Глава 8

– Изучая непроклюнувшиеся яйца, мы узнали много нового, – сказал Пол Ниитро два дня спустя во время обсуждения результатов биогенетической программы.

– Значит, пока все идет хорошо? – спросил Пол Бенден.

– Даже очень хорошо, – радостно закивала Бэй.

Цветок Ветра чуть раздвинула губы в улыбке.

– Значит, вы уверены, что наши восемнадцать птенцов вырастут во взрослых драконов? – спросил ее адмирал.

Цветок Ветра утвердительно наклонила голову.

– Мы должны терпеливо дожидаться поры их зрелости, – выспренно ответила она.

– Но смогут ли они извергать пламя и мгновенно переноситься с места на место, как это делают дракончики? – настаивал Пол.

– Я лично полагаю, что здесь проблем не будет, – ответил Пол Ниитро, когда Цветок Ветра промолчала. – Во всяком случае, применение ментасинха увенчалось полным успехом. Драконы, как выяснилось, могут телепатически общаться со своими партнерами.

– Настоящая телепатия, – кивнула Бэй. – Правда, глубина связи у всех разная. Особенно сильный и глубокий контакт у пары Коннелов-Ханраханов. У небезызвестных вам Сорки и Шона.

– Драконов сконструировали, – напыщенно сказала Цветок Ветра, – причем сконструировали так, чтобы они вступали в Запечатление с особями не своего собственного вида. В этом программа сработала. Про остальное, – она предостерегающе подняла руку, – пока говорить рано. Нам надлежит обуздать свое нетерпение и постараться получить идеальную пару.

– Самой сложной проблемой была фокусировка Запечатления на представителя другого биологического вида, – нахмурилась Бэй. – В конце концов, дракончики преспокойно телепортировались в течение тысячелетий.

– Дракончики – да, – холодно сказала Цветок Ветра, – а драконы – еще неизвестно.

– Ты же знаешь, что Китти ничего не меняла в этой способности дракончиков, – вмешался Пол Ниитро. Он не одобрял позиции, занятой Цветком Ветра, ее сверхосторожного отношения к достигнутым успехам. – Возможно, придется поработать, чтобы как следует овладеть телепортацией, но тут уж ничего не поделаешь. Все мы в детстве учились ходить.

– Должна сказать, – подхватила Бэй, – я очень рада, что молодые Коннелы запечатлели пару зверей. С их опытом ветеринаров и уникальной способностью понимать и тренировать дракончиков, лучших всадников нам не сыскать.

Цветок Ветра только неодобрительно хмыкнула, но возражать не стала.

– Надо пристально следить за развитием событий, – сурово сказала она. – Будем наблюдать, чтобы в следующий раз мы смогли избежать совершенных сейчас ошибок.

– В следующий раз? – растерянно заморгала Эмили. Бэй и Пол Ниитро тоже не могли скрыть своего изумления.

– Мы еще не знаем, станут ли сотворенные Китти Пинг создания такими, как нам нужно. Справятся ли они с ожидающими их трудностями, – судя по ее тону, сама Цветок Ветра в этом очень сильно сомневалась – Я начну все сначала, – сообщила она тоном жертвы, добровольно отдающей себя на заклание. – Проанализировав результаты вскрытия непроклюнувшихся яиц, я не могу с уверенностью сказать, будут ли размножаться сконструированные Китти Пинг драконы. Мы не должны рисковать. Пусть вероятность моего успеха мала, все равно я буду пытаться снова и снова, пока не появятся гарантии, что поставленная цель достигнута. Эксперименты еще только начинаются.

И с этими словами она вышла из комнаты, оставив своих собеседников ошалело глядеть ей вслед.

И ветеринары, и ксенобиологи даже понятия не имели, как контролировать состояние здоровья драконов – нового, только что созданного вида. Однако отменный аппетит, блеск яркой чешуи на боках и активность в движениях, заключавшихся, в основном, в хлопаньи крыльями и вытягивании шеи в поисках лакомых кусочков, казались ученым хорошим признаком. За первую неделю жизни каждый птенец стал почти на ладонь выше. Все они отъелись и выглядели уже совсем не такими угловатыми и неуклюжими, как раньше. Теперь ни у кого не вызывала сомнений кажущаяся хрупкость их крыльев – с каждым прошедшим днем все яснее проявлялась крепость формирующей их мембраны. Группа медицинской поддержки с неослабевающим интересом следила за тем, как Коннелы купают и смазывают маслом своих уже чуть подросших драконов. – Папа, она же кокетничает! – воскликнула Сорка, протирая маслом участок между спинными гребнями Фарант. – Ну как, Фарри, здесь больше не чешется?

«Меня зовут не Фарри, а Фарант, – неодобрительно отозвалась королева. – И тут уже не чешется. Зато чешется на задней ноге».

– Ей не нравится, когда я зову ее не полным именем, – с улыбкой сообщила Сорка. – Ну, подруга, тебя еще тереть и тереть!

Биологи сделали даже специальную щетку – достаточно твердую, чтобы ею можно было втирать масло, и одновременно не слишком жесткую, чтобы не поранить еще нежную кожу птенцов. Внезапно купающийся Каренат захлопал крыльями и окатил всех присутствующих холодной водой с головы до ног. – Каренат, не балуйся! – хором воскликнули Сорка и Шон. «Я была уже совсем чистая, глупыш ты этакий, – недовольным тоном произнесла Фарант, точно копируя Сорку. – Я была совсем сухая, а теперь меня снова надо мазать маслом».

Сорка и Шон дружно расхохотались. А потом торопливо объяснили промокшим до нитки зрителям, что смеются они вовсе не над проделкой Карената, а над словами недовольной Фарант.

Шон подал знак своим дракончикам, сидящим неподалеку, и буквально через миг на промокших людей посыпались полотенца.

– Здорово это у вас получается, – с чувством сказал Рэд Ханрахан, вытирая голову.

– Они нам здорово помогают, – кивнул Шон. – Ловят рыбу для наших вечно голодных ходячих желудков. Просто не знаю, что бы мы без них делали.

«Я причиняю столько беспокойства?» – расстроенно спросил Каренат.

– Вовсе нет, глупыш, – поторопился успокоить его Шон. – Ты еще маленький, у тебя хороший аппетит и это наша работа, чтобы тебе всегда было что поесть.

Рэд уже начинал привыкать к странной манере своей дочери и зятя порой говорить что-то ни к селу ни к городу. Он-то уже почти привык, а вот непосвященного человека это совершенно сбивало с толку.

– А ездить на них еще нельзя? – спросил Пас Радаманх.

– Вы же не сядете на новорожденного жеребенка, даже если он и выглядит большим и крепким, – ответил Шон, втирая масло в широкую спину Карената. – Составленная Китти Пинг программа рекомендует выждать целый год. Главное, чтобы их борон-силикатные кости – они, кстати будут покрепче наших, кальцинированных – сформировались так, как надо. Но потом… Вот уж мы повеселимся, правда, приятель? – и он любовно погладил Карената по надбровным дугам.

Запечатление изменило Шона Коннела, как оно изменило и всех остальных драконьих избранников. Особенно явно это было заметно в Давиде Катареле. Юноша, тяжело травмированный физически и морально Первым Падением и трагической смертью Люси Туберман, постоянно чувствовал себя виноватым. Вопреки всякой логике, он презирал себя за то, что остался жив. Даже интенсивная терапия не помогала. С Нитями Давид сражался, как с личным врагом: с ненавистью, на которую было страшно смотреть.

Его возрождение началось в тот миг, когда Полент ткнулся мордой ему в колени. Улыбающийся, счастливый Давид покинул Площадку Рождений, бережно поддерживая своего новорожденного друга. Терри Чернова перестала извиняться по всякому поводу и без повода. Без следа исчезло заикание у Отто Хегельмана, а у Катерины Раделин-Дойл появилась привычка время от времени хихикать без всякой видимой причины.

– Выглядят они великолепно, – сказал Цезарь Галлиани Сорке и Шону.

– Хотя, честно говоря, Дулит Марко будет, пожалуй, не хуже.

– Верно, – ухмыльнулся Шон, – Дулит тоже хорош. Да все они прекрасны. И если они спят, и сыты…

– И выкупаны, и намаслены, и ничего у них не чешется, то они настоящие ангелы, – закончила за него Сорка. – А теперь, любовь моя, – сказала она, игриво толкая Фарант в бок, – почему бы тебе не прилечь отдохнуть?

«Я хочу подождать Карената, – сообщила королева. – Мне нравится к нему прислоняться. Кроме того, мне опять хочется есть».

Засунув два пальца в рот, Сорка оглушительно свистнула. Ее дракончики тут же исчезли.

«Теперь я чистый», – с удовлетворением в голосе объявил Каренат, вылезая из бассейна.

Предусмотрительно предупрежденный Шоном, он не стал отряхиваться. Широко развернув крылья, дракон подставил их ветру. Сорка и Шон тем временем быстро промокнули досуха его подкрылки.

– Шон, пока мы еще здесь, тебе что-нибудь нужно? – спросил Рэд.

– Не-а… – протянул юноша, наклоняясь, чтобы вытереть пазухи когтей.

Создавая из дракончиков драконов, Китти Пинг старалась максимально сохранить внешний вид и физическое строение своих маленьких прототипов. Когти стали одним из немногих исключений. Генетик решила, что для захвата крупной добычи драконам лучше подойдут пальцеобразные когти, а не похожие на клешни коготки дракончиков. – Как только драконы поедят, мы тоже пойдем чего-нибудь перехватим.

– Прекрасная пара, – заметил Пас, когда они с Рэдом, покинув Сорку и Шона, шли на ферму проводить утренний обход. – Если этот бронзовый сможет давать потомство и золотая королева не будет возражать, мы получим первоклассное драконье племя.

– Давайте не будем торопиться, – предостерег их Галлиани. – Цветок Ветра постоянно призывает к осторожности с первой кладкой.

– Она перестраховщица, вот и все, – ухмыльнулся Пас.

Едва зрители ушли, воздух над бассейном наполнился Соркиными дракончиками; и каждый держал в когтях по крупной рыбине. Драконы раскрыли пасти и принялись ловко ловить падающее с небес угощение. Когда Фарант и Каренат перекусили, они ничуть не возражали против отдыха. Каренат, положив свою треугольную голову на передние лапы, вытянулся во весь рост. А Фарант с удовольствием воспользовалась спиной бронзового вместо подушки. Ярко блестели на солнце только что смазанные маслом шкуры.

– Я буду рад, когда они научатся охотиться самостоятельно, – прошептал Шон на ухо Сорке.

– А пока, – девушка потянулась за кувшином с водой, – мы бы с ног сбились без наших дракончиков. Она послала Графу, Эммет, Блейзер и всем остальным маленьким крылатым помощникам свою горячую благодарность. В ответ она получила нечто напоминающее «Пожалуйста».

– Когда строился поселок, архитекторы, разумеется, не могли сделать его удобным для драконов, – заметил Шон, в свою очередь поднося кувшин с водой к губам. – Когда они вырастут, нам придется что-то придумывать. Тут и людей-то негде разместить, не то что наших зверей. – Тебе не кажется, что всем нам было бы удобнее в пещерах Катерины?

– спросила Сорка. – Кэт вчера опять мне про них говорила.

– И мне тоже, – кивнул Шон. – А потом хихикнула.

Зная обычную тему посланий Катерининой королевы, Коннелы переглянулись и дружно расхохотались.

Те, кого избрали драконы, внезапно осознали себя как отдельную, стоящую несколько особняком группу. Причем не только из-за своих новых обязанностей, но и вследствие на первый взгляд неприметных изменений в образе жизни и манерах поведения. Лишь тот, кто Запечатлел дракона, мог понять, что это значит.

Не без гордости Сорка видела, что к Шону обращаются за советом чаще, чем к другим. Он всегда понимал животных. Впрочем, называть драконов «животными» было бы по меньшей мере нелепо.

С того счастливого мига, когда они принесли двух птенцов в свой дом на Ирландской площади, Сорка поняла, что слышит их обоих. Шон же слышал только Карената. Самих драконов это ничуть не беспокоило. Их вообще ничего особо не беспокоило, пока они были сыты и как следует намаслены. Позже, когда контакт Шона и Карената стал сильнее и глубже, девушка перестала слышать их разговоры. Со временем и они с Фарант научились телепатически общаться на своей собственной, так сказать, личной волне.

– Мне кажется, – сказал Шон, – недельки через две они уже смогут самостоятельно охотиться – если, конечно, мы предварительно загоним добычу в небольшой вольер. Да, кстати, – он нежно погладил Сорку по животу, – Как вы себя чувствуете?

Сорка чувствовала себя виноватой. В последние дни у нее просто не оставалось времени думать ни о себе, ни о своем будущем ребенке. Вечно нужно было что-то срочно сделать для Фарант или для какого-нибудь другого молодого дракона. А ведь они с Шоном еще и работали в импровизированном лазарете для дракончиков, раненых во время Падений. – Доктор говорит, что я вполне здорова и могу ездить верхом… Ты лучше скажи, сумеем мы научить их телепортироваться?

– Не волнуйся, дорогая, – Шон обнял Сорку за плечи, – мы сможем сделать все, что необходимо.

– Но, Шон…

– Если мы будем знать, куда лететь, то это будут знать и наши драконы. Они увидят место назначения прямо у нас в мозгу. Все остальное они видят без труда. Почему ты думаешь, что с направлениями будет иначе?

– Но мы же даже не знаем, как они это делают!

– Ну и что, что не знаем? – Шон пожал плечами. – Если дракончики умеют телепортироваться, то и наши драконы должны уметь. Китти Пинг ничего не меняла в Э Т И Х генах. Давай не будем нервничать сами и не будем зря волновать наших крылатых друзей.

– Вот ты и не волнуйся, – скривилась Сорка.

– Все будет хорошо, – сказал Шон, крепко прижимая ее к себе. – Ступив на эту планету, мы предопределили нашу судьбу, понимаешь? Иначе почему именно мы нашли то гнездо? Почему из всех, кто исследовал этот новый мир, дракончики выбрали именно нас? Почему последняя пара птенцов, прощальный подарок Китти Пинг, из всей толпы кандидатов избрала именно тебя и меня? Нет, драконы – это наша судьба, и я не променяю ее ни на какую другую! Знаешь, – Шон тяжело вздохнул, – мне кажется, нам придется отдать Крикета и Дув твоему отцу. Бриан, кстати, отлично ладит с Крикетом.

Сорка уже давно поняла, что с лошадьми надо что-то делать. И Крикет, и Дув, как, впрочем, и все их сородичи, панически боялись драконов. Девушка вспомнила прекрасные часы, проведенные верхом, в обществе Шона и Крикета. Сладкие воспоминания… Но драконы стали важнее.

– Ты прав, – кивнула она. – Никогда не думала, что настанет день, когда мне придется расстаться с лошадьми. – Она любовно посмотрела на спящую Фарант, на тугой барабан ее набитого живота. Скоро, ох, как скоро, он снова станет пуст.

– Сделаю-ка я нам что-нибудь поесть, пока наши красавцы не проснулись.

Шон нежно поцеловал ее в лоб. Его готовность не стесняясь выказывать ей свою любовь стала еще одним даром Запечатления. И за это Сорка любила Шона и драконов еще больше.

– Делай побольше бутербродов, – посоветовал Шон. – Вон идет Катарел. Значит, Полент уснул. А раз так, то скоро уснут и остальные. Еще двадцать минут, и нас тут будет много голодных…

– Они все сделали, – сообщил Онгола Полу Бендену. Адмирал находился в доме Эмили Болл и с нетерпением ожидал великолепного, как всегда, обеда, приготовленного самим Пьером де Курси. Жена Пола вчера вечером отправилась в Боку проверить, все ли там в порядке, и Эмили, пожалев оставшегося в одиночестве адмирала, пригласила его в гости.

– Только что была связь с Набхи. Барт Лемос поймал коконы… Ну, в общем, те мешочки, в которых Нити летают в космосе. Хотя…

– Хотя что?

– Хотя это заняло у них слишком много времени. – Онгола вздохнул.

– Им уже давно пора было возвращаться от шлейфа домой. Но самое главное, сейчас в их руках то, что нам так необходимо: коконы. Данные экспресс-анализов уже идут по факсу. Завтра Эзра и Джим сообщат первые результаты.

– Ты все еще на «Светлячке»? – неодобрительно спросил Пол.

Онгола еще не до конца оправился от ранения, и адмирала вполне обоснованно беспокоило, как бы тот снова не слег. Онгола был ему нужен. Очень нужен.

– На «Светлячке», на «Светлячке», – рассмеялся на другом конце провода Онгола. – Но Сабра принесла мне поесть. Пока, – и он повесил трубку.

– Челнок поймал коконы, – возвращаясь за стол, сообщил адмирал Эмили и Пьеру. – Теперь я и в самом деле смогу отдать должное вашему обеду.

Первые толчки всколыхнули землю на следующее утро. Рано-рано, когда большинство колонистов еще нежились в своих постелях. Только молодые драконы ничего не заметили.

– Неужели эта планета никогда не даст нам покоя! – воскликнул Онгола, хватаясь за телефонную трубку.

– Что это было, землетрясение? – сонно спросила Сабра.

Надеясь провести вместе хоть одну спокойную ночь, они оставили своих детей у друзей. И вот финал!

– Спи, – успокоил ее Онгола, набирая номер дежурившего в башне Якова. – Что говорит Патрис?

– Гравиметры регистрируют движение в лавовых полостях вдоль всей цепи островов. Она пока не знает, когда и где лава вырвется на поверхность, но судя по показаниям приборов, ждать осталось не очень долго. Как только Патрис узнает, где именно произойдет извержение, то сразу же свяжется со мной.

Потом Онгола позвонил Полу Бендену.

– Это ты, Онгола? – вздохнул адмирал. – Ну что, покой нам только снится?

– Вулканическая активность вдоль всей цепи островов. – Цепь островов?! Да чтоб мне сдохнуть! Тряслось прямо у меня под подушкой! Знаешь, тут прямо рядом с нами торчат три здоровенных вулкана.

Онгола так привык к возвышавшимся над поселком потухшим вулканам, что даже не сразу понял, о чем говорит Пол. До этого момента ему и в голову не приходило, что они тоже могут представлять опасность. В конце концов, специалисты совершенно точно утверждали, что последнее извержение Габена произошло как минимум тысячу лет тому назад.

К полудню вулканологи сумели развеять охватившую колонистов тревогу. Они сообщили, что новый вулкан появится в восточной части провинции Джордан. Те кратеры, за которыми велось наблюдение, выбрасывали в воздух клубы дыма и пепла, но давление лавы в них за последние сутки не изменилось.

Следующая серия толчков произошла ближе к обеду. В поселок со своей станции прилетела Патрис. Она отправилась в метеобашню поговорить с Полом и Эмили. Слух об этом импровизированном совещании мигом облетел поселок, и у дверей башни собралась большая толпа встревоженных колонистов. Наконец Пол, Эмили и Патрис появились на пороге.

– Надо придумать имя новому вулкану, – улыбаясь, объявил адмирал.

– Он, как Афродита, появился на свет из пучины вод.

Пол продемонстрировал собравшимся полученные с орбиты фотографии вспененного моря и поднимающегося над ним дымящегося острова.

– Афродита – по-моему, совсем неплохо. Впрочем, я не настаиваю на этом имени.

– А где он, этот вулкан? – крикнул кто-то из толпы.

– Далеко, – ответила Патрис. – У восточного побережья Джордана.

– Но мы все равно сидим с ним на одной и той же тектонической плите, не так ли? А значит, вот он, – говоривший показал на громаду горы Габена, – тоже может проснуться. Скажете, нет?

– Конечно, может, – пожал плечами адмирал. – Но мне кажется, это крайне маловероятно. Пока у нас нет никаких данных о вулканической активности в нашем регионе. Габен – очень старый вулкан. Он уже сказал все, что хотел. Теперь Перн предоставил слово молодежи. Вот они и расшумелись. Уверяю вас, поселку ничего не грозит.

Он говорил так уверенно, что люди ему поверили. Этим же вечером большая часть населения поселка собралась на Площади Костра.

– Наш Перн заработал себе новый прыщик на своем прекрасном личике, – весело говорил Телгар. Таким его уже давно никто не видел. – Он еще совсем не стар, и у него порой побаливает животик. Да и мы не даем ему покоя: бурим, копаем…

– Подожди-ка, Телгар, – прервал его один из слушателей. – Насколько я понимаю, наш поселок находится на самом краю литосферной плиты. Причем не на платформе, а в складчатой области.

– Совершенно верно, – кивнул геолог. – Потому-то нас и качало. Я вот что хотел сказать… На северном континенте, вдоль западного побережья, есть отличная устойчивая платформа…

– По-моему, еще рано беспокоиться, – пожал плечами Телгар. – Но в крайнем случае мы действительно сможем переехать…

– Тебя к телефону, – затрясла Джу спящего сном праведника Пола.

Она протянула ему трубку. – Я еще посплю.

Адмирал откашлялся.

– Бенден слушает.

– Адмирал, – услышал он взволнованный голос Онголы. – Челнок подходит к Перну, но курс у Набхи, прямо скажем, неважнецкий.

– Ничего не понимаю, – фыркнул Пол. – Плохой курс, так проведите коррекцию.

– Но Набхи-то утверждает, что у него все в норме!

– Сейчас буду. Вечно с Наболом какие-то проблемы.

Лишь невероятным усилием воли адмирал удержался и не лег обратно спать. Вместо этого он позвонил Эмили Болл. Она обещала тоже прийти в башню. Потом Пол связался с Эзрой Керуном и Джимом Тиллеком.

– Что случилось, Пол? – сонно поинтересовалась Джу.

– Спи, родная. Скорее всего, ничего страшного.

Он старался говорить тихо и спокойно, но внутри у него все так и кипело. Джу была беременна, и сон ей был просто необходим. Вчера вечером, после возвращения жены с их фермы, они долго беседовали, обсуждая все возможные варианты. К сожалению, выбора не оставалось. От фермы придется отказаться.

Непрерывные Падения изматывали людей. Истощали и без того небогатые запасы. Джо Лилиенкампа особенно беспокоила падающая эффективность аккумуляторных батарей. Однако, судя по данным Тома Патрика, психологический профиль колонии оставался в целом достаточно благоприятным. Учитывая, конечно, обстоятельства.

Вчера Эзра и Джим сообщили последние результаты анализа орбиты планеты-пришелицы. Она виляла, как образно сказал Джим Тиллек, словно подвыпившая шлюха в субботний вечер в ночном баре Пояса Астероидов. То, что на первый взгляд казалось вполне респектабельной эллиптической орбитой, проходящей через всю систему Ракбета, на поверку оказалось странной, наклоненной к плоскости эклиптики траекторией. Каждые двести пятьдесят лет эта сумасшедшая планета будет пролетать мимо Перна. Правда (слабое утешение?) иной раз они с Перном могут и разминуться.

– Самая удивительная планетарная орбита, которую я когда-либо видел, – сказал Эзра, подытоживая свое сообщение.

– А она естественная, эта орбита? – поинтересовался Джим.

– У этой придурочной планеты нет ничего естественного! – фыркнул Эзра и добавил: – Но инопланетян к ней, по-моему, и за уши не притянешь.

Математические расчеты, проверенные и перепроверенные Борисом Пехлеви и Дитером Клиссоном, подтвердили неутешительные выводы Эзры. Планета-убийца, как некоторые ее называли, улетит обратно в черные просторы космоса лишь для того, чтобы через двести пятьдесят лет вернуться вновь.

Факс, присланный Набхи и Бартом, наглядно показывал, что кометный шлейф тянется за этой планетой через всю систему.

– От края до края, – констатировал Эзра. – Она проходит через облако Оорта и увлекает за собой его содержимое. Система Ракбета, как это ни печально, подтверждает справедливость теории Хойла-Викромансинга.

– Надо же, как нам повезло! – с горечью добавил Джим. – Этот хвост вполне мог бы состоять из обыкновенного газа. как у любой уважающей себя кометы. Уж лучше бы на нас действительно кто-то напал! Мы попробовали бы с ними договориться. Во всяком случае, было бы кого винить. А так… Бездумные споры! Игра слепой природы…

Последние несколько дней, когда «Мошка» задерживалась, дались Полу Бендену с большим трудом. Он никогда не любил ждать, предпочитая решать проблемы сразу, одним решительным ударом.

Солнце еще только-только выглянуло из-за горизонта, а молодые Коннелы уже встали и готовили первый завтрак для своих успевших проголодаться драконов. На соседней площади кормил своего бронзового Давид Катарел.

Глядя из своего скутера на этих молодых людей, Пол ощутил, как в нем снова разгорается надежда. Надежда, что, несмотря на все трудности, колония будет жить. Черт побери, он бывал в передрягах и покруче! А Эмили? Она пять лет прожила в блокаде, и что? Нехватка материалов, перебои с продовольствием, непрерывные атаки Нахи, и тем не менее население осталось целым и здоровым. Они все вынесли и победили. А чем же хуже периниты?