Она знала, что его старший брат и две старшие сестры с семьями убиты пришельцами, так же как и отец с двумя младшими братьями (эти двое были медиками), что его мать скоро должна родить, и ребёнок никогда уже не увидит своего отца. У него были дяди, тети, двоюродные и троюродные братья, многие из них обладали Талантами низших степеней. Но Денеб, ещё не возведенный в статус полноправного члена Центральных миров, не мог рассчитывать на получение Прайма в ближайшие сто лет, и Таланты планеты не были организованы. Только вторжение полчищ пришельцев заставило Таланты воссоединиться.

«Да, ты многое поняла про нас, милая». – Мягкие тона мысли не смогли скрыть от неё настоящую боль. У него судорогой свело мышцы. Ровена поспешно послала успокаивающий импульс, руки-фантомы массировали его тело и успокаивали. Конечно, она с великой радостью отдала бы ему настоящее тепло своей плоти.

«Я тоже…» – Голос ещё долго звучал в её ушах.

«Так не может больше продолжаться!» «Согласен, но я не могу покинуть Денеб. – Голос Джеффа задрожал от еле сдерживаемого раздражения. – У меня нет времени на личные дела, мое отсутствие может привести к ещё большим разрушениям, чем сейчас… Вот опять! Увидимся!» И он ушёл из её сознания – осталось только эхо. Она почувствовала себя ещё более обездоленной, чем всегда, ещё более одинокой. Но она должна подняться над обстоятельствами, если принимала его принципы. Навязанный Сиглен страх перед космосом до сих пор мешал их встрече. Если Джефф не может из чувства долга и чести покинуть Денеб в этот критический момент, то она должна преодолеть свой страх к космическим полетам.

«Афра!» Разум капеллианина был всегда готов ответить. Афра был тенью, любящей её тенью, как она теперь хорошо чувствовала, поскольку её собственное восприятие чувств благодаря пришедшей любви немало усилилось. Она не подала вида, что поняла состояние души Афры, чтобы пощадить его чувства.

«Мне нужно попрактиковаться в моём космолете».

«Но не среди ночи, Ровена, – откликнулся он, даже не стараясь замаскировать своё беспокойство. – Поверь мне, я всей душой хочу помочь настоящей любви, но пытаться преодолеть такую давнюю психотравму, когда ты и я измучены, – неразумно. Завтра утром у нас будет несколько свободных часов, прежде чем Юпитер откроет Каллисто и начнут прибывать грузы с Земли. Один вымотанный Т-4 нуждается в полноценном отдыхе, чтобы справиться с тобой даже в лучшие дни, а сегодняшний день я не могу назвать таким. Иди спать, Ровена. И я тоже».

Афра так редко проявлял твердость, что Ровена кротко подчинилась и отключилась. Он был прав. Было бы сумасшествием предпринимать что-либо в таком состоянии.

Состоянии… Как смогла Сиглен так повлиять на неё? Почему никто этого не заметил? Ведь Лузена была очень чуткой: почему же и она не распознала невроза?

Видимо, потому что Сиглен слишком часто жаловалась, причитала, разглагольствовала о проклятии Праймов, так что никто и не думал сомневаться в её словах. Тем более, что Дэвид и Капелла сильно пострадали во время своих перелетов. Кто бы посмел после этого спорить с Прайм Альтаира?

Ровена всегда могла телепортировать себя в пределах столицы и в Башне.

Она никогда не страдала агорафобией. Механизм телепортации на планете ничем не отличается от механизма телепортации с одной планеты на другую.

Ровена почувствовала глубокое сожаление. Целые годы были потеряны, потому что Сиглен страдала глупейшим воспалением среднего уха!

И все же Ровена четко помнила свой ужас, когда Лузена попыталась посадить её, ещё совсем маленькую, в космолет, чтобы отправить на Землю.

Она была так напугана видом трапа, что мигом телепортировала себя в единственное известное ей безопасное место на планете. Это потом уже Сиглен начала нести чушь об ужасах космического перелета, оберегая, как ей казалось, бедного ребёнка от будущих страданий. Так же она причитала и во время отправки Ровены на Каллисто! Ровена даже вздрогнула от того кошмара: ну почему Таланты так хорошо помнят все события своей жизни?

Дэвид с Бетельгейзе ясно видел, как мать кормила его грудью. Капелла клялась, что помнит свою родовую травму, в которой, как однажды ядовито заметил Дэвид, и кроется истинная причина того, почему наш Синий Чулок упорно отказывается сочетаться браком, не желая причинять страдания возможному ребёнку в своем лоне. Что ж, это может послужить ей извинением.

Снова и снова Ровена усиленно пыталась вспомнить все, что знала о своем раннем детстве, которое было известно ей в основном со слов других: её родители погибли в результате стихийного бедствия, она единственная осталась в живых. Правдивость этих фактов не вызывала сомнения. Но ей искренне хотелось узнать хоть что-нибудь о своем происхождении: настоящее имя, кто её родители, были ли у неё братья и сестры. Это желание возникло после встречи с Турианом, когда ей стало понятнее, чего она была лишена в жизни.

Она помнила, как её вытаскивали из вертолёта и сразу же накачали снотворным, как позже Сиглен сказала, что её зовут Ровена, потому что все называли её Рябиновое дитя.

Теперь, когда она узнала, что вся эта суматоха вокруг путешествий Праймов в космосе объяснялась простым неврозом, она стояла на полпути к выздоровлению. Ровена устроилась поудобнее в своей полупустой постели и вызвала сон.

На следующее утро её разбудил гул разогреваемых генераторов.

«У нас два часа до выхода из-за Юпитера», – сообщил Афра обычным суховатым тоном.

«Я знаю».

Орбита Каллисто навсегда запечатлелась в её сознании. Она быстро оделась, чуть не позабыв выпить чего-нибудь горяченького, и телепортировала себя прямо на дорожку, ведущую к ангару, где стояли личные космолеты. Её машины там не было, она уже стояла наготове на взлетной полосе.

Ровена не ощущала ничего из того, что преследовало её в прошлый раз, когда она лежала на этом мягком ложе. Или ощущала?

«Чувствуешь себя по-другому? – эхом отозвался Афра и засмеялся. (Почему раньше она не замечала, что аура Афры лучится теплым коричневым цветом, вся какая-то бархатная и слегка пахнущая лимоном?) – Ты сама нисколько не изменилась, – прорвался голос Афры сквозь её раздумья по его адресу, – другим стало твое отношение к процессу».

«Думал ли ты когда-нибудь, что этот психоз возник из-за того, что у Сиглен нарушено чувство равновесия?» (Мысленное пожимание плечами.) «Т-4 не копаются в возвышенном устройстве Праймов, моя дорогая!» – Афра фыркнул при одной мысли о таком «кощунстве».

«Но что ты, или Брайан Аккерман, или другие, кого я перебрасываю на Землю, думают во время полета?» «Я не подслушиваю», – укоризненно проворчал Афра.

«Не вредничай. Лучше помоги. Что ты сам делаешь?» «Во время кинетического перемещения? Я сосредоточиваю мысли на том, куда собираюсь попасть. Куда ты планируешь полететь сегодня, Ровена?» «Я бы предпочла на Денеб», – ответила она кротким и смиренным голосом.

«Пока Джефф Рейвен не сможет подхватить тебя, ты не полетишь туда. К тому же даже с помощью гештальта я не в состоянии отправить тебя так далеко. В этом сознании. Ты же знаешь, тебе потребуется значительный период времени, чтобы привыкнуть к космическим перелетам».

«Но я же не могу просто сидеть здесь…» «Ты и не сидишь, – как можно мягче сказал Афра. – Ты летишь по орбите Деймоса вокруг Марса».

«Что?» – Ровена так сильно вскрикнула от испуга, что Афра инстинктивно, хотя и безрезультатно, зажал уши руками.

«Что ты там делаешь, Ровена? – раздался гневный, оклик Прайма Земли. – Афра, я сдеру с тебя всю твою желтую шкуру, а самого вывешу коптиться на солнышке. Что ты с ней делаешь?» «Оставь его, Рейдингер, – резко и в то же время возбужденно ответила Ровена. – Афра подчинился моему приказу и нашим давним пожеланиям, что эта Прайм должна научиться путешествовать в космосе. Перестаньте шуметь. Я уже рядом с Деймосом, раньше я на такое ни за что не отважилась бы».

Она упрямо заставляла себя любоваться открывшимся перед ней видом, но вскоре поймала себя на том, что неотрывно смотрит прямо перед собой, не в силах оторвать взгляда от изрытой поверхности Деймоса, над которым нависала красно-оранжевая громада Марса. Пока перед ней эта неподвижная картина, она сможет выдержать. Деймос выглядел точно так же, как на голограмме.

«Думаю, на сегодня достаточно», – закончила она, осторожно выговаривая каждое слово, как будто любое из них могло вынудить её повернуть голову навстречу бездонному космосу вокруг её челнока, что вновь приведет к тому ужасному головокружению, которое она испытала в свой первый перелет.

«Уймись, Ровена, – приказывала она себе, – это только влияние Сиглен». Тем не менее по лицу побежали струйки пота.

«Ты сделала все очень хорошо», – спокойно заметил Афра, и она почувствовала, что возвратилась на взлетную полосу.

«Ты действительно вел меня все время, пока я летела к Деймосу, Афра?» Она была так измотана, что не могла даже вытереть пот с лица.

«Конечно, и у тебя не было никаких физиологических отклонений, если судить по данным приборов в твоем челноке. Только перестань думать о Сиглен».

«Афра не хотел, чтобы его слова прозвучали так самодовольно», – уговаривала она себя, глубоко-спрятав эти мысли. Он же самым натуральным образом смеется над ней, этот вероломный Т-4.

– Что здесь делает челнок Ровены? – завопил Рэй Лофтус и открыл люк прежде, чем заметил её, лежащую внутри. – Что-о-о-о?.. – Он уставился на неё, и его лицо побелело. – С тобой все в порядке, Ровена? – Явно не зная, что делать, он бесполезно размахивал руками.

– Перестань трястись и дай мне руку, – приказала Ровена. – Я летала на Деймос и обратно – это расплата за мои грехи.

Рэй с радостью помог ей выйти из скорлупки челнока и, заботливо поддерживая измученную девушку, проведал её в здание Башни. Его недоверчивость и несколько странные, неразборчивые, мимолетные чувства неизбежно проникали в её разум через физический контакт. Но она также уловила гордость и облегчение.

Афра открыл дверь, тоже взял Ровену за руку и короткой кинетической волной восстановил её энергетику. И прежде чем она обрела способность читать в его разуме, снова набросил на себя защитное поле.

«Не надо относиться к этому как к чему-то заурядному», – попросила уязвленная девушка.

«Ну почему же? Только так и надо!» – И он еле-еле увернулся от дружеского тычка.

«Теперь, если развлечения и игры этим утром закончены, не могли бы вы быть столь любезны показать мне дневное расписание? – послышался кислый голос Рейдингера. – Необходимо внести в него несколько изменений».

Этой ночью Ровена долго лежала в своей вдвойне одинокой постели и вспоминала утренний круиз на орбиту Деймоса. Она же ничего не почувствовала, даже головокружения – как хорошо было бы навсегда позабыть это ощущение, – которое охватило все её существо во время телепортации с Альтаира на Каллисто. Но в свете нынешнего знания стоило ли удивляться, что она еле выдержала свой первый перелет? Сиглен рыдала и стенала, заламывала руки и вообще вела себя так, будто посылала Ровену на верную смерть. И поскольку среднее ухо девушки было в порядке, все те профилактические уколы и лекарства вполне могли повлечь за собой тошноту, головокружение и дезориентированность, потому что она вовсе не нуждалась в них. Сиглен провела большую предварительную работу, чтобы Ровена перенесла путешествие точно так же, как она сама.

Она заставит Афру отправить её на Деймос и завтра и в этот раз будет смотреть кругом во все глаза – это уже точно. Нет абсолютно никаких психологических и физиологических причин, чтобы она страдала от космических перелетов.

«И не было. Повторяй это себе почаще, дорогая. Повторяй, пока не поверишь в это всем сердцем и умом». – В её мысли нежно проник голос Джеффа.

«Ох, как мягко твое прикосновение…» На какой-то миг она даже испугалась, а не слишком ли он перегружает себя, ведь он так недавно раскрыл свои способности.

«Вовсе нет, – ответил он более твердым тоном. – Я не хотел потревожить тебя».

«Не пытайся обмануть меня, Джефф Рейвен. Я знаю, что ты очень устал.

Тебе не следовало даже выходить на связь со мной в таком состоянии…» «Разве ты не рада? (Его самодовольная телепатическая улыбка сопровождалась на редкость нежными ласками.) Где бы ты ни была, как бы я ни устал, я всегда найду тебя. Хотя… – Вот теперь его тон изменился. – Отдыху это конечно же не помогает. Спокойной ночи, любимая!» Он слегка прикоснулся губами к её щеке и засмеялся, когда, вернув поцелуй, девушка попыталась настроить его мозг на сон.

«Не суетись! Я и сам могу сделать это».

Но сама Ровена, тоже очень уставшая, не была ещё готова уснуть.

Зачастую она пользовалась сном как способом борьбы с непродуктивным и зациклившимся мышлением. Иногда она весь день мучилась над какой-нибудь трудной проблемой, и так, и эдак рассматривая её, а утром просыпаясь с готовым решением.

В тот вечер ей явилась Пурза, и не та, которую варварски уничтожила Мойра, а уютное создание, служившее девочке главной опорой в жизни. Ровена замерла, вспоминая последние дни своего детства, долгие беседы с Пурзой, милые глупости, которые они обсуждали… «Они?» – поймала себя Ровена.

Многие годы Ровена верила, что Пурза была разумной, несмотря на то что хорошо знала, что пуха – всего лишь механическая игрушка.

Её снабдили множеством качеств и характеристик удобной… да, Ровена, игрушки! Нет, вовсе не игрушки! Устройства! Монитора! Суррогатного существа! Она действительно верила Пурзе больше, чем многим людям, обсуждала с ней некие тайны, каких никогда бы не доверила Лузене. Ровена отлично помнила, как Пурза предостерегала её против поступков, которые она, Ровена, очень хотела совершить. Как пуха могла быть такой осмотрительной?

Потеря потрясла юную Ровену до глубину души. Она впала тогда в глубокую депрессию, которую даже Лузена не смогла излечить, хоть и перевела на неё целую кучу новейших препаратов. Сиглен злилась, осознав, насколько она теперь зависит от своей ученицы, но ещё больше её испугало, что характер Ровены начал портиться. Потом Джероламан подарил ей корабельного кота. А этот неблагодарный негодник, с которым Ровена приготовилась разделить своё жилище на Каллисто, отказался покинуть пассажирский космолет «Джибути», к вящей радости экипажа. Ей пришлось позволить коту остаться, и это решение принесло больше досады, чем беспокойства за его благополучие.

«Когда я была ребёнком, я играла в детские игрушки», – вспомнилась вдруг ей фраза, день за днем внедрявшаяся ей в голову, пока она с болью привыкала к новой жизни.

Ровена беспокойно ворочалась в постели, ненавидя и эту фразу, и все те воскресшие воспоминания.

Почему именно сегодня она вспомнила Пурзу? Не давали покоя и мысли о Джеффе. Он представляет собой больше, чем просто аналог суррогатного существа… помимо прочего, он не может ухаживать за ней лично.

Почему Пурза? Почему не Плут? Она уже выросла и не нуждалась в суррогатном комфорте! Или нуждалась?

Размышляя об этом, Ровена уснула. Но и утром, вновь попытавшись найти в разбегающихся мыслях ответ, не нашла ничего. Вместо этого ей вдруг непреодолимо захотелось услышать Джеффа. Она воспротивилась этому желанию, потому что часы, выставленные на денебианское время, показывали, что у Джеффа разгар рабочего дня. А здесь Юпитер все ещё закрывал Каллисто, и хотя Ровена проснулась позже обычного, у неё оставалось в запасе целых три часа.

Девушка вяло встала, чтобы заняться обычными делами. Возможно, это и верно, что у неё и Джеффа вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга, но она предпочла бы начать пораньше. Проклятый Рейдингер! Как он мог! Сказала бы она ему пару ласковых! Лично.

«Внимание!» – услышала она Афру, предупреждавшего персонал станции.

Ровена не знала, как отнестись к подобной, предусмотрительности. Мягко открыв дверь в Башню, она позволила ей с грохотом захлопнуться, пока разглядывала настороженные лица.

«Не думаю, что ты готова к прогулке на Землю», – передал Арфа, а вслух сказал:

– Доброе утро, Ровена. У нас несколько основательных грузов на подходе.

Девушка обошла капеллианина взглядом, зная, что он прав. И все же не приняла помощи, как, впрочем, и всегда. Но его забота и явное внимание поумерили её пыл. Она действительно не была уверена, что полностью оправилась от усталости после вчерашнего витка вокруг Деймоса. И этот её взгляд послужил сигналом для всех – кто усиленно заинтересовался списками, кто склонился над клавиатурой или чем-либо ещё, лишь бы не попасть под удар.

– Слушайте внимательно, вы все. У нас осталось два часа пятьдесят минут до того, как Каллисто откроет Юпитер. Вы все знаете, как проводить обычную работу с грузами без меня и Афры. Арфа, – её взгляд стал ещё пронзительнее, – я хочу снова полететь к Деймосу. Сейчас же!

– Как пожелаешь, – отозвался Афра, неожиданно капитулировав.

Однако она уловила подозрительный блеск в его желтых глазах, прежде чем он отвернулся. А его блокировка не уступала прочностью вакуумным пломбам.

Она решила не обращать на это внимание. И, оставив Башню, пошла ко взлетной полосе.

И на этот раз Ровена не заметила никаких признаков движения. Афра перебросил её так плавно, что, не успела она и моргнуть, как перед глазами появилась громада Деймоса. Девушка огляделась по сторонам, тщательно контролируя себя. Вид приоткрылся замечательный.

«Отсюда видно Землю?» – спросила она у Афры.

И тут же у неё перехватило дыхание: челнок изменил направление полета.

«Нажми кнопку визуального увеличения. Вторая в ряду справа на панели управления», – подсказал ей Афра.

Четыре касания – и укутанная облаками мраморная колыбель Человечества встала перед Ровеной во всей своей красе. Рядом застыла Луна, подобно маленькому мелочно-белому камешку, залитому светом далекого Солнца.

Страшно было подумать, что эта крупинка на бескрайнем фоне черного космоса породила всех, кто сейчас заселял планету далеких звезд.

Вдруг вокруг сомкнулась темнота, слишком много темноты, а она заключена в такое маленькое пространство… и рядом не было даже Пурзы, чтобы успокоить её!

«Спокойно, Ровена!» Челнок уже стоял на взлетной полосе Каллисто, а Афра возился с люком, его желтая кожа посерела от беспокойства.

Дрожащая девушка протянула ему руки. Он буквально вытащил её из челнока и бегом понес в Башню, моментально и вслух приказывая принести стимуляторы.

«Темнота! Почему темнота, Афра? Я хорошо себя чувствовала, правда, хорошо, пока не подумала о темноте…» «И клаустрофобии», – добавил Афра.

Он взял у Рэя стакан и поднес к её губам. Сама она слишком сильно дрожала, чтобы удержать его.

«Ровена!» – обеспокоенный окрик Джеффа заставил её вздрогнуть.

«Со мной все в порядке. Джефф. Все в порядке».

«Темнота. Почем ты провалилась в темноту, Ровена? Почему я вижу пуху в твоем сознании?» «Я не знаю, Джефф. Я не знаю. Со мной все хорошо. Афра вознамерился упоить меня сегодня с утра пораньше!» – Ровена попыталась придать игривость своему тону. Она не хотела расстраивать его только потому, что её на какое-то мгновение охватил глупый панический страх.

«Ты напугала меня до полусмерти!» – продолжал Джефф.

И она знала, что его сердце колотится так же, как и её.

«Джефф, с ней в самом деле все в порядке», – подтвердил её слова Афра, начиная метаморфический массаж, чтобы ослабить напряжение.

«Дело было не в космосе, а в темноте. Ужасной темноте».

«Черт побери! Как мне все это надоело!» – выкрикнул Джефф, раскаляясь от гнева.

«Денеб!» – Рык Рейдингера заставил завибрировать даже мозг Ровены.

Афра, закатив глаза от боли, обхватил голову руками.

«У Праймов нет привилегий! Она была в шоке. Больше никаких экспериментов, Ровена. Ты слышишь меня?» «Даже я слышу вас», – кисло проговорил Дэвид с Бетельгейзе.

«Думаю, вы чрезмерно эгоистичны, Рейдингер», – донеслось с Капеллы.

«Я вам говорила, что это приведет к печальным последствиям!» – простонала Сиглен.

«Оставьте меня! – бросила Ровена, недовольная тем, что оказалась в центре бесполезного спора. – Уйдите и займитесь делом. Это точка зрения Рейдингера!» Ментальный визит Джеффа не улучшил состояния Ровены. Она с трудом поднялась в Башню, на своё место, и долго не могла сконцентрировать мысли на дневных делах. Рядом появилась дымящаяся чашка кофе, и она с благодарностью потянулась к ней. Где-то глубоко внутри девушки застыло что-то… что-то черное… Ноздри её затрепетали. С этой пугающей чернотой был связан непонятный, неприятный запах. Не с сегодняшней темнотой, а с пахнущей, лязгающей, вертящейся темнотой. Вот что повергло её в панику.

Стоило ей развернуться, чтобы увидеть Землю… Точно так же качка на «Мираки» перепугала её, когда они с Турианом пересекали пролив. А на «Джибути», во время её первого космического путешествия, её вывела из равновесия небольшая тряска.

«Приближается грузовоз». – Афра возвращал её к обязанностям.

И снова служащие Каллисто скучно и методично выполняли на Башне дневные задания, работу не окрашивали ни живой юмор, ни даже плохое настроение Ровены, обычно наступавшее под конец смены.

Каллисто была на внешней стороне Юпитера, прибывали последние грузы для Луны, когда на панели управления вспыхнул сигнал пассажирской капсулы.

«Пассажирский на подходе, Ровена», – по праву управляющего станцией предупредил её Брайан Аккерман. Под вечер она снизила обычную четкость действий, что вообще-то было ей не свойственно, но если на упаковках не стоял знак хрупкости, то Брайан закрывал на это глаза.

– Что там ещё? – недовольно спросила она, посадив, правда, капсулу с большей осторожностью.

– Какой-то флотский груз, если судить по документам… – начал было Брайан и тут же умолк.

Вначале Ровена не заметила воцарившейся среди служащих тишины. Рабочий день подошёл к концу, если бы не этот запоздавший челнок; генераторы замедляли ход. Она аккуратно складывала накладные и копии документов о транзитных грузах, когда услышала, что кто-то поднимается на Башню, перепрыгивая через две ступеньки.

– Ай-ай-ай, вот уж не думал, что смогу так легко провести тебя!

Это был Джефф Рейвен, он широко распахнул дверь, его голубые глаза блестели от слез и любви.

– Как не думал, что ты уж совсем не соскучилась.

Не обращая внимания на колкости, Ровена схватила его за руку, перенесла в свою квартиру, в спальню, расшвыривая по дороге одежду, и поспешила доказать, как она скучала по нему…

Несколько раз в эту волшебную ночь они находили время обменяться не только чувствами, но и словами.

– У меня родился ещё один брат, знаешь ли, – сообщил он, крепко обнимая девушку.

Голова её покоилась на плече мужчины, между телами и капля не просочится.

Прижатым к его груди ухом она слушала отзвуки его голоса где-то у диафрагмы.

– И когда я поздравлял маму, она напомнила мне, что давно уже пора немного отдохнуть. Я не хуже урагана пронесся по Денебу, собрал надежных людей для охраны безопасности планеты на один день и вернулся к той, по кому истомился всей душой.

– Как я благодарна твоей маме!

– Она очень хочет познакомиться с тобой. Я сказал ей, что никакие голограммы не могут передать все твое обаяние.

– У неё есть Талант?

– О, масса, но она никогда не развивала свои способности, поэтому иногда самые её невинные пожелания оборачиваются чуть ли не катастрофой. – И смех Джеффа отозвался под её левой рукой, лежащей на его плоском животе.

На нем не было ни грамма жира. Он был слишком худым. – Еда последнее, о чем я думаю, любимая! Я не знаю, хватит ли маме сил, чтобы достать до Каллисто, но на Денебе, если ей взбредет в голову, она разыщет нас, где бы мы ни находились, хоть в городе, хоть в деревне. – Его смех приобрел унылые нотки. – От глаз нашей мамочки ничто не может укрыться.

– Я никогда не знала своей матери.

Руки Джеффа с любовью сомкнулись на её плечах.

– Я знаю, хорошая моя. Я знаю. – Он вдруг повернулся и приподнялся на локте, нарушив физическую близость, которой так упивалась Ровена. – Почему у тебя в голове опять Пурза? Я знаю предназначение пух, но они же не суррогатные матери!

– Ты глубоко копаешь.

– Не очень. – И Джефф, слегка нахмурив брови, убрал с её лица серебряные пряди, сжимая в ладони волосы, рассыпавшиеся по подушке. Он любовался их мерцанием в слабо освещенной комнате. – Я копнул наполовину слабее, чем хотел. И, говоря о компании…

На этом беседа закончилась, сменившись любовными ласками, и перерыв в разговоре затянулся надолго. Очень скоро она была вовлечена в любовное общение на тончайшем уровне. Джефф был невероятен, поддерживая в ней желание к обретению все новых и новых наслаждений.

А когда наконец они оторвались друг от друга, в животе Джеффа раздалось громкое урчание, на которое немедленно отозвался и желудок Ровены.

– Боже мой, у нас даже пищеварение одинаковое!

– Хотя некоторых и не помешало бы откормить получше. Кто-нибудь на Денебе заботится о тебе? – спросила девушка, телепортируя продукты из холодильника в печку.

– У тебя настоящие отбивные с Земли? – спросил он, наблюдая за её действиями. – Мы потеряли почти весь скот во время бомбардировки и не можем как следует заняться растениеводством, пока не расчистим поля от металлических обломков. Меня мало интересует, какой питательный состав должен быть у пищи, но на вкус все наши блюда отвратительны. К тому же, – он вдохнул аромат жарившегося мяса, донесшийся до спальни, – они и пахнут как-то неестественно. Какую талантливую женщину я нашёл! – Тут он выразил своё одобрение самым восхитительным образом.

– Джефф! Мясо сгорит!

– Ну, немного угля мне не повредит! Мне приходилось есть кой-чего и похуже, знаешь ли…

– Джефф! Это последняя приличная отбивная у меня сегодня.

– О, в таком случае… – И он отпустил её.

В течение обеда они опустошили кладовую Ровены почти до дна, сжигая высококалорийную пищу в раскаленной топке собственного любовного пыла, после чего опять занялись любовью. Потом они заснули так крепко, что не слышали ни сдержанного стука Афры, ни звонка телекома.

«Прошу прощения!» – вежливо пытался проникнуть Афра в мозг то одного, то другого, повторяя эту фразу со все большей телепатической силой, пока Ровена не услышала.

Она чувствовала себя великолепно отдохнувшей, умиротворенной…

«Ровена! Ты на связи…» – напомнил ей Афра, покашливая.

Полностью очнувшись, Ровена почувствовала, как волна смущения заливает её. Афра никогда не «подсматривал», но, несмотря на это, она натянула на себя отброшенную простыню. Джефф Рейвен, похрапывая во сне, пытался одной рукой найти её.

– Джефф! Проснись! Мы проспали.

– Глупости. У меня сегодня выходной. – Он открыл один глаз.

– Я думаю, он был у тебя вчера. Джефф!

«Она права! Рейдингер не знает, что ты здесь…» «Почему?» – Джефф резко сел и притянул Ровену к себе.

«Он не… – Афра запнулся. – Он в дурном расположении духа».

«Ничего страшного! – Джефф не желал, чтобы его запугивали. – Он умышленно свел нас, и теперь я здесь тоже умышленно, нравится ему это или нет».

«Скажи ему правду, Афра, – добавила Ровена. – Я проспала и вернусь к работе, как только хорошо позавтракаю».

Сознавая, что она и вправду виновата, Ровена попыталась встать. Но Джефф крепко держал её в объятиях и не отпускал.

– Вся беда в том, что Рейдингер, – сказал он, – заставляет всех плясать под свою дудку. Ну а парень с Денеба не пляшет. Осталось в этом доме что-нибудь поесть, дорогая? – И Джефф мило улыбнулся Ровене, будто больше у него не было никаких забот.

Ровена была и испугана, и восхищена беспечностью Джеффа.

– Я думаю, любимая, не только воспитание Сиглен заставило тебя погрязнуть в этом болоте. – Его голос был мягким и очень нежным, но с интонациями, позволившими ей совершенно по-новому взглянуть на Джеффа Рейвена с Денеба. – Эта ваша ФТиТ эксплуатирует вас так давно, что вы и думать позабыли о том, что вы не только Праймы, но и граждане Центральных миров, обладающие неотъемлемыми правами личности, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться этими правами. – Он страстно поцеловал её. – А давно пора! Самый последний чернорабочий имеет выходные. – Он еле-еле заставил себя разжать объятия и одеться.

«Прошу прощения, Ровена, Рейвен, – передал Афра, все ещё стоявший за дверями. – Вчера мы довольно сносно справлялись, но прибывает пассажирский лайнер, и нужна помощь Ровены».

«Так задержите прием на полчаса, – ответил Джефф, с трудом оторвавшись от поцелуев, которыми покрывал Ровену в тех местах, которые почему-либо пропустил раньше. – Скажите капитану, что у вас неполадки генератора. У меня это часто случается на Денебе. Никто не обратит внимания».

– Но, Джефф, это ведь пассажирский лайнер. Это нарушение контракта… – начала Ровена.

– А нарушить наш контракт, который мы только-только начали заключать, – ещё более ужасное преступление в моих глазах. – И он сердито посмотрел на неё. Упавшие на лоб черные волосы придавали ему сходство с пиратом.

«Мы недолго, Афра! Скажите им, что они должны уступить дорогу кораблю со срочным грузом. Для меня. И что ещё не все готово для посадки».

Искупались они не торопясь, время от времени отвлекаясь на поцелуи и ласки. Малейшее прикосновение руки Джеффа возбуждало Ровену, не привыкшую к подобному проявлению чувств. Она не отпускала его, словно боялась, что с потерей физического контакта уменьшится и их невероятная гармония.

Между делом – попутно Джефф узнавал, что и как у неё на кухне, – они приготовили завтрак к тому времени, как оделись. К взлетной площадке они шли, держась за руки. Гневный окрик Рейдингера заставил Ровену вздрогнуть.

«Не стоит так кричать», – мягко ответил Джефф Рейвен.

«Что ты там делаешь?»

«Провожу свой выходной…»

«Что?!» «Ну-ну, Рейдингер, дни отдыха – давно узаконенный факт. Ни я, ни моя любимая Ровена никогда не имели выходных…» Джефф взглянул на неё, его голубые глаза печально светились, хотя губы улыбались. Он приглушил порыв Ровены ускорить шаг, чтобы умерить гнев Прайма Земли, так и не нарушив ритм своей ленивой походки.