Божественная шкатулка

– Руутер, это просто невероятно, но твои орехи перебивают ужасные запахи людей.

– Эти орехи никогда не подведут, – ответил наш проводник, – если учесть, что вы теперь больше не считаете, что их употребление вызывает неприятный запах.

Услышав это, я остановился прямо посреди дороги.

– Что-о-о? Значит, и от меня теперь пахнет?

– Пожалуйста, без хвастовства, – ответил мне Руутер. – Это слишком неприлично.

ГЛАВА 17

Когда мы вошли в жилище Отважного Огхара, от стоявшего в нем крепкого запаха ладана у меня потекло из носа, а глаза заслезились, как будто в лицо мне бросили добрую пригоршню красного перца. Вошедшая вместе с нами Синдия собралась было обратиться к вождю омергунтов, но Огхар выбросил вперед руку и требовательно приказал:

– Тишина!

Синдия сделала шаг назад и посмотрела на Руутера. Тот ответил ей короткой загадочной улыбкой.

Огхар оказался глубоким старцем. Его наряд состоял из звериных шкур, а корона была сделана из человеческих костей и лицевой части черепа, в глазницах которого сверкали два рубина. Деревянный трон вождя стоял на возвышении, окруженном целым арсеналом зловещего вида оружия. Рядом с ним находились несколько слуг, которые также хлюпали носом, чихали и не переставая терли глаза. Те из них, кому посчастливилось стоять возле стен хижины, в редкие мгновения, когда Огхар отводил от них свой царственный взор, приникали к отверстиям в стене, чтобы сделать быстрый глоток свежего воздуха. Огхар стремительно повернулся к одному из слуг и резко пролаял:

– Приведи сюда Кози.

В следующее мгновение слуга бросился ничком на пол.

– Слушаюсь, о великий Огхар!

Затем, резко вскочив, бросился вон из хижины выполнять распоряжение своего грозного повелителя.

– Великий вождь! – начала Синдия. – Мы пришли, чтобы...

– Обождите, сейчас придет Кози! – оборвал ее Огхар.

В хижину вбежал какой-то пожилой человек, который тут же распростерся перед троном Огхара, не смея поднять глаза на своего владыку.

– Ты звал меня, о великий вождь?

– Гнусный мерзавец, – ответил ему Огхар. – Мразь! Собака! Подонок! Скотина!

Похоже, что тот, кого именовали Кози, был в немилости у вождя. Он распростер перед собой руки, по-прежнему не поднимая лица от пола.

– О великий Огхар! Могу ли я осмелиться и выразить тебе мое страстное желание исправить допущенные мною ужасные промахи?

– Когда ты скроешься прочь с глаз моих, Кози, то займись этими чужаками! – Огхар указал на нас. – Не подведи меня в очередной раз, Кози.

Кози самым непостижимым образом удалось покинуть хижину, оставаясь в прежнем положении и не отрывая лица от пола. При этом он умудрился сказать Синдии:

– Следуйте за мной, иначе умрете.

Оказавшись за стенами хижины, Кози быстро вскочил на ноги. Было видно, что его переполняет гнев.

– Где этот дьявол Олассар с его злокозненной шкатулкой?

Синдия указала на меня и сказала:

– Наш друг Корвас – наследник дела Олассара.

Кози бросил быстрый взгляд на привязанную к моему поясу божественную шкатулку.

– Вот она! Эта мерзкая штуковина!

Затем он перевел взгляд со шкатулки на мое лицо. Выражение его собственного было, мягко говоря, страшноватым.

– Насколько я понимаю, вы были не слишком довольны поведением моего предшественника.

Услышав эти слова, Кози сплюнул на землю.

– Раньше я был самым близким подданным Огхара, его первым советником. Я командовал его армией. Я был богат и пользовался безграничным уважением вождя. Так продолжалось до тех пор, пока в долине не появился Олассар со своей проклятой коробкой. Армии у меня больше нет, вождь стыдится своих подданных и во всем этом обвиняет меня!

Руутер с отвращением сплюнул и указал в направлении юга, туда, где находились рощи удивительных ореховых деревьев.

– Ты хочешь занять место Коула?

– Выражайся яснее, Руутер!

Проводник покачал головой.

– Если ты хочешь плачем стряхивать с дерева орехи, тогда веди себя так, как он. Если хочешь получить ответы, задавай вопросы.

– Ответы?

– Да, ответы.

– Ты имеешь в виду эту штуковину? – Кози указал на волшебную шкатулку. Его сердитый взгляд сделался еще более мрачным, когда он впился им в меня. Мне показалось, что глаза Кози излучают нестерпимый жар. – Моя нынешняя проблема есть результат недавних событий. Как может эта твоя шкатулка помочь омергунтам? Я скорее лягу в постель с сотней ползучих гадин.

– Странно, – ответил я, когда исходивший от моего собеседника жар достиг моего лица. – Я не знал, что твоя мать все еще занимается этим.

В следующее мгновение в руке Кози появился острый кинжал, а я поспешил выхватить свой нож. Между нами тут же встала Синдия.

– Послушайте, ни к чему хорошему это не приведет.

Кози указал на меня своим смертоносным клинком.

– Пусть он извинится! Он оскорбил мою мать. Синдия вопросительно взглянула на меня.

– Корвас?

– Очень хорошо.

– Что очень хорошо? – требовательно произнес Кози.

– Я сказал, не подумав, Кози. Приношу свои извинения.

Кози неторопливо вернул кинжал в ножны. Затем сделал глубокий вдох, посмотрел куда-то в пространство и сказал:

– Много лет назад в наших краях появился Олассар со своей шкатулкой. До его прихода мы были гордым, воинственным племенем, которого боялись все обитатели Заколдованных гор. – Кози сложил на груди руки. – Наш добрый повелитель – а не я – стремился к тому, чтобы положить конец нашим войнам с дагами, чаками и серкерами. Не успел он произнести эти слова и помолиться своему богу, как прибежали дети с известием о том, что в долине появился чужестранец. Это был Олассар. Мой вождь потребовал, чтобы Олассар пришел к нему. Вместе со шкатулкой в наши края пришел старый обманщик, который объяснил нам, как ею пользоваться. Если вождю и его подданным действительно нужно было положить конец войнам, шкатулка обязательно находила для этого способ.

– Но ведь у вас нет армии, – сказал я. – Жизнь в вашей долине кажется мирной, а ее обитатели, судя по всему, пребывают в достатке и благоденствии. Видимо, Олассар со своей шкатулкой принес мир в ваши края.

– Все это слишком хорошо. – Кози какое-то время молчал, затем грустно покачал головой. – Шкатулка посоветовала всем нам употреблять в пищу плоды орехового дерева бат. Она также объяснила, как можно насадить целые рощи этого дерева и как добывать орехи. По ее совету мы стали сажать их и научились выплакивать у деревьев их плоды. Мы начали есть эти орехи, и от нас стало дурно пахнуть. Скоро уже никто не захотел нападать на нас, и над нами, омергунтами, все начали безжалостно насмехаться. Из-за нашего запаха все теперь думают, что мы глупые и невежественные грязнули. Вы, наверное, слышали о нас всякие шуточки? Например, о том, почему берега океана Илан черные? Потому что там искупался омергунт.

– Нет, – выдавил из себя я. – Никогда не слышал ничего подобного. Извините.

Синдия легонько отодвинула меня в сторону и заговорила, обращаясь к Кози:

– Огхар получил то, что ему было нужно, верно?

– Послушайте, жрица, он не хотел, чтобы его племя сделалось всеобщим посмешищем.

– Извините меня, – вмешался я в разговор. – Но почему жилище Огхара так сильно провоняло ладаном? Я там чуть не задохнулся.

– Чтобы всем остальным неповадно было, – ответил Кози. – Мой вождь отказался есть орехи бата. Однако никто не следует его примеру. В целом наш народ доволен тем, что наступил мир и что больше не нужно содержать армию. Вот поэтому Огхару и понадобился новый способ противостоять запахам его подданных.

– Но почему бы ему тогда не приказать своим подданным отказаться от орехов и наказывать тех, кто не подчиняется его приказу?

– Наш Огхар очень добрый и милосердный повелитель.

– Я могу понять, почему орехи едят в долине, но мне неясно, зачем это делают за ее пределами? – обратился я к Руутеру.

Мой собеседник улыбнулся.

– Ни в одном из придорожных городов, даже в самом Искандаре, меня еще ни разу не ограбили. Когда я торгуюсь на базаре, мне никогда не приходится расталкивать толпу, и купцы всегда стараются обслужить меня как можно быстрее. Когда я начинаю настаивать на своей цене, решительность торговцев начинает быстро идти на убыль.

– А вам не все равно, что о вас думают окружающие?

– Никакой разницы, – отрицательно покачал головой омергунт.

– Сногсшибательно, – восхищенно откликнулся я и повернулся к Кози: – А вы? Вы тоже продолжаете есть эти орехи?

– Разве я похож на идиота? Конечно же, ем. Иначе бы я просто умер в этой долине.

Синдия посмотрела на хижину вождя.

– Неужели он хочет, чтобы снова начались войны?

– Нет, но он страстно желает, чтобы в его подданных снова поселился страх.

Ах да, подумал я, посмотрев на волшебную шкатулку. Это то, чего он хочет. Но что именно ему действительно нужно?

ГЛАВА 18

Лицо Огхара Отважного светилось каждой частичкой света, излучаемого черепом, который украшал его корону.

– Кози сказал, что переговорил с вами, – заявил он. – Что же предлагает эта ваша чертова коробка? Что мне сейчас нужно?

– Орехи.

Исходившее от вождя сияние приобрело характер явственно ощутимой угрозы.

– Выражайся яснее, чужестранец!

– Ешьте орехи. – Я протянул ему листок бумаги, полученный от шкатулки. – Я спросил у нее, что вам нужно, и она ответила: «Орехи».

Я почувствовал, что мою правую руку что-то толкнуло. Когда я перевел взгляд на шкатулку, один из ящичков стал беспрестанно открываться и закрываться. Я поспешил поклониться вождю омергунтов:

– Прости меня, Огхар.

Взяв в руки подарок Олассара, я заглянул в открывшийся ящичек.

– Похоже, это вторая часть записки. Прежде чем изучить ее, шкатулка советует сначала съесть орехи и проветрить помещение.

Огхар встал и энергично ткнул пальцем в мою сторону:

– Что ж, неплохо, Корвас. Я знаю, что считаюсь добросердечным владыкой, однако вовсе не пойду против собственной натуры, если прикажу связать тебя и выставить на всеобщее обозрение на деревенской площади – без всяких там орехов!

Пока я мысленно представлял себе подобный мрачный поворот судьбы, вождь съел несколько орехов, а его слуги потушили все лампады с ладаном и открыли двери хижины. Когда дым немного рассеялся, я вежливо поклонился и сказал:

– Вот видишь, великий Огхар, божественная шкатулка на твоих глазах выступила в роли глотка свежего воздуха.

– Ну что ж, давай! Покажи мне, как ты изменишь мнение всего остального мира о моем народе.

– Насколько я понимаю содержание записки, великий Огхар, нужно изменить вовсе не мнение других народов. Окружающий мир с радостью исповедует свою религию. То же самое можно сказать и о твоем народе, сделав исключение для Кози и собирателей орехов. Последние находят счастье в собственном несчастье и неизбывной скорби, потому что такова их жизнь. Остаетесь только ты и Кози.

– Ты сказал, что я – тот, кому нужны перемены.

– Да. Тебе и Кози, великий Огхар.

– Я вижу позорный столб на деревенском рынке, Корвас, и на нем начертано твое имя. – Огхар сложил на груди руки. – Очень хорошо, как же ты собираешься изменить меня?

– Я не могу изменить тебя, Огхар. Только великий вождь может изменить великого вождя.

– Что стоит за твоими словами, Корвас? Выражайся яснее и не уподобляйся оракулу.

Пожалуй, вождь отчасти был прав.

– Я думаю, это просто означает, что только ты сам, Огхар, можешь изменить себя.

Я нервно облизал губы, поскольку был не слишком уверен в том, что предложение шкатулки принесет желаемый результат. Я снова посмотрел на Кози.

– Вождю необходимо кое-что написать.

– Бумаги и угля! – рявкнул тот, обращаясь к одному из слуг, который практически в мгновение ока принес требуемое, затем рухнул на колени перед троном и протянул своему владыке бумагу и карандаш.

Вождь взял их и, положив лист на широкий подлокотник кресла, вопрошающе поднял на меня брови.

– Изложи на бумаге весь свой собственный стыд и стыд за свой народ, Огхар!

– Что?

– Напиши все это на бумаге, великий вождь! Напиши все самое плохое, что есть у тебя на сердце.

Последовала довольно долгая пауза, нарушаемая лишь усердным скрежетанием угольного карандаша по бумаге. Наконец скрежет прекратился.

– Очень хорошо.

Прежде чем приступить ко второй части задуманного, я испытал легкое головокружение.

– А теперь напиши о своей уязвленной ложной гордости.

Возникла очередная пауза, вскоре нарушенная новым скрежетом карандаша. Закончив писать, вождь поднял голову и посмотрел на меня:

– Ты когда-нибудь видел, как поднимается под ногтем большого пальца ноги волдырь после прикосновения к нему раскаленного добела железа?

– Нет. Думаю, что никогда этого не видел.

– Это очень больно. Особенно больно становится после того, как то же самое проделывается со всеми остальными пальцами на руках и на ногах. Волдырь постепенно наливается жидкостью, но не может лопнуть, потому что на него слишком сильно давит ноготь.

– Это просто очаровательно!

Огхар поднял вверх карандаш.

– Что дальше?

Я посмотрел на Руутера, сглотнул и перевел взгляд на Огхара.

– Напиши... напиши о своем желании добиться одобрения и уважения других на... на...

– На бумаге?

– Да, – с трудом выдавил я.

Огхар откинулся на спинку трона.

– Корвас, я не знаю, каковы твои намерения, но в данную минуту, прямо сейчас, ты станешь песчинкой, крошкой хлеба на губах огромного дракона.

– Есть еще кое-что, великий Огхар.

– Что же именно?

Я повернулся к Кози и шепнул ему:

– Еще нужен какой-нибудь ящик.

– Ящик? Какой?

– Да любой! Ящик, коробка, какой-нибудь сосуд с крышкой.

Кози сделал знак слуге, державшему в руках прикрытую крышкой чашу. Он взял ее, высыпал прямо в руки слуге ее содержимое – каких-то засахаренных пауков, поставил на место крышку и протянул ее мне.

– Как зовут бога, покровителя этого жилища? – поинтересовался я.

– Юлус.

Я протянул Кози свой нож и крышку от чаши.

– Выцарапайте это имя вот здесь, на вашем языке.

Послушно выполнив сказанное, Кози вопрошающе посмотрел на меня:

– Что дальше?

Я забрал у Кози нож, передал ему чашу и указал на Огхара:

– Отдай ему это!

Кози подошел к трону, передал вождю чашу и вернулся на свое прежнее место.

Огхар Отважный держал чашу перед собой.

– Что же дальше, хлебная крошка?

– Подними крышку, попроси Юлуса принять то, что написано тобой на бумаге, положи бумаги в чашу и накрой ее крышкой.

Вождь послушно последовал совету, посмотрел на меня и требовательно произнес:

– Ну-у?

– Так, значит, вождь: стыд, ложная гордость и все прочее?

– И что будет со всем этим? – ответил Огхар вопросом на вопрос.

– Ты избавишься от всего этого!

– Должен признать, Корвас, что ты сейчас сказал величайшую глупость, какую я когда-либо слышал за мою долгую жизнь. – Вождь встал, указал на меня пальцем, и в тот же миг лицо его приняло довольно забавное выражение. Он опустил указательный перст и снова сел на трон. Наконец Огхар заговорил: – Похоже, Корвас, я действительно от всего этого избавился.

С губ собравшихся в хижине слуг слетел звук счастливого удивления. Вождь с потемневшим от гнева лицом посмотрел на Кози и закричал:

– Еще бумаги!

К трону тут же устремился слуга с новым запасом бумаги. Вождь взял ее, нацарапал на листке несколько слов, сложил его и бросил в чашу. Вернув на место крышку, он какое-то время безмолвно смотрел в потолок, затем перевел взгляд на Кози. Я улыбнулся.

– Я положил в чашу свой гнев, Кози, – произнес Огхар.

После этого он сошел вниз с трона и встал перед своим бывшим главным военачальником, который к этому времени лежал на полу, покорно уткнув лицо в устилавший его ковер. Он поднял Кози на ноги и дружески положил ему руки на плечо.

– Я больше не сержусь на тебя, мой старый друг, и все же ты по-прежнему несчастен.

– Я остаюсь все тем же генералом без армии, мой повелитель.

Огхар тут же повернулся ко мне:

– Корвас, что нужно сейчас моему первому советнику?

– То же самое, что нужно было тебе, великий вождь, собственная божественная шкатулка.

– Прекрасно. – Огхар повернулся к слуге. – Принеси божественную шкатулку для Кози.

Когда слуга убежал выполнять повеление своего владыки, Огхар снова занял место на троне и кивнул Синдии:

– Теперь я готов выслушать твою просьбу.

Жрица обняла Тайю за плечи.

– Великий Огхар, мы прибыли в твой край для того, чтобы выполнить древнее пророчество. Этот малыш – тот самый Второй, которому предстоит найти Героя-Воина. Этот Воин должен сразиться с Великим Разрушителем Манку.

Вождь поднял руку и указующе вытянул палец, как бы припоминая что-то.

– Пророчество о Герое и Разрушителе?

– Да. Верно.

– Сказка для детишек. – Он пожал плечами и вытянул вперед руки. – Однако нантская жрица не может лгать. – Огхар смерил Синдию долгим взглядом. – Что-то ты не похожа на рядовую жрицу. Значит, будете искать Героя в нашей долине?

– Тайю, Второй, привел нас сюда. Я уверена, что он найдет здесь Героя.

Огхар с выражением какого-то просветления на лице обвел глазами свой «тронный зал». Не увидев искомого, он обратился непосредственно к Тайю:

– У нас здесь уже давно нет собственной армии. Мы давно не готовимся к войне. Если хочешь отыскать нужного тебе человека среди омергунтов, то ты, видимо, неправильно понял слова своего пророчества. Слова любого оракула очень легко можно истолковать неправильно. Такая уж у них профессия. – Огхар посмотрел на Кози и вытянул вперед руку. – Эти чужестранцы отвели от тебя мой гнев, негодяй. Ты сможешь помочь им?

– Я не уверен, великий вождь. Если позволишь, то я подумаю об этом.

– Огхар! – вмешалась в разговор Синдия.

– Да? Что?

– Есть еще одно дело. За нами по пятам следует отряд гетеринской стражи. Через несколько часов они будут на перевале Эбелл.

Выражение лица вождя после услышанного нисколько не изменилось.

– Ну и что?

– Я думала, что вы, может быть, захотите приготовиться к встрече с ними.

– Приготовиться? Разве гетеринские стражники едят орехи бата?

– Нет, великий вождь!

Огхар жестом показал, что больше не желает обсуждать данную тему.

– Мы хорошо подготовимся. – Он посмотрел на своего советника. – Ты все хорошо обдумал, Кози?

Кози низко поклонился:

– Видимо, да, великий Огхар! Я вспомнил кое-кого, кто может оказаться полезным для этих чужестранцев. Мой старый полководец Шамас.

– Шамас пригодился бы им, будь он лет на двадцать пять моложе.

– Я подумал о его дочери Абрине.

Огхар задумался над словами своего советника и нахмурился. Посмотрев на Синдию, он отвел глаза в сторону и потер подбородок. Немного помолчав, кивнул.

– Хорошо, – произнес Огхар, обращаясь к Кози. Затем повернулся к Синдии. – Мой новый советник поможет вам. При этом он отвечает за все собственной головой.

ГЛАВА 19

Мы спешились, и Кози снова отвел нас в деревню, на этот раз по северной изрытой дороге, именуемой тропой Черного леса. Дорога проходила через лесную чащобу. С обеих сторон высились густо покрытые мхом деревья. Едва мы вошли в лес, как до нас донеслись пронзительные звуки работающей лесопилки. Вскоре мы вышли к пруду, на противоположном берегу которого виднелась водяная мельница. На дворе рядом с ней возвышались штабеля выложенных на просушку черных как смола бревен. Кози жестом велел нам оставаться возле мельницы, а сам зашел внутрь, чтобы разузнать дорогу.

Вскоре он снова появился на пороге и, посмотрев на Синдию, произнес:

– Шамас вместе со своими лесорубами сейчас у подножия Северных гор. Это очень далеко отсюда, даже если ехать верхом. Я говорю об этом потому, что у вас на хвосте гетеринские стражники.

Синдия посмотрела на Тайю. Мальчик коротко кивнул, и жрица, не оборачиваясь, позвала через плечо:

– Рош!

– Да, жрица!

– Отправляйся к въезду в Черный лес и оставайся там наблюдать за тропой. Когда заметишь Шэдоуса и его людей, бегом возвращайся сюда и предупреди нас.

Рош почтительно прикоснулся рукой ко лбу, развернул своего коня и поскакал обратно к деревне. Синдия повернулась к тропе.

– Веди нас, Кози!

Я поехал впереди, рядом с Кози, за нами следовали Синдия и Тайю. Замыкал нашу кавалькаду Руутер. Чем дальше мы углублялись в Черный лес, тем выше становились деревья. Земля была практически голая, лишь кое-где встречались заросли папоротника или колючей травы. Здесь почти ничего не росло, за исключением тех мест, где поваленное дерево оставляло зияющую дыру в плотном пологе крон и солнечные лучи получали лазейку к земле, вернее, ложу бесконечного леса.

Как обычно, я был готов краем глаза увидеть затаившихся в тени привидений, лесных духов, эльфов, нимф и прочих бесчисленных сказочных созданий. Пытаясь отвлечься от мыслей об этих малоприятных обитателях леса, я задумался о дочери Шамаса Абрине, которая могла стать долгожданным Воином легендарного пророчества.

– Кози!

– Да?

– Та женщина, про которую ты вспомнил. Она на самом деле воин?

Кози по-прежнему не сводил взгляда с лежавшей перед ним тропы.

– Она та, кто пригодится вам.

Ответ показался мне довольно туманным.

– Послушай, Кози. Нам нужен тот, кому предстоит вступить в схватку с Разрушителем Манку, самым свирепым богом из всех, когда-либо существовавших в мире. Нужен мужчина с мечом, а ты предлагаешь нам женщину, которая вообще не воин.

– Это верно.

– Но если она не воин, то кто же она такая?

– Лесоруб.

Я потянул на себя поводья моего коня и посмотрел в сторону первого советника великого Огхара.

– Ты хочешь сказать, что это какая-нибудь молодая деваха, которая варит суп лесорубам? Интересно, о чем это вы с вашим вождем подумали?

Кози расхохотался во весь голос и встряхнул головой.

– Нет. Она сама лесоруб. Тюкает по деревьям топором.

– Даже если и так, Кози, что она может сделать Великому Разрушителю обычным топором?

– Не спеши, Корвас. Подожди.

– Подождать? Чего подождать?

– Подожди той минуты, когда увидишь ее топор.

Поднявшись на гряду Великих Северных гор, мы спешились и оказались перед черным вековым лесом, подобного которому мне еще никогда не приходилось видеть. Верхушки исполинских деревьев уходили далеко ввысь, почти полностью теряясь из виду. Корни змеились над поверхностью земли так высоко, что под ними могла проехать хорошая скаковая лошадь. Стволы отличались небывалой толщиной и были размером с хорошую башню. В трещинах на коре свободно мог поместиться взрослый мужчина немаленького роста.

Кози повел нас вокруг одного из деревьев, и мы вскоре оказались перед дверью, выдолбленной прямо в стволе. Дверь была высотой примерно в два человеческих роста. Когда наш новый проводник постучал, я обратил внимание на Тайю. Вид у него был гораздо разумнее, чем обычно, более того, когда он стал внимательно вглядываться в чащу леса, как будто ожидая увидеть того, кого он искал, в его глазах я прочитал настороженность.

Вырезанное в двери окошко открылось, и в нем показалось чье-то свирепое лицо, заросшее густой черной бородой.

– Что нужно?

– Шамас, это Кози.

– Кози? Что тебе?

– Мы должны переговорить с Абриной.

Шамас оказался высокого роста стариком, одетым в звериные шкуры. Он изучил пристальным взглядом сначала Синдию, затем Тайю и меня и громогласно объявил:

– Абрины нет дома. Она на работе в лесу.

По его последним словам и удивленно поднятым бровям нетрудно было догадаться, что поскольку мы сейчас не работаем, то должны испытывать за это чувство стыда. Шамас повернулся к Кози и заговорил густым басом, в котором слышалась не слишком скрываемая угроза:

– Ты же знаешь, что она не желает никого видеть. – С этими словами Шамас схватил его за грудки с такой силой, которая явно свалила бы с ног человека более хрупкого телосложения. – Что вам здесь нужно?

– Я сказал, что...

Вдали раздались чьи-то гулкие шаги. Я вгляделся в царивший в лесу полумрак и вскоре увидел ее. Это оказалась изумительной красоты женщина с короткими черными волосами и пухлыми ярко-красными губами. На ней был жилет темно-коричневой кожи, зашнурованный спереди, обтягивающие кожаные брюки и сапоги. Красотка держала на плече топор, причем ручка его была такой длинной, что, пожалуй, даже превышала мой собственный рост. Каждый ее шаг равнялся трем моим. Абрина была настоящей великаншей – моя голова едва достигала ее талии. Смутная боль закралась в мое сердце.

Абрина заметила нас еще издалека. Она остановилась, сняла с плеча топор и взяла его на изготовку.

– Отец! – позвала великанша.

– Я здесь, детка.

– Что им здесь нужно?

– Они хотят видеть тебя, Абрина.

Абрина попятилась назад. Когда она сделала еще один шаг, Тайю направился в ее сторону. Увидев его, Абрина остановилась. Мальчик спокойно шел ей навстречу, однако Абрина, похоже, была буквально заворожена его приближением. Скоро Тайю уже стал прямо напротив нее, и его макушка находилась как раз на уровне ее колен. Должно быть, он что-то сказал ей, потому что Абрина опустилась на колени, чтобы лучше услышать малыша. Мы заметили, что один раз она утвердительно кивнула, затем Тайю, видимо, упал в обморок. Великанша успела подхватить его и взяла, как младенца, на руки. Затем подняла голову и, посмотрев на меня, позвала:

– Корвас!

– Да? – буквально подскочил я.

– Подойди сюда. Тайю хочет тебе что-то сказать.

Я приблизился к ним и когда оказался возле Абрины, то почувствовал, что у меня перехватило дыхание. Даже стоя на коленях, она была выше меня на целых две головы. Лицо у Тайю сделалось пепельного цвета. Он протянул ко мне руку. Я обеими руками взял его ладонь.

– Абрина – та, кто нам нужен, брат. Со мной все кончено, я ухожу. Теперь ты должен быть Проводником.

Прежде чем я успел осознать случившееся, Тайю закрыл глаза и весь как-то обмяк. Я посмотрел Абрине в глаза. Они были цвета янтаря.

– Что с ним?

– Он действительно твой брат?

Я кивнул.

– Да. Но я раньше не знал его.

Абрина протянула мне тело брата, и я взял его на руки.

– Твой брат умер. Извини.

Она выпрямилась, подхватила свой топор и убежала в лес.

Я положил брата на ложе из хвойных веток. Синдия поправила одежду Тайю и умастила его лоб розовым маслом. Если у меня когда-нибудь и возникали сомнения в том, что он действительно мой брат-близнец, то теперь, вместе с его утратой, они исчезли окончательно. Синдия запела тот же самый незнакомый мне гимн, который когда-то исполнила над усопшей Аджрой. Я поцеловал Тайю в щеку.

В величественном божественном замысле мальчику была отведена лишь одна короткая роль – найти Героя. Полагаю, что какой-нибудь фанатик и углядел бы в случившемся подарок судьбы, однако я в те минуты не испытывал к богам никакой благодарности. Может, я и заслужил те злые шутки, которые боги то и дело играли со мной. Но Тайю... ведь он ни разу не согрешил в своей короткой жизни.

– Он все-таки сделал выбор, Корвас.

– Что? – спросил я и оглянулся на Синдию. Та стояла за моей спиной, держа в руке черный зажженный факел. – Ты по-прежнему читаешь мои мысли, Синдия?

– Тайю сделал свой выбор.

– Какой же выбор мог сделать маленький мальчик?

– Он был смел в своем выборе. Когда ты поймешь это, то сможешь понять и тот вред, который сейчас приносишь ему. – Сказав это, Синдия протянула мне факел. – Возьми!

Я взял его и, повернувшись к погребальному костру, посмотрел на своего маленького брата.

– Прости меня, Тайю. Скажи нашему отцу, когда встретишь его, что я и у него прошу прощения.

Я какое-то мгновение подождал, после чего коснулся зажженным факелом погребального ложа. Как в случае с Аджрой, оно моментально, без всякого огня, обратилось в столб черного дыма, которого уже через несколько секунд не стало. Затем дым собрался в черное облако, и оно, вобрав в себя холодную золу, исчезло где-то высоко над нашими головами среди верхушек гигантских деревьев. На месте погребального костра не осталось ни малейших следов огня.

Синдия прикоснулась к моей руке и сказала:

– Теперь ты должен пойти и отыскать Абрину.

– Это нужно сделать мне одному? – откликнулся я.

– Но ведь именно ты Проводник, только ты, и никто другой.

– А Руутер и ты?

– Мы подождем тебя здесь.

– Что сказать Абрине, если я найду ее?

– Ты обязательно ее найдешь. А что касается ответов... – Синдия сделала паузу и указала на висевшую у меня на поясе шкатулку. – Там найдутся все нужные тебе ответы. Корвас, что бы ты ни хотел сказать ей, ты должен поторопиться, если не хочешь попасть в руки капитана Шэдоуса.

ГЛАВА 20

Я понял, что мне не составит особого труда отыскать красавицу великаншу. Стук топора Абрины явственно доносился из лесной чащи. Прежде чем увидеть эту удивительную женщину, я услышал, как за стуком топора последовал оглушительный удар – это на землю рухнуло срубленное ею исполинское дерево. Секунду спустя Абрина продолжила работу.

Я вывел моего скакуна на залитый солнцем участок Леса. Над северным краем поляны висела пыльная дымка. Я повел коня вперед, объезжая пни, и вскоре моему взгляду предстала Абрина. Стоя на поваленном дереве, она обрубала со ствола ветви. Отдельные из них – их Абрина обрубала одним ударом – были толще когда-либо виденных мной деревьев, свалить которые даже взрослым мужчинам удавалось с чертыханиями и проклятиями не менее чем за час. Я представил себе того, кто встанет на пути очаровательной великанши в минуту гнева, и внутренне содрогнулся.