Глава 9

Когда спустя некоторое время Китти вошла в дом, она с радостью обнаружила, что Джонатан вернулся. Увидев ее прическу, он, заставил ее сесть и выложить всю историю. Проделки близнецов повергли его в шок, но более всего его поразило известие, что Джаред проглотил свою гордость и попросил ее вернуться домой.

— Похоже, мое семейство прониклось к вам симпатией, Китти. Осмелюсь сказать, даже Джаред, а ведь он отгородился от всех стеной отчуждения, с тех пор как вернулся.

— Вы уже поговорили с ним?

— Нет. Я как раз собирался подняться наверх, когда вы вошли.

— Должна предупредить вас, Джонатан, он сейчас очень подавлен. Вчера он получил уведомление об отставке из армии.

— Из-за ранения? Китти кивнула.

— Ему предложили дипломатический пост, но он и слышать об этом не желает.

— О Господи! Джаред не мыслит себе жизни без армии. — Джонатан горестно уставился в пространство. — Не представляю, что ему сказать.

Китти сжала его руку.

— Джонатан, наверное, рано еще об этом говорить, но все не так уж плохо.

— Кэтлин, сколько я его помню, Джаред всегда мечтал стать военным.

— Отставка позволит ему уделять больше времени дочерям. Им нужен отец.

Его добродушное лицо осветилось улыбкой.

— Вы правы, Китти.

— Кстати, вам будет приятно услышать, что правительство наградило Джареда орденом Почета. Джонатан пришел в восторг.

— Подумать только! Мой сын награжден орденом Почета! Он ничего не рассказывал о своих действиях во время нападения на посольство.

— Должно быть, они были героическими, раз Джаред удостоился такой высокой награды. Впрочем, он сказал, что не собирается ехать в Вашингтон на церемонию награждения.

— Как же так?.. Это большая честь.

— Он сейчас слишком угнетен. Видимо, это реакция на увольнение из армии. Ему нужно время, чтобы свыкнуться со своим новым положением. Недаром говорят, что время все лечит.

— Боюсь, душевные раны не затягиваются так быстро, как телесные.

— Тем не менее они заживут, Джонатан. Джаред сильный человек и не позволит, чтобы разочарование, пусть даже жестокое, разрушило его жизнь.

Джонатан помолчал, задумчиво глядя на нее.

— Мой старший сын всегда был очень замкнутым человеком, Кэтлин. Я удивлен, что он обсуждал с вами такие личные вещи.

Китти вспомнила, как Джаред обрушил на нее новости, словно не мог более держать их в себе.

— Порой даже самые замкнутые люди нуждаются в том, чтобы поделиться с кем-то своей болью. Джареду необходимо было выговориться, а я оказалась под рукой. Моя мама всегда говорила, что дать выход чувствам — это первый шаг к выздоровлению.

— Ваша мама права, Кэтлин, но далеко не перед каждым люди открывают душу. Для этого надо обладать особыми качествами. У вас они есть, дорогая.

— Спасибо, Джонатан. Но прежде чем исцелять других, неплохо бы излечиться самой.

— Вы вошли в нашу жизнь, Кэтлин, и мне бы очень хотелось, чтобы вы остались. Из вашего рассказа следует, что близнецы очень привязались к вам, а теперь и Джаред к вам потянулся.

— Джонатан, вы придаете слишком много значения поступкам Джареда. Это реакция на пережитое им потрясение. Не более того.

Не потому ли он чуть не поцеловал ее? В том, что Джаред собирался поцеловать ее, Китти не сомневалась. К счастью, он этого не сделал.

— Я не могу остаться, Джонатан. В течение двух лет я жила, сомневаясь в своей способности существовать за пределами «Трипл-Эм». Теперь я знаю, что могу. Я обнаружила, что достаточно независима, чтобы начать новую жизнь там, где пожелаю. Если я останусь здесь, я снова буду зависеть от других. Поймите, Джонатан, какие бы чувства я ни испытывала к вашим внучкам, я не могу вечно жить под чужой крышей. Впервые за два года я чувствую, что могу снова полюбить, иметь собственный дом и собственных детей. Общение с близнецами лишний раз доказало, насколько это важно для меня.

— Я все понимаю, дорогая. Простите мне мой старческий эгоизм. — Он встал. — Пожалуй, я отложу разговор с Джаредом на утро. У меня была тяжелая поездка, но дело того стоило. Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что Сет оказался втянутым в коммерческую сделку, которая могла окончиться судом. К счастью, молодой Уильям Фрэнке признал, что Сет не замешан в преступном умысле. Правда, дело еще не закончилось, и, к сожалению, нам с Сетом придется отправиться в Нью-Йорк, чтобы утрясти все окончательно.

— Представляю, какое вы испытываете облегчение, Джонатан. — Китти была рада слышать, что Сету больше не угрожает тюремное заключение.

— Что поделаешь, Кэтлин, наши обязательства перед детьми не проходят с возрастом. Должен предупредить вас, дорогая, что материнство — это обоюдоострый меч. С момента рождения ребенка вы неразрывно связаны с ним. Где бы он ни был, часть вашей души всегда с ним. Когда ему больно, вы ощущаете эту боль как свою. Когда у него течет кровь, вы истекаете кровью.

— А другое острие, очевидно, родительские радости?

— Верно. Это ликование, переполняющее твое сердце, когда ребенок называет тебя папой. Тепло его маленькой ладошки, когда он держится за твою руку, и гордость, которую испытываешь, пожимая руку своему взрослому сыну. — Глаза Джонатана нежно засветились при воспоминании о минувших днях. — Можно сколько угодно убеждать себя, что дети выросли и не нуждаются более в твоих заботах. Но в глубине души всегда живет образ маленького мальчика, доверчиво цепляющегося за твою руку. — Он замолчал, явно смущенный собственной откровенностью. — Что-то я сегодня разболтался. Спокойной ночи, Кэтлин.

Она поцеловала его в щеку:

— Спокойной ночи, Джонатан.

На следующий день Джаред не появился ни на одной из семейных трапез, а Джонатан сказал Китти, что ему не удалось убедить сына поехать в Вашингтон.

Следующее утро началось так же-с ощутимого отсутствия Джареда за завтраком.

В полдень на пороге дома появилась женщина, откликнувшаяся на объявление о поисках гувернантки, помещенное Джонатаном в газету.

Как выяснилось, она недавно переехала из Бостона в Даллас и жила вместе со своей незамужней сестрой, с которой, как она сочла нужным сообщить, очень трудно ладить.

Гарриет Уиппл перевалило за сорок, но выглядела она старше из-за черных вдовьих одежд. Она продолжала носить их, хотя со смерти ее мужа прошло десять лет. Выражение ее лица было таким же унылым, как и платье, держалась она чопорно и официально.

Джонатан, желавший узнать мнение Китти, попросил ее составить им компанию за чаем. Соискательница не показалась Китти добросердечной женщиной, которой можно доверить двух близнецов, но Гарриет Уиппл представила два рекомендательных письма, свидетельствующих о ее познаниях и добросовестности.

— Сахар или лимон? — спросила Китти, протягивая ей чашку чая.

— Только сахар. Я люблю сладкий чай, — отозвалась женщина.

— У вас есть опыт общения с восьмилетними девочками, миссис Уиппл? — Китти с изумлением проследила, как та положила в чашку три полных ложки сахара.

— Весьма обширный, миссис Драммонд. До кончины моего мужа мы содержали приют для сирот.

— О, это впечатляет. Может, у вас есть какие-нибудь вопросы относительно характеров и пристрастий близнецов?

— Пожалуй, нет, мадам. Я предпочитаю делать собственные выводы.

— Разумеется. — Китти допила свой чай и поднялась на ноги. — Я должна вернуться к девочкам. Приятно было познакомиться, миссис Уиппл.

— Простите, я отлучусь на минутку, — сказал Джонатан и последовал за Китти в коридор. — Что скажете, Кэтлин?

— Насколько я могу судить, у нее большой опыт. Куда больше, чем у меня.

— Вы уверены, что не хотите остаться, Кэтлин?

— Да, Джонатан, вполне.

— Ну что ж. Тогда я скажу ей, что завтра она может приступить к работе.

— Вам не кажется, что прежде чем нанимать ее, следовало бы посоветоваться с Джаредом? — Он сказал, что полагается на мое суждение. Безразличие Джареда огорчило Китти. Что он за отец, если не считает нужным даже поговорить с будущей гувернанткой своих детей?

Ужин больше напоминал поминки; причем Китти ощущала себя покойницей. На сей раз Джаред присоединился к общей трапезе, как и Сет. Близнецы сидели как в воду опущенные, не поднимая глаз, несмотря на отчаянные попытки Сета приободрить их.

Джаред снова замкнулся в себе и не проронил ни слова, но прежде чем удалиться в свою комнату, поблагодарил Китти за работу и пожелал всего хорошего. Правда, вид у него при этом был не столько благодарный, сколько недовольный.

Поднявшись к себе, Китти долго плакала, пока не заснула с мыслью, что это ее последняя ночь в этом доме.

Прощание с близнецами, состоявшееся на следующее утро, было душераздирающим; Китти не знала, суждено ли им увидеться снова. Глотая слезы, она опустилась на колени и прижала к себе всхлипывающих девочек. Среди слез и объятий, подняв глаза, она увидела Джареда, наблюдавшего за ними сверху. В течение долгой минуты они смотрели друг на друга, затем он слегка кивнул и скрылся в своей комнате.

Пока Сет вез ее к дому Кэррингтонов, Китти пыталась убедить себя, что поступила правильно.

Несмотря на острое желание немедленно отправиться в Нью-Йорк, Китти последовала совету Бет и Синтии обратиться в нью-йоркские агентства по найму. Она написала несколько писем и осталась в Далласе в ожидании ответов.

Бет и Синтия лезли из кожи, стараясь найти ей занятие и развлечь походами по магазинам и вылазками в рестораны. Бет даже уговорила Китти сопровождать ее в больницу, где она работала на добровольных началах раз в неделю.

Все это было довольно приятно, но Китти не могла отрешиться от мыслей о Фрейзерах. Она отчаянно скучала по близнецам и ворочалась по ночам в постели, вспоминая мрачный взгляд Джареда и волнение от его близости. Ей не хватало даже их споров.

На пятый день, после очередной бессонной ночи, дворецкий Кэррингтонов сообщил Китти, что к ней пришли.

Радостный возглас сорвался с ее губ, когда, войдя в гостиную, она увидела Бекки и Дженни. Девочки бросились к ней на шею и после жарких поцелуев и объятий спросили, могут ли они остаться с ней.

— Милые, это невозможно. Это не мой дом: я сама здесь в гостях.

— А ты не можешь раздобыть себе дом, Китти? — спросила Дженни.

— Нет, дорогая. У меня нет денег, и в любом случае вам не позволят жить со мной. Но что такого ужасного случилось?

— Миссис Уиппл бьет нас!

— Что?

— Линейкой, — сообщила Дженни. Девочки протянули руки, на которых еще виднелись красноватые рубцы, оставшиеся после наказания. Китти ужаснулась:

— Зачем она это сделала?

— Она говорит, что это научит нас хорошо себя вести.

— И еще она сказала, что выжмет из нас всю гниль и уксус. Что это значит, Китти? — спросила Дженни. Китти пришла в еще больший ужас.

— Вы рассказали об этом дедушке?

— Поппи и дядя Сет в Нью-Йорке.

— А ваш отец?

— Он в свой комнате. Мы не видели его с тех пор, как ты ушла.

— Вы не видели своего отца пять дней! — Невероятно! Китти почувствовала, как ее охватывает гнев. — Пойдемте, девочки, я отведу вас домой. Мне нужно сказать пару слов вашему отцу. Уверена, он не станет терпеть миссис Уиппл, когда узнает о ее методах воспитания.

Когда они приблизились к дому Фрейзеров, навстречу им выскочила миссис Уиппл. Схватив девочек за плечи, она принялась их трясти:

— Только посмейте еще раз выкинуть такой фокус! Где я только не искала вас!

— Сейчас же отпустите их! — потребовала Китти.

— Я больше не намерена терпеть их непослушание!

— Девочки всего лишь навестили меня. Это в двух шагах отсюда, и мы уже возвращаемся.

— Я отвечаю за воспитание этих девочек, миссис Драммонд, и попросила бы вас не вмешиваться.

— Это не входит в мои намерения, миссис Уиппл. Но если вы продолжите применять к ним насилие, мне придется вмешаться.

— Физическое наказание не является насилием. Они получили то, что заслужили.

— А что такого они сделали, что вы сочли себя вправе бить их линейкой?

— Измазали патокой…

Китти выжидающе молчала. Наконец она спросила:

— Что? Вашу постель? Одежду? Пол? Что бы это ни было, уверена, это можно смыть.

Гувернантка с презрительным видом приподняла брови:

— Сиденье туалета.

— О Боже. И вы… — Она не решилась закончить фразу.

— Да. Я села на него.

— О Боже, — повторила Китти.

— А накануне я обнаружила золотую рыбку, плавающую в моей ванне.

Китти пригнула голову, пытаясь скрыть от разъяренной женщины неуместное веселье. По сравнению с тем, что пришлось вынести ей, фантазия близнецов заметно истощилась.

— И все же это не основание, чтобы бить детей, миссис Уиппл. Существуют другие формы наказания.

— Позвольте мне судить самой. Ни я, ни мистер Фрейзер не нуждаемся в ваших советах. — Схватив девочек за руки, она решительно зашагала к дому.

Дженни обернулась и помахала ей рукой с таким, жалобным видом, что сердце Китти сжалось. Вмешательство это или нет, но она должна поговорить с Джаредом! Он не потерпит, чтобы девочек били. Скорее всего дело закончится тем, что ей придется вернуться к Фрейзерам, пока они не найдут другую гувернантку.

Едва Китти успела посвятить Бет в свои намерения, как на пороге дома Кэррингтнов появился Чарлз.

— Что случилось, Чарлз? Эта неприятная особа опять обидела близнецов?

— Нет, когда я уходил, с ними все было в порядке. Я здесь совсем по другой причине. — У него был такой мрачный вид, что Китти встревожилась. Посторонившись, она сказала:

— Входите, Чарлз.

Он нерешительно вошел.

— Не хотелось бы беспокоить вас, миссис Драммонд…

— Пожалуйста, зовите меня Кэтлин. Что случилось?

— Мы с женой очень озабочены состоянием капитана Фрейзера. Он все время пьет и не покидает своей комнаты. Я приносил ему подносы с едой, но он едва притрагивается к ней и не вскрывает писем. В комнате у него беспорядок, однако он не позволяет никому убираться. Гонит всех прочь.

— Он очень подавлен из-за увольнения из армии. А мистер Фрейзер не пытался ничего сделать?

— Они с мистером Сетом уехали несколько дней назад. Мы с женой подумали, может, вы согласитесь поговорить с капитаном…

— Я как раз собиралась поговорить с ним о том, как миссис Уиппл обращается с близнецами. Но что касается его собственного поведения, маловероятно, что он станет слушать меня.

— Нам кажется, что станет. Вы всегда оказывали на него благотворное воздействие. Мы боимся, как бы он не навредил себе.

— Едва ли он может причинить себе больший вред, чем уже причинил. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, но не питайте особых надежд. Капитан Фрейзер — редкий упрямец.

— Благослови вас Господь, Кэтлин. Капитан — прекрасный человек. Просто для него наступили плохие времена. Если вы готовы, экипаж уже ждет.

Китти наспех попрощалась с Бет и отбыла вместе с Чарлзом. Подъехав к дому Фрейзеров, она увидела Гарриет Уиппл, метавшуюся по лужайке. Дженни плакала, а Бекки лежала на земле.

При виде Китти и Чарлза гувернантка завопила:

— На помощь!

— Что случилось? — Китти подбежала к Бекки и опустилась рядом с ней на колени. Глаза девочки были закрыты, на лбу расплылось кровавое пятно.

— Она убила ее! — вскрикнула Дженни. — Она убила мою сестру.

Миссис Уиппл судорожно стиснула руки:

— Я всего лишь встряхнула ее, и она упала на землю. Должно быть, она ударилась головой о камень.

— Привезти доктора? — предложил взволнованный Чарлз.

— Нет! Позовите полисмена, и пусть он ее арестует! — выкрикнула Дженни.

Китти приложила ухо к груди Бекки, затем взглянула на Чарлза:

— Думаю, врач не понадобится. Гарриет Уиппл побледнела:

— Вы что, хотите сказать, что ребенок мертв?!

— О, моя несчастная сестра! — вскричала Дженни, ломая руки.

Китти выпрямилась и покачала головой:

— С ней все в порядке.

Дженни направила обвиняющий перст на гувернантку:

— Арестуйте ее! Отвезите ее в тюрьму!

— Дженнифер Фрейзер, прекрати этот нелепый спектакль! — приказала Китти.

— Дженнифер? — изумилась Гарриет Уиппл. — Но эта негодница уверяла меня, что она Ребекка.

— Я же говорила тебе, что она злая, Китти, — стояла на своем Дженни. — Спорим, она била и других детей — может, даже убила нескольких.

— Даже если так, сомневаюсь, что их кровь пахла кетчупом. Бекки, открой глаза и вставай, — приказала Китти. Бекки сонно заморгала.

— Значит, она не ранена? — Глаза гувернантки чуть не выскочили из орбит. — Ах вы мерзкие девчонки! — Прежде чем Китти догадалась о ее намерениях, Гарриет Уиппл подскочила к Дженни и отвесила ей пощечину. — До чего же я ненавижу тебя, маленькое чудовище! — Она круто развернулась и зашагала к дому.

Китти прижала к себе Дженни, на щеке которой багровел уродливый отпечаток.

— Ах, бедняжка. Нужно срочно приложить к твоей щеке мокрую салфетку. Но должна вам сказать, девочки, это была безобразная выходка. А что, если бы у миссис Уиппл было слабое сердце? У нее мог случиться приступ.

— Если у миссис Уиппл нет сердца, как же у нее может быть сердечный приступ? — ехидно поинтересовалась Бекки.

— Суть в том, что нельзя позволять себе подобные проделки. Рано или поздно кто-нибудь серьезно пострадает. Я хочу, чтобы вы обе извинились перед миссис Уиппл.

Бекки застонала:

— Это обязательно?

— Мы же только пошутили, — сказала Дженни.

— Разве тебе было смешно, когда она тебя ударила?

— Нет.

— Думаю, ей тоже было не до веселья. А если никому не смешно, то, может, шутка плохая? Дженни понурилась:

— Наверное.

Китти вытащила платок из кармана юбки, намочила его в фонтане и стерла кетчуп со лба Бекки.

— Конечно, миссис Уиппл не подарок, но ваша последняя проделка могла закончиться очень печально. Так что идите в дом и скажите миссис Уиппл, что сожалеете о случившемся.

— Но мы ни капельки не сожалеем, — возразила Бекки. — Ты же не хочешь, Китти, чтобы мы обманывали, правда?

— С каких это пор вы, два маленьких Пиноккио, прониклись таким отвращением ко лжи? Я пойду с вами, чтобы убедиться, что вы попросили прощения. Идемте, девочки.

Близнецы, понурив головы, побрели к дому.

Там царил хаос.

Милдред и миссис Уиппл, неистово размахивая руками, кричали друг на друга. Испуганные близнецы вцепились в Китти.

Подняв глаза к небу, Милдред воскликнула:

— Слава Богу, вы вернулись!

Миссис Уиппл пренебрежительно фыркнула:

— Отлично! Я больше ни минуты не останусь в этом доме. Эти отвратительные девчонки нуждаются в хорошей порке, а по их папаше тюрьма плачет! — Она подхватила черный чемодан и выскочила из дома.

— Скатертью дорога! — Милдред с грохотом захлопнула дверь.

— Что здесь произошло, Милдред? — спросила Китти.

— Эта старая ханжа уверяет, что близнецы подсыпали соль в ее сахарницу. В общем, она глотнула чаю и… — Милдред округлила глаза и поджала губы, едва сдерживая смех.

— Посмотрите на меня, девочки, — потребовала Китти, Близнецы попытались принять невинный вид, но безуспешно. — Как вы могли так поступить?

— Китти, она настоящая ведьма, правда, — сказала Бекки.

— А ночью превращается в летучую мышь и летает по нашей комнате, — добавила Дженни. — Я видела это собственными глазами.

— Если это так, то вам очень повезло, что она не превратила вас в жаб. А теперь идите в свою комнату и займитесь чтением. Мне нужно поговорить с вашим отцом.

— Хорошо, Китти. — Они схватились за руки и побежали вверх по лестнице.

— Милдред, капитан Фрейзер знает, что произошло?

— Старая склочница сказала, что пыталась поговорить с ним, но он даже не открыл дверь. Запустил чем-то в стену и велел ей убираться.

— Он уже выкидывал такие номера и раньше. Но теперь ему так просто не отделаться!

Китти поднялась по лестнице и постучала в дверь:

— Джаред, это Кэтлин Драммонд. Могу я войти?

— Убирайтесь!

— Джаред, мне нужно поговорить с вами. Откройте дверь. Замок щелкнул, но дверь не открылась. Выждав несколько секунд, Китти повернула дверную ручку.

Джаред стоял спиной к ней, глядя в окно. В затхлом воздухе висел густой запах виски.

— Ради Бога, откройте окно и впустите сюда свежий воздух.

— Это все, что вы собирались мне сказать? — Он обернулся, и Китти с изумлением уставилась на него. Волосы его были всклокочены, одежда выглядела так, словно он в ней спал. Глаза налились кровью, а лицо покрывала недельная щетина.

— Джаред, что с вами творится? У вас такой вид, словно вы беспробудно пьете. Вы что, хотите уморить себя?

— Едва ли, сударыня, хотя эта мысль и кажется мне заманчивой.

— Вы только посмотрите на себя, — произнесла она с отвращением. — Капитан Джаред Фрейзер; офицер и джентльмен!

— Отставной капитан, — поправил он, щелкнув каблуками и отвесив шутовской поклон.

— Ну и что? Это еще не конец света.

— Это конец моего мира! — огрызнулся Джаред.

— Ваш мир! Ваши проблемы! Ваши желания! Неужели вас больше ничто не волнует? Что бы вы там ни думали, капитан, земля не перестала вращаться, небеса не рухнули на землю, а солнце не перестало светить только потому, что вам пришлось уйти из армии.

— Я не рассчитывал на ваше понимание, сударыня, и не желаю слушать ваш бодренький вздор.

— Вы просто трус! Я начинаю верить, что вы и в самом деле не способны существовать вне армии. Выйдите в сад, вдохните благоухающий цветами воздух, приласкайте своих дочерей. Одного этого достаточно, чтобы стоило жить. Но не для Джареда Фрейзера, капитана армии Соединенных Штатов, потому что такая жизнь, видите ли, не вписывается в придуманную им схему. Неудивительно, что жена бросила вас. Ни одна женщина не смогла бы вынести такого самовлюбленного типа, как вы! — выкрикнула Китти.

Лицо его побелело от гнева, в глазах сверкала ярость, руки сжались в кулаки. Китти испугалась, что он ударит ее.

— Вы бессердечная ведьма, сударыня. Убирайтесь прочь с моих глаз!

— Может, я и бессердечна, потому что потеряла человека, которого любила. Когда это случилось, я оцепенела от горя и отчаяния. Но хуже всего было ощущение полной беспомощности, сознание, что ты не в силах вернуть его назад. Однако мне ни разу не пришло в голову, что жить дальше не стоит. Если бы у вас было сердце, способное любить кого-нибудь или что-нибудь, кроме собственной персоны и армии, вы бы поняли, что такое потерять кого любишь по сравнению с потерей того, что любишь.

— Не хотелось бы разочаровывать вас, сударыня, но я пока еще не готов оставить этот мир. Просто мне требуется время, чтобы приспособиться к переменам в своей жизни. Так что убирайтесь отсюда и позвольте мне двигаться к этой цели без дальнейших помех.

— Нравится вам это или нет, Джаред Фрейзер, но вам придется воспринимать этот мир таким, каков он есть. Может, вы и эгоист, погрязший в жалости к себе, но если я что-нибудь понимаю в людях, вы не трус. — Она направилась к двери, затем остановилась. — Кстати, эта ужасная миссис Уиппл оставила ваш дом, так что крепитесь, капитан: я вернулась.

Глава 10

— Ты насовсем вернулась? — поинтересовалась Бекки, как только Китти перешагнула порог их комнаты.

— Девочки, сядьте и выслушайте меня. Вы должны прекратить эти фокусы с выживанием гувернанток из дома. Хотите вы этого или нет, но вам необходима гувернантка, пока вы не станете достаточно взрослыми, чтобы заботиться о себе.

— Но, Китти, почему ты не можешь быть нашей гувернанткой до тех пор? — спросила Дженни.

— Потому что у меня есть собственная жизнь. Когда-нибудь мне захочется снова выйти замуж и иметь детей. А это невозможно, если я останусь здесь.

Лицо Бекки просветлело.

— Ты можешь выйти замуж на нашего папу! Тогда мы будем твоими детьми.

— А ты будешь нашей мамой, — радостно добавила Дженни.

— Сейчас же выкиньте из головы эту нелепую идею. Я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю, а мы с вашим отцом даже не нравимся друг другу, не говоря уже о любви.

— Может, ты постараешься его полюбить, Китти? — взмолилась Дженни. — Нас ты тоже не любила, а теперь любишь, правда?

Бекки энергично кивнула головой в знак согласия.

— И потом, мы-то любим тебя, даже если папа не любит.

— Отношения между женщинами и мужчинами гораздо сложнее, дорогие. Вы слишком малы, чтобы понять это. Кстати, поэтому у вас и возникают проблемы с гувернантками. Вместо того чтобы довериться взрослым, которые желают вам только добра, и считаться с чувствами других людей, вы думаете исключительно о собственных желаниях — совсем как ваш отец. Это очень эгоистичный подход.

— Но мы больше не будем так поступать, — сказала Дженни, — потому что не хотим вырасти уродинами с длинными, как у Пиноккио, носами. Мы же обещали тебе, что будем хорошими, помнишь?

— И мы были бы, Китти, если бы миссис Уиппл не оказалась такой злой.

— Возможно, но я не верю, что все предыдущие гувернантки были злыми; тем не менее вы выжили их, всех до одной. Если бы вы действительно любили меня, как утверждаете, то сдержали бы свое слово. — Она встала и улыбнулась девочкам. — А теперь давайте сходим за моей одеждой.

Джаред стоял у окна, когда Китти с близнецами вышли из дома. Он вдохнул свежий воздух, радуясь, что последовал ее совету и открыл окно.

Совету! Джаред фыркнул. Скорее, приказу. Кэтлин Драммонд полагает, что может командовать им, как генерал безусым лейтенантом.

Может, она и имеет подход к детям, но ни черта не смыслит в мужчинах. Подумать только, обвинить человека в беспробудном пьянстве, когда он всего лишь хотел побыть один и подумать о будущем! Неужели так трудно понять, что его лишили единственного занятия, которое он любил, и единственной жизни, что он знал. Ему нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и начать новую жизнь. А разве она сама не занята тем же самым? Что хорошо для гусыни, сгодится и гусаку, не так ли? Чертова женщина! Кажется, он заразился ее пристрастием к поговоркам.

Что плохого в том, что он пытался найти ответы на мучившие его вопросы? А где прикажете размышлять, как не в уединении за рюмкой бренди? Разве она сама не искала уединения, разъезжая по пустынным просторам того самого ранчо, которым так гордится?

Боже, как же он не заметил этого сходства раньше? Оба они вынуждены отказаться от того, что служило им убежищем долгие годы: он от армии, а она от своего обожаемого «Трипл-Эм».

Джаред снова посмотрел в окно. Вся троица, размахивая сцепленными руками, шагала по подъездной аллее. Что ж, надо отдать ей должное: она любит его дочерей ничуть не меньше, чем они ее.

Нельзя также отрицать, что он находит ее привлекательной. Настолько, что чуть было не поцеловал. Бог свидетель, она достаточно желанна, а он всего лишь мужчина.