Глава 15

— Госпожа!

Открыв глаза, Леони обнаружила, что лежит в необычной позе — на животе, обняв подушку, как никогда раньше не спала. Потом ей вспомнилась прошедшая ночь, и по ее телу прокатилась волна тепла.

— Госпожа!

Уилда стояла возле кровати и протягивала ей ночную сорочку. Леони вздохнула. Она предпочла бы оставаться в постели и наслаждаться воспоминаниями, или же чтобы рядом находился ее муж, а не Уилда. Однако, быстро оглядевшись, она поняла, что он ушел.

— Не слишком ли долго я проспала? — спросила Леони.

— Нет Я решила, что раз сейчас он спустился вниз, то я могу подняться к вам и разбудить вас к молитве, — резко ответила служанка.

Леони улыбнулась. Она поняла, почему Уилда сердилась.

— Раз я делю его покои, то должна делить и его привычки. — Она сменила тему разговора. — Хорошо ли ты спала?

— Боюсь, что нет Блохи! — Голос Уилды зазвучал громче. — Они едва не сожрали меня заживо!

Леони сочувствовала Уилде, потому что и сама несколько раз ощущала укусы.

— Здесь… — Она вспомнила, какое потрясение испытала накануне, впервые как следует рассмотрев зал в доме.

— Ужасно! — договорила за нее Уилда. — Кухни и помещение для слуг еще хуже, чем зал, а мимо склада просто страшно проходить. Только в этой комнате относительно чисто.

Леони нахмурилась, когда Уилда принялась расчесывать ей волосы.

— Как ты думаешь, почему здесь так? Правда, после того, как умерла мать Алана, управлять Круелом было некому, но главным здесь оставался смотритель семьи Монтиньи. Теперь здесь живет и леди Амелия. — Она вздрогнула, вспомнив кишевшие паразитами подстилки из тростника, паразитов вместе с обглоданными костями, гниющими остатками еды, даже собачьими испражнениями.

— Очевидно, она себя не утруждает, — ответила Уилда. — И все слуги, как я уже успела заметить, ничего не делают, пока им не прикажут. У них нет желания привести в порядок даже собственное жилье.

— Как же мой муж может… Я бы не подумала, что такой мужчина, как он, способен жить подобным образом.

— Но он редко бывает здесь, госпожа.

— Что?

— Это сообщила мне Милдред, — призналась Уилда. — Он воин, живущий в военных лагерях и тому подобных местах, а здесь условия вряд ли сильно отличаются.

— Уилда, но почему ты говоришь, что он редко бывает здесь?

— По словам Милдред, с тех пор, как он получил Круел во владение, он подолгу бывает в отъезде.

— О чем еще рассказала тебе Милдред? — спросила Леони, зная, что Уилда редко скрывает то, что ей известно.

— Госпожа, — с удовольствием заговорила Уилда, — кажется, несмотря на то, что весь Кемпстон целиком был отдан ему королем, только ворота Круела открылись перед ним без борьбы, и потому лишь, что лорд Алан бежал прочь, да и вообще здесь царило смятение. Помните ли вы тот турнир, о котором нам доводилось слышать?

— Смутно помню, — смущенно ответила Леони.

— Так вот, он служил поводом для того, чтобы собрать в одном месте вассалов и смотрителей замков, и они должны были поклясться в верности своему новому хозяину.

— Понятно, — в раздумье произнесла Леони. Вместо того чтобы вызывать их по одному. Отдельный вассал мог отказаться и просто замкнуться в своей крепости.

— Именно так Милдред и сказала, — ответила Уилда, гордясь своей госпожой. — И все они приехали, но не для того, чтобы принести клятву! Все семеро напали на сэра Рольфа, потом бежали прочь.

Теперь Леони поняла, что ей довелось увидеть в тот день. У нее вызвало отвращение то, что вассалы сэра Эдмонда вели себя столь недостойно, пусть даже ими двигал страх. Они ведь не дали Рольфу возможности показать себя.

— И что же сделал мой муж после их нападения?

— Он осадил все семь крепостей.

— Почему… семь? Разве у него для этого достаточно людей?

Уилда пожала плечами.

— А сколько воинов нужно для того, чтобы осадить крепость? Першвик никогда не был…

— Мне все это известно, — прервала Леони с нетерпением.

Мысли ее были далеко. Она испытывала изумление. Подобная задача была неосуществимой, поскольку требовалось одновременно окружить все семь крепостей, чтобы они не могли прийти на помощь друг другу. Для этого, разумеется, потребуются тысячи воинов. Но ей сообщили бы о присутствии рядом с Першвиком столь многочисленного войска. Однако ни о чем подобном она не слышала.

— Правильно ли ты расслышала, Уилда? Не может ли быть так, что муж мой воюет против одной лишь крепости Кемпстона?

— Нет же, госпожа. Четыре крепости уже захвачены. Сейчас в осаде Рот а остальные окружены и ждут лишь его приказа.

До Леони стало доходить, во что выльются эти сражения.

— Выходит, в течение многих месяцев я редко буду видеть мужа?

— У вас от этого должно полегчать на душе. Леони улыбнулась про себя, когда Уилда отправилась принести ей платье. Служанка считала, что Леони по-прежнему питает отвращение к своему замужеству.

— Уилда! — позвала она. — Сегодня мне хочется надеть самое лучшее платье, из синего шелка, что мы купили у французского купца.

— Но вы надеваете его лишь по самым торжественным случаям. Вы даже отказались тогда…

— Мне это известно. Мне моя свадьба не показалась особенно торжественным случаем, но сейчас мне хочется надеть его.

Уилда не стала спорить, и Леони, как ни странно, хранила молчание, пока служанка зашнуровывала на ней темно-синее одеяние с длинными рукавами. Поверх него была накидка испанской шерсти цвета вина. По бокам ее были разрезы, открывавшие темно-синий лиф платья, широкие рукава в форме колокола были украшены вышивкой. Накидка была очень красивой, по моде своего времени облегала ее тело, а высокий ворот был вышит серебром. Широкий пояс, свободно облегавший талию, был свит из тонких серебряных шнурков и спускался до ее колен.

Леони не стала убирать свои серебристые волосы, густыми прядями рассыпавшиеся по груди, подобно тому, как обычно лежали ее косы. Голову ее обвивал серебряный шнур, державший квадрат из белого льна. Она дополнила свое одеяние туфлями из мягкой кожи и чулками из синей шерсти.

— Выгляжу ли я как госпожа, подобающая положению моего господина? — спросила Леони с легкой улыбкой.

— Именно так. — Уилда улыбнулась ей в ответ, радуясь, что помогла своей госпоже быть столь прекрасной.

— Тогда не будем больше прятаться здесь. В предстоящие несколько недель нас ждет немалая работа, поэтому нужно приниматься за дело.

Когда Уилда поняла смысл сказанного, глаза ее вспыхнули.

— Госпожа, дайте мне волю, и эти ленивые негодяи у меня…

— Всему свое время, — прервала Леони. — Сначала я должна получить разрешение моего господина.

Уилде это совсем не понравилось. Последнее слово теперь было не за ее хозяйкой, поэтому она даже не попыталась скрыть недовольства, когда они вместе вышли из комнаты.

Глава 16

Однако Леони ждал сюрприз. Когда она вышла из маленькой часовни, где священник Круела каждое утро несколько раз служил мессу, прямо на ее пути встала Амелия.

Леони скрыла свое удивление, однако Амелии это не удалось. Она предполагала, что когда у Леони заживут кровоподтеки, та окажется миловидной. С чего бы Рольф привез ее сюда, если бы она не пришлась ему по вкусу? Однако эта сияющая девушка с тонкими аристократическими чертами и молочного цвета кожей была необычайно красивой. Кому нужна любовница, если у него такая жена?

Амелию охватила паника. Рольф поверил в ее ложь о ребенке, и Амелия уже решила, что через один или два месяца, когда Леони уедет отсюда, она скажет, будто потеряла ребенка. После этого все вернется в прежнее положение.

Однако такая жена быстро не уедет. Эту женщину, может быть, вообще никогда не отправят восвояси. И пока она будет жить здесь, Амелия не сможет сказать Рольфу, что ребенка не будет. Тогда ей сразу же придется собирать вещи. Ее единственный шанс заключался в том, чтобы забеременеть, и быстро. Но что делать, если теперь Рольфа не удастся соблазнить? Тьфу! Сойдет любой с такими же, как у Рольфа, темными волосами: сэр Эварард или даже красивый юный рыцарь — как его по имени? Не имело значения, кто станет отцом ребенка. Забеременев, она сможет продолжать свою игру, даже убедить Рольфа долгое время содержать ее и «его» ребенка.

— Леди Леони, должна признаться, я вас не узнала.

— В последнее время такое происходило нередко, — ответила Леони невозмутимо.

Амелия пришла в восторг. Прекрасно. Жене не нравится, что любовница мужа по-прежнему живет здесь. Если Леони немного поддразнить, то это ей понравится еще меньше.

— Я должна попросить прощения за то, что вчера не вышла приветствовать вас, когда вы прибыли, — на ходу стала изобретать Амелия, — но у меня было столько дел, когда пришлось разбирать мои вещи. Рольф дал мне на это очень мало времени, и мне пришлось очень быстро все переносить. Но и для вас это, конечно, было столь же неудобным.

Эта женщина вызывала у Леони изумление. Так бесстыдно признаваться, что она накануне покинула комнату Рольфа, что она продолжала в ней оставаться после свадьбы Рольфа! И, разумеется, все слуги тоже это знали. Но и этого было мало, она еще намекает на то, что не покинет крепость Круел даже после того, как Леони поселилась здесь. Леони остолбенела.

— Вы собираетесь и дальше жить здесь? — спросила она.

— Но, госпожа, а где еще я должна жить? — невинным тоном произнесла Амелия. — Рольф — мой опекун…

— Мне известно, кто вы такая.

— Вот как. — Амелия пожала плечами. — Я попыталась внушить Рольфу, что вы, возможно, не согласитесь, но он утверждал, что нет причин не соглашаться. Может быть, вам лучше всего… не говорить ему о том, что вы знаете про нашу… ну, словом, вы понимаете? Рольф не любит, когда ревнуют.

— Ревнуют! — Леони поперхнулась.

— Вам доводилось видеть вспышки гнева Рольфа? Зрелище это ужасное. — Амелия достаточно правдоподобно вздрогнула. — Когда он приходит в ярость, я стараюсь держаться подальше от него. Вы тоже будете так поступать. Но это я просто к слову. Нет, я знаю, что вы не станете ревновать. Разве вы не говорили мне, что Рольф вам не нужен?

— А разве вы не говорили мне, что он не станет меня беспокоить? — парировала Леони.

Амелия вздохнула.

— Теперь вы видите, насколько он переменчив. Но не унывайте, он, конечно же, опять передумает Леони не поддалась на уловку.

— Скажите, кто ведет здесь хозяйство?

— Рольф поручил его мне, но я бы с радостью отказалась от этого занятия.

— Отказались бы? Амелия потупилась.

— Я сказала Рольфу, что была бы благодарна вам за помощь, но он… хм… заявил, чтобы я вас этим не беспокоила. По его словам, он не хочет, чтобы вы все делали по образцу Першвика. Ему не по душе то, как вы управляли Першвиком. Должно быть, он до сих пор сердится из-за…

— Вам известно, где сейчас мой муж? — прервала ее Леони.

— Разумеется. Он всегда сообщает мне, куда уходит. Его позвали в конюшню. Какой-то дурень поставил его боевого коня рядом с вашей лошадью и…

Не успела Амелия договорить, как Леони повернулась к ней спиной и вышла во внутренний двор. Здесь она немного постояла под мягкими теплыми лучами солнца, пытаясь прийти в себя. Но с таким же успехом она могла внушать себе, что ее вообще здесь нет.

Глава 17

Небо было безоблачно. Солнце целовало бархат цветов, звенел птичий хор. Это был великолепный летний день, когда дул теплый легкий душистый ветерок.

Расставшись с Амелией, Леони, укрывшись, ждала во внутреннем дворе крепости, пока, наконец, не увидела, как ее муж возвращается в зал. Когда он вошел в дом, она подошла к конюшне и собственными глазами убедилась в том, что конь Рольфа не причинил вреда ее спокойной кобыле. Довольная, она пошла по тропинке и оказалась в лесу. Она оставалась здесь долгое время, чтобы побыть в одиночестве.

Это ей удалось, но она не нашла утешения. Леони поплакала и из-за этого самой себе стала противна. Она решила пойти в деревню, чтобы отвлечься от своих мыслей, но и этого оказалось недостаточно. Хотя она и забыла про злые проделки своей челяди против крепостных из Круела, однако они-то помнили. Женщины робко и немногословно отвечали ей, мужчины ее сторонились. Леони не стала здесь задерживаться.

В разгар дня она вернулась в обнесенную стенами крепость Круел, но по-прежнему ей не хотелось видеть своего мужа. Все еще пытаясь отвлечься от своих мыслей, она обнаружила огород при кухне. Он вызвал у нее сильное удивление: овощи и зелень так заросли сорной травой, что их не было видно.

Плохо было уже то, что Круел зарос грязью, однако любой сад или огород снабжал жителей пищей. Там росли приправы, позволявшие сделать съедобной опостылевшую пищу в конце зимы. Росли травы, которые лечили и успокаивали. Невыносимо было видеть огород в таком состоянии.

— Вас ищут, моя госпожа.

Услышав тонкий детский голосок, Леони обернулась. Девочка семи или восьми лет, стоя на коленях, выпалывала сорную траву По крайней мере, хоть кто-то старался!

— Как твое имя, дитя?

— Иделл.

Леони ободряюще улыбнулась, видя, что девочка беспокоится.

— Здесь столько сорняков, что тебе нужна помощь.

— О нет, госпожа. Повару не понравится, если я не смогу выполнить это поручение сама. Мне нужно нарвать только немного зелени для салата.

— Зелени? А повар сказал тебе, какую зелень рвать?

На детском личике отразился испуг — Я спросила его, но… но он сказал — любую. Я поступила плохо? Госпожа, я не хотела делать плохо.

Леони мягко ответила ей:

— Нет, ты поступила так, как тебе было сказано. Давно ли ты помогаешь на кухне, Иделл?

— Недавно. Я училась ткать, но леди Амелия не хочет, чтобы в крепости находились дети, поэтому моя сестра отправила меня на кухню.

— Тогда кто-нибудь должен был показать тебе, какую зелень в этих зарослях рвать, а какую выбрасывать. То, что ты нарвала, я называю сорняком.

Иделл улыбнулась.

— Правда?

— Правда. — В ответ Леони улыбнулась ей. — А теперь дай-ка мне посмотреть. — Она наклонилась и раздвинула густую листву. — А! Все же здесь есть и кое-что съедобное. Вот эти травы пойдут на салат И она стала наполнять корзину девочки листьями одуванчика, которые только и смогла найти.

— Я опять нашел тебя в саду Руки Леони замерли в воздухе Она даже перестала дышать.

— Я вам говорила, что вас ищут, — прошептала Иделл.

Леони попыталась улыбнуться, но безуспешно.

— Это правда, ты говорила. Теперь возвращайся на кухню, Иделл. Повару придется обойтись тем, что ты набрала.

Они выпрямились одновременно: Иделл быстро прошмыгнула мимо внушавшего страх хозяина Кемпстона, а Леони повернулась к нему лицом.

И вновь она была поражена его красотой, и на какое-то мгновение все остальное забылось, когда она медленно оглядела его фигуру От сильных мускулистых ног, обтянутых тонкими лосинами, до коричневой куртки, прошитой золотой нитью, вся одежда подчеркивала мощь тела Рольфа.

Столкнувшись с взглядом этих бархатных карих глаз, Леони опять вспомнила слова Амелии и решила, что не унизится в его мнении, расспрашивая об Амелии или о том, зачем он затребовал ее сюда. Очевидно, его слова о том, что он хочет все начать сначала, были ложью. А новая ложь, повторенная многократно, еще больше запутает ее. К тому же Леони не хотелось, чтобы Рольф решил, будто она расстроена из-за Амелии.

— Мой господин, вы называете это садом? — Эта тема была достаточно безопасной.

Рольф мгновенно огляделся, и его взгляд опять приковало к себе стоявшее перед ним прелестное существо.

— Откуда я могу что-то знать про сады?

— Вы видели мой сад в Першвике.

— Неужто? — Улыбаясь, он приблизился к ней — Нет, Цветочек, я видел лишь вас.

Она ощутила трепет, ее лицо вспыхнуло. Нет, это никуда не годится — эти разнообразные и сложные чувства, которые он будил в ней. Она больше не должна поддаваться его чарам.

— Для того ли вы зовете меня Цветочком, чтобы напомнить, как вы могли бы опозорить меня перед моим людом?

У Рольфа упало сердце: она сердилась. Глаза ее сверкали подобно полированному серебру, темные брови сердито сошлись, губы плотно сжались. И на этот раз ее гнев вызвал у него ярость.

— Проклятие, я думал, мы уладили то дело!

Леони содрогнулась, но не двинулась с места. От могучего тела, находившегося столь близко, исходила мощная энергия, но она не отступила.

— Я хотела лишь узнать, зачем вы напомнили мне про тот случай.

Рольф нахмурился. Насколько умно в отместку за нападение на себя она дала ему понять, в какой мере он неумен и скучен. Не так-то легко будет иметь дело с этой женщиной.

Он разгладил ее губы, сжатые в жесткую линию.

— Видите, дорогая, как вы действуете на меня? ласково сказал он. — При виде вас рассудок покидает меня. Если я и напомнил вам что-то неприятное, то у меня не было умысла, и я прошу простить меня.

Леони была поражена. Можно ли верить ему? Не играет ли он с ней, пытаясь лишь умиротворить ее? Если это так, то он преуспел, и ее гнев быстро уступал место волнению.

В полном смятении, ощущая свою беспомощность, она опустила глаза.

— Вы… вы искали меня, мой господин. Вам что-либо нужно от меня?

Он издал негромкий зловещий смешок, и Леони отпрянула.

— Мой господин…

— Рольф!

— Я…

— Рольф! — настойчиво повторил он. — Вы моя жена, и когда мы наедине, в церемониях нет надобности, Это напоминание было излишним! Неужели Леони способна забыть, что приходится ему женой! А теперь он ждет, когда она произнесет его имя и тем самым подтвердит, что он — ее владелец.

— Леони! — Его голос звучал хрипло. — Вы все так же робки?

Она могла воспользоваться этим предлогом… но решила не скрывать свои чувства только ради того, чтобы он оставался в добром расположении духа.

— Это более чем робость, мой господин, — откровенно ответила она. — Возможно, со временем…

Рольф вздохнул, и Леони испытала своего рода чувство радости из-за того, что не уступила.

— Времени у меня нет, — ответил он. — Завтра я уезжаю. Не знаю, когда я вернусь, но когда это произойдет, надеюсь, вы будете менее скованной. Мы женаты уже больше месяца.

— Но мы не столь долго пробыли вместе, — холодно напомнила она.

— Даже если это и так, у вас было время привыкнуть, — заявил он.

— Позвольте объяснить мои слова, — непреклонно произнесла она. — Вы отправили меня отсюда прочь, и я решила, что больше вас не увижу. Вот к чему я привыкла, мой господин.

— Вот как! — воскликнул он, как будто узнал нечто важное Когда вслед за этим он не произнес ни слова, Леони ощутила беспокойство.

— Мой господин, вы так и не сказали, почему разыскивали меня.

— У меня было нелепое желание провести день с вами. Где были вы, моя госпожа?

Ее стало охватывать отчаяние. Положение ухудшалось. Его тихий гнев был хуже, чем крик.

— Я… я ходила в деревню.

— Кто сопровождал вас?

Пресвятая Богородица, даже из-за этого он хочет устроить ссору!

— Знайте, что ходила я одна.

— Если бы я знал об этом, мадам, то не стал бы спрашивать. Одна? Здесь не Першвик, где вы можете поступать по своему усмотрению.

— Я полностью сознаю справедливость ваших слов, мой господин, — с горечью ответила она. Его глаза сузились.

— Возможно, вы и не думаете о собственной безопасности, но ныне вы принадлежите мне, а я свое защищаю. Не следует ли приставить к вам постоянную охрану?

— Не нужно! — вскрикнула она. — Мне… мне понятно, что я напрасно ушла из крепости без сопровождения, но я об этом не подумала. Мне нужно было… время. Это больше не повторится, мой господин, — быстро договорила она, придя в замешательство от того, что речь ее была бессвязна.

Она отвела глаза, уклоняясь от его пронзительного взгляда, и он решительно взял ее за подбородок.

— Леони, я задаю не больше вопросов, чем необходимо. Не сердитесь на меня за мою обеспокоенность.

Она самой себе была противна за то, что так терялась при Рольфе. Ее выводили из себя его рассудительные речи. Но больше всего было омерзительно то, что он вызывал у нее такое разнообразие чувств. То она была в гневе, то спустя секунду испытывала страх — а хуже всего это странное возбуждение, возникавшее каждый раз, когда он касался ее.

От подбородка Леони его пальцы скользнули по щеке, Леони сдержала дыхание, ожидая, что Рольф поцелует ее, но он лишь пристально посмотрел ей в глаза. Глаза Рольфа были темными и бездонными.

— Временами гнев бывает на, пользу, — сказал он. — Он очищает воздух, приводит кровь в движение. Леони, не скрывайте свои неудовольствия от меня. Мне это может не понравиться, но будет еще хуже, если он начнет терзать вам душу. Не обижайтесь на меня, жена. И никогда-никогда не ложитесь в мою постель в гневе.

Она ощутила на губах легкий как прикосновение перышка поцелуй Рольфа, он выпустил ее из своих объятий и ушел.

Леони озадаченно смотрела ему вслед, кончиками пальцев исследуя свое лицо там, где касались пальцы Рольфа. И сердце ее бешено билось.

Глава 18

Зал, быстро наполнился людьми, слуги вносили большие блюда с кушаньями. Одна из служанок потеряла равновесие, громадный котел с супом в ее руках слегка накренился, и суп выплеснулся на тростниковые подстилки. Туда немедленно бросились пятеро собак, однако горячая жидкость не слишком их соблазнила. Обнюхав лужу, они опять принялись сопровождать блюда с мясом, надеясь на новую удачу.