Глава 6

Малыш склонился над костром: сосредоточенно лил на сковородку тонким слоем тесто, подбрасывал оладью, чтобы она перевернулась, потом снимал на единственную тарелку и начинал все снова. Демьен решил, что его спаситель весь поглощен процессом приготовления пищи.

Пистолет был убран в кобуру, но теперь Демьен уже знал, как молниеносно он появлялся в случае необходимости. А кошачьи глаза, скорее золотистые, чем карие, как показалось Демьену на первый взгляд, будто видели то, что другим глазам недоступно.

Но Демьен не думал об этом, пока, пользуясь бессознательным состоянием Винса, крепко-накрепко связывал ему за спиной руки. Нос у того все еще кровоточил. Биллибоб молчал, со страхом наблюдая за Демьеном.

Связав бандитов, Демьен улучил момент, чтобы поискать куртку, которую он вчера вечером снял и аккуратно сложил. Рядом стояли ботинки. Он как раз собирался сунуть в них ноги и тут понял, что Малыш не так уж глубоко погружен в хозяйственные дела.

— Вам бы надо вытряхнуть их, прежде чем надевать. Никогда не знаешь, кто их выберет на ночь вместо спальни.

Демьен тряс ботинки с таким усердием, словно ожидал обнаружить в них клубок змей. Биллибоб дрожал, и Демьен сперва глянул на него, потом перевел глаза на Малыша. Тот успел спрятать улыбку, лицо его хранило обычное непроницаемое выражение. И Демьен просто не мог удержаться, чтобы не тряхнуть ботинки еще разок; потом он поднес их к костру и хорошенько осмотрел.

— Я бы сказал, что трясли вы хорошо, теперь вполне можно надевать, — заметил Малыш.

Демьен поглядел на него не без подозрительности.

— Вы не подшучивали надо мной?

— Боюсь, "что нет. Не знаю, водятся ли здесь скорпионы, но в некоторых местах…

— Не стоит усложнять, — прервал Малыша Демьен. Он нахмурился и вернулся к саквояжу, чтобы достать пару чистых носков.

Очень скоро он обнаружил, что придется остаться в грязных. Едва он принимался стягивать носок, как начинали кровоточить пузыри на ногах. Надевать после этого ботинки было сущей пыткой.

Хромая обратно к костру, Демьен от души надеялся, что они доберутся до Коффивилла не за день-два, как считал Малыш, а хотя бы за день.

Он подошел к костру, и ему вручили тарелку, полную оладий, и кувшинчик с медом.

— Масло у меня вчера прогоркло, так что вот вам мед, — заговорил Малыш. — И для драки рановато, аппетит у меня испортился, так-то ешьте все, мистер Ратледж. Я потом пожую вяленого мяса, если захочется…

Демьен поглядел на Винса и Биллибоба:

— Других гостей кормить не будем?

— К чертям! Если им хотелось позавтракать, держали бы свои пистолеты в кобурах!

Непреодолимое отвращение прозвучало в словах Малыша и отразилось на лице — впервые на нем появилось хоть какое-то выражение. Значит, парень не такой уж бесчувственный. Видно, попросту не любит делиться своими переживаниями, Малыш встал, вытер руки о штаны и обратился к Биллибобу:

— Где у вас спрятаны лошади?

— Там, над рекой.

Коротко кивнув, Малыш двинулся в указанном направлении. Демьен краем глаза поглядывал на грабителей, поглощая свой завтрак. Он не думал, что Биллибоб отмочит какую-нибудь штучку, пока Вине лежит без памяти, но рисковать больше не хотел.

Он подумал о лишних лошадях и о том, что можно будет взять с собой дорожный саквояж, а не бросать здесь, и тут как раз подошел Малыш с двумя верховыми конягами в поводу. Одна из них хромала, другая прихрамывала, и вообще Демьен в жизни не видел более жалких образчиков лошадиной породы. Он пришел в еще большее удивление, когда Малыш вдруг повернулся к Винсу и дал ему хороший пинок в зад. Ногой, обутой в мокасин, особой боли не причинишь, но все-таки…

— Ненавижу людей, которые так обращаются с животными, — заявил Малыш, бросив яростный взгляд на Биллибоба, который на всякий случай отодвинулся, опасаясь повторных пинков. — Которая из них твоя?

— Ни одна, — откровенно солгал Биллибоб. — Обе принадлежат Винсу.

— На одной совсем нельзя ездить верхом, а на другой, если и можно, разве что шагом. У этой я вынул камень из копыта, ранка уже загноилась. И погляди на них! Они же все в крови от ваших проклятых шпор!

Биллибоб отодвинулся еще дальше, однако Малыш удовлетворился только гневной тирадой. Подойдя к костру, он сказал Демьену:

— Пора в дорогу. Нам повезет, если сумеем сегодня одолеть хоть мало-мальски приличное расстояние. Хорошо, что эти двое не пойдут пешком. Они сядут вдвоем на одну лошадь. Вторая совсем охромеет, если ей придется везти какой-нибудь груз. Черт возьми, у меня от таких дураков прямо скулы сводит!

Это было понятно, И Демьен не решился еще раз заговорить о своем дорожном саквояже. Он надеялся восполнить потерю, как только доберется до цивилизованных мест. Удастся ли найти новую одежду хорошего качества — уже другой разговор…

Он помог, как сумел, сняться с лагеря, а проще сказать, вымыл в речке посуду. Когда он поднялся наверх, костер был погашен, конь Малыша оседлан, к бокам приторочены большие седельные сумки с дорожными вещами.

Демьен впервые увидел гнедого мерина Малыша. Это было великолепное животное, ухоженное и горячее, готовое двинуться в путь немедленно. Гнедой вполне выдерживал сравнение со скаковыми лошадьми, которых Демьену довелось видеть во время редких посещений скачек, и он про себя дивился, что у худенького парнишки такой прекрасный конь.

Малыш тем временем старался усадить Биллибоба в седло и, судя по всему, не слишком преуспевал.

— Я же тебе говорю, что не могу залезть, пока у меня руки связаны, — услышал Демьен слова Биллибоба. — А если и заберусь на коня, так сразу свалюсь, раз не за что будет держаться.

— Ладно, вот и думай весь день, как бы удержаться в седле, а мне лишней заботы не надо. Либо сядешь на лошадь, либо пойдешь пешком, выбирай, а мне плевать.

Задача казалась невыполнимой, поэтому Демьен подошел к Биллибобу сзади и кое-как втащил его на седло. Тот было вякнул: «Что за…» — но немедленно был вынужден сосредоточиться на том, чтобы не свалиться на землю.

Малыш улыбнулся Демьену — хорошо, мол, от тебя хоть какая-то польза, — но тут же перевел взгляд на бесчувственного Винса:

— Если этот еще жив, может, попробуете с ним управиться?

Эти слова напомнили Демьену, что он слишком сильно ударил грабителя, и он покраснел. Кивнув, он помог Винсу умоститься в седле позади приятеля, вылив ему в голову флягу воды, чтобы привести в чувство. Но настал и его черед садиться верхом, и ему очень хотелось, чтобы нашелся помощник и для него, и хорошо бы достаточны рослый.

Прожив всю жизнь в большом городе, Демьен до сих пор не имел дела с лошадьми: упряжными занимались кучера либо лакеи. Нынче он впервые на своем веку должен был сесть на коня, а ему до сих пор как-то не приходило в голову, какое это крупное животное, особенно стоящий перед ним горячий гнедой.

Малыш уже был в седле, дожидаясь Демьена, потом нетерпеливо проговорил:

— Садитесь же, мистер Ратледж, вы что, никогда не ездили верхом?

— Я ездил только в экипажах, — вынужден был признаться Демьен.

Послышался вздох:

— Мне бы следовало догадаться… Ладно, держитесь за мою руку для равновесия, ставьте ногу в стремя, оттолкнитесь другой ногой, а как сядете, сразу освобождайте стремя.

Легче было сказать, чем сделать, но после второй попытки Демьен справился — не свалился на землю и не столкнул с седла Малыша. Сверху его положение казалось таким надежным, что он внезапно пожалел Винса, который сидел со связанными руками позади Биллибоба и легко мог упасть, потеряв равновесие, — В случае чего держитесь за меня, — утешил его Малыш. — Мы не можем ехать быстро, так что вам особо ничего не грозит.

Они тронулись в путь, но немного погодя Вине принялся жаловаться — и не только на то, что у него связаны руки. Выражался он громко, оскорбительно и при этом весьма изощренно ругал Демьена за разбитый нос.

Конец этому потоку брани положил Малыш, рявкнув:

— Если хочешь, чтобы вечером тебе дали пожрать, заткнись сию минуту!

И Вине заткнулся.

Демьен улыбнулся про себя. Он должен был признать, что в определенных ситуациях Малыш вызывает нечто похожее на восхищение. Пожалуй, придется пересмотреть свое первоначальное мнение о нем.

Судя по тому, как легко парень справился с двумя грабителями, по его твердому намерению передать обоих в руки властей, он не хвастался и не врал ни насчет своего занятия, ни насчет того, сколько преступников он задержал. Он чертовски молод для охотника за вознаграждением, но Демьен подумал, что мастерское владение оружием делает эту работу идеальной для Малыша — опасной, но идеальной.

С другой стороны, парню стоило бы изменить кое-какие привычки. Лагерь свой он разбил у реки, а сам не воспользовался даже такой первобытной возможностью, чтобы помыться. Может, он это сделал до появления Демьена, только что-то не похоже. Сидя в седле за спиной Малыша, Демьен очень скоро почувствовал, что от него исходит весьма неприятный запах.

Когда около полудня они остановились ненадолго, чтобы дать лошадям передохнуть и самим расправить затекшие ноги, Демьен первым делом достал из саквояжа, который, к его радости, оказался притороченным к седлу свободной лошади, носовой платок. Однако и платок, которым он незаметно прикрывал нос, чтобы не обидеть Малыша, если тот ненароком обернется, помогал мало.

Демьен никогда бы не стал касаться столь интимной темы, но, вдыхая этот тяжелый запах весь день, не мог удержаться от вопроса:

— Вы что, и спите в одежде?

— Обычно да, — последовал беспечный ответ. — По крайней мере она отпугивает всю живность.

Демьен не мог понять, шутит мальчуган или нет, но уже не решился задать другой вопрос: какую живность он имеет в виду? Он вздохнул, примирившись с тем, что терпеть придется до самого города.

— Как вы считаете, доберемся мы до Коффивилла сегодня к вечеру? — с надеждой спросил он.

Малыш ответил не оборачиваясь:

— Добрались бы, если бы не эти олухи. Они задерживают нас, так что не знаю, мистер Ратледж.

Еще один вздох, после чего Демьен, чтобы продолжить разговор, сказал:

— Имея в виду наше близкое, хоть и временное соседство, почему бы вам не называть меня Демьеном? «Мистер Ратледж» звучит как-то неуместно, вам не кажется? Да и у вас должно же быть, кроме прозвища Малыш, хоть какое-то имя.

— Ну, я подписываюсь инициалами «Кей» и «Си», когда это нужно по закону. Вы это хотели знать?

— А что означают эти инициалы?

— Означают? — Легкое пожатие плеч. — Ничего. Я просто поставил их, когда в первый раз расписывался за вознаграждение, а шериф прочитал их именно так и с тех пор не называет меня иначе.

— Кей Си, верно? Но ведь это очень милое имя, если произнести слитно, а не, как инициалы. Можно, я буду называть вас Кейси?

Малыш на секунду заметно напрягся, но тут же расслабился и сказал только:

— Не собираюсь возражать.

Демьен усмехнулся, подумав, что мальчуган как раз и возразил против имени, которым его называют приятели или девушки. Юноши его возраста порой чувствительны к подобным мелочам. После этого они надолго замолчали. По большей части то был долгий и скучный день, за что, как считал Демьен, надо быть признательным судьбе. Скучно, это так, зато ничего непредвиденного или опасного, что вывело бы его из состояния душевного равновесия, выбило из колеи.

Примерно за час до захода солнца Кейси снова свернул к реке, чтобы разбить на ночь лагерь. За несколько минут он развел костер и быстро замесил тесто, оставив у огня подходить. Потом он снова сел в седло, пока Демьен помогал непрошеным гостям спешиться.

Демьен было встревожился, опасаясь, что его бросят, но Малыш сказал:

— Постарайтесь не разбивать ничьих носов, пока я раздобуду что-нибудь на ужин.

Демьен так и вспыхнул, но Кейси этого не заметил. Он уже уехал.

Глава 7

Кейси была бы рада увидеть Коффивилл завтра утром не меньше, чем Демьен. Она не любила попутчиков. Невозможно расслабиться, быть самой собой, все время приходится держаться настороже. Невозможно хотя бы наскоро ополоснуться, когда рядом вода. Невозможно даже справить нужду, не забравшись куда-нибудь в самый потаенный уголок, в то время как спутники делают это где придется, не заботясь о том, кто с ними рядом. И она не должна была показывать своего смущения — ведь они-то считали ее мальчиком.

И это был ее просчет. Не то чтобы ей стоило больших усилий казаться не тем, что она есть. Оставляя дом, Кейси не думала, что, если она прикинется мальчиком, ей будет проще.

Она тогда вовсе не хотела, чтобы было проще. Скорее наоборот, если добиваться своего и доказывать собственную точку зрения. Единственное, что она сделала, — это обрезала до плеч волосы, и только ради того, чтобы коса не привлекала к ней лишнего внимания. Кейси вообще не терпела быть в центре внимания.

Мужская одежда, которую она носила, была удобнее для верховой езды, а именно так Кейси совершала большинство своих путешествий. Плотное шерстяное пончо вводило в обман, скрывая выпуклости и изгибы фигуры. Кейси почти не снимала его. Пончо, широкое спереди, легче было откинуть в сторону, чтобы достать оружие.

Она была высокого роста, и люди принимали ее за юношу. Она не видела необходимости выводить кого бы то ни было из этого заблуждения. В городах это избавляло Кейси от всяких приставаний. Ее пленники не считали, что имеют перед ней преимущество. Как ни забавно, но преступники явно предпочитали, чтобы их задержал парнишка — не дай Бог, женщина. Мужчины вообще не желали воспринимать женщин всерьез.

Если бы ее спросили, Кейси ответила бы честно. В конце концов она никого не старалась обмануть, а лишь позволяла судить по первому впечатлению. И если никто не старался подойти к ней поближе — может, тогда любопытные и заметили бы то, чего не замечали издали, — стало быть, никакого злого умысла не было. И то, что от нее попахивало, было весьма кстати.

Чтобы добыть еду, она должна была охотиться, а животные хорошо улавливают запах человека. Маскировать свой запах она научилась у отца. Бывало, могла подобраться к добыче так близко, что та не чуяла опасности, и это было особенно важно, когда Кейси не хотела, чтобы кто-то услышал выстрелы.

Именно поэтому Кейси не стирала одежду, пока не попадала в город дольше чем на день, хотя сама мылась при любой возможности. Как раз теперь, она это знала, от нее сильно воняло: намокнув, пончо испускало дикое зловоние, а несколько дней назад она попала под сильный ливень.

Но ничто бы не огорчало Кейси, если бы не попутчики: они попадались то и дело, и в особенное замешательство она пришла, когда Демьен Ратледж Третий появился в. ее лагере.

Она еще не встречала человека, который так привлек бы ее внимание, как этот пришелец с востока. Он казался необычным, такой большой и так нарядно, по-городскому одетый да к тому же еще очень красивый — просто черт знает до чего красивый! Широкие скулы и твердо очерченный овал придавали его лицу особую мужественность, подчеркнутую четкими линиями носа и губ. Глаза серые и такие проницательные, что Кейси несколько раз почти теряла дар речи при мысли, как бы он ее не разгадал.

Он сбивал ее с толку легко и просто. Она ловила себя на том, что глазеет на него без всякой причины — просто потому, что это ей приятно. Он пробуждал в ней непонятное чувство, которое ей не нравилось. Несколько раз у нее даже возникало нелепое желание приукраситься, чтобы Демьен увидел ее такой, какая она на самом деле, однако это было бы совсем уж по-дурацки. Он отправится своей дорогой, как только они доберутся до Коффивилла, — и слава Богу! Никакие увлечения ей не нужны.

Кейси все устроила как нельзя лучше. Сначала она корила себя за то, что оставила родной дом тайком: после ссоры с отцом от злости даже записки родителям не написала, ничего не объяснила. Просто ушла не попрощавшись, слиняла ночью, точнее говоря.

Правда, она каждые несколько недель отправляла матери телеграмму, сообщая, что у нее все отлично. Она не хотела, чтобы родители беспокоились о ней, но понимала, что они все равно беспокоятся. И тем не менее возвращаться домой не собиралась, пока не добьется своего.

Чендос сам поступил так — доказал Флетчеру, что может самостоятельно добиться того же, что и отец, и стал владельцем преуспевающего ранчо. Кейси делала то же — доказывала, что в состоянии содержать себя без помощи мужчины и заниматься мужским делом.

Порой она чувствовала себя почти как те преступники, которых она выслеживала. Она знала своего отца; он, разумеется, ищет ее, а это дело серьезное при его-то нраве. Но он допустил промах: распорядился дать описание дочери такой, какой привык видеть дома, а ее нынешний вид этому описанию ничуть не соответствовал. Загадку инициалов, которыми она воспользовалась, он еще не раскрыл — по крайней мере насколько Кейси это было известно, к тому же немногие шерифы знали ее под этими инициалами. Большинство называли Малышом.

Но у Кейси появилась надежда скоро вернуться домой. Именно с этой надеждой и предприняла она свое путешествие на север.

Ей повезло — крупно повезло, надо сказать, — очутиться в нужное время в нужном месте и подслушать хвастливую болтовню Билла Дулина о двойном ограблении в Коффивилле, планируемом на этой неделе. Дулин был хорошо известен как член банды Далтона, и Кейси легко могла бы его схватить — в тот момент он был в доску пьян, — но она решила выждать и задержать всю банду разом.

Кейси заранее подготовилась к встрече с этой шайкой преступников: потолковала с разными людьми, прочла заметки в старых газетах. Так она, впрочем, поступала всегда, прежде чем кого-то задержать. Братья Далтоны — Роберт, Эммет и Грэттан — в свое время занимали должности маршалов правительства Соединенных Штатов, а проще говоря, судебных исполнителей с правами шерифа. Просто срам, что служители закона сбились с пути, но с Далтонами произошло именно это.

Преступной деятельностью они занялись всего несколько лет назад, начав с угона лошадей, но перешли к более серьезным нарушениям закона после того, как Роберт, главарь банды, увез братьев с собой в Калифорнию. Когда в начале прошлого года провалилась их попытка ограбить на южной Тихоокеанской железной дороге экспресс Сан-Франциско — Лос-Анджелес, так как они не сумели вскрыть сейф, их изображения появились в этом районе повсеместно, и братья перебрались в Оклахому. Грэттана арестовали и присудили к двадцати годам тюремного заключения, поскольку во время неудачного ограбления в Калифорнии один человек поплатился жизнью, но Грэттан бежал и присоединился к братьям.

Ясное дело, с тех пор число их преступлений увеличилось, потому как в шайку вступили четыре новых участника:

Чарли Брайант — по кличке Черномазый, Чарли Пирс, Джордж Ньюкомб — Горький Ручей и еще Билл Дулин. В мае прошлого года они обчистили «Санта-Фе лимитед» и банк Уортона в Чероки-Стрип. Тогда никого не убили, а банда стала богаче на десять тысяч долларов. Только Черномазый прожил после этого недолго и не успел истратить свою долю — его пристрелил во время арест маршал Эд Шорт.

В том же месяце банда ухватила девятнадцать тысяч, остановив около Лилиетты поезд на линии Миссури — Канзас — Техас, и вроде бы залегла на дно, проживая не праведные доходы; сообщения о Далтонах исчезли из газет до нынешнего июня, когда они ограбили поезд в Ред-Роке. А самое их последнее — июльское — ограбление в Адере снова оказалось кровавым: трое раненых и один убитый.

И вот теперь они опять принялись за банки и задумали очистить не один, а сразу два. Весьма честолюбивый замысел для этих олухов, если они и вправду такое задумали.

Кейси вознамерилась предотвратить это преступление и получить вознаграждение.

Общая сумма, обещанная за поимку всех участников шайки, была как раз такой, какую Кейси положила себе иметь в банке, когда закончит свои «доказательства». Она тогда могла бы уехать домой — она жаждала это сделать уже через две недели после бегства. Увы, с тех пор прошло полгода. Шесть долгих месяцев — и немало пролитых слез.

Глава 8

Стоило им накануне вечером лишний час пробыть в пути, и они спали бы эту ночь относительно удобно. Но Кейси этого не знала, так как впервые забралась далеко на север, в Канзас, Она и не думала, что провизия кончится еще до того, как она доберется до города, но три лишних рта — это три лишних рта.

В это утро они двинулись в путь довольно поздно, потому что Кейси должна была поохотиться и добыть что-нибудь на завтрак: последние запасы муки были израсходованы, и последняя солонина съедена перед сном. Обычно в очередном городке она покупала столько припасов, чтобы хватило до следующего, но принять в расчет заблудшего человека с востока и неумелых грабителей дилижансов никак не могла. И хотя до города оставалось не больше часа, в Коффивилл они въехали только поздним утром.

Это был довольно большой торговый городок. Кейси, впрочем, так и предполагала, раз в нем было два банка. Пока они ехали по главной улице к офису шерифа, она увидела и Первый национальный банк, и банк Кондона на противоположной стороне; увидела и присмотрелась повнимательнее к окрестностям в поисках местечка, откуда можно было бы наблюдать за обоими зданиями.

Рабочий люд сновал по улице, время от времени заслоняя ограждения перед банками. Кейси подумала: а стоит ли привязывать лошадей к перекладине забора?

Грабители обычно оставляют своих лошадей поблизости — так легче скрыться с места преступления. Поблизости — значит, прямо перед зданием либо где-нибудь за углом. Если Далтоны заявятся и не обнаружат подходящего ограждения, они могут принять решение вообще не грабить банки и уберутся восвояси.

Это, разумеется, лучше для города, но бандиты по-прежнему останутся в розыске. Тогда Кейси придется опираться на описание их внешности, чтобы опознать и, как она надеялась, передать в руки правосудия.

Сейчас работа в обоих банках шла довольно вяло. Похоже, у Кейси есть время препроводить к шерифу привезенных задержанных, а потом приготовиться к новой охоте.

Поскольку в дело замешаны оба банка, она не может устроить засаду в одном из них, чтобы не упустить часть шайки, которая займется вторым банком. Она должна найти возможность наблюдать сразу за двумя зданиями, причем из надежного укрытия на случай перестрелки.

Она еще не решила, сообщать ли шерифу о предстоящем ограблении. Вполне возможно, что он попросту поблагодарит за сведения и велит держаться в стороне, чтобы вся слава досталась ему. А может быть, начнет насмехаться и не поверит Кейси. В конце концов, в этих краях Далтоны известны прежде всего как банда грабителей поездов, но не банков.

Существенным было и то, что Кейси предпочитала работать в одиночку. Она знала, на что способна, но не могла сказать того же о других. С другой стороны, до сих пор ей не приходилось задерживать сразу так много преступников. Ладно, это решится, когда она повидается с шерифом.

Они привлекли немалое внимание, когда проезжали по городу — по двое на одной лошади, причем Биллибоб и Вине со связанными руками, — и потому нашлось множество помощников из числа наиболее любопытных граждан, которые сняли задержанных и проводили в офис шерифа. Выяснилось, что награду за них выплатят небольшую, поскольку то было их первое ограбление. Демьену не пришлось давать формальных показаний, он только рассказал о поломке кареты и исчезновении кучера.

Он спешил покончить с этим, чтобы поскорее уйти. Вышел конфуз: по какой-то треклятой причине все решили, будто преступников задержал Демьен, и это бесконечно обидело Кейси. Ясное дело, он такой рослый и здоровый, тогда как она выглядит подростком.

Демьен направился к двери, как только шериф отпустил его. Кейси подошла попрощаться, поскольку не закончила свои дела.

— Успеха вам, — сказала она, протягивая руку.

— Надеюсь, ничего такого не произойдет, пока я не доберусь до Техаса, — ответил он.

— Да уж, вы ведь тоже охотитесь на человека Что ж, успеха вам и в этом.

Демьен взял ее руку и крепко стиснул.

— Спасибо за помощь, Кейси. Я бы, наверное, до сих пор блуждал в пустыне, если бы не увидел тогда вечером огонь вашего костра.

Это был спорный вопрос, но Кейси возражать не стала. Она отняла руку, покраснев оттого, что прикосновение взволновало ее. Но Демьен, кажется, этого не заметил. Он был погружен в собственные мысли и хотел поскорее убраться отсюда. Потом взглядом окинул улицу, как бы соображая, что может предложить ему этот город.

— Ну так до свидания, — сказала Кейси и, резко повернувшись, ушла в офис шерифа.

Видимо, ей больше не придется увидеть новичка. Он, вероятно, остановится в самой лучшей гостинице, какую найдет в городе, а ей нужно беречь деньги, так что она поищет жилье подешевле. Вечер Кейси проведет, как обычно, в салунах, там проще всего узнать новости. А Демьен отправится в театр, если он тут есть.

Ему следует вернуться домой. Западные края не подходят для тех, кто вырос не здесь. Почему Демьен не сообразил это сразу? Не извлек должных уроков? Жители восточных штатов — совсем другая порода. Они по-иному смотрят на вещи, они почти ничего не знают о том, как выжить без привычных удобств. Кейси спохватилась, что снова думает об этом человеке, а думать не стоило.

Она вернулась к размышлениям о предстоящем деле, решая, довериться шерифу или нет. Его помощникам она не хотела ничего сообщать, особенно после того как наслушалась их пошлых шуточек насчет собственного нежного возраста и насчет того, что преступников она, как видно, ловит, когда они спят либо вдрызг пьяные, иначе бы такому сосунку их нипочем не задержать. Она не спорила с подобными утверждениями. Никогда не спорила. Чем меньше люди знают, на что она способна, тем лучше.

Шериф занимался с ней добрых двадцать минут и велел прийти завтра и получить свои двести долларов. Немного за двоих. Но Вине и Биллибоб только-только вступили на путь преступлений и никого не убили. Не заработали соответствующей репутации — и теперь уж не заработают.

А потом колебания, стоит или не стоит делиться полученными сведениями, кончились. Послышалась стрельба — именно стрельба, а не просто выстрел. Не обращая больше внимания на Кейси, шериф с помощниками выбежали из комнаты.