Очнулся я в палате пасаденской больницы. Меня, очевидно, накачали пентоталом, отчего я ощущал невероятный подъем жизненных сил. Хирург долго копался, вытаскивая пулю, и теперь рука и плечо на время вышли из строя.
      К счастью, пуля попала в левое плечо, на что неоднократно указывали как полицейские, так и посланцы окружного прокурора, посетившие меня днем. Полиция принесла свои извинения и в то же время дала мне понять, что не пуля нашла меня, а я сам подставил себя под пулю.
      Они сказали, что сделают для меня все возможное, и с радостью согласились перегнать мою машину на больничную стоянку.
      Тем не менее визит их меня и разозлил, и встревожил. Мне показалось, расследование вырвалось из #8209;под моей власти и ушло далеко вперед, оставив меня на больничной койке. Я позвонил Тратвеллу. Экономка сказала, что его нет дома и Бетти тоже. Я позвонил в контору и попросил его секретаршу записать мое имя и номер телефона.
      Ближе к ночи я выбрался из постели и заглянул в стенной шкаф. Голова немного кружилась, но мне было нужно во что бы то ни стало разыскать черную книжечку. Куртка висела в шкафу вместе с остальной одеждой, а книжечка, пробитая пулей и залитая кровью, лежала в том же кармане, что и раньше. Так же, как фотография Ника.
      Я пошел обратно к кровати, но пол вдруг вздыбился и двинул меня по правой щеке. На минуту я потерял сознание, потом, очнувшись, подполз к кровати и прислонился к ножке.
      В комнату заглянула дежурная сестра. Хорошенькая и на редкость серьезная, в форменном чепчике лос #8209;анджелесской больницы. Звали ее мисс Коуэн.
      - Скажите, бога ради, что вы тут делаете?
      - Сижу на полу.
      - Но так же нельзя!
      Она помогла мне встать и забраться в постель.
      - Надеюсь, вы не собирались от нас удрать?
      - Честно говоря, нет. Но спасибо за идею. Как вы считаете, когда меня выпустят на волю?
      - Это решает доктор. Возможно, он утром ответит на ваш вопрос. Ну как, в состоянии вы принимать гостей?
      - В зависимости от того, какие гости.
      - Пожилая женщина. Ее фамилия Шеперд. Она не родственница тому самому Шеперду… - девушка тактично замялась.
      - Да, тому самому, - подъем сил, вызванный пентоталом, прошел, я снова почувствовал слабость; и все же попросил сестру ввести посетительницу.
      - А вы не боитесь подвоха?
      - Нет, это не в ее характере.
      Мисс Коуэн удалилась. И почти тут же появилась землисто #8209;серая миссис Шеперд. Мне показалось, что к ней уже никогда не вернется прежний цвет лица. Темные глаза ее стали огромными, словно расширились от ужаса.
      - Мне очень жаль, что вы ранены, мистер Арчер.
      - Ничего, заживет как на собаке. Вот с Рэнди нехорошо получилось.
      - По Шеперду никто плакать не станет, - ответила она. - Я и полиции так сказала и вам то же скажу. И муж он был скверный, и отец, и кончил тоже скверно.
      - Не слишком ли много скверного?
      - Я знаю, о чем говорю, - голос ее звучал торжественно, - не знаю, убил он мисс Джин или нет, но с собственной дочерью он обошелся хуже некуда. Загубил ее жизнь и довел до смерти.
      - Разве Рита умерла?
      Услышав ее имя, она вздрогнула.
      - Откуда вы знаете имя моей дочери?
      - Слышал от кого #8209;то. Кажется, от миссис Свейн.
      - Миссис Свейн не любила Риту. Она ее винила во всем. А разве это дело? Ведь когда мистер Свейн стал ее обхаживать, она еще несовершеннолетняя была. А тут еще родной отец сводничал, брал у мистера Свейна деньги за дочку, - слова как из вулкана извергались бурным потоком, будто со смертью Шеперда в ней прорвался какой #8209;то кратер.
      - Рита уехала в Мексику со Свейном?
      - Да.
      - Она умерла там?
      - Да, там.
      - Откуда вам это известно, миссис Шеперд?
      - Мне так сам мистер Свейн сказал. Шеперд приводил его ко мне, когда он вернулся из Мексики. Так вот он сказал тогда, что Рита умерла и похоронена в Гвадалахаре.
      - У нее остались дети?
      Взгляд ее было дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и твердо посмотрела мне в глаза:
      - Нет, у меня нет внуков.
      - Кем вам приходится парень на той фотографии?
      - На какой фотографии? - она изобразила удивление.
      - Если хотите освежить память, фотография в моей куртке, в стенном шкафу.
      Она посмотрела в сторону шкафа, а я сказал:
      - На фотографии, которую Рэнди Шеперд украл из вашей комнаты.
      На этот раз она искренне удивилась.
      - Откуда вам это известно? Для чего вы копаетесь в наших семейных делах?
      - Вы знаете для чего, миссис Шеперд. Я пытаюсь распутать одну историю, которая началась чуть не четверть века назад. Первого июля сорок пятого года.
      Она моргнула. Но лицо ее тут же снова застыло.
      - В этот день мистер Свейн ограбил банк мистера Роулинсона.
      - Так ли было дело?
      - А вам что рассказывали?
      - Я наткнулся на кое #8209;какие улики, говорящие в пользу другой версии. Вот тут #8209;то я и начал сомневаться, а достались ли эти деньги Элдону Свейну?
      - Кто, как не он, мог их взять?
      - Да хотя бы ваша дочь Рита.
      Она взорвалась, но далеко не так сильно, как я ожидал.
      - Рите в сорок пятом шел семнадцатый год. Дети не грабят банков. Уж вы #8209;то должны бы знать. Такое под силу только тому, кто в банке работает.
      - Мистеру Роулинсону, например?
      - Глупости говорите, и сами знаете.
      - Просто мне захотелось проверить на вас эту догадку.
      - Не надейтесь меня подловить. И чего вы так стараетесь обелить мистера Свейна, не понимаю. Я #8209;то знаю, что деньги взял он, а не мистер Роулинсон. Да о чем говорить - бедный старик тогда лишился всего своего достояния. И с тех пор еле сводит концы с концами.
      - На какие средства он живет?
      - Получает небольшую пенсию. У меня есть сбережения. Я долгое время работала санитаркой. Так мы и перебиваемся.
      Это было похоже на правду. Во всяком случае, я поверил миссис Шеперд.
      И она, уловив перемену в наших отношениях, стала смотреть на меня добрее.
      - Бедняга, вам надо отдохнуть, - она участливо прикоснулась пальцами к моему забинтованному плечу, - зачем вам забивать голову такой ерундой? Разве вы не устали?
      - Устал, - согласился я.
      - Тогда почему бы вам не поспать. - Голос ее действовал усыпляюще. Она положила ладонь мне на лоб. - А я посижу тут около вас, если вы не против. Люблю больничный запах. Я ведь работала в этой самой больнице.
      И она села в кресло, стоявшее между стенным шкафом и окном. Кресло застонало.
      Я закрыл глаза и размеренно задышал. Однако спать я и не думал, а просто лежал с закрытыми глазами и прислушивался к миссис Шеперд. Она не двигалась с места. В окно врывался уличный шум: гудели автомобили, пересмешник настраивался на ночную серенаду. Но он все откладывая и откладывал свою песню, пока меня не охватило предчувствие, что вот #8209;вот что #8209;то произойдет. Я был взвинчен до предела.
      Искусственная кожа кресла пискнула, ноги миссис Шеперд еле слышно зашлепали по линолеуму, потом щелкнула щеколда, заскрипела дверь.
      Я открыл глаза - миссис Шеперд на месте не было. Очевидно, забралась в стенной шкаф. Вскоре дверца шкафа медленно приотворилась, оттуда боком вылезла миссис Шеперд с фотографией Ника. Она поднесла фотографию ближе к свету. Лицо ее выражало любовь и страдание.
      Она взглянула на меня, увидела, что я лежу с открытыми глазами, не сказав ни слова, спрятала карточку под пальто и тихо вышла из комнаты.
      Я не стал ее останавливать. В конце концов, фотография принадлежала ей. Я выключил свет и стал слушать пересмешника. Пересмешник теперь распевал во все горло, и я заснул под его трели. Мне снилось, что я Ник, а миссис Шеперд моя бабушка и она живет в саду, где щебечут птицы, в округе Контра #8209;Коста.
 

 
      Утром, когда я вкушал подмокший тост с пашотом, в палату вошел хирург #8209;ординатор.
      - Как себя чувствуете?
      - Отлично, - соврал я, - но на вашем рационе сил не наберешь. Когда вы меня выпустите?
      - Не надо торопиться. Я хочу, чтобы вы недельку отлежались.
      - О неделе не может быть и речи.
      - Я не настаиваю на том, чтобы вы здесь оставались. Регулярное питание, легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом, - вот что вам нужно, чтобы прийти в норму, и, разумеется, избегать драк.
      - Еще бы, - сказал я.
      Утро я изо всех сил отдыхал. Тратвелл так и не позвонил; ожидание стало мешать отдыху, а под конец свело его на нет.
      Незадолго до полудня я снова позвонил в контору Тратвелла. Телефонистка сообщила, что его нет на месте.
      - На самом деле нет?
      - На самом деле. Я не знаю, где он.
      Я немного поотдыхал, немного подождал. Из Пасадены примчался на мотоцикле полицейский, привез ключи от моей машины и объяснил, куда он ее поставил. Это перст судьбы, подумал я.
      После раннего ленча я выкарабкался из постели и нацепил кое #8209;что из одежды. К тому времени, когда я справился с исподним, брюками и ботинками, я был весь в поту, меня трясло. Кое #8209;как прикрыв окровавленной рубашкой плечи и грудь, я накинул поверх куртку.
      По коридору взад #8209;вперед сновали сестры и санитарки: разносили ленч. Я пересек коридор, открыл серую железную дверь, ведущую на пожарную лестницу, прошел пешком три этажа вниз и вышел боковым ходом на стоянку. Разыскал свою машину. Посидел там. Отдышался. Легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом.
      Автострада была забита, транспорт еле полз. Машина плохо меня слушалась, хотя я и лез из кожи вон. Но внимание мое то и дело отвлекалось, и раз, чтобы не врезаться в идущую впереди машину, мне пришлось резко затормозить.
      Сначала я намеревался поехать в Пасифик #8209;Пойнт, однако едва дотянул и до Уэст #8209;Лос #8209;Анджелеса. Дожимая последний квартал своей улицы, я увидел в зеркале машины бородача с тюком. Я тут же оглянулся, но бородач исчез.
      Поставив машину у обочины, я с трудом вскарабкался по лестнице и, едва открыв дверь, услышал, как в квартире яростно, словно звуковая мина #8209;ловушка, надрывается телефон. Я снял трубку и перенес телефон к креслу.
      - Мистер Арчер, говорит Элен из телефонной службы. Вам два раза звонили по неотложным делам. Некий мистер Тратвелл и некая мисс Тратвелл. Я с тех пор никак не могла вам дозвониться.
      Я посмотрел на электрочасы: они показывали два. Элен продиктовала мне номер тратвелловской конторы и куда менее знакомый телефон, оставленный его дочерью.
      - Еще звонки были?
      - Да, но тут, очевидно, произошла какая #8209;то ошибка. Одна из пасаденских больниц утверждает, что вы им задолжали сто семьдесят долларов. Включая стоимость операции, так они сказали.
      - Все верно. Если они еще раз позвонят, скажите, что я отправлю чек почтой.
      - Хорошо, сэр.
      Я вынул чековую книжку, посмотрел, сколько у меня остается денег, и решил для начала позвонить Тратвеллу. Но прежде прошел на кухню и сунул в духовку замороженный бифштекс. Отхлебнул молока, простоявшего все эти дни в холодильнике, выяснил, что оно еще не скисло, и выпил половину оставшейся кварты. Мне захотелось отбить вкус молока стаканчиком виски, но как раз этого #8209;то и не следовало делать.
      На мой звонок откликнулся младший партнер Тратвелла Эдди Сазерленд. Тратвелла в данный момент нет в конторе, сказал Сазерленд, но он сможет принять меня в 4.30. Мое присутствие обязательно, хотя Сазерленд и не знал, зачем я нужен Тратвеллу.
      Набрав номер, оставленный Бетти, я вспомнил, что это домашний телефон Ника.
      - Алло, - услышал я голос Бетти.
      - Говорит Арчер.
      Она затаила дыхание.
      - Я весь день пыталась до вас дозвониться.
      - Ник с вами?
      - Нет. Хотелось бы мне, чтоб это было так. Ник меня беспокоит. Вчера я поехала в Сан #8209;Диего, пыталась его повидать. Но они меня не пустили.
      - Кто они?
      - Этот охранник. И доктор Смизерэм с ним заодно. Они, кажется, считают, что меня подослал отец. Мне, правда, удалось заглянуть в дверь - так что я видела Ника и он меня видел. Он попросил меня забрать его оттуда. Сказал, что они его держат там против его воли.
      - "Они"?
      - По #8209;моему, он имел в виду доктора Смизерэма. Во всяком случае, именно доктор Смизерэм приказал его перевезти.
      - Куда?
      - Не знаю, мистер Арчер. Но думаю, что они держат его взаперти в смизерэмовской клинике. Во всяком случае, санитарная машина отвезла его туда.
      - Вы всерьез верите, что они держат его взаперти?
      - Я уж и сама не знаю, чему верить. Но боюсь я всего. Вы мне поможете?
      Я сказал, что для начала помогать придется ей, поскольку мне сейчас не под силу вести машину. Бетти согласилась приехать за мной через час.
      Я вышел на кухню и перевернул бифштекс. С одной стороны он дымился и шипел, с другой - был совершенно ледяной, все равно как те шизофреники, с которыми мне приходилось иметь дело. И я задался вопросом, а безумен ли Ник.
      Прежде всего надо было одеться. В моем не слишком богатом гардеробе нашлась безразмерная нейлоновая рубашка, которую мне удалось натянуть, не всовывая левой руки в рукав. Завершил я туалет вязаным жакетом.
      К этому времени мой шизоидный бифштекс подрумянился с обеих сторон, но остался кроваво #8209;красным изнутри. Я проткнул его ножом - на тарелку потекла кровь. Дав бифштексу остыть, я не стал его резать, а съел целиком и прикончил кварту молока. Потом вернулся в комнату и сел отдохнуть. Впервые в жизни я ощутил, что такое старость. Организм вдруг стал требовать большего ухода, давая все меньше взамен. Гудок Бетти вывел меня из полудремы. Я неуклюже протиснулся в машину. Бетти строго посмотрела на меня.
      - Мистер Арчер, вы больны?
      - Да нет. Просто пуля попала в плечо.
      - Почему вы мне ничего не сказали?
      - Вы в тогда не приехали. А мне не хочется выпускать расследование из своих рук.
      - Даже если это вас убьет?
      - Меня не так #8209;то легко убить!
      Я за последние два дня сильно сдал, Бетти же, напротив, очень похорошела. Видно, период оцепенения кончился.
      - Скажите, бога ради, кто мог в вас стрелять?
      - Полицейский из Пасадены. Правда, он метил в другого. Я просто подвернулся под руку. Разве отец вам не рассказывал?
      - Я не видела отца со вчерашнего дня, - сказала она торжественно, словно важное заявление делала.
      - Вы хотите уйти из дому?
      - Да. Отец сказал, чтоб я выбирала между ним и Ником.
      - Уверен, что вы его не так поняли.
      - Нет, именно так.
      Она включила зажигание. Мотор взревел. И тут я вспомнил, что забыл вынуть чалмеровские письма из багажника. Я пошел за ними и, пока Бетти выводила машину на автостраду, еще раз просмотрел верхние три.
      Начало второго письма привлекло мое внимание:
      «Мл. лейтенант Л.Чалмерс с борта „Сорел #8209;бей“, (К.А. 185) 15 марта 1945».
      - Кажется, вчера вы говорили о дне рождения Ника. Вы сказали, что он родился в декабре.
      - Четырнадцатого декабря, - сказала она.
      - Какого года?
      - Сорок пятого. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать три. А зачем вам это знать?
      - Может понадобиться. Скажите, кто вынул из пачки эти три письма, что идут не в хронологическом порядке? Ник?
      - Может быть, и он. Мне кажется, он их читал. А что?
      - Мистер Чалмерс, находясь на войне, прислал с борта корабля письмо, датированное пятнадцатым марта сорок пятого года.
      - Я не сильна в арифметике, особенно за рулем. Но кажется, с пятнадцатого марта по четырнадцатое декабря будет девять месяцев?
      - Совершенно точно.
      - Правда, странно? Ник всегда подозревал, что его отец… ну, что мистер Чалмерс ему не родной отец. Он считал, что его усыновили.
      - Возможно, он прав.
      Я переложил три верхних письма в бумажник. Бетти, преодолев скат, въехала на автостраду и яростно погнала машину. Над нами коричневым покрывалом стлался смог.
 

 
      Южнее по побережью стояла солнечная ветреная погода. С вершины холма, вздымавшегося над Пасифик #8209;Пойнтом, были видны белые гребни волн и редкие парусники, кренившиеся под напором ветра.
      Бетти повезла меня прямо в смизерэмовскую клинику. Холеная молодая особа с нелюбезными манерами, восседавшая в приемной, заявила, что доктор Смизерэм занят с пациентом и никак не может нас принять. Весь остальной день он проведет с пациентами и вечер тоже.
      - Ну а, скажем, через недельку, со вторника, этак в полночь?
      Особа смерила меня укоризненным взглядом.
      - А вы не ошиблись? Может, вам все #8209;таки нужно отделение «Скорой помощи» при больнице?
      - Не ошибся. Ник Чалмерс находится в вашей клинике?
      - На подобные вопросы я не имею права отвечать.
      - Могу я повидать миссис Смизерэм?
      Особа ответила не сразу; сделала вид, будто разбирает бумаги.
      - Сейчас узнаю. Как вы сказали, ваше имя, повторите, - снизошла она наконец.
      Я назвал себя. Она открыла дверь, ведущую во внутренние покои, и оттуда донесся такой крик, что у меня волосы стали дыбом. Пронзительный бессловесный вопль, вопль муки и отчаяния.
      Мы с Бетти посмотрели друг на друга.
      - Это мог быть и Ник, - сказала девушка. - Что они с ним делают?
      - Ничего. Здесь не подходящее место для вас.
      - А где подходящее?
      - Дома, с книжкой.
      - Достоевского, что ли? - сказала она резко.
      - Можно выбрать что #8209;нибудь повеселее.
      - Вроде «Маленьких женщин»

. Боюсь, что вы меня так и не поняли, мистер Арчер. И потом, оставьте этот отеческий тон.
      - А как еще с вами разговаривать?
      Дверь во внутренние покои распахнулась (на этот раз обошлось без криков), из нее вышли Мойра и регистраторша. На меня Мойра посмотрела удивленно, взгляд же, который она кинула на Бетти, был куда красноречивее. В нем разом отразились и зависть и презрение. Хоть ты и моложе, казалось, говорил этот взгляд, зато я крепче.
      - Что тут творится, мистер Арчер? - обратилась она ко мне.
      - В меня попала шальная пуля, если вы об этом, - и я показал на левое плечо. - Ник Чалмерс здесь?
      - Да, здесь.
      - Это он кричал?
      - Кричал? Не думаю. - Она смешалась. - У нас в этом отделении несколько человек. И Ник далеко не самый буйный.
      - В таком случае, я надеюсь, вы разрешите нам его повидать. Мисс Тратвелл его невеста…
      - Знаю.
      - …и она, естественно, очень тревожится за него.
      - Мисс Тратвелл зря тревожится. - Однако у самой Мойры вид был озабоченный. - Весьма сожалею, но никак не могу вас к нему пустить. Такое разрешение может выдать только доктор Смизерэм, а он полагает, что Ник нуждается в изоляции.
      Рот ее скривился. Лицемерить становилось все трудней.
      - А не могли бы мы, миссис Смизерэм, обсудить этот вопрос с глазу на глаз?
      - Разумеется. Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет. Приглашение не включало Бетти. Я поплелся следом за Мойрой в ее кабинет - нечто среднее между гостиной и справочной. Абстрактные картины, развешанные по глухим стенам, казались окнами, только смотрели эти окна не на внешний мир, а внутрь. Мойра захлопнула дверь, повернула ключ в замке и привалилась к косяку.
      - Взяли в плен? - сказал я.
      - Я сама здесь в плену. И все в отдала, чтоб отсюда выбраться, - сказала она без намека на шутку и приподняла плечи, как бы показывая, какой тяжестью давит на нее здание клиники. - Но это невозможно.
      - Муж вас не отпустит?
      - Тут все несколько сложнее. Я в плену своих прошлых ошибок - что #8209;то я сегодня так и сыплю откровениями, - и одна из них - Ральф. Ну а вы - самая последняя.
      - Что я сделал не так?
      - Ничего. Мне казалось, я вам нравлюсь, только и всего, - сказала она искренне, отбросив лицемерие. - Прошлой ночью я в этом не сомневалась.
      - Так же, как и я. И вы не ошиблись.
      - Тогда зачем же вы мучаете меня?
      - Я вовсе не хотел вас мучить. Но похоже, что мы с вами оказались в разных лагерях.
      Она покачала головой.
      - Не верю. Я хочу одного - достойной жизни для всех, - и добавила: - Включая меня.
      - А чего хочет ваш муж?
      - Того же, но согласно своим представлениям. Мы, знаете ли, не на все смотрим одинаково. Я допустила непоправимую ошибку, поддерживая Ральфа во всех его великих начинаниях, - и она обвела рукой стены. - Словно мы могли спасти наш брак, родив клинику, - и добавила сухо: - Проще было б ее арендовать.
      Сложная она была женщина, говорила загадками, да и болтала слишком много. Я подошел к ней вплотную, неловко обнял здоровой рукой и закрыл рот поцелуем.
      Рана в плече пульсировала, как добавочное сердце.
      Мойра, словно ей передалась моя боль, сказала:
      - Мне очень жаль, что вы так страдаете.
      - А мне, что вы, Мойра.
      - Не тратьте на меня свое сочувствие, - сказала она. И я подумал, что годы работы сестрой не прошли для нее даром.
      - Я выживу. Но радости это мне, увы, не доставит.
      - Вы опять меня запутали. О чем мы говорим?
      - У меня предчувствие, что мы на пороге беды. Во мне ведь есть ирландская кровь.
      - Кому грозит беда? Нику Чалмерсу?
      - Всем нам. И ему, разумеется, в том числе.
      - В таком случае почему бы вам не разрешить мне забрать его отсюда?
      - Не могу.
      - Его жизнь в опасности?
      - Пока он здесь, нет.
      - Вы меня пустите к нему?
      - Не могу. Муж не разрешит.
      - Вы его боитесь?
      - Нет. Но он врач, а я всего #8209;навсего обслуживающий персонал. Да и потом, как знать, что он сделает.
      - И долго он намеревается держать Ника?
      - До тех пор, пока его жизни грозит опасность.
      - Какая опасность?
      - Не могу сказать. И не задавайте больше вопросов, Лью. Вопросы только все портят.
      Мы еще постояли обнявшись у запертой двери. И хотя между нами начался раскол и меня не покидала мысль, что я теряю драгоценное время, ее жаркие губы вернули меня к жизни.
      - Какая жалость, что нам с вами нельзя взять и уйти отсюда - вот так, сразу, с тем чтоб никогда больше не возвратиться, - сказала она тихо.
      - Вы связаны браком.
      - Брак мой вот #8209;вот распадется.
      - Из #8209;за меня?
      - Нет, разумеется. Но все равно, дайте мне одно обещание, ладно?
      - Сначала скажите какое.
      - Не говорите никому о Сынке. Ну, помните, о моем возлюбленном из Ла #8209;Джоллы, том, что служил на почте. Я и вам зря о нем рассказала.
      - А что, Сынок снова объявился?
      Она кивнула. В глазах у нее была тоска.
      - Так вы никому не скажете, договорились?
      - С какой стати?
      Я увиливал от прямого ответа, и она это почувствовала.
      - Лью, я знаю, вы человек решительный и прямолинейный. Обещайте, что не будете вмешиваться. Дайте нам с Ральфом возможность самим разобраться.
      Я отступил на шаг.
      - Пока ничего обещать не могу. А вы что #8209;то темните, и сама это прекрасно знаете.
      Лицо ее исказила тревожная гримаса: на миг она стала чуть ли не безобразной.
      - Я не могу не темнить. Разговорами тут не поможешь. Слишком многие люди замешаны, и слишком много лет прошло.
      - Какие люди?
      - Ральф, я, Чалмерсы, Тратвеллы…
      - А Сынок?
      - И он тоже, - она думала о чем #8209;то мне неведомом. Я понял это по ее глазам. - Вот почему я прошу вас не говорить никому о том, что я вам рассказала.
      - А чтовы мне рассказали?
      - Я думала, вы мне поможете. Думала, мы сблизимся еще больше.
      - Дайте мне время.
      - А разве я вас не о том же прошу?
 

 
      Бетти нетерпеливо расхаживала по стоянке. Она уставилась на мой подбородок.
      - Вы перепачкались помадой, постойте, - она стала оттирать вынутой из сумки бумажной салфеткой мое лицо. - Ну вот, так лучше. У вас что, роман с миссис Смизерэм? - спросила она невозмутимо, когда мы сели в машину.
      - Мы друзья.
      - Теперь понятно, отчего я никому не могу доверять и ничего не могу сделать для Ника, - сказала она все так же невозмутимо и добавила, повернувшись ко мне: - Если уж вы дружите с миссис Смизерэм, почему бы ей не пустить меня к Нику?
      - Смизерэм врач, а она всего #8209;навсего обслуживающий персонал, так она говорит.
      - Почему ее муж не отпускает Ника?
      - Они держат Ника, потому что ему угрожает опасность. От кого и какая - не знаю, но я склонен согласиться, что он нуждается в защите. Хотя и не уверен, что это можно поручить одному доктору. Ник нуждается в юридической консультации…
      - Если вы хотите, чтоб мой отец участвовал… - она изо всех сил стукнула кулаком по рулевому колесу и, должно быть, сильно ушибла пальцы.
      - Он и так участвует, Бетти. И поэтому наш спор не имеет смысла. К тому же вы окажете плохую услугу Нику, ополчась на отца.
      - Это отец ополчился против нас - против меня и Ника.
      - Возможно. Но мы нуждаемся в его помощи.
      - Я не нуждаюсь, - громко сказала она, но голос ее прозвучал нерешительно.
      - Ладно, как бы там ни было, я в вашей помощи не нуждаюсь. Подкинете меня к его конторе?
      - Хорошо. Но в контору я не пойду.
      Она отвезла меня на стоянку за конторой отца. Сверкающий черный «роллс» стоял на специально отгороженной полоске асфальта.
      - Вон машина Чалмерсов, - сказала Бетти. - А я думала, у них с отцом нелады.
      - То раньше, а теперь, видно, лады. Который час?
      Она посмотрела на ручные часы:
      - Тридцать пять минут пятого. Я подожду вас здесь.
      «Роллс» меня заинтересовал. Я подошел поближе и залюбовался красивой кожаной обивкой и орехового дерева отделкой. Машина блистала чистотой, лишь плед на заднем сиденье пятнали желтые брызги, напоминавшие засохшую рвоту.