– Да, так вот, я связался с плохими парнями. Здесь замешаны деньги.
Маркус не спеша вернулся в комнату и присел.
– И что же дальше?
Дэвид почесал переносицу.
– Думаю, лучше начать с самого начала, – произнес он наконец охрипшим голосом.
– Беда в том, что тут замешаны не обычные деньги в том смысле, как мы это понимаем. Похоже, я связался с… – Дэвид вздохнул. – С бандой фальшивомонетчиков.
– Гм, интересно…
Дэвид бросил на брата удивленный взгляд.
– Ты, похоже, совсем не удивлен! Получается, ты все знал и молчал?
– Не знал, а догадывался, – поправил его Маркус. – Я пытался сам докопаться до истины, пока неожиданно не обнаружил, что у меня появилась жена. С этого момента мое расследование зашло в тупик.
С минуту Дэвид мрачно разглядывал свои руки, затем продолжил:
– Все началось с подмастерья портного: Вестон отказался меня обслуживать и закатил скандал из-за каких-то якобы неоплаченных счетов. Тогда я обратился к Хорроксу. Как-то раз Слокум, его подмастерье, примеряя на меня новый пиджак, разболтался о кулачных боях, о которых ему рассказывал какой-то господин. Я заинтересовался: в ту пору сезон еще не начался, и жизнь была чертовски скучна. Слокум обещал разузнать побольше.
– Значит, подмастерье портного? – хмыкнул Маркус, но Дэвид лишь раздраженно махнул рукой.
– Знаю, черт побери, знаю! Надо было взвесить все толком, но я давно уже не видел хороших боев, и… – Он вздохнул.
– Короче, Слокум свел меня с парнем по имени Рурк, и мы вдвоем отправились по указанному адресу. Бой был что надо: два парня здорово колошматили друг друга. Разумеется, все делали ставки, и мы с Рурком тоже. Он все шутил и подначивал повышать ставки, особенно когда его парень начинал одолевать соперника. Мне тоже было весело, я смеялся. Поединок становился все более захватывающим, но тут тот парень, на которого он делал ставки, свалился на землю, истекая кровью. Рурк сразу заявил, что он пас, но я удержал его. – Дэвид пожал плечами. – Я предложил удвоить ставки. Как только он согласился, окровавленный парень поднялся на ноги и уложил моего бойца. Не прошло и десяти минут, как этого парня объявили победителем. Когда я хотел рассчитаться с Рурком, то в ужасе обнаружил, что вся его болтовня о повышении ставок вовсе не шуточки, как мне казалось, и что я должен ему…
Дэвид запнулся и отвел глаза.
– Сколько?
Дэвид провел рукой по лицу.
– Двадцать тысяч фунтов. По крайней мере, так он решил.
Маркус изумленно глянул на брата.
– Почему же ты не сказал ему, что силу имеет лишь первоначальная ставка?
Дэвид нахмурился.
– Не мог я такое сказать, понимаешь? А как же честь джентльмена?
Маркус плотно стиснул зубы. Нашел время вспоминать о чести!
– А когда ты связался с фальшивомонетчиками?
В глазах Дэвида промелькнула тень раскаяния.
– Вскоре после этого. Пока я раздумывал, где бы раздобыть нужную сумму, явился Рурк и сказал, что готов помочь мне в моем затруднительном положении. Его знакомые ищут человека, способного оказать им маленькую услугу. Он заверил, что это лишь сущая безделица, ничуть не обременительная и не опасная для репутации. Я должен был сразу догадаться, но увы! – Дэвид тяжело вздохнул. – Они попросили меня об очень простой услуге: поиграть в карты на деньги и помочь вычислить шулера, который обманом выиграл у них очень ценную вещь. Они объясняли все очень сбивчиво, но я понял, что этот шулер – важная шишка, и из страха мести они не осмеливаются назвать его имя. В обмен на эту услугу они пообещали щедро обеспечивать меня деньгами. При этом им было даже не важно, выиграю я или проигрываю. А поскольку Рурк поручился за этих парней и пообещал списать мой долг, я согласился.
Маркус слушал рассказ брата, воздерживаясь от комментариев.
– Стало быть, все, что от тебя требовалось, это играть в карты? – осторожно спросил он. – А они должны были обеспечивать тебя деньгами, и даже если бы ты проиграл все, они бы не огорчились? Разве это не странно? С какой же стати ты им поверил?
Дэвид выругался.
– Сейчас доберусь и до этого. – Он подсунул себе под спину еще одну подушку.
– Слокум был поставщиком – он вкладывал пачки банкнот в одежду, которую я у него заказывал. Огромные такие пачки. – Он поморщился. – Знаю, они облапошили меня, как ребенка, когда сказали, что будут тайком наблюдать за игроками и собирать улики, дабы доказать вину этого таинственного шулера. Я так и не понял, как они надеялись его разоблачить, и встал перед выбором: либо принять условия, либо попросту выплатить Рурку двадцать тысяч.
Маркус устало потер лоб.
– Они нарочно это подстроили. Рурк был с ними заодно.
– Разумеется. Но я это понял значительно позже, а сначала это представлялось мне очень легким выходом из затруднительного положения.
Маркус печально покачал головой. Похоже, это его вина. Когда Дэвид обращался к нему за помощью, он выручал его, но всегда читал длинные нотации. Неудивительно, что брат решил ввязаться в мерзкую интригу, лишь бы не слушать бесконечные проповеди.
– Недели две все шло как по маслу, – продолжал Дэвид. – Сколько бы я ни проигрывал, в кармане моего нового пиджака или жилета неизменно появлялась новая пачка банкнот. Они никогда не спрашивали у меня отчета, а мне как нарочно не везло: я не мог выиграть ни шиллинга. И тут… – Дэвид замялся. – Короче, я должен был оплачивать счета как раз в тот день, когда мне доставили новенькие пачки наличных. Я расплатился этими деньгами, а парням сказал, что их проиграл. Потом мне подфартило, я отыгрался и решил, что хватит искушать судьбу – теперь-то они наверняка собрали улики, и я могу выйти из игры. Однако, мои «благодетели» отказались отпустить меня и намекнули, что я занимался не вполне законными махинациями. Может, я и дурак, но тут даже мне стало ясно, что это за денежки. Я оказался в тупике и не знал, как быть дальше. Разумеется, я поступил глупо, связавшись с Джослин, – удрученно продолжил Дэвид, – но положение мое было отчаянным. Пристрели меня старик Барлоу на дуэли, я бы не сильно расстроился. Когда ты предложил мне уехать из Лондона, я на самом деле обрадовался и подумал: услышал-таки Бог мои молитвы. Я давно уже мечтал пропасть без вести, а если меня найдут, свалить вину на тебя.
– Очень удобно, – процедил Маркус.
– Именно. – Дэвид уронил голову на грудь. Впервые с начала разговора ему стало совестно. – Ну а что касается прочего, то ты бы меня понял, если бы знал, какая участь ожидала Ханну. Она была так добра ко мне, вошла в мое положение, сострадала, но излишне не баловала. Моя карета перевернулась, я сломал ногу, вывихнул плечо, и Ханна за мной ухаживала. Я хотел помочь ей, честное слово, и в момент, когда делал ей предложение, действительно хотел исправиться, стать примерным семьянином.
Маркусу откровенно не понравилось это заявление, хотя теперь ему стало ясно, что Дэвидом двигали более благородные мотивы, чем он ожидал.
– Ну а дальше… Ты же меня знаешь. Муж и отец сразу, не слишком ли? В мою душу закрались сомнения, и я испугался. А потом Перси принес твое письмо, и я понял, что мне придется порвать со всеми старыми приятелями, чтобы стать мужем, достойным Ханны. Но она, конечно же, заслуживала лучшего: кого-нибудь наподобие тебя в мужья. Вот только я не знал, как отвертеться от этого брака, не унизив Ханну прилюдно. Свадьба была назначена на следующий день, и что мне оставалось делать? – Дэвид нервно взъерошил волосы. – Я еще раз прошу прощения, но ничего иного мне в голову не пришло.
– А ты знаешь, как она узнала о твоей проделке? – спросил Маркус.
Дэвид покачал головой.
– Я ей предъявил регистрационную книгу из миддлборской церквушки. Никогда не видел, чтобы всего лишь от одного вида книги человек пришел в такой ужас!
Дэвид задергался под одеялом.
– Ты мог бы изменить запись!
– А объявление в «Таймс»? А письмо Розалинде?
Тут Дэвид залился пунцовым румянцем.
– Я просто хотел увериться, что ты обеспечишь Ханну до конца ее дней. Я и помыслить не мог, что ты… – Он запнулся.
– Верно, я и хотел ее отослать. Но, как ты догадываешься, в Лондон приехала Розалинда, посмотреть на мою жену, и, невзирая на протесты Ханны, решила, что брак взаправду имел место. И что, скажи на милость, мне оставалось делать?
Дэвид опустил взгляд.
– Спасибо тебе, – с трудом произнес он. – Ты честно вышел из этой ситуации, но все же это был очень жестокий розыгрыш.
Маркус поднял брови.
– Для кого именно? Для Ханны, для Розалинды или для Селии?
– Для всех.
– В таком случае я не единственный, кому ты должен принести извинения.
Дэвид кивнул.
– Я поговорю с ними, клянусь. – Румянец схлынул с его лица, и сразу стало видно, как он устал. Маркусу доводилось видеть брата при многих обстоятельствах, но никогда еще он не видел Дэвида настолько измученным.
– Как ты себя чувствуешь? – Теперь голос Маркуса звучал уже не так сурово.
Дэвид дернул плечом и поморщился.
– Так, как я того заслуживаю. Рурк и его шайка выследили меня, как только я появился в Лондоне. Сейчас я приехал в этот дом только потому, что сюда они не осмелятся сунуться.
Маркус поднялся и похлопал брата по плечу.
– Ладно, отдыхай. Думаю, дамы скоро зайдут тебя проведать. А с Рурком и его шайкой мы разберемся позже. – Когда Дэвид поднял на герцога удивленный взгляд, Маркус усмехнулся. – Боюсь, теперь это стало семейным делом.
Глава 19
Ханна готова была проваляться в постели весь день, но она проголодалась, а звать Лили ей не хотелось. Ханна успела привыкнуть к прислуге, но при мысли, что ее личная жизнь станет пищей для сплетен, ее бросало в холодный пот. Когда Маркус ушел, ей сразу расхотелось нежиться в постели, и ее мысли вернулись к действительности. Что она скажет Розалинде, Селии и как теперь посмотрит в глаза Лили? Готова ли она навсегда остаться герцогиней? Последние несколько недель ее грела мысль, что эта игра надолго не затянется; но как ей жить этой жизнью месяцы и годы?
Ханна встала с постели, и ее взгляд упал на туалетный столик. Склянки с духами и косметикой валялись на полу, а сам стол был сдвинут к стене под каким-то нелепым углом. Неподалеку лежал опрокинутый стул.
При воспоминании о том, что происходило на этом столе, Ханна покраснела и, улыбнувшись, тут же решила, что согласна до конца дней своих оставаться супругой Маркуса.
Ободренная столь заманчивой мыслью, она оделась. Расчесывая волосы, Ханна невольно вспомнила, из-за чего они так сильно спутались, и залилась краской. Она влюблена по самые уши, разве нет? Поймав в зеркале свое отражение, Ханна рассмеялась: какое же у нее глупое лицо! Даже тот, кто не слышал сплетен, тотчас же догадается по ее виду, что она всю ночь занималась любовью.
Ступив в столовую, Ханна поняла, что новость доползла и сюда. Розалинда с Селией молча восседали за столом и, когда она вошла, даже головы не подняли. Ханна усмехнулась: обычно в это время они еще нежатся в постели, а сегодня, как нарочно, встали пораньше и поджидают ее. Интересно, как давно они здесь сидят?
Она легкой поступью подошла к столу.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Ханна. – Розалинда кисло улыбнулась. – Как поживаете? Как вам спалось?
Ханна покосилась на Селию, но та по-прежнему безжалостно ковыряла кусок ветчины, даже уши ее покраснели от натуги.
– Спасибо, хорошо.
Лакей пододвинул Ханне стул и подал салфетку.
– Вы свободны. – Розалинда сказала это лакею, пожалуй, даже чересчур резко.
Ханна откусила кусочек поджаренного хлебца, делая вид, что ни о чем не догадывается.
– Вы видели сегодня Маркуса? – спросила Розалинда. – Я хотела бы обсудить с ним одно важное дело, но он куда-то запропастился. Придется спросить Телмана: уж он-то наверняка наведет меня на след.
Ханна доела хлебец и запила его чаем; она чувствовала, что теперь имеет полное право восседать за герцогским столом. Впервые за долгое время она не ощущала себя подлой обманщицей.
– По-моему, он собирался заглянуть к Дэвиду…
Селия со звоном уронила нож, а тем временем Ханна, высыпав в чай ложку сахара, подумала и добавила вторую ложку.
– Значит, вы его видели?
– А как же. – Ханна взяла второе яйцо и кусок ветчины, она прямо-таки умирала от голода.
– Скажите… он принял решение? Ну, насчет того, что мы обсуждали вчера? – Розалинда затаила дыхание.
– Думаю, да, – ответила Ханна, продолжая жевать.
– Ну и как? – вмешалась в разговор Селия. – Что вы решили? Вы останетесь?
– Селия! – Розалинда строго взглянула на дочь и обернулась к Ханне. – Да, так что? Вы остаетесь?
Ханна снова отхлебнула чай и посмотрела на мать и дочь поверх чашки. Розалинду, так же как и Селию, снедало любопытство, но она лучше умела скрывать свои чувства. Лица обеих дам выражали столько надежды, что Ханна преисполнилась счастья при мысли, что скоро станет частью их семейства.
– Да, – ответила она и поставила чашку на стол. – Я поговорила с ним, и я остаюсь в Лондоне…
Услышав эту новость, Селия мигом сорвалась с места и, подбежав, обняла Ханну.
– Ах, это так замечательно, просто чудесно! Вы воспользовались моим советом? – спросила она, заглядывая Ханне в глаза. – Вы сказали ему?
– Ну… – Ханна покраснела и попыталась припомнить, что же именно она сказала Маркусу. Если честно, ни он, ни она не упомянули слово «любовь». – Кажется, да.
– Правда? И как все произошло?
– Дочь! – шикнула Розалинда. – Не забывай о манерах!
Селия смущенно усмехнулась, но остановиться так и не смогла.
– Я очень рада, что вы решили остаться, что бы вы там ему ни наговорили! Я знала, что он вас просто так не отпустит: Маркус для этого слишком смышлен. Он вас любит, хоть и не признается в своих чувствах, но рано или поздно он скажет вам…
– Селия, довольно! – уже строже прикрикнула Розалинда и тут же обернулась к Ханне:
– Просто восхитительная новость! Ах, дорогая! – Не в силах сдерживаться, Розалинда заключила Ханну в объятия. – О Боже, какое облегчение!
Она промокнула глаза.
– Мы, конечно, тебе надоели… но довольно об этом, – поспешно добавила Розалинда. – Теперь мы просто обязаны устроить бал и не дать расползтись по городу злобным слухам. Бедный Дэвид, вернулся домой весь израненный; неудивительно, что бедняжка много чего наговорил – он просто бредил! Я с первого взгляда поняла, что у него лихорадка, и не поверила ни единому его слову!
– Мама, можно на этот раз я надену голубое платье, а не белое? – взволнованно спросила Селия.
Розалинда улыбнулась ей.
– Да, дитя мое, на сей раз можешь делать все, что тебе заблагорассудится, И позови сейчас же миссис Поттс. Мы устроим бал через неделю, а может, даже раньше. Чем скорее это произойдет, тем скорее забудутся всякие досадные неприятности.
Ханна с улыбкой покачала головой.
– Я хочу поблагодарить вас. Спасибо вам за все.
Розалинда неожиданно прослезилась и крепко обняла Ханну.
– Я велю мадам Леско явиться сюда через час, – пообещала она. – Наконец-то мы закажем платье, достойное герцогини.
Ханна чуть не застонала, вспомнив о роскошных платьях в гардеробе, многие из которых она еще не надевала. Меньше всего сейчас она желала устраивать примерки, поскольку была слишком счастлива, чтобы сидеть взаперти и изучать образцы тканей. Ей хотелось гулять с Молли, носиться по парку, лазить по деревьям, плескаться в пруду, словом, замечательно провести время, а потом вернуться домой, к Маркусу.
– Я еще не сказала Молли, – объяснила она, высвободившись из объятий Розалинды.
– О, она обрадуется, так же как и я! – радостно воскликнула Селия. – Господи, прямо не верится! Мы ужасно удивились, получив письмо Дэвида, и потом, когда выяснилось, что он… ну… И сегодня тоже одни сюрпризы!
– Разумеется, вы должны сказать Молли, – перебила Розалинда. – А я начну готовиться к балу. Ни о чем не беспокойтесь, милочка! Боже, как давно я мечтала устроить настоящий грандиозный бал!
Она снова обняла Ханну.
Когда после завтрака Ханна вошла в свою комнату, Лили стремительно обернулась, затем она потупилась и отступила на шаг, открыв взору Ханны одетую к прогулке Молли.
Девочка улыбнулась и помахала ей рукой.
– Доброе утро, мамочка, мы с Лили идем смотреть уток! Ты пойдешь с нами?
Ханна с удивлением взглянула на служанку. Раньше Лили водила Молли в парк, только когда ее об этом просили.
В ответ на немой вопрос, Лили скромно опустила глаза и произнесла:
– Я хотела как лучше, мадам, чтобы вас не беспокоить.
Так вот оно в чем дело. В последний раз Ханна видела служанку из-за обнаженного плеча Маркуса, после того как они с герцогом занялись любовью. При этом воспоминании Ханна с трудом сдержала улыбку.
– Благодарю, Лили, но сегодня я сама погуляю с Молли, а ты можешь быть свободна.
Молли запрыгала и захлопала в ладоши, однако служанка стояла не шевелясь.
– Свободна, мадам?
– Да, до ужина. – Ханна схватила дочку на руки и закружилась с ней по комнате, отчего Молли радостно взвизгнула. – Сегодня, моя хорошая, мы весь день будем вместе.
– Устроим пикник?
Ханна кивнула, и Молли, просияв, крепко обняла ее за шею.
– Ах, мамочка, это будет так весело! А на уток пойдем смотреть? И на красивые кареты? И собак гладить? А потом станем запускать змея!
– Довольно! – рассмеялась Ханна. – У нас на все про все несколько часов, и потом: нужно немного развлечений оставить на завтра. Я вижу, ты уже одета, так что вперед!
Молли кивнула, а Ханна, перед тем как выйти из комнаты, обернулась: Лили стояла на прежнем месте, потупившись и сжав кулаки. Подойдя к ней, Ханна прошептала:
– Не волнуйся, Лили, все хорошо. Просто сегодня у тебя выходной, так что отдыхай и ни о чем плохом не думай.
Служанка вскинула на нее покрасневшие глаза.
– Да, мадам, – пролепетала она. – Спасибо, мадам.
Ханна ласково улыбнулась горничной и поспешно вышла из комнаты. На душе у нее кошки скребли. Похоже, она не скоро перестанет стесняться Лили. Но несправедливо рассчитать девушку лишь за то, что та, ни о чем не подозревая, зашла в комнату в столь неподходящий момент. Им обеим придется как-нибудь пережить эту досадную неприятность.
– Молли, – сказала Ханна после того, как они съели бутерброды, скормили крошки уткам и погладили четверых случайных псов, – ты хочешь остаться в Лондоне?
– Да, мамочка, – ответила Молли, не поднимая головы: она в этот момент со всей серьезностью расчищала дорогу муравьям. – Мне здесь нравится.
– Что ж, похоже, так оно и будет.
– Ура! – воскликнула Молли и захлопала в ладоши. – Значит, теперь Дэвид снова будет моим папой?
Этого вопроса Ханна уж никак не ожидала.
– Нет, – осторожно пояснила она. – Дэвид никогда не собирался быть твоим папой. Скажи лучше, что ты думаешь о его брате, герцоге? Он тебе нравится?
– Да, Эксетер мне нравится, – осторожно ответила Молли. – Если мы останемся, он разрешит мне копать в саду?
Ханна пожала плечами.
– Может быть, но сначала надо у него спросить.
– Ладно, я спрошу. – Молли нашла прутик и принялась подгонять им муравьев.
– Посмотри, мама! – засмеялась она. – Они ползают вокруг моей палочки!
Ханна с облегчением вздохнула. Как она страшилась этого разговора! Она невольно улыбнулась, представив, как Молли спрашивает у Маркуса разрешения покопаться в саду, а потом нагнулась к дочери, посмотреть, не слишком ли та мучает бедняг муравьев.
Остаток дня пролетел как на крыльях. Маркус вернулся домой с довольным блеском в глазах и тут же сообщил Ханне, что после ужина ему надо кое о чем с ней посоветоваться.
Улыбнувшись, Ханна кивнула и поднялась к Молли, чтобы пожелать ей спокойной ночи, поскольку девочка утомилась после долгой прогулки, и сегодня нужно было уложить ее спать пораньше.
Тихонько напевая, Ханна взбежала по лестнице в детскую, но в комнате никого не оказалось, однако все игрушки были на месте и со стола уже унесли поднос с ужином.
Ханна направилась в маленькую спальню, где стояла кроватка Молли. Сначала ей не хотелось, чтобы Молли жила отдельно, но девочке понравилась эта большая, солнечная комната с игрушками и собственной кроваткой. К тому же теперь у Молли имелась и собственная лестница, ведущая в покои герцогини. «На будущее надо будет запирать дверь из детской, – подумала Ханна, – а то вдруг Молли приснится страшный сон, она спустится посреди ночи к матери и застанет их с Маркусом».
Она отворила дверь в спальню, но и здесь было пусто. Ханна, нахмурившись, оглядела комнату. Может, Молли убежала к Селии?
И тут она увидела лежавшую на подушке записку.
Похолодев от ужаса, Ханна подошла к кроватке. Не нравился ей этот клочок бумаги, наглым образом занявший место ее ребенка. Она с опаской взяла записку, словно та могла укусить, и начала читать. Когда Ханна прочла написанное, у нее упало сердце.
Не в силах отвести взгляда от страшных слов, Ханна, как слепая, на ощупь добралась до двери. Казалось, сердце ее перестало биться. В горле у нее встал ком, она еле дышала и думала только об одном – как бы не упасть в обморок, прежде чем она доберется до Маркуса.
Однако едва она прикоснулась к ручке двери, дверь отворилась, и в комнату шагнул герцог собственной персоной.
– Вот ты где! – Он улыбнулся, но улыбка тут же сползла с его лица. – Что-то случилось?
Ханна дрожащей рукой молча протянула ему записку, и герцог быстро пробежал ее глазами.
– Моя крошка! – всхлипнула Ханна.
Маркус обнял ее и, крепко прижав к себе, стал внимательно осматривать комнату. В детской все прибрано, кроватка аккуратно застелена. Вроде бы все на месте; вот только…
Он снова взглянул на зажатый в руке обрывок бумаги. «Твоя соплячка у нас», – было выведено на нем крупными печатными буквами. Неужели похищение? Но кому понадобилось похищать Молли? Впрочем, озабоченно подумал он, главное не кто похитил Молли, а как ее вернуть. Но сначала ему нужно было успокоить Ханну.
Придерживая Ханну за руку, Маркус спустился вниз по лестнице и, вызвав экономку, велел ей позвать доктора, а горничной сказать, чтобы поскорее принесла чай.
Ханна с ничего не выражающим лицом покорно позволила усадить себя в кресло и укрыть одеялом, и Маркус опустился перед ней на колени. В ее глазах застыло неподдельное горе.
– Послушай, милая, – Маркус сжал ее руку, – я найду Молли, клянусь.
Ханна подняла на него огромные глаза, наполненные слезами, и у Маркуса сжалось сердце.
– Богом клянусь, скоро твоя дочка вернется, – прошептал он.
В этот миг в комнату влетела Розалинда.
– Что стряслось? Маркус, я хочу знать, что случилось?
Герцог выпустил руку Ханны и поднялся.
– Да, случилось. Побудь здесь, Розалинда. – Он быстро прошел в свои апартаменты и плотно прикрыл дверь.
Вынув из кармана записку, Маркус внимательно перечитал ее и вызвал дворецкого. Харпер, конечно же, ничего не знал. Затем Маркус велел слугам прочесать сад. Часы на его столе громко тикали, напоминая о том, что дорога каждая минута, и Маркус решил не ждать, когда слуги вернутся с докладом. Догадываясь, кто, скорее всего, тут замешан, он быстрыми шагами направился к брату.
Дэвид возлежал на подушках; при виде брата он оторвался от книги и вопросительно вскинул брови.
– Немедленно скажи мне, как найти Рурка и его шайку, – требовательно произнес Маркус и непроизвольно сжал кулаки.
Ханна почти не замечала Розалинды; в голове ее вертелась одна и та же мысль: Молли пропала…
Вскоре Розалинда ушла, пробормотав что-то насчет питательного ячменного отвара, потом Лили принесла чай, но Ханна даже не взглянула на него.
– Ваша светлость… – робко прошептала Лили, и Ханна подняла глаза.
Горничная протягивала ей Мисси, тряпичную куклу Молли.
На глаза Ханны навернулись слезы; она взяла куклу и принялась разглаживать потрепанное маленькое платье, сшитое из старых занавесок. Тогда они еще жили в домике священника. Как, наверное, Молли сейчас страшно: ведь рядом с ней нет даже Мисси!
По щекам Ханны заструились слезы. Кто и зачем похитил ее малышку?
– Ваша светлость! Пожалуйста, не плачьте! – принялась уговаривать Лили, опустившись перед Ханной на колени. – Я уверена, с девочкой ничего плохого не произойдет.
Но Ханна ее не слушала; прижимая Мисси к груди, она рыдала все сильнее.
И тут она припомнила слова отца. В ее ушах как наяву зазвучал его голос. «Что толку реветь, девчонка! – говорил он в подобных случаях. – Дело надо делать, а не слезокапничать».
Верно, пора уже что-то предпринять, решила Ханна. Чем сидеть и лить слезы, лучше подумать, как найти дочку. В самом деле, как? В голову ей ничего не приходило, и к тому же она чувствовала себя совсем разбитой.
– Не плачьте, ваша светлость, – твердила Лили. – Умоляю, не плачьте! Выслушайте меня: ваша дочь жива и невредима, я это точно знаю.
Только тут до Ханны дошел смысл ее слов.
– Что? Откуда тебе это известно?
– Да уж поверьте! – решительно заявила служанка. – Скоро вы получите ее обратно.
Ханна насторожилась.
– Почему ты так говоришь, Лили?
Девушка нерешительно взглянула на Ханну и едва заметно помотала головой.
– Я не могу вам открыть, потому что… Сжальтесь, мадам! – Девушка неожиданно рухнула на колени.
– Где моя дочь?! – в отчаянии выкрикнула Ханна и хорошенько встряхнула Лили. – Что тебе известно, говори сейчас же?! Откуда ты знаешь, что ее скоро вернут? Ты должна была присматривать за ней! Отвечай, где мой ребенок?
Из глаз Лили полились слезы. Она попыталась вырваться, но Ханна вцепилась в нее мертвой хваткой.
– Я не могу сказать, ваша светлость, я не смею!
Ханна схватила первое, что подвернулась ей под руку, – этим предметом оказалась гравированная серебряная расческа, лежавшая на туалетном столике, – и угрожающе замахнулась. Она почти не соображала, что делает, и готова была бить Лили до тех пор, пока та не вернет ей дочь. Если в этом замешана Лили, если она подвергла жизнь Молли опасности…
– Где она, мерзавка? Это ты ее выкрала?
Лили взвизгнула от ужаса.
– Нет! Я всего лишь спрятала ее в безопасном месте! Я никому не дам в обиду мисс Молли…
– Ах вот как – в безопасном месте! Говори немедленно, где мой ребенок!
Лили вся сжалась.
– Простите, простите меня. Клянусь, вашей дочери ничто не угрожает!
Ханна подняла девушку с колен.
– Веди меня к ней немедленно! – потребовала она, не выпуская щетку из рук.
Закрыв лицо передником, Лили вышла из комнаты; Ханна последовала за ней, ее ноги дрожали. Они поднялись по черной лестнице в ту часть дома, где обитали слуги. Прежде Ханне ни разу не доводилось бывать здесь. Миновав длинный коридор, Лили отворила дверь в небольшую комнату. Над камином висело несколько утюгов, у маленького окошка стоял стул с прямой спинкой, а рядом валялась корзинка со штопкой.
Ханна с удивлением наблюдала за тем, как служанка надавила на резную розу, украшавшую стену, после чего стенная дощечка опустилась параллельно полу и в стене образовалась дверца. За дверцей оказалась выемка – темная, но теплая. Почувствовав тепло, Ханна подошла к выемке и заглянула внутрь.
– Молли! – позвала она.
Молчание. Ханна в ярости уставилась на Лили, и служанка торопливо просунула голову в дыру.
– Мисс Молли! – негромко позвала она. – Игра закончена. Вы победили.
Затем послышался скрежет, возня, и показалась белобрысая головка Молли.
Девочка поглядела на мать с довольной улыбкой.
– Мамочка, я выиграла! – крикнула она.
Выронив щетку, Ханна бросилась к Молли и схватила ее на руки.
– Да, милая, ты выиграла. – Она крепко прижала к себе дочурку, руки ее тряслись.
Пригладив растрепанные кудряшки Молли, Ханна внимательно осмотрела ее. Интересно, сколько времени она здесь провела?
– И как только, ты додумалась здесь спрятаться? Я бы ни за что тебя не нашла.
Молли лучилась улыбкой: похоже, она ничуть не испугалась.
– Мама, Лили показала мне самый лучший тайник, о нем даже Селия не знает! Только он больше не годится, потому что теперь ты меня сразу найдешь.
– Ах, Молли! – Ханна не знала, что сказать; она была слишком рада, что девочка нашлась. Но вот с Лили будет совсем другой разговор…
Ханна опустила Молли на пол и, крепко держа ее за руку, обернулась к служанке. Лили стояла, прислонившись к стене, и на ее лице был написан неподдельный ужас.
– Пойдем с нами, Лили, – как можно спокойнее проговорила Ханна, направляясь к лестнице.
Остановившись у двери Селии, Ханна постучала.
– Что такое? – Селия уже переоделась ко сну.
– Дорогая, можно сегодня Молли поспит у тебя?
Селия удивленно распахнула глаза, а Молли радостно пискнула.
– Конечно, можно. Заходи, Молли.
Девочка вихрем влетела в комнату и запрыгнула на кровать Селии.
– Что-то случилось? – прошептала Селия, склонившись к Ханне.
Ханна натянуто улыбнулась.
– Утром расскажу. Прошу тебя только об одном: присмотри за Молли.
По лицу Селии скользнула тень разочарования.
– Разумеется. Но потом я непременно хочу все узнать, а то Маркус всегда назавтра придумывает причину, чтобы ничего не говорить.
Ханна кивнула.
– Даю тебе честное слово, а ты не спускай с Молли глаз. Если вдруг заметишь что-то странное, сразу зови на помощь.
Селия сделала серьезное лицо, давая понять, что непременно выполнит просьбу.
Пожелав Молли спокойной ночи, Ханна обернулась к Лили:
– Теперь пойдем.
– Куда, мадам? – дрожащим голосом спросила Лили.
– К герцогу.
Девушка испуганно охнула, но Ханна, не обращая на нее внимания, решительно прошествовала к кабинету герцога и постучала в дверь.
– Не надо, мадам, прошу вас! – взмолилась Лили. – Герцог посадит меня в тюрьму! Я же вернула вам дочку, я бы ни за что не дала ее в обиду…
