- Дыши, Райшед, дыши, демон тебя раздери!
      Теперь эта свинья хлопала меня по лицу, и я с усилием приоткрыл глаза, чтобы посмотреть в расплывчатое лицо, состоящее из каких-то странных движущихся углов. Но постепенно углы соединились в полное лицо человека средних лет, с короткими каштановыми волосами и темными глазами, слишком близко посаженными над острым носом. Блеск серебра на его руке возбудил на какой-то миг мое любопытство, однако опознавание его требовало большой натуги, и я снова закрыл глаза.
      - Райшед!
      Этот голос мне знаком. Я узнал его, и это отвлекло меня от соблазнительной дремоты. Кто она такая, сонно подумал я. Она явно расстроена. Это меня немного расшевелило. Кем бы она ни была, она расстроилась из-за меня. Что я сделал не так?
      - Очнись, Райшед, вернись к нам.
      Первый голос становился заметно раздраженным, поэтому я снова открыл глаза, и еще одно лицо медленно обретало резкость: волосы - цвета осени, глаза - цвета летних листьев. Это владелица знакомого голоса, решил я почему-то. Я закашлялся и сразу задышал легче, и мои мозги стали медленно собираться воедино.
      - Ливак?
      Теперь я вспомнил ее имя и попытался заговорить, но мой ум казался отделенным от моего голоса. Вторая попытка увенчалась слабым писком, но я был вознагражден: пожатие моей оцепенелой руки вызвало приятное ощущение, хоть мне при этом чудилось, будто я в трех парах зимних перчаток.
      - Райшед, ты с нами?
      Опять первый голос. После небольшого усилия я определил его - Планир, Верховный маг, тот самый ублюдок, который втравил меня в эти неприятности. Волна горячего гнева, хлынувшая за этой мыслью, должно быть, вновь пробудила мой разум, и через мгновение я вспомнил, кто я и где нахожусь.
      Я снова закашлялся и почуял специфический запах тассина.
      - Я сказал, никаких наркотиков, маг. - Я повернул голову и бросил на него обвиняющий взгляд. К моей немалой досаде, я все еще не мог поднять голову.
      - Мы пришли к выводу, что нуждаемся в них. - Планир нисколько не извинялся, но это даже не удивило меня. - Тонин обнаружил, что твои защиты против его ритуала слишком сильны и их не сломить без тассина.
      - Прости, я знаю, что я говорил, но ты должен помнить: все это неизведанная земля.
      В интонации говорившего слышалось искреннее огорчение, и, уловив его солурский выговор, я вспомнил, что слышал его несколькими минутами раньше. Тонин, так его зовут. Ученый и ментор из Ванамского Университета, он приехал в Хадрумал вместе со своими студентами с целью изучить те немногие заклинания эфирной магии, что были пока обнаружены.
      - Ты получил, что хотел, маг? - хрипло спросил я, не осмеливаясь сам вспоминать, чтобы не погрузиться снова в тот удушающий хаос колдовства.
      - О да, Райшед, несомненно.
      Мои мозги все еще затуманены, понял я; торжество в голосе Верховного мага не наполнило меня ожидаемым страхом.
      - Спасибо, спасибо тебе огромное, - продолжал маг, надевая поверх рубахи черную мантию. - Ты даже не представляешь, как ты нам помог. А теперь извини, у меня масса дел, да и тебе нужно время, чтобы оправиться. Отрик, Узара - пожалуйста, со мной.
      Без дальнейших извинений маги вытряхнулись из комнаты, а я остался с Тонином и Ливак. Я с трудом повернулся на бок и оперся на локоть, дрожа от изнурения, природы которого, хоть убей, не мог понять. Ливак сидела на табурете возле моей постели, потирая руки, побелевшие от неистового пожатия. На ее пальце краснела вмятина - отпечаток широкого кольца, внезапно ошеломивший меня.
      - Это я сделал?
      - Ты или Д'Алсеннен, трудно сказать. - Слабая улыбка ничуть не смягчила ужас в ее зеленых омутах.
      - Это было так плохо? - Я ухитрился совладать со своим голосом, что при данных обстоятельствах было настоящим подвигом.
      Ливак содрогнулась.
      - Это было очень странно, - медленно вымолвила она после долгого молчания. - Ты просто куда-то исчез. Не было ничего от тебя, Райшеда, в том, что ты говорил, как вел себя, даже как двигался. Был только этот парень, Д'Алсеннен, носивший твою кожу и смотревший из твоих глаз. - Она прижала руки к лицу. - Твои глаза, Райшед... они стали совершенно голубыми, бледными как лед и словно неживыми. Аримелин, прости меня, но это было отвратительно!
      Я потянулся к ее руке, и, немного поколебавшись, Ливак дала ее мне. Я схватился за нее, как тонущий; глядя друг другу в глаза, мы вместе вспомнили смерть Айтена.
      - Мне так жаль, что пришлось подвергнуть тебя этому, - нерешительно произнес Тонин, теребя разрезные рукава своей фиолетовой куртки, - нового шедевра североэнсейминской моды, - которую он носил без всякой бравады. Признаться, я действительно рассчитывал на более показательный контакт, чем мы получали с другими людьми, принимая во внимание ту исключительную общность, что установилась у тебя с мечом Д'Алсеннена, но такого эффекта не ожидал. Я понятия не имел, что это будет так опасно. У меня нет сему объяснений, но я сейчас же займусь этим делом.
      Потрясение в его голосе вынудило меня осознать, что я прошел через что-то более драматичное, чем думал. Все еще немного отупелый, я снова повернулся к Ливак.
      - Ладно, зато теперь все кончено. Больше никаких снов и никаких голосов в моей голове.
      Она посмотрела на Тонина, и я проследил за ее взглядом: лицо ментора стало испуганным, а затем виноватым.
      - Все кончено, не так ли? - угрожающе спросила Ливак. - Ну...
      Тонин нервно прижал к груди свои записки, и я вспомнил мелькнувшую еще раньше мысль, что он чересчур робок для человека такой комплекции и такого положения в ученом обществе. Его руки тоже были мягкими, никогда не знавшими ничего более грубого, чем перо и бумага.
      - Планир соврал мне?
      Я ухитрился сесть и инстинктивно поискал глазами меч. Все еще рассуждая слишком заторможенно, я подумал, что мог бы расправиться им с Верховным магом, и только потом вспомнил, что именно этот проклятый клинок и загнал меня в сети Планира.
      - Никто не лгал тебе, во всяком случае, не нарочно. - Ментор подошел ближе и сказал гораздо увереннее: - Просто мы не понимали, с чем имеем дело. Мы все были введены в заблуждение недостаточной информацией. Мы думали, будто эти сны - отзвуки прошлого, заключенные в артефактах. Теперь мы знаем, что в каждом таком предмете присутствует само сознание его первоначального владельца, которое сообщается с бессознательным умом владельца нынешнего. Но этого никак нельзя было предвидеть.
      - Темар не просто сообщался с моим бессознательным умом. - Я едва сдержал себя, чтобы не зарычать. - Так ты говоришь, что он по-прежнему присутствует в моей голове?
      - Боюсь, пока это так, - с искренним сожалением вздохнул Тонин. - Я немедленно засяду за работу, просмотрю все ссылки и тот архив Аримелин, поишу, чем можно тебе помочь.
      Меня так и подмывало сорвать на нем свою безграничную ярость, но простая справедливость удержала меня. Это была не вина Тонина, и, если ему можно верить, даже не вина Планира. Кроме того, я начал склоняться к мысли, что эти нехарактерные приступы гнева вовсе не мои, а Темара. Когда я свесил ноги на пол, волна безнадежности и уныния окатила меня - во всем теле ощущалась такая слабость, словно я четыре дня провалялся в постели с лихорадкой.
      - Выходит, я зря рисковал своей жизнью и рассудком?
      - Вовсе нет! - замотал головой Тонин. - Теперь мы знаем, что случилось с колонистами в Кель Ар'Айене...
      Едва он это сказал, как огромная пещера, полная неподвижных фигур, встала перед моими глазами. Я задохнулся и уцепился за кровать, чувствуя, как рвется под моими пальцами льняная простыня. Сердце бешено забилось, кровь пульсировала в голове, пока я не изловчился и захлопнул дверь в то видение.
      - Райшед? - сказала Ливак с ненавистной мне неуверенностью.
      - Да.
      Я открыл глаза и прищурился, пытаясь изобразить утешающую улыбку, но, видимо, не получилось.
      - Сэдрин спаси нас, я это ненавижу! - взорвалась Ливак с яростью, которая показалась мне тусклым эхом моего собственного гнева.
      В этот миг приоткрылась дверь.
      - Как он?
      - Входи, Шив, - устало буркнул я. - Я уже на ногах и в сознании. Чего мне еще желать?
      Не знаю, что увидел маг на моем лице, но его это явно потрясло, а я, наоборот, немного развеселился. Шив виновато посмотрел на Ливак, испепелявшую его взглядом.
      - Я зашел узнать, не хочешь ли пойти ко мне, если чувствуешь, что готов. - Шив покосился на Тонина. - Но если тебе нужно остаться здесь...
      - Я пойду.
      Опираясь на плечо Ливак, я осторожно поднялся на ноги.
      - Может, лучше подождать... - робко запротестовал Тонин, когда мы направились к двери.
      - Нет, спасибо. - Я глубоко вдохнул и, чтобы не упасть, схватился за дверную ручку. - Лучше найди способ выгнать Темара Д'Алсеннена из моей головы раз и навсегда.
      Выйдя на улицу, я с изумлением обнаружил, что солнце сияет высоко в голубом небе, усеянном белыми барашками облаков. Неужели уже полдень? Но разве мы не начали эту чушь сразу после завтрака? Рано утром я отправил Шива с посланием к Планиру и в положенное время уже сидел, покорно вслушиваясь в непонятные, архаические скандирования Тонина. Я подозревал, что это испытание окажется не из приятных, однако никак не ожидал, что совершенно потеряю себя. Но, очевидно, именно это и случилось, и если молодой Д'Алсеннен столько времени управлял моей головой, неудивительно, что я чувствую себя так паршиво.
      - Пойдем. - Шив взял меня под другую руку. Тяжело опираясь на обоих, я побрел к сомнительному убежищу - домику Шива. После драматических событий, еще свежих в моей памяти, было чудно созерцать вокруг нормальную жизнь: женщин с рыночными корзинами, мужчин, доставляющих вязанки дров, детей, прыгающих через веревку у коновязи. Люди бросали на нас любопытные взгляды и, вероятно, думали, что я пьяница, нагрузившийся с утра пораньше, но меня это меньше всего беспокоило. Все мои силы уходили на борьбу с назойливыми воспоминаниями Темара. Я продолжал видеть Авилу, подхватившую Гуиналь, когда та упала в обморок на корабле; Ден Феллэмиона, опиравшегося на плечо Гуиналь на собрании в поселении; Вахила, который поддерживал раненого, когда они в панике бежали от вторгнувшихся эльетиммов. Летнее солнце пригревало спину, но холод той далекой и давно забытой пещеры, казалось, въелся глубоко в кости и глодал меня, несмотря на хадрумальский зной. К тому времени как Перид открыл нам дверь, я снова дрожал, и не только от усталости.
      Увидев, в каком я состоянии, Перид бросил укоризненный взгляд на Шива.
      - Надеюсь, теперь твой Планир доволен, - процедил он. - Ведите его в кухню.
      Полулежа на скамье, весь закутанный в одеяла, я начал понемногу согреваться, чему весьма способствовала большая стопка белого бренди. Тепло разлилось по всему телу, и я на миг усомнился, благоразумно ли пить спиртное, но, если честно, я чувствовал себя так скверно, что хуже уже просто не могло быть. Дыша медленно и глубоко, я напомнил себе, каким трудным бывает выздоровление от любой лихорадки или раны. Все дело в правильном подходе, не так ли? Это тоже рана, только иного рода, и я с ней справлюсь. Бессмысленно выходить из себя, если этим ничего не выгадаешь. Разве я не усвоил эту истину много лет назад? Хватит, я уже поклялся себе, что впредь буду сам держать румпель своей жизни, так почему бы не начать прямо с сегодняшнего дня? Да, все это - храбрые слова, пока никто, кроме меня, их не слышит. Я закрыл глаза и стиснул зубы, восставая против всяческих воспоминаний.
      Шив скрылся наверху, но через какое-то время появился снова, уже в парадной мантии из зеленого сукна поверх обтягивающих штанов и чистой льняной рубахи. Перид поправил ему воротник, но в его глазах не было прощения, даже когда они с Шивом обнялись.
      - Так что происходит теперь, Шив? - сердито поинтересовалась Ливак.
      - Планир созывает полное заседание Совета сегодня после полудня. Он хочет, чтобы ты пришел, Райшед.
      - Он не в состоянии говорить! - разгневался Перид.
      - Не говорить, только слушать и высказать свои замечания, если захочет, - успокоил его Шив. - А заодно узнать о намерениях Планира. Ты так глубоко вовлечен во все это, Раш, что, по мнению Верховного, будет только справедливо, если ты будешь участвовать в принятии решения.
      - А ты что думаешь? - Я посмотрел на Ливак.
      - Я это ненавижу, - бесхитростно ответила она. - Я не доверяю магам. Прости, Шив, но я никогда вам не доверяла.
      - Я обязан довести дело до конца, - напомнил я ей, - если хочу взять назад свою клятву и сохранить честь.
      Ливак в сердцах заскрежетала зубами.
      - Знаю, но у меня все равно от этого мурашки по коже бегут.
      - Поверь, я понимаю. - Я устало закрыл глаза.
      - Кто-нибудь хочет есть? - спросил Перид больше для того, чтобы что-то сказать.
      В полном молчании мы сели за стол. Неуклюжий в своем облачении, Шив помог расставить блюда с какой-то случайной едой. Я поковырял хлеб, но меня по-прежнему тошнило, и я с облегчением оттолкнул его, как только над городом медленно зазвонил большой колокол и маг вскочил на ноги.
      - Это вызов Совета. Идемте.
      Мы с Ливак переглянулись и последовали за Шивом.
      - До скорой встречи, - помахал нам Перид, озабоченность на его лице боролась с раздражением, когда он смотрел на своего партнера, уже шагавшего по улице впереди нас.
      Я страшно обрадовался, обнаружив, что силы вернулись к ногам; я не собирался предстать перед этим Советом, опираясь на Ливак, как бы сильно Планир ни хотел там меня увидеть. Мы медленно дошли до Зала, где под аркой нас с нетерпением ждал Шив.
      - Сюда. - Он устремился к неприступной двери, столь основательно обитой железом, что выдержала бы любой таран.
      За ней оказалась короткая лестница, а наверху - еще одна мрачная дверь с глубоко вырезанными в дереве символами и металлическими скрепами на железных болтах. Но меня это не устрашило, мне не раз доводилось стоять пред Императорским троном во дворце Тормейла. Вспомнив о дворце, я невольно споткнулся: перед глазами снова возник разрушенный эльетиммами Зал, каким я его видел в предсказании Вилтреда.
      Сама палата Совета действительно производила впечатление, это я признаю. Я даже не сразу понял, что там нет окон, настолько светло было внутри. Но этот свет не имел ничего общего с солнечным - он исходил от шара чистого сияния, висевшего в центре сводчатого потолка, - видимое проявление магии, имеющей здесь свое средоточие. Палата представляла собой круглое помещение; вдоль стены, выложенной из желтого камня, были расставлены темные дубовые кресла разных веков и стилей, за каждым находилась ниша. В середине, прямо под шаром света, возвышался пустой круглый помост. Кто взойдет туда, притягивая к себе все взгляды? Это буду точно не я.
      Маги самых разных возрастов и наружности гуськом входили в огромную палату: старые и молодые, степенные и бесцеремонные, самоуверенные и настороженные. Одни шагали быстро, и лица у них были озабоченные, другие шли медленно, а у двоих вид был откровенно рассеянный - и эти двое были самыми молодыми. Одни щеголяли в нарядах, достойных Императорского двора, другие выглядели так, словно только что вышли из чайной. Не все спешили занять место, тут и там кучковались мужчины и женщины, дабы обменяться мнениями. - Сюда.
      Шив подвел нас к трем простым стульям возле самой двери. Прижавшись к спинке, я разглядывал присутствующих магов и пытался угадать, как будут проходить дебаты. При появлении Верховного все разговоры прекратились, но только на один миг. Планир энергично устремился к своему месту, следом за ним шагали Отрик и Узара. Все трое были в парадных мантиях из блестящего шелка. Я вспомнил Отрика: во время нашего плавания с Ледяных островов он сплетал ветры в своих руках, чтобы уничтожить эльетиммские корабли погони. Тогда старый чародей больше напоминал пирата, но сейчас, чеканя шаг по желтым плитам пола, он выглядел как настоящий маг, его лазурное платье сверкало вышивкой, изображавшей облака, среди которых пряталась едва заметная фигура извивающегося дракона.
      Узара был в янтарной мантии вместо своей любимой коричневой. Сложный узор из зигзагов, вышитый серебряной нитью по переду платья, горел драгоценными камнями. Для человека, всегда казавшегося чересчур скромным, даже застенчивым, Узара держался на редкость уверенно, высоко нес голову, а в руке его был зажат тонкий стержень из белого золота.
      Когда Планир дошел до своего места, он повернулся к собравшимся, властно притягивая к себе взгляды. Он был весь в черном, безупречного покроя мантию украшала скромная, черная же вышивка, и только соболья опушка на воротнике намекала на роскошь. Волосы мага были коротко подстрижены, лицо гладко выбрито, а глаза яркие и опасные. Он напомнил мне ворона, наблюдающего, ждущего, в любой момент готового лететь сквозь радугу с вестями Элдричскому Народцу, чьи заботы недоступны пониманию смертных. Пока Верховный маг стоял в молчаливом ожидании, остальные немедля нашли свои места. Последним опустился в отполированное до блеска кресло под балдахином толстяк в сверхзатейливой мантии из красных бархатных языков пламени.
      Планир поднял руку. Я полагал, что он заговорит, но вместо этого услышал сбоку металлический шорох и повернул голову к двери. Прямо на моих глазах огромные железные полосы, в которые было оковано дерево, замерцали и начали расширяться, сливаясь друг с другом и расстилаясь поверх дверных косяков, чтобы запечатать вход сплошным листом металла. Мы с Ливак обменялись изумленными взглядами и снова воззрились на Верховного мага.
      - Итак, вы все получили доклад о том, что открыли для нас ритуалы ментора Тонина благодаря мечу Д'Алсеннена и мужеству Райшеда Тателя.
      Я сохранил бесстрастную мину, когда Планир вскользь кивнул в мою сторону.
      - Я не буду повторять эти сведения, - продолжал Верховный маг. - Время поджимает, поэтому я открываю дебаты.
      Маги в недоумении посмотрели друг на друга; это явно было отступлением от установленного порядка. Я не удивился, что первым встал толстяк в красном, его лицо давно горело нетерпением.
      - Я думаю, Верховный, эти исследования нужно считать законченными. В течение последних сезонов ты говорил нам, что твоя цель - установить судьбу колонии, и теперь ты получил ответ. Хотя всегда интересно вносить ясность в вопросы Исторических Хроник, а нынешнее открытие ученых может по праву считаться небывалым достижением, больше на эту тему сказать нечего. Колония потерпела неудачу, люди погибли, и мы должны обратить наши умы к более насущным вопросам.
      Толстяк принял барственную позу, положив пухлую, унизанную перстнями руку на грудь.
      - Магам пора играть активную роль в делах материка, и я не представляю себе для этого более благоприятного времени, чем нынешнее, когда мы имеем явное доказательство угрозы, вызывающей такое беспокойство у принцев Тормалина. По твоему настоянию мы придерживали языки, пока ментор Тонин со своими учеными пытался завершить эти исследования, но теперь пора действовать. Я знаю, скромность не позволит тебе принять всю похвалу, Планир, но Совет должен знать, что ты на своем посту Верховного мага приложил значительные усилия, чтобы обнаружить и проследить передвижения лазутчиков с этих Ледяных островов, которые прямо сейчас пытаются подорвать безопасность Тормалина и океанского побережья. Нынешний Совет должен решить, как нам избавить материк от этих коварных паразитов, ибо делая это, мы не только разом покончим со всеми их захватническими планами, но и докажем наше несомненное право участвовать в решениях правящих классов, где бы они ни находились.
      - Ты слишком уверен в своей способности прогнать эльетиммов, Калион. Полная женщина в малиновой мантии встала с кресла по другую сторону запечатанной двери. - Могу я спросить: как ты предполагаешь бороться с магией, которую мы до сих пор не в силах понять?
      - Я убежден, что это эфирное искусство - не такая уж страшная угроза. - Покровительственный ответ Калиона вызвал у меня зубовный скрежет. Его обширная задница еще не успела смять подушку, как толстяк снова встал. Ученые, трудившиеся над ее постижением в течение многих сезонов, могут показать вам намного больше, чем праздничные фокусы и диковинные трюки.
      Ливак рядом со мной заерзала, вероятно, вспомнив жестокое эльетиммское колдовство, с которым мы столкнулись в прошлом году. А мне вдруг привиделся "Лосось" с мертвой командой на борту - воспоминание Темара. Я заморгал, стараясь скрыть дрожь.
      - Думаю, ты упускаешь суть, Калион. - Самодовольная поза толстяка не подействовала на женщину. - Вопрос не в том, чего мы можем достичь этим колдовством, а в том, что могут сделать эльетиммы.
      - Разве информация Верховного мага не подтверждает неуместность таких вопросов? - Калион пренебрежительно махнул рукой. - Если его предположения верны - а я уверен, что они верны, - основа этой магии была уничтожена вместе с Империей.
      - А как насчет всей этой чуши в Архипелаге, этого культа Темной Королевы или как он там называется? - возразил маг с лескарским акцентом, оторвавшись от горсти записей. - Разве это не очевидная попытка эльетиммов создать фокус веры, чтобы обеспечить себе источник силы?
      - Знаешь, я тоже об этом думал, - с жаром подхватил его сосед. По-твоему, это значит, что есть предел расстоянию, на котором они могут черпать свой эфирный потенциал? Они в каком-нибудь смысле отрезаны от силы, накопленной на родных островах, когда находятся на материке?
      Еще несколько магов присоединились к дискуссии, и Калион неохотно сел, но по-прежнему наклонялся вперед, готовый снова вскочить. Если бы Собрание проводило свои дебаты в Тормейле подобным образом, Великие Дома никогда бы не возродились из Хаоса. Разве Верховный маг не должен руководить Советом? Я посмотрел на Планира, но, заметив его острый взгляд, решил, что все идет так, как ему нужно.
      - У меня более существенный вопрос по поводу краха эфирной магии, встал со своего места на другой стороне палаты коренастый маг в голубом. Это последнее исследование объяснило гибель колонии, но я по-прежнему не понимаю, как Высшее Искусство, или эфирная магия, называйте как хотите, оказалось фактически уничтожена. Я думал, вся цель таких рискованных экспериментов - выяснить это самое обстоятельство? Каков прогресс в данном вопросе?
      - Мы уделили этой проблеме самое пристальное внимание, Рафрид, откликнулся Узара и быстро пошел к центру палаты, неся в руке стержень. Мы утверждаем: это - исключительно вопрос равновесия. Я бы хотел напомнить всем, что понятия гармонии и симметрии были центральными в религиозной практике древних тормалинцев, хотя впоследствии эти идеи оказались в значительной мере преданы забвению.
      Узара поднял стержень до уровня глаз, а затем убрал руку, и блестящий металл повис в воздухе.
      - Ученый Джерис Армигер установил, что эфирная магия черпает свою силу из бессознательного потенциала разума. Потенциала, который значительно увеличивается, когда несколько разумов сфокусированы на общей верности или вере. Простите, я знаю, все вы, вероятно, читали его трактат.
      По выражению лиц мне сразу стало ясно, кто читал, а кто - нет, а также кто был магом, с которым не стоило встречаться за игрой в руны или в Ворона. Я увидел слабую улыбку в глазах Узары - он оглядел присутствующих и, слегка поклонившись Верховному магу, продолжал:
      - Исследования ментора Тонина говорят о том, что этот потенциал коллективный феномен, резервуар силы без определенных границ. Я уверен, он с удовольствием разберет это доказательство пункт за пунктом, если кто-либо из вас пожелает проконсультироваться с ним позже. А пока достаточно будет сказать, что две группы, владеющие эфирной магией, могут придерживаться абсолютно разных философий, следовать диаметрально противоположным убеждениям, иметь совершенно разные устремления, но при этом оставаться связанными основным принципом.
      По взмаху его руки стержень превратился в коромысло весов. В чашках на обоих его концах горкой лежали кристаллы: в одной - черные, в другой белые.
      - Госпожа Гуиналь, несомненно, обучалась практическим применениям Высшего Искусства, но у меня не возникло ощущения, что она или ее наставники в полной мере понимали основные принципы силы, которую они использовали. Уже сама молодость этой девушки говорит о не таком уж длительном периоде обучения. Поэтому мы утверждаем: в удалении столь большого числа людей из уравнения, включая несоразмерную долю обученных в фокусировании эфира, Гуиналь нечаянно вывела из равновесия всю поддерживающую структуру той силы.
      Узара щелкнул пальцами. Весы бешено закачались вверх-вниз - белые кристаллы посыпались на пол, следом за ними черные. Маг поклонился на жидкие рукоплескания и смешки, пробежавшие по комнате, и забрал стержень из воздуха. Кристаллы вместе с чашками, вспыхнув, исчезли.
      - Все это очень интересно, но мы должны вернуться к проблеме тормалинцев... - Маг Калион уже стоял, недовольно хмурясь из-за того, что представление Узары отвлекло Собрание от намеченной им цели.
      - Будь так добр, позволь и другим поучаствовать в дискуссии, мастер Очага.
      Крошечная сморщенная женщина в помятой мантии цвета зеленой листвы с усилием выбралась из кресла, тяжело опираясь на резную клюку. Тем не менее голос ее пронизал всю палату, как горячий клинок - воск. Она вперила в Узару сверкающий взор, острый как кинжал.
      - Молодой человек, мне очень трудно поверить, что эти люди со всеми их научными традициями, о которых нам рассказывали, до такой степени не понимали основные принципы своего искусства, что совершили подобную ошибку. Ни один из присутствующих здесь магов не допустил бы такой оплошности. Даже ученики второго сезона не совершили бы ее!
      Тут же встал с задумчивым видом один из молодых магов в серой тунике со скромной алой отделкой. Несмотря на то что уступал годами большинству в этой компании, держался он очень уверенно.
      - Я думаю, Шаннет, правильнее было бы сказать, что ни один ученик просто не имел бы возможности совершить такую ошибку в наше время. Здесь, в Хадрумале, за нашими плечами двадцать поколений исследовательской деятельности и доскональное понимание законов магии, относящихся к стихиям. Но все мы читали дневники тех, кто первым приехал на этот остров с Верховным магом Трайдеком, не так ли? Те ранние маги владели чисто эмпирическим знанием, не более чем фрагментами того понимания, которым мы обладаем теперь. Ограниченные познания тех магов были во многом противоречивы, поскольку добывались совершенно случайно. Ранняя история Хадрумала - это история экспериментов, история проб и ошибок, не так ли? В течение многих поколений магия широко использовалась с весьма несовершенным пониманием ее природы. Я не вижу причины, почему эти древние не могли использовать свое Высшее Искусство с такой же малой основой истинной мудрости.
      - Зачем им было объяснять ее происхождение, если они верили, что сила дана им богами? - не утруждая себя вставанием, присовокупил второй молодой маг, похожий на первого как родной брат.
      - А кто сказал, что это была ошибка? - Высокий сухощавый маг в мантии цвета охры приподнялся со своего места. - Возможно, эта девушка точно знала, что делает, убивая, так сказать, двух птиц одним камнем: она спасала своих людей и ударяла по врагу в одном заклинании.
      Немедленное сомнение, возникшее в моем уме при этой гипотезе, явно принадлежало Темару.
      - А как же ее воздействие на Тормалинскую Империю? - возразила почтенного вида женщина. - Пусть бездарное правление Немита Последнего серьезно подорвало тормалинскую власть к тому моменту, но именно крах этой магии привел к окончательному падению!
      - Я думаю, вы согласитесь, что все труды по гармонии и равновесию относятся к поколениям сразу после Хаоса! - вскочил нервный юноша рядом с Узарой. Он хотел еще что-то добавить, но смутился и опять сел.
      Я стиснул зубы и, отгоняя случайные мысли, пытавшиеся завладеть моим вниманием, целиком сосредоточился на прениях, которые становились все более широкими, по мере того как все новые чародеи подключались к обсуждению природы магических знаний. Так ничего и не поняв в их теориях, я стал наблюдать за Планиром и Калионом. Первый сидел молча, словно выжидающий добычи ястреб, а последний заметно досадовал на свою неспособность направить обсуждение в нужное ему русло. Не стану утверждать, но мне показалось, будто Планир и маг Рафрид обменялись мгновенным взглядом, прежде чем последний снова встал.
      - Думаю, мы можем принять утверждение Узары в качестве рабочей гипотезы, пока не появятся более убедительные данные, опровергающие ее, не так ли? - мягко сказал Рафрид. - И как ни интересна тема, затронутая этими дебатами, меня интересует другое: каким, по мнению ученых, работающих с ментором Тонином, должен быть их следующий шаг?
      Все взоры обратились к Тонину. Ученый медленно встал, пачка пергаментов в его руке подрагивала, выдавая взволнованность.
      - Теперь, когда у нас есть архив Аримелин из Клейта для дополнения записей обрядов Димэрион в Восточной Солуре, я думаю, мы могли бы попытаться возродить этих древних тормалинцев, если сможем свести вместе артефакты и тела. За последние сезоны мы разобрались в применении эфирных принципов для множества меньших целей, и я надеюсь, мы установили ритуалы, которые воссоединят то, что Высшее Искусство держит сейчас разделенным.
      Тихие слова Тонина всколыхнули во мне надежду, ей вторило ответное желание, идущее из глубины моего сознания. Я почувствовал внезапную уверенность, что Темар так же жаждет освободиться от меня, как я - от него.
      Рафрид стоял, терпеливо ожидая, когда волна предположений, прокатившаяся по палате, в конце концов уляжется. Наконец собравшиеся маги замолчали и, посмотрев друг на друга, снова повернулись к нему. Рафрид оглядел комнату.
      - Следует ли нам обсудить это?
      - А как же! - отозвалась женщина, первой ответившая Калиону. Подумайте о тех сведениях, что они могли бы сообщить нам, об этой эфирной магии и всех древних тайнах, сгинувших в Хаосе. - Она строго взглянула на толстого мага. - Тогда мы будем точно знать, с чем можем столкнуться в лице этих эльетиммов и их своеобразной магии.