ПРОЛОГ

Долгожданное признание и должная оценка экстрасенсорной перцепции – паранормальных психических способностей, которые издавна считались несуществующими, были получены, как это ни странно, в результате освоения космоса в самом конце двадцатого века. Именно тогда был создан чрезвычайно чувствительный энцефалограф, прозванный «Гусиное яйцо», первоначально предназначавшийся для сканирования структуры мозга астронавтов, жаловавшихся на яркие «вспышки в глазах», которые в то время рассматривали как отклонения в работе мозга или сетчатки.

И лишь совершенно случайно, во время использования «Гусиного яйца» как монитора при исследовании раны головы в отделении интенсивной терапии Джерхаттана, были обнаружены потрясающие возможности нового прибора.

Пациент Генри Дарроу был ясновидящий-самоучка с настораживающе большим процентом точных предсказаний. Просматривая бесконечные сплетения нейронов, энцефалограф зафиксировал и почти мгновенные электрические импульсы, порожденные неожиданно проснувшимся экстрасенсорным полем.

Чуткий прибор зарегистрировал разряд необычного вида электрической энергии, как раз когда Генри Дарроу посетило очередное озарение. Так впервые было получено научное доказательство существования экстрасенсорной перцепции.

Выздоровев, Генри Дарроу основал в Джерхаттане первый Центр парапсихологии, а также сформулировал этические и моральные принципы, регламентирующие права и обязанности всех, кто обладает тем или иным парапсихологическим талантом, к чему общество в большинстве своем отнеслось скептически, а кое-кто и со страхом.

Разоружение, последовавшее вслед за серией встреч на высшем уровне в конце восьмидесятых и в девяностые годы, позволило правительствам мировых держав обратиться к исследованиям иного рода, и очень быстро космические программы Запада достигли уровня советских разработок. Однако лишь совсем немногим было известно, что именно Таланты способствовали честному контролю за процессом разоружения, раз за разом срывая многочисленные попытки свертывания программ. Многие Таланты отдали свои жизни ради мира во всем мире, что позволило человечеству обратить свою энергию и надежды на исследования космоса.

Гораздо больше Талантов было призвано для освоения Солнечной системы и наведения мостов между ней и другими системами, имевшими подходящие для человека планеты.

Для парапсихологических Талантов наступила новая эра, когда молодой Питер Рейдингер создал первый искусственный генератор-гештальт, осуществивший с помощью телекинеза переброс легкого космического корабля с орбиты Земли к Марсу. Теперь Таланты начали восхвалять, их не опасались, но обожали. Наконец-то они почувствовали свою необходимость, стали неотъемлемой частью большой волны, которая покатилась с перенаселенной и бедной ресурсами Земли все дальше и дальше в космос.

Расширение области действия гештальта на межзвездное пространство потребовало организации специальных и весьма комфортабельных поселений для Талантов на Луне и спутниках Марса и Юпитера – Деймосе и Каллисто. С этих станций Таланты с помощью телекинеза отправляли в путь огромные исследовательские и транспортные корабли, что позволило за короткое время колонизировать девять звезд с планетами земного типа, пригодными для жизни людей.

Хотя Таланты не любили привлекать к себе внимание и старались поддерживать политический нейтралитет, их деятельность неуклонно способствовала стабильности межзвездного правительства.

«Неподкупность и нейтралитет» стали девизом новой честной дипломатии Талантов. Чем только ни пытались их совратить! Но многие Таланты готовы были скорее умереть, чем нарушить данное ими слово. Немногие же, поддавшись подкупу, были столь сурово осуждены своими собратьями, что о такого рода предательстве никто больше и не помышлял. Таланты стали по-настоящему неподкупны.

Необходимость в Талантах была постоянна, спрос намного превышал предложение. А редким счастливцам, обладающим потенциальными способностями, приходилось проходить изнурительнейший курс обучения, и вознаграждение всегда компенсировало Таланту его самоотверженный труд, неотделимый от почетной, но ответственной должности.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АЛЬТАИР

Уже девять дней над горным хребтом Транх на Альтаире шли ливневые дожди. Огромные мятные деревья набухли от воды. Корни их обнажились, и липкий сок, обильно выделяемый губчатой древесиной, смешался с небесной влагой. Бесчисленные ручьи устремились вниз, попутно подмывая немногочисленные кустарники, способные произрастать в этой горной местности. Сливаясь в потоки, они каскадами неслись вниз, заполняя каньоны. Мятная слизь, как смазка, устилала ложа всех водных путей.

Не миновала участь сия и поселок «Рябиновой горной компании». Когда семь человек, поскользнувшись, получили травмы на его единственной улице, управляющий приказал шахтерам и их семьям не покидать дома и организовал доставку им вертолётами всех необходимых продуктов. Прекратилась работа на шахтах, их стволы заполнились водой. Проливные дожди прервали связь, лишив развлекательных программ людей, заточенных в сырых и унылых кварталах, окруженных горами.

Мрачны, неутешительны были и метеосводки, не обещавшие скорых изменений в столь плачевно сложившихся обстоятельствах. Позже из отчетов о бедствии стало известно, что на десятый день потопа управляющий шахтой запрашивал в Управлении колонии в порту Альтаира разрешение на эвакуацию шахтеров до улучшения погоды. Его рапорт сообщал, что жилища в поселке строились без учета возможности непрерывных ливней. Он привел тревожные цифры о повальных респираторных заболеваниях среди людей. Вынужденное безделье и тяжелые условия серьезно подорвали не только их физическое, но и моральное здоровье. Он также срочно заказал насосы для осушения шахт, когда (и если) дождь всё-таки прекратится.

Отчеты показали также, что в директорате обсуждалась целесообразность эвакуации. Этот филиал «Рябиновой компании» только-только начал работать с прибылью, теперь уже потерянной из-за непредусмотренных расходов в паводок. Проводились многочисленные консультации с метеорологами. Их долгосрочные прогнозы, полученные с помощью спутника, предсказывали, что в ближайшие 72 часа дожди должны прекратиться, хотя погода на арктическом и антарктическом полюсах не давала основания надеяться даже на малейшие её перемены в течение следующих десяти дней. Хотя необходимость эвакуации была отклонена, Прайм ФТиТ (Федеральной телепатической и телепортационной сети) передал координаторам «Рябиновой компании» рекомендации по лечению респираторных заболеваний и приобретению нужных лекарств.

Сход грязевой лавины, начавшийся на рассвете в горах над плато, где располагался поселок компании, не был замечен. Лишь несколько человек в столь ранний час уже покинули дома, отправившись на служебных вертолётах по своим неотложным делам: кто-то полетел в небольшой местный изолятор за лекарствами для заболевших, кто-то решил пополнить запасы продуктов. К тому времени, когда приборы в операционном зале зарегистрировали беду, было уже поздно. Все склоны, обильно смазанные мятной слизью, пришли в движение, вниз неслось настоящее «цунами» из грязи, камней, корней и кустарников, покрытых липким соком мятных деревьев. Случайно оказавшиеся за пределами стен с ужасом смотрели на свою смерть, несущуюся на них сверху. Те же, кто ещё мирно спал в своих домах, были милостиво лишены этого зрелища. Избежала гибели только одна, совсем ещё крохотная девочка, которая оставалась в вертолёте, пока её мать под беспрестанным ливнем переносила в дом её коляску, да там и была погребена.

Небольшой крепкий вертолёт, подхваченный грязевой рекой, чему помогла его овальная форма, закружился в безжалостном потоке тяжелой и скользкой грязи. Девочку подбрасывало, мотало из стороны в сторону, било о стены, и вскоре она потеряла сознание, а вертолёт, перекатываясь и задевая плывущий рядом мусор, несся все дальше и дальше, пока не сорвался с обрыва на краю плато. Падение его смягчила грязь, летевшая впереди.

Лишь километрах в ста от поселка поток выбился из сил, и вертолёт начало постепенно засасывать в грязевое озеро, заполнившее длинную и глубокую долину Ошони.

И как только лавина остановилась, из вертолёта послышался плач. Детский голос звал на помощь мать. В крике ребёнка слышались мольба, испуг, боль.

Постепенно крик перешёл в горькое всхлипывание, закончившееся громким рыданием. Затем вновь затишье, и все на планете, кто обладал особым восприятием с пси-полем, больше девятой степени, испытали несказанное облегчение: обращенный в никуда крик крайне раздражал внутренний слух чрезвычайно чувствительных экстрасенсов.

Поиск проводился во всех поселениях Альтаира – искали раненое, покинутое, испуганное дитя, так громко оповестившее всю планету о своем несчастье.

Представители властей колонии собрались в кабинете губернатора на экстренное заседание.

– У меня есть дети, – говорила координатор Камилла полицейскому комиссару, – и я уверена, что это крик раненого и голодного ребёнка. И он где-то на Альтаире.

– Мы прочесали все улицы, проверили в больницах все записи о детях, родившихся за последние пять лет и имевших потенциальные экстрасенсорные способности. – Комиссар в отчаянии покачал головой. Сам он не обладал ни одним из Талантов, но глубоко уважал и преклонялся перед носителями таковых.

– Структура плача, его непоследовательность, повторы свидетельствуют, что этот ребёнок двух-трех лет, – уточнил главный медик. – Все экстрасенсы моей службы пытались установить с ним контакт.

– Одного не могу понять: почему плач вдруг так резко оборвался? – спросил скорее самого себя комиссар, просматривая доклады, которые принес, чтобы показать, насколько широко ведется поиск.

Альтаир, открытый для колонизации какую-то сотню лет назад, ещё не успел привлечь слишком много жителей, население порта и одного-единственного города составляло 5 миллионов 253 тысячи 402 человека. Еще 1 миллион 700 тысяч 89 человек были разбросаны по поселкам, в основном при рудниках, на другом конце обширного континента. На рудниках добывались минералы и металлическая руда, составлявшие главное богатство огромной планеты.

– Доклады со всех шахт приходят очень медленно. – В голосе координатора Камиллы проскользнула растерянность. – Эти жуткие дожди идут с запада прямо на нас. Но мы должны найти ребёнка. Обладающего в столь юном возрасте такой экстрасенсорной силой нельзя оставлять без правильного воспитания.

Камилла невольно взглянула на здание ФТиТ на дальнем краю поля космопорта. Неподалеку стремительно разлеталось облако пыли, указывая на прибытие груза, управляемого телекинетической силой Сиглен – главного специалиста Альтаира, Прайма степени Т-1. Ментальные способности Сиглен, усиленные гештальтом с помощью мощных генераторов, окружавших её логово, позволяли ей принимать сообщения даже с Земли и Бетельгейзе. Она телепортировала товарные контейнеры с такой же легкостью, с какой другие в повседневной жизни управляются с обычными предметами.

Освоение космоса человечеством стало возможным исключительно благодаря пси-Талантам с телекинетическими и телепатическими способностями, позволившими за короткое время преодолевать межзвездные пространства, а также обеспечившими надежную и мгновенную связь между Землей и её колониями. Без Праймов с их Башнями, находящимися в постоянной телепатической связи друг с другом, жонглирующими с помощью гештальта всеми экспортом и импортом, существование Лиги Девяти Звезд не было бы возможным. Праймы были ключевыми фигурами этой системы. Но Таланты такой степени рождались крайне редко.

Без «федеральной телепатической и телепортационной сети» (ФТиТ) человечество до сих пор не ушло бы дальше попыток исследования ближайших космических объектов. Централизованное правительство Земли, получившее наконец признание на всей планете, раз и навсегда провозгласило автономию ФТиТ, тем самым подтвердив не только её неделимость, но и эффективность в осуществлении контактов с теперь уже дальними колониями человечества.

Сформированная чуть позже Лига Девяти Звезд ратифицировала эту автономию.

Теперь ни одна звездная система, ни даже сама Лига никогда не получат право контролировать ФТиТ.

Большинство сообществ теперь испытывало настоящую гордость, имея хоть несколько мало-мальски Талантов среди своих граждан. Очевидные выгоды работы Талантов прогнали страх и недоверие к паранормальным способностям.

Таланты с микро-и макроспособностями различаются по степени восприятия. Естественно, чем сильнее Талант, чем ярче он, тем реже встречается. Самые сильные в какой-нибудь области специалисты получали титул «Прайм». Редчайшие Праймы, совмещавшие телепатические и кинетические способности, становились главным связующим звеном между Землей и планетой, на которой они работали.

– Мы теперь с полным основанием можем заявить о появлении своего Прайма. – Координатор не смогла подавить тут же возникшую и почти несбыточную надежду, как новый Талант затмит Сиглен. Конечно, Сиглен – величайшее достояние Альтаира, но уж больно колючее. Камилле по долгу службы постоянно приходилось иметь с ней дело, что не доставляло ей особой радости.

Предшественник Камиллы, ныне благополучно ловивший рыбу в восточных предгорьях, насмешливо окрестил Прайм Сиглен «космическим грузчиком». В наиболее трудные моменты общения с Прайм координатору с трудом удавалось задвинуть это прозвище в подвалы памяти.

Престиж Альтаира резко повысится, когда на планете появится свой собственный Талант степени Прайм. Если потенциальные способности ребёнка разовьются в должной мере и оправдают предсказания, Альтаир привлечет отборных колонистов. Они приедут сюда с надеждой, что нечто в атмосфере этой планеты способствует появлению Талантов. (Никто ещё не доказал существования подобной зависимости. Но никто и не опроверг.) Среди поселенцев Альтаира достаточно удачно сочетались различные Таланты: предсказатели; ясновидящие; «искатели» с сильным чутьем на металлы и минералы, открывшие залежи высококачественных полезных ископаемых и увеличившие экспортные возможности Альтаира; достаточное количество слабых кинетиков с микро-и макроспособностями, способных свободно перемещать и соединять предметы, всячески ими манипулируя.

Славился Альтаир Талантами в области медицины, хотя никто из них ещё не добился степени Прайм; были на планете и менее одаренные эмпаты, незаменимые на скучных или слишком утомительных работах.

Предсказатели и ясновидящие состояли также членами полицейских сил гражданского правительства; хотя нельзя сказать, чтобы на Альтаире наблюдалась высокая криминальная активность: никому ещё и в голову не приходило делить сферы влияния среди обширных и плодородных угодий планеты или расхищать её богатства. Планета была ещё слишком молода для совершения «цивилизованных» преступлений, как в перенаселенных и истощенных урбанизированных мирах.

Альтаиру повезло и с его космическим расположением в Лиге Девяти Звезд.

Поскольку планета оказалась в центре, среди нескольких новых колоний, она одна из первых получила самостоятельную «Федеральную станцию по телепатии и телекинезу» с Прайм-телепатом и кинетиком Сиглен. Это весьма способствовало решению социальных экономических проблем Альтаира. Право на развитие Прайм-Таланта обеспечило бы существенную правительственную помощь.

Поэтому координатор повернулась к главному медику.

– Всё это верно и хорошо, но сначала нам нужно найти ребёнка, – указал главный медик, словно продолжив её размышления, хотя он и не был Талантом.

Он раздраженно прокашлялся:

– Мои советники предполагают, что ребёнок ранен, хотя по всей медицинской системе не проходило сообщений о ранениях или шоковых состояниях детей.

– Зато мы получили вполне ясное сообщение. – Губернатор стукнул кулаком по столу. – Мы найдем ребёнка и узнаем, почему ему позволили так долго мучиться, почему никто не обращает на него внимания! Новые жизни – самое ценное на этой планете. Никто не должен быть потерян…

Вопль, жалобный, буквально врезавшийся в мозг, прервал его монолог:

«Мама-а-а-а, мама, мама, где?..» – Плач резко оборвался.

Наступила гнетущая тишина. Камилла прижала пальцы к вискам, все ещё вибрировавшим от мысленного пронзительного крика. В дверь Палаты Совета осторожно, насколько это было возможно, постучали. Створка скрипнула, впустив обеспокоенного помощника администратора.

– Координатор, Сиглен желает срочно связаться с вами.

Камилла с облегчением вздохнула. Сиглен легко могла передать сообщение прямо в мозг координатора, но Прайм строго придерживалась соблюдения протокола, за что Камилла теперь была ей благодарна.

– Конечно!

Вдоль стен зала Совета немедленно включились экраны, придавая этому событию экстренный характер. Сиглен предъявила Совету два требования.

Теперь, когда разгневанная Прайм предстала перед ними, её глаза, казалось, проникали в глубину мыслей каждого из присутствующих. Сиглен была женщиной, располневшей от сидячего образа жизни и нежелания заниматься никакой физической работой. Она сидела у пульта в своем кабинете, где едва слышалось гудение работавших генераторов гештальта.

– Координатор, вы должны найти этого ребёнка, где бы он ни был, разобраться, кто оставил девочку одну, и поступить с разгильдяем по всей строгости закона. – Большие глаза Сиглен, главное её достоинство, сверкали от возмущения. – Ни один ребёнок не должен создавать такой шум. Я не могу больше прерывать работу, чтобы выполнять обязанности родителей.

– Сиглен, очень кстати, что вы нашли время связаться с нами… – любезно начала координатор.

– У меня совсем нет времени. Я и так отстаю от сегодняшнего графика погрузки. – Сиглен раздраженно отмахнулась. – Это никуда не годится.

Найдите девочку. Я не могу тратить время на то, чтобы успокаивать её.

Координатор, взяв себя в руки, поспешила выразить общее мнение:

– Мы хотели попросить вас помочь нам найти её…

Отвращение на лице Сиглен не дало ей договорить.

– Я? Помочь? В поисках ребёнка? Уверяю вас, я не ясновидящая. Я хотела заставить её вести себя тихо, пока осуществляю свои обязанности на этой планете и продолжаю службу, которой посвятила свою жизнь. Но вы… – На экране показался унизанный кольцами палец. – Вы найдете совершенно невоспитанного ребёнка.

Связь резко оборвалась. Ребёнок снова захныкал, и этот звук был так же резко оборван.

– Если она будет продолжать затыкать ребёнку рот, то как мы тогда найдем его? – возмутилась Камилла. – Ваши ясновидящие уже занялись поисками? – спросила она комиссара.

– Конечно, но вы не хуже меня знаете, – ответил он, как бы оправдываясь, – что ясновидящему нужно хоть что-то, чтобы должным образом настроиться.

– Йеграни могла бы обойтись и без этого, – печально заметил медик.

– Йеграни умерла много лет назад, – с явным сожалением вздохнула Камилла и пристально посмотрела в лицо комиссара.

Вопль возобновился, жалкий, захлебывающийся, молящий о помощи. Они слышали, как он прервался и вдруг взвился снова, с явным преобладанием возмущения.

– А, Сиглен встретила соперницу. Она не может утихомирить сорванца.

– Это не сорванец, – возразила координатор. – Испуганный ребёнок нуждается в помощи. Послушайте, в наше время детей не оставляют просто так одних… – Она посмотрела на настенный календарь. – Наверняка произошёл какой-нибудь несчастный случай. Раз нет никаких сообщений из порта или города, обратимся к провинции. На всей планете вокруг рудников довольно много изолированных поселений, где ребёнка вполне могут оставить одного.

Разве мы не получали информации о внесезонных ливнях на западе?

– Пять тысяч миль – далековато для мысленной переброски плача, – отметил губернатор, затем, внезапно осознав, что значат его слова, пробормотал:

– Боже мой! Действительно, там где угодно мог произойти несчастный случай. Землетрясение или наводнение после дождей.

Координатор решительно встала, вежливо кивнув губернатору.

– У нас есть ресурсы, люди, давайте используем их.

Все покинули зал заседания и разошлись по своим кабинетам. Камилла придержала комиссара за руку.

– Ну? Йеграни все ещё живет где-то?

Но, только убедившись, что они остались вдвоем и никто не собирается им помешать, комиссар едва заметно кивнул.

– Захочет она помочь спасти молодую жизнь?

– В нашей ситуации она очень пригодилась бы, но она пережила мафусаилов век на целую жизнь и очень слаба. Попытаемся лучше сузить район поисков.

Менее часа понадобилось, чтобы все звенья гражданской службы занялись поиском. Вскоре были получены первые спутниковые снимки, хорошо изучена стопятидесятикилометровая полоса разрушений после оползня. Координатор сама позвонила в компанию, занимающуюся промышленной разработкой этого района. Они без промедления предоставили свои отчеты по первому же требованию. У них давно не выходил из головы управляющий шахтой, поэтому они тоже забеспокоились.

– Беспокоились, но не настолько, чтобы послать нам сигнал тревоги, – ядовито заметила координатор. Затем она повернулась к комиссару:

– Вот чего я действительно не понимаю, так это почему у вас нет зарегистрированных предсказаний этого бедствия?

– Оползень нельзя назвать крупным бедствием со многими человеческими жертвами, – ответил комиссар с досадой. – Я имею в виду, что число погибших не повлияло на положение дел на Альтаире. Я сожалею. К тому же большинство предсказателей занимаются городскими происшествиями, – добавил он, оправдываясь.

– Думаю, надо ввести штрафы для компаний, не поддерживающих связь в течение двадцати четырех часов со своими полевыми филиалами, – проворчала Камилла, просматривая заголовки бумаг. – Что-что? Смотрите! – сказала она, передавая комиссару списки личного состава. – В том поселке проживало пятнадцать детей от одного месяца до пяти лет. Какие ещё подробности нужны вашей ясновидящей?

– Я даже не знаю, поможет ли она нам, – уныло отозвался комиссар. – Она не отвечает на мои звонки.

Плач возобновился, оборвался и снова начался на грани безнадежного вопля.

– Ребёнок слабеет! – воскликнул медик, влетая в кабинет координатора. – Если девочка погребена под грязевым потоком, у неё нет ни пищи, ни воды, а возможно, и воздух на исходе.

Из гудящего принтера плавно выехала новая копия. Камилла, наклонившись над ней, тяжело вздохнула.

– Я приказала сравнить состояние территории до и после оползня. Там сейчас овраги глубиной до пятидесяти метров доверху забиты грязью и бревнами. Оползень в некоторых местах расползся до шестидесяти километров в ширину. Если она погребена под слоем грязи, то скоро задохнется.

Особенно если будет продолжать так громко кричать, расходуя кислород. – В голосе координатора прозвучало отчаяние.

Комиссар подошёл к пульту управления, жестом попросил других отступить на шаг.

– Я попробую добавить сигнал SOS к её личному коду, но не уверен, ответит ли она…

– Да? – послышался гортанный голос, но изображения на экране не появилось.

– Вы слышали плач?

– Кто же его не слышал? Уверена, Сиглен не поможет. Это за пределами её возможностей. Переброска посылок с места на место не требует большого мастерства, поскольку всю работу выполняет гештальт.

Комиссар сосредоточился на тоне Йеграни. Уже долгие годы не затихала вражда между телекинетиком и ясновидящей, хотя комиссар знал, что виновата в этом скорее была Сиглен, чем Йеграни.

– Есть опасение, Йеграни, что ребёнок может задохнуться. Грязь местами достигает пятидесятиметровой глубины на всех ста пятидесяти километрах оползня. Мы были бы…

– Поищите её с левой стороны долины Ошони, на карнизе, приблизительно в двух километрах от конца оползня. Вертолёт неглубоко завяз, но обшивка его повреждена и грязь просачивается внутрь. Девочка обезумела от страха.

Сиглен ничего не сделала, чтобы успокоить ребёнка, как поступил бы любой добрый и заботливый человек. Берегите эту девочку. Впереди ей предстоит длинный и одинокий путь, прежде чем она отправится в путешествие. Она – центр, ключевая фигура нашего спасения от гораздо большего несчастья, чем то, от которого вы её избавите, так что хорошенько берегите нашу спасительницу.

Связь прервалась. Но как только Йеграни обозначила местонахождение ребёнка, координатор направила копию стенограммы беседы команде спасателей, ждавших в своих спецмашинах. Губернатор дал команду к отправлению и координаты Прайму Альтаира. Сиглен не спросила, откуда они их взяли и телепортировала отряд точно к месту катастрофы.

– Что она имела в виду, говоря «левая сторона»? – пробормотал капитан спасателей, оглядываясь после переброски. Их вездеходы в форме ракушек в одно мгновение переместились на дно долины, где заканчивался «язык» оползня. – Уф! – поморщился он. – От этой мятной вони можно задохнуться!

Куда лучше смотреть на снимки!

– Карниз должен быть где-то здесь! – воскликнул его заместитель, показывая вправо от них. – А вон и твердые скалы для начала работ.

– Установите аппараты точно на два километра, – приказал капитан оператору сканера. – Держитесь подальше от этой грязи! Кто упадет в неё – вернется домой.

Команда рассредоточилась по гряде над обрывом и настроила свои детекторы на поиск. Вскоре на глубине десяти метров был обнаружен какой-то предмет. Медики с огромным облегчением уловили там признаки жизни. Двое добровольцев, привязавшись тросами к стреле крана, опустились в ил до нужной отметки и принялись разгребать грязь. Но как бы быстро они ни работали, мутная жижа тут же стекала обратно.

– Немедленно отсос! – закричал капитан, в глубине души гордясь быстрым исполнением своего приказа.

Вертолёт сидел неглубоко, и как только была очищена достаточно большая поверхность, его прицепили к трактору, в то время как большинство спасателей с предельной скоростью отбрасывали грязь, почем зря ругая кинетиков, которые никогда не оказываются там, где в них особенно нуждаются. Вдруг под вертолёт просочилось достаточное количество воздуха, чтобы освободить его, и только быстрая реакция людей на скалах помогла уберечь его от столкновения с трактором. Вертолёт качнулся, дернулся и наконец оказался на твердой земле.

С его корпуса и трещин потоками стекала грязь. Команда озабоченно переглядывалась. Сколько этой жижи просочилось внутрь? Все перевели дух, лишь услышав тоненький, прерывающийся крик, телепатический и физический. И все, как один, атаковали заклинившую дверь, пытаясь её открыть.

– Мама? – Поцарапанный, в лохмотьях, грязный ребёнок подполз к люку, облегченно всхлипывая, щурясь от внезапно показавшегося дневного света. – Мама?

Врач спасателей выступила вперед, излучая покой и любовь.

– Все кончилось, дорогая. Мы спасли тебя. – И она прижала к испачканной руке девочки гипноспрей, пока ребёнок не успел осознать, что родителей среди обступивших вертолёт людей нет. Но лекарство подействовало недостаточно быстро. Боль осиротевшего Рябинового дитя услышал весь Альтаир.

– Мы сделали все, что могли, – заявил главный медик, как бы оправдываясь.

– Мы знаем. – Координатор вложила в эти слова столько одобрения, сколько было возможно.

– Но Рябиновое дитя ни с кем не разговаривает, – отметил губернатор расстроенно.

– Со дня трагедии прошло только десять дней, – успокоила его Камилла.

– И что, действительно не осталось никого из родных, кто мог бы утешить её? – спросил губернатор.

Координатор сверилась с докладами.

– У нас есть выбор – одиннадцать пар родителей со сходным генотипом, так как многие шахтеры происходили из одной этнической группы.

Штаб-квартира компании не хранит резервные файлы с информацией из их лазарета, поэтому мы даже не знаем, сколько детей родилось там за десять лет со времени основания лагеря. Так что ближайших родственников у неё нет. Сомнительно, что кто-то есть у неё и на Земле.

Губернатор прокашлялся.

– На Земле больше Талантов высших рангов, чем на любой другой планете.

– Давайте особо отметим в отчетах о сегодняшнем собрании, что…

Рябиновое дитя… – губернатор остановился, придумывая ей имя, – с этого времени является подопечной планеты Альтаир. Что ещё? – Он повернулся к Камилле.

– Она не может постоянно находиться в руках педиатров. – Камилла обратилась к главному медику.

– Мой старший терапевт сообщил, что девочка в основном оправилась от шока, – поспешил доложить медик. – Царапины и гематома, полученные в вертолёте, залечены. Удалось блокировать воспоминания о катастрофе, но до конца стереть информацию о том, что у неё были родители, а возможно, братья и сестры, мы не смогли. – Он развел руками.

Кто-то предложил применить более действенные меры.

– Нет… – не согласился главный медик. – Она же сирота, и хотя младший терапевт степени Т-8 справился с… общим телепатическим «шумом», контроль за ребёнком ограничен, а интервалы её сосредоточенности удручающе малы.

Все поморщились – планета до сих пор продолжала вздрагивать от вспышек плохого настроения Рябинового дитя.

Наконец губернатор поинтересовался:

– Она так же хорошо принимает информацию, как и передает?

Медик пожал плечами.

– Должна, иначе она не услышала бы Сиглен.

– А теперь о том, что действительно пора прекратить… – Губы Камиллы сжались в тонкую линию. – Наказывать ребёнка за самый обыкновенный, естественный…

– Но очень громкий, – вставил губернатор. -…избыток чувств, что может только приветствоваться после такого дикого плача, – все равно что собственноручно загубить Талант девочки.

Сиглен может быть Прайм ранга Т в степени Т, но в ней нет ни капли сострадания, и её равнодушие к ребёнку граничит с бессердечием.