Бренд. Повод для убийства

От нечего делать Марина наблюдала за тем, что происходит в элитном заведении. Окна дорогого ресторана были открыты для созерцания публики, проходящей мимо по улице. Сам же зал был погружен в уютный полумрак, который создавали лампы с большими абажурами кремового цвета и свечи в красивых подсвечниках, расположенные на столиках. Уютные диваны с гобеленовыми подушками, мягкие кресла делали обстановку особенно комфортной. Посетителей было немного – цены в ресторане кусались. Однако сюда любили приходить так называемые публичные люди, те, кто стремился постоянно быть на виду и боялся потерять известность. Марина заметила возле самого окна популярного театрального критика, телевизионного ведущего, который знал все обо всех. Он сидел с бокалом красного вина, повернувшись лицом к улице… То ли позировал, то ли размышлял… Возможно, ждал кого-то… В глубине зала на угловом диване уютно устроилась не менее известная парочка: поп-звезда, которая обходилась без фамилии, и ее очередной поклонник, любитель моды и антиквариата, кавказский миллионер. Они мило ворковали, он играл прядью ее белокурых волос, им нравилось, что прохожие останавливаются и смотрят на них через окно…

Мобильник, который дал ей Магринов, зазвонил неожиданно, Марина вздрогнула.

– Увидишь ее, посвети фарами, посади и сразу уезжай… – услышала она голос Магринова.

Связь прервалась, Александр Иванович отключился, Марина не успела спросить его, как идут дела. Она решительно повернула ключ зажигания и стала ждать. Марина не знала, откуда выйдет Ирина, жена Серегина, и нервничала, боясь ее пропустить. Время тянулось медленно, так медленно, что казалось – оно просто остановилось…

Марина увидела Ирину, когда та осторожно, боясь поскользнуться, спускалась по лестнице из недавно открывшегося ресторана белорусской кухни. Заведение это еще не стало популярным, но первая слава уже пошла: там готовили двадцать видов только одних драников, картофельных оладий, и цены на них были божеские. «Точный выбор! – отметила Марина. – Зал расположен в подвале, с улицы посетителей увидеть нельзя…» Марина включила фары, Ирина заметила свет и направилась к машине…

Ирина не выделялась в толпе: черная дубленка с капюшоном, скрывающим лицо, сумка, напоминающая торбу, на плече… Она подошла к машине, распахнула заднюю дверцу и молча села, пристроив сумку на колени. Марина аккуратно, стараясь не задеть соседние машины, выехала на проезжую часть. На всякий случай проверила, не вырулил ли за ними какой-нибудь подозрительный автомобиль – не вырулил! – и вот они уже мчались по Большой Никитской в сторону Садового кольца.

Марина хотела поздороваться, хотела спросить «Как вы?», но Магринов – как это ни странно – запретил вести какие-либо разговоры, и женщины молчали. И это молчание казалось знаком самого полного понимания, когда слова не нужны…

Они направлялись к Олимпийскому спортивному комплексу, там со стороны бассейна должна была находиться дочь Серегина, двенадцатилетняя Зоя. Марина решила подъехать к спортивному комплексу со стороны Самотечной площади, свернула с Садового кольца и очень скоро оказалась около огромного круглого здания. Предстояло отыскать нужный подъезд и найти место для парковки. Марина волновалась, хотя старалась не показать этого своей спутнице.

Вот и подъезд – какой-то служебный вход, плохо освещенный, в отличие от главного входа в комплекс и в бассейн. Но припарковаться было негде, Марина поставила машину во второй ряд и не выключила двигатель. Она снова стала ждать звонка.

Место было безлюдное, в стороне от основных пешеходных маршрутов. Машины стояли темные, и было трудно понять, есть ли в них кто-нибудь или нет. Марина ждала. Из подъезда никто не выходил.

Вдруг дверь подъезда открылась и на улицу выбежала высокая худая девочка в короткой дубленке.

– Зоя! Зоинька! – закричала Ирина, распахнув дверцу машины.

Девочка не сразу поняла, откуда и кто ее зовет. Увидев Маринину машину, она бросилась к ней, лавируя между плотно припаркованными у тротуара автомобилями. Нырнула в салон и прошептала:

– Мама, за мной гонятся…

Марина нажала на газ, и они помчались в сторону проспекта Мира. В зеркало заднего вида она увидела двух мужчин, выбежавших из подъезда. Они смотрели им вслед.

И тут зазвонил телефон.

– Вы засветились… Припаркуйтесь возле Дома моды Зайцева. Там ваши спутницы пересядут в такси… Водитель сам подойдет к вам, это наш человек… – голос был незнакомый, магриновский бас Марина узнала бы сразу.

Марина сбавила скорость, до Дома моды оставалась пара минут езды… Гонка прервалась, едва начавшись…

Машин перед Домом моды было мало, а улица хорошо освещена. «Странное место выбрал Магринов… – подумала Марина. – И почему такси?» Надо было останавливаться, но Марина решила не спешить. Она проехала мимо нарядных витрин зайцевского Дома, свернула на улицу Дурова, там развернулась и вновь оказалась на проспекте Мира, только на его противоположной стороне. Там, где, закрывая Ботанический сад, расположился диковинно оформленный ресторан «Кавказская рапсодия», Марина поставила машину и стала ждать.

– Почему мы не едем? – спросила Ирина. – Они же могут найти нас…

– В аэропорт вы успеете, – сказала Марина.

Ее ответ прозвучал довольно грубо, но больше вопросов не последовало. Марина наблюдала за Домом моды. Машины проезжали мимо, не снижая скорости. Подъехало желтое такси с «гробиком» на крыше, остановилось. Водитель вылез из машины и пошел по тротуару, присматриваясь к стоящим автомобилям… В этот самый момент снова зазвонил телефон.

– Слушай, подруга, – раздался знакомый магриновский бас, – поезжай прямиком в аэропорт…

Магринов быстро прервал разговор, даже не спросил, что у них происходит, где они, с ними ли Зоя… Марина включила зажигание и медленно поехала вперед, стараясь не выделяться в потоке машин… Она решила выехать на Ленинградское шоссе самым путаным, кружным путем.

– Не горюйте, девочки! – бодро сказала Марина. – Время у нас есть. Главное – не суетиться…

После звонка Магринова Марина успокоилась. Она поняла, что их прикрывают – как и кто, она не знала, и наблюдателей не видела. «Профессионалы, свое дело знают», – решила она.

Но все-таки… Все-таки кто-то гнался за Зоей, кто-то звонил по мобильному, который дал ей Магринов и номер которого не знала даже Марина… Значит, не удалось скрыть отъезд семьи Серегина и теперь в аэропорту можно ждать сюрпризов.

А Николай Андреевич оказался еще в большей опасности, чем прежде.

«Ладно, – оборвала себя Марина, – будешь думать о плохом, накликаешь неприятности…»

Она выехала на Ленинградское шоссе и прибавила скорость. Если все пойдет нормально, через полчаса они будут на месте.

Глава 9

Пока они ехали в потоке машин – а движение было напряженным, – Марина чувствовала себя более-менее спокойно. Ее видавшая виды «Ауди» не привлекала к себе внимания. Но Марину очень беспокоило то, как она будет высаживать Серегиных в самом аэропорту. Место открытое, со всех сторон просматриваемое… «Нельзя думать о плохом!» – снова приказала себе Марина. Она старательно следила за дорогой…

– Как только подъедем к главному входу, выходите без промедления и сразу идите на регистрацию… Она уже началась… Я не смогу вас проводить… – Марина уже свернула к ярко освещенному зданию аэропорта.

– Я знаю, – сказала Ирина. – Спасибо вам за все, что вы для нас сделали…

– Не надо меня благодарить… Для вас сейчас главное – сохранять спокойствие, не спешить, не суетиться…

Ирина ничего не ответила. В зеркало Марина увидела, что Зоя прижалась к матери, словно искала защиты…

Марина аккуратно развернулась у входа в аэропорт и остановилась. Ирина и Зоя вышли из машины и торопливо пошли к дверям. «Все-таки они дергаются, и это заметно», – отметила Марина. И резко рванула вперед.

Она не ожидала, что и сама будет нервничать. Ей хотелось поскорее попасть в город, ночное шоссе наводило на нее страх. Машинально Марина взглянула на соседнее сиденье и увидела магриновский мобильник. «Господи! Я же должна была его выбросить», – ужаснулась она. Марина не понимала смысла этого приказа следователя, но какой-то смысл явно был – Магринов ничего не делал зря. «Может, бандиты следят за мной с помощью этого мобильного?» – подумала она, но предположение показалось ей совершенно диким. «И все-таки в любом случае, – решила она, – не стоит выбрасывать трубку поблизости от аэропорта…»

Как только Марина въехала в город, она свернула с шоссе на какую-то глухую улицу и избавилась от магриновского телефона, выкинув его в открытое окно…

Шел десятый час вечера. Марина постепенно успокаивалась. Она подумала, что уже скоро она придет домой, позвонит Игорю, они вместе сядут ужинать… Хорошо бы узнать, как себя чувствует Серегин, после того как отправил жену и дочь в аэропорт, дома ли он… Марину тяготило отсутствие информации, она понимала – слежка за ней была не случайной, и не все идет по плану…

«Что за жизнь такая! – сокрушалась Марина. – Не везет нашей моде… Мы сожалеем о злой судьбе Ламановой, но разве легче приходится сегодня тем, кто пытается изменить ситуацию… Еще неизвестно, чем кончится вся эта история с «Трендом», что будет с Серегиным и его семьей…»

Она ехала по Тверской. Сверкали огнями бутики – «Эскада», «Экко», «Бенеттон»… Ни одного российского имени или названия! «Пирамида» на Пушкинской площади – мультибрендовый бутик, опять же российские марки там редкость… Только некоторые предприятия общепита еще пытаются сохранить хоть какой-то местный колорит. «Русское бистро», например, – скромная пирожковая, которая, похоже, утратила былую популярность, да кафе «Елки-палки», давно собиралась зайти, но все как-то нужды не было… Знаменитые московские магазины – «Дары моря» и «Диета» – закрыты на ремонт… Говорят, некоторые из них превратятся в дорогие рестораны, а некоторые – в казино… «Странный какой-то у нас рынок, – размышляла Марина. – Народ нищий, а игорные заведения процветают… Играют потомки кремлевского мечтателя! Рассчитывают враз изменить жизнь… Разбогатеть в одночасье и жить в свое удовольствие, не прилагая особых усилий…»

Она въехала в свой двор. Все местные машины стояли на своих привычных местах. Не было только «Газели», принадлежащей ночному клубу «Сновидения». Наверное, отъехала, чтобы выполнить какой-то особенный заказ привередливого гостя…

«Как же звали убитого дворника? – думала Марина, паркуя машину. – Ах, да, – вспомнила она, – Павел Ершов… Может быть, он подрабатывал манекенщиком?»

Марина набрала код и вошла в свой подъезд.

Глава 10

В прихожей горел свет. Откуда-то из глубины квартиры доносилась тихая музыка.

«Игорь пришел», – обрадовалась Марина и позвала:

– Игорь, ты где?

– Здесь я, – ответил Игорь и вышел в прихожую. – Явилась, – проворчал он, но голос его звучал ласково. – А я уже не знал, где тебя искать…

Он вытирал руки о полотенце – должно быть, готовил на кухне. Перебросил полотенце через плечо, нежно поцеловал Марину и помог ей снять светло-лиловую дубленку.

– И как только ты не мерзнешь в этом тулупчике? – спросил он. – Это стриженое чудо годится только для европейцев, не знающих, что такое морозы…

– Не ворчи, – улыбнулась Марина. – Для машины эта легкая шубка очень даже подходит…

– Разве только для машины… Правда, тебе она к лицу. – Игорь был как-то по-особенному любезен, внимателен, даже ласков. Марина насторожилась. – Есть будешь?

– Еще бы! – воскликнула Марина.

– А что, на вечеринке тебя забыли покормить?

– На какой еще вечеринке? – удивилась она.

– А где же ты была весь вечер? Я думал, ты пошла на презентацию ювелирки дочери этого… казахского или киргизского миллионера…

– Да нет… Я была совсем в другом месте или даже местах…

Марина разговаривала с Игорем, переходя из одной комнаты в другую. Мыла руки, переодевалась в спортивный костюм, который она обычно носила дома… Наконец Марина села за стол в кухне-студии и только теперь почувствовала, как устала.

– Трудный выдался денек, – сказала она, – как началось с утра…

– А что случилось утром? – поинтересовался Игорь.

Он стоял у плиты и перекладывал со сковороды на тарелки жареный картофель. Не спеша достал из чугунного горшочка аппетитные куски тушеного мяса и разместил их рядом с картошкой, живописно украсил все зеленью, ломтиками помидоров и свежих огурцов. «И как он угадал, – подумала Марина, – что я сегодня не обедала…»

– Утром? – Марина вздохнула. – Утром у нас во дворе убили дворника…

– Дворника? – удивился Игорь. – У нас уже и дворников начали убивать…

– Странно, правда? К тому же это был необычный дворник – загорал в солярии, носил белье от Хьюго Босса…

– Как же ты белье-то разглядела? Не голый же он на улице валялся, зима все-таки…

– А меня позвали как свидетеля… Видишь ли, это я обнаружила его труп…

– Вечно ты ухитряешься влипнуть в историю!

Игорь поставил тарелки на стол.

– Статью-то закончила?

– Утром… Может, нальешь что-нибудь выпить? – попросила Марина. – Знобит как-то…

– Ты нарушаешь все свои правила… Ешь на ночь, пьешь, чтобы снять стресс… Умные люди чему тебя учили? Никогда не пей, чтобы успокоиться…

– Тоже мне, праведник нашелся! – воскликнула Марина.

Но все же Игорь налил в бокалы джин с тоником, и они принялись ужинать.

– Я тоже волновался, – признался наконец Игорь. – На работе тебя нет, дома – тоже… Мобильный не отвечает… Сама не звонишь… Вот и примчался проверить…

Марина вздохнула:

– Извини, дорогой… Виновата. Больше не буду!

Зазвонил телефон. Игорь взял трубку.

– Александр Иванович? – удивился он. – Что-то случилось? Так поздно ты никогда не звонил…

Марина вскочила из-за стола.

– Позволь, это мне… – сказала она.

Игорь, недоумевая, передал ей трубку.

Магринов говорил устало, похоже, даже говорить ему было тяжело:

– Рассказывай, только коротко, как все прошло…

– В бассейне была погоня, девочка еле убежала… Потом по твоему телефону мне позвонили и велели остановиться возле Дома моды Зайцева, чтобы спутницы пересели в какое-то такси… Якобы с твоим человеком…

– Дальше…

– Я не послушалась… Припарковалась на противоположной стороне проспекта… Тут позвонил ты, и мы поехали в аэропорт… Там я их высадила и вернулась домой…

– Хорошо. Поступила правильно. Молодец…

– Да не совсем молодец, – уныло заметила Марина. – Я трубку забыла выкинуть… Вспомнила, когда из аэропорта ехала… Выбросила уже в городе, на какой-то глухой улице…

Магринов молчал.

– Это очень плохо? – спросила Марина.

– Хорошего мало… Ну да ладно, они уже улетели… Сама будь поосторожней…

Марина хотела спросить, как там Серегин, но вспомнила: Магринов просил ее никогда не задавать ему никаких вопросов…

– Ладно, отдыхай… – сказал он. – И никому не звони…

«Никому – значит Серегину», – сообразила Марина.

– Спокойной ночи! – сказала она и повесила трубку.

Игорь мрачно смотрел на нее.

– В какую же историю ты теперь ввязалась?

– Надо было помочь моему старинному приятелю… – пробормотала Марина в растерянности. Она не могла рассказать Игорю правду, но и не хотела обижать его ложью.

– Что же это за приятели такие, если готовы рисковать твоей жизнью ради своих сомнительных дел…

– Никаких сомнительных дел нет! Я просто не могу допустить несправедливости! – Марина говорила с горячностью, которая испугала Игоря.

– Ладно, успокойся… – ласково сказал он. – Поешь… А с Магриновым я сам разберусь…

– И не вздумай! – пригрозила Марина. – Это не он, а я попросила его о помощи…

– Какая разница… – заметил Игорь уныло. – Теперь ни мне, ни тебе покоя не будет…

– Ну и что? – Марина успокаивалась. – Про покой мы с тобой уже говорили…

– Ладно, что сделано, то сделано… – сказал Игорь примирительно. – Но я тебя умоляю, не лезь на рожон, будь осторожней…

Марина вздохнула.

– Спасибо, что не проявляешь любопытства, – сказала она. – Не хотелось бы врать и придумывать, а правду тебе лучше не знать…

– Ты так считаешь? – Игорь перестал есть и в упор посмотрел на Марину. – Ты считаешь, что я не должен знать правду?

Марина поняла, что обидела его.

– Должен, должен, – сказала она поспешно.

– Тогда тебе придется все рассказать…

Опустив подробности, Марина рассказала о звонке Серегина и встрече с ним. Оказалось, Игорь хорошо знал Николая Андреевича. Знал он и о его политике «сиротства». У него она не вызывала иронии, он тоже считал, что в наши дни лучше быть – или казаться – бедным, но оставаться живым, чем богатым, но… «И вот за богатство и громкую славу везут его в Лондон на суд и расправу…» – вспомнил Игорь давно забытые им строки. Сейфы не идут за гробами! Хотя некоторые считают иначе, наивно полагая, что деньги могут полностью гарантировать безопасность.

Марина не стала обсуждать эту тему и по привычке заговорила о злосчастной судьбе российской моды. У нее все разговоры либо начинались с проблем моды, либо ими завершались. Игорь хорошо знал об этом и потому сразу же прервал Марину.

– При чем тут судьба! Какая такая мода могла быть у нас? В стране тотального дефицита не могло быть моды… Да и не бывает моды для всех, а тем более – моды для нищих! Это забава людей богатых, пресыщенных жизнью… Игра, развлечение для свободного времени… Столь же азартная, как рулетка… Я-то знаю!

– Я совершенно с тобой не согласна! – с горячностью воскликнула Марина. – Я все тебе объясню…

– Давай не будем, – остановил ее Игорь. – Заранее сдаюсь! Устал…

– Ладно, ладно, – Марина собрала со стола тарелки и сунула их в посудомоечную машину. – Но все-таки мне очень жаль Серегина…

– Он знал, на что шел, – мрачно заметил Игорь. – Многим удается преуспеть в бизнесе, но мало кому – сохранить свое дело…

– Извини, ты говоришь банальные вещи, – не удержалась Марина.

– А ситуация банальная! – усмехнулся Игорь. – Такое случается постоянно. Не хочу быть пророком, но твоего Серегина либо убьют, либо похитят. Если он не примет продиктованные ему условия. И ни ты, ни твой друг Александр Иванович не в состоянии остановить естественный ход вещей…

– Но почему – естественный? – возмутилась Марина.

– А потому, дорогая моя идеалистка, что надо знать, где и в какое время ты живешь…

– А я, по твоему, не знаю?

– Может, и знаешь… Но почему-то думаешь, что все это тебя никак не заденет…

– И почему ты решил, что я могу так думать? Мне кажется, я стала осторожной сверх всякой меры! Раз натерпелась страху и до сих пор продолжаю дрожать…

– Смешно! Ты – дрожать? – засмеялся Игорь. – Меньше всего ты похожа на барышню, которая боится рисковать жизнью… Я бы назвал тебя прирожденной авантюристкой, которая делает вид, что не ищет приключений, но почему-то всегда их находит… Может, ты мне объяснишь, как это у тебя получается?

– А тут и объяснять нечего, – отозвалась Марина. – Мне интересно, мне все интересно!

– Ладно, можешь не оправдываться – и так все ясно… Сначала ты загоняешь себя в тупик, а потом ищешь из него выход. Если своих тупиков недостаточно, ты оглядываешься вокруг и обязательно обнаруживаешь кого-то, кто попал в сложное положение, и кому – как тебе кажется! – никак не обойтись без твоей помощи… Не жена, а служба спасения!

– И что в этом плохого?

– Может, и ничего. Но только в том случае, если нет опасности для твоей жизни…

– Ну, положим, для жизни опасность всегда найдется! Упавшая на голову сосулька, удар молнии, утечка газа, неисправная электропроводка, непогашеная сигарета – все это, похоже, для того только и существует, чтобы мы не забывали о том, что жизнь хрупка и уязвима, а наши усилия защитить себя очень часто оказываются напрасными…

– Так ты еще и фаталистка! – Игорь улыбался. – Не знал…

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – заявила Марина.

– Это обнадеживает… – миролюбиво сказал Игорь. – Тебе не кажется, что пора спать?

– Еще как пора! – отозвалась Марина. – День был такой длинный…

– Не жалуйся, – заметил Игорь. – Тебе же нравятся приключения!

«Нравятся-то – нравятся, – подумала Марина, – но не всегда и далеко не всякие…» Ее охватило смутное предчувствие того, что история с Серегиным может кончиться плохо. Как Игорь сказал? «Его либо убьют, либо похитят…» Нет, нет, все обойдется! Марина пыталась настроиться на оптимистический лад, но у нее это никак не получалось.

Глава 11

В течение двух следующих дней ни Серегин, ни Магринов Марине не звонили. Она успокоилась, решила, что история с «Эндшпилем» закончилась, продолжения не будет. «Ну и слава богу, обошлось», – думала она. Сама не звонила: запрет есть запрет…

В редакции дел хватало. Как всегда, материалы пошли перед самой сдачей, много сырых, нуждающихся в основательной правке. «Или надо брать литправщика, или отказываться от тех специалистов, которые не умеют писать», – в очередной раз раздраженно твердила себе Марина. Но понимала, что от хороших специалистов – косметологов например, пусть и не обладающих литературным даром, – она отказаться не сможет, и никакой литературный редактор тут не спасет, она уже это пробовала. Стиль, может быть, и будет безупречным, и даже язык – образным, только фактических ошибок не избежать…

Игорь отправился в Питер договариваться о постановке модного шоу. На сей раз – под названием «Питерский шик». Идея его была связана с публикацией нескольких исследований Раисы Кирсановой об истории петербургской моды. Внимание Игоря привлекли два наблюдения, сделанные замечательным историком русского костюма. Первое: русские давно стремились создать свою собственную моду, которая оказывала бы влияние на моду европейскую. И второе: столичная мода не только быстро реагировала на изменения западной моды, но во многом зависела от официально принятого придворного этикета.

Первое обстоятельство всегда было следствием исконно русского патриотизма, стремления продемонстрировать отечественные достижения и верность национальным традициям. Парадоксально, но факт: в городе, основанном Петром во многом для того, чтобы ликвидировать извечную российскую изолированность, уже вскоре после его смерти были предприняты первые попытки утвердить собственную моду. Екатерина II ввела в свой парадный костюм элементы традиционного русского платья и, как пишет Кирсанова, живо интересовалась тем, не стал ли Париж одеваться «по царице». Не стал! А попытки особо ярых патриотов носить кафтан вместо мундира вызывали убийственную иронию у трезвомыслящих сановников, которые не костюмом – но делом! – утверждали свою преданность отечеству. Однако попытки продолжались. В 1834 году Николай I специальным указом утвердил покрой церемониального женского платья, которое очень скоро не без издевки стали называть «офранцуженным сарафаном». Однако эти и последующие попытки властей сделаться портными не имели успеха: мода всегда выходила из-под контроля, возможно, потому, что позволяла человеку находиться в оппозиции к официальной идеологии, общепринятому или навязываемому вкусу, не прибегая к политическим лозунгам и словесным обличениям.

Да, конечно, это большая, отдельная тема. И фактов – от трагических до анекдотических – было здесь предостаточно. Даже и в советские, недавние времена, всячески пропагандировались и поддерживались властями так называемые «идеи и традиции народного костюма» – в противовес тому, что платные идеологи называли «тлетворным влиянием Запада». Словом, безразмерность этой темы была пугающей. Она касалась не только и не столько моды – она была связана с исторически оправданной борьбой нового и традиционного в искусстве. В жизни…

Вторая тема казалась более локальной. Столичная мода, любые столичные вкусы складывались в рамках официальных ограничений. Непозволительно было отставать от времени из-за опасности прослыть ретроградом. Но рискованно было и опережать время, потому что в этом случае ты мог произвести впечатление человека легкомысленного, излишне озабоченного своей внешностью и не способного на значительное, стоящее дело. Кирсанова приводила интересные примеры, сравнивая петербургское и московское отношение к модным веяниям. Так, она процитировала безымянного корреспондента журнала «Мода»: «Петербург наблюдает большое приличие в своей одежде, не любит пестрых цветов и никаких резких и дерзких отступлений от моды; зато Москва требует, чтобы во всей форме была мода: если талия длинная, то она опускает ее еще длиннее, если отвороты фрака велики, то у ней, как сарайные двери». Удивительно точно! Даже и для нашего времени… Именно в северной столице постепенно сложилась особая питерская стильность, сформировался сдержанный, но безупречный питерский вкус, который отдавал предпочтение вещам дорогим, неброским, но совершенным во всех отношениях…

Игорь верил, что ему удастся уговорить музейщиков одновременно с дефиле провести выставку исторического костюма. И если получится, показать работы лучших питерских мастеров прошлого. Он заранее представлял себе, как замечательно будут смотреться на стендах драгоценные вечерние платья Августа Лазаревича Бризака, личного портного императрицы Александры Федоровны (а какие портреты могут украсить выставку!), он хотел продемонстрировать и мундирные платья Ольги Николаевны Бульбенковой, которая одевала придворных дам соответственно принятому этикету. Его крайне интересовали костюмы, сшитые в мастерской Чернышева, а также туалеты, которые создавала Анна Гиндус, ученица самой Жанны Пакен… Как истинный оптимист, Игорь надеялся обнаружить и продемонстрировать некую преемственность традиций в развитии питерской столичной моды и тем, что создают современные – теперь уже «провинциальные»! – питерские модельеры, получившие наконец полную свободу экспериментировать и в костюме, и в самом модном бизнесе. Марина мало верила в эту затею. Ей казалось, что за семьдесят лет борьбы с модой не могли устоять былые традиции, и Игорю не удастся обнаружить хоть какие-нибудь следы когда-то знаменитого «невского шика» и провести желаемые параллели с достижениями сегодняшних модельеров. Да и сами эти достижения Марина считала более чем скромными. Правда, были и исключения. Марина высоко ценила работы Татьяны Парфеновой, которая традиционно представляла свои коллекции московской публике, и, надо сказать, с неизменным успехом… Сомневалась Марина и в том, что музеи поддержат инициативу Игоря. Они и сами периодически устраивали выставки исторического костюма – в рамках своих долговременных научных исследований, зачем им поддерживать чужую идею? Кроме того, хранители древностей старались не подвергать риску и без того чрезвычайно хрупкие экспонаты. Хотя кто знает? Игорь умел убеждать и обычно добивался своего…

Несмотря на сомнения, Марина все же надеялась, что шоу Игоря и выставка состоятся, и ее журнал «Воздух времени» станет главным информационным спонсором этого уникального события. Она собиралась выпустить специальное приложение и уже попросила Раису Кирсанову подумать над текстом о том, в какой степени и как мода и в далекие времена формировала быт и сам стиль повседневной жизни общества. Марина считала, что именно мода предложила человечеству универсальный язык общения, язык, не нуждающийся в переводе, а это – в свою очередь – обеспечило моде непреходящую популярность и огромную силу влияния. Марину чрезвычайно интересовали социальные и психологические аспекты моды, все то, что заставляет людей с восторгом подчиняться новым стандартам жизни и увлекаться тем, что на самом деле не имеет никакого практического смысла. Какая, скажем, разница – узкие брюки или широкие? Что это меняет в жизни? Да ничего! Только мода придает всему этому какой-никакой смысл, убеждая обывателя в том, что любое новое непременно лучше еще вчера любимого «старого».

Игорь пока не звонил. Это слегка тревожило Марину, но она знала: плохие новости сами находят тебя.

– Марина Петровна, вас спрашивают из милиции, – в кабинет заглянула секретарша Леночка. – Соединить?

– Из милиции? – Марину поразило это сообщение. – Странно… Что ж, соедините…

– Это ваш участковый, – представился звонивший.

Он, как и в то трагическое утро, был человеком без имени-отчества. «Но участковый – это даже не фамилия! – возмутилась Марина. – Что за манера вести разговор…»

– Простите, – сказала она. – Вы не могли бы представиться…

– Нет проблем! – охотно отозвался собеседник. – Лейтенант Гаврилин…

– Слушаю вас, лейтенант Гаврилин, – вздохнув, ответила Марина.

– Я просил бы вас зайти в отделение милиции, чтобы подписать официальный протокол об обнаружении тела Ершова… Вы у нас – главный свидетель…

– Спасибо за честь, – раздраженно ответила Марина. – Но, надеюсь, я не единственный свидетель?

– Единственный! А потому – бесценный… – обрадовал Марину лейтенант Гаврилин.

– Значит, плохи ваши дела, – заключила Марина.

– Да как сказать, – не согласился участковый. – Может, оно и к лучшему…

– Что – к лучшему? – удивилась Марина. – Без свидетелей вы никогда не раскроете дело!

– Не пойму, почему это так вас волнует? – Гаврилин говорил теперь резко, с плохо скрываемым недовольством. – Вы что, хорошо знали убитого? У вас были с ним личные отношения?

– Должна вас разочаровать, лейтенант, – Марина поняла, что надо как-то завершать разговор, иначе из главного свидетеля она вот-вот превратится в главного подозреваемого. – У меня не было никаких отношений с нашим дворником. А вся эта ситуация волнует меня по вполне очевидной причине – наш двор стал опасным. Я поздно возвращаюсь с работы…

– Хорошо, – примирительно согласился участковый.

За безопасность отвечал он, хотя эта ответственность и была достаточно формальной. Как может один человек обеспечить безопасность тысяч человек, живущих на территории его участка, на его «земле», как привыкли называть подопечную территорию милиционеры? Да никак…

– Буду ждать вас завтра, с утра… – добавил Гаврилин.

– Как я вас найду?

Он назвал Марине номер своего кабинета.

Гаврилин уже повесил трубку, когда Марина наконец сообразила: участковые не ведут расследований! С какой стати он вызывает ее к себе? «Ладно, – решила она. – Вот завтра все и выясню…»