- Шевелись, не то урежу жалованье. - Темар изящно махнул списком, как бы прогоняя его.
      Эта сцена развеселила остальных рабочих, и, к радости эсквайра, весь дневной груз был водворен на судно и надежно убран еще до того, как солнце начало садиться за горы; они понижались к перешейку, а потом снова вырастали, образуя неприступные скалы и рифы вокруг Мыса Ветров.
      - Ну теперь-то ты не скажешь, что я не заработал на выпивку? - Вахил уныло разглядывал покрасневшие ладони, пока Темар отпускал грузчиков с благодарностями и распоряжениями на утро.
      - Я угощаю, - кивнул он.
      Вахил перебросил камзол через плечо, и юноши направились в пивную.
      - Знаешь, меня тоже интересует идея этой колонии, - внезапно сказал Вахил. - Империи необходимо нечто подобное, чтобы дать людям надежду, нечто положительное, ради чего стоит работать и на что рассчитывать теперь, когда наш драгоценный император, Немит Безмозглый, умудрился потерять все провинции. Отец говорит, что та земля хороша для посевов и скота, что там есть металлы и даже драгоценные камни, словом, все, что нужно для жизни. Вот там и будет наше будущее, Темар, и, бьюсь об заклад, оно будет грандиознее, чем мы можем себе вообразить.
      - Лучше не бейся, а то последнее время тебе что-то не везет в пари. Темар толкнул кружку через липкий стол.
      - Что я слышу? Мул критикует осла за его уши? - Вахил поднял густые брови. - Напомни-ка мне, сколько ты проиграл в том борделе, когда мы последний раз вместе ездили в Тормейл?
      От ответа юношу спас посыльный, вовремя похлопавший Вахила по плечу.
      - Вас ожидают на ужин с вашими родителями, эсквайр, и Д'Алсеннена тоже. - Лакей поспешно поклонился Темару.
      - Зубы Даста, я ведь для того и шел к тебе. Но мы так чудесно развлекались, таская твои мешки, что я напрочь забыл! - Вахил залпом выпил кружку и встал, рывком надевая камзол, который угрожающе затрещал по швам. - Пошли, у нас сегодня ожидается гостья, племянница Ден Феллэмиона, что ли?
      - Ну, знаешь, ты действительно безнадежен!
      Пока они торопливо шагали за лакеем по городу, Темар нашарил в сумке, висящей на поясе, заколку для волос. Потом одернул измятый камзол и подвернул грязные манжеты.
      - Вахил! - Мессир Ден Реннион ждал на пороге скромного дома, который снимал здесь для своей семьи. Его обычно добродушное лицо недовольно хмурилось.
      - Я помогал Темару с погрузкой, - не смутился Вахил. - Это изумительный способ нагулять аппетит! Позволь мне только быстро умыться, и мы сразу же спустимся.
      - Одолжи Темару чистую рубашку! - крикнул ему отец, когда юноши уже взбегали по лестнице.
      - Не спеши, дорогой! - донесся следом безмятежный голос госпожи Ден Реннион. - Все хорошо, Ансель, - успокоила она мужа. - Я отвела им время на опоздание, когда диктовала повару меню.
      Темара никогда не переставало изумлять, как такой абсолютно неорганизованный человек мог родиться у столь педантичных и деловитых родителей? Он схватил кувшин и без всяких извинений завладел умывальником.
      - Найдешь какое-нибудь чистое белье, а?
      - Да, мессир, сию минуту, мессир, что-нибудь еще, мессир? - Вахил выдвинул ящик комода и бросил на кровать пару рубашек.
      Ежась, Темар потянулся за той, что лежала ближе. Влез в нее и скривился, глядя на свое отражение в плохоньком зеркале; придется надеть испачканный камзол, а иначе не скрыть, что эта рубаха и коротка ему, и слишком широка в плечах. Но по крайней мере она чистая, и, если повезет, качество будет заметнее, чем несоответствие размера.
      - Пошли.
      Довольный, Вахил неторопливо рылся в подносе с безделушками.
      - Одну минуту, куда ж я ее дел? А! - Он выдернул из волос кожаный ремешок и защелкнул довольно вычурную золотую заколку в жестких каштановых кудрях. - Безупречный дворянин!
      Темар улыбнулся и покачал головой. Вахил испытывал большое удовольствие, штурмуя вершины моды, и при этом нисколько не стеснялся своей полноты или изъеденного оспой жизнерадостного лица.
      Зазвенел колокольчик, и молодые люди поспешили вниз, где старший Ден Реннион мирно беседовал у камина со своей гостьей, попивая вино из бокала.
      - Это Гуиналь, барышня Тор Приминаль.
      Мессир встал и поклонился ей, Темар с Вахилом, приученные с детства манерам, поступили так же. Гуиналь присела в глубоком реверансе, зашелестев шелковыми юбками цвета пламени.
      - Как я понимаю, вы уже знакомы, Д'Алсеннен? - Ден Реннион передал Темару бесподобный стеклянный кубок ароматного красного вина.
      - Знакомы. - Темар приободрился, видя дружелюбную улыбку на лице девушки.
      - Не вижу смысла в императорских церемониях, когда мы ужинаем в скромной гостиной. Рассаживайтесь сами.
      Госпожа Ден Реннион возглавляла череду слуг, несущих тяжело нагруженные подносы. Вопреки всем претензиям на неофициальность, она выглядела величественно в сапфировом платье с широкими юбками, а в ее безукоризненной прическе блестели серебряные гребни.
      - Барышня.
      Вахил первым успел подать руку и проводить Гуиналь к удобному месту подальше от камина. Слегка расстроенный прыткостью друга, Темар сел напротив девушки, не обращая внимания на огонь, пригревающий спину.
      - Ну, моя дорогая, я слышала, ты недавно прибыла из Саррата. - Госпожа Ден Реннион широко распахнула глаза, на ее полном напудренном лице проглянуло благожелательное любопытство.
      - Два дня назад, - вежливо улыбнулась Гуиналь и положила себе с блюда скромную порцию пряных бобов.
      Темар подал ей тарелку сыров, слегка обжаренных в травах, и заметил, что на столе представлен непривычно широкий выбор не мясных яств. Госпожа Ден Реннион отличалась от других женщин поразительной осведомленностью, хотя мужчины вроде его деда и называли ее заядлой сплетницей.
      - Мы с твоим дядей крайне признательны, что ты согласилась оставить свои занятия и присоединиться к нам. - Мессир Ден Реннион с подозрением осмотрел глазированный луковый пирожок и взял вместо него ломтик кровавой говядины. - Мы крайне нуждаемся в людях, владеющих Высшим Искусством.
      Темар чуть не выронил тарелку печеной свеклы, которую протягивал Гуиналь. Откашлявшись, он отпил воды, стараясь не глазеть на девушку.
      - Ты же говорил, у вас полно народу, чтобы принимать послания и тому подобное, - заметил Вахил, подцепив ножом пару ломтиков печеного барашка.
      - В самом деле? - Внимание Гуиналь слегка обострилось. - Что это за люди, мессир?
      - О, главным образом секретари, экономы... люди достаточно обученные, чтобы посылать сообщения другому тренированному уму, но не более того. Мессир налил всем вина. - Многие из них остались без места после сокращения Империи, и, откровенно говоря, в наше время уже нет большой нужды в таких умельцах.
      - А далеко ли можно послать сообщение с помощью Высшего Искусства? Вахил выжидательно уставился на девушку.
      - Пока мы не обнаружили никаких ограничений относительно расстояния, непринужденно ответила Гуиналь. - Навыки практикующего - вот что определяет дальность и четкость связи с умом другого.
      - У нас ведь есть люди с опытом, чтобы посылать сообщения через океан, не так ли? - Слабая тень беспокойства мелькнула в глазах госпожи Ден Реннион, устремленных на мужа. - Мы не будем отрезаны от дома, Ансель?
      - Это одна из задач, которую я должна решить по просьбе моего дяди. Гуиналь улыбнулась с безмятежной уверенностью и потянулась к подносу с фаршированными яблоками.
      Темар передал ей чашку лукового соуса.
      - Значит, ты не едешь с нами? Конечно, глупо ожидать, чтобы девушка с такими связями в высшем обществе и притом хорошо образованная отказалась от своих преимуществ.
      - О, я отказалась, - успокоила его Гуиналь. - Это потрясающая возможность для меня.
      - Как так? - удивился Вахил. Девушка вытерла пальцы салфеткой.
      - В наше время Высшее Искусство используется главным образом для того, чтобы посылать сообщения, находить тех, кто пропал или скрывается, или говорить правду в Суде. Все это - нужная работа, и за последние поколения она стала жизненно важной для сохранения Империи. Не подумайте, что я не ценю тех, кто обучен таким приемам, я ценю, но у Высшего Искусства есть гораздо больше возможностей, в которых мы сейчас просто не нуждаемся. Примкнув к вашей колонии, я смогу проверить их эффективность.
      У Темара создалось впечатление, что это была заготовленная речь.
      - О каких возможностях ты говоришь? - Заинтригованный, Вахил облокотился на стол, отмахнувшись от матери, предлагающей ему курицу.
      - Ну, например, есть способы понимать речь людей, которые не знают вашего языка; как прикажете нам опробовать их, когда все по эту сторону Солура говорят по-тормалински? В наше время даже Лесной Народ и Горные Люди используют его как язык торговли и обучения.
      - Но в Кель Ар'Айене, той земле за океаном, никто не живет. - Мессир Ден Реннион оторвался от тарелки с легкой тревогой в глазах.
      Девушка сдержанно улыбнулась.
      - Это лишь один пример. Вы бы сочли полезным, если б я сказала вам, где прячется дичь в лесной чаще? Если там встретятся хищники, волки и тому подобное, вы бы хотели, чтоб я спрятала от них ваш след, установила защитные заклятия, чтобы не подпускать их к вашему скоту?
      - Ты могла бы это сделать?
      Темар подумал, что Вахил немного перебарщивает со своим острым интересом.
      - Талагрин допускает это, - уверенно кивнула Гуиналь. - Есть способы просить Сэдрина открыть проход между мирами и путешествовать из одного в другой или перемещать товары, покрывая много лиг менее чем за вздох. Можно попросить Мэвелин защитить съестные припасы от порчи, очистить воду и, наоборот, ускорить гниение отходов, чтобы удобрить почву. Грамотные молитвы Острину могут остановить кровотечение из смертельных ран или безболезненно свалят с ног животное прямо в стойле - для мясника. Попечение Дрианон может уберечь женщин от зачатия, облегчить им роды, когда они пожелают иметь ребенка, а милость Ларазион не подпустит заморозки к нежным посевам или пошлет дождь во время засухи. Высшее Искусство дает нам средства вызывать такие щедроты.
      Девушка обвела взглядом благоговейные лица сидящих за столом и, слегка краснея, положила себе немного соли.
      - Я и не подозревала! - Несмотря на светские приличия, госпожа Ден Реннион была откровенно поражена.
      - В наше время медицина и хорошее земледелие означают, что у нас есть практические средства для таких вещей, - пожала плечами Гуиналь. - Во многих отношениях это предпочтительнее.
      - И любой может научиться все это делать? - От изумления Вахил даже забыл про еду.
      - По какой-то причине Мизаен отмечает для себя отдельных людей, которые не могут, но большинство способны освоить какие-то приемы, если захотят. - В легком тоне Гуиналь таился глубокий подтекст. - Это вопрос обучения, применения своих сил. Требования тем больше, чем сложнее поставленные задачи, и потому естественно, что не столь значительное число людей находят в себе склонность к таким скрупулезным занятиям.
      - Но у тебя эта склонность есть. - Глядя на девушку, Темар спросил себя, сойдет ли она когда-нибудь с заоблачных высот учености, чтобы участвовать в обычных, житейских танцах.
      - Думаю, есть, - с надлежащей скромностью, но без всякого намека на извинение ответила Гуиналь. Она встретилась с юношей взглядом сквозь пламя свечей, и в ее глазах блеснул вызов.
      Эсквайр улыбнулся девушке, достаточно заинтригованный, чтобы не устрашиться ее талантов или связей.
      - Думаю, ты будешь ценным дополнением к нашей экспедиции, а также одним из прекраснейших ее украшений. - Он галантно поднял бокал.
      - Лучше не говори этого при моей сестре! - громко засмеялся Вахил. Эльсир твердо решила стать законодательницей красоты и моды. Бьюсь об заклад, она только для того и плывет с нами, чтобы удрать от соперничества при дворе.
      - Не слушайте его. - Госпожа Ден Реннион оглядела стол. - Если у всех положено, давайте есть.
      Дом Меллиты Эстерлин, Релшаз, 28-е поствесны
      Должно быть, всему виной был привкус соли в воздухе, пусть и грязном; я понял, что мне снился дом, когда осторожный стук слуги разбудил меня на следующее утро. Вот только странный это был сон, город выглядел как-то не так, но стоило открыть глаза - и все испарилось. Я брился у изящного мраморного умывальника и не смог сдержать улыбку: мой отец был бы наверняка поражен искусством местных камнерезов, и это при том, что город стоит на болоте.
      - Привет.
      Обернувшись, я увидел Ливак; она наблюдала за мной - свежая в бледно-лимонной льняной тунике поверх свободной рубахи с разрезами в том же алдабрешском стиле, что был в моде прошлым летом у нас дома. Парадоксально, но мягкие складки облегали ее стройные ноги гораздо соблазнительнее обычных бриджей, а цвет приятно оттенял рыжие волосы.
      - Хорошо выглядишь, - сказал я.
      Ливак коротко улыбнулась, подошла к окну и затеребила кисточки, золотящиеся в лучах раннего солнца. Она пребывала в необычном напряжении, и я слегка встревожился. Мел-лига, женщина столь же тактичная, сколь и проницательная, отвела нам комнаты не только соседние, но и с общей внутренней дверью; проснувшись один, я просто решил, что Ливак вернулась к себе.
      - Кто эта Гуиналь? - спросила она вдруг.
      Сей бессмысленный вопрос стал для меня полной неожиданностью.
      - Кто?
      Ливак устремила на меня испытующий изумрудный взгляд.
      - Кто такая Гуиналь? Это ведь тормалинское имя, да? Ты бормотал его ночью во сне.
      Забыв о бритве в руке, я покачал головой и выругался, порезавшись.
      - Да, имя тормалинское, но я никого такого не знаю.
      Я спешно порылся в памяти. Имя звучало изысканно, но немного устарело, чтобы шлюха выбрала его для псевдонима. Нет, у меня никогда не было ни завоеванной, ни купленной дамы сердца, которая бы так звалась.
      Ливак пожала плечами.
      - Ну и ладно.
      Я не был так оптимистичен.
      - Но я правда не знаю никого по имени Гуиналь.
      Ливак потупилась.
      - Я забыла, как звали твою сестру.
      У меня перехватило дыхание при внезапном явлении родного лица, уже двенадцать лет как сожженного на погребальном костре, но все еще живого в моей памяти.
      - Нет, - отрезал я, - ее звали Китрия.
      - Тогда почему ты говоришь о какой-то Гуиналь?
      Я с облегчением услышал, что ревнивая нотка в интонации женщины сменилась недоумением.
      - Наверно, это был сон. - Я вновь покачал головой, на сей раз держа бритву на безопасном расстоянии.
      От этих слов мы оба замерли, и наши глаза снова встретились в обоюдной неуверенности. Я отвернулся первым и натянул рубаху через голову, не желая углубляться в сию догадку.
      - Не говори об этом Шиву, - предупредил я Ливак. - Я честно ничего не помню и вообще не уверен, что хочу снова заполучить у себя в голове эту эфирную магию, что бы там ни приказал Верховный маг.
      - От меня он ничего не услышит. - Ливак сочувственно взяла меня за руку, когда мы спускались по лестнице.
      Она одна знает, сколь гадким может быть вторжение того проклятого колдовства. Шиву повезло: при захвате в плен он был уже без сознания, и тот ублюдок-эльетимм не выворачивал наизнанку его память, но, как верно заметила Ливак, никакое телесное насилие не сравнится с насилием над разумом.
      Меллита разбирала стопку писем за накрытым к завтраку столом, довольно улыбалась над одними и грозно хмурилась над другими. Сегодня она предпочла более строгий стиль, приличествующий ее положению, и смотрелась презентабельно в синем льняном платье с высоким воротом.
      - Вчера я отправила кое-кого навести справки, - объявила она без предисловий, когда появился Шив. - Потребуется пара дней, чтобы сложить всю картину, но я слышала, будто рынок тормалинских древностей необычайно оживлен. Цены растут, и торговцы начинают озираться вокруг в поисках чего-нибудь, связанного с домом Немита Последнего. Я дала знать, что интересуюсь всеми, кто покупает, и каждым приезжим в городе, кто продает.
      - А никому не покажется странным, что ты задаешь вопросы об этих людях? - Вилтред все еще беспокоился.
      - Как раз сейчас я составляю предложение для нового контракта, успокоила его Меллита. - Все откупщики будут задавать вопросы о всех и каждом.
      - Мы тоже можем поспрошать. - Ливак посмотрела на Хэлис, и та кивнула в знак согласия, уплетая за обе щеки великолепный мягкий белый хлеб с глянцевитым вишневым вареньем.
      - Нет, мы не хотим привлекать к себе внимания. - Шив задумчиво кромсал сладкую булочку, превращая ее в несъедобные липкие куски. - Я также не хочу пока, чтобы кто-нибудь из вас ходил поодиночке.
      Ливак рассердилась.
      - Я думала, весь смысл моего пребывания здесь - это возвращение безделушек Вилтреда! У меня есть связи, чтобы выследить эльетиммов, и именно мне предстоит взламывать ставни. Если я снова рискую шеей ради твоего Планира, то я и буду щелкать кнутом.
      - Когда дойдет до кражи, тогда, конечно, именно ты будешь составлять план. - Шив оттолкнул тарелку. - Но прежде я хочу кое с кем поговорить. Возможно, он сумеет помочь нам другими путями.
      - Ты имеешь в виду Керрита Осьера? - Меллита закончила свой завтрак, и рука замерла над серебряным колокольчиком рядом с ее бокалом. - Он будет сегодня в храме. У него назначена встреча со жрицей Мэвелин.
      Шив вытаращил глаза.
      - Как ты узнала, кого я имею в виду?
      Меллита встала и набросила на плечи охровую шаль, красочное пятно шелка добавило интересный штрих к ее наряду.
      - Я слежу в оба за магами, приезжающими в город. - Она улыбнулась Шиву с самодовольным превосходством - Я люблю выяснять, что за камни они выкапывают. Вдруг обнаружится нечто интересное! Он здесь с Равноденствия, роется в Архиве и говорит со старыми жрецами.
      Она обвела присутствующих властным взглядом.
      - Скажите слугам, если вам что-нибудь понадобится. До полудня я буду в своей конторе, потом у меня встречи с членами Магистрата. Ужинать я буду не здесь, но заеду переодеться на закате и дам знать, что я обнаружила.
      Она удалилась в вихре кружев нижней юбки, а мы повернулись к Шиву, который смотрел на нас исподлобья.
      - Ну, и каковы будут распоряжения?
      Мне только почудилось или в словах Хэлис и правда звучал сарказм? Впрочем, это не важно. Судя по выражению на лице Ливак, которое она даже не потрудилась скрыть, Шив тратит средства из очень тощего кошелька, если ждет, что эта пара будет и дальше беспрекословно выполнять его приказы. Придется поговорить с каждым из них об этом, пока наш хрупкий союз не разбился о скалы разногласия.
      - Кто такой этот Керрит? - Я передал Ливак фрукты и подвинул Шиву новую булочку.
      - Он изучает магию в Тормалинской Империи для Планира. Я мало что знаю об этой стороне работы, но Керрит посещает все главные храмы, пережившие Хаос. Он исследует то, что жрецы называют чудесами. По всей видимости, это единственный пережиток эфирной магии по эту сторону океана.
      - Ярмарочные фокусы, - фыркнул Вилтред. Шив игнорировал его.
      - Возможно, он сумеет объяснить, почему наше гадание не может отыскать эльетиммов. Возможно, он знает, как переработать заклинания, чтобы обмануть эфирное воздействие.
      Ливак его слова не убедили, но когда она хотела заспорить, я сжал под столом ее колено. Закрыв рот, женщина свирепо глянула на меня и снова повернулась к Шиву.
      - Мы послушаем, что скажет этот Керрит, но потом я намерена связаться с моими собственными знакомыми, чтобы они нашли для меня эльетиммов. Мы не можем так терять время, Шив. Мы ничего не знаем об их планах, а вдруг они нынче же уедут? Что ты тогда скажешь Планиру?
      Судя по несчастному виду мага, ее слова попали точно в цель.
      - Тогда пошли, - огрызнулся Шив, что было для него совсем несвойственно. - Встречаемся у ворот.
      Хэлис позвонила в серебряный колокольчик, и появились слуги, чтобы убрать со стола. Мы разошлись по своим комнатам. Я наполнил кошелек и встал с мечом в руке, соображая, надеть его или нет.
      - Готов? - Ливак возникла в дверях.
      - В Релшазе носят меч до полудня? - Я попытался скрыть нерешительность за легкой насмешкой.
      - Эта носит. - Ливак похлопала свой короткий клинок. - Еще она таскает при себе кучу кинжалов. Но обычно она не отвечает на вызовы у храмов, поэтому нынче утром взяла только два.
      Криво улыбнувшись в ответ на ее усмешку, я пристегнул меч и вслед за ней спустился по широкой мраморной лестнице. Я слишком нервничаю из-за этой проблемы с мечом, подумал я, ведь все равно не помню этих проклятых снов. Планир напрасно тратит время, пытаясь манипулировать мессиром и мною. Если меч привлечет к нам эльетиммов, ну что может случиться средь бела дня на глазах у множества людей, толпящихся в пределах вытянутой руки? По крайней мере мы нашли бы этих Ледяных Людей, и я не мог представить себе, чтобы Ливак или Хэлис потеряли их след при такой оказии.
      Мы пробирались через запруженный народом город, жители спешили по своим утренним делам, и вскоре мы оказались разделены: Шив сопровождал Вилтреда, а мы втроем тащились немного позади, Хэлис со своим костылем не могла идти быстро в такой толпе. Я наслаждался видами и звуками города, но заметил, что Шив злится из-за частых остановок - то нас задерживало движение, то давка вокруг пешеходных мостиков через каналы, то, к моему удивлению, старые знакомые Вилтреда, приветствующие его. Воспользовавшись одной из таких задержек, мы с Ливак купили у какого-то старика горсть куриных кусочков, кипящих в котелке на угольной жаровне; вкус растительного масла был приятным напоминанием о доме после целого сезона еды, поджаренной на бараньем жире, если не хуже. Я свирепо посмотрел на женщину, едва не протаранившую мне ребра корзиной, из-за чего чуть не уронил кулечек из грубого папируса, в который было завернуто мясо, но вместо извинения услышал колкость на невнятном релшазском.
      - Где живут все эти люди? - пробормотал я.
      Мы с Ливак опять остановились, и я вынул из кулечка последний кусок курицы.
      - Владельцы домов набивают их как сельдей в бочки. - Облизнув пальцы, она указала на боковую улицу, по обеим сторонам которой стояли многоквартирные дома, такие высокие, что заслоняли солнце от булыжников.
      Я моргнул, насчитав шесть рядов окон.
      - Здесь только кирпич и дерево... - протянул я. - Мой отец не рискнул бы строить так высоко из лучшего бремилейнского камня.
      Хэлис подтвердила мое открытие едким замечанием:
      - Некоторые определенно уходят в иной мир плоскими, как вяленая рыба. Пару раз в году здесь бывает большой обвал, да еще пожары, если особенно не повезет.
      Я покачал головой, хотя чему тут было удивляться. Так всегда и происходит в городах, где избранные правители на деле озабочены лишь собственной прибылью. Торговля - это в Релшазе все, товары свозятся за сотни лиг отсюда, покупаются, продаются или превращаются в готовые изделия облюбовавшими чердаки артелями, никогда не видящими и десятой доли цены своей деревянной, бронзовой или стеклянной продукции.
      - Значит, твой отец - каменщик? - спросила Ливак.
      В этот миг нас остановил своенравный осел, застрявший посреди узкого моста.
      - Ты разве не знала?
      - Понятия не имела.
      - А я, кажется, упоминал об этом. У него свое дело с двумя моими старшими братьями. Следующий мой брат, Мисталь, в Тормейле, готовится стать адвокатом в суде.
      - Да, ты говорил о нем, я помню.
      Движение возобновилось, и наш диалог закончился, но, пробираясь дальше по городу, я поймал себя на мысли, как все же мало мы с Ливак знаем друг о друге, о наших семьях и узах, которые связывают или - в ее случае - не связывают нас с домом. Какое значение все это будет иметь для нашего общего будущего, если, конечно, нам суждено быть вместе? Я еще бесплодно размышлял над этими вопросами, когда людской рой впереди неожиданно растаял и мы замерли в благоговейном молчании, застигнутые врасплох этим зрелищем.
      Улица осталась позади, и перед нами простерлась мощенная плитами огромная площадь. Я прищурился от яркого солнца и понял, что мы добрались до противоположной стороны города. Массивное беломраморное здание смотрело на нас, обрамленное искрящимся сапфиром залитого солнцем моря. Я таращил глаза, как пастух, впервые спустившийся со своей горы, и не стыжусь признаться в этом. После разрушения большинства главных храмов в Хаосе, усыпальницы в Лескаре и Каладрии преобладают крохотные молельни, в которых служат фактически отшельники, и при всех его размерах я ожидал увидеть в городе что-то более скромное.
      Но это роскошное здание могло бы стоять в центре Тормейла, хотя наши императоры, как правило, отличались большим вкусом в архитектуре. Массивные каменные колонны с непомерно вычурными капителями поддерживали длинный фронтон, украшенный фризом из сказочных листьев. Статуи под черепичной крышей изображали богов в сценах из мифов и легенд, и все это оплетали яркие, даже кричащие узоры. Входы между колоннами достигали в высоту два человеческих роста, резные двери блестели начищенной бронзой. Во всю ширину здания тянулась белокаменная лестница, всасывая толпы с площади.
      Вокруг ступеней храма кишели такие же толпы, как вокруг любого императорского дворца. Оборванные нищие, горожане, проталкивающиеся к своим молитвам, пристающие ко всем без разбора жрецы подозрительно цветущего вида... Когда мы подошли ближе, нас со всех сторон осадили лоточники с подносами канонических приношений и благовонных палочек. Они махали горстями в наши лица и нахваливали свой товар, стараясь перещеголять друг друга. Их крики смешивались с призывами большой группы рационалистов: они перехватывали тех, кто устремлялся к фонтану, мечтая напиться воды. Их попытки преследовать изнывающих от жажды людей, дабы обсудить свои теории о неуместности богов в современную эпоху, чаще всего не имели успеха. Кстати, это были первые рационалисты, которых я встретил с тех пор, как оставил восточный Лескар; видимо, их сложная философия находит мало приверженцев среди прозаичных каладрийцев.
      - Надеюсь, мы отыщем Керрита в этом столпотворении, - пробурчат Вилтред, распаренный и раздраженный.
      Я искренне ему сочувствовал. Для портового города Релшаз казался на удивление безветренным, а припекающее солнце напоминало о том, как далеко на юг мы заехали. Мы все еще были гораздо севернее моей родины, но в Зьютесселе всегда дуют океанские бризы, несущие желанную прохладу.
      - Давайте поглядим внутри, - предложил я. - Кажется, Меллита говорила об усыпальнице Мэвелин?
      Я протолкался мимо докучных лоточников к лестнице. Остальные устремились за мной. Внутри храма царила прохлада, от чего руки покрылись мурашками, и потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к полумраку. В воздухе висела дымная мгла от свечей и благовоний, и я испугался, что вот-вот чихну - проблема, с которой я часто сталкивался в храмах, к величайшему смущению моей матери.
      У нас в Тормалине каждая усыпальница посвящена одному божеству, но релшазцы предпочли затолкать своих богов и богинь в единое место, как свой рабочий люд в те самые тесные дома. Храм имел множество отдельных молелен, в каждой стояла своя статуя, охраняемая зоркими жрецами. Огромное пространство в центре храма было оставлено толпам народа, терпеливо ждущим в очереди, чтобы высказать свои мольбы, и даже здесь их донимали назойливые нищие. Все жрецы носили хорошего покроя мантии, подпоясанные шелковыми шнурами, на шеях висели амулеты с драгоценными камнями. Тихий шепот молящихся сопровождался непрерывным звоном монет. Я покачал головой. Бедняки идут в тормалинские усыпальницы за милостыней от жрецов, а не для того, чтобы обогащать их своими жалкими грошами.
      Шив разглядывал лица. Стараясь не отставать от него, Вилтред делал то же самое. Поскольку я в жизни не видел их Керрита, то стал искать Мэвелин среди посвящений, написанных над молельнями. Архаичные тормалинские письмена было трудно читать, к тому же они, давно затемненные свечной копотью, сливались с темнеющим известняком. Я растерялся. Дастеннин, Повелитель Бурь? Такого титула я прежде не видел. Рэпонин - просто Судья. Полдрион, Владыка Света, - это был очень древний титул для Перевозчика. Похоже, со времен падения Империи релшазская религия претерпела несколько собственных изменений. У нас дома сфера Острина - это земледелие, гостеприимство и уход за больными; здесь я видел просто веселого толстяка, отлитого в бронзе, с виноградными листьями в волосах и винными мехами в руке. Рядом с ним стоял суровый Талагрин, увенчанный рогами из черного алдабрешского дерева, охотник с луком и колчаном, его владычество над дикими местами было забыто.
      Одна статуя, у которой не обнаружилось ни одного молящегося, привлекла мое внимание, и я подошел ближе. Это был истощенный юноша, жалкий, в рваной набедренной повязке, скверно вырезанный в скверном камне: Дрен Ситарион. Дитя Голода? Упитанного вида жрец подступил ко мне и загремел блюдом для пожертвований. Я смерил его враждебным взглядом.
      - Что это? Как ты можешь поклоняться богу голода?
      - Все силы почитались древними тормалинцами, которые первыми открыли, как управлять ими посредством молитв и подношений. Расширяя свою Империю, они несли просвещение всем покоренным, и все народы научились молиться о помощи и милости в тяготах жизни.
      Самодовольство толстяка раздражало. Как всякий человек, я знаю богов назубок, но этот был здесь совершенно не к месту.
      - В Империи никогда не существовало культа голода!
      Жрец был невозмутим.
      - Много мудрости погибло, когда настали темные века Хаоса, но мало-помалу люди возвращаются к истине. Ты видел когда-нибудь такой голод, когда младенцы умирают у груди матери, потому что у той нет молока? Голод это великая сила во многих землях, и мы стараемся умилостивить ту силу, чтобы она не обрушила свою страшную кару на наш народ.
      Я не нашел, что ответить, а только фыркнул от отвращения и пошел дальше. С таким приспособленчеством жрецов рационализм, возможно, найдет-таки сторонников в Релшазе.
      - За последнее время в Энсеймине было несколько недородов, - заметила Хэлис. - А это всегда ведет к новым культам. Они не долго существуют.