Я всей тяжестью навалился на руку, в которой Рэнди держал нож, и вывернул ее. Нож выпал, я поднял его и перебросил через границу. Мальчишка пополз за ним вниз по склону.
Выше по склону начинались дома; в одном из них невидимый музыкант выводил на трубе мелодию, которую обычно исполняют перед боем быков. И мне почудилось, что Мексика смеется надо мной. Неплохое чувство.
Шеперд чуть не плакал.
- Это что ж, опять меня засадят! Мне больше каталажки не выдержать, я помру, ей #8209;ей помру.
- Я не думаю, что вы убили Джин Траск.
Он посмотрел на меня с удивлением, но глаза его тут же потухли.
- Да вы только так говорите.
- Вовсе нет. Пошли отсюда скорее, Рэнди. Вы же не хотите, чтоб вас зацапал пограничный патруль. Найдем местечко, где можно поговорить.
- О чем поговорить?
- Я готов заключить с вами сделку.
- Ну уж нет. Меня во всех сделках только облапошивали, - сказал Шеперд с цинизмом карманного воришки. Он начал меня раздражать.
- Пошевеливайся, бандюга.
Я крепко взял его под руку и свел на дорогу. С мексиканской стороны, перекрывая звуки трубы, донесся пронзительный, как свисток, детский голос: «Adios!»
Глава 19
Мы с Шепердом направились по Моньюмент #8209;роуд на восток и дошли до перекрестка. Тут Моньюмент #8209;роуд пересекалась с дорогой, шедшей с севера на юг. Увидев мою машину, Рэнди попятился: она могла в два счета домчать его до тюрьмы.
- Зарубите себе на носу, Рэнди, мне нужны не вы, а то, что вы знаете.
- А мне #8209;то с этого какая корысть?
- Чего вы хотите?
- Хочу, чтоб хоть раз в жизни подвернулось выгодное дельце, - ответил он не задумываясь, с пылом человека, обойденного жизнью. - И хочу, чтоб денег было вдоволь. Думаете, когда карманы пусты, легко соблюдать законы?
- Резонный вопрос.
- Если б меня не обошли, - продолжал он, - я б теперь богачом был. Не стал бы одни маисовые лепешки да перец жрать.
- Как я понимаю, речь идет о деньгах Элдона Свейна?
- Не Свейна это деньги. Они того, кто их найдет. Да и срок давности много лет как истек, - сказал он, щеголяя юридической эрудицией, приобретенной за годы отсидок. - Так что теперь эти деньги того, кто до них первым доберется.
- Где они?
- Где #8209;то тут, - он широким жестом обвел высохшее русло и пустынные поля. - Я в этих местах лет двадцать ковыряюсь. Знаю тут все как свои пять пальцев. - Он мне напомнил старателя, который потерял разум, безуспешно взрывая пустыню в поисках золота. - Мне в немного удачи, и я б всенепременно нашел их месторасположение. Ведь я Элдону Свейну законный наследник.
- Это почему же?
- Уговор у нас такой был. Он интересовался одной родственницей моей. - Очевидно, он говорил о дочери. - Вот мы с ним и уговорились.
Эти воспоминания подбодрили его, и, закинув тюк на заднее сиденье, он без пререканий сел в машину.
- Куда теперь поедем? - сказал он.
- Для начала можем и здесь постоять.
- А потом?
- Потом разойдемся каждый своей дорогой.
Он быстро глянул на меня, словно хотел по лицу определить, не шучу ли я:
- На пушку берете?
- Поживем - увидим. Прежде всего выясним одно: зачем вы сегодня приходили к Джин Траск?
- Помидоры ей привез.
- А замок зачем отмычкой открыли?
- Думал, она спит. Ее не добудишься, особенно когда надерется. Не знал я, что ее убили. Хотел поговорить.
- О Сиднее Хэрроу?
- Не только о нем. Я знал, шпики будут ей вопросы о нем задавать. А если правду сказать, мисс Джин с Сиднеем я познакомил. Вот и хотел просить ее, чтоб она об этом шпикам не говорила.
- Потому что вас подозревали в убийстве Свейна?
- Не только. Я понимал, что они до этого докопаются. А как меня снова в газетах пропечатают, так доберутся до моих делишек со Свейном - и опять заграбастают. Да я со Свейном лет уж тридцать как знаком.
- И поэтому вы не опознали тела?
- Ага.
- Не сказали Джин, что ее отец мертв, и не препятствовали ей искать его?
- Для ее же пользы, - сказал он. - Так она никогда не узнает, как он помер.
- Кто его застрелил?
- Не знаю. Ей #8209;ей, не знаю. Только не я это был.
- Вы упоминали о похищении ребенка.
- Это правда. Вот тут #8209;то наши пути и разошлись. Скрывать не стану, по мелочишке я таскал, но крупные дела не по моей части. А как Свейн задумал похищение, я тут же дал задний ход. Когда в пятьдесят четвертом Свейн вернулся из Мексики, - добавил задумчиво Шеперд, - он был уж не тот. Верно, свихнулся там.
- Свейн похитил Ника Чалмерса?
- Да вроде бы его. Сам #8209;то я мальца и в глаза не видел. К тому времени мы со Свейном уже расплевались. И газеты ничего не печатали. Родители небось замяли.
- Зачем человеку, у которого в кармане полмиллиона долларов, похищать ребенка?
- Откуда мне знать, Свейн и сам отвечал по #8209;разному. Иной раз говорил, что у него есть полмиллиона, а иной раз, что нету. А то говорит, были у меня деньги, да сплыли. А раз сказал, что его обчистили пограничники. А еще нес разные небылицы про мистера Роулинсона. Роулинсон был председателем банка, где Элдон работал. Так вот он заливал, будто Роулинсон присвоил денежки, а вину на него свалил.
- Могло быть такое?
- Не возьму в толк, к чему мистеру Роулинсону свой банк разорять? И потом, он сам с тех пор сидит без гроша. Мне это доподлинно известно - родственница у него моя работает.
- Ваша бывшая жена.
- Ну и быстрый вы парень, - сказал он удивленно. - А вы с ней говорили?
- Немного.
- Что она обо мне рассказывала? - спросил он, заинтересованно наклонившись ко мне.
- Мы о вас не говорили.
Шеперд огорчился, словно от него утаили нечто важное.
- Я иногда с ней вижусь. Я на нее зла не держу, хоть она и развелась со мной, когда я в каталажке сидел. Да я и сам не прочь был с ней развязаться, - сказал он уныло, - в ней ведь есть капля дегтя, вы небось и сами заметили. Ну, а мне такая жена не к чести.
- Мы говорили о деньгах, - напомнил я ему. - Вы уверены, что, после того как Свейн их похитил, они остались у него?
- Уверен. Когда он у Кончиты жил, он их при себе держал. А он к ней поехал сразу, как деньги спер.
- Вы видели деньги?
- Я знаю человека, который их видел.
- Это ваша дочь?
- Нет. Не касайтесь до моей дочери, - добавил он угрожающе, - она не таковская.
- Где она сейчас?
- В Мексике. Она уехала со Свейном в Мексику, да там и застряла, - бойко ответил он, и я усомнился в его словах.
- Почему Свейн вернулся?
- Я так думаю, он с самого начала не собирался там оставаться. Деньги он по эту сторону границы спрятал, он мне сам не раз говорил. Звал меня в партнеры, обещал долю выделить, если я соглашусь его возить и расходы оплачивать. Я уж вам сказал: он вернулся из Мексики совсем не тот. По правде говоря, за ним надо было приглядывать.
- И вы за ним приглядывали?
- Верно. Я ведь у него в долгу сидел. Элдон #8209;то Свейн когда #8209;то славным парнем был. Когда мне вкатили условно, меня никуда брать не хотели, а он садовником взял к себе в Сан #8209;Марино. Шикарный он там себе домик отгрохал. Я ему розы выращивал с кулак величиной - ну точно георгины. И кто бы мог подумать, что такого человека пристрелят как собаку у железнодорожных складов.
- Вы отвезли Свейна в Пасифик #8209;Пойнт в пятьдесят четвертом году?
- Врать не буду - я. Но только он тогда еще и не заикался, что хочет украсть мальчонку. Я в на такое дело его не повез. Ну я тогда сразу дал деру из города. Не хотел мараться.
- А перед тем как удрать, вы часом не застрелили его?
- Нет, сэр, - возмутился он. - Плохо вы меня знаете. Я насильничать не люблю. Для меня первое дело - подальше от беды да от тюрьмы. Я на том твердо стою.
- За что вас посадили?
- За кражу автомобиля. Взлом и проникновение. Но револьвера я отродясь на дело не брал.
- А может быть, Свейна застрелил кто #8209;нибудь другой, а вы только сожгли ему руки?
- Скажете тоже. Чего ради мне такое делать?
- А того ради, чтоб через Свейна не выследили вас. Предположим, что вы у Свейна отняли выкуп?
- Какой еще такой выкуп? Никакого выкупа я и в глаза не видел. Когда он мальчонку украл, я уж давно на границе торчал.
- А что - Элдона Свейна к детям тянуло?
- Возможное дело. - Шеперд искоса посмотрел на небо. - Он и раньше был до молоденьких охоч, ну а с годами и подавно - чем моложе, тем ему лучше. Тут #8209;то и была его погибель.
Я не верил Шеперду. И не мог ему не верить. Умишко, проглядывавший в его мутных глазах, напоминал воду, которая постоянно вспенивалась страхами, вымыслами и алчными планами. Он состарился в отчаянной надежде разбогатеть и теперь был готов на все, лишь бы эта надежда осуществилась.
- Куда вы теперь направляетесь, Рэнди? В Мексику?
Он на миг примолк и посмотрел на солнце, клонившееся к западу.
Реактивный самолет военно #8209;морских сил ласточкой пронесся над нами, оставив позади оглушающий грохот товарного поезда.
Шеперд следил за самолетом, пока он не скрылся из виду, словно тот уносил с собой его счастье.
- Лучше мне не говорить вам, мистер, куда я иду. Если нам нужно будет свидеться, я сам вас разыщу. Только не думайте, что вам удастся пришить мне убийство мисс Джин. Ну, видели вы меня в доме мисс Джин, так ведь выходит, что вы и сами там были.
- Не совсем так. Но я вас не собираюсь выдавать полиции, если не найду для того веских причин.
- Ничего вам не найти. Я чист как стеклышко, И потом, вы же белый человек, - добавил он, взывая к единственному, что у нас было общего, хотя гордиться, на мой взгляд, тут было нечем.
- Как насчет денег на дорожные расходы?
Я дал ему пятьдесят долларов и визитную карточку. Он, похоже, остался доволен, вылез из машины, взял свой тючок, встал у обочины дороги - и стоял там, пока я не перестал видеть его в зеркале машины.
Я вернулся в «Хижины Кончиты» и застал миссис Вильямс за уборкой бывшей комнаты Шеперда. Опустив щетку, она радостно приветствовала меня.
- Вот уж не думала, что вы вернетесь, - сказала она. - Вам, наверно, не удалось его разыскать?
- Я его нашел, и мы поговорили.
- Рэнди любит почесать языком.
Она запнулась, не решаясь спросить, получит ли остальные деньги. Я дал ей еще пятьдесят долларов. Она жеманно взяла бумажку кончиками пальцев, словно поймала редкую бабочку или мотылька, потом сунула ее в лифчик.
- Очень вам благодарна. Мне эти деньги ох как нужны. Да вы и сами знаете, как туго иной раз приходится.
- Знаю, конечно. А вы не хотите мне что #8209;нибудь еще сообщить, миссис Вильямс?
- Что угодно, кроме моего возраста, - улыбнулась она и плюхнулась на ободранный матрас. Под ее тяжестью он застонал и осел. Я опустился на единственный стул. Луч солнца проник в окно и лег между нами ярким зайчиком на потертый линолеум пола; в его свете засверкали мириады блестящих пылинок.
- Что вы хотите узнать?
- Сколько лет Шеперд жил у вас?
- Да он тут с самой войны околачивается. Приезжает, уезжает. Иной раз как до ручки дойдет, так бродит со сборщиками овощей. А то заколачивает доллар #8209;другой тем, что нанимается сады полоть. Он ведь раньше садовником служил.
- Он мне говорил. Шеперд работал в Сан #8209;Марино, у некоего мистера Свейна. Он при вас упоминал когда #8209;нибудь Элдона Свейна?
Мои вопросы огорчили ее. Она опустила глаза и принялась теребить юбку.
- Хотите, чтоб я вам все по правде сказала, как ребята говорят?
- Да, очень вас прошу.
- Так вот, меня это тоже не с очень #8209;то хорошей стороны показывает. В нашем деле какая беда: с годами за деньги начинаешь делать такие вещи, за какие в молодости никогда в не взялась. Да за деньги на все пойдешь.
- Это мне известно. К чему вы клоните, Флоренс?
Она затараторила, словно рассчитывала, что от быстрого рассказа ее вина покажется мне не столь значительной.
- Элдон Свейн здесь останавливался со своей девушкой. Она Рэнди Шеперду дочкой приходилась. Вот почему Рэнди тогда, еще в первый раз, сюда и заявился.
- Когда это было?
- Дайте вспомнить. Как раз перед этой историей с деньгами, перед тем как мистеру Свейну в Мексику сбежать. Я числа плохо помню, но война уже шла к концу, это точно, - и, подумав, добавила: - Тогда велись бои за Окинаву. Мы с Вильямсом следили за боями, ведь у нас много морячков тогда останавливалось.
Я не дал ей отвлечься.
- Что произошло, когда Шеперд к вам явился?
- Ничего особенного. Покричали и перестали. Я волей #8209;неволей их слышала, хоть и не все, конечно. Рэнди требовал, чтобы Свейн ему заплатил за дочку. Он только о деньгах и думал.
- Ну, а что вы скажете о дочке Шеперда?
- Прелестная девочка. - Глаза миссис Вильямс подернулись влагой: старой сводне были не чужды материнские чувства. - Смуглая и очень нежная. Не возьму в толк, почему такая девушка убежала с человеком вдвое старше. - Она уселась поудобнее, старые пружины ритмично зарокотали. - Ясно дело, девчонка на денежки польстилась.
- Но вы ведь сказали, что они останавливались у вас до того, как Свейн похитил деньги?
- Так #8209;то оно так, но Свейн уже давно задумал их похитить.
- Откуда вам это известно, миссис Вильямс?
- Полицейские так говорили. Через неделю после того, как он сбежал, сюда понаехало видимо #8209;невидимо полицейских. Вот они и говорили, будто Свейн похищение еще за год замыслил, не меньше. А мою гостиницу выбрал как отправной пункт для переправы в Мексику.
- Как он перешел через границу?
- Это выяснить не удалось. Может, перемахнул через колючую проволоку, а может, пересек границу под чужим именем. Кое #8209;кто из полицейских думал, что он деньги поблизости припрятал. Наверное, они #8209;то и навели Рэнди на мысль искать деньги здесь.
- Что случилось с девушкой?
- Никто не знает.
- Даже ее отец?
- Вот именно. От такого отца, как Рэнди, любая девушка постарается держаться подальше. Да и жена Рэнди так же к нему относится. Она с ним развелась, когда он в тюрьму в последний раз угодил, так что он, как вышел, сразу сюда явился. И с тех пор уезжает #8209;приезжает, но живет здесь.
Мы немного помолчали. Зайчик на полу заметно удлинился, напоминая нам, что время идет и земля вращается вокруг своей оси.
- Рэнди сюда вернется, как вы считаете? - спросила она меня.
- Не знаю, миссис Вильямс.
- Хорошо бы вернулся. В нем много плохого. Но когда мужчина столько лет рядом живет, привыкаешь к тому, что он тут, под боком. А уж какой он там, тебе все равно.
- Да и, кроме того, он ведь ваш предпоследний постоялец, - сказал я.
- Вы откуда знаете?
- Сами сказали.
- Верно. Да, продала в я свое заведение, если б покупатель нашелся.
Я встал и пошел к двери.
- А кто ваш последний постоялец?
- Да вы его не можете знать.
- Не скажите.
- Молодой совсем паренек, Сидней Хэрроу его зовут. Только и он вот уже неделю глаз не кажет. Его Рэнди Шеперд куда #8209;то послал, у него ведь одна затея глупее другой.
Я вынул фотографию Ника.
- Шеперд дал такую фотографию Хэрроу, миссис Вильямс?
- Может, и дал. Я помню, что Рэнди показывал мне такую карточку. Спрашивал, кого мне напоминает этот паренек.
- Ну и как?
- Ничего не могу сказать. Я лиц не запоминаю.
Глава 20
Я вернулся в Сан #8209;Диего и поехал по Бейвью #8209;авеню, к дому Джорджа Траска.
Солнце только что село, и все вокруг казалось багровым, словно в краски заката подмешали крови, растекавшейся по кухне Трасков.
На подъездной дорожке у дома Трасков стоял черный «фольксваген» с помятым крылом. Я где #8209;то видел его, но не мог вспомнить где. У обочины я заметил полицейскую машину с сан #8209;диегским номером. Я не стал останавливаться и вернулся в больницу.
В справочном столе мне сообщили, что Ник находится в 211 палате, на третьем этаже.
- Но к нему пускают только близких родственников.
Я все же решил подняться. В холле напротив лифта читала журнал миссис Смизерэм, жена психиатра. Через спинку стула было переброшено пальто, подкладкой наружу. Увидев ее, я обрадовался сам не знаю чему, пересек холл и сел рядом с ней.
Оказалось, она не читает, а просто держит журнал. Миссис Смизерэм смотрела на меня невидящим взглядом. В ее голубых глазах отражалась напряженная работа мысли, отчего красивое лицо ее сразу стало строгим. Сначала она только отметила, что в комнату вошли, потом узнала меня.
- Мистер Арчер!
- И я не ожидал вас здесь увидеть.
- Мне захотелось прокатиться, вот я и приехала, - сказала она. - В войну я несколько лет прожила в Сан #8209;Диего, а потом здесь не бывала.
- С тех пор много воды утекло.
Она опустила голову.
- Я сейчас вспомнила эти годы и все с ними связанное. Но вас вряд ли интересует моя биография.
- Интересует, и даже очень. Вы были замужем, когда жили здесь?
- И да и нет. Муж почти все время был в плавании. Он служил военным врачом на конвойном авианосце, - в голосе ее звучала невеселая гордость, видно, относившаяся к далекому прошлому.
- А вы, оказывается, старше, чем я думал.
- Я рано вышла замуж. Слишком рано.
Женщина мне нравилась, и потом захотелось хоть раз в кои веки поговорить о чем #8209;то, не имеющем отношения к убийствам. Но она вновь вернула разговор к надоевшей теме:
- Судя по последним прогнозам, Ник выкарабкается. Вопрос только, какие будут последствия.
- А что думает ваш муж?
- Ральф пока еще не может ничего сказать. Сейчас он совещается с нейрохирургом и невропатологом.
- Разве при отравлении снотворным делают операции мозга? Поправьте меня, если я ошибаюсь.
- Увы, у Ника не только отравление, но еще и сотрясение мозга. Он, должно быть, ударился затылком при падении.
- А может, его ударили?
- И это возможно. Кстати, как он попал в Сан #8209;Диего?
- Не знаю.
- Муж говорил, что в больницу его привезли вы.
- Верно. Но в Сан #8209;Диего я его не привозил.
- Где вы его нашли?
Я промолчал.
- Не хотите сказать?
- Совершенно верно. Родители Ника здесь? - не слишком ловко переменил я тему.
- Мать дежурит около него. Отец скоро прибудет. Ему ни вы, ни я ничем помочь не можем.
Я встал:
- Мы могли бы пообедать.
- Где?
- В здешнем кафе, если не возражаете. Кормят тут прилично.
Она скорчила гримаску.
- Я по горло сыта больничными обедами.
- Я думал, может, вам не хочется заходить далеко, - фраза прозвучала двусмысленно: мы оба это заметили.
- Отчего бы и нет? - сказала она. - Ральф освободится не скоро. Почему бы нам не съездить в Ла #8209;Джоллу?
- Вы там жили во время войны?
- От вас ничего не скроешь.
Я подал ей пальто; серо #8209;голубая норка выгодно оттеняла седую прядь. В лифте она сказала:
- Ставлю одно условие: не спрашивайте меня о Нике и его семействе. На некоторые вопросы я не могу отвечать - так же, как и вы, так что не стоит портить друг другу настроение.
- Я не собираюсь портить вам настроение, миссис Смизерэм.
- Меня зовут Мойра.
За обедом она рассказала, что родилась в Чикаго и окончила университетские курсы по психиатрии для работников социального обеспечения при мичиганской больнице. Там она познакомилась с Ральфом Смизерэмом, который заканчивал ординатуру по психиатрии. Потом его призвали во флот, он получил назначение в санд #8209;иегский военно #8209;морской госпиталь, и она переехала в Калифорнию вслед за ним.
- Мы жили здесь, в Ла #8209;Джолле, в стареньком отеле. Отель был не из лучших, но мне он нравился. Я хочу после обеда сходить посмотреть, не снесли ли его.
- Мы можем сходить вместе.
- Я пошла на риск, вернувшись в эти края. Вы не можете даже представить, какая здесь была красота. Я в первый раз увидела океан. Когда на заре мы приходили в эту бухточку, я чувствовала себя Евой в раю. Такое тут было приволье, таким все казалось свежим и новым. Не то что здесь.
И она пренебрежительно обвела рукой зал: пошлый псевдогавайский интерьер, официантов в черных фраках, ретрансляторы, из которых лилась музыка, - обязательный гарнир к пятнадцатидолларовым бифштексам.
- Да, эту часть города не узнать, - согласился я.
- А вы помните Ла #8209;Джоллу в сороковые годы?
- Помню и в тридцатые. Я тогда жил на Лонг #8209;Бич. А сюда и в Сан #8209;Онофре мы приезжали заниматься серфингом.
- Мы - это вы с женой?
- С приятелями, - сказал я, - жена серфингом не интересовалась.
- Прошедшее время?
- Доисторическое. Она развелась со мной в тех самых сороковых. Я ее не виню. Ей хотелось размеренной жизни и оседлого мужа, а не вечного странника.
Мойра выслушала меня молча и немного погодя сказала, обращаясь скорее к себе:
- Кажется, все б отдала, чтобы развестись тогда, - и, посмотрев мне в глаза, спросила: - Ну а вы чего вы хотите?
- Вот этого.
- Вы имеете в виду - быть здесь, со мной? - Мне показалось, она набивается на комплимент, но потом я понял: она меня поддразнивала. - В качестве награды за труды всей жизни я не гожусь.
- Жизнь сама по себе награда, - парировал я. - Мне нравится вторгаться в жизнь людей, а потом расставаться с ними навсегда. Мне быстро наскучило бы жить в одном месте и постоянно видеть одни и те же лица.
- Но ведь не из #8209;за этого же вы выбрали свою профессию. Я знаю людей вашего склада. Не отрицайте, вами движет тайная страсть к справедливости.
- Мною движет тайная страсть к милосердию, - сказал я. - Но жизнь устроена так, что от справедливости никому не уйти.
Склонившись ко мне, она сказала с тем женским ехидством, которым обычно маскируют интерес к собеседнику:
- Знаете, чем вы кончите? Состаритесь и превратитесь в дряхлую развалину. Ну, и как вы считаете, это будет справедливо?
- Я умру раньше. И не знаю, будет ли это справедливо, но милосердно, во всяком случае, будет.
- В вас ужасно много детского, вам это известно?
- Ужасно много.
- Неужели я вас не разозлила?
- Я злюсь, когда ко мне враждебны. А вы не враждебны. Напротив, вами руководит обычное в женщине желание нянчить мужчину. Вы, собственно, хотели сказать, что мне пора жениться, не то некому будет нянчить меня и лелеять мою одинокую старость.
- Ах, вы… - выпалила она, но, не договорив, расхохоталась.
Пообедав, мы оставили машину у ресторана и пошли по главной улице к морю. Прибой выл, то набегая на берег, то отступая, как морж, испугавшийся собственного рева.
Почти у самого берега мы повернули направо и, миновав недавно построенное многоэтажное административное здание, подошли к мотелю, стоявшему на углу следующего квартала. Мойра остановилась как вкопанная и долго смотрела на мотель.
- Мне казалось, это тот самый угол. Видно, я ошиблась. Никакого мотеля здесь тогда не было, - но тут ее осенило: - Ну конечно, мы стоим на том же углу, верно? Просто наш отель снесли, а на его месте построили мотель, - сказала она горько, словно вместе со старым зданием ушла в небытие частичка ее прошлого.
- Это не тот, что назывался «Магнолия»?
- Он самый, «Магнолия». Вы здесь останавливались?
- Нет, - сказал я, - но, видно, в вашей жизни он много значил.
- Значил и значит. Я здесь прожила два года, после того как Ральф ушел в плавание. Теперь мне кажется, что только тогда я и жила настоящей жизнью. Я никому никогда об этом не рассказывала.
- Даже мужу?
- Еще бы, - отрезала она. - Когда пытаешься что #8209;то объяснить Ральфу, он тебя не слышит. Он вникает в твои побуждения, вернее, в то, что ему кажется твоими побуждениями. Кое #8209;как вникает в подтекст. Но тебя он просто #8209;напросто не слышит. Это профессиональная болезнь психиатров.
- Вы недовольны мужем.
- И вы туда же! - Однако она продолжала: - Да, недовольна и им, и собой. И это недовольство давно во мне накапливается.
Она замолчала и, схватив меня за руку, потащила через освещенный перекресток и дальше - вниз по склону - к морю. Водяная пыль радужными облаками клубилась вокруг разбросанных там и сям фонарей. На поросшей травой пустоши и прибрежной тропке не было ни души. Мы спустились на тропку.
- Сначала я грызла себя за то, - снова заговорила она, - что поступаю нехорошо. Мне едва исполнилось девятнадцать, и меня терзало чувство вины - обычная вещь в молодости. А потом за то, что не довела все до логического конца.
- Вы что #8209;то утаиваете.
Она подняла воротник шубки, защищаясь от брызг. Воротник полумаской закрыл лицо Мойры, придавая ей разбойничий вид.
- Так оно и есть.
- А мне кажется, вам хочется излить душу.
- Что толку? Все это в далеком прошлом, куда возврата нет, - сказала она горько и быстрыми шагами пошла прочь.
Я бросился за ней. Ее настроение то и дело менялось. С женщинами, пытающимися на склоне лет отыскать смысл своей жизни, такое случается.
На темной и узкой тропе можно было ненароком оступиться и рухнуть с кручи в бурлящее море. Я догнал миссис Смизерэм уже в бухте, свидетельнице счастливых дней ее молодости. Белые гребни разбивались о крутой берег. Мойра сняла туфли, я спустился по ступенькам вслед за ней. Мы остановились у самой кромки прибоя.
- Держи меня.
Я не понял, к кому она обращалась: ко мне или к тому, другому.
- Вы любили человека, который погиб на войне?
- Нет. Просто мальчика - он работал на почте.
- Это с ним вы сюда приходили, с ним чувствовали себя Евой в раю?
- С ним. И меня до сих пор гложет вина. Я жила здесь с тем мальчиком, пока Ральф сражался за родину. - Когда она говорила о муже, в голосе ее звучали саркастические нотки.
- Ральф писал мне длинные - как и положено мужу - письма, но это ничего не меняло. Мне только хотелось сбить с него спесь - такой он был самоуверенный, такой всезнайка. Думаете, я немного сумасшедшая?
- Нет.
- Знаете, а Сынок был сумасшедший. По #8209;настоящему.
- Сынок?
- Ну, тот мальчик, с которым я жила в «Магнолии». Он ведь был пациентом Ральфа, я через мужа с ним познакомилась. Ральф просил меня приглядывать за ним. Вот вам ирония судьбы.
- Остановитесь, Мойра. Вы накличете беду.
- Некоторые могут сами накликать беду. Других она настигает. Если б можно было вернуть то время, я бы, наверное, поступила иначе…
- Что бы вы изменили?
- Не знаю, - сказала она уныло, - давайте не будем больше об этом говорить. - И зашагала прочь. От ее обнаженных ступней на песке оставались следы, посредине узенькие, словно осиная талия. Я залюбовался ее грациозной походкой, но она тут же неуклюже пошла на меня спиной. Она пятилась назад, тщетно стараясь попадать в свои следы. Вскоре она налетела на меня, и моя рука уткнулась в ее прикрытую мехом грудь. Я обнял Мойру и притянул ее к себе. Лицо ее было мокрым - от брызг или от слез, не знаю. Во всяком случае, я почувствовал на губах вкус соли.
Глава 21
Когда мы возвращались к машине, ярко освещенная улица уже опустела. Звезды были расставлены по местам и казались очень близкими. Так и не встретив никого на своем пути, я вошел в ресторан и позвонил Джорджу Траску.
Он тотчас снял трубку.
- Квартира Траска, - сказал он плачущим усталым голосом. Я представился и сказал, что хотел бы поговорить с ним о его жене.
- Моя жена погибла.
- Очень сожалею. Но, может быть, вы разрешите мне приехать. Я хочу задать вам несколько вопросов.
- Пожалуйста. - Видно, ему некуда было девать время.
Из машины, как серо #8209;голубая кошка из норы, выглядывала Мойра.
- Отвезти вас в больницу? Мне придется поехать по делу.
- Возьмите меня с собой.
- Дело малоприятное.
- Мне все равно.
- Если б вы развелись с мужем и вышли за меня, вам было бы не все равно. Я почти все вечера так провожу.
Она похлопала меня по колену.
- Знаю, что не гарантирована от страданий. Я сама подставляю себя под удар. Но до смерти надоело осторожничать, чтоб не дай бог не нарушить профессиональную этику.
Я взял ее с собой. На Бейвью #8209;авеню полицейской машины уже не было. У дома Трасков по #8209;прежнему стоял черный «фольксваген» с помятым крылом. Теперь я вспомнил, где видел его: в Пасадене, под ржавым навесом миссис Свейн.
Я постучал, дверь открыл долговязый Джордж Траск, в темном, как и подобает случаю, костюме и черном галстуке. Держался он незаметно и услужливо, как держатся гробовщики. Только по его покрасневшим глазам и по тому, что он меня не узнал, я понял, как он потрясен.
- Мистер Траск, познакомьтесь с миссис Смизерэм. Она психиатр и занимается социальным обеспечением.
- Как мило, что вы пришли, - сказал ей Траск. - Но мне не нужна помощь. Все налажено. Может быть, пройдем в гостиную, поговорим? К сожалению, не могу предложить вам кофе, мне не разрешают ходить в кухню. Да и потом, - продолжал он, и мне показалось, будто голос его доносится откуда #8209;то издалека, - в то утро, когда убили мою жену, испортился кофейник.
- Очень вам сочувствую, - сказала Мойра.
Мы прошли вслед за Джорджем Траском в гостиную и сели рядышком напротив него. За неплотно задернутыми шторами виднелись городские огни, отражающиеся в воде. Их красота и красота женщины рядом лишний раз напомнили мне о страданиях Джорджа Траска, сравнить которые можно было лишь с пожизненным одиночным заключением.
