Глава 16

Хоук говорил так небрежно, словно обсуждать было больше нечего, кроме мелких подробностей. Но те, кто слушал его, думали иначе. Они немедленно начали переговариваться. Двадцать ударов плетью были немалым наказанием даже для самых сильных из них. Что же это за мужчина из мужчин, который предложил принять такую кару во имя спасения женщины?

Кристе была невыносима мысль о боли, которую придется вытерпеть Хоуку. Пусть лучше она сама…

— Нет! — закричала она, дергая веревки.

Изо всех стараясь сдерживать неимоверный гнев, Хоук подошел к Кристе и накрыл ей рот ладонью. А как иначе, если каждый раз, как она его открывает, то непременно портит все дело! Сначала с королевой, теперь с этим невыносимым Юделлом. Будет ли конец ее несдержанности? Или гордости и смелости натуры, которая не позволяет Кристе искать легкий выход из любого положения?

Но он не мог себе позволить размышлять об этом сейчас. Следовало думать лишь о том, как быстро увести ее от Юделла. А уж потом… Хоук на одно мгновение представил, что он станет делать, когда Криста окажется в безопасности, но тотчас снова обратил свое внимание на мерсианца.

— Надеюсь, вы не заставите меня ждать целый день? Соглашайтесь — и покончим с этим делом.

Юделл со свистом втянул в себя воздух. Хоук с безразличным видом наблюдал за борьбой страстей на лице у обиженного. Он только что отказался получить виру в двойном размере. Вернись он к этому еще раз, оказался бы в смешном положении, не более, а это было бы нестерпимо для высокомерного Юделла. В своем стремлении отомстить Кристе за нанесенные ею обиды он не подумал о ловушке, в которую завлек его Хоук. Завлек в соответствии с законами, установленными Альфредом. Теми самыми, какие он, Юделл, так пламенно и громогласно поддерживал.

— Ну? — проговорил Хоук со скучающим видом, как бы намекая, что у него есть дела поважнее и он склонен к ним вернуться, едва покончит с этой пустяковой историей.

— Будьте вы прокляты, Хоук! Неужели вы вообразили, что я не посмею отстегать вас, такую важную птицу? Сделали мне это предложение в расчете, что я испугаюсь?

Хоук ответил на оскорбление только небрежным пожатием плеч и стряхнул с рукава туники невидимую пылинку.

— Что бы вы ни намеревались делать, я желал бы, чтобы вы поскорее приняли решение.

Он скосил глаза в сторону, словно лишь теперь заметил человека, подъехавшего верхом минутой раньше.

— Милорд, — обратился к нему Хоук. — Прошу вас подтвердить, что я в своем праве. Я не хочу получить свою собственность в неприглядном виде и потому принимаю наказание на себя. А девушку он пусть освободит.

Лорды и леди затаили дыхание, когда король ступил в их круг. Наиболее храбрые позволили себе выразить некое неудовольствие, сдвинув брови, однако все до одного уступали королю дорогу и отступали перед ним, точь-в-точь как крысы перед опытным крысоловом.

Король с задумчивым видом обвел глазами всех участников действа, лишь на секунду задержав взгляд на испачканной щеке Юделла. Проговорил с полным спокойствием:

— Лорд Эссекс имеет на это право. Девушку следует освободить.

С этими словами Альфред поманил к себе вооруженных людей, как раз в эту минуту показавшихся из-за угла конюшни. Их начальник выступил вперед и, повинуясь короткому кивку Хоука, перерезал веревки, удерживающие Кристу. Придерживая одной рукой платье на спине, другую она опустила на сильную руку Хоука. Именно теперь ей больше всего на свете хотелось дотронуться до него. Он, не глядя на Кристу, накрыл ее руку своей в знак защиты и поддержки.

— Ну? — Хоук посмотрел на Юделла, подняв одну бровь. Мерсианец перевел взгляд с лорда на короля, а потом на вооруженных мужчин, окруживших обоих. К воинам Альфреда теперь присоединялись люди Хоука. Они выходили из-за каждого угла. Все вооруженные, готовые к бою, герои легенд, передаваемых из уст в уста. Они последовали бы за своим вождем хоть к черту в пекло. Каждый без промедления отдал бы жизнь за него, хотя больше было похоже, что каждый может без раздумья убить кого угодно.

— Вы, будь оно проклято, отлично знаете, что я не могу ударить вас плетью! — выкрикнул Юделл. — Мне не прожить после этого и двух минут.

Хоук не отрицал это. Слова Юделла явно позабавили его. Он сказал весело, словно делал дружеское предложение:

— Мы можем вступить в единоборство. Если я паду, мои люди, даю слово чести, не станут мстить вам.

У Юделла конвульсивно скривился рот. Вступить в единоборство с Хоуком? Были люди, которые делали это. Разумеется, ни один из них не остался в живых.

— Вы бросаете мне вызов? — спросил он, и голос у него сорвался от страха.

Хоук улыбнулся. При виде этой улыбки Криста вздрогнула и даже Альфред слегка побледнел. Лорд Эссекс, истребитель датчан, первый среди своих воинов, первый воитель во всей Британии, окинул взглядом лордов и леди, наблюдающих за тем, чьи притязания они поддерживали и кто теперь корчился в ужасе перед лицом неотвратимой смерти.

Хоук медленно повернулся к Юделлу. Голосом, хорошо слышным всем собравшимся, он произнес:

— Пока нет.

Эти два слова, казалось, еще трепетали в воздухе, когда мерсианцы обратились в бегство. Они уходили скорым шагом. Леди путались в своих юбках, и мужчины поддерживали их под локоть — все они спешили удалиться отсюда. Юделл тоже ушел, но не без помехи. Леди Иза схватила брата за руку, пытаясь вернуть назад. Из-за спешки шапочка ее сбилась набок, рукав нижней туники разорвался.

— Он оскорбил тебя! — крикнула она. — А эта… поступила еще хуже! Ты не можешь оставить это безнаказанным!

— Что ты прикажешь мне сделать? — спросил Юделл; он бросил быстрый взгляд на Хоука и накинулся на сестру: — Умереть? Это удовлетворит тебя, алчная ведьма?

В ответ на ее возмущенный вопль он так толкнул Изу, что она не устояла на ногах и упала на землю, щедро усеянную конскими яблоками. Юделл убежал, даже не оглянувшись, и скрылся за углом конюшни. Криста сделала было шаг к перепачканной, ошеломленной женщине, но Хоук остановил ее самым простым и решительным способом: подхватил на руки.

— Прошу простить меня, милорд, — обратился он к королю. — Мы слишком долго злоупотребляли вашим временем.

Альфред хотел ограничиться улыбкой, но ему не удалось удержаться от смеха, когда он увидел, как Хоук перекинул ошарашенную и протестующую Кристу через плечо. Ее возражения утонули в веселом и громком хохоте воинов.

— Отпусти меня! — потребовала Криста, когда они приблизились к двойным дверям в большой зал.

Хоук не отозвался и продолжал идти дальше. Пройдя мимо удивленных слуг, потрясенных священников, откровенно веселящихся при виде этой картины лордов и, как показалось Кристе, мимо всего населения Винчестера, Хоук наконец остановился у входа в собственную комнату. Ногой отворил дверь и вошел. Не останавливаясь, донес Кристу до кровати и только теперь отпустил. Девушка быстро приподнялась на локтях и увидела, что Хоук возвращается к двери и накладывает большой деревянный засов. Убедившись, что никто их не побеспокоит, он обратил внимание на свою своенравную нареченную. Стоя возле кровати, лорд начал снимать сапоги. Наклонившись и стягивая их один за другим, произнес как нечто само собой разумеющееся:

— Ты самая возмутительная женщина из всех, кого я знал. Любого приведешь в ярость.

Криста взглянула на него с опаской. Он не казался разгневанным и говорил спокойно, но она знала его слишком хорошо, чтобы обмануться этим. Юделл чувствовал себя, пусть и недолгое время, на краю гибели, хотя Хоук скрывал свой гнев. Внешняя сдержанность еще ничего не значила.

— Что ты делаешь?

Он уставился на Кристу с таким выражением, словно вопрос его удивил.

— Снимаю сапоги.

— З-зачем?

Она ничуть не волновалась, ничуть. И вовсе не чувствовала дрожь желания, охватившую ее. Просто полюбопытствовала.

— Затем, — ответил он, выпрямляясь и отстегивая от пояса свой меч, — что они тяжелые, а я не хотел бы причинить тебе боль в самую решающую минуту.

Криста только и смогла, что открыть рот. Это уж слишком! Если он вообразил, что она будет покорно подчиняться его очевидным намерениям после того, как он в течение почти четырех дней не обменялся с ней ни единым словом, не говоря уже о том…

«Он хотел, чтобы его отстегали плетьми вместо тебя…»

Господи, какая красивая у него грудь, мускулистая и загорелая… Пальцы Кристы сами собой коснулись его тела. Приподнявшись повыше и откинув волосы с лица, она сказала:

— Надеюсь, ты понимаешь, что я поступаю так только потому, что хочу сохранить хорошие воспоминания о том времени, когда мы были вместе?

Хоук тем временем уже стягивал с себя штаны, но прервал это дело и посмотрел на Кристу с усмешкой.

— Воспоминания для тех лет, когда ты будешь жить в монастыре и сидеть над своими пергаментами, сгорбленная и подслеповатая?

— Не шути. Ты тогда тоже станешь стариком. Невозможно было вообразить, что Хоук состарится. Для нее он навсегда останется молодым, сколько бы лет ни прошло.

Хоук наконец снял штаны, отбросил их в сторону и лег в постель. Накручивая на пальцы пряди золотых волос Кристы, проговорил:

— Торголд считает, что мне еще доведется покупать тебе ленточки для волос. Неужели ты считаешь, что этот упрямый старый тролль может ошибаться?

Сквозь тонкое полотно рубашки руки Хоука ласкали ее груди. Твердое мускулистое бедро раздвинуло ноги Кристы, жаркие губы прижались к ее шее. Такие жаркие, как то пламя, что уже горело в ней. Но она положила руки на плечи Хоуку и слегка отстранила его от себя.

— Как ты назвал Торголда?

Лорд с величайшей неохотой оторвался от своего возбуждающего, сладкого занятия и сказал:

— Старым упрямым троллем. Ты хотела бы назвать его иначе?

— Ты думаешь, что Торголд — тролль? Хоук пожал массивными плечами.

— Он скрылся от меня давеча утром. Только что мы с ним разговаривали, и вдруг он исчез. Кто еще умеет делать подобные вещи?

— Тролли?..

— Я в этом не знаток, но похоже, что так. Прежде чем улетучиться, он сообщил, будто у моего мозга есть крылья, которые я еще не распустил.

— Торголд — поэт.

— Видимо. Заметь, что я не говорю о Рейвен. Достаточно одного из твоих опекунов. Не знаю, это лишь мое воображение или Юделл и вправду не по душе Торголду?

Криста глубоко вздохнула, и сердце ее вновь сжалось от тоски, которая мучила ее уже много дней.

— Я встречалась… с Юделлом четыре дня назад. Каким-то образом это встревожило стаю воронов, и они напали на него.

К ее огорчению, Хоук перестал ласкать ее и сел. Нежный, изобретательный любовник превратился в негодующего лорда.

— Ты расскажешь мне о том, что случилось. Криста рассказала, не особенно распространяясь. Закончив, она ожидала, что они вернутся к приятному занятию.

Однако Хоук думал иначе. Он встал с постели и потянулся за своей туникой.

— Я пойду и убью его немедленно.

— Подожди! Что ты затеял? Не надо!

— Я вернусь очень скоро. Никуда не уходи.

— Нет!

Она кинулась к нему и отобрала тунику.

— О чем ты говоришь? Убить Юделла? Ты сошел с ума! Если он умрет, Мерсия восстанет.

— Ты понимаешь все наоборот. Мерсия восстанет, если он будет жить.

Криста поняла. То, что она считала пустым запугиванием, было реальностью. Она ужаснулась, но на смену страху тотчас пришла надежда. Слава Богу, Хоук знает, а раз так, знает и Альфред.

— Как ты думаешь, ради чего я был вызван в Винчестер? Она в изумлении уставилась на Хоука.

— Из-за Юделла?

— Ты полагаешь, что Альфред объединил разрозненные королевства, принес свет учения туда, где царила тьма, и стал надеждой для своего народа во имя грядущих поколений, не следя при этом зорким взглядом за всем, что происходит вокруг него?

— Но в таком случае… надо что-то предпринимать.

— Да, вот потому-то я…

Он собирался убить Юделла. Если не сейчас, то очень скоро. Стоя среди мерсианцев и предлагая Юделлу двойную виру, большие деньги, на которые можно было набрать целую армию, Хоук знал, что тот эту армию не соберет. Когда он предложил отхлестать себя плетьми, он знал, что рука, держащая плеть, скоро окажется в могиле.

— Не теперь! — с горячим чувством произнесла Криста. Она швырнула тунику в дальний угол комнаты, потом быстро сняла с себя рубашку и встала перед Хоуком обнаженная.

— Ты не сердишься из-за Торголда?

— Нет, я собираюсь убить Юделла.

— Я это понимаю. Но если бы ты хотел пролить кровь в королевском замке, Юделл был бы уже мертв. Уголки его губ слегка дрогнули.

— Ты способна вывести из себя кого угодно, однако у тебя на плечах хорошая голова.

Очень ясно и отчетливо, полагая, что ей следует сделать это, пока хватает храбрости, Криста сказала:

— Я часть твоего мира и часть чего-то другого. Всю свою жизнь я с этим боролась. Когда приехала сюда, мне было страшно встретить в будущем только горе. Я поступила неправильно?

Кристе вдруг стало холодно, так холодно, что она задрожала. Она хотела обхватить себя руками, но они не поднимались. Единственное, что она могла сейчас, — это стоять и смотреть на Хоука, сгорая от желания.

— Глупая ты женщина, — проговорил он с грубоватой нежностью, привлек Кристу к себе и обнял. Так, не разжимая объятий, слившись в поцелуе, они, спотыкаясь, добрались до кровати.

Их разбудили доносившиеся из королевского зала звуки шумной пирушки. Отсутствие Хоука и его нареченной, несомненно, дало собравшимся повод для особого веселья. Но это ничего не значило. Влюбленные вернулись к своим ласкам, но уже не спешили, двигались медленно, чтобы продлить наслаждение, а потом снова погрузились в сладкий сон, из которого их довольно скоро вывел запах свежеиспеченного хлеба. Он доносился из комнаты Кристы, куда они и направились. Там их ожидал поднос, принесенный, разумеется, заботливой служанкой. С ребяческой радостью они отнесли поднос в постель и здесь ели, выбирая друг для друга кусочки повкуснее. Эти милые игры скоро привели к естественному результату. В конце концов они уснули глубоким сном и не двигались до тех пор, пока свет белого дня не упал сквозь высокие окна на их сплетенные тела.

— Я должен повидаться с королем, — пробормотал Хоук, еле пробудившись и целуя грудь Кристы.

Он положил руку ей на живот, потом опустил ее ниже и она скользнула между бедер. Криста застонала от наслаждения. Изогнувшись, она потянулась к нему, запустила руку в волосы и коснулась кончиком языка твердых губ.

— Потом, — сказал Хоук, но, несмотря на это, вспыхнувшее желание вынудило его поступить иначе.

Вес так и шло до позднего утра, когда Хоук наконец выбрался из постели. Он стоял и смотрел на женщину, повернувшуюся на бок, чтобы видеть его; она обхватила ладонями подбородок, и на се милом личике застыло выражение полной невинности. Лорд вздохнул с глубоким удовлетворением. Все стало на свои места, и настроение у него было столь мирное, что, бросившись прямо теперь вдогонку за Юделлом, он решил бы убить его одним ударом, вместо того чтобы медленно растерзать за то, что этот мерсианский предатель посмел дотронуться до Кристы. Склонный к милосердию, он удовлетворился бы тем, что снес ему голову. Таково воздействие хорошей и доброй женщины, подумал Хоук и огляделся по сторонам в поисках того, что ему было нужно.

Так, одежда, но сначала немного воды для умывания. Побреется он позже. Альфреду доводилось видеть его и в куда более неприглядном состоянии, когда они долгие дни и недели переходили с одного поля битвы на другое, сражаясь с датчанами. Перед тем как выйти из комнаты, Хоук прицепил на пояс меч. Он отыскал девушку-служанку и узнал, где находится король.

Альфред был в конюшне возле жеребенка, рожденного утром его любимой кобылой. Король взглянул на Хоука, когда тот вошел, и, верно оценив его встрепанный вид, покачал головой с сочувственной усмешкой.

— Беспокойная ночь, лорд Эссекс?

— На самом деле весьма освежающая, сир. — Хоук наклонился, любуясь жеребенком. — Пусть будет таким же выносливым, как его мать, и таким же быстрым, как его отец.

Альфред кивнул:

— Подходящее сочетание. — Он встал на ноги и отряхнул ладони от пыли. — Юделл ночью бежал.

— Хорошо. Полагаю, Этелред ждет его на границе.

— Думаю, да, но у него будут трудности из-за моей дочери. — Король не удержался от гордой улыбки. — Этслфлад собиралась ехать вместе с ним.

— Достойная дочь своего отца, милорд. — Да, это верно, подумал Хоук, она сумела выведать намерения Юделла, проще сказать, учуяла его запах и вовремя уведомила отца. — У Юделла было достаточно времени, и он сейчас чувствует себя в безопасности. Я выезжаю через час. Мы с Этелредом прикончим его.

— Сказать по правде, я хотел, чтобы его доставили сюда и предали суду, но…