Семейство Мэлори - Мне нужна только ты

Они разделились после того, как пристроили лошадей, договорившись встретиться за обедом в ресторанчике, который заметили по пути. Тогда и обсудят, как действовать дальше, если Генри окажется в Калтерсе. Но Демьен очень скоро обнаружил, что его охота подошла к концу; во всяком случае, он так решил, увидев в гостинице на доске объявлений газету с большим портретом Генри. Каррутерс и в самом деле баллотировался на должность мэра, а выборы должны были состояться через несколько недель.

Демьен пробежал глазами газетную статейку — типичный образчик предвыборной брани и взаимных обвинений. Впрочем, разговор шел сугубо политический, о Каррутерсе не сообщалось ничего личного, скажем, долго ли он живет в этом городе, откуда приехал. Не было упомянуто даже имени, только фамилия, но в таких небольших городках, как правило, все друг друга знают. А Демьену не требовалось иных доказательств, кроме портрета.

У него было две возможности. Либо разыскать Генри немедленно и заняться им самому, либо найти сначала Кейси, чтобы и она присутствовала при долгожданной очной ставке. Как ни хотелось ему поскорее покончить с этой историей, он решил, что обязан предоставить Кейси, так сказать, место в первом ряду в награду за время и силы, потраченные, чтобы привести его к Генри Каррутерсу.

Город был невелик, и найти пансион, где поселилась Кейси, не составило особого труда. Пансион был по крайней мере чистенький и даже уютный на вид, владелица — местная школьная учительница. Эта весьма благопристойная молодая леди, вероятно, не пустила бы Демьена наверх, знай она, что Кейси — особа женского пола. Но поскольку не была об этом осведомлена, то и указала Демьену на вторую дверь, слева от лестничной площадки. Но дверь была открыта, а комната пуста.

Звук льющейся воды привел Демьена к другой двери, плотно закрытой. Он нетерпеливо постучал:

— Кейси, вы там?

Она была там и отозвалась немедленно:

— Что вы здесь делаете?

Демьену не нравилось вести разговоры через запертую дверь. Не ответив на вопрос, он задал новый:

— Вы одеты?

— Наполовину, я собираюсь принимать ванну.

Неудивительно, что возникшая перед глазами картина — Кейси под струями горячей воды — изменила ход мыслей Демьена. Он ведь не знает точно, заперта ли дверь. Хотел проверить, но тут снова услышал голос Кейси:

— Вы еще там?

— Да, — ответил Демьен и вздохнул, вспомнив, зачем пришел.

— Вы не сказали мне, что вам надо.

— Генри здесь.

— Я знаю.

— Что вы этим хотите сказать? — нахмурился Демьен.

— Скорее всего то, что видела ту же газету, что и вы.

Там его портрет на первой странице.

Демьен нахмурился еще сильнее.

— И вы пришли сюда и решили помыться, вместо того чтобы явиться сразу ко мне?

— Он никуда не денется, Демьен. Он все еще будет здесь, когда я закончу.

— Я не стану ждать.

Демьен услышал недовольное ворчание, потом дверь рывком распахнулась. С немалым разочарованием Демьен убедился, что Кейси полностью одета, не хватало только пончо и пистолета за поясом.

— Чего ради такая спешка? — резко спросила Кейси.

— И вы еще спрашиваете, зная, сколько времени я искал Генри?

Это было так справедливо, что Кейси утратила воинственность и даже вздохнула.

— Вы правы, не стоит спрашивать. — Она потянулась за ремнем и, застегивая пряжку, добавила:

— Узнали у кого-нибудь, где искать Каррутерса в это время дня?

— В салуне Барнета. По-видимому, он именно оттуда ведет свою политическую кампанию.

— Не говорите с таким отвращением, — улыбнулась Кейси. — Вы же убедились, что в салунах отличным образом ведут важные дела, а не только пьют и играют, а также… — Тут она поперхнулась от смущения. — Ладно, смысл вам ясен.

Смысл был Демьену ясен, но он сделал вид, что не понимает.

— И что еще там делают?

— И вообще весело проводят время, — хмуро сымпровизировала Кейси, упрямо не желая упоминать хоть о чем-нибудь имеющем отношение к сексу.

Демьен наклонился, быстро поцеловал Кейси и произнес, пока она не опомнилась от удивления:

— Таким вот образом?

Кейси сердито фыркнула, подхватила пончо и сильно покраснела, не смея встретить озорной взгляд Демьена. С явным сожалением она посмотрела на ванну с горячей водой и направилась к двери, бросив:

— Ладно, пошли. Надо кончать с этой историей.

Глава 27

Первое, что бросалось в глаза в салуне Барнета, — полная чистота. И второе — этот салун не был похож на те, что Кейси видела раньше. Столы покрыты красной кожей. Стулья обтянуты. Стойка бара резная — настоящее произведение искусства — и отполирована до блеска. Доска для стаканов с напитками мраморная. Стены оклеены обоями. На полу тонкий ковер, и нигде никаких плевательниц. Если бы не стойка, можно подумать, что ты в вестибюле модной гостиницы или в мужском клубе для избранных.

Кейси была поражена. Она даже снова вышла на улицу и еще раз взглянула на вывеску, чтобы проверить, туда ли они с Демьеном попали. Они не ошиблись, но салун Барнета выглядел слишком уж на чужеземный лад, словно здесь поработал декоратор из Европы или с востока страны, — может, это и привлекло сюда Генри Каррутерса.

Он был здесь, легко, узнаваемый в своих очках с толстыми стеклами и с родинкой на щеке — точь-в-точь такой, каким его описал Демьен. Он сидел за столом вместе с тремя мужчинами. Еще двое стояли рядом, слушая разговор. Все были в деловых костюмах, и на всех, кроме Генри, костюмы эти выглядели комично: людям с такой наружностью скорее пристало бы сидеть в какой-нибудь норе и обсуждать очередное ограбление, а не разговаривать о политике в красиво убранном салуне.

Но Кейси отбросила такие мысли. Она стала чересчур подозрительной. Вовсе не обязательно, что пятеро собеседников Генри — настоящие гангстеры, пусть и имеют вид заправских любителей пострелять. К тому же оружия у них нет, что окончательно меняет дело. Не стоит доверять инстинкту — может и обмануть.

Демьен не обратил никакого внимания на оформление салуна и вообще не счел его необычным, но как только засек Генри, сосредоточился на нем и только на нем. Он ожидал, что Генри узнает его. Кейси тоже этого ждала — как подтверждения идентичности. Не то чтобы в этом была особая необходимость, но потрясение Генри при виде Демьена означало бы признание вины.

Ничего подобного, к сожалению, не произошло. Когда Генри наконец-то поглядел в их сторону, он чуть-чуть удивился, но не более. И удивился-то скорее потому, что в салун пускали, как видно, только в приличной одежде, а Кейси с Демьеном, недавно прибывшие в город, еще в дорожной пыли, этим правилам не отвечали. Если так, то их появление удивит не одного Генри, но и всех присутствующих.

Так оно и вышло. Все посмотрели на них не просто с любопытством, но с явной угрозой.

Один из мужчин заговорил, и достаточно резким тоном:

— Эй, послушайте, здесь частный салун, только для членов клуба. Если хотите выпить, шагайте через улицу в «Гнездо орла».

Они с Демьеном, разумеется, не двинулись с места. Кейси решила, что пора показать свой пистолет, — однако он не понадобился. Демьен прояснил положение с первых же слов:

— Я беру вас под арест. Генри. Подчинитесь ли вы без сопротивления или доставите мне удовольствие выволочь вас отсюда силой?

Решительный тон Демьена привел бы Кейси в восторг, даже если бы он не был наделен законной властью произвести арест. Однако прочие нашли его заявление смешным — все расхохотались, включая и самого Генри.

— Что ты натворил, Джек? Неужели снова дал пинка собачке миссис Аруик? — с громким смехом спросил один из мужчин.

— Нет, погодите, — присоединился к нему другой. — Старик Хеннинг захотел его арестовать за то, что Джек худо отозвался о нем в газете. Пытается доказать, что там нет ни слова правды!

Хеннинг был второй кандидат в мэры, которого Генри как следует пропечатал в той самой местной газетенке из двух страничек, но при чем тут какой-то Джек? И как бы в ответ на недоумение Кейси и Демьена заговорил кто-то еще:

— Я слышал, к вам обращались по-разному, мистер Каррутерс, но почему Генри? Каррутерс отвечал с улыбкой:

— Случалось, что ко мне так обращались, случалось. Но право, лет двадцать, никак не меньше, прошло с тех пор, как меня путали с братом-близнецом. — Он взглянул на Демьена и продолжал:

— Наверное, и с вами это случилось, мистер? Приняли меня по ошибке за моего брата Генри? Кстати, а, кто вы такой?

Демьен, которому не пришелся по нраву подтекст этих вопросов, ответил, сдвинув брови:

— Я — Демьен Ратледж и открыто заявляю об этом. Вы хотите сказать, что вы и Генри — близнецы?

— Да, к несчастью, так.

— К несчастью?

Каррутерс передернул плечами:

— Собственно говоря, я ничего не имею против брата, хотя всегда считал его мямлей, если вам понятно, что я этим хочу сказать. Но мне никогда не нравилось, что кого-то то и дело принимают за меня только потому, что мы похожи как две капли воды. Вот почему я покинул Нью-Йорк и всех родственников, как только стал вполне самостоятельным. Больше я туда не возвращался и ничуть о том не жалею. Связь с родными поддерживал и о Генри слышал часто, но ничуть не огорчусь, если вовек не увижу своего братца.

— А когда получили известие в последний раз?

— Раза два за прошедший год. Я до чертиков удивился, когда он прошлой весной написал, что подумывает навестить меня. Вот уж не подозревал, что он захочет оставить Нью-Йорк и свою непыльную работенку. Вы же знаете, он бухгалтер.

— Об этом я осведомлен.

— Но он такой смирный, если вам ясно, что я имею в виду, а эти края не для смирных. — Это замечание друзья Каррутерса сопроводили короткими выразительными смешками, и тот добавил:

— Как видно, он свое намерение изменил, потому что с тех пор, как отправил письмо из Сан-Антонио — как видите, далеко забрался! — он так и не появился.

— Значит, вы его больше не ждете?

— Спустя столько времени? Не три же месяца добираться из Сан-Антонио сюда! Думаю, Генри попросту испугался. Для того, кто всю жизнь прожил в таком большом городе, как Нью-Йорк, Техас может показаться уж слишком диким. Чтобы ужиться здесь, человек должен обладать такими качествами, каких у Генри и в помине нет, если вам ясно, что я имею в виду.

— А у вас такие качества есть?

— Ну, я прожил в Техасе последние пятнадцать лет, это само за себя говорит.

— Но ведь город совсем новый, — возразил Демьен.

— Я сказал, что жил в Техасе, но не в этом городе, — снисходительно пояснил Джек. — Нет, в Калтерсе я всего-то и прожил восемь месяцев, верно, ребята?

— Да, Джек, ты тут появился месяцев восемь назад, — подтвердил человек, сидевший справа от Каррутерса.

— Да, после Нового года прошло тогда месяца два, — поддержал кто-то еще.

Джек кивнул и с ухмылкой поглядел на Демьена.

— А что такого натворил Генри? — спросил он. — За что его арестовывать?

— Он организовал убийство.

— Генри? — Каррутерс захохотал. — Вы, наверное, снова ошиблись. Единственный способ, каким Генри мог бы кого-то убить, — это нанять убийцу. У самого пороху бы не хватило.

— А у вас хватило бы пороху… Джек?

Маленький человек весь напрягся — возможно, потому, что, уловив паузу, понял: Демьен не верит его словам. Не верила и Кейси.

— Несомненно, я бы мог убить кого-нибудь в порядке самозащиты. Но мы с братом ничуть не похожи. Разные, как день и ночь. Терпеть не могу слабаков, а мой братец только и подходит под такое определение, если вам ясно, что я хочу сказать.

С первых слов Джека у Кейси сложилось о нем вполне определенное впечатление. Этот маленький человек был очень самонадеян, что, судя по, рассказам Демьена, было совершенно не свойственно Генри. Один брат — трус, а другой — в какой-то мере даже храбрец. Но ее больше всего занимало одно: не напоказ ли все это?

Она не участвовала в расспросах, потому что Демьен отлично справлялся с ними сам. Ей нравилось, что он, разумеется, взбешенный неожиданным поворотом дела, так хорошо держится. Ведь можно уже было считать, что их поискам пришел конец. Должно быть, ему невыносимо сознавать, что, по всей видимости, поиски эти зашли в тупик.

Молчание Демьена и скептическое выражение его лица, как видно, вынудили Джека отказаться от позы обиженного. Вздохнув, он произнес:

— Послушайте, мистер Ратледж, если вы сомневаетесь, а я вижу, что сомневаетесь, поскольку ничего не слышали обо мне до сих пор, предлагаю вам послать в Нью-Йорк телеграмму моей тетушке. Насколько мне известно, она еще жива. Она может подтвердить, что мы с Генри близнецы.

— А где здесь телеграф?

Джек улыбнулся — по вполне понятной причине, судя по его ответу:

— У нас в Калтерсе телеграфа пока нет. Будет к концу года, но сейчас ближайший телеграф в Сандерсоне — это день или два пути верхом отсюда к югу. Я, разумеется, дождусь вашего возвращения — хочу получить публичное извинение. Во время выборов на моем добром имени не должно быть ни пятнышка, если вам ясно, что я хочу сказать.

Маленький человек держался с большой уверенностью, однако эта уверенность раздражала.

Глава 28

— Два брата, и оба хотят стать мэрами? Как вам это, Кейси?

До сих пор Демьен нарочно воздерживался от обсуждения недавней встречи с Джеком Каррутерсом. Он и Кейси, как и намеревались, пришли в ресторан и уже доедали бифштексы с кровью. Хорошо, что хоть Кейси получала от этого удовольствие. Демьен, обнаружив, что в салуне вовсе не Генри, от разочарования был почти в бешенстве, и, прежде чем что-то обсуждать, ему надо было хоть немного успокоиться. Они с Кейси выпили бутылку красного вина и приступили ко второй. Это явно помогло.

Кейси с задумчивым видом прожевала несколько ломтиков жареного картофеля и только потом ответила:

— Может, Генри решил пойти по стопам брата? Ну, примерно как сыновья по отношению к отцу? — Это она добавила, видимо, потому, что Демьен был именно из таких сыновей. — Или же Генри попросту искал Джека и расспрашивал о нем всюду, куда приезжал. Может, забыл название города, помнил только, что он новый, вот и задавал вопросы.

— Это явно притянуто за уши, Кейси.

— Верно, но все же возможно. Попробуйте себе это представить. Генри нуждается в укрытии и рассчитывает на помощь брата. На полпути обнаруживает, что потерял письмо от Джека, в котором тот сообщал название города, где устроился. Генри не может вспомнить название даже ради спасения души и начинает расспросы о новых городах. Он еще знает, что Джек хочет баллотироваться в мэры, стало быть, круг его поисков сужается. Но потом находит, что Техас все же слишком велик и брата таким путем ему не найти. Он бросает это дело и уезжает на восток.

— Надеюсь, что вы ошибаетесь, ведь идти по остывшему следу, знаете ли…

— Я бы не считала, что мы в тупике, Демьен, — загадочным тоном произнесла Кейси.

— Думаете, Генри все-таки здесь, и Джек его прячет?

— Полагаю, такое тоже возможно. Но тогда зачем же Джеку сообщать нам, что брат собирался к нему приехать?

— А затем, что до здешних мест мы его выследили. Кейси медленно наклонила голову. — Да, тут что-то есть. Встанем на минутку на место братца Джека. Он выглядит крутым парнем, но ведь любой трус может набраться храбрости при помощи пятерки наемных молодцов, подтверждающих каждое его слово, что они, собственно, и делали. Он мог купить свою самоуверенность — если вам ясно, что я хочу сказать.

Демьен усмехнулся, когда Кейси повторила излюбленное выражение Джека, и сказал:

— Да, я об этом думал. Но тогда это именно Генри, а не его храбрый брат. Скорее всего они вылеплены из одного теста и вовсе не так уж различны, как нас пытается уверить этот якобы Джек.

— Ну, я не знаю. У меня у самой два брата, и они полная противоположность друг другу. Один все время сидит уткнувшись носом в книгу, терпеть не может ранчо и все, что с ним связано, и скоро станет практикующим адвокатом, а второй — настоящий маленький бродяга, упрямый, как все мальчишки…

— У вас есть братья?

Вопрос вызвал яркий румянец смущения. Кейси ничего не собиралась выбалтывать, но она выпила добрую толику вина, а вино, как известно, не только возбуждает, но и развязывает язык так, что, бывает, и выдашь секрет.

— Ну да, — неохотно признала она.

— А еще кто?

Кейси отпила глоток вина и буркнула:

— Еще есть мать, как и у вас.

Она упомянула о его матери намеренно, зная, что он не любит говорить об этой леди; Кейси рассчитывала таким образом вынудить Демьена не задавать слишком личных вопросов. Куда лучше, если он умерит свой пыл и перестанет выведывать все до малейших подробностей.

— Сестры? Дяди и тетки?

Сузив янтарные глаза, Кейси вместо ответа нанесла Демьену ответный удар:

— Как вы дошли до того, что не любите собственную мать, Демьен?

Демьен не хотел, чтобы Кейси вела нечестную игру. Вопрос пробудил в нем гнев, но этот гнев вспыхивал всегда, когда он думал о матери. Он не был направлен на Кейси.

— Если я на это отвечу, получу ли взамен несколько ответов?

Кейси удивилась, что Демьен не отказался отвечать на вопрос, но сама уклончиво передернула плечами и бросила:

— Возможно.

Не слишком вдохновляюще, подумал Демьен, но большего, видно, и не добьешься.

— Хорошо. Начну с того, что я, как всякий нормальный ребенок, любил обоих своих родителей. Но мать не отвечала любовью на любовь, вернее, ее чувство к другому человеку оказалось сильнее любви к сыну. Много лет назад она развелась с отцом. Это был сильнейший удар — и для него, и для его репутации тоже. Должно быть, она решила, так сказать, развестись и со мной, потому что с тех пор я ни разу ее не видел. Она покинула Нью-Йорк и вышла замуж за своего любовника.

— Вы никогда ее больше не видели? Это ее выбор или ваш?

— Прошу прощения?

— Я имею в виду, приезжала ли ваша мать в Нью-Йорк, чтобы повидаться с вами? И если нет, пытались ли вы отыскать ее и выяснить, почему она так поступила?

— В обоих случаях вынужден ответить отрицательно. Да и зачем было пытаться, если я и так знал, в чем причина. Она уехала, чтобы начать новую жизнь, и отреклась от всего, что покинула.

Демьену стало досадно, что в голосе прозвучала горечь, с которой он не в силах был совладать. Какого черта это причиняет боль, хотя прошло уже много лет?

— Ну, не знаю, — заговорила Кейси, причем выражение лица у нее казалось более соболезнующим, чем Демьену хотелось бы. — Будь я на вашем месте, я бы ее отыскала и расспросила обо всем сама. Если бы ответы мне не понравились, я дала бы ей почувствовать, как она ничтожна, как бессердечна по отношению ко мне. Правда, люди черствые обычно никогда не чувствуют своей вины. На то они и черствые. Но я бы считала, что это мой лучший выстрел.

Пыталась ли она рассмешить его?

— Выстрел словесный или из пистолета, который при вас?

Кейси упрекнула его за легкомыслие суровым взглядом. Разумеется, она вовсе не собиралась его смешить, говорила вполне серьезно.

— Все эти годы, Демьен, вы находились во власти разных предположений. Разве это не тяготит вас? Я бы на вашем месте добивалась определенности, какой угодно, но только определенности.

— Ее не было со мной, когда я так в ней нуждался. Теперь она мне не нужна. Чего же добиваться? И ради чего?

— Может быть, ради собственного покоя. Может, потому, что это единственный оставшийся в живых член вашей семьи, кроме вас. А может, потому, что вы недавно узнали о ее вдовстве и одиночестве. Вот о чем я думала бы на вашем месте. Но ведь мои отец и мать живы и ждут меня, так что я не все понимаю.

Она проявляет неодобрение и сочувствие одновременно. Интересно, как это ей удается? Но возможно, она права. Ему, наверное, давно уже стоило встретиться с матерью и выслушать, что она может сказать в свою защиту. Хуже от этого не станет, ведь он уже знал о ней самое худшее.

— Я об этом подумаю, — негромко пообещал он довольно мрачным тоном.

Кейси в ответ улыбнулась и переменила тему:

— Что касается Джека Каррутерса…

— Не так скоро, — перебил ее Демьен. — Вы что, забыли о своем «возможно»? Справедливость есть справедливость, Кейси. Давайте-ка поговорим теперь о вашей семье.

Кейси ответила долгим и тяжелым вздохом, потом потянулась к бутылке с вином, чтобы заново наполнить свой бокал.

— Прекрасно, вы уже знаете, что мои отец и мать живы.

— Они живут вместе?

— О да, между ними глубокая и преданная любовь. Иногда это просто поражает: они прямо жить не могут друг без друга.

Кейси постаралась не показывать своего смущения при этих словах. Ни к чему ему было спрашивать о таких вещах. Большинство женатых людей, у которых есть дети, живут вместе, в особенности если развод, даже в высшем обществе, может привести к скандалу.

— У меня два брата, а сестер нет, — продолжала она. — Тайлер старше меня меньше чем на год. Именно он собирается стать юристом. А Диллон — настоящий негодник, но ему всего четырнадцать. Недавно я потеряла дедушку, старого несносного ворчуна, которого очень любила. Но у меня есть еще дедушка, он всю жизнь проработал врачом, практикует и до сих пор, правда, лечит только своих постоянных пациентов. Больше родственников нет, потому что ни у мамы, ни у отца не было ни братьев, ни сестер.

— А почему вы покинули отчий дом? Кейси сдвинула брови. Не меньше минуты прошло в молчании, прежде чем она ответила:

— Из-за маленького несогласия с отцом.

— Вряд ли оно было незначительным, если вы, Кейси, в результате ушли из дому.

— Ну, просто это было важно только для меня. Отец считал, что мне с некоторыми вещами не справиться, так как я — женщина. И с тупым упрямством стоял на своем.

— А вы решили доказать ему, что он не прав, — заделались охотником за преступниками, о чем почти ни одна женщина и помыслить не может?

— Примерно так, — согласилась Кейси.

— Если учесть, как опасна выбранная вами работа, кого же надо назвать упрямым?

— Я вовсе не нуждаюсь в вашем одобрении, Демьен, и не спрашивала вашего мнения, — напомнила она.

— Не спрашивали, это верно. Но перестаньте сверлить меня взглядом. Я понимаю, что почти вынудил вас к откровенности, но извиняться не собираюсь. Вы восхитительная женщина, Кейси, и мне хочется узнать о вас как можно больше, с этим я ничего не могу поделать.

Теперь-то Кейси смутилась. И с удвоенной силой набросилась на остатки бифштекса.

Ему не следовало так говорить. Кейси совсем не хотела, чтобы разговор принял такой интимный характер. Но все это время он сидел напротив нее и мог в полное свое удовольствие любоваться ею, ведь так естественно смотреть на собеседника. Внезапно им вновь овладело желание.

Он не мог справиться с собой и, хотя понимал, что услышит в ответ, тем не менее спросил:

— Придете ко мне в комнату сегодня вечером, миссис Ратледж?

Кейси немедленно насупилась и взглянула на него.

— Вы хотите сказать, что не выяснили, есть у них в городе судья или нет?

— У них его нет. Кейси скривила губы.

— Откуда мне было знать, что вам это уже известно? — Она встала из-за стола, все еще насупленная. — У меня есть своя комната, благодарю вас до чрезвычайности. А поскольку мы завтра уезжаем рано, я полагаю, мне следует туда удалиться.

— Кейси…

Она не дала ему договорить:

— Советую подумать о чем-нибудь поважнее. И прекратите вести себя так, словно в этом городе я — единственное существо женского пола. Это не соответствует действительности, и вы вполне можете воспользоваться ситуацией, пока мы снова не напали на след.

Она удалилась в гневе. Что ж, он ничего другого и не ожидал г после того-то, как она держалась с ним весь день. Но она почти напрямую предложила ему обратиться к услугам какой-нибудь проститутки, и это было смешно. Он не хотел никакой другой женщины, кроме той, на которой уже был женат.

Глава 29

На следующее утро Кейси была не в лучшей форме. Выйдя из ресторана прошлым вечером, она задержалась в салуне, чтобы прихватить в постель бутылку вина. Не слишком разумно с ее стороны, но ведь чувства ее весь день находились в чудовищном беспорядке. Она бы просто не смогла уснуть.

Еще вчера она была уверена, что Генри находится в Калтерсе, стало быть, к концу дня они с Демьеном расстанутся. Она все еще считала, просто нюхом чуяла, что Генри здесь и либо прячется, либо ловко прикидывается своим братом Джеком. И сама мысль о том, что охота не кончена, не давала Кейси толком успокоиться.

Она больше не станет заниматься любовью с Демьеном. Она не позволит телу властвовать над собой, подчинит чувства рассудку. Утоление страсти принесло ей только одно. Она понимала, чего ей будет не хватать, когда Демьен уедет. Это само по себе уже достаточно скверно. Но именно так и будет, она это знала. Она привязалась к нему, но эта привязанность не имела никакого отношения к их временному браку. Глупо, конечно, но выбора у Кейси не было.

Она уже сейчас переживала предстоящую утрату. Это было так необычно. Он ведь еще не уехал, но она знала, что уедет, — и от этого ей было тяжело.

Не стоило вымещать свои горести на нем, а она вчера весь день только этим и занималась. Он не виноват, что они двое несовместимы и никогда не станут совместимы. Слишком по-разному они росли, принадлежали к двум совершенно разным культурам. Она казалась бы ничтожной и жалкой в его кругу, а он — в ее. С этим ничего не поделаешь.

Вчера Кейси не выполнила своей работы, зато нынче с утра постаралась наверстать упущенное и, прежде чем покинуть пансион, остановилась перемолвиться словечком-другим с мисс Ларисой, единственной в городе школьной учительницей. Потолковала она и кое с кем по дороге к конюшне. И все ее собеседники были единодушны по крайней мере в одном, о чем она и сообщила Демьену, найдя его в конюшне:

— Джек Каррутерс находится в городе совсем не так долго, как говорит. Он откровенно лжет, а дружки поддерживают его, значит, тоже лгут.

— Это только ваше мнение или оно кем-то подтверждается?

— Подозрения-то были. Мне вот что пришло в голову: не мог же он подкупить в городе всех. Так что выяснить правду удалось легко. Учительница сказала, что он прибыл сюда одновременно с ней, менее пяти месяцев назад. Еще два человека подтвердили это.

— А как насчет появления Генри?

— О брате-близнеце никто не вспомнил, даже удивлялись, когда слышали такое. Но один парень говорил, что избирательный комитет Джека Каррутерса очень настойчиво советовал ему голосовать за их кандидата.

Демьен поднял брови.

— Можно ли расценить такой совет как угрозу или насилие?

— От этих наемников? Я бы скорее посчитала это посулом.

— Стало быть, он и в самом деле намерен занять офис мэра?

— А что, это первый случай, когда политикана избирают при помощи грязной тактики?

— В большом городе такое возможно, согласен. Но я думал, что здесь, где люди начинают новую жизнь, все должно быть иначе.

— Но ведь Каррутерс не здешний, он уроженец большого города. Кроме того, нечистых на руку политиков можно найти везде, стоит только приглядеться получше. В городках на западе их меньше — там все друг друга знают.

А что касается Джека… Вопрос в том, зачем он вообще лжет, если он настоящий близнец, а не сам Генри, прикинувшийся Джеком.

— Вы считаете, он хочет спровадить нас отсюда, чтобы было время удрать?

— Нет, не думаю, что он бросит все, чего здесь добился. Если мы доставим ему лишние хлопоты, он постарается избавиться от нас.

— Ждете серьезных неприятностей?

— Вы попали в точку.

— Тогда зачем возвращаться в Сандерсон и посылать телеграмму?

— Затем, что вам нужны все факты, прежде чем столкнетесь с Каррутерсом снова. Я полагаю, вы знаете имя тетки — той, что живет в Нью-Йорке, ведь вчера вы о нем не спросили.

— Да. Ее допрашивали после исчезновения Генри. Она клялась, что он ни в чем не виноват, что не способен на подлость — именно это слово она употребила. Но ведь он всю жизнь поддерживал ее. Я бы удивился, если бы она не стала упорно и настойчиво защищать его.

— О близнеце она не упоминала?

— Нет. И вообще не изъявляла особого желания помочь полиции, и это понятно. Она только отвечала на вопросы, а по своей воле не добавила ничего, что помогло бы найти Генри.

Кейси кивнула:

— Ладно, оставим это. Чем скорее вы отправите телеграмму, тем скорее мы вернемся сюда и кончим дело.

— Значит, вы все-таки считаете, что Джек и есть Генри?

— Да нет. Думается мне другое: Джек знает, где находится Генри. Здесь он или где-то еще, но Джек знает. Было бы занятно заставить его сообщить это.

— Уж не хотите ли, чтобы я выбил из него признание? — нахмурился Демьен.

— Только в самом крайнем случае, — усмехнулась Кейси.

Глава 30

Ожидая неприятностей, Кейси в первую ночь по дороге в Сандерсон почти не спала. Да и Демьен тоже — тем более что они по очереди дежурили. Но никто не появился, никто не требовал, чтобы они убрались подальше подобру-поздорову и оставили в покое будущего мэра Каррутерса.

Демьен отправил телеграмму и вернулся в гостиницу дожидаться ответа, а заодно и отоспаться. Кейси была слишком возбуждена, чтобы лечь так рано. Из двух салунов на главной улице она зашла в тот, что шумнее, для начала выпила стаканчик в баре, а потом попросила разрешения присоединиться к игре в покер.

Выбрала она стол, за которым, как ей показалось, игра шла больше для развлечения, чем всерьез. Все три игрока держались спокойно, много шутили и болтали. Именно этого и хотела Кейси — поболтать и послушать. Мужчины встретили ее приветливо, словно давно были знакомы, весело подшучивали над возрастом нового компаньона и спрашивали, умеет ли он вообще играть.

Прошло минут тридцать, прежде чем Кейси освоилась и решилась задать первый вопрос о Каррутерсе: знают ли, мол, они парня, который намерен баллотироваться в мэры в Калтерсе.