Жозефина была несколько озадачена такой просьбой.

– Конечно, мистер Шонесси.

– Спасибо. – Том повернулся, чтобы уйти. – Увижусь с вами внизу примерно через час, мисс Шапо. Мыс Генералом намерены сделать объявление. А после репетиции приходите ко мне. Возможно, мы сможем обсудить вашу… награду.

Легкая улыбка мелькнула на лице Тома. Он элегантно поклонился и ушел.

Танцовщицы «Белой лилии» уже несколько дней так или иначе обсуждали между собой слухи о грядущих переменах в театре. Сейчас, несомненно, они рассчитывали услышать все новости из уст хозяина – Тома Шонесси.

В назначенный час пять красавиц с пышными формами, молодая и стройная леди и дива со смазливым лицом и крашеными волосами собрались на сцене «Белой лилии». Дейзи Джоунз миновала пик своего расцвета несколькими сезонами раньше. Многие мужчины Лондона язвительно утверждали, что гости столицы обязаны восторгаться ее задом так же, как восторгаются, осматривая лондонский Тауэр или Уайтхолл. Иначе говоря, они объявили задницу Дейзи Джоунз национальным достоянием.

Дейзи Джоунз стояла в нескольких футах от остальных девушек, как бы сознательно подчеркивая контраст или не желая подрывать свой авторитет, дыша тем же самым воздухом, что и остальные.

– Ты только посмотри на ее величество. Не хочет даже локтями прикасаться к таким, как мы, – язвительно бормотала Лиззи.

– У нее грудь свисает до самых локтей. Я и случайно не хочу прикасаться к этому, – хмыкнула Молли.

Девушки дружно захихикали. Густой румянец покрыл щеки Дейзи. Однако она не повела головой и ни на дюйм не сдвинулась с места.

– Леди, возможно, вы уже слышали благодаря вашим многочисленным поклонникам, которые не умеют держать язык за зубами, – шутливый тон хозяина развеселил девушек, – о новом представлении, которое задумали мы с Генералом. Это будет гимн красоте и чувственности. – Том делал акцент на каждом слове, словно ставил целью соблазнить кого-то из красавиц. Каждая из них почувствовала слабость в коленях. – Для того чтобы новое представление имело успех, нужно не ошибиться в выборе девушки на главную роль. Мы называли новое представление… – Том сделал паузу.

– Венера, – словно выдохнули хором девушки. Все, роме Дейзи, которая оставалась безмолвной и мрачной, словно грозовой фронт.

– Совершенно верно. Генерал и я будем наблюдать за вами некоторое время, чтобы решить, кто может стать лучшим воплощением Венеры.

Генерал дернул Тома за руку и оттащил его подальше от девушек, чтобы те не могли слышать его слова.

– Ты что, с ума сошел, Шонесси? – Голос Генерала сорвался от возмущения. – Да они станут неуправляемы, ели вздумают соревноваться друг с другом. Кажется, мы с тобой уже обсудили и решили, что Венерой будет Молли.

– Или же… они превзойдут самих себя, блеснут красотой, будут неподражаемы на сцене. В таком случае публика толпами повалит в «Белую лилию». А решать, кто из них будет Венерой, мы в любом случае будем вместе, Генерал.

Генерал по-прежнему сердито смотрел на Тома. Том выжидал.

– Ну ладно. – Генерал постепенно осмысливал, что сказал Том. Похоже, он готов был согласиться с доводами друга.

Том улыбнулся.

– Возможно, это будет Молли, – вслух размышлял Том. Это говорил сидящий в нем деловой человек. И одновременно Том-мечтатель представлял себе совершенно другую Венеру, поднимающуюся из моря, – изящную, с блестящими зелеными глазами и обломком волшебной палочки в руке. Венеру, бросающую вызов толпе.

– Возможно, Молли, – по-прежнему негромко, но уже бодрым голосом повторил вслед за Томом Генерал.

Шикарные букеты, которые поклонники дарили Молли, и их количество многое решали. Эти джентльмены – практичные люди, и не всегда за их поступками стоит эстетическое удовольствие. Венерой, поднимающейся на раковине из моря, многие из них скорее всего предпочли бы видеть Молли. Ее чистый голос и интерпретация песен – более чем убедительны, хотя она и не обладала такими вокальными данными, как Дейзи. Это настоящая Венера от Сент-Джайлса.

В то же время настоящую Венеру, скорее, напоминала красавица из Парижа, стоявшая сейчас перед Томом. Замаскированную Венеру, поскольку ее нынешний наряд смотрится на ней несколько нелепо. Девушка гордо ответила на испытующий взгляд Тома, хотя – и это было очевидно – чувствовала себя неуютно в компании танцовщиц «Белой лилии».

Том ободряюще похлопал Генерала по спине.

– Успеха тебе! – И невинным голосом добавил: – Ты дашь им в руки абордажные шпаги?

– Да, шпаги, – чуть помедлив, подтвердил Генерал. – Блестяще! Разумеется, Томми.

– Не спеши! Представляешь, что они изобразят руками и шпагами, исполняя песню?

Генерал понимающе хмыкнул:

– Я уже представил.

– А замечательная песня у нас уже есть. И в ней, конечно же, поется и о шпаге.

– Хорошая работа, Шонесси.

– Я сейчас уезжаю на встречу с человеком из строительной компании. Кредиторы уже дали согласие раскошелиться, Генерал. Все, на кого я рассчитывал. К следующей весне у нас будет «Джентльменский эмпориум». До окончания репетиции я вернусь.

Девушки по команде Генерала ушли в уборную готовиться к представлению. Сегодня им предстояло предстать перед публикой в нарядах девиц. А это означало, что провоцировать соответствующие эмоции мужчин, сидящих в зале, должны шляпки игривого фасона, пелерины, украшенные драгоценностями, – блестящие и переливающиеся при слабом освещении сцены.

Сильвия заметила, что в «Белой лилии» все делается для того, чтобы что-то провоцировать.

Дюжина молодых парней, которые, казалось, присутствовали здесь постоянно, втаскивала на сцену огромный деревянный замок с башнями и разводным мостиком. Судя по тому, как лица парней покраснели от натуги, вся конструкция была неимоверно тяжела.

Танцовщицы в костюмах девиц вернулись на сцену и ждали, когда будут готовы декорации к спектаклю.

– Дейзи! – орал Генерал, глядя в сторону кулис. – Поднимай свою необъятную жопу, иначе я…

Закрепив замок на сцене, парни медленно, с большой осторожностью, принялись опускать мостик, и все же, соприкоснувшись наконец с полом сцены, он поднял клубы пыли. Послышался зловещий треск. Девушки закашлялись и замахали руками.

И вдруг неожиданно наверху замка, там, где мостик начинает опускаться вниз, появилась Дейзи. Она стояла, воздев руки кверху и выпятив вперед бюст. Длинные рыжие волосы разметались по ее плечам. Дейзи словно выжидала, чтобы все посмотрели на нее. В полной тишине, пока дива спускалась по мостику, Генерал изумленно наблюдал за ней. Он рассматривал Дейзи так, словно видел ее впервые. Его взгляд остановился на бедрах Дейзи, да там и застрял, как будто бедра дивы – инструмент гипнотизера.

Скорее всего Дейзи Джоунз прекрасно знает, как, едва появившись на сцене, произвести незабываемое впечатление. Сильвия догадывалась, что в этом и заключается цель Дейзи.

Дейзи спустилась по мостику и замерла в эффектной позе.

– Она заплатила мне за это! – прежде чем убежать со сцены, выкрикнул один из парней. Очевидно, он сомневался, кого стоит больше бояться – Дейзи или Генерала.

Генерал пристально разглядывал Дейзи, но уже без гнева в глазах. Она, явно вызывающе, смотрела на него в упор и, похоже, была чрезвычайно довольна собой. Девушки замерли в молчании, вероятно, понимая, что только в своих мечтах могут позволить себе столь величественный выход. Понемногу приходя в себя, Генерал переключил внимание на танцовщиц:

– Жозефина, прошу! Сильвия, делай, что ты делала вчера. Повторяй движения других. Ты умная девушка. Я уверен, что ты не хуже остальных.

Снова этот ироничный тон. Как будто бы в Сильвии что-то задевало Генерала.

Жозефина сжала пальцы, затем распрямила ладони и опустила на клавиши фортепиано. Зазвучала мелодия несколько в средневековом стиле.

Дейзи жалобно запела высоким голосом. Казалось, этот голос достигает потолка зала. Но вряд ли подобные звуки способны успокоить ангелов на небесах.

Девушки раскачивались, брались за руки и… помоги, Боже, наклонялись низко к полу и трясли задами.

Сильвия, вздыхая про себя, вынуждена была повторять эти нелепые телодвижения.

– Выше, Сильвия! И, если можешь, не закатывай глаза!

Когда песня прозвучала по крайней мере с полдюжины раз, девушки дружно повернулись лицом к воображаемой публике. В проходе между кресел Сильвия увидела Тома Шонесси, рассеянно отбивающего ритм тростью. Он наблюдал за ней. На лице Тома можно было заметить некоторое смущение. Он хмурил лоб, словно старался разгадать некую загадку, которой, судя по всему, и была эта француженка.

Значит, какими бы важными ни были дела, он вернулся. Сильвия испытывала какую-то нелепую, непонятную радость и потому, что он снова здесь, и потому, что наблюдает именно за ней.

Хмурое выражение исчезло с лица Тома, как только их взгляды встретились. Удивительный огонек зажегся в его глазах, он улыбался. Губы Сильвии тоже слегка дрогнули, и что-то всколыхнулось у нее внутри.

– Ой! – Молли наступила ей на ногу, и Сильвия едва не потеряла туфлю. Она на мгновение выбилась из ритма. Однако положение было быстро исправлено, и Сильвия продолжила танцевать и улыбаться, несмотря на боль. Ей к боли не привыкать!

И Генерал, и Том Шонесси – оба сосредоточенно наблюдали за ней. Том – озадаченно. Генерал – осуждающе.

– Боже мой! Я очень сожалею, – пробормотала Молли. Она продолжала улыбаться, но Сильвия заметила во взгляде девушки удовлетворение.

Сильвия помнила: Том предложил после репетиции разыскать его и получить деньги за работу. Он говорил о библиотеке. Девушка уже знала, где находится эта комната. Именно там прошлой ночью она фактически шпионила за Томом, заметив свет в приоткрытой двери.

Сильвия несмело вошла в библиотеку и остановилась в дверях. Казалось, Том Шонесси не заметил ее. Он шарил рукой по поверхности стола, как бы нащупывая какую-то определенную вещь. Том улыбался. Казалось, ему нравится царивший на столе беспорядок.

Вдруг он замер, лицо его напряглось. Зажав палец правой руки в кулаке другой, Том сипло застонал.

Увидев этот жест и услышав скупой стон, Сильвия внутренне сжалась от сочувствия к нему. Она поняла, что Том страдает, ему больно.

Заметив Сильвию, Том доброжелательно улыбнулся.

– Старая рана, – охотно пояснил он и показал руку, причинявшую беспокойство. Между большим и указательным пальцами Сильвия увидела шрамы. – Иногда напоминает о себе. Вы пришли за… вознаграждением, мисс Шапо?

Сильвия обратила внимание, как Том произнес слово «вознаграждение». Казалось, это слово в его устах приобретает весьма определенный оттенок, в зависимости от того, как он его произносит. Вероятно, Том имел богатый опыт вознаграждения женщин – в зависимости от тех или иных заслуг перед собой. Сейчас он был серьезен. Но если она подаст повод, он готов и рассмеяться.

Да, похоже, Том Шонесси превосходит ее в умении флиртовать. Сильвия была готова это признать. Она считала своим долгом придерживаться определенных правил. В то время как Том Шонесси казался безрассудным. И почти бесстыдным. Хотя, к счастью, он пользовался своим умением довольно благоразумно.

– Я пришла, как вы просили, мистер Шонесси. Я действительно заработала больше, чем могла рассчитывать, сочинив стих для одного… вашего представления? – Сильвия не удержалась от иронии.

В его глазах заиграли веселые искорки.

– Ну да, я так понимаю, наши скромные представления, по-вашему, лишены артистизма. Но я скажу вам так, мисс Шапо: в мире существует великая свобода – не чувствовать себя связанными путами респектабельности.

– Могу предположить, такая свобода вам хорошо известна, мистер Шонесси. – Сильвия позволила себе пошутить, хотя шутка прозвучала весьма ядовито.

Том молчал. По его лицу трудно было понять, какова его реакция. Сильвия подумала, уж не обидела ли она его случайно.

Том открыл маленькую деревянную шкатулку, извлек из нее стопку монет и выставил на угол письменного стола: ее заработок. Красноречивый, но безмолвный намек на то, что это вознаграждение не связано путами респектабельности.

Сильвия ладонью сгребла монеты со стола. Одну монету она протянула Тому:

– За стол и дом. Он отвел ее руку.

– За строку стихотворения. – Взгляды их встретились. – Скажите мне: вы стремитесь к респектабельности, мисс Шапо? – небрежно осведомился Том.

Сильвия поняла, что это была перчатка, брошенная как вызов. Тем не менее она не отказала себе в удовольствии огрызнуться:

– Я не стремлюсь к респектабельности, мистер Шонесси.

– Ага, понимаю. Вы уже достигли ее. – Том беззвучно смеялся. – И это просто суровая причуда судьбы, что она привела вас в наш порочный притон. А можно в таком случае спросить: откуда респектабельная женщина знает… о награде?

– Можно быть респектабельной и знать о… наградах, мистер Шонесси. – Сильвия понимала абсурдность сказанного.

– На самом деле можно? – Вопрос прозвучал доверительно. – Наверное, это возможно только в том случае, если ты француз. Однако вы с таким смаком произнесли это слово.

– Я не говорила… Я не была…

– Слово «респектабельный» часто означает «замужняя» или «женатый», – продолжал Том, как будто бы Сильвия только что не запиналась на полуслове, – а мне кажется, что вы не замужем. И могу сделать вывод, что кто-то когда-то направлял шпагу на вас. Чтобы получить вашу награду. Так кто делает выпад шпагой в вашу сторону, мисс Шапо? Вы оставили любовника во Франции?

Откровенная дерзость вопроса напрочь лишила Сильвию способности мыслить. Она не понимала, как ей следует реагировать. Вот, пожалуйста, – благоразумное и осторожное применение способности быть бесстрашным и бесстыдным.

Сильвия нахмурилась, выразив тем самым неодобрение.

Это вызвало у Тома лишь улыбку, означающую: «Я выиграл у вас этот раунд, мисс Шапо».

Сильвия обвела взглядом комнату, пытаясь обрести в душе равновесие. Вероятно, и раньше, когда здесь был обычный большой дом, как рассказала ей Жозефина, эта комната тоже была библиотекой или гостиной. Вдоль стены тянулись полки с книгами, которые, вероятно, часто читают. Подбор книг несколько удивил Сильвию, поскольку Том Шонесси не производил впечатления человека образованного или хотя бы начитанного. Но, справедливости ради, надо сказать, говорит он правильно, используя книжные обороты.

Приглядевшись внимательно, Сильвия обнаружила, что книги не относятся к тем, которые принято гордо выставлять в библиотеках; тома по философии и подобные им стоят нетронутыми, без единого пятнышка и предназначены производить впечатление на гостей. Здесь же были преимущественно романы. «Робинзон Крузо», один из них, – о суровых мужских приключениях. Несколько романов ужасов – их Сильвия узнала, поскольку тайком наслаждалась их чтением и даже некоторые читала по-английски. Собрание греческих мифов – большая книга, вероятно, иллюстрированная экстравагантными рисунками, если судить по росписи стен театра.

Но больше всего ее поразили даже не книги, а нечто другое: маленькая деревянная лошадка на колесиках с густой гривой и хвостом. Интересно, эта игрушка принадлежала Тому, когда он был ребенком? И почему эта вещица здесь, в театре «Белая лилия»?

И тут она вспомнила слова мужчины, который выкрикнул Тому:

– В лавке, где придаются игрушки.

Том отрицал, что его могли видеть в подобном месте. Это уже интриговало.

Сильвия подняла глаза и встретилась с Томом взглядом. Он молча наблюдал за тем, как девушка изучает его кабинет. Смутившись, она опустила глаза и увидела на письменном столе рисунок большого здания.

– Планы, – коротко бросил Том. – Другой театр.

– Выглядит грандиозно. – Здание и на самом деле выглядело величественным и громадным. Впечатляли ряды огромных окон по всему фасаду и вход в здание, украшенный колоннами.

– Это смотрится чертовски фантастично: – Том заявил так уверенно, словно это был уже свершившийся факт. – Этаж развлечений, этаж для приемов, этаж… – Он замолчал, вероятно, пытаясь представить все, о чем рассказывает, и поднял на Сильвию глаза. – Нужны немалые средства для того, чтобы «Джентльменский эмпориум» стал реальностью. Я заказал этот рисунок и работаю сейчас над планом. – Сильвия уловила гордость и уверенность в его голосе, когда он показывал на бумаги. – Во многом это будет похоже на «Белую лилию», только гораздо грандиознее.

– Но почему именно… именно подобного рода, мистер Шонесси? – Она жестом показала, что имеет в виду все, что их окружает. – Почему именно как «Белая лилия»?

Похоже, этот вопрос удивил Тома, но, откинув голову назад и глядя на потолок, он сделал вид, что всерьез ищет ответ на него. И вдруг, словно его только что осенило, бросил всего одно слово:

– Секс.

Слово повисло – огненно-пылающее, как бы пульсирующее в воздухе, всеми свистящими согласными, как вывеска над входом в «Белую лилию». И Том, и Сильвия смогли понять, что это слово означает для каждого из них. Сильвия почувствовала легкое головокружение.

– Весьма драматично, мистер Шонесси, но не могли бы вы объяснить подробнее? – Сильвия чувствовала, что голос ее слегка срывается, но надеялась, что Том этого не замечает.

Том весело засмеялся.

– Ну что ж, все очень просто, мисс Шапо. Я начал жизнь, не имея ничего за душой. Желал я большего. Кое-что знал о театре. Многое мне было известно о мужчинах и женщинах. В жизни я встречался с разными людьми. Талант и опыт позвали меня за собой. И вот я пришел к этому. Так что же в том плохого?

– Но это… – Сильвия неопределенно взмахнула рукой. Ужасно, подумала она. Шокирует. Цинично.

– Это забавно, – усмехнулся Том. – Прибыльно. Люди хорошо проводят время.

– В том числе и Молли? – вероятно, слишком поспешно и резко выпалила Сильвия.

Улыбка исчезла с лица Тома. Вздохнув, Том откинулся на спинку кресла и снова взглянул на нее, как бы решая, стоит ли вообще что-то объяснять ребенку.

– Вам известно, чем занималась бы Молли сейчас, не окажись она в моем театре?

Сильвия не ответила, стараясь мысленно представить себе это. Угадать было несложно.

– Вы думаете, что из нее вышла бы хорошая гувернантка? Или приличная судомойка? Вы полагаете, что ее жизнь могла лучше сложиться? Хотите знать, где она жила до того, как появилась в моем театре? И чем она занималась?

– Я поняла вас, мистер Шонесси. Вы добрый самаритянин.

Том невесело хмыкнул.

– Вряд ли. Но я беру на работу людей, которых многие и не подумали бы нанимать. Людей, которые никогда раньше не работали. Людей, с которыми меня в жизни сводил лишь случай. И дело не в благотворительности, мисс Шапо. Обычно в ответ мне платят лояльностью и исполнительностью. Да, случается иногда… Так вот, я нанял старого приятеля, чтобы он охранял вход в уборную. Джека. – Том рассеянно крутил перо. – Похоже, Молли поплатилась за мою ошибку.

Он пытался скрыть волнение. Сильвия поняла, что все случившееся с Молли на ее глазах Том воспринимает болезненно. Ей хотелось просить у него прощения. Однако Том озабоченно поглядывал на бумагу, разложенную на столе.

– Вероятно, мисс Шапо, вы смогли бы понять все, что я сказал, если бы вас всю жизнь не ласкали и не баловали.

Факел, поднесенный к фитильку ее вспыльчивого характера, мгновенно сработал.

– Меня никогда и никто не баловал!

– Да? – На его губах появилась еле заметная торжествующая усмешка.

Девушка поняла, что значительно облегчила ему задачу. Получается, все, о чем она думала и что чувствовала, становилось более значимым и выходило наружу, стоило ей оказаться рядом с этим мужчиной.

Пожалуй, было бы разумнее держаться от него подальше.

– В таком случае вы, вероятно, немного знаете, что такое работа? – Похоже, их разговор заинтересовал Тома не на шутку. – Вы сказали, что способны научить меня кое-чему. Я готов стать усердным учеником. – Его улыбка была полна коварства.

– Да, я кое-что знаю о работе. Я работала всю жизнь и могу уверенно говорить об этом.

– Значит, вы – женщина с амбициями, мисс Шапо?

– А разве не все женщины таковы… в какой-то степени? Разве жизнь не вынуждает нас быть такими? – Сильвии стало горько от собственных слов.

Том молчал.

Он сосредоточенно смотрел на стол. Как бы распрямляя лист, Том задумчиво провел рукой по рисунку величественного здания.

– То, что произошло с Молли, больше не повторится. Я, как правило, делаю выводы из своих ошибок. – Том внезапно перевел взгляд с листа на Сильвию. Он смотрел так, словно хотел убедить ее в истинности своих слов. – Хотя даже «Белая лилия» появилась благодаря ошибке. – Улыбнувшись и как бы подтверждая сказанное, Том показал руку со шрамом. – Мне было десять лет, и я научился воровать сыр. Мальчишки вроде меня досаждали владельцу одной палатки хуже насекомых и вредителей. Однажды продавец меня поймал. Я пытался вырваться, но он меня достал. – Это Том сказал почти весело. – Началось заражение, и я едва не умер. Если бы не аптекарь, пожалевший и вылечивший умирающего парнишку. Узнав, что в порту требуется рабочий в таверну, этот добрый человек помог мне туда устроиться. Потом я несколько раз менял работу. Довелось поработать и в театре. А потом… – Он замолчал. И вдруг его глаза изумленно засветились. – Наверное, я всегда был везучий. В особенности по части друзей.

Везучий? Сильвии стало не по себе, когда она представила, как взрослый мужчина подступает к мальчишке с ножом. Правда, представить воочию Тома Шонесси маленьким, испуганным, голодным, больным и даже умирающим было весьма трудно. Даже невозможно. Он казался…

Казалось, Том Шонесси никогда и ничего не боялся.

Сильвия вдруг поняла, что спокойствие, которое она в нем ощущала, было приобретенным. Благодаря осознанию того, что он способен преодолеть самое худшее, что только может подбросить жизнь.

Сильвия слегка нахмурилась.

– А ваши родители…

– Они умерли, и я никогда не знал своего отца. – Том усмехнулся, увидев выражение ее лица. – Ну, таких мальчишек, как я, тысячи, мисс Шапо. Просто я оказался везучим, вот и все.

Сильвия была в замешательстве и не знала, что ответить. Ей хотелось сказать: «Сомневаюсь, что найдется тысяча таких мальчишек, как ты. Невозможно вообразить даже одного, похожего на тебя».

Неожиданно для себя она словно выдохнула:

– Я тоже не знала своих родителей.

Том был изумлен – то ли потому, что она сделала такое признание, то ли из-за того, в чем она призналась. Он продолжал разглядывать Сильвию, как бы сверяя то, что он услышал, с тем, что он себе представлял до сих пор.

Вот теперь Сильвия была уверена, что кое-что понимает. «Белая лилия» была тем, что Том Шонесси создал, чтобы отделить себя от своей прежней жизни. Подобно тому, как балет поднял ее над заурядностью.

Пожалуй, они скорее были похожи, чем отличались друг от друга. Эта мысль взволновала ее.

– Эго была ваша игрушка, когда вы были ребенком? – Сильвия взглянула на лошадку, стоявшую на полу. Ей показалось, что возникла довольно интимная и не совсем привычная для нее тишина. И следовательно, более опасная.

Он посмотрел на игрушку.

– Так или иначе, сейчас она – моя. – Вряд ли эти слова можно было назвать ответом. Непостижимый Том Шонесси. – Я всегда хотел иметь такую, когда был маленьким.

Было трудно понять, вполне ли серьезно он говорит.

– А я всегда хотела иметь… – Сильвия запнулась, подбирая слово… – carillons a musique. – Что-то шевельнулось в ее душе при воспоминании об этом.

– Музыкальную шкатулку? – Похоже, Тома это заинтересовало. Он улыбнулся.

Сильвия вдруг замолчала и выпрямилась, как бы пытаясь отбросить воспоминание. Когда Сильвия была совсем юной, им с Клод едва хватало денег на самое необходимое. Клод не имела возможности покупать для девочки такие легкомысленные вещи, как музыкальная шкатулка.

Том Шонесси взглянул на часы:

– У меня назначена встреча со строителем, мисс Шапо. Я выдал вам сегодня зарплату потому, что вы работаете у меня временно. Другим девушкам я плачу раз в неделю. Если вы решите остаться, я соответственно смогу платить вам иначе – как всем. Но возможно, есть резон повременить и посмотреть, как пойдут дела… день заднем.

– День за днем, если вас это устраивает. – Сильвия согласно кивнула.

– Меня это устраивает, – мягко подтвердил Том. Каким-то образом он умел произносить слова так, что они звучали как обещание.

Она почувствовала, как тепло разливается по щекам, сделала книксен и быстро покинула кабинет Тома Шонесси. Зажав в руке плату за подбрасывание попки кверху.