Я высадил Тратвелла в центре. Он объяснил мне, как проехать к клинике Смизерэма. Клиника помещалась в просторном новом здании на фешенебельной окраине Монте #8209;Висты. «Клиника Смизерэма 1967» - было выбито на каменной плите над главным входом.
      В глухую, без единого окна приемную вышла статная шатенка и спросила, записан ли я к доктору.
      Я признался, что не записан.
      - Я приехал по неотложному делу, касающемуся одного из пациентов доктора Смизерэма.
      - Какого пациента?
      Голубые глаза женщины смотрели участливо. В темных волосах серебрилась седая прядь, словно время ласково провело рукой по ее голове.
      - Я бы предпочел изложить свое дело доктору.
      - Вы можете обсудить его со мной. Я миссис Смизерэм, и я тоже здесь работаю. - В улыбке, несмотря на всю ее профессиональность, было неподдельное тепло. - Вы родственник нашего пациента?
      - Нет. Моя фамилия Арчер…
      - Как же, как же, - сказала она. - Вы сыщик. Доктор Смизерэм ждет вас. - Внимательно посмотрев на меня, она нахмурилась. - Что #8209;нибудь еще случилось?
      - Ад разверзся. Я бы все #8209;таки попросил вас дать мне возможность поговорить с доктором.
      Она посмотрела на часы.
      - Никак не могу. У него сейчас пациент, и он будет занят около получаса. Я могу их прервать лишь в случае крайней необходимости.
      - Сейчас как раз такой случай. Ник снова сбежал. Кроме того, мне кажется, полиция готовится перейти в наступление.
      - Они хотят его арестовать? - сказала она так, словно была сообщницей Ника.
      - Да.
      - Какая дикость! Ведь он был тогда совсем еще ребенком… - она оборвала фразу на полуслове, видно, в ней вдруг пробудилась задремавшая было бдительность.
      - Совсем еще ребенком, когда сделал что, миссис Смизерэм?
      Она сердито втянула воздух, тихо выдохнула, показывая, что сдается на милость победителя, и ушла во внутренние покои, закрыв за собой дверь.
      Вскоре появился сам Смизерэм, огромный, в белом халате. Вид у него был отсутствующий - казалось, он спал на ходу и еще не очнулся. Смизерэм раздраженно пожал мне руку.
      - Хотелось бы знать, где же все #8209;таки сейчас Ник?
      - Понятия не имею. Удрал.
      - Кто приглядывал за ним?
      - Отец.
      - Какая глупость! Я предупреждал их, что мальчика надо охранять, но Тратвелл запретил. - В гневе психиатр не знал, на кого накинуться, и мне почудилось, что он гневается прежде всего на самого себя. - Если они не следуют моим советам, я умываю руки.
      - Ты не можешь так поступить, и тебе это отлично известно, сказала с порога его жена. - За Ником охотится полиция.
      - Вернее, того и гляди начнет охотиться, - сказал я.
      - Какой у них материал на него?
      - Они подозревают его в двух убийствах. Но вам подробности этого дела, наверное, известны лучше, чем мне.
      Доктор Смизерэм взглядом дал мне отпор, и я понял, что имею дело с человеком волевым и изворотливым.
      - Не много ли вы на себя берете?
      - Послушайте, доктор, почему бы нам не сложить шпаги и не поговорить по #8209;человечески? Ведь мы оба хотим, чтобы Ник возвратился домой живым и невредимым, хотим спасти его от тюрьмы и излечить от болезни, в чем бы она ни заключалась.
      - Программа обширная, - сказал Смизерэм с невеселой улыбкой, - но мы что #8209;то не слишком успешно с ней справляемся, не так ли?
      - Согласен. Куда он мог направиться?
      - Трудно сказать. Три года назад он исчезал на несколько месяцев. Шатался по стране, добрался даже до восточного побережья.
      - У нас не только трех месяцев, а и трех дней нет. Ник унес несколько пачек снотворного и транквилизаторов - хлоральгидрата, нембутала, нембусерпина.
      Смизерэм помрачнел.
      - Очень скверно. Ником, как вам, без сомнения, известно, иногда овладевает желание покончить с собой.
      - Чем вы это объясняете?
      - Жизнь Ника сложилась неудачно. Он считает, что сам во всем виноват и должен понести кару.
      - А вы считаете, что он не виноват?
      - Я считаю, что никто не виноват, - сказал он уверенно, - но не стоит терять времени на разговоры, и, как бы там ни было, я не собираюсь разглашать тайны моих пациентов, - с этими словами Смизерэм двинулся к двери во внутренние покои.
      - Минутку, доктор. Всего одну минутку. Жизни вашего пациента угрожает опасность, и вам это известно.
      - Ну, пожалуйста, Ральф, поговори с ним, - сказала миссис Смизерэм.
      Обернувшись ко мне, Смизерэм подчеркнуто любезно поклонился .Я не задал ему вопроса, который вертелся у меня на языке. Спроси я его о человеке, погибшем в бродяжьем квартале, он и вовсе бы ничего мне не рассказал.
      - Ник говорил с вами вчера вечером? - спросил я.
      - Можно сказать, что да. Но при разговоре почти все время присутствовали его невеста и родители, что, конечно, сковывало Ника.
      - Он упоминал каких #8209;нибудь людей, города? Я пытаюсь проследить, куда он мог скрыться.
      Доктор кивнул.
      - Сейчас достану записи.
      Он вышел и принес несколько листков бумаги, исписанных неразборчивыми каракулями. Нацепив очки, Смизерэм быстро просмотрел записи.
      - Ник упоминал о некой Джин Траск, с которой он встречался.
      - Как он к ней относится?
      - Двойственно. По #8209;моему, он винит ее в своих несчастьях, но почему, я не понял. И в то же время, она его очень интересует.
      - В сексуальном плане?
      - Я бы не сказал. Скорее, по #8209;братски. Называл он также и некоего Рэнди Шеперда. Вернее, он хотел, чтоб я помог ему найти Шеперда.
      - Зачем, он не говорил?
      - По всей вероятности, много лет назад Шеперд был или мог быть свидетелем какого #8209;то события.
      Смизерэм удалился, прежде чем я успел задать следующий вопрос. Мы с его женой обменялись номерами телефонов, но она все еще не отпускала меня. Глаза у нее померкли, видно, что #8209;то тяготило ее.
      - Я знаю, как противно, когда тебе не говорят правды, - сказала она. - Но мы не можем иначе. Ведь пациенты моего мужа с ним абсолютно откровенны. Без этого невозможно никакое лечение.
      - Понятно.
      - И пожалуйста, поверьте мне - мы на стороне Ника. Мы оба, и доктор Смизерэм и я, очень привязаны к нему, да и ко всей его семье. Как уже говорил доктор, на их долю и так выпало слишком много несчастий.
      Смизерэмы были великими мастерами в искусстве долго говорить, ничего не сказав. Однако миссис Смизерэм производила впечатление женщины искренней, наверное, скрытность давалась ей нелегко. Она проводила меня до двери, и я заметил, что она по #8209;прежнему чем #8209;то огорчена, тем ли, что она мне рассказала, или тем, что утаила, - я не понял.
      - Поверьте, мистер Арчер, в моих картотеках есть такие вещи, о которых вы предпочли бы не знать.
      - В моих тоже. Давайте как #8209;нибудь встретимся и поделимся опытом.
      - Вот будет денек, - сказала она с улыбкой.
      В вестибюле смизерэмовской клиники я нашел автомат. Набрав номер сан #8209;диеговского справочного бюро, я узнал телефон Джорджа Траска и позвонил ему домой. Трубку долго не снимали.
      - Алло, - раздался наконец испуганный и неуверенный голос Джин Траск, - это ты, Джордж?
      - Это Арчер. Если к вам явится Ник Чалмерс…
      - Я в на его месте поостереглась. Я знать его не хочу.
      - И все же, если Ник у вас появится, постарайтесь его задержать. У него карманы набиты снотворными, и, по #8209;моему, он собирается их проглотить…
      - Так я и думала, что он психопат, - сказала она, - значит, это Ник убил Сиднея Хэрроу?
      - Сомневаюсь.
      - Нет, видно, он его убил, не иначе. А теперь за мной охотится? Вы поэтому позвонили? - голос ее дрожал от страха.
      - Нет никаких причин так думать. - Я переменил тему. - Вы знаете Рэнди Шеперда, миссис Траск?
      - Как чудно, что вы меня о нем спросили. Я только что… - и она осеклась.
      - Что «только что»?
      - Ничего. Я подумала совсем о другом. Не знаю я такого.
      Она лгала. Но по телефону во лжи не уличишь. До Сан #8209;Диего было рукой подать, и я решил нагрянуть к миссис Траск.
      - Очень жаль, - сказал я и повесил трубку.
      Я снова позвонил в справочное. В Сан #8209;Диего Рэнди Шеперд в списке абонентов не значился. И я позвонил в Пасадену Самюэлю Роулинсону. К телефону подошла миссис Шеперд.
      - Говорит Арчер. Помните меня?
      - Еще бы не помнить! Если вам опять нужен мистер Роулинсон, так он еще не встал.
      - На этот раз мне нужны вы, миссис Шеперд. Скажите, как связаться с вашим бывшим мужем?
      - Уж только не через меня. Он опять что #8209;нибудь натворил?
      - Насколько мне известно, нет. Один мой знакомый парень удрал из дому, набив карманы снотворным. Он собирается покончить с собой. Шеперд мог бы мне помочь напасть на его след.
      - О каком парне вы говорите? - спросила она настороженно.
      - О Нике Чалмерсе. Вы с ним не можете быть знакомы.
      - Нет, нет, откуда. И адреса Шеперда не могу вам дать. Да и вряд ли у него есть адрес. Он живет неподалеку от Тихуаны, у мексиканской границы.
 

 
      В Сан #8209;Диего я приехал незадолго до полудня. Дом Трасков был в той части Бейвью #8209;авеню, что выходила к самому мысу Лома; отсюда открывался вид на Северный остров и залив. На косогоре перед добротным домиком типа ранчо раскинулся ухоженный газон с клумбами.
      Я постучал в дверь металлическим молотком, изображающим морского конька. Ответа не последовало. Снова постучав, я немного подождал и повернул ручку. Дверь не открылась. Заглядывая поочередно во все окна, я обошел дом с таким видом, словно собираюсь его купить. Плотно задернутые шторы оставляли узкую щель, сквозь которую видны были только некрашеные деревянные шкафчики да раковина из нержавеющей стали, увенчанная грудой грязных тарелок. Прилегающий к дому гараж был заперт изнутри.
      Я вернулся к своей машине - она стояла на другой стороне улицы наискосок, - забрался в нее и стал ждать. Домишко был самый заурядный, но я не мог оторвать от него глаз. Мне казалось, что суета на море и на небе - мельтешащие паромы, рыбачьи лодки, самолеты и чайки - необъяснимо связаны с этим домом.
      Время тянулось долго и нудно. Мимо меня проезжали фургоны, битком набитые детишками машины, за рулем которых сидели мамаши. Похоже, местные жители пользовались улицей в основном для проезда. Гордые собственники больше сидели по домам: очевидно, не желали якшаться с внешним миром. Видавший виды автомобиль - явно нездешний, - пыхтя, взбирался по холму, за ним тянулся хвост выхлопных газов. О его приближении меня задолго оповестил скрежет шестеренок, нуждавшихся в смазке. Из машины вылез костлявый верзила с грязной серой бородой и в грязной серой куртке. Он пересек улицу, бесшумно ступая ветхими теннисными туфлями. Под мышкой он нес круглую мексиканскую корзину. Как и я до него, он постучал в дверь Трасков. Как и я, повертел дверную ручку. Потом стремительно, инстинктивным движением матерого зверя вскинул голову и одним взглядом охватил всю улицу сверху донизу и меня заодно. Я сделал вид, что разглядываю дорожную карту округа Сан #8209;Диего. Когда я снова поднял глаза, верзила уже закрыл за собой дверь - ему все #8209;таки удалось ее открыть.
      Я вылез из машины и пошел посмотреть на паспорт его колымаги. "Рэндолф Шеперд, «Хижины Кончиты», - прочитал я. Ключи торчали в зажигании. Я сунул их в карман.
      Справа от шоферского сиденья валялся открытый на третьей странице экземпляр лос #8209;анджелесского «Таймса». Под крупным - в две колонки - заголовком было помещено сообщение о смерти Сиднея Хэрроу и фотография молодого хлыща, которого мне так и не довелось увидеть.
      В сообщении упоминалось, что я обнаружил тело, - и только о Нике Чалмерсе не упоминалось вообще. Зато цитировался капитан Лэкленд: он обещал арестовать убийцу в течение суток.
      Я еще не успел вытащить голову из его машины, когда Шеперд открыл дверь. Воровато озираясь, Шеперд выскочил из дому, словно его вынесло оттуда взрывной волной. Он был явно не в себе: глаза у него стали круглыми и мутными, как мраморные шарики, а разинутый рот красной дырой зиял в седой бороде.
      Увидев меня, он остолбенел и затравленно оглядел широкую, залитую солнцем улицу так, словно это был тупик, огороженный глухой стеной.
      - Привет, Рэнди…
      Озадаченная ухмылка обнажила гнилые зубы. Делая над собой неимоверное усилие - так ступают в ледяную пучину, - Шеперд поплелся через дорогу мне навстречу, рот его растянула придурковатая улыбка.
      - Вот привез мисс Джин помидорки. Я ведь раньше садовником работал у ее папаши. У меня чудо что за руки: что в землю ни ткну, урожай дает, видали? - он стал совать мне в нос заскорузлые руки #8209;грабли с грязными обломанными ногтями.
      - Вы всегда пользуетесь отмычкой, Рэнди, когда продукты привозите?
      - Откуда вы мое имя знаете? Вы что - шпик?
      - Не совсем.
      - Откуда же вы тогда мое имя знаете?
      - Вы человек известный, Рэнди. Вот я и захотел с вами познакомиться.
      - А вы кто есть? Шпик?
      - Частный сыщик.
      Рэнди мгновенно принял решение и просчитался. Видно, вся его жизнь состояла из сплошных просчетов: об этом свидетельствовало его покрытое шрамами лицо. Он полез пальцем мне в глаза, одновременно пытаясь ударить коленом в живот.
      Я успел перехватить его руку и вывернуть ее. На мгновение мы так и застыли. Глаза Шеперда сверкали яростью. Но его хватило ненадолго. Лицо его с каждым мигом менялось: я словно смотрел стоп #8209;кадры, показывающие, как старел и дряхлел этот человек. Рука его обмякла, и я ее отпустил.
      - Слушайте, хозяин, может, я пойду? Мне еще в другие дома надо товар доставить.
      - А что у вас за товар - неприятности?
      - Что вы, сэр. Никогда я такими делами не занимался. - Он поглядел на дом Трасков, словно никак не ожидал его здесь увидеть. - Вспылить я могу, но притом и мухи не обижу. Вас ведь я не обижал? Это вы меня обидели. Меня всегда обижают, такая уж моя участь.
      - Ну, не только вас.
      Он замолчал, словно я его кровно оскорбил.
      - На что это вы намекаете, мистер?
      - Да вот тут прикончили двоих. И для вас это не новость, - достав газету с сиденья, я показал ему фотографию Хэрроу.
      - В жизни его не видел, - сказал Шеперд.
      - Но газету вы развернули как раз на этой странице.
      - Не я эту газету разворачивал. Я ее так на станции подобрал. Всегда там газеты подбираю. - Шеперд наклонился ко мне, он весь взмок от страха. - Послушайте, мне идти надо, так я пойду, ладно? Мне невтерпеж.
      - Перетерпите. У меня дело поважнее вашего.
      - Для меня не важнее.
      - И для вас важнее. Знаете Ника Чалмерса, такой молодой еще парнишка?
      - И вовсе он не… - но, спохватившись, переспросил: - Как вы сказали?
      - Вы же слышали. Я ищу Ника Чалмерса. А он, возможно, ищет вас.
      - Это за что же? Да я его и пальцем не тронул. Когда я узнал, что Свейн задумал похитить мальчонку, - снова спохватившись, он прихлопнул рот рукой, словно хотел затолкать слова обратно или спрятать их, как пташек, в бороду.
      - Свейн похитил сына Чалмерсов?
      - Чего вы ко мне пристали? Я чист как стеклышко. - Однако, сощурив глаза, он уставился в небо, будто заметил, как оттуда спускают веревку, чтоб накинуть ему на шею.
      - Мочи моей нет стоять на этом солнце. У меня от него рак кожи начинается.
      - Это медленная смерть. Свейн умер быстрее.
      - Вам не удастся пришить мне убийство Свейна, хозяин. Даже шпики в Пойнте тогда меня выпустили на все четыре стороны.
      - Знай они то, что знаю я, не выпустили бы.
      Он подогнул колени, стараясь вызвать жалость, и придвинулся ко мне.
      - Христом богом клянусь, ничего за мной нет. Чист я. Ну, пожалуйста, мистер, отпустите меня.
      - Да что вы, мы еще толком и не приступили к делу.
      - Что ж, мы так и будем здесь стоять?
      - Почему бы и нет!
      Голова его непроизвольно дернулась, он оглянулся на дом Трасков. Проследив за его взглядом, я заметил, что парадная дверь приоткрыта.
      - Вы не закрыли за собой дверь. Пойдите захлопните ее.
      - Сами захлопните, - сказал он. - А я ногу зашиб. Мне присесть бы. Не то свалюсь.
      Он забрался в свою колымагу. Без ключей он далеко не уедет, решил я и пересек улицу. Сквозь приоткрытую дверь были видны рассыпавшиеся по полу помидоры. Я вошел в холл, стараясь не наступить на них.
      Из кухни несло паленым. Кофейник на плитке выкипел и потрескался. Рядом на зеленом винилитовом полу лежала Джин Траск.
      Я выключил плитку и склонился над телом Джин. На груди ее виднелись ножевые раны, горло было перерезано. На ней была пижама и розовый нейлоновый халат, тело еще не остыло. И хотя Джин была несомненно мертва, я явственно слышал чье #8209;то дыхание. Мне показалось, будто дышит сам дом. Через открытую дверь я прошел в крохотную каморку и, минуя мойку и сушилку, вышел к пристроенному к дому гаражу. В гараже стоял «седан» Джорджа Траска. Подле него на цементном полу лежал лицом вверх Ник Чалмерс. Я расстегнул Нику ворот рубашки, заглянул в глаза: зрачки закатились. Ударил его изо всех сил сначала по левой щеке, потом по правой. Никакой реакции. И тут я услышал свой собственный стон. Три порожних аптекарских пузырька разных размеров валялись на полу. Я подобрал пузырьки и сунул в карман. Пришлось прекратить поиски: надо было везти Ника на промывание желудка. Подняв дверь гаража, я пересек улицу, сел в машину и завел ее за дом. Потом, крякнув, втащил Ника (он был здоровенный малый) на заднее сиденье. Заперев гараж, я захлопнул парадную дверь. И тут я заметил, что Рэнди Шеперд и его колымага исчезли. Очевидно, он умел управляться с машинами без ключей не хуже, чем с замками. Однако, учитывая обстоятельства, его поспешное исчезновение было вполне понятно.
 

 
      Выехав с Розенкранса на 80 #8209;е шоссе, я остановил машину у приемного покоя. В больницу только что доставили людей, попавших в автомобильную катастрофу, и все отделение «Скорой помощи» сбилось с ног. Я открыл первую попавшуюся дверь в поисках носилок, увидел там труп и тут же захлопнул ее. Каталку я нашел в другой комнате, вывез ее на улицу, взвалил на нее Ника и подкатил к столику дежурной сестры.
      - Этот парень нуждается в срочном промывании желудка. Он наглотался снотворных.
      - Еще один? - сказала сестра и велела мне заполнить бланк. Но, посмотрев на безжизненно лежащего Ника, пожалела красивого парня. Решив, что бюрократическая писанина подождет, она помогла мне ввезти Ника в процедурную и вызвала туда молодого врача с армянской фамилией.
      Врач пощупал Нику пульс, послушал дыхание, приподнял веки - зрачки были сужены.
      - Вы знаете, что именно он принимал? - обратился ко мне врач.
      Я показал ему пузырьки из #8209;под лекарств, которые подобрал в гараже Трасков. На них стояло имя Лоренса Чалмерса, а также названия и количество лекарств: хлоральгидрата, нембутала и нембусерпина.
      Врач взглянул на меня вопросительно:
      - Он не все лекарства проглотил?
      - Не знаю, может, пузырьки были и початые. Скорее всего, что так.
      - Будем надеяться, что с хлоральгидратом, во всяком случае, дело обстояло именно так. Двадцати капсул достаточно, чтобы убить двух человек.
      Задавая мне вопросы, доктор вводил гибкую пластмассовую трубочку Нику в нос. Потом приказал сестре накрыть Ника одеялом, а сам стал готовить инъекцию глюкозы.
      - Когда он отравился? - снова обратился ко мне врач.
      - Не могу точно сказать. По всей вероятности, часа два тому назад. Кстати, что такое нембусерпин?
      - Смесь нембутала и резерпина. Это транквилизатор, его применяют при повышенном кровяном давлении, а также при лечении психических заболеваний. - Наши взгляды встретились.
      - Парень эмоционально неуравновешенный?
      - В какой #8209;то мере.
      - Понятно. Вы его родственник?
      - Друг, - сказал я.
      - Я задаю вам эти вопросы, потому что его необходимо госпитализировать. Больница принимает лиц, покушавшихся на самоубийство, лишь в том случае, если им обеспечивают круглосуточное дежурство. А это стоит денег.
      - Насчет денег не беспокойтесь. Его отец миллионер.
      - Шутки в сторону, - мое заявление доктора не потрясло. - Кроме того, перед тем как мы положим вашего друга в больницу, его должен осмотреть лечащий врач. Вы меня поняли?
      - Сделаю все, что в моих силах, доктор.
      Я разыскал автомат и позвонил Чалмерсам в Пасифик #8209;Пойнт. Трубку сняла Айрин Чалмерс.
      - У телефона Арчер. Могу я поговорить с вашим мужем?
      - Лоренса нет дома. Он ищет Ника.
      - Пусть прекратит поиски. Я нашел его.
      - Как он?
      - Неважно. Он принял снотворное, и сейчас ему промывают желудок. Я вам звоню из больницы в Сан #8209;Диего. Запомните, Сан #8209;Диего.
      - Мне знакома эта больница. Я там бывала. Постараюсь приехать как можно скорее.
      - Захватите с собой доктора Смизерэма и Джона Тратвелла.
      - Не уверена, что мне это удастся.
      - Скажите им, что дело не терпит отлагательства. Это действительно так, миссис Чалмерс.
      - Он при смерти?
      - Он был близок к смерти, но будем надеяться, что все обойдется. И кстати, захватите с собой чековую книжку. Ему понадобятся квалифицированные сиделки.
      - Да, да, конечно. Благодарю вас, - сказала она таким безжизненным голосом, что я не понял, дошел ли до нее смысл моих слов.
      - Захватите с собой чековую книжку или деньги.
      - Да, разумеется. Просто я подумала, какая странная штука жизнь. Все в ней повторяется: в этой больнице Ник родился, а теперь он может там умереть.
      - Я не думаю, что он умрет, миссис Чалмерс.
      Но она уже плакала, и я слушал ее плач, пока она не повесила трубку.
      Если своевременно не доложить об убийстве, потом это тебе же выйдет боком. И я позвонил в полицейский участок Сан #8209;Диего.
      - В этом доме, - я дал дежурному сержанту адрес Джорджа Траска, - произошел несчастный случай.
      - Какой еще несчастный случай?
      - Зарезали женщину.
      - Назовите, пожалуйста, ваше имя, - повысил голос сержант, Очевидно, он заинтересовался моим сообщением.
      Я повесил трубку и прислонился к стене. В голове было пусто, мне казалось, я вот #8209;вот потеряю сознание. Вспомнив, что мне так и не удалось сегодня позавтракать, я отправился на поиски кафе. Там я выпил два стакана молока, съел тост и яйцо всмятку - завтрак, достойный инвалида. Происшествия этого утра сказались на моем желудке.
      Потом я вернулся в отделение «Скорой помощи», где врачи все еще трудились над Ником.
      - Как он?
      - Боюсь сказать, - ответил врач. - Заполните этот бланк, и мы примем его условно и поместим в отдельную палату. Идет?
      - Прекрасно. Его мать и психиатр прибудут в течение часа.
      Доктор поднял брови.
      - Он тяжело болен?
      - Вы имеете в виду психически? Да, достаточно тяжело.
      - Я так и подумал. - Он засунул руку под халат и вытащил оттуда клочок бумаги. - Этот листок выпал из нагрудного кармана вашего приятеля.
      Доктор передач мне листок; на нем было написано:
      «Я убийца и заслуживаю смерти. Простите меня, мама и папа. Бетти, я тебя люблю».
      - Ведь он не убийца, нет? - спросил доктор.
      - Конечно нет.
      Ответ мой прозвучал не слишком убедительно, но, похоже, доктор мне поверил.
      - Вообще #8209;то такого рода письма полагается показывать полиции. Но парню и так худо. Мне не хочется причинять ему лишние неприятности.
      Я сложил записку, спрятал в бумажник и ушел, прежде чем доктор успел передумать.
 

 
      Я направился на юг в Империал #8209;Бич. Кассирша придорожного ресторана рассказала мне, как разыскать «Хижины Кончиты».
      - Только вам не захочется там остановиться, - предупредила она меня.
      Доехав до «Хижин Кончиты», я понял, что она имела в виду. Местность имела такой разрозненный вид, словно тут долго орудовали археологи. На конторе висело объявление: «Доллар в сутки, дети бесплатно». Хижины при ближайшем рассмотрении оказались оштукатуренными хибарами, давно нуждавшимися в ремонте. Самая крупная из них, через весь фасад которой шла надпись «ПИВО и ТАНЦЫ» была забита досками. Лишь тополь, пышная зеленая листва которого отбрасывала на землю тень, несколько скрашивал безобразие окружающей обстановки. Я встал в тень и решил ждать, пока на меня обратят внимание.
      Из хижины вышла грузная женщина. На ней было платье без рукавов, оставлявшее открытыми могучие коричневые руки, голову прикрывала красная повязка.
      - Вы Кончита?
      - Я миссис Флоренс Вильямс. Кончита вот уже тридцать лет как умерла. Когда мы с Вильямсом купили «Хижины», мы не стали менять названия. - Она обвела взглядом хибары, словно не видела гостиницы много лет. - Хотите верьте, хотите нет, но в войну они кучу денег приносили.
      - Теперь конкуренция сильней.
      - Кому это известно лучше меня? - Она встала рядом со мной в тени тополя. - Чем могу служить? Если вы коммивояжер, так понапрасну трудитесь. Я только что лишилась своего предпоследнего постояльца, - и она, словно прощаясь, махнула рукой в сторону одной из хибар, дверь которой была открыта.
      - Рэнди Шеперда?
      Она отступила на шаг и оглядела меня с ног до головы.
      - Значит, вы за ним охотитесь? Я так и думала - неспроста Рэнди дал деру и даже вещичек не забрал. Беда только, что цена им грош. За них не выручишь и десяти процентов тех денег, что он мне задолжал.
      Она смерила меня взглядом, я ответил ей тем же.
      - А сколько же все #8209;таки он вам должен, миссис Вильямс?
      - Да за все годы несколько сотен наберется. Когда муж помер, Рэнди меня уговорил дать ему деньги - он хотел сокровища искать. Было это году, пожалуй, в пятидесятом, он тогда как раз из тюрьмы вышел.
      - Сокровища искать, говорите?
      - Ну да, эти закопанные деньги, - сказала она. - Рэнди взял напрокат машины разные, перерыл мой участок, да и вокруг все ископал. С тех пор ни я, ни гостиница никак не оправимся. У нас тут будто ураган пронесся.
      - А я бы не прочь купить пай в вашем деле.
      - Купите мой, недорого возьму. Уступлю за сто долларов, - быстро смекнула она.
      - С Рэнди Шепердом в придачу?
      - Надо еще подумать. - Разговор о деньгах взбодрил миссис Вильямс, ее мутные глаза заблестели. - А ну как вы деньги мне дадите, а сами его убьете?
      - Я не намерен убивать Шеперда.
      - Чего ж он тогда перепугался? В жизни не видела, чтоб он так дрожал. И почем я знаю, что вы его не убьете?
      Я назвал себя и показал ей удостоверение.
      - Куда он поехал, миссис Вильямс?
      - Сначала покажите мне ту сотню долларов.
      Я вынул из бумажника две бумажки по пятьдесят и протянул ей одну из них.
      - Другую отдам после того, как поговорю с Шепердом. Где его найти?
      Она показала на дорогу, ведущую на юг.
      - Он идет к границе пешком, так что вы его не упустите. Да он и вышел всего минут двадцать назад.
      - Что случилось с его машиной?
      - Продал перекупщику где #8209;то на дороге. Потому я и решила, что он надумал податься в Мексику. Он и раньше туда удирал. У него там дружки есть, они его припрячут.
      Я направился к машине. Миссис Вильямс последовала за мной, передвигаясь с удивительной для ее комплекции быстротой.
      - Только ни слова Рэнди о том, что я вам сказала, договорились? Не то он вернется и темной ночкой спустит с меня шкуру.
      - Не скажу, миссис Вильямс.
      Положив дорожную карту рядом на сиденье, я повел машину на юг. За окном потянулся фермерский край: сначала поля, где паслись коровы #8209;голштейнки, затем бесконечные помидорные гряды. Овощи уже собрали, однако то тут, то там с высохшего куста свисал сморщенный красный помидор.
      Километра через два дорога ушла в заросли колючих кустарников, машину затрясло на ухабах, и тут #8209;то я увидел Шеперда. Он быстро, чуть не вприпрыжку мчался вперед, через плечо у него был перекинут тюк с постелью, голову прикрывала широкополая мексиканская шляпа. Прямо перед нами на фоне неба, как гигантская мусорная куча, вздымалась Тихуана.
      Шеперд обернулся и увидел мою машину. Припустив со всех ног, он скрылся в зарослях, но вскоре показался снова. Он бежал по пересохшему руслу реки; шляпу он потерял, но тючка не бросил.
      Я вылез из машины и пошел за ним. Из #8209;под мексиканской сосны выползла гремучая змея, и я на мгновение забыл о Шеперде. Когда я снова поднял голову, Шеперд как сквозь землю провалился. Стараясь ступать как можно осторожнее и бесшумнее, я пробирался через заросли к дороге, которая тянулась параллельно пограничной полосе. Дорожная карта именовала ее Моньюмент #8209;роуд. Если Шеперд задумал перебежать границу - Моньюмент #8209;роуд ему не миновать. Я засел в придорожную канаву и поглядывал то в одну, то в другую сторону.
      Я ждал больше часа. Птицы в зарослях привыкли ко мне, насекомые перестали со мной церемониться. Солнце медленно клонилось к закату. Я неторопливо вертел головой, как болельщик на теннисном корте, которому исход матча не слишком важен. Но тут Шеперд так рванул вперед, что мне стало ясно - для него сейчас удрать в Мексику важнее всего. Он выскочил из зарослей метрах в двухстах к западу, метнулся через дорогу - тючок колотил его по спине - и помчался вверх по склону к проволочной изгороди, отделяющей нас от Мексики.
      Перебежав вспаханную полосу, я настиг Шеперда в тот самый момент, когда он собирался перемахнуть через границу. Привалившись спиной к изгороди, он сказал, с трудом переводя дыхание:
      - Лучше не подходите, горло перережу.
      В руке его сверкнул нож. На холме за изгородью словно из #8209;под земли выросла стайка девчонок и мальчишек.
      - Бросьте нож, - сказал я устало. - На нас смотрят. - И указал на детей. Кое #8209;кто из них стал показывать на нас. Другие махали нам руками. Шеперда одолело любопытство, и он обернулся.