Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ричард Блейд, агент Её Величества (№1) - Бронзовый топор

ModernLib.Net / Фэнтези / Лорд Джеффри / Бронзовый топор - Чтение (стр. 8)
Автор: Лорд Джеффри
Жанр: Фэнтези
Серия: Ричард Блейд, агент Её Величества

 

 


— Дайте мне воды! И поесть чего-нибудь! Неужели вы допустите, чтобы человек умер от голода и жажды? Тут грязно и полно крыс… и сыро… самая паршивая, вонючая каталажка, какую я видел…

Солдаты грубо захохотали. Один подошел к Сильво и пинком ноги заставил его умолкнуть.

— Готов поверить, — сказал он, — что ты понимаешь толк в каталажках. А теперь закрой рот, косоглазый ублюдок — проживешь дольше.

Блейд полез вверх. Ни один из солдат не приближался к нему, но копья они держали наготове. Миновав люк, он услышал снизу вопль Сильво:

— Держись веселей, хозяин, и помни, что ты — колдун!

Замок Крэгхед был весьма обширен. Блейда вели по бесконечным коридорам, застеленным тростником и тускло освещенных закрепленными на стенах факелами. Он поднимался по каменным лестницам, ступени которых казались истертыми за столетия, проходил по крепостным стенам, улавливая запах соли и вслушиваясь в грохот прибоя. Было темно, на небе — ни луны, ни звезд; над морем, у подножия бастионов и стен, клубился белесый туман.

Наконец они достигли огромной круглой башни, венчавшей цитадель. Еще несколько лестничных маршей — и Блейда втолкнули в просторную комнату, захлопнув за ним обитую железом дверь. Он услышал, как лязгнул тяжелый засов и остался в одиночестве.

Нет, не так! Он почувствовал это, едва переступил порог, однако не выдал своей догадки. Спокойно осмотрев комнату, разведчик невозмутимо направился к проему, который вел в следующее помещение. Что ж, если королева Беата желает поиграть в жмурки, он не возражает. То, что их с Сильво не вздернули сразу же на крюк, казалось ему добрым знаком.

Перед ним развернулась анфилада пышно меблированных комнат. Ничего подобного он не видел в Сарум Виле, напоминавшем грязную деревню среди болот. Здесь на гладком каменном полу лежали шкуры; одна из них — медвежья, чудовищной величины. Небольшие диваны обтягивали тонко выделанные кожи. Цветные ткани и кожаная драпировка скрывали стены, окон ему обнаружить не удалось. В комнатах было тепло и, приложив руку к полу, Блейд выяснил, что каменные плиты слегка нагреты — по-видимому, под ними проходили трубы, через которые поступал горячий воздух. В углу одной из комнат он увидел большой стол, заставленный тарелками с едой и белым хлебом — таких отлично приготовленных блюд и изящной сервировки он тоже не встречал во дворце Ликанто. Кубки, бронзовые и оловянные, были полны вином и пивом. Блейд с жадностью набросился на пищу, но выпил немного; он чувствовал, что должен сохранить голову ясной.

Незаметно, исподволь он осмотрел драпировку — в этой комнате она была выполнена из кожи с богатым золотым тиснением. Прихотливые узоры складывались в непонятные письмена; панно против входа изображало единорога, вставшего на дыбы, с вытянутой шеей и черным блестящим зрачком. Когда Блейд с напускным безразличием бросил взгляд на это золотистое геральдическое чудовище Крэгхеда, ему показалось, что глаз моргнул. Показалось? Нет, он, без сомнения, видел это! Итак, за ним следили — скорее всего, сама королева.

Поднявшись, он подошел к панно и отсалютовал единорогу бараньей ногой, зажатой в кулаке:

— Благодарю за превосходный ужин, милостивая королева. Могу я попросить, чтобы моему слуге, который терпит тяжкие муки голода в твоей темнице, тоже бросили пару костей?

Глаз замерцал. Затем послышался приглушенный смех и раздался голос, звучное и глубокое контральто почти мужского тембра.

— Мне сказали правду, Блейд… Нищий и бездомный бродяга, не страдающий, однако, излишней скромностью. Да, Альвис не солгала! Лицо и фигура превосходны — она описала все верно. Скажи мне, чужак, ты действительно такой бравый мужчина, каким выглядишь? Отвечай честно; предупреждаю, от этого зависит твоя жизнь.

Голос ее был ровным и холодным, как дыхание северного ветра; и от него мурашки снова побежали по спине Блейда. Он не знал, что ждет его, но понимал — ему готовят очередное испытание.

Отвесив изысканный поклон в сторону золотистого единорога, он произнес:

— Возможно, сейчас меня трудно отличить от бродяги, ваше величество, но в остальном вы не правы: я — человек скромный. И я — мужчина, готов побиться об заклад с самим Тунором! Что касается моих мужских достоинств… боюсь, леди, их трудно оценить, пока я не встречусь лицом к лицу с достойным противником — на ристалище или в постели.

Снова приглушенный смех.

— Ты играешь словами подобно друсам! И мне это не нравится. Но в других отношениях ты мне подходишь. Что ж, ты получишь шанс показать себя. Готовься! Я подвергну тебя испытанию — самому сладчайшему из всех возможных; и если ты выиграешь, попытайся убедить меня в том, что твоя жизнь представляет некоторую ценность.

Блейд выпрямился и, сложив руки на груди, уставился прямо в темный глаз единорога.

— А как насчет жизни моего слуги? И принцессы Талин? Ты отпустишь ее к отцу?

Молчание. Затем снова раздался голос — холодный как туман, окутывавший башни Крэгхеда.

— Ты зашел слишком далеко, Блейд. Немного наглости — что ж, это мне даже нравится… хорошая приправа к блюду. Но ты смеешь торговаться со мной! Не слишком ли рано?

Он должен продолжать так, как начал, понял разведчик; теперь его могла спасти только смелость. И, не опуская глаз, он ответил не менее холодным тоном:

— Я всего лишь задал вопрос, госпожа. Разве мужчина не должен заботиться о своих друзьях?

— Довольно! Первым делом ты должен приготовиться к встрече со мной… сейчас этим займутся. А ты тем временем подумай немного. Поразмышляй, чужак! И поучись сдерживать свой язык!

Глаз исчез.

Легкая кожаная портьера на противоположной стене заколыхалась, словно за ней открыли невидимую дверь, и в комнату вошли четыре юные девушки. Полупрозрачные шаровары, скрепленные янтарной застежкой на поясе, были их единственной одеждой. Блейд поднял голову. Коротко обрезанные волосы, круглые шрамы, розовеющие на месте левой груди — зловещая награда за службу королеве… Его поразило, как люди, мужчины и женщины, покоряются такой жестокости; на миг из глубин его памяти всплыло видение иной жизни, иного мира, в котором подобным вещам не было места. Но и тот мир, промелькнувший словно туманный мираж, был не слишком хорош — насколько он мог припомнить.

Если не считать шрамов на месте груди, девушки казались молодыми и прелестными; они действовали быстро, сноровисто и в полном молчании, не подымая глаз на Блейда и не переговариваясь друг с другом. Он догадался о причине такой сдержанности и, на глазах застывших в ужасе подруг, осторожно обнял стройную блондинку, заставив ее раскрыть рот. Язык у девушки был отрезан.

Служанки наполнили большой бронзовый чан теплой водой и вымыли его. Затем Блейда вытерли льняным полотенцем, надушили шипром и обрядили в шафранового цвета штаны и длинную тунику; на ноги ему одели сандалии из мягкой кожи. Бородка его была подрезана и расчесана, густые темные волосы приведены в порядок.

Когда они закончили, и разведчику было разрешено увидеть результат их усилий в зеркале из полированной бронзы, лицо его перекосила гримаса отвращения. Однако в этой игре вела Беата, и ему приходилось подчиняться ее правилам. К этому времени он уже ясно понимал, что за игры ему предстоят, и был полон решимости добиться победы. В своей прошлой жизни, в земном измерении, Блейд редко упускал возможность получить удовольствие, и его не пугала предстоящая встреча. Он имел достаточно пылкости и силы, чтобы усмирить мегеру, подобную Альвис, или капризную девицу вроде принцессы Талии. Правда, ведьмы пятисот лет от роду ему пока не попадались.

Девушки ушли, и теперь Блейд в одиночестве мерил комнату широкими шагами; жесткая усмешка застыла на его лице. Он даст этой кровожадной потаскушке немного больше, чем она ждет — столько, чтобы обеспечить себе безопасное будущее. Он знал лучше большинства мужчин то, что известно от рождения каждой женщине: секс — могучее оружие.

Ему почудился шорох за прикрывавшим вход занавесом. Блейд, небрежно развалившись на диване, поднял безразличный взгляд к потолку. Пусть эта ведьма приходит. Он готов ее встретить!

Занавес раздвинулся, и королева Беата шагнула в комнату. Простое черное платье облегало ее гибкое тело. Хотя это одеяние, подпоясанное красным шнурком, было непрозрачным, оно не скрывало ничего, обтягивая, подобно черной маслянистой пленке, налитые груди, ягодицы и бедра женщины. Лицо Беаты, с алым мазком рта и изящным носом с горбинкой, поражало бледностью; ее темные, с серебряными нитями волосы были уложены в прическу столь сложную и затейливую, что у Блейда невольно мелькнула мысль о парике.

Раньше комната освещалась дюжиной больших свечей; служанки, покидая ее, оставили только одну. В полумраке, который едва рассеивал крохотный язычок пламени, королева приблизилась к нему. Блейд встал и отвесил короткий, полный достоинства поклон. Безошибочный инстинкт опытного мужчины подсказывал ему, что в данной ситуации раболепие вряд ли будет уместно.

— Ваше величество, вы прекрасны.

В определенном смысле это являлось истиной. Королева была немолода — даже при тусклом свете свечи Блейд разглядел паутинку морщинок у рта и складки кожи на шее — однако эта женщина обладала красотой. Или по крайней мере, ее остатками. Впрочем, в его положении не приходилось выбирать.

Некоторое время Беата молча разглядывала его. Миндалевидные черные глаза сверкнули меж сузившихся век, тронутых голубым. Она изучила каждый дюйм его тела, прежде чем раскрыть рот.

— Ты должен приблизиться ко мне на коленях, Блейд. Таков здесь обычай — для тех, кто ищет моих милостей.

Разведчику пришло в голову, что он не претендует на милости королевы — скорее, ему их навязывают. Однако он подчинился и, встав на колени, со всей возможной в таком положении грацией направился к женщине.

Внезапно одним гибким движением Беата сбросила пояс и распахнула платье. Подняв глаза вверх, Блейд убедился, что тело ее было лет на двадцать моложе лица. Груди — твердые розоватые чаши; плоский живот без складок; бедра — гладкие и стройные, как у юной девушки. От нее исходил густой насыщенный аромат, в котором смешивались запахи женского тела и неизменного шипра.

— Ну что же, неплохо, — сказала Беата, и голос ее, холодный и насмешливый, слегка дрогнул от возбуждения. Интересно, подумал Блейд, что приносит ей больше удовольствия — прикончить мужчину, подвесив его на крюк за ребро, или переспать с ним? Вероятно, и то, и другое…

— Ты подчинился обычаю и поэтому проживешь немного дольше. Признаюсь, я рада этому; до сегодняшней ночи я никогда не видела таких мужчин. Теперь, Блейд, иди на ложе и докажи мне, что ты — настоящий мужчина, а не штаны с рубахой, начиненные бесполезным для женщины мясом.

Она заставила его лечь так, как ей хотелось. Затем начала неторопливо разоблачать Блейда, исследуя губами и пальцами каждый дюйм его обнаженного тела. Черное платье еще прикрывало плечи королевы подобно мантии; разведчик протянул руку и коснулся ее груди, но она шлепнула по его ладони.

— Здесь я решаю, Блейд, когда наступит время для этого! Ты должен повиноваться — вот все, что от тебя нужно. Повинуйся и будь готов, когда понадобишься мне.

Блейд, который в этот момент был уже совершенно готов, подумал, что королева несколько запоздала со своим приказом. Ситуация показалась бы ему забавной, если б он мог забыть хотя бы на секунду о суровой реальности. Его жизнь, жизнь Сильво и, возможно, малышки Талин зависела от его способности удовлетворить эту женщину. Он ощутил мгновенный, почти панический страх; напряжение, давление обстоятельств сами по себе могли служить источником неудачи. Он отбросил эту мысль. Было бы нелепо погибнуть по такой причине.

Королева пожелала занять доминирующую позицию. Она продолжала гладить его, не позволяя говорить, каждый раз жадно целуя его губы, дразня их острым, настойчивым языком, в то время как руки ее блуждали по сильному телу мужчины. Она ласкала его кожу, затем принялась покусывать и сосать грудь; казалось, она подобно вампиру, не могла насытиться его плотью. Наконец, прекратив ласки, Беата оседлала его и позволили войти. Через минуту она испустила стон — первый звук страсти, который слетел с ее уст, — и, слившись с Блейдом, начала двигаться с ним в едином мерном ритме.

Заметив, как исказилось ее лицо, судорожно искривился рот, обезумели глаза и натянулись жилки на шее, Блейд понял, что перед ним немолодая женщина. Но сейчас это не имело значения.

Она начала говорить; слова слетали с дрожащих губ женщины, пока тело ее совершало путь к заключительному пароксизму страсти.

— Ты — делаешь — это — хорошо — Блейд! Очень хорошо! Нет! Молчи. Только я говорю! Ах, Фригга, сладчайшая… ты делаешь это хорошо! Не останавливайся… Никогда не останавливайся, пока я не прикажу… или ты умрешь на рассвете… Многие давали мне удовольствие в начале… но не могли продолжить и поэтому умирали… А-а-ах, Блейд, Блейд! Клянусь Фриггой, я теряю сознание!

Королева затрепетала в экстазе, выгибая назад спину; затем рухнула на него и прошептала:

— Блейд, это прекрасно… Ты можешь продолжать?..

Его дыхание было бурным; он не мог говорить и лишь кивнул головой. Несколько раз он был на грани кульминации и сдерживался огромным усилием воли. Прелестный случай, с горечью подумалось ему: жизнь мужчины зависит от его способности продолжать.

Беата наклонилась, и тяжелые груди коснулись губ Блейда.

— Теперь ласкай меня, Блейд… скоро я снова захочу тебя. Но за первую и столь прекрасную службу я окажу тебе любую небольшую милость, которой ты попросишь.

Сейчас, когда женщина лежала на его груди с закрытыми глазами и поблекшим лицом, Блейд разглядел, как сильно она была накрашена. Парик слегка сдвинулся, но в слабом пламени свечи он не мог разобрать цвета волос под ним.

— Ты получила большое удовольствие, — сказал Блейд дерзко, — и предлагаешь одарить меня маленькой милостью. Достойно ли это великой королевы?

Накрашенные голубым веки дрогнули.

— Ты наглец, Блейд, и все еще не понял своего положения. Конечно, ты крепкий жеребец… такой мне ни разу еще не попадался… Но учти — это не повод, чтобы рассчитывать на мое особое благоволение! Ты жив еще, человек! Жив! Но, кажется, не слишком благодарен мне за это.

Блейд понял, что необходимо проявлять осторожность; однако он по-прежнему считал, что только смелость является ключом к успеху.

— Только маленькие люди довольствуются малыми вещами, — произнес он. — Я — не ничтожество, и я не приму подачек. Мне нужна жизнь моего слуги и безопасность принцессы Талин.

С закрытыми глазами она провела по его щеке кончиками пальцев. Ногти были длинные, голубого цвета.

— Ты доставил мне удовольствие, Блейд… Может быть, Фригга снизошла к моим мольбам, послав мне наконец настоящего мужчину… Но как я могу быть уверена? Чтобы судить об этом, надо совершить долгое путешествие, а не короткую прогулку. И тут есть вещи, которых ты не понимаешь: если я буду жестокой, без жалости в сердце, я не смогу править в Крэгхеде. Таковы все мои люди, и они ждут, что я буду такой же. Стоит мне проявить слабость — и я погибла. Поэтому, Блейд, я не могу обещать то, что ты просишь. Все сразу — не могу. Однако ты получишь шанс. Используй его, если у тебя хватит мужества.

Когда он попытался расспросить ее, то получил приказ замолчать, Губы Беаты коснулись его губ, потом язык и чуткие пальцы опять начали блуждать по его телу. Блейд лежал, ожидая, пока женщину снова не охватило возбуждение; она страстно прижалась к нему. Так продолжалось раз за разом. Она требовала, чтобы он соединялся с ней в таких немыслимых позах, которые он, несмотря на свой весьма богатый опыт, не мог даже вообразить. Наконец, сложив вдвое свой красный пояс, она легонько хлестнула его по груди и позволила опрокинуть себя на спину; впервые за эту ночь ему разрешилось взять инициативу в свои руки.

Блейд забыл об усталости и набросился на женщину словно дикий зверь. Около часа он мучил ее; извиваясь под его сильным телом, Беата слабо вскрикивала и требовала еще, не давая ему передышки. Блейд чувствовал, что его охватывает безумие. Терзать ее чрево, причинить ей боль, пытать жестоко, до крови — вот что стало в этот момент целью его жизни.

Ее гибкое тело, молодое и старое одновременно, покрылось испариной. Блейд снова вошел, глубоко, сильно. Это была такая вершина эроса, какой он не мог представить раньше; ему казалось, что никогда не познает ее снова, не захочет познать. Но сейчас он был всего лишь хищным, бесчувственным животным — таким же, как стонавшая под ним самка.

В редкие моменты просветления, глядя в искаженное лицо Беаты, он видел, что у нее вставные зубы, искусно выточенные из кости. Упавший на пол парик обнажил жалкую поросль коротко остриженных пепельных волос, покрывавших ее голову.

Наконец случилось то, чего он добивался с таким неистовством — она запросила пощады. Тело женщины изогнулось, раздался пронзительный вопль, и она обмякла в его объятиях. Потом дрожащие руки оттолкнули Блейда.

— Иди… Уходи немедленно… — Ее глаза оставались закрытыми. — Я не желаю смотреть на тебя сейчас, когда наступило пресыщение. Я знаю, что в такой момент могу… Иди, быстро! Будь ты обычным человеком, я велела бы убить тебя. Уходи, Блейд… быстро! О тебе позаботятся.

Он стоял над ней, сдерживая подкатившую к горлу тошноту. Его ноги подрагивали от слабости; чувство отвращения к самому себе пронизало его. Парик королевы валялся на полу, и в слабом свете гаснущей свечи Беата казалась старой ведьмой с лысым черепом и раскрашенной маской вместо лица.

И все же он рискнул:

— Но мой человек? И принцесса Талин? Будет ли эта ночь платой за их безопасность?

Ее лицо, усталое, сонное, слегка дрогнуло, и он расслышал шепот:

— Я не могу обещать тебе это, Блейд… Мои люди жаждут зрелища… крови и развлечений… Так я властвую над ними… Но в эту ночь ты заработал право на попытку. И тебе будет дана возможность спасти их и себя. Только это я могу обещать… Теперь иди — прежде, чем я забуду, какое наслаждение ты мне подарил, и прикажу убить тебя!

За занавесом послышался шорох, и две юные девушки скользнули в комнату. Одна из них подняла с пола черное одеяние и набросила его на спящую королеву. Затем, не глядя Блейду в лицо, они проводили его в коридор и передали вооруженным людям.

Блейд не вернулся в темницу, где ждал Сильво — если тот был еще жив. Его отвели в большую камеру, вырубленную прямо в скале. Охапка шкур, брошенных в углу, заменяла постель, на столе были приготовлены еда и питье. Стража оставила его тут; потом разведчик услышал, как лязгнул, задвигаясь, огромный засов.

Узкое окно камеры выходило на море. Блейд, усталый до изнеможения, бросил взгляд через решетку, пытаясь угадать, что несет следующий день. Он уже наступил — серый, сырой, и туманный, простирающий бледный свет над прибоем, что стонал внизу, словно толпа потерянных душ. Замок пробуждался от сна, наполнялся живыми звуками — шорохами шагов, звоном оружия, протяжными криками сменяющегося караула.

Он думал о Талин, о том, какая судьба ждет его маленькую принцессу. Вряд ли ее убьют, если Беата хочет получить за нее выкуп от Вота Северного; однако полной уверенности в этом не было. Король Вот и Беата — родные брат и сестра, а Блейд знал, какая ненависть может пылать между кровными родичами.

Со слабой улыбкой он отвернулся от окна; он не желал Талин плохого. Она была всего лишь капризным ребенком — правда, не таким уж ребенком, поскольку не раз уже ввергала в искушение его плоть, — и он был бы рад увидеть ее снова. В планах Блейда девушка играла большую роль. Он тоже собирался получить за Талин выкуп — и не меньший, чем королева Беата. Если ему удастся доставить девчонку к отцу, он сможет надеяться на его расположение и, следовательно, на определенный статус в этом новом мире. В мире, где он должен теперь жить… И он будет жить! Блейд поклялся в этом.

Затем, как человек практичный, он решил, что должен отдохнуть перед новыми испытаниями, которые готовит грядущий день. С этой мыслью Блейд улегся на кучу мягких шкур и через минуту уже спал.

Глава 9

Королева Беата не обманула своего нового возлюбленного: Блейд получил свой шанс. Правда, он оказался близок к нулю. Разведчика снова ждал поединок, и на этот раз — более серьезный, чем в Сарум Виде, хотя у его противников не было ни мечей, ни секир, ни копий. Они в этом не нуждались.

Перед схваткой Блейд получил возможность обменяться парой слов с Сильво и Талин. Их привязали к столбам в огромном внутреннем дворе Крэгхеда, где собралась распаленная, жаждущая крови толпа подданных Беаты. Королева была щедра; кроме зрелища, придворных и челядь ожидали столы, заставленные блюдами с мясом и кувшинами с пивом и вином. День выдался сырой и мрачный, холодный туман с моря окутал замок Скалистой Вершины, скрадывая звуки.

Но никакой туман не мог заглушить злобный рык голодных медведей, метавшихся в клетке.

— Тунор сохрани нас! — пробормотал Сильво. Впервые Блейд заметил в его голосе неприкрытый ужас. Его слуга был привязан к столбу прочной веревкой; уродливый и страшный, в одежде, осыпанной гнилой соломой, перепачканной нечистотами, он походил на уличенного в преступлениях висельника. Даже сам Блейд не стал бы этого отрицать; что касается зрителей, осыпавших Сильво насмешками, то косоглазый явно не вызывал у них симпатий. Страх, однако, не заставил слугу потерять голову и его черные глазки возбужденно блестели, когда он шептал Блейду свои советы.

— Я знаю, хозяин, если Тунор спасет нас, то лишь с твоей помощью. Так что слушай хорошенько… слушай… — он едва не заикался от возбуждения. — Вся надежда на то, что ты быстро свалишь одного медведя. Понимаешь — сразу же! Тогда другие могут заняться свежатинкой… они, знаешь ли, охотно поедают друг друга… Ты выиграешь время! А время, хозяин, тебе пригодится. Ты видишь, как расставлены столбы? Эта ведьма, Беата, да поразит копье Тунора ее злое сердце, устроила тебе нелегкий выбор!

Да, так оно и было — столбы вкопали на расстоянии пятидесяти футов один от другого, и Блейд мог защищать только один из них. Ему предстояло сделать выбор между Сильво и принцессой Талин.

Помахивая своей тяжелой сверкающей секирой, разведчик выслушал Сильво и бросил взгляд на королеву Беату, восседавшую на резном деревянном троне под темно-красным балдахином. Замысел ее казался очевидным. Блейд знал, что королева не собирается приносить в жертву Талин, чтобы потешить толпу. С другой стороны, смерть ничтожного слуги не имела никакого значения и могла развлечь обитателей Крэгхеда. Он также заметил, что около каждого столба за массивными деревянными барьерами находятся несколько лучников; как раз в этот момент один из капитанов королевы давал им какие-то указания. Блейд без труда мог догадаться о содержании этих инструкций, угадать их. Ему был предоставлен шанс спасти свою жизнь, жизни Сильво и Талин от медвежьих клыков. Если он справится с этим делом на сто процентов — прекрасно; зрители получат удовольствие, а единственной потерей будут три медведя. Однако он мог не успеть. Тогда, как считала Беата, Блейд станет защищать Талин, предоставив медведям разорвать Сильво на клочки. Толпа насладится кровавым спектаклем, а королева велит прекратить побоище, чтобы сохранить двух наиболее ценных пленников: Блейда — для себя, Талин — ради выкупа или иных выгод, которые удастся выжать из ненавистного брата,

Итак, лучники являлись страховкой — на тот случай, если что-нибудь пойдет не так. Блейд жестко усмехнулся. Он был готов биться об заклад на любое из двух лезвий своего Айскалпа, вновь возвращенного ему, что верно рассчитал ход событий. Похлопав Сильво по плечу, он произнес несколько слов, чтобы подбодрить его; но они оба знали — если дело дойдет до выбора, Блейд будет защищать девушку и предоставит слугу покровительству Тунора.

Сильво понимал это. Он подмигнул Блейду и шепнул:

— Уверен, ты сделаешь все возможное, хозяин, однако я — ничтожество и мразь по сравнению с госпожой. И тебе, и мне это понятно. Но ради печени Тунора не забывай, что ты — колдун… и постарайся использовать всю свою мудрость.

Снова похлопав слугу по плечу, Блейд отвернулся. Что он мог ответить? Повернувшись, он направился к столбу Талин. Толпа приумолкла, потом раздалось приглушенное многоголосое бормотание. Эти люди не видели прежде такого могучего воина и как будто понимали, что вряд ли когда-нибудь еще встретят подобного человека.

Блейд шагал с уверенным видом и даже тени сомнения не отражалось на его лице. Вид его был грозным; толпа почтительно приумолкла, когда, подняв огромный топор над головой, он описал им круг, и острые бронзовые лезвия засверкали в тусклом дневном свете. Темная бородка покрывала щеки разведчика, свои длинные волосы он спрятал под головной повязкой, выпрошенной у охранников. Он сбросил рубаху, и мощные мышцы груди и плеч плавно перекатывались под смуглой кожей; сандалии он тоже снял — босые ноги меньше скользили по влажной почве.

Внезапно медведи, метавшиеся в клетках около трона Беаты, оглушительно взревели, словно почуяв своего противника; они рвались на волю, царапая прутья двухдюймовыми когтями. От них тянуло смрадным звериным запахом.

Талин, связанная по рукам и ногам, держалась гордо: голова высоко поднята, в карих глазах сверкает вызов. Ее туника, разорванная до пояса, оставляла нагими небольшие груди; эти холмики прелестной девичьей плоти воинственно выдавались вперед — так же, как и твердый маленький подбородок. Холод превратил ее соски в крохотные окаменевшие вишни.

Хотя ее упрямство и капризы иногда доводили Блейда до бешенства, сейчас он не мог не отдать должное ее выдержке. Да, ее приводили в ужас друсы и пугали темные тени, скользившие в лесу, но перед лицом такой близкой и ужасной смерти она не дрогнула. Или, быть может, она разгадала план Беаты?

Нет, маленькая принцесса ни о чем не догадывалась — это стало ясно после первых же ее слов.

— Эта шлюха желает моей смерти, Блейд! Ты ей нужен для грязных постельных игр! Пусть так, но ты отомсти ей! Отомсти! Прошу тебя, Блейд! Нет… умоляю! Отомсти за меня!

Блейд остановился в нескольких шагах от девушки. Беата наблюдала за ними, и ему казалось неблагоразумным слишком явно демонстрировать свое сочувствие. Он бросил Талин многозначительный взгляд и произнес:

— Ты храбрая девушка, принцесса. Держись, а я сделаю все, что смогу. Думаю, тебе не грозит опасность. И ты, и я нужны Беате, а вот бедный Сильво по-настоящему рискует жизнью — ему назначено стать жертвой… Понимаешь?

Талин в раздумье свела брови; ее блестящие карие глаза спокойно и внимательно смотрели на разведчика Наконец она слегка кивнула головой:

— Спаси своего слугу, Блейд. Конечно, он паршивый воришка, по которому давно скучает виселица, однако он твой человек, и ты за него отвечаешь перед Фриггой и Тунором. — Лицо Талин вдруг осунулось и побледнело, но она продолжала: — Думаю, что ты ошибаешься насчет меня… Беата давно готовит мне гибель. Я не дурочка, Блейд, и не ребенок, как ты считаешь; я могу видеть вещи такими, какие они есть. И я приказываю тебе: если придется выбирать одного из нас, спасай своего слугу. А потом отомсти за меня!

Блейд улыбнулся и подмигнул девушке — так, чтобы заметила только она.

— Я спасу вас обоих, клянусь задницей Тунора, — сказал он, понимая, что это только бравада, в которой ему, возможно, скоро придется раскаяться. Толпа вновь зашумела, и Блейду велели подойти к трону

Королева в этот день нарядилась в шафрановое платье, яркий цвет которого лишь подчеркивал следы увядания на ее сильно накрашенном лице; парик ее был приведен в порядок и заново завит. Испытующим взглядом прищуренных черных глаз Беата скользнула по могучей фигуре своего пленника, потом наклонилась вперед и похлопала его по плечу. Ее губы, подведенные густой малиновой помадой, раздвинулись в улыбке; выточенные из кости зубы сверкнули у самого его лица. Она сказала свистящим шепотом:

— Я подумала, Блейд, и решила оставить тебя в живых. Защищай девчонку и не беспокойся ни о чем — я отдала нужные приказы. Но твоему слуге, боюсь, суждено умереть… И потом — ты должен потешить моих людей! Этим глупцам сегодня нужна кровь, побольше красной крови! — Она еще ниже склонилась к Блейду, и в глазах ее промелькнуло обещание… да, конечно, он не мог ошибиться! Через мгновение Беата добавила: — Я приду к тебе… ночью.

Блейд отсалютовал топором.

— Я готов, королева! Прикажи — пусть выпускают медведей!

Он повернулся и побежал к заранее выбранному месту меж столбов. Солдаты протащили клетки с медведями через проем в заграждении из толстых бревен, отделявшем зрителей от арены. Догадка разведчика оказалась верной: зверей стали выпускать из клеток поочередно, подарив ему таким образом несколько драгоценных мгновений.

Первый медведь, переваливаясь, вышел на площадку, поднялся на дыбы и взревел. Багровая пасть сулила смерть, с клыков, огромных, словно кинжалы, капала слюна. Стоя на задних лапах, зверь достигал десяти футов в высоту.

Принюхиваясь и испуская громоподобный рев, он огляделся вокруг. Его голова, покрытая шерстью с клочьями седых волос, повернулась в сторону Талин, и маленькие жестокие глазки пристально уставились на девушку. Затем он снова взревел и направился к ней. Блейд, не двигаясь с места, разглядывал зверя. Тот почти не отличался от гризли, на которых ему приходилось охотиться в прежней, земной жизни; правда, тогда у него в руках была винтовка…

Он крутанул своей секирой над головой и бросился к медведю, испустив громкий боевой клич, которым рассчитывал привлечь его внимание. Но зверь, почуяв сладкую женскую плоть, даже не повернул огромную лохматую башку в сторону нападающего. Блейд ринулся в атаку, заметив краем глаза, что второй медведь уже выходит из клетки.

Он опустил Айскалп, могучим ударом вогнав его широкое лезвие в мохнатую спину. Разъяренный зверь развернулся, замахнувшись на него лапой с чудовищными когтями; одно их прикосновение могло располосовать человеческое тело на ремни. Блейд стремительно присел и попытался вытащить свой топор, застрявший в туше зверя.

Теперь медведь пытался обхватить человека огромными лапами, чтобы раздавить ему кости и впиться клыками в его плоть. Могучим усилием Блейд выдернул свое оружие и быстро отскочил назад; пока что он не получил ни царапины. Взгляд его метнулся вправо — второй медведь направлялся к Сильво. Времени оставалось мало — ведь лучники не собирались защищать косоглазого слугу.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14