толстыми стеклами очков, его как будто пронзило током: он где-то уже встречал эту женщину.

Но кто она? Бывшая любовница, о которой он давно забыл? Нет, что-то другое… И вдруг он вспомнил.

Да нет, этого быть не может! Или все-таки может?

Господи, это она! Надменная, холодная дама с немного удивленными глазами – мисс Эвелин Фостер. Напоминание о его разгульной жизни в Итоне много лет назад.

Мартину стоило большого труда не расхохотаться. Вот это да! Он почувствовал, что не может найти подходящих слов приветствия, совершенно неожиданно для себя он растерялся. Его самоуверенность и хваленая выдержка изменили ему. Кто бы мог подумать, что эта вдова окажется его давней знакомой! Да еще той самой строгой и благонравной девушкой, которая постоянно игнорировала его. А после того как она ворвалась к нему в комнату, эта недотрога еще смела читать ему мораль и учить его хорошим манерам!

Он никогда не забудет ту встречу на перроне, когда мисс Фостер морщила свой носик и смотрела на него такими глазами, будто Мартин – муха в ее салате. Она была единственной девочкой в Виндзоре, которая так к нему относилась. Подобное отношение, разумеется, не доставляло ему удовольствия. Особенно если учесть то обстоятельство, что однажды он спас жизнь этой особе.

Никогда не забудет Мартин того ужасного месяца, что ему пришлось провести со своей тетей в Эксетере. Помнится, он целую неделю сидел, запершись, в своей комнате и писал письма с извинениями всем своим преподавателям, а потом переписывал их снова и снова до тех пор, пока его пальцы не заболели и не распухли. Тетка называла его тогда не иначе, как неудачником.

И вот перед ним мисс Эвелин Фостер собственной персоной! Теперь она еще, так сказать, второй приз этой регаты.

Господи, и он еще собирался пофлиртовать с ней!

Придя в себя, Мартин посмотрел в глаза Эвелин. И увидел в них все то же: презрение, насмешку, даже брезгливость. Некоторые вещи, похоже, никогда не меняются.

– Миссис Уитон, – Мартин, придал своему голосу бархатистую вкрадчивость, – это честь для меня.

Он поклонился. «Интересно, узнала она меня или нет? – размышлял Мартин. – Но такое не забывается… Она должна помнить».

Миссис Уитон кивнула, ее холодный взгляд скользнул по его лицу. Через мгновение она уже спокойно смотрела в другую сторону.

Неожиданно Мартин вспомнил: Спенсер, кажется, уверял его, что богатая вдова тут же позабудет все на свете, увидев его. Мартин воспринимал такое отношение к себе как нечто само собой разумеющееся. Он и не сомневался в том, что миссис Уитон сразу же влюбится в него без памяти. Эта победа просто еще раз продемонстрировала бы, что он по-прежнему в форме, по-прежнему пользуется успехом у женщин и без труда способен превзойти своих противников не только силой, но и умом.

«Ничего страшного, – подумал Мартин. – Даже наоборот: так будет даже еще интереснее бороться за второй приз. Когда победа дается без труда, не получаешь никакого удовольствия». Мартин придал своему взгляду обольстительную теплоту, а голосу бархатистость.

– Кажется, мы с вами уже встречались, миссис Уитон.

Взгляд Эвелин на мгновение застыл. Она как будто пыталась что-то припомнить, затем поднесла к губам чашку чая, спокойно сделала глоток.

– Да? Я что-то не припомню. Боюсь, вы ошибаетесь. – Она улыбнулась – сама любезность и доброжелательность.

– Вы уверены? Ваше лицо мне знакомо.

Эвелин снова бросила на него благожелательный, но в то же время сдержанный взгляд, в котором сквозило что-то вроде сочувствия и насмешки. Она так тонко смеялась над ним! И никто, кроме него самого, не замечал этого. Мартин вдруг вспомнил, что очень давно, еще в школьные годы, мисс Фостер увлекалась наукой, что тогда казалось несколько странным, даже экстравагантным. Леди, стоящей так высоко на иерархической лестнице, не пристало заниматься подобными вещами. Но он находил это привлекательным.

Да, в уме ей точно не откажешь, сделал вывод Мартин. Эвелин сразу догадалась, какую цель он преследовал, и пока мягко дала ему понять, что этого делать не стоит.

Мартин чуть заметно улыбнулся. Эта вдовушка, чувствуется, крепкий орешек! И, Господи, какой же красивой она стала! Этого просто нельзя не заметить. Эти огромные зеленые глаза… Такие умные, все понимающие и такие… И в них было что-то еще, что-то притягательное. От них трудно было отвести взгляд.

Фигура ее тоже изменилась. Эвелин по-прежнему была стройной, но контуры ее тела стали более мягкими, формы округлыми и более женственными.

– Впрочем, возможно, мы и встречались, – сказала она, словно пытаясь подбодрить обескураженного собеседника, – но я, право, не помню.

Спенсер неловко переминался с ноги на ногу. Он явно был разочарован. Их первый выход в бушующие волны флирта успехом не увенчался, но Мартин и не думал сдаваться. В их паруса задул настоящий ветер любовных приключений.

Приободренный замечанием Эвелин, Мартин взял бокал лимонада у проходящего мимо слуги.

– Да, наша память странная вещь, – сказал он. – Иногда ты ворочаешься без сна всю ночь, пытаясь соединить части головоломки в единое целое.

– Я хорошо понимаю, о чем вы говорите. – Леди Рэдли возбужденно схватила миссис Уитон за локоть, и та пролила чай. – Постарайтесь вспомнить, дорогая. Возможно, вы встречались где-нибудь на балу?..

– Я давно уже никуда не выезжаю, – ответила Эвелин, сдерживая раздражение. Ей не понравилось, что леди Рэдли с такой готовностью перебежала на сторону ее противника. Похоже, стрела Амура, пущенная в миссис Уитон, попала в сердце этой пожилой дамы.

– Ах, разумеется… – Леди Рэдли признала свою оплошность. Ее крошечный носик-кнопочка недовольно сморщился. Как она могла забыть, что Эвелин два года носила траур!

– Постойте, я, кажется, вспомнил! – воскликнул Мартин. – Мы встречались в Итоне, много лет назад.

Вдова бросила на Мартина испепеляющий взгляд, слегка приподняв подбородок. В воздухе запахло грозой.

Но в планы Мартина не входило раскрывать перед всеми ее маленькую тайну. Ему просто хотелось заставить немного поволноваться эту ледышку, пробудить в ней те самые воспоминания, которые она так глубоко пыталась запрятать. Чтобы сейчас вспыхнуло пламя, довольно было одной-единственной искры.

– А вы не припомните, при каких обстоятельствах? – продолжал настаивать Мартин. – Может быть, вы танцевали со мной на каком-нибудь пикнике?

– В те времена я не бывала на пикниках.

– Ах вот как… Постойте-ка… – Все устремили на Мартина встревоженные взгляды, а он старательно изображал человека, мучительно пытающегося отыскать в своей памяти нужные детали, которые почему-то все ускользали и ускользали в темные закоулки прошлого. – Нет, нет, не это. Но не беспокойтесь, я обязательно вспомню!

Мартин коварно улыбнулся. Как давно он не получал таких острых ощущений! Этот ее пылающий взгляд! Настоящее наслаждение!

Наконец разговор свернул в более безопасное русло – перешли к обсуждению предстоящих гонок. Брекинридж спросил Мартина, что он думает о ветре, который не меняется вот уже два дня.

Мартин высказал предположение, что скорее всего такая хорошая погода продержится всю неделю до конца peгаты. Потом задал графу свой вопрос:

– Скоро начнутся гонки, Брекинридж, поэтому, полагаю, уже нет смысла скрывать имя конструктора «Стремительного». Я видел киль. Это американское изобретение?

Хозяин нашумевшей яхты улыбнулся. Игра окончена. Предыдущий разговор был лишь прелюдией к этому вопросу.

– Да, я не хотел распространяться раньше времени о своем приобретении по понятным причинам, – сказал он. – Но раз вы уже опускались ниже ватерлинии, значит, секрет раскрыт. Вы правы. Конструктор действительно американец. Его зовут Джошуа Бенджамин.

Джошуа Бенджамин. Мартин знал его. Этот человек был известен тем, что создавал надежные быстроходные яхты.

– Да, понятно. Мистер Бенджамин, – сказал Мартин. – Как он предпочитает работать? Прислушивался ли он к вашим пожеланиям?

Леди Рэдли обняла Эвелин за талию и снова вмешалась в разговор:

– Джошуа очень красивый мужчина. Даже Эвелин так думает. Неделю назад в Лондоне он сделал ей предложение.

Мартин был очень удивлен.

– Сделал предложение? Неужели?

Эвелин кашлянула. Ей явно не нравилось, что посторонние люди обсуждают детали ее личной жизни.

– Да, но я, разумеется, отказала ему.

В ее тоне были слышны нотки превосходства.

– А почему «разумеется»? – спросил он. – Вы имеете что-то против людей, занимающихся конструированием яхт? Возможно, и те, кто плавает на этих яхтах, вам тоже не по душе? Или все дело в том, что он американец?

– Нет, лорд Мартин, – сухо проговорила она, – дело вовсе не в этом. Я серьезно рассматривала это предложение в течение одной-двух секунд, а потом я просто вспомнила, что у него есть жена. Она живет в Скенектади.

Воцарилась тишина.

Эвелин поднесла к губам чашку и сделала глоток.

– Бедная женщина, вероятно, и не догадывается, что ее муж собирается тоже отправиться в свободное плавание, глядя на свое творение.

Все молча смотрели на Эвелин. Казалось, никто так и не понял смысл сказанных ею слов. Один Мартин так громко засмеялся, что даже расплескал свой лимонад.

Брекинридж нехотя улыбнулся, повернулся к Спенсеру и начал расспрашивать его о родителях. Они разговорились.

Мартин был рад этому, потому что теперь у него появилась возможность более пристально понаблюдать за Эвелин. Удивительно, но она заставила его рассмеяться. Без сомнения, Эвелин очень хорошо помнила тот день, когда они встретились на станции.

Пока Спенсер вежливо беседовал с Брекинриджем, а потом и с четой Рэдли, Мартин сквозь полуопущенные ресницы разглядывал «мисс Фостер». Она была красива и женственна. Ее грудь стала пышнее, и если бы Эвелин надела на себя платье с глубоким декольте, то ни один мужчина не прошел бы мимо нее, не бросив заинтересованного взгляда. Сейчас же в своем темном платье с глухим воротником миссис Уитон напоминала яхту с убранным парусом, которая двигается неловко, неуклюже и не на той скорости, для которой она создана.

Мартин, разумеется, не мог не задать себе вопрос, как же преобразится эта молодая вдова, подуй в ее паруса попутный ветер. Конечно, и шкипер бы тут не помешал. Такой вот, как он. Интересно, удалось бы ему превратить эту женщину в нечто совершенное и удивительное, как его «Орфей»?

Да, несомненно, ответил себе Мартин, глядя на изящные тонкие руки миссис Уитон, затянутые в белые перчатки. Вот она коснулась одним пальчиком уголка своих губ. Эвелин – это нераспустившийся бутон, с его помощью этот бутон однажды стал бы прекрасным цветком. При мысли об этом по его телу пробежала горячая волна.

Брекинридж развеселил всех удачной шуткой по поводу течений в Соленте. Мартин тоже засмеялся, но его смех прозвучал как-то фальшиво. Сейчас он просто не мог ни о чем думать, кроме как о женщине, стоявшей напротив него.

Неожиданно Брекинридж повернулся к Эвелин:

– А вы сегодня приедете на бал, миссис Уитон? Сегодня на борту «Улисса» дают бал.

«Улисс» был двухсотдевяностофутовым паровым судном, владелец которого, богатый американский бизнесмен, предпочитал устраивать балы в Каусе и пить шампанское, а не участвовать в гонках.

– Да, обязательно, – ответила Эвелин.

Лорд Рэдли положил руку на плечо племянника:

– Не хочешь ли записаться в список желающих потанцевать с миссис Уитон, Джордж? Советую сделать это сейчас, потому что, уверен, вечером в ее карточке не останется ни одного свободного места.

Мартин с интересом наблюдал за дядей и его племянником.

– Да, я бы с удовольствием записался, – проговорил Брекинридж. – Если, конечно, миссис Уитон не откажет мне в этой любезности.

– Буду очень рада, граф, – сказала Эвелин.

Мартин помешал лимонад в своем бокале, послышался тихий звон ледяных кубиков.

– Я тоже там буду, – сказал он. – И хотел бы попасть в обе карточки – к миссис Уитон и к леди Рэдли. Надеюсь, – Мартин посмотрел на Эвелин, потом наледи Рэдли, – вы не откажете мне?

Леди Рэдли вспыхнула, в ее глазах появился влажный блеск, и она счастливо улыбнулась ему в ответ.

– Ах, дорогая тетушка, надеюсь, со мной ты тоже не откажешься потанцевать? – спохватился Брекинридж.

Но было уже поздно – Мартин первым захватил этот рубеж.

– Да, дорогой, разумеется, – сказала леди Рэдли, продолжая с восторгом смотреть на Мартина. Казалось, он просто загипнотизировал ее.

– Я с нетерпением буду ждать сегодняшнего танца с вами, мадам. – Мартин перевел взгляд на Эвелин: – Надеюсь увидеть вас сегодня вечером, миссис Уито»

Ее ответ прозвучал сухо и холодно:

– Надейтесь.

Друзья попрощались с четой Рэдли, Эвелин и Брекинриджем и направились в яхт-клуб. Им следовало еще обсудить кое-какие детали, касающиеся гонок, и подготовиться к сегодняшнему балу на борту «Улисса».