Глава 54

— Ещё стаканчик, незнакомец? — осведомился у Оби-Вана Кеноби владелец кантины.

— Почём?

— Десять кредитов.

— Да почти столько же мне будет стоить стакан импортного бренди!

— Что делать, мой друг. Жажда мучает всех. Так да или нет?

Оби-Ван кивнул.

— Налей.

Вода, собранная при помощи единственного влагоуловителя кантины, была немного мутноватой и отдавала металлическим привкусом, но всё же собственный влагоуловитель Оби-Вана не был способен даже на такое. Если джедай планировал и дальше жить в той лачуге, что ему удалось найти в пустыне, ему предстояло как можно быстрее отремонтировать агрегат или выменять новый у джавских торговцев, которые время от времени появлялись в той области, какую он с некоторого момента называл своим домом.

Если бы не доброта этих низеньких созданий в коричневых плащах, он бы сейчас всё ещё брёл к Анкорхеду, а не сидел бы на террасе кантины, потягивая воду и наслаждаясь едва осязаемой прохладой. Анкорхед — продуваемое ветрами поселение вблизи Западного Дюнного моря Татуина — представлял собой обычный торговый пост, который часто посещали фермеры-влагодобытчики из общины соляного плато Великого Чотта или торговцы, путешествующие между Мос Айсли и Дальнепутьем, что на юге. Постоянное население Анкорхеда было крайне невелико, и похвастать он мог лишь десятком захудалых лавчонок и двумя небольшими кантинами. А известен он был в большей степени лишь благодаря энергогенератору, расположенному на окраине города.

Названная в честь своего владельца, станция «Тош» снабжала энергией все влагодобывающие фермы в округе и служила станцией подзарядки для фермерских лэндспидеров и прочего репульсорного транспорта. На станции также имелся гиперволновой ретранслятор, который — когда функционировал — мог принимать передачи ГолоСети, транслируемые через Набу, Родию и, временами, Нал Хатту, что в Хаттском пространстве.

Сегодня «Тош» работала исправно, и горстка послеполуденных посетителей «Усталого путника» жадно ловила сводки новостей и результаты спортивных матчей недельной давности. Оби-Ван, известный среди местного населения как Бен, поселился в заброшенной хижине на утёсе в Джандлендских пустошах. Взгляд на экран ГолоСети он бросал лишь время от времени, поскольку объектом его внимания была продуктовая лавка на противоположной стороне улицы.

За те месяцы, что прошли с момента его прибытия на Татуин, Оби-Ван сильно оброс, а его руки и лицо приобрели светло-коричневый оттенок. Теперь, когда он носил мягкие башмаки и длинный плащ с наброшенным на голову капюшоном, никто не смог бы признать в нём бывшего джедая — да не просто джедая, а мастера, какое-то время заседавшего в Высшем Совете. В любом случае, Татуин не был той планетой, на которой принято задавать вопросы. Местные жители были вполне себе любознательными, они теоретизировали и распространяли слухи, но почти никогда не пытались вызнать причины, побуждавшие незнакомцев приезжать на всеми забытый Татуин. А если прибавить сюда тот факт, что на планете главенствовали хатты, Татуин становился идеальным пристанищем для преступников, контрабандистов и рецидивистов всех мастей, съезжавшихся сюда со всех уголков галактики.

К этому моменту многие местные уже знали, что война окончена и бывшая Республика преобразована в Империю, но большинству из них не было ровным счётом никакого дела до этих перемен. Татуин располагался на периферии, и на далёком Корусканте его судьба, по всей видимости, также никого не заботила.

Несколько месяцев назад, когда они с Энакином шли по следу, который, как они надеялись, должен был привести к логову Дарта Сидиуса, Оби-Ван сказал своему бывшему ученику, что в галактике существует немало куда более неприятных для проживания мест, нежели Татуин, и сейчас он не собирался отказываться от своих слов. Он легко переносил присутствие вездесущего песка, столь раздражавшего Энакина, а картина заката двойных татуинских солнц вообще казалась ему завораживающей.

Изоляция его вполне устраивала.

Во многом ещё и потому, что Энакин поддался посулам Палпатина и на какоето время даже превратился в личного слугу нового Императора.

С тех пор случилось многое, но лишь один образ запечатлелся в памяти ОбиВана настолько, что грозил сохраниться там до самой смерти: образ Энакина — Дарта Вейдера, как его нарёк Сидиус — в тот момент, когда он стоял, преклонив колено перед Повелителем тьмы, и клялся ему в верности — сразу вслед за тем, как он устроил кровавую резню в Храме джедаев. Возможно, существовал и другой подобный образ: Энакин, лежащий на берегу лавовой реки весь в огне и проклинающий своего бывшего учителя последними словами.

Был ли Оби-Ван прав, оставив Энакина медленно умирать на Мустафаре? Возможно, у Энакина ещё оставался шанс искупить вину, как до последнего верила Падме? Эти вопросы терзали его и причиняли боль даже более острую, чем он когда-либо мог предположить.

И теперь, спустя все эти месяцы, вот он здесь, на Татуине, родной планете Энакина, приглядывает за новорождённым сыном Энакина Люком. Единственной причиной, ради которой Оби-Ван видел смысл жить дальше.

Так или иначе, приглядывает он за ним издалека. В этот день он подобрался к Люку так близко, как не подбирался уже несколько недель. В лавке на противоположной стороне улицы Беру Ларс покупала сахар и голубое молоко, и Люк сидел в её наплечной сумке; ни Беру, ни её муж Оуэн не догадывались о тайном присутствии Оби-Вана, бдительно следившего за их перемещениями с террасы кантины.

Поднеся к губам стакан с водой, чтобы немного пригубить из него, Оби-Ван краем уха уловил нечто любопытное в очередном голоновостном репортаже и повернул голову к экрану, однако в этот момент трансляция прервалась всплеском статических помех.

— Что он сказал? — спросил Оби-Ван у посетителя, сидевшего в двух столах от него.

— На Кашиике уничтожена банда джедаев, — поведал мужчина. Он был примерно того же возраста, что и Оби-Ван, и носил комбинезон того типа, какой предпочитали портовые рабочие в Мос Айсли.

Неужели репортёр ГолоСети имел в виду тех джедаев, что прибыли на Кашиик с Йодой…?

«Нет», понял Оби-Ван, когда изображение столь же внезапно восстановилось. Репортёр рассказывал о событиях последних дней! О джедаях, которые, по всей видимости, пережили Приказ 66 и были впоследствии обнаружены на Кашиике!

Он продолжал слушать, и внутри него всё больше холодело.

Империя обвиняла Кашиик в заговоре против власти… Тысячи вуки погибли; сотни тысяч были заключены под стражу…

Оби-Ван в смятении зажмурил глаза. Они с Йодой перенастроили храмовый маяк, чтобы предостеречь выживших джедаев держаться подальше от Корусканта. О чём же думали эти несколько обнаруженных на Кашиике безумцев, которые собрались в одном месте и привлекли к себе внимание, вместо того, чтобы залечь на дно, как им было велено? Неужели они надеялись собрать достаточно сил, чтобы свергнуть Палпатина?

Конечно, именно об этом они и думали, осознал Оби-Ван.

Они не понимали, что Палпатин с самого начала манипулировал армиями в войне; что трон все эти годы занимал сит; что джедаи, как и многие другие, не понимали простой истины: эта Республика не стоила того, чтобы за неё сражаться.

Палпатин не искоренял идеалы демократии и свободы. Джедаи долгие годы выполняли весьма сомнительные задания многих Верховных канцлеров, но всегда во имя поддержания мира и справедливости. И никто из них так и не смог понять, что демократия гибла как раз усилиями Сената, жителей Корусканта и других бессчётных миров и звёздных систем, которые устали подчиняться старым порядкам. А в галактике, где воля народов диктуется сверху, а цели оправдывают любые средства, нет места джедаям.

Месть ситов свершилась — окончательно и бесповоротно.

Когда Оби-Ван вновь поднял взгляд, на искажённой полосами помех картинке возникло изображение фигуры, с ног до головы закутанной в чёрное. Человек или, возможно, гуманоид — расовая принадлежность имперца в маске не упоминалась — по всей видимости, сыграл довольно значимую роль в охоте на «бунтовщиков»джедаев и в их уничтожении, а также в порабощении пособников-вуки.

Должно быть, мозг самого Оби-Ван стал источником очередного всплеска статических помех, сопроводивших упоминание репортёром имени существа в маске. Всё ещё ощущая внутренний холод после сообщения о гибели джедаев, от нового известия он едва не окоченел.

Нет, он не мог слышать то, что сейчас услышал!

Он стремительно развернулся портовому рабочему.

— Что он сказал? Кто это?

— Лорд Вейдер, — ответил мужчина, чуть ли не с головой ушедший в стакан с бренди.

Оби-Ван покачал головой.

— Нет, это невозможно!

— Человек пустыни, ты не спрашивал меня, возможно ли это. Ты спросил меня, что он сказал.

В каком-то оцепенении Оби-Ван поднялся с места, опрокинув стол.

— Эй, полегче, друг, — воскликнул мужчина, тоже поднимаясь.

— Вейдер, — пробормотал Оби-Ван. — Вейдер жив.

Прочие посетители кантины, повернувшись на звук, изучающе оглядели возмутителя спокойствия.

— Держи себя в руках, — шепнул мужчина Оби-Вану. Он подозвал владельца кантины. — Плесни ему выпить — да не воды какой-нибудь. Запиши на мой счёт. — Поставив стол на место, он усадил Оби-Вана на стул и сам опустился на соседний.

Владелец кантины поставил на стол перед Оби-Ваном стакан с выпивкой.

— Он в порядке?

— В полном, — откликнулся человек из Мос Айсли. — Ведь так, приятель?

Оби-Ван кивнул.

— Тепловой удар.

Очевидно, владелец кантины этим удовлетворился.

— Я принесу ещё воды.

Новый друг Оби-Вана подождал, пока владелец не скрылся из виду, после чего негромким голосом осведомился: — Ты точно в порядке?

Оби-Ван вновь кивнул.

— В полном.

В голосе мужчины проскользнули заговорщицкие нотки: — Если хочешь и дальше оставаться в порядке, давай потише насчёт Вейдера, усёк? И не вздумай задавать о нём вопросы — даже в этом Силой забытом месте.

Оби-Ван оглядел мужчину.

— Что ты о нём знаешь?

— Только одно. Моему другу — торговцу твёрдыми породами древесины — не посчастливилось оказаться на Кашиике, когда имперцы нанесли свой удар по городу Качиро. Но, похоже, удача всё же не до конца отвернулась от него, потому что он сумел поднять корабль в небо и совершить прыжок. Но он утверждает, что краем глаза видел этого парня — Вейдера — который кромсал своим мечом вуки, словно те были мягкими игрушками. А затем сошёлся в схватке на мечах с джедаями. — Портовый работник украдкой оглядел кантину. — Этот твой Вейдер — ОН сжёг Кашиик, приятель. Из того, что я понял из рассказов своего друга, многие годы пройдут, прежде чем очередной груз ценной древесины врошир снова поднимется с планеты.

— А что же вуки? — спросил Оби-Ван.

Незнакомец уныло пожал плечами.

— Поди догадайся. — Бросив несколько кредитов на стол, он поднялся. — Ну, держись подальше от неприятностей, друг. Эти песчаные пустоши — не такие глухие, как тебе, возможно, кажется.

Когда владелец принёс стакан воды, Оби-Ван опустошил его одним залпом, после чего закинул на плечи походный мешок и оставил приятную прохладу террасы, выйдя на главную улицу Анкорхеда, озарённую резким светом двойных солнц. Он двигался будто в оцепенении, причиной которого навряд ли являлся яркий свет или послеполуденная жара.

Каким бы невероятным это ни казалось, Энакин каким-то образом уцелел на Мустафаре и вновь принял ситский титул Дарта Вейдера. Как же глуп был Оби-Ван, притащив сюда Люка! Татуин — родина Энакина, могила его матери, родной дом его единственных родственников.

Оби-Ван сдавил рукоятку светового меча под плащом. Неужели, бросив Энакина умирать на Мустафаре, он ещё сильнее затянул на его шее петлю тёмной стороны?

Способен ли он вновь встретиться с Энакином лицом к лицу?

Способен ли он в этот раз убить его?

С дальней стороны улицы он украдкой следил за Оуэном и Беру, которые ходили от лавки к лавке, запасаясь продуктами. Должен ли он предупредить их о Вейдере? А может, забрать у них Люка и спрятать его на ещё более глухой планете во Внешнем кольце?

Внутри Оби-Вана накапливался страх. Его надежды и надежды Йоды на будущее разбивались так же легко, как Избранный разбил надежды джедаев на восстановление равновесия в Силе.

«Оби-Ван».

Он застыл как вкопанный. Этот голос он не слышал много лет, да и сейчас он воспринимал его не ушами, а мысленно.

— Квай-Гон! — воскликнул Оби-Ван. — Учитель! — Осознав, что местные немедленно нарекут его сумасшедшим, если вдруг заметят, как он разговаривает сам с собой, джедай нырнул в узкую аллею между двумя лавками. — Учитель, Дарт Вейдер — и в самом деле Энакин? — спросил он через мгновение.

«Да. Хотя тот Энакин, которого мы с тобой знали, был порабощён тёмной стороной».

— Я допустил ошибку, оставив его на Мустафаре. Я должен был убедиться, что он мёртв.

«Сила определит будущее Энакина. Оби-Ван: Люку нельзя говорить, что Вейдер — его отец, пока не настанет подходящий момент».

— Должен ли я перепрятать Люка в ещё более глухое место?

«Та малая частица Энакина, что ещё живёт внутри Вейдера, считает Татуин источником практически всего, что причиняет ему боль. Вейдер никогда больше не ступит на поверхность Татуина, хотя бы из опасения пробудить в себе дремлющего Энакина».

Оби-Ван облегчённо выдохнул.

— Значит, мой долг остаётся прежним. Но из того что сказал мне Йода, я понял, что мне ещё многому предстоит научиться, мастер Квай-Гон.

«Ты всегда стремился к знаниям, Оби-Ван».

Голос Квай-Гона стих; вместе с ним начали рассеиваться и страхи Оби-Вана, сменяясь заново обретёнными надеждами.

Вернувшись на слепящий свет двойных солнц, он нагнал Оуэна, Беру и Люка и весь остаток дня неслышной тенью следовал за ними.