18

У нас выдался час на отдых перед ужином.

Я принял душ и лег, не разбирая постель. Думал немного поспать, да куда там, перед внутренним взором развертывалась непрерывная панорама гонок. Вновь и вновь повторялись разные этапы соревнования. И на исходе часа, когда пришло время спускаться в столовую, я чувствовал себя совсем разбитым. Нервное напряжение не спадало.

В вестибюле я задержался перед доской объявлений. На ней уже красовалась новая проклятая бумажка.

Я присоединился к моим товарищам в столовой. Обед состоял из нехитрых питательных блюд. Никакого намека на праздник. Единственное отличие от предшествовавших дней – Сыч выглядел малость веселее: наша победа была наилучшей рекламой для его гостиницы.

Конечно, мы были довольны и счастливы. За усталыми лицами, за вялыми мышцами, за приглушенной беседой, за простотой еды – за всем угадывалось тихое журчание радости. Иногда она озаряла улыбкой глаза ребят. Иногда пробивалась смехом.

– Нам нельзя было подводить Чиннмарка, – по-своему выразил наши чувства Христиан Ингерслев.

Верно, мы сделали то, к чему призывал Чиннмарк. Причесали соперников.

После кофе и сигарет длинная утомленная шеренга потянулась в бар. Но не за тем, чтобы промочить глотку, а чтобы выслушать Билла Маккэя.

Он стоял, как всегда непринужденно привалившись спиной к стойке. И улыбался. Я даже подумал, что мы сейчас услышим слова одобрения, похвалы. Однако добродушие тут же покинуло лицо Билла. Возможно, он и впрямь намеревался как-то поощрить нас, возможно – безумная мысль – приготовился сказать большое спасибо, но, поразмыслив, раздумал. Громкая похвала опасна. Она может породить самоуспокоение. Избалованный сытый пес – плохой охотник. А у нас вся охота еще впереди.

– Скоро два года… повторяю, почти целых два года мы отрабатывали постановку спинакера. Понятно, что поначалу не обходилось без накладок… но теперь, когда мы должны в совершенстве владеть маневром… Что мы видим? Постановка спинакера на бакштаге ниже всякой критики!.. Сегодня это обернулось потерей двадцати пяти секунд. Завтра это может стоить нам Кубка «Америки». Попрошу каждого, кто участвовал в постановке спинакера, изложить свою версию… Мне нужна полная ясность, чтобы это не повторилось. Понятно? Начинай ты, Эрик.

Бедный мой старый приятель Эрик Турселль. Стоя перед Биллом, он начал, запинаясь:

– У меня… заело шкот и фал…

Дальше я не прислушивался. Все эти версии меня не занимали. Постановка спинакера – не моя проблема. К тому же мы выиграли первую гонку за самый престижный трофей в мире парусного спорта. Для меня это было главным. Правда, я помнил, что говорили сведущие люди: Биллу мало просто выиграть гонку. Ему важно, как она выиграна. Терять двадцать пять секунд на постановке спинакера недопустимо.

Заключительные слова разбора дошли до моего сознания.

– Мы выиграли одну гонку, но нам нужно выиграть еще три, чтобы увезти домой Кубок «Америки», – подытожил Билл. – Еще три победы! В худшем случае придется все семь раз выходить на старт. Это означает еще шесть гонок… Больше таких накладок быть не должно-Ясно?

Куда уж яснее. Мы уныло кивнули, и на этом разбор окончился. Да, на Билла угодить непросто…

– Мона Лиза и Морган участвуют в пресс-конференции в восемь часов, – объявил напоследок Билл.

Я мечтал поскорее лечь спать, и, вероятно, он узрел на моем лице намек на протест.

– Это приказ, – уточнил Билл, прежде чем за ним закрылась дверь.

В конференц-зале я занял место рядом с Биллом на установленном там помосте. Дружно стрекотали и щелкали камеры. И наш капитан доказал, что ему не впервой укрощать репортеров. С невероятным терпением, кротко, как ягненок, отвечал он на все вопросы. Ни словом не обмолвился о своей роли и высоко оценил мастерство Неда Хантера. Наш успех объяснял удачной конструкцией яхты (автор – Мона Лиза) и парусов (авторы Георг и я), высокой квалификацией экипажа и благоприятной переменой ветра. Мы с Моной Лизой тщетно пытались возразить, хотя отлично знали: не будь рулевым Билл, мы не только не выиграли бы эту гонку, но вообще не находились бы в «Клифф-Уок-Мэнор» в качестве претендентов на Кубок «Америки». Мона Лиза лихорадочно сигналил мне взглядом, я же мог только пожать плечами. Моющее средство фирмы «Викинг Кеми» было упомянуто семь раз.

Слушая представителей прессы, можно было подумать, что кубок уже наш. Однако мы с Биллом знали, что это не так. Знали, что парусные гонки – дело рискованное, всякое может случиться. В чем нам скоро предстояло лишний раз убедиться.

Уже на следующем этапе проявился класс Неда Хантера. После жаркой дуэли с первых метров дистанции «Инспирейшн» сумела обойти нас на заключительной лавировке. Мы никак не могли вырваться из тисков Неда, и американцы выиграли около минуты. Счет в поединке Америки и Швеции стал 1:1. Мы опустились с небес на землю.

Вечерний разбор прошел вполне дружелюбно. Мы не допустили ни одной ошибки на дистанции. Все действовали безупречно.

Неду Хантеру помогло небольшое усиление ветра на последней лавировке, и тут от нас уже ничего не зависело.

Одно было совершенно ясно после второй гонки. Обе двенадцатиметровки не уступали друг другу в скорости, при попутном и встречном ветрах вели себя почти одинаково. Мастерство рулевого и слаженность экипажа решат, где Кубок «Америки» проведет следующую зиму – в стеклянном шкафу Нью-Йоркского яхт-клуба или Гётеборгского королевского общества парусного спорта.

Исход третьей гонки определился прямо на старте. За минуту до выстрела Нед Хантер приблизился к нам и занял позицию на ветре у раковины «Леди». Билл был озадачен. Такая позиция выглядела самоубийственной. «Инспирейшн» попадет в отраженный ветер, когда мы будем приводиться после старта. Уж не свихнулся ли Нед? Или здесь кроется какая-то уловка?

Мы быстро шли к подветренному флагу правым галсом, неотступно сопровождаемые «Инспирейшн». Биллу пришлось немного придержать «Леди», чтобы избежать фальстарта. И тут «Инспирейшн» выдвинулась вперед так, что по правилам Билл не мог лувинговать.

– Мачта на траверзе!..– крикнул Нед, подчеркивая, что лувинг запрещен.

Перед флагом Нед повел «Инспирейшн» таким курсом, что отжал «Леди» от стартовой линии. Быстро летели секунды. Нед норовил вытеснить нас за флаг. Когда прозвучал выстрел и Билл смог лечь на курс крутой бейдевинд, обе лодки уже были слева от флага. Билл не мог делать поворот оверштаг, потому что право на дорогу принадлежало «Инспирейшн», которая шла на ветре правым галсом. Нам оставалось только поворачивать через фордевинд, чтобы снова подойти к стартовой линии.

– Полный поворот!..– крикнул Билл, вращая штурвал.

И тут мы увидели, в чем заключалась тактика Неда. Он не стал поворачивать оверштаг, а повторил наш маневр. Суть его уловки прояснилась: оказалось, что радиус полного поворота «Инспирейшн» короче, чем у «Викинг Леди». Причина чисто конструктивная: более короткий киль.

Нед развернулся так, что «Леди» очутилась сзади, с подветренной стороны «Инспирейшн». Убийственное положение.

Мы были заблокированы с самого начала. Стартовую линию пересекли через тридцать две секунды после американцев. Неду оставалось только сохранять отрыв и до конца гонок не спускать с нас глаз. Все попытки Билла что-то изменить парировались умением соперников сохранять преимущество своей позиции. «Инспирейшн» пересекла линию финиша на три минуты пять секунд раньше нас.

Самый убедительный выигрыш с начала гонок. И счет 2:1 в пользу США.

Сразу после финиша Билл уступил мне штурвал. Спустился под палубу, сел и всю дорогу до гавани курил сигарету за сигаретой. На борту царил траур. Мы отлично понимали, какие мысли терзают Билла. Но разве мог он знать, что «Инспирейшн» может так круто разворачиваться.

Нас здорово провели. Это было ясно как день. Программируя важный старт, Билл упустил один компонент. Различие в маневренности лодок с коротким и длинным килем. Не учел деталь, предусмотреть которую было почти невозможно. И все же. Еще одно свидетельство, что и на старуху бывает проруха.

Войдя в гостиницу, Билл провел мелом диагональную черту на доске объявлений. Сегодня никаких разборов.

Мы не стали комментировать.

Билл заперся у себя в номере и не спустился к обеду. Мы молча поели и один за другим разошлись по своим номерам. Я лег, но никак не мог уснуть. Час за часом над моей головой звучали беспокойные шаги Билла. В конце концов я не выдержал и решил подняться, чтобы поговорить с ним. Перед дверью его номера остановился, услышав голос Билла:

– Это игра… это всего лишь игра…

Нервно меряя шагами пол, он разговаривал сам с собой.

– Как я мог позволить так облапошить себя… Черт!..– Голос его дрожал от ярости.

Билл злился на себя.

Я не стал стучаться и вернулся к себе. Укрылся одеялом с головой и забылся в тяжелом сне без всяких сновидений.

Ярость Билла после проигрыша Неду Хантеру подействовала на него, как витаминная инъекция. Перед четвертой гонкой он как никогда настроился на борьбу. Мы тоже.

В этот день дул слабый ветер. После первой, довольно равной лавировки Билл перед знаком сумел выйти вперед на два корпуса.

На курсе бакштаг выяснилось, что наш специальный спинакер попал в самую точку. После двух галсов «Леди» выиграла минуту двадцать секунд. Билл неотрывно следил за Недом во время второй лавировки, и, огибая знак, мы сохраняли свое преимущество.

Билл мастерски выполнил два маневра на бакштаге, что позволило нам выиграть еще пятьдесят пять секунд. Заключительная лавировка к финишной линии добавила десять секунд к нашему отрыву.

Мы победили, опередив «Инспирейшн» на две минуты двадцать пять секунд.

Эта победа была отмечена печатью мастера. В жизни не видел я такой великолепной работы на штурвале. И успех здорово приободрил нас. Мир убедился, что с нами следует считаться. Мы доказали, что выиграли первую гонку не только благодаря изменению ветра.

В поединке Швеция – США счет 2:2. Ничья.

– Прогноз погоды на сегодня какой-то несусветный, – сообщил Мартин на утренней оперативке в день пятой гонки.

Как обычно, мы с ним и с Биллом изучали свежие сводки погоды.

– Что так?

– Очень уж прогнозы противоречивые, настоящий цирк сулят. – Мартин озабоченно листал свою записную книжку.

– Сколько метеостанций ты запрашивал? – спросил я.

– Пять.

– И никаких общих знаменателей?

– Три предсказывают слабые ветры… две ожидают полный штиль. Согласны только в том, что днем будет жарко.

– Направление ветра?

– Все станции говорят по-разному.

Билл задумчиво потер подбородок. До этого дня прогнозы метеостанций совпадали. И что самое главное – полностью подтверждались.

– О'кей, – заключил Билл. – Будем сами себе синоптиками. У меня в номере есть бинокль. Пошли, Мартин.

Позднее, когда «Сторми» тянул нас по зеркальной глади в сторону дистанции, Мартин подошел ко мне:

– На севере кучкуются какие-то подозрительные облака.

– Где? – Я не видел в той стороне никакого намека на облачность.

– Мы с Биллом поднимались на скалы около гостиницы. В бинокль было видно гряду темных облаков вдали.

– Дождь?

– Возможно. Хотя, судя по жаре, скорее – гроза.

Когда мы поравнялись с мысом Бивер-Тэйл, над горизонтом на севере чернела тонкая полоса.

– Торопится… – заметил Мартин, внимательно изучив ее. – Причем движется против ветра.

– О'кей, – сказал Билл, – будем при лавировке ориентироваться на север.

Азбука парусного спорта. Высматривать непогоду, править на дождевые или грозовые облака. Кто будет там первым, раньше воспользуется переменой ветра, сопутствующей низкому давлению.

– Нед последует за нами, как пить дать, – сказал я.

– Не спеши с выводами, – усмехнулся Билл. Приготовил сюрприз для Неда?

На этом обмен мнениями кончился. Во время заключительных приготовлений к старту в кокпите было не до рассуждений. Только рапорты о времени, маневрах соперника, компасном курсе. Негромкие команды Билла передавались мною вперед и под палубу, все прочие разговоры были запрещены.

– Две минуты до старта, – доложил я.

И тут Билл выполнил странный маневр. Он повел «Викинг Леди» прямо в лапы Неда Хантера. Продолжая следовать таким курсом, мы снова позволим Неду блокировать нас с наветренной стороны. Как это было на кошмарном старте третьей гонки.

Что это с Биллом? Спятил он, что ли? Мы с Мартином озадаченно уставились друг на друга.

Нед Хантер охотно принял дар. Не мешкая занял позицию у раковины «Леди». Пиявкой впился в нас с наветра.

– Минута, – вымолвил я уныло.

На лице Билла было написано безразличие проигрывающего картежника.

– Докладывай, если Нед попробует оторваться, – еле слышно произнес он, играя желваками.

– Пошел!..– воскликнул я.

Едва Билл закончил фразу, как Нед рванулся вперед.

– Держись, Нед!.. Посмотрим, кто кого!..

Билл резко крутнул штурвал. «Леди» развернулась к стартовой линии. Неожиданный лувинг вынудил «Инспирейшн» пересечь ее. Билл живо отвернул обратно; Нед последовал за нами. По-прежнему нос «Инспирейшн» прикрывал нашу корму. Неду Хантеру не удалось выйти на позицию, страхующую его от лувинга. За оставшуюся минуту он пять раз пытался занять такое положение, при котором международные правила запрещают лувинг. Билл неизменно отвечал тем, что круто приводил «Леди» к ветру.

– Выстрел!..– крикнул я, услышав сигнал судейского судна.

За время попыток уйти от лувинга «Инспирейшн» отстала метров на пятнадцать и теперь должна была бороться с отраженным ветром. Билл сумел отомстить Неду за коварный финт в третьей гонке.

Оказавшись в безнадежной позиции, Нед Хантер уже через двадцать секунд повернул на левый галс. Мы сделали то же, блокируя его. Всю первую лавировку наши лодки шли параллельными курсами с заметным преимуществом у «Леди». Огибая знак, мы опережали Неда на пять корпусов.

– Следите за грозовой тучей, – распорядился Билл, не спуская глаз с паруса и волн.

– Приближается… – доложил Мартин. – Настигнет нас на краю дистанции, на следующей лавировке, примерно в десяти морских милях отсюда.

Посреди второй лавировки Билл сделал неожиданный ход. До сих пор он шел впереди «Инспирейшн», следя за каждым ее оверштагом, но тут вдруг отвернул на север, хотя мы тем самым предоставляли Неду полную свободу. Безумие с точки зрения стратегии парусных гонок. Кто же станет, идя впереди, развязывать соперника. Именно это сделал Билл.

Нед продолжал идти правым галсом, используя шанс освободиться от блокировки.

Билл вел нашу лодку прямо на грозу.

– Идем минус десять градусов, – доложил вдруг Мартин.

– Поворот оверштаг!..– скомандовал Билл.

До нас дошел изменившийся ветер. Раньше, чем до Неда. С полным пренебрежением к обычной практике Билл, уловив момент, оставил соперника и поймал ветер. Безумный риск оправдался. Этот игрок не скупился на ставки…

Я облегченно вздохнул.

Наш отрыв от «Инспирейшн» заметно возрос, и мы обогнули знак на две минуты раньше Неда Хантера. Отрыв сохранился до самого финиша.

Счет стал 3:2 в нашу пользу. Еще одна победа, и Кубок «Америки» отправится в Гётеборг.

– Ты здорово рисковал на последней лавировке. Билл… – решился я на критику во время вечернего разбора.

Билл пристально посмотрел на меня.

– У меня были на то основания, – сказал он.

– Которые могли стоить нам выигрыша.

На взгляд Билла я ответил таким же пристальным взглядом. Наш капитан не любил прилюдной критики, но я решил, что не мешает хоть раз поспорить с ним.

– Возможно, возможно, Морган… – медленно произнес он. – Зато теперь у нас больше надежд увезти домой кружку.

– Это почему же?

– Психология, Морган, психология, – снисходительно улыбнулся Билл.

– Может быть, ты объяснишься? – вступил шкотовый Палле Хансен.

Экипаж был на моей стороне. Мы вправе задавать вопросы. Кубок «Америки» – не частное дело Билла Маккэя и Неда Хантера.

– О'кей, – устало сказал Билл. – Слушайте. Бросив тягаться с Недом и уйдя другим курсом, мы поколебали его самоуверенность. Нед не любит таких вещей. Я его знаю. Откровенно говоря, я молил высшие силы, чтобы мы вовремя поймали изменившийся ветер и нам, а не американцам, удалось воспользоваться им. На этот раз повезло. Морган прав, это было безумие… Но сознательное безумие. И оно оправдалось, парни. Этот маневр плюс то, что я прижал Неда на старте, вывело его из себя. Проняло его до печенок. И он постарается отыграться. А для этого уже ему придется рисковать. Тут-то мы его и прищучим… Согласны?

Мы были согласны. Если расчеты Билла верны, в чем я теперь почти не сомневался, мы не просто повели со счетом 3: 2. Нам удалось, так сказать, взять верх в холодной войне. Билл сделал искусный и важный ход в психологических шахматах.

Мое восхищение Папочкой Биллом нисколько не умерилось после этого разбора.

Еще одна победа в гонке, и…

Когда буксир в шестой раз потянул нас в район старта, боги погоды явно пребывали в отвратительном настроении. Дул сильный ветер, шел проливной дождь.

Билл собрал весь экипаж в кокпите.

– Вам ясно, парни, о чем сегодня речь?..– Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой ветра в снастях.

Ответ был написан на лицах – напряженных, полных решимости. Конечно, ясно. Еще одна победа, и Кубок «Америки» наш. Дождь хлестал нас по щекам.

– О'кей, тогда пойдем и причешем их! – прокричал Билл. – Согласны?.. Что… мы сде-ла-ем?

Последние слова сопровождались резкими взмахами кулака.

– При-че-шем… при-че-шем! – дружно скандировали мы.

Мы основательно завелись. Сегодня нас ожидало серьезное испытание. В такую погоду не до тонких маневров. Все решат воля и грубая сила. Адские тренировки в Марстранде развили в нас и то и другое. Теперь узнаем, в достаточной ли степени.