Семь месяцев прошло после смерти Галины и почти год – со дня первой встречи Рианон и Макса. Рианон готовилась к презентации “Внимания”. Лиззи помогала ей писать приглашения, одновременно покачивая люльку с младенцем. Энди все утро ворчал на тему о том, как ему надоело заклеивать конверты. В конце концов Шарон увела его на экскурсию в Тауэр, “дабы пробудить в нем боевой дух”. Уходил он с таким лицом, что Лиззи и Рианон еще долго хихикали во время работы.
      Этажом ниже в офисе “Внимания” творческая группа программы “Хочу все знать” готовилась к новому сезону. Обязанности продюсера у них исполнял Рис Каллаген, а ведущим был Фергус Макейви, красавец, профессиональный паяц, феноменальный эрудит, выпускник Оксфорда. Морган и Салли Симпсон ушли на покой в мае, всего через несколько дней после смещения Mapвина Мансфилда с поста главного редактора. На его место был назначен Остин Уиклоу, никому не известный человек с независимого канала. Уиклоу ничуть не возражал против того, чтобы принять Рианон на работу в “Хочу все знать” в качестве исполнительного продюсера и оформить заказ на ее новый цикл “Внимание”.
      Теперь Рианон руководила обеими программами, Люси выполняла обязанности продюсера “Внимания” через день, а Рис Каллаген на тех же условиях работал в “Хочу все знать”. Кабинет Рианон находился в офисе, снятом для “Внимания”, но, поскольку одновременно готовилось множество выпусков, она все чаще оставалась дома и руководила программами по телефону, чтобы не мешать коллегам и чтобы ей самой не мешала суматоха.
      Сегодня, однако, все сотрудники были на рабочих местах – Остин Уиклоу накануне позвонил Рианон и сказал, что первый выпуск “Внимания” планируется дать в эфир не во второй половине ноября, а в сентябре. Собственно говоря, передачу осталось только озвучить, зато почти не было времени на рекламную кампанию, налаживание связей с прессой и еще тысячу разнообразных дел, сопутствующих запуску нового проекта. Кроме того, сложно было успеть подготовить к эфиру следующие передачи цикла, хотя Люси трудилась не покладая рук, а Шарон изъявила готовность сниматься ежедневно пять недель подряд.
      Лиззи и Энди приехали в Англию, чтобы навестить родных Лиззи и показать им маленького Доминика, или Ника, как называл его отец. Поскольку все заботы по хозяйству в Перлатонге лежали на надежных плечах Дуга, они позволили себе задержаться в Лондоне до первого эфира. Приглашения на презентацию были разосланы всем телевизионным критикам и обозревателям, но Рианон беспокоилась, многие ли явятся.
      – Ты с ума сошла! – кричала Лиззи. – Презентацию не пропустит никто! Это же очередное детище Рианон Эдвардс и плюс к тому официальный дебют лучшей крали страны.
      Смеясь, Рианон спросила:
      – Шарон знает, как ты ее окрестила?
      – Надеюсь, – ответила Лиззи. – Кстати, ты видела ее вчера в “Позднем шоу”? Мы хохотали до колик.
      – Правда? – Рианон улыбнулась, но тут же у нее на лбу появилась складка – имя, которое нужно было написать на конверте, вылетело из головы. – Представь себе, на следующей неделе “Хелло” опубликует материал о ней и ее новом магазине в Уэппинге. Шарон так им гордится, что я никак не наберусь смелости сказать ей, до чего старомодно это выглядит.
      Лиззи от души рассмеялась:
      – А о тебе когда читать?
      – Обо мне – никогда, – отрезала Рианон. – Я их всех послала.
      – Но ты сама – лучшая реклама программе, – запротестовала Лиззи.
      – Я на всю жизнь сыта газетными статьями о себе. Когда все это заварилось, тебя здесь не было. Честно говоря, это был ад, и у меня нет никакого желания опять привлекать внимание к своей особе.
      – Но это не одно и то же, – горячо возразила Лиззи. – Сейчас открытие программы, а тогда… – Она замялась и поморщилась. – Как бы назвать?
      – Если не обвинение в убийстве, то нечто чрезвычайно близкое, – рявкнула Рианон, повернув голову: из комнаты корреспондентов донесся взрыв смеха. – И самое жестокое унижение. Нет, может быть, в день выхода программы я дам пару интервью, но в остальное время мои двери плотно закрыты.
      Лиззи закусила нижнюю губу и наклонилась к Нику.
      – А Макс? – небрежно спросила она. – Ты его пригласишь на презентацию?
      Хотя сердце Рианон дрогнуло, она рассмеялась.
      – Смеешься? То есть я была бы рада, но он ни за что не приедет на мероприятие, где крутятся журналюги.
      – А его ты спросила?
      – Конечно, нет.
      Взгляды их встретились. Рианон прочитала мысли подруги и сказала:
      – Лиззи, не стоит торопить события. Марина должна быть на первом месте, и…
      – Я не предлагаю тебе торопить события, – перебила ее Лиззи. – Мне кажется, надо пригласить его, вот и все.
      Рианон покачала головой:
      – Если бы я могла… Он не звонил мне две недели, если не больше.
      У нее мелькнула мысль, что никому, кроме Лиззи, она не решилась бы показать, как беспокоится за Макса.
      – Ты пыталась ему звонить? – поинтересовалась Лиззи.
      – Естественно. Он не брал трубку и сам не звонил.
      Лиззи нахмурилась.
      – Как дела у Марины? Вы о ней говорили?
      Рианон кивнула:
      – Да, конечно. Судя по тому, что рассказывал Макс, у нее все неплохо. Она откровенна с врачами, может обсуждать с ними то, что произошло, но она все еще подавлена, и страхи ее не прошли. Макс сказал, что девочка очень переживала, когда оказалась в Нью-Йорке, в доме, где приключился тот ужас.
      – Ничего удивительного, – заметила Лиззи. – Когда они туда ездили?
      – Месяца два назад. Макс очень тревожился. До последней минуты колебался, но в конце концов что-то подсказало ему, что ехать надо. Он говорил мне, что в Нью-Йорке Марина держалась нормально, уже потом ее подкосило.
      Лиззи тяжело вздохнула:
      – Да, наверное, ей нужно было через это пройти, чтобы выйти из туннеля с другой стороны. Когда ты в последний раз разговаривала с Максом, какое у нее было настроение?
      – Он сказал, Марина стала спокойнее. В школе ее хвалили, и он был этому очень рад.
      – И с тех пор ты ничего не слышала?
      – От него – нет. Ула уверяет, что дела идут хорошо, но Макс постоянно в разъездах. – Она покачала головой. – Не понимаю, почему он не дает о себе знать. Не нахожу объяснения. – Она закрыла глаза. – Ну скажи, как меня угораздило влюбиться в человека, который живет на другой половине земного шара? Живет он как в старинной трагедии, и, кроме того, так же врос корнями в Америку, как я в Англию. Может, ты подскажешь, как разрешить эту проблему? Кто и от чего должен отказаться? Или нам суждено всю оставшуюся жизнь только перезваниваться да обмениваться открытками? Или он осознал, как все это сложно, и старается мягко расстаться со мной? – Рианон невесело усмехнулась. – Расстаться! Смешно звучит, если учесть, что мы не виделись с марта.
      – Да-с, – протянула Лиззи. – Ты слышишь, мое солнышко? – Голубые глазки сына таращились на нее. – Они не виделись с марта, он две недели не звонит, и она решает, что это разрыв. Ты мужчина, поэтому скажи: она делает правильные выводы?
      Ник в ответ гордо рыгнул и радостно замахал ручками.
      – Совсем как отец, – заметила Лиззи, взяла малыша на руки и принялась расстегивать блузку.
      Рианон, подперев голову рукой, смотрела, как подруга отправила набухший сосок в рот ребенка.
      – Тебе не больно? – поинтересовалась она.
      – Кормить? – удивленно откликнулась Лиззи. – Вовсе нет.
      – Как прошли роды? – спросила Рианон.
      Лиззи удивленно подняла брови. Рианон слишком хорошо знала этот взгляд подруги. Как же ей его не хватало в последнее время!
      – Энди был?
      – Энди – был! – повторила Лиззи. – Лежал рядом со мной и вопил. Надо полагать, потому, что я все время сжимала его яйца. Если я должна через это пройти, пусть и он пройдет – так я решила.
      Рианон со смехом посмотрела на малыша, откинулась в кресле и сказала:
      – Знаешь, я иногда задаю себе вопрос: если у нас с Максом все образуется, если мы каким-нибудь чудом окажемся вместе, сможем ли мы привозить к вам детей, – ведь Перлатонга у нас ассоциируется сама знаешь с чем?
      Лиззи неодобрительно взглянула на нее:
      – Рианон, займись лучше проблемой вечного двигателя. По-моему, у вас с Максом пока еще есть другие проблемы. А эту мы сможем обсудить ближе к делу.
      Рианон сокрушенно кивнула:
      – Ты права. Я правильно тебя поняла – ты говорила, вы разрушили тот коттедж? – после паузы спросила она.
      Лиззи кивнула: – Да.
      – К вам все еще приезжают, чтобы посмотреть на место происшествия?
      – Слава Богу, уже не так часто. Давай-ка оставим эту тему. Расскажи мне про Джорджа.
      Рианон моргнула.
      – Про отца? Извини, но о нем лучше спросить у Шарон. Я знаю только то, что он избавился от своей дуры, продал молочный бизнес и через две недели опять собирается учиться.
      – Серьезно? – Лиззи захохотала. – Я ничего не знала. Чему он учится?
      – Изучает египтологию. Он пирамиду от забора не отличит, но старается. Представь себе, они с Шарон весной отправляются в круиз по Нилу. И приглашают с собой меня!
      – Ты – с Шарон и Джорджем! – вскричала Лиззи. – Рианон, поезжай! Иначе нам не узнать, как они смотрятся вместе.
      – Сама езжай, – бросила Рианон.
      – Честное слово, поехала бы, если бы могла, – ответила Лиззи. – Напомни-ка мне, что там с Мойрой и детьми.
      – Мойра вместе с детьми переехала к двадцатилетнему диск-жокею в Бедминстер, – ответила Рианон. – После этого Джордж с Шарон и познакомились. Когда Мойра бросила его, отец мне позвонил – в первый раз за много месяцев, кстати, он ведь так и не простил того, что мое имя опять появилось в газетах. Как будто я нарочно так себя вела, чтобы только ему досадить! В общем, Джордж мне позвонил. Он был в таком жутком состоянии, что я сразу поехала к нему. Шарон мне туда дозвонилась, он взял трубку, они стали болтать, и вот я узнаю, что добродетельная Шарон мчится на выручку.
      – Боже, как здорово! – закричала Лиззи, хохоча. – И часто ты теперь видишь Джорджа?
      – Слишком часто, – проворчала Рианон. – Слава Богу, у меня нет второй спальни, а то он наверняка бы ко мне переехал. Шарон, ясное дело, предложила, чтобы мы оба поселились у нее. И он, лицемер, сказал, что это было бы неплохо. За мной, видите ли, надо приглядывать, чтобы я не вляпалась еще раз в грязную историю, которая попала бы в газеты.
      Рианон так мастерски передразнила провинциальный выговор отца, что Лиззи чуть не свалилась со стула от смеха.
      – А что он насчет твоих нынешних дел думает? – отдышавшись, спросила она. – Я имею в виду Макса и все прочее. Наверняка ведь что-нибудь уникальное выдал.
      Рианон засмеялась:
      – Знаешь, нет. Эти дела настолько его потрясли, что он буквально потерял дар речи. И я благодарна за это милосердному Господу, хотя и понимаю, как ты разочарована.
      – Он будет на презентации?
      Рианон пожала плечами:
      – Мне все равно. Шарон его пригласила. Не могу же я его не пустить – в конце концов, он мой отец. Наверное, Бог таким образом наказывает меня за грехи. Я знаю, этот человек обязательно выкинет что-нибудь такое, за что мне придется краснеть. Так всегда и бывает. Но лучше об этом не думать, ведь что бы я себе ни вообразила, действительность окажется в миллион раз хуже.
 
      Шесть дней спустя Макс вошел в свой кабинет в нью-йоркском офисе. Все утро он провел на заседании группы планирования. Он сел за стол, просмотрел пришедшие по электронной почте письма, сделал пару неотложных звонков, затем прикинул, который час в Англии. Семь тридцать. Рианон, возможно, уже ушла с работы. Макс набрал ее домашний номер. После четвертого гудка она ответила.
      – Привет, – сказал он, откидываясь на спинку кресла и забрасывая ноги на стол.
      – Макс?
      – Ты ждала звонка от другого? – Он улыбался.
      – Нет. Но от тебя я ждала звонка три недели назад. Ты прослушивал автоответчик?
      – Конечно.
      – Так почему не перезвонил?
      – Понимаешь, я тут был очень занят и… – Он умолк. – Работа, и я связан…
      Прошло несколько секунд, прежде чем Рианон произнесла:
      – Тогда прошу тебя не развязываться из-за меня.
      После чего Макс услышал короткие гудки.
 
      Рианон тряслась от ярости. Она знала, что он перезвонит, но, черт побери, не собиралась брать трубку только из-за того, что ему удобно поговорить с ней прямо сейчас. Связан, видите ли! Ну и пусть! Она выдернула телефонный шнур из розетки и отправилась в ванную.
      Рианон уже начала раздеваться, когда ей вдруг пришло в голову, что, отключив телефон, она лишила себя удовольствия убедиться в том, что Макс действительно перезвонил. Тогда, босиком прошлепав в гостиную, она включила телефон и автоответчик.
      Перезвонил Макс только в одиннадцать часов. Поскольку он заставил Рианон так долго ждать, она решила не брать трубку, просто прослушать сообщение с автоответчика.
      – Привет, – сказал Макс. – Думаю, ты дома, но слишком сердита на меня и не хочешь отвечать. Я не в обиде.
      Объясню все при встрече. Сейчас я только хотел сказать, что получил твое сообщение насчет презентации в четверг. Это приглашение?
      Рианон нажала на кнопку телефона.
      – Ну-ка повтори, – потребовала она. – Последнюю фразу. Я, кажется, не расслышала.
      – С удовольствием. – Макс смеялся. – Я спросил, можно ли мне присутствовать на торжестве.
      Рианон не верила собственным ушам.
      – Хочешь приехать в Лондон?
      – По-моему, ваш праздник намечается в Лондоне, – парировал он.
      – Да, именно здесь, – отозвалась она, еще не веря, что Макс говорит всерьез.
      – Я могу быть в четверг после полудня, – сказал он. – Понимаю, у тебя сейчас много дел. Мы сможем встретиться у тебя?
      – Если хочешь, я встречу тебя в аэропорту, – предложила Рианон, думая о том, насколько же велико влияние Макса на нее и насколько ей на это наплевать.
      – Спасибо, не нужно. У меня намечены деловые встречи. В общем, я буду у тебя около четырех. Идет?
      – Я буду дома, – ответила Рианон. – Послушай, Макс, ты понимаешь, что здесь будет полно журналистов?
      – Охотно верю, – отозвался Макс. – Я полагаю, открытие программы требует присутствия репортеров.
      – Макс! – закричала Рианон. – Ты чего-то не говоришь!
      – Не говорю, что люблю тебя, – сказал он. – Извини, я должен был сразу сказать. Рианон, я тебя люблю. Я с ума по тебе схожу. Выразить не могу, как мне тебя не хватает… Послушай, ничего, если все остальное я скажу при встрече?
      – Не знаю, что ответить, – рассмеялась она. – Я не видела тебя семь месяцев, не слышала твой голос три недели, и вдруг ты объявляешь, что приедешь.
      – Ты тоже можешь мне сказать, что любишь, – отозвался Макс.
      – Ты же сам знаешь.
      – Услышать все равно приятно.
      – Ну да, я люблю тебя, – сказала Рианон. – И тоже по тебе скучаю. – Она помолчала. – Особенно сейчас.
      Она услышала, как он засмеялся, и почему-то ощутила жжение в груди.
      – Ты на работе? – спросила она.
      – Да, но дверь закрыта.
      Она вдруг почувствовала смущение.
      – Остальное – до четверга?
      – Ладно. – Он произнес это слово так, что на Рианон накатила волна нежности. – Можешь оказать мне услугу?
      – Ты о чем?
      Когда он объяснил, она расхохоталась.
      – Если я выполню твою просьбу, мы не попадем на презентацию. А может, все-таки выполню.
      Макс смеялся.
      – Нет, на презентацию мы пойдем, – сказал он. – Надо только управиться с делами.
 
      Макс явился за десять минут до назначенного срока с букетом алых роз и бутылкой шампанского. Рианон провела его в гостиную и поставила цветы в воду. Он тем временем откупорил бутылку. Зазвенели бокалы. На хозяйке не было ничего, кроме пары туфель на высоких каблуках; в этом и заключалась просьба Макса, которую она с легкостью исполнила.
      Больше часа они занимались любовью, не в силах насытиться друг другом, как будто пытаясь возместить упущенное время. Когда настало время для второго бокала шампанского, Рианон чувствовала себя чуть-чуть уставшей, почти удовлетворенной и глубоко любимой.
      Увидев, с каким выражением Рианон смотрит на него, Макс расхохотался, сжал ее лицо в ладонях и притянул ее розовые нежные губы к своим.
      – Ты прекрасна, – прошептал он. – Не хочу больше ни минуты жить без тебя. Не хочу и не буду. Надо только решить, как бы нам это устроить.
      Рианон широко раскрыла глаза и села, поджав под себя ноги.
      – Почему-то у меня такое впечатление, – сказала она, – что ты уже знаешь ответ на этот вопрос.
      Она уже успела накинуть халат, так как понимала, что в противном случае они не успеют на презентацию. Багаж Макса оставался в машине, поэтому он не надел ничего, только повязал полотенце вокруг бедер.
      – Это было бы неплохо, – отозвался он, сделав глоток шампанского. – Но пока я знаю только, что дело идет к развязке. Марина часто спрашивает о тебе. Она знает, что я сейчас здесь, и считает это нормальным. До сих пор, правда, мне приходилось спрашивать у девятилетней дочери разрешения, но сейчас ей известно, что я тебя люблю, и она вроде бы согласна, чтобы мы были вместе.
      Рианон засмеялась и поперхнулась шампанским.
      – Она так сказала?
      – Ее слова, – подтвердил Макс. – Я сам, пожалуй, выразился бы по-другому.
      Рианон помолчала несколько секунд, потом с вызовом посмотрела на Макса:
      – Интересно, как?
      – Для начала, – ответил он, – я хотел бы знать, какие у тебя планы.
      – Планы?
      Он взглянул на часы.
      – Через час с небольшим ты выдаешь в эфир новую программу.
      – Через час! – ахнула Рианон, вскочив.
      – Кроме того, у тебя есть “Хочу все знать”, – невозмутимо продолжал Макс. – И мне кажется, я что-то слышал о новом канале.
      Рианон изумленно смотрела на него:
      – Так ты знаешь? Откуда?
      Он широко улыбался:
      – Один из твоих спонсоров советовался со мной, стоит ли вкладывать в тебя деньги.
      Рианон от изумления потеряла дар речи. Никому она не говорила об этом проекте, даже Лиззи. Да, две недели назад ей было сделано предложение заняться организацией собственного канала на спутниковом телевидении, но она еще не решила, стоит ли браться за это дело.
      Внезапно насупившись, она с подозрением спросила:
      – И что ты ответил?
      – Что если он поставит на тебя, то рискует.
      Рианон продолжала хмуриться.
      – Объясни-ка, что это значит.
      – Я сказал ему, – ответил Макс, – что я бы поставил на тебя все, что имею, до цента.
      – А твой знакомый наверняка читает газеты и догадывается, что ты судишь пристрастно, – возразила Рианон.
      – Может, и так. – Макс пожал плечами. – Зачем тогда обращаться ко мне, если заранее известно, что я отвечу?
      Рианон по-прежнему смотрела на него с подозрением.
      – Мы к этому еще вернемся, – сказала она.
      – Всегда к твоим услугам, – отозвался Макс, – но если ты думаешь, что я как-то связан с консорциумом, создающим канал, то ошибаешься. Я впервые услышал о проекте, когда мне позвонил Ханс Сверхардт, банкир из Швейцарии, который вложил капитал в это дело.
      Глаза Рианон сузились.
      – Клянусь тебе, я не имею к этому никакого отношения, – воскликнул Макс и поднял руки, словно подчеркивая свою невиновность. – Ханс серьезный финансист, мы знакомы. Он только спросил мое мнение.
      – Все в порядке, я тебе верю, – просто сказала Рианон.
      – Тогда почему ты так на меня смотришь?
      Рианон присела к Максу на колено и обняла его.
      – А потому, что я никогда не встречала человека, которому было бы так легко способствовать моей карьере и который с таким трудом от этого удерживался бы.
      Макс улыбнулся:
      – Да, я мог бы держать тебя под контролем, но недолго. – Он наклонился к ней, и их губы слились в долгом, нежном поцелуе. – А ты, Рианон, нужна мне надолго. Надолго. Поэтому ты будешь участвовать в принятии всех решений наравне со мной.
      Рианон смотрела ему в глаза с такой любовью, что он засмеялся.
      – Я подумала, – прошептала она, – что может быть способ…
      Она умолкла. Макс взял ее за плечи и чуть-чуть отстранил, чтобы лучше видеть ее лицо.
      – Ты думала о нас? – спросил он с наигранным удивлением, которое, вдруг поняла Рианон, не было таким уж наигранным. – Может быть, ты придумала, как устроить, чтобы мы жили вместе?
      Рианон видела по глазам, что Макс хочет сказать что-то еще. Он рассмеялся:
      – Я некоторое время не звонил и вообще избегал контактов с тобой, потому что считал – это поможет нам обоим сосредоточиться и найти решение. Я его нашел, и молю Бога, чтобы оно совпало с твоим.
      Рианон невольно улыбалась:
      – Ну скажи.
      Он покачал головой:
      – Нет, сначала ты, потому что если я не прав, мне тяжело будет признаться в ошибке.
      – Ох, Макс, – со смехом выдохнула она, – как я тебя люблю!
      – Я верю, – кивнул он. Рианон попыталась прижаться к нему, но он удержал ее. – Теперь говори, чего ты хочешь.
      – Ладно, – сдалась она. – Нью-Йорк. Я хочу жить в Нью-Йорке.
      Макс закрыл глаза и откинул голову назад.
      – Слава всемогущему Богу, – пробормотал он.
      – Что? – Рианон опять улыбнулась. – Ты знал, что я выберу Нью-Йорк?
      – Надеялся, скажем так, – признался он.
      – Ты необыкновенный, – прошептала Рианон, смеясь и качая головой.
      – Я тоже так думаю, – согласился он. – Итак, Нью-Йорк тебя устраивает?
      Она кивнула.
      – А почему нет? Я действовала, как ты сказал, продолжала жить своей жизнью, но дела теперь не требуют моего постоянного присутствия в Лондоне, а база нового канала, конечно, должна находиться в Нью-Йорке. И мне хочется поменять образ жизни. Так что скажешь? Тебе это подходит?
      – Разумеется.
      – А дети?
      – Думаю, им это тоже подойдет. Я продал дом, в котором случилась трагедия, и Марина помогла мне составить перечень домов, на которые я хочу предложить тебе взглянуть. Я потому и не звонил, что не мог позволить себе раньше времени говорить об этом. Видишь ли, меньше всего на свете мне хотелось, чтобы ты подумала, будто я тебя подталкиваю. Я сказал – слава Богу, когда ты назвала Нью-Йорк, потому что три недели… Но я повторяюсь, а у нас мало времени.
      – На это, – перебила его, сияя Рианон, – не жалко времени!
      Макс усмехнулся, поднял ее подбородок и поцеловал.
      – Боже, – простонала Рианон, когда он ее отпустил. – Все слишком замечательно. Что-нибудь должно случиться. Не сегодня, так через неделю, через месяц, через год.
      – Люблю, когда женщина с оптимизмом смотрит вперед, – отозвался Макс.
      – Я серьезно, – возразила Рианон. – Что-нибудь у нас не получится. Так всегда бывает.
      – Значит, мы поправим положение.
      – Хорошо бы время остановилось, и мы бы навеки остались в сейчас, – вздохнула она.
      – Но я обещал Джорджу, что мы приедем.
      От улыбки Рианон не осталось и следа.
      – Джорджу? Моему отцу?
      – Только не бесись, – сказал Макс, удерживая ее за руки. – Ты должна понять: мне ни разу не приходилось просить руки женщины. Странно звучит в устах человека, который дважды был женат, но это правда. Вот я и подумал, что наконец надо сделать все по правилам. Можешь считать, что я поступил старомодно.
      – Господи, – выдохнула Рианон, – ушам своим не верю. Скажи, что я сплю и мне снится кошмар. Ты виделся с ним?
      Он кивнул. Рианон взглянула на него и почувствовала, как ее заливает краска смущения.
      – Перед тем как приехать сюда.
      Рианон не знала, плакать ей или смеяться.
      – Ну хватит, не томи меня, – взмолилась она. Макс широко улыбнулся:
      – Джордж немного подумал, потом сообщил, что дает нам свое благословение, но на следующих условиях: я не убегаю с другой женщиной за неделю до свадьбы; у меня не появляется уродина-невеста через неделю после свадьбы; я провожу первую брачную ночь исключительно с тобой.
      – Ни слова больше, умоляю, – застонала Рианон, закрыв лицо руками. – Милый у меня папочка. Он…
      – и было еще четвертое условие, – оборвал ее стенания Макс.
      – Этого я не вынесу, – пробормотала Рианон.
      – Он хочет, чтобы мы отправились в круиз по Нилу вместе с ним и Шарон.
      Рианон не убирала рук от лица.
      – Только не говори, что ты ответил “да”, – произнесла она слабым голосом.
      Макс отвел ее руки.
      – Бывают случаи, когда людям приходится говорить “да”. Кстати, от тебя я этого слова так и не слышу.
      – Да, – тут же крикнула Рианон. – Да, да! А какой вопрос?
      – Вопрос следующий…
      – Тебе следовало бы встать на одно колено, – перебила она.
      – Не перегни палку.
      – Может, слетаем для этого в Париж? – предложила она.
      – Запросто. А презентация?
      Она хотела было сказать, что им не обязательно там присутствовать, но потом поняла, что пожалеет, если пропустит праздник, которого так ждала.
      Час спустя, когда изумленный вздох прокатился по шикарной толпе, освещенной яркими прожекторами, она прошептала ему на ухо:
      – Я уже вижу заголовки завтрашних газет: “Внимание: Макс и Рианон”.
      – Париж – это блестящая идея, – заметил Макс, пожимая руку Энди, в то время как Лиззи обнимала Рианон, и добавил: – По-моему, в центре внимания мы, а не твое шоу.
      – Ты еще не знаком с Шарон, – откликнулась Рианон и подмигнула Лиззи. Потом подняла на Макса глаза и засмеялась, а все телекамеры стремились не упустить поцелуй.