- Значит, твой мессир высокого мнения о тебе?
      - Стараюсь его не разочаровывать.
      Это прозвучало слишком напыщенно, но Хэлис осталась невозмутимой.
      - А как случилось, что ты присягнул ему? Это семейная традиция? Ты идешь по стопам отца?
      - Нет, - улыбнулся я. - Мой отец - каменщик. Два моих старших брата тоже взялись за зубила, потому он и позволил моему третьему брату и мне идти своим путем. И за год до того, как пятнистая лихорадка унесла Китрию, они втроем вырезали больше камня и облицевали больше зданий, чем все прочие каменщики в городе. Моя мать по полдня обливалась слезами в усыпальнице Халкарион, а Мисталь совсем сбежал из города. Я же перепробовал все средства, какие только мог, в тщетной надежде заглушить боль ее потери.
      - Давно ты дал свою клятву?
      - Этим летом будет двенадцать лет.
      Мне как-то не приходилось думать об этом. Двенадцать лет прошло с тех пор, как я провел все Солнцестояние, пьяный от неразбавленного спирта и обалделый от тассина, в руках дешевых шлюх. Очнувшись с кровоточащими деснами, раскалывающейся головой и дурной чесоткой, я понял: надо что-то делать, и немедленно, иначе Полдрион скоро начнет возить меня взад и вперед в тенях между мирами, пока я не придумаю, как оправдаться перед Сэдрином за пустую трату моей жизни.
      - Ливак рассказала мне, что случилось там, на Ледяных островах. Хэлис внезапно отвернулась от игры.
      - Тогда ты знаешь все, что тебе нужно знать. Возможно, эта женщина не слишком меня жалует, но я не собирался обсуждать с ней те испытания.
      - Я знаю больше, чем думает Ливак.
      Такое заявление показалось мне странным, и я тоже отвернулся от поля.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Она рассказала о Ледышке, о том, как он вламывался в ваши умы. Глаза бывшей наемницы казались темными и бездонными. - Но она очень мало говорила о тебе, и это вынуждает меня думать, что ты запал ей в голову, если никуда больше.
      Возвышаясь над Хэлис, я вперился в нее с откровенным вызовом, но взгляд наемницы не дрогнул.
      - Ливак девушка умная, малый не промах, но время от времени появляется мужчина, и она совершенно теряет свои руны. Я же стараюсь быть рядом, чтобы помочь их собрать и оплатить любые счета, именно так, знаешь ли. Ты ведь не хочешь, чтобы она пожалела, что встретила тебя, верно?
      Толпа взревела, заглушая последние слова. Я оглянулся: какого-то несчастного, схватившегося за ребра, уносили с поля. Когда я снова повернулся к Хэлис, ее уже не было.
      Я потер лицо, не зная, как понимать сей разговор. Когда-то меня тоже спрашивали о моих намерениях. Пару раз это были напыщенные отцы, несколько раз - добродушные тетки с оценивающими глазами, и однажды, в тот расхристанный период моей юности, меня предупредили в глухом переулке трое сердитых братьев с топорищами в руках, и все по причине чрезмерной уверенности, внушенной тассином.
      Но вопрос Хэлис больше смахивал на угрозу, и я не мог решить, возмущаться мне или радоваться, что у Ливак есть подруга, которая печется о ней и ее интересах. Хорошо хоть, наемница не ждала ответа. Я и сам еще не знал, куда могу дойти с Ливак, кроме ближайшей постели, конечно, если представится такая возможность. Интересно, что Хэлис говорила своей подруге? Дастеннин прокляни эту женщину, почему она лезет не в свое дело? Я шепотом выругался. Я даже не знаю, что чувствует ко мне Ливак, и пока не знаю, могу ли обойтись без Хэлис, встревающей между нами.
      В это время с поля закричали:
      - Нам нужны еще трое или мы проиграем людям Найла!
      До сих пор не пойму, что меня толкнуло, но я вдруг решил, что эта игра - отличный способ выпустить хоть часть раздражения, скопившегося за поездку. Вместе со мной через ограду перелезла горсть мужиков, но местные предпочли меня парню из Южного Вариса, такому жирному, словно его кормили на убой. Песочные часы были перевернуты, игра вступила в новую фазу. Я очутился в самой гуще схватки: я был достаточно высокий, чтобы меня видели все, кто хотел передать палку и спастись от тумаков. К счастью, у меня верная рука, а многолетние занятия фехтованием помогли выработать хорошую маневренность, и теперь я ускользал от большинства противников. Качаясь и увертываясь на бегу, я закричал от переполнявшего меня веселья, обогнал всю свору и помчался к линии броска в дальнем конце поля.
      Один погонщик-верзила ухитрился схватить конец биты. Странно, неужто никто не сказал ему, что палка - это оружие о двух концах? С торжествующим рыком здоровяк дернул биту к себе, а я ему в этом помог, навалившись всем телом на другой конец. Палка ударила беднягу в ребра, и он рухнул как мешок с зерном. Я прошел прямо по нему и когда увидел его позже, то узнал отпечаток своего сапога на его груди. Еще один дюжий возчик ринулся на меня с кулаками, и я подумал, что меня расплющат, словно зарывшуюся в ил рыбу, но кто-то возник неведомо откуда у моего локтя и уложил этого малого, вдарив ему тяжелым плечом прямо в пах, что намекало на личный интерес.
      Двое местных парней, наращивавших мускулы не иначе как борясь с волами, доказали, что и здоровяки способны сделать рывок, если нужно, и поравнялись со мной. А навстречу уже бежали Найл и еще кто-то из каравана. Я завертел головой, проверяя, где скотники. Один улыбнулся мне, сверкая зубами, кивнул брату, и я уперся каблуками в дерн, чтобы пропустить их мимо себя. Как горная лавина налетели братья на Найла с возчиком, и поле впереди очистилось. Услышав сзади тяжелый топот, я понял, что у меня есть всего мгновение. Забыв обо всех правилах метания копья, я так зашвырнул биту, что она стала вращаться спиралью в воздухе и затем подбросила пузырь высоко над рамой, прежде чем погоня со страшной силой - словно ее там было полкогорты - ударила меня в поясницу.
      Когда я снова увидел дневной свет, мой рот был набит травой и какими-то засохшими комочками, которые мне совсем не хотелось рассматривать, но мое ощущение восторга было несокрушимо.
      - Хороший бросок! - Голос Ливак прорезался сквозь рев толпы, и я заметил у самой ограды ее рыжие волосы и оживленное лицо.
      Помахав, я послал ей экстравагантный воздушный поцелуй и торопливо встал, пока меня не втоптали в глину. За дальнейшую игру я умудрился добыть еще очко и помог выбить еще три, перехватив возчиков, которые отбирали биту. Наконец, после девяти периодов, команды сдались: все уже слишком устали, а замен больше не было. Но я не сожалел. Еще немного, и дело кончилось бы потасовкой. Кстати, в том числе из-за подобных инсинуаций, в Тормалине на эту игру смотрят неодобрительно. Пятнадцать - двадцать один, таков был окончательный счет, и с ним все согласились. Семь голов проиграл моей команде караван фургонов, но, судя по настроениям, никто не чувствовал себя опозоренным. Мы кое-как соскребли с себя грязь и всей толпой двинулись в пивную, где началась грандиозная пьянка. Я с надеждой огляделся по сторонам, мне не терпелось узнать, много ли заработала Ливак на ставках.
      - Сюда! - замахал Шив из-за углового стола, и я протолкался к нему, стараясь не задерживаться для поздравлений от товарищей по команде.
      Хэлис налила мне эля. Я залпом проглотил его и схватил вторую кружку. Но ее пил уже медленнее, после такой нагрузки не стоило слишком быстро напиваться.
      - Ужина нынче придется подождать. - Ливак появилась со стороны кухни и пододвинула ко мне табурет.
      - Доходный был денек? - ухмыльнулся я.
      - Еще какой! - Она торжествующе похлопала выпирающий из-под рубахи вал, и тот приглушенно звякнул.
      - Давайте ближе к делу, - потребовал Шив. - Кто что слышал о наших друзьях с востока? - Маг даже понизил голос, Дастеннин знает зачем, при таком шуме его бы все равно не услышали.
      - Я получил хороший след одной группы в черном в полутора днях пути к югу отсюда, но Хэлис так же ясно указали на каких-то белобрысых путников возле Овражного большака. - Я потянулся за элем, стараясь вернуть свой ум к теме охоты.
      - Когда я принимала ставки, то сделала вид, что спрашиваю после безнадежного долга, и мне поведали обе версии, - добавила Ливак.
      - Где там ваши карты? - ввернула Хэлис. - Может, это одна и та же группа? - Однако в ее голосе не чувствовалось уверенности.
      - А разделиться они не могли? - предположил я. Шив покачал головой.
      - Сомневаюсь. Вилтред гадал, он уверен, что все украденное по-прежнему вместе.
      - Я проверила, та компания, о которой я слышала, точно была в местной одежде, а не в мундирах, - вспомнила Хэлис. - Я бы сказала, теперь нам надо беспокоиться о ворах и еще одной группе.
      - Но они охотятся за нами, за Вилтредом или за другой компанией в черном, - заметила Ливак.
      - Или шляются по совершенно не связанному со всем этим делу? - Я налил себе еще кружку. - Такое тоже возможно.
      - Пойду потолкую с Вилтредом. Может, отыщет этот другой отряд, если знает округу. - Шив с сожалением взглянул на Ларрель, девицу с повозки, она совершала обход с подносом хлеба и нарезанного мяса, чтобы успокоить голодных посетителей.
      Ливак поймала его руку.
      - Не так скоро. Тот капитан Стражи, Найл, горит желанием купить меч Райшеда. Ты знал об этом?
      Маг пожал плечами.
      - И что тут удивительного? Это меч Старой Империи, на такие клинки всегда спрос.
      - Не прикидывайся лопухом, Шив, я слишком хорошо тебя знаю. - Ливак покачала головой. - Тут неподалеку случайно нет никого вроде Дарни, а? Подбивающего людей продавать фамильные ценности, чтобы Планир мог изучать их, втягивая идиотов вроде меня в ваши сумасшедшие планы? Ты ведь не думаешь, что я забуду, как попалась тогда, а? - Ее слова прямо-таки сочились ядом.
      - Сомневаюсь, - молвил Шив. - Могу проверить, если хочешь, но думаю, Верховный маг предупредил бы меня, не так ли?
      - Найл сказал, что у него есть знакомые, которые ищут такие мечи, - не отступала Ливак. - В прошлом году эльетиммы охотились за древностями Старой Империи, разве нет?
      И крали их, мрачно подумал я. Племянника мессира так избили, что малый лишился разума, а все из-за попытки защитить фамильные кольца, за которыми охотились эти подонки.
      - Сам Найл может этого и не знать, но что, если его покупатель связан с ними? - подхватила Хэлис. - Что, если он расскажет им об этом мече, которым не сумел завладеть? По-моему, нам стоит всерьез задуматься о продаже. Я не хочу оказаться вдруг не на той стороне охоты.
      - Я знаю, Раш, что это подарок твоего мессира, но из-за него нам всем может грозить опасность. Не лучше ли было бы его продать?
      Ливак устремила на меня вопрошающий взгляд, и я уклончиво пожал плечами. Они с Хэлис явно что-то замышляли.
      - Не думаю, что это так необходимо, - заявил Шив, но уж как-то слишком твердо.
      Я взглянул на него с любопытством. Эйфория, принесенная мною из загона, стремительно таяла. Похоже, здесь шла своя игра, а я пропустил несколько решающих моментов.
      - Ты не хочешь, чтобы он продавал, верно? А Райшед знает, что именно он носит? - Изумрудные глаза Ливак впились в мага, но Шив отвел взгляд.
      - Это меч Старой Империи, Райшед знает.
      - А как насчет его трудностей со сном? - вмешалась Хэлис.
      - Ты случайно не надеешься услышать все о каких-то необычных снах, а, Шив? - гнула свое Ливак.
      - О чем это ты? - Я схватился за кружку, мысленно кляня собственную глупость. Как же это я забыл: Верховный маг запросто мог поручить Шиву тралить совсем другую рыбу, чем мы все!
      - Расскажи ему или я скажу, - пригрозила Ливак.
      - Помнишь, я говорил, что Планир изучает тормалинские древности? Что именно за ними он и отправил меня к Вилтреду?
      Шив почесал ухо, подыскивая слова, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.
      - Но я, кажется, не упомянул, что некоторые из этих древностей вызывают у своих владельцев странные сны, подробные сцены падения Империи. Верховный маг хочет с их помощью больше узнать об основании Хадрумала, которое произошло где-то поколение спустя, когда магия, управляющая стихиями, впервые начала развиваться по-настоящему.
      - Ах, этот таинственный город чародеев, спрятанный Тримон знает где, чтобы хранить секреты магии от простых смертных! - саркастически протянула Хэлис.
      У Шива дернулись вниз уголки рта, выдавая его раздражение.
      - Это город, где Верховный маг и большинство могущественных магов живут и занимаются своими исследованиями. И ничего такого таинственного там нет.
      - Он только держит магов подальше от честного люда, - съязвила Ливак.
      - Большинство магов находят, что он освобождает их от соблазнов жизни среди не магов, - надулся Шив.
      - А при чем тут мой меч? - нетерпеливо вмешался я.
      - Помнишь, в минувшем году, когда мы выслеживали эльетиммов до их островов, мы нашли доказательство, что тормалинская колония, исчезнувшая во время падения Империи, все-таки была не в Гидесте? - в свою очередь, спросил маг. - И что старые тормалинцы тоже пользовались этой древней магией, эфирным колдовством, которое эльетиммы напустили на нас тогда, чем бы оно там ни было?
      - Да, конечно. - Я взглянул на него с подозрением. - Похоже, эта колония была где-то за океаном. Мессир говорил о том, чтобы попробовать найти ее, если будет на то воля Дастеннина. Ближе к делу, Шив.
      - По-видимому, эльетиммы напали на колонистов, но те как-то ухитрились разрушить магию Ледяных Людей, не осознавая, что в результате рухнет крыша всей Империи, которая тоже держалась на этой старой магии.
      Я изумленно воззрился на Ливак.
      - Ты знала об этом?
      Женщина ощетинилась.
      - А ты - нет? Тот старый маг, Отрик, сказал, что они сообщат все Д'Олбриоту и прочим из Тормалинского Собрания.
      Шив потер губы.
      - За зиму мы установили, что те артефакты, историю которых мы смогли проследить, происходят из семей, участвовавших в этой колонии. Мы думаем, они действительно принадлежали тем поселенцам.
      - И что?
      Как же тогда они вернулись обратно через океан, в недоумении подумал я.
      - Мы надеемся, что сны дадут ключ к разгадке, как удалось колонистам разрушить эльетиммскую магию. Мы изучаем то немногое, что знаем об эфирных заклинаниях, но пока не можем ни обнаружить их, ни противостоять им.
      - И вы хотите узнать, как уничтожить их колдовство, если эльетиммы решат атаковать всеми своими силами в придачу с эфирной магией в качестве поддержки?
      Это не лишено смысла, надо отдать магам должное. Но зачем так скрытничать? Если не все Собрание, то хотя бы мессира должны были поставить в известность.
      - Никому из нас это теперь не повредит, разве что озадачит старых жрецов, когда им перестанут удаваться чудеса, - пожал плечами Шив. - Для всех по эту сторону океана эфирная магия умерла вместе с Империей.
      - Выходит, мне дали этот меч в надежде, что я увижу во сне ответы для Планира? - Я был возмущен до глубины души: как смеют эти чародеи использовать мессира будто птицу на игровой доске?
      - Мы, то есть Планир и Совет Магов, пытаемся подобрать к этим древностям людей, похожих на их первоначальных владельцев. - Шив оживился. - Ты - воин. Ты видишь странные сны? Мы вполне могли бы узнать что-то важное, если б ты постарался вспомнить их.
      - Ты хочешь сказать, вместо того чтобы вышвыривать их из своего ума? Я ведь уже начал бояться, не превращаются ли мои мозги в воду, а то вытекут струйкой из ушей, и все. - Я старался не повышать голос, так как спор привлек бы к нам излишнее внимание.
      - Не понимаю, с чего ты это взял? - неестественно удивился Шив.
      Легко ему говорить, эльетиммский колдун не выворачивал его голову наизнанку. При мысли о магии, вторгающейся в мой спящий ум, мурашки побежали по коже, как вши под рубахой нищего. Первым моим желанием было отдать Шиву меч, но нет - ведь это подарок мессира мне на Солнцестояние, знак его восхищения. И я не отдам его никакому магу. И плевать мне на любые сны, да будет на то воля Аримелин.
      - Что бы ни сделали колонисты, эльетиммам стоило потратить время, чтобы тоже это узнать, - рассуждала Хэлис. - Вдруг им удалось бы все перевернуть? Это увеличило бы их силу? Даже просто не позволив нам ничего выяснить, они сохранят свое тактическое преимущество. Может, потому они и охотились за Вилтредом?
      Я запустил руки в волосы и поморщился, зацепив колтун, который давно следовало выстричь.
      - Надо залезть в воду, пока я еще могу шевелиться.
      Я резко встал, не слушая ободряющих изречений Шива. Служанка с лоснящимися волосами проходила мимо, и я схватил ее за руку.
      - Я хочу ванну и побольше горячей воды в моей спальне, да поскорее.
      Девица испуганно вырвала руку. Видно, я слишком сильно ее сжал.
      - Прости.
      - Распоряжусь, как только выдастся минутка, - не очень уверенно пообещала она, и я отправился наверх ждать.
      Расхаживая по комнате, я чувствовал, как меня начинает знобить. Все тело ломило, и я запоздало понял, что должен смердеть, как загнанная лошадь. Наконец прибыла вода. Приятно горячая, она расслабила мускулы и помогла смягчить негодование от только что услышанного, но не скажу, что я был намного счастливее, когда вода начала остывать. Одно дело - выслеживать Ледяных Людей, такая работа меня вполне устраивала. Но эта новость, что мы, возможно, стали добычей, была определенно скверной, а уж о том подозрении, что из меня сделали ягненка, привязанного к колышку для приманки волков, не хотелось и думать. Но интересно, чья это была идея? Шива? Или это все с самого начала - задумка Планира? Что все-таки сказал мессиру Верховный маг? Объяснил этот хитрый чародей ситуацию со снами или просто намекнул, что меч стал бы достойным подарком от благодарного патрона? Наверняка просто намекнул. Все прочее нарушило бы клятвы, что связали Д'Олбриота и меня. Те же самые клятвы обязывали меня хранить этот клинок и продолжать работать с Шивом. Я не мог уклониться от задания, но будь я проклят, если не вытрясу из Шива все, что мне нужно знать.
      Я пристроил зеркало на коленях и, бреясь, принялся размышлять. Почему бы не разыграть эти руны наоборот? Какая разница, эльетиммы найдут нас или мы - их? Никакой, пока маги за ними следят. И для моей клятвы Айтену это тоже несущественно. Надо лишь оставаться начеку и не терять головы. Мое отражение в полированной стали выглядело уже не столь мрачным, и я вспомнил любимую поговорку моего отца: "Строй для бурь и надейся на солнце". Это достойный лозунг для каменщика, но самое время и мне взять его на вооружение. Я покачал головой. Что подумает отец, когда узнает, во что я ввязался? Надеюсь, он примет все со своим обычным спокойствием. Он непременно поймет меня, когда познакомится с Ливак. Я очень рассчитывал на него, чтобы переубедить маму.
      Стук в дверь распугал мои мысли. Обернувшись, я увидел, как щеколда поднимается.
      - Спинку потереть не надо? - Ливак проскользнула в комнату и прислонилась к двери. Она улыбалась, но в глазах проглядывала неуверенность.
      - Не откажусь.
      Я сместился вперед и глубоко вдохнул от удовольствия, когда Ливак начала оттирать мои ноющие плечи грубой полотенечной тканью.
      - Еще я прихватила у Вилтреда масло для растираний. - Ливак наклонилась, коснувшись губами моих волос. - Я подумала, что оно пригодится.
      - Хорошая мысль.
      Я вышел из воды, расстелил полотенце на кровати. Ложась, услышал, как Ливак запирает дверь на засов, и улыбнулся в подушки: пусть Шив ночует на ее постели, целомудрию Хэлис все равно ничто не угрожает.
      - О том, что мы говорили внизу... - Ливак села возле меня и закатала рукава.
      - Не хочу это обсуждать, не сейчас, - перебил я ее резче, чем намеревался.
      - Хэлис попробует что-то выведать у Найла. - Ливак вылила на ладони немного масла, и я почувствовал острый запах листьев драконова дыхания. Он выглядел довольно страстным, когда они рассуждали о тактике игры.
      - Я рад, что этот бугай ей приглянулся, вот только не пойму, чем.
      Ливак засмеялась и стала втирать масло в мои мышцы.
      - Хэлис нравятся мужчины, рядом с которыми она чувствует себя маленькой и женственной.
      - Тогда выбор у нее невелик, если поблизости нет заезжей борцовой труппы, - пробормотал я.
      - Ты удивишься, но в постели она не так уж плоха. Ливак наклонилась, и тяжелые груди задели мою спину через мягкое полотно ее рубахи. С мимолетной тоской я подумал, не ограничимся ли и мы одной постелью, без всяких связующих нас уз. Я начал говорить, но Ливак принялась массировать неподатливый бугор мускулов на моем плече, и гусиная перина задушила мои полуоформившиеся слова.
      - Что ты сказал?
      - Ничего.
      Я вытянулся под ее умелыми руками, благодарно мыча, пока она заботливо изгоняла из моего тела невыносимую боль.
      - Все еще одеревенелый? - спросила она, закончив процедуру, показавшуюся мне полусезонным удовольствием.
      - Только там, где нужно. - Драконово дыхание оказывает на меня такое же действие, как и на большинство мужчин.
      Я перевернулся, и Ливак захихикала.
      - Вот интересно бы взглянуть, что там делает Вилтред с содержательницей пивной.
      - Забудь о Вилтреде. - Я схватил ее в охапку и свирепо притянул к себе.
      Ливак была такой же горячей, как я, и восхитительно содрогнулась от наслаждения, когда я стянул с нее рубашку. Созерцание ее мягких грудей, наливающихся упругостью в свете лампы, начисто выгнало из моей головы все мысли о разговорах. С растущим желанием я потянулся к этой женщине. Ее ответное прикосновение было уверенным и настойчивым и вновь обожгло меня огненной дрожью. Она жадно отвечала на мои ласки, даря и принимая наслаждение в острой радости взаимного узнавания. При всей новизне ее тела под моими руками, мы сошлись с легкостью пары, женатой не меньше поколения, двигаясь с текучим, инстинктивным ритмом, который так естественно приходил к нам и раньше. Изо всех сил я сдерживал свою ненасытную страсть, пока не почувствовал экстаз женщины, и тогда отдался все сметающим волнам неизъяснимого восторга, которые обрушились на меня, затопляя и увлекая за собой. Потом мы отдыхали. Сердце Ливак билось возле моего, и я знал: мой пульс и впредь еще долго будет вторить ее пульсу, каковы бы ни были ее чувства ко мне и что бы там ни сулило нам будущее. Ощущая, как смешиваются наши дыхания, мы погрузились в глубокий, освежающий сон.
      Глава 3
      Письмо, взятое из Первого Приложения к сделкам купцов-предпринимателей Кола, том 8, 126-й год Свободы города Кола.
      Мои достопочтенные братья по коммерции!
      Полный самых радужных упований, я надеюсь, что это письмо найдет вас в здравии и процветании. Не сомневаюсь, вас удивят мои слова, принимая во внимание мое последнее сообщение из хаоса Триолла.
      Итак, к делу. В дебетных колонках, не скрою от вас, мы несем тяжелые потери. Порт в Триолльской бухте был подчистую разграблен отрядами герцога Драксимала. Товары и прибыли от торговли за этот год между Триоллом и Алдабреши теперь проигрываются в лагерях да идут на украшения грязных солдатских потаскух. Кроме того, эта их война - не просто летняя гроза. Если кто-то говорит вам, что все уляжется к Солнцестоянию, отведите глупца в игорный дом, запишите ставки и сдерите с него все до последней марки, что найдется в его сундуках. Возможно, эта война началась с притязаний на трон, но она превращается в борьбу за самую плодородную землю, доступ к рекам и морю и тому подобное. Я не представляю себе, как Парнилесс избежит участия в ней, а вместе с тем и последняя приличная гавань на этой стороне Тормалина станет не безопаснее пиратского гнезда. Коммерция в Лескаре так же мертва, как человек с ножом в горле.
      Откуда тогда взяться надеждам, спросите вы. Позвольте же объяснить. Я пишу сие письмо в деревушке под названием Релшаз. Сама деревушка не более чем скопище грязных лачуг прямо в дельте Рела, и пока у этого места есть только одно достоинство для его рекомендации - его положение. Оцените преимущества порта, таким образом расположенного: Рел судоходен до Абрея для любых судов, а баржи могут проходить еще дальше, фактически до самого Далазора. Поселение здесь могло бы привлечь торговлю из большей части восточной Каладрии, и если коммерция в Лескаре все же возродится, такой порт идеально подошел бы для хранения товаров и вытекающих прибылей.
      Мы должны действовать быстро и дерзко или упустим возможность держать в своих руках всю будущую торговлю в Каладрийском Заливе. По сообщениям моих источников, лорд Метрил из Аттарской бухты хочет расширить свою гавань, и лорд Сетель Пинеринский надумал построить ряд пристаней вдоль Ферлских дорог. Оба плана будут поданы на утверждение Парламенту на сессиях в Равноденствие, и в данном случае я не думаю, что мы услышим бесконечную говорильню, в которой так преуспело то дворянство. Оба лорда интенсивно работают, чтобы обеспечить себе поддержку при голосовании, и сотрудничество было ловким ходом с их стороны. Я постараюсь запустить лисицу в их курятник, а вы тем временем должны найти средства, чтобы начать строительство гавани до прихода зимних штормов. Я знаю, как трудно собрать такие деньги в этот самый скудный из годов, но мы должны смотреть дальше кратковременных потерь на долговременные прибыли.
      Ваш торговый партнер Джерам Гилтхенд
      Релшазский паром, Каладрия, 27-е поствесны
      Никто из нас так и не понял, что стоит за интересом Найла к моему мечу, но скоро эта проблема осталась позади вместе с караваном мулов, ибо мы свернули на Западный тракт к Адруллу. Отчасти для того, чтобы срезать длинный изгиб реки, отчасти - чтобы захватить Овражный большак и посмотреть, не удастся ли напасть на след второй группы эльетиммов. Но пи в одном из трактиров о них и слыхом не слыхивали, и мы пришли к выводу, что эта группа, должно быть, направлялась в Энсеймин, если это и в самом деле были Ледяные Люди. Я не забыл про них, но решил, что можно пока не забивать ими голову.
      Наш путь вел нас через те скучные каладрийские рыночные городки, которые вскоре стало трудно отличить друг от друга. Шив выглядел довольным. Каждый вечер маги плескались в своей гадальной чаше, раз за разом убеждаясь, что эльетиммы, ограбившие Вилтреда, по-прежнему направляются в Релшаз.
      Чем дальше на юг, тем становилось теплее. В дневную жару мы ехали в одних рубахах, и настроение Вилтреда заметно улучшилось: солнце умалило его боли. Тенденция последнего поколения к огораживанию зародилась в Южной Каладрии, и эта земля за живыми изгородями и стенами выглядела все более упорядоченной, а скот - более лоснящимся и крепким. Вокруг попадалось все меньше коров и кукурузных полей, зато больше овец и виноградников; города выросли настолько, чтобы обзавестись трущобами и нищими, и движение на дороге заметно оживилось. Я почти убедил себя, что еду под защитой гор на юг, к Зьютесселе.
      Я даже повеселел - погода и местность все сильнее напоминали мне родину. С помощью Ливак я спал крепче, но чувства ее, как и прежде, оставались для меня загадкой; мы оба предпочитали радость плотских утех любым тяжелым разговорам об уготованном нам будущем. Наконец утренний ветерок принес из-за холма сырое, пасмурное дыхание великого устья Рела: смесь ила, гниющего дерева, водорослей и рыбы. Въехав на холмистую гряду, протянувшуюся вдоль берега, мы увидели внизу сияющий Релшаз, плотное скопление побеленных зданий, уверенно теснящихся на островах между широкими черными рукавами реки. Илистые воды с холмов Каладрии и равнин Лескара обвивали город и огромным темным пятном уходили в мерцающее море. Под солнцем поздней весны Лескарский Залив казался синим, как крыло зимородка, а с далекого горизонта мягко накатывали волны. Я вдохнул полной грудью, смакуя резкий привкус соли в воздухе. Он не имел той чистой остроты моего родного, бурного океанского побережья, но все же это был запах моря.
      Однако вскоре и от того слабого намека на открытую воду не осталось и следа - дорога, петляя, начала спускаться с холмов. Там, внизу, Пряный тракт и Речная дорога встречались на широкой, вытоптанной рыночной площади, где некоторые торговцы предпочитали совершать куплю-продажу, чтобы не тратить время и деньги на переправу в город. Мы с трудом протискивались сквозь толпу людей, галдящую вокруг на разных языках, с мулами, волами и повозками, а из-под ног поднималась пыль, от которой першило в горле.
      - Пусти меня вперед.
      С тех пор как Хэлис сняла швы с руки Шива, он твердо держал поводья своего коня, и я охотно уступил ему дорогу. Злобный вороной растолкал двух тонконогих мулов, и под брань их владельца я скользнул вслед за магом. К счастью, чалой Вилтреда не хватало мозгов, чтобы пугаться этого хаоса, поскольку Ливак пришлось взять упряжную лошадь под уздцы, дабы заставить ее идти. Хэлис щелкнула кнутом, и упрямое животное нехотя сдвинулось с места.
      - Долго нам ждать парома? - перекрикивая гвалт, обратился я к Ливак, когда мы остановились у деревянных мостков, обвешанных водорослями, под которыми темнела зловонная илистая жижа.
      Ливак пожала плечами.
      - Час, не меньше.
      В этот миг над мутными водами разнесся колокольный звон.
      - Люблю быть там, где есть настоящие часы и регулярные куранты, заметила она.
      Моя городская кровь шептала мне то же самое.
      Через реку мы переправились скорее, чем ожидалось, ибо на этот раз, оценив давку у мостков, я проскользнул вперед и встретил паромщика теплым рукопожатием с вложенной внутрь каладрийской маркой. Как только дилижанс прогрохотал по деревянному настилу на широкую палубу парома, оставляя достаточно места для нас и нашего шарабана, паромщик взмахом руки велел нам садиться впереди страшно обиженного виноторговца.
      - Повезло, - заметил Шив.
      - Ничего подобного, - покачал я головой. - Тут главное - знать, как проворачиваются дела в порту.
      Мы стояли у перил и смотрели на закованных в кандалы потных рабов. Они налегали на дубовые рукоятки, поворачивая гигантские барабаны, на которые наматывались тяжелые цепи, несущие паром через темные бурные воды реки. За ними, на другой стороне, гомонила еще одна толпа, желающая покинуть город. Облепленные грязью ребятишки играли на отмелях и копались в мусоре, а когда паром подошел ближе к берегу, побежали к нему, протягивая ручонки за медяками.
      - Кто бы мог подумать, что здесь до сих пор не возвели настоящий мост, - кисло пробурчал Вилтред. - Хотя бы на каладрийской стороне.