Г лава 9

Не успев понять, что случилось, Ханна упала на землю, сверху навалилось что-то тяжелое, а потом с грохотом обрушился металл.

Придавленная телом Арчера, она не могла ни голову поднять, ни дышать, от приступа клаустрофобии тело совершенно ей не подчинялось.

– Спокойно, не бейте меня. Я не причиню вам никакого вреда, а вот рухнувшая крыша могла бы. – Она хотела спросить, но издала какое-то мычание, и Арчер прошептал ей на ухо:

– Падают большие куски металла. Я позволю вам подняться, когда это закончится. О'кей?

– Да. Извините, я…

– Вам незачем извиняться.

Ханну успокоили не его слова, а теплые губы возле ее уха. Она выдохнула, изгнав из себя большую часть страха.

Арчер приподнялся на локтях, и обломки свалились у него со спины. В наступившей тишине он разобрал быстро удалявшиеся шаги. Похоже, человек бежал. Или не один? Арчер сразу отказался от желания вскочить и погнаться за убегающим. Ведь тогда пришлось бы оставить Ханну. Нет, женщина, пахнущая корицей и солнцем, не должна оставаться в безрадостной темноте.

– Арчер? – прошептала она.

– Еще рано.

Она молча ждала, пока он слушал ночь. Ей ужасно хотелось спать, даже на то, чтобы испугаться, уже не было сил.

Ведь она столько времени не смыкала глаз больше, чем на десять-пятнадцать минут.

Тогда она боялась. Теперь нет. Арчер не убьет ее, пока она поспит. Совсем немножко.

– Ханна? Очнитесь, дорогая. Скажите, где болит.

Она попыталась отвернуться от резкого света, но вес тела Арчера удерживал ее на месте. Поэтому она снова закрыла глаза.

– Мне не больно.

– Вы потеряли сознание.

– Нет. Было темно и… безопасно. Я заснула.

– Да? – Улыбнувшись, он покрутил верхнюю часть фонарика, убирая яркость. – На холодном кафельном полу с обвалившейся крышей вместо одеяла?

– Меня накрывали не обломки, а вы. Я чувствовала себя в безопасности под вашей защитой.

– Хороша защита. Я чуть не убил вас.

– В каком смысле?

– Привел сюда. Больше не допущу такой глупости.

Арчер откатился в сторону, лязгнули куски металла, и он замер, проверяя, не вызовет ли его движение новый обвал. Нет, металлическая буря закончилась.

Тогда он вскочил на ноги. Им повезло, оба живы, никаких серьезных ран, однако его тело было сильно побито. Но Арчер не обратил на это внимания. Сейчас это было не главным.

– Вы можете подняться? – спросил он. Вместо ответа Ханна медленно встала, пару раз поморщившись от боли.

– Видите? Я в порядке.

– Оставайтесь здесь, а я проверю снаружи.

– Я пойду с вами.

– Стойте здесь. Я умею двигаться бесшумно в темноте, вы – нет. Я никогда бы не простил себе, если бы с вами что нибудь случилось.

Она понимала, разумность его решения, поэтому не стала возражать.

Нащупав рукой кусок дерева с металлическим наконечником и оценив тяжесть палки, Ханна почувствовала себя увереннее.

– Постараюсь недолго. Я знаю, что вы не любите замкнутого пространства.

– Это теперь мало напоминает замкнутое пространство.

Он заметил палку и улыбнулся:

– Я вам дам знак, когда буду возвращаться.

– Арчер? – тихо позвала она. – Будьте осторожны.

Шершавые пальцы ласково погладили ее по щеке.

И Арчер ушел.

Затаился в тени стены, прислушался, затем снял обувь, неслышно обошел два раза вокруг эллинга, убедился, что поблизости никого нет, и вернулся обратно.

– Ханна?

– Я здесь.

– Вы меня видите?

– Почти нет.

– Идемте. – Арчер протянул ей руку. – Путь, свободен.

Ханна спросила, уверен ли он. Потом засмеялась. Ну конечно, уверен, у такого человека кошачье зрение.

– Что теперь?

– Вы ляжете спать, а я осмотрю эллинг еще раз. Но уже днем.

– Вы думаете…

– Что?

– Кто-то нарочно устроил обвал? Или это сделал ветер, а тот, кто нас подслушивал, испугался и убежал.

– Если это не ветер, значит, нас хотели убить.

Ханна попыталась сформулировать другой вопрос, но думать ей стало очень трудно.

Арчер успел подхватить ее, и она не проснулась, когда он нес ее в дом, клал на постель и укрывал простыней.

– Если тебе приснятся сны, – тихо сказал он, – не вспоминай их.

Арчер вышел из комнаты, проверил все замки в доме, установил простенькую сигнализацию на окнах и дверях. Он сидел в темноте. Слушал. Думал. Планировал.

Спустя часа два он взял сотовый, лежащий рядом с компьютером Лэна. Вряд ли у Кайла есть новости, однако…

Тот ответил сразу.

– Наш покойный сводный брат оказался сумасшедшим ублюдком.

– Проблемы?

– Не с его женой. У Ханны с компьютером все в порядке. Ее пароль «Сегодня». Никаких сюрпризов.

Арчер не стал его расспрашивать о методах добычи таких сведений из виртуального мира. В свое время Кайл уже пытался ему объяснить, но Арчер ничего не понял. Восхищаясь талантом брата, он предпочитал держаться от информационных технологий подальше.

– Зато наш полубратец – дело иное, – продолжал Кайл. – Мне удалось открыть несколько файлов о «Жемчужной бухте», еще о жемчужинах как панацее от всех бед, от рака до импотенции. И больше ничего. У него на каждом шагу ловушки, я изжарил два жестких диска, прежде чем сдался. Моей квалификации недостаточно, чтобы найти доступ к его информации. Может, Ханна знает о его кодах и ловушках?

– Она даже пароля не знала. Лэн ни с кем не делился секретами.

– Дерьмо. – Кайл не скрывал отвращения. – Ты уверен, что он не работал на Дядю Сэма?

– Недавно?

– Ага.

– Почему ты спрашиваешь?

– У них есть несколько весьма прихотливых шифров. Один из шифров Лэна выглядит очень похоже.

– Ты играл с Дядюшкиными шифрами? – сухо осведомился Арчер.

– Кто-то же должен.

– Не попадись.

– Пока все хорошо. Есть шанс рассчитывать на помощь Дяди?

– Нам стали бы помогать, если бы мы сузили границы наших интересов в бизнесе.

– Ладно, постараюсь выудить больше информации из присланных тобой файлов. Пока ничего дельного я не обнаружил, – вздохнул Кайл.

– Спасибо. Как Лианна?

– Очень красива. Беспокоится о тебе.

– Почему?

– Ей кажется, что ты заслуживаешь лучшего, чем постоянные неприятности.

– Обними ее за меня, – сказал на прощание Арчер.

Океан принял Арчера и Ханну в свои объятия. Вода над ними казалась раскаленным серебром, внизу лучисто-бирюзовой, а у самого дна – цвета индиго.

Арчер плыл на глубине тридцати футов, к его руке была привязана длинная веревка, сброшенная с парусника, которым управлял Накамори. Вдоль другого борта плыла Ханна. Лениво-грациозные движения бывалого ныряльщика, длинные ласты и черно-желтый костюм делали ее похожей на экзотическую рыбу в огромном бирюзовом аквариуме.

Ныряльщики всегда работали в легких костюмах. Причем не столько из-за холода на глубине, сколько ради безопасности, ибо океанское дно являлось пристанищем ядовитых медуз, которые поражали все, что имело неосторожность к ним приблизиться. Хотя на каждом судне имелась аптечка с противоядием, нередко погружение заканчивалось для ныряльщика больницей.

Тем не менее Арчер надел только верхнюю часть костюма. Медуз вокруг не наблюдалось, а в случае их появления его бы немедленно вытянули на борт парусника.

Накамори выбрал относительно спокойное место для ныряния: дно без мути, видимость хорошая. Однако даже после нескольких дрейфов они так и не обнаружили больших прямоугольных корзин с раковинами.

Дав отдых глазам, Арчер снова уставился на дно, которое скользило мимо, как и подводные сине-зеленые букеты жизни. Плавный, изменчивый мир, воплощение женственности, а углы могли создать только мужчины.

Ханна тоже смотрела вниз, ощущая себя податливой, как вода, невесомой, как солнечный свет, и хотя она продолжала внимательно изучать дно, ее переполняло восхитительное спокойствие. Краем глаза Ханна заметила извивающиеся ленты трех морских змей, но не испугалась. Конечно, они принадлежали к числу смертельно опасных рептилий, но были довольно мирными, словно молочные коровы. Флинн и другие ныряльщики даже развлекались, беря их в руки. А то, что порой змеи оказывались разъяренными, делало забаву еще более интересной.

Ханна взглянула на Арчера. Видел ли он змей и если да, то знает ли, насколько они ядовиты? В первый момент она почувствовала спазм в желудке: костюм Лэна был уникальным, темно-синий на спине и кремово-серебристый на животе, он делал человека незаметным сверху и снизу, почти сливаясь с морской поверхностью или более темным дном. В этом костюме Лэн походил на хищную рыбу. Вода давала ему свободу, которой он жаждал больше морфия и алкоголя, притупляющих его телесную боль.

«Это не Лэн», – напомнила себе Ханна.

Лэн мертв, бесполезны все сожаления о том, что могло бы быть, если бы она сумела проникнуть в душу человека, за которого вышла замуж, и вскрыть нарывы его сознания. Лэн тоже упустил свой шанс излечить темноту внутри, когда пожалел наивную девушку, которую соблазнил, и женился на ней.

Ханна снова посмотрела на Арчера. Да, некоторое сходство есть. Оба широкоплечие и мускулистые. У Лэна тоже были когда-то сильные ноги, он быстро шагал вперед, таща ее за собой. Когда-то он…

Ханна с трудом остановила поток воспоминаний. Арчер. Огромное бирюзовое море. Убийство. О нем она не забывала никогда. Даже сейчас, плывя в сине-голубой прохладе океана.

Арчер не Лэн. Она ужасно хотела его. Каждый раз он удивлял ее своей нежностью. Эта нежность обезоруживала, вызывала у нее сильное желание… а потом выплывала на поверхность его пугающая жестокость. Он становился похожим на Лэна.

И все-таки… и все-таки…

Он совсем другой. Лэн заставил наивную девушку мечтать. Арчер заставил женщину испытывать голод, хотя опыт научил ее, как быстро подобный голод исчезает перед лицом жизненных трудностей. Сексуальное влечение подобно комете, мчащейся в ночи: безумное, прекрасное, совершенно обреченное. Правда, они не рисковали своим будущим, как эта комета. Почему бы не рискнуть лишь парой дней или недель, чтобы испить чашу страсти до последней горько-сладкой капли.

Она готова пойти на риск. Ей нечего терять, кроме времени, которое все равно пройдет, только без пылающей радуги страсти. Выбор за ней. Она уже не девочка, подчиненная родительской власти, не мужняя жена, а свободная женщина, вольная делать, что пожелает. Ей не нужно выходить замуж, чтобы насладиться страстью.

Ханну отвлек какой-то предмет. Сначала она увидела только волнообразные движения морских змей, потом нечто похожее па прямоугольник. Еще не вполне осознав, что это такое, она дважды потянула за веревку и отпустила ее. Вода над ней вспенилась, когда заработали двигатели парусника. Значит, ее сигнал принят, и теперь Накамори пытается удержать судно на месте.

Арчер повернулся к ней, увидел, куда она направляется, и поплыл следом.

Ханна первой оказалась возле клетки с жемчужницами, вокруг которой играли змеи. Одна грациозно проплыла сквозь клетку, явно насмехаясь над флегматичными моллюсками, остальные просто развевались, как ленты на ветру. На них больше никто не охотился, поэтому змеи ничего не боялись, даже людей.

Пока Ханна пристегивала надувной поплавок к клетке. Медленное течение унесло двух рептилий, но третья из каких-то своих побуждений на миг обвилась вокруг клетки, затем тоже уплыла прочь.

Арчер наконец сделал вдох, а поскольку надолго задержал дыхание, вздохнул еще раз. Пузырьки взметнулись, будто от смеха, но он не ощущал никакого веселья. Ханна должна знать, что эти твари опасны, а она приближалась к ним, как к домашним животным.

Арчера взбесила овладевшая им беспомощность.

Ханна тем временем наблюдала за желтым поплавком, который стремительно несся вверх, таща за собой тонкую веревку, прикрепленную к клетке. Скоро с парусника спустят трос, она ухватится за него, и ее вместе с клеткой вытянут на борт.

Желая побыстрее отправить Ханну наверх, Арчер проплыл мимо, не глядя в ее сторону, и занялся осмотром тросов, затем проверил состояние раковин, беспорядочно разбросанных по клетке.

Но раковины его мало интересовали. У него крепло ощущение, что дальнейшее пребывание в «Жемчужной бухте» становится для Ханны все более опасным. Или для него. «Несчастный случай» в эллинге был недвусмысленным предупреждением.

Вскоре Арчер обнаружил конец троса, лежавшего под тяжелой клеткой, и попытался сдвинуть ее, чтобы увидеть место разрыва.

Если виной этому буря, значит, трос должен быть истрепан.

Ему хватило единственного взгляда, чтобы увидеть, что конец троса был гладким, как стекло.

Глава 10

– Перерезаны, – коротко сообщил Арчер, направляясь в гостиную.

– Что? спросила Ханна.

– Тросы.

– О чем вы говорите?

– Тросы были перерезаны. Отчего во время бури плоты и разошлись. Здесь что-то неладно.

Ханна сделала ему знак идти за ней в ванную.

– Думаете, они были перерезаны?

– Уверен в этом.

Ханна швырнула свои ласты в ванну, провела руками по костюму, пытаясь согреться. На этот раз она замерзла не так сильно, не было озноба, вызванного долгим пребыванием под водой.

– Зачем кому-то рубить плоты? Это все равно что зарезать курицу, несущую золотые яйца.

– Несущую яйца Лэну. Не им.

Войдя в кабину, она задвинула стенку, встала под душ и начала мыть костюм.

– Все так просто?

– Жадность обычно проста. Вопрос в том, кто? Лэн не говорил вам, что собирается продать экспериментальные жемчужины?

– Он не собирался их продавать.

– Вообще?

– Мне так казалось. – Ее голос заглушала вода. – Радужные черные жемчужины были для него… религией. Да, именно религией.

– И что он хотел от нее получить?

– Не поняла. Объясните.

– Лэн не был верующим, а новообращенным почти всегда что-то нужно. Богатство, признание, власть, счастье, здоровье… Здоровье, – медленно повторил Арчер.

– Я имела в виду религию не в буквальном смысле, – ответила Ханна. – Церковь, обряды и прочее.

– Но вы назвали жемчуг его религией.

Она выключила воду и расчесала волосы.

– Я не могу придумать ничего другого, чтобы описать его отношение к жемчугу. Лэн подбирал и совершенствовал «Черную троицу», как будто от нее зависела его жизнь.

– Как далеко зашел Лэн в своем безумии?

– По десятибалльной шкале?

– Да.

– Восемь, – задумчиво произнесла Ханна. –.Иногда девять. Но сумасшедшим он был не всегда. Только во время приступов безумия, когда запирался в эллинге. А обычно Лэн мог очень разумно говорить о проблемах выращивания жемчуга, о нюансах монопольного рынка.

– Что его мучило во время приступов?

– Черные жемчужины. Черные радуги. Ему всегда их не хватало. Они были недостаточно совершенными для него. Своего рода навязчивая идея. – Ханна обтерла полотенцем мокрый костюм. – Нет, даже не навязчивая идея. Болезнь. За исключением жемчужин, прошедших его контроль, он уничтожал те, которые чем-то его не устраивали. А поскольку все радужные жемчужины уникальны, Лэн, должно быть, обратил в пыль несколько миллионов долларов. И это при том, что мы едва сводили концы с концами.

Тихо присвистнув, Арчер подумал об информации, найденной Кайлом в файлах Лэна.

– Он когда-нибудь говорил о целительных свойствах жемчуга?

– Лэн называл жемчужины своим маленьким чудом, но вряд ли употреблял их как витамины или лекарство. По крайней мере я так думаю. Хотя мог бы. Например, китайские ныряльщики растирали некачественные жемчужины и принимали вместо лекарства.