Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Любовные хроники Маккензи (№9) - Утро нашей любви

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Ли Эйна / Утро нашей любви - Чтение (стр. 1)
Автор: Ли Эйна
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Любовные хроники Маккензи

 

 


Эйна Ли

Утро нашей любви

Пролог

Техас, 1893 год

— Прах к праху, земля к земле.

Кэтлин Маккензи Драммонд в оцепенении наблюдала, как ее брат, дяди и кузены опускают гроб ее мужа в глубокую яму. Негромкий стук земляных комьев о деревянную крышку отозвался в ее ушах барабанным боем. Вздрогнув, она судорожно вздохнула и не смогла сдержать рыдания. Мать сжала ее ладонь, а сильная рука отца обняла за плечи. Закрыв глаза, Кэтлин прислонилась к его надежной груди.

Скромная церемония завершилась, и пастор Фрэнк подошел к ним. Тепло его ладони приятно согревало ее ледяные пальцы, пока он произносил слова утешения.

— Спасибо за все, преподобный Фрэнк, — проговорила мать. Отец обменялся с пастором несколькими словами, мужчины пожали друг другу руки, и пастор отбыл.

— Пойдем домой, котенок, — сказал отец.

— Вы идите, папочка. Я скоро приду.

Он поцеловал ее в лоб, и дни с матерью двинулись вслед за остальными по склону холма.

Кэтлин долго смотрела на свежую могилу. С юных лет они с Тедом были неразлучны, несмотря на перенесенную им в детстве тяжелую болезнь, давшую осложнение на сердце. Постепенно их дружба переросла в любовь, и три года назад, когда все поверили, что Теду удалось преодолеть свой недуг, они поженились. Вчерашний приступ случился неожиданно: без каких-либо тревожных признаков, не дав ей возможности попрощаться и еще раз сказать Теду, как сильно она его любит. А теперь его нет. Никогда больше не ощутит она его прикосновения, никогда не услышит смеха нежного и преданного мужчины, за которого когда-то вышла замуж.

Слезы струились по ее щекам, пока она стояла, пытаясь смириться с жестокой реальностью.

— Я так тебя люблю, милый! Прости меня, пожалуйста, потому что я себя никогда не прощу…

Глава 1

1895 год

Китти въехала на гребень холма и осадила кобылу. Взгляд ее, скользнув по расстилавшимся вокруг окрестностям, остановился на группе мужчин в отдалении, собравшихся вокруг костра. Она нежно улыбнулась, увидев подъехавших к ним отца и дядюшек. Спустя считанные минуты вновь прибывшие включились в работу наравне с более молодыми работниками.

Обычные весенние заботы: сбор и клеймение скота. Была ли в ее жизни хоть одна весна без этого? Вздохнув, Китти спешилась и опустилась на землю. Вокруг, сколько видел глаз, простиралось ранчо «Трипл-Эм». Здесь не было уголка, который бы она не изъездила вдоль и поперек, с тех пор как в шестилетнем возрасте отец посадил ее на пони.

Помрачнев, Китти окинула взором поросшую шалфеем долину с рощицами из белоствольных берез и развесистых сосен. На протяжении двадцати двух лет она карабкалась на вершины окрестных холмов, исследовала плато и каньоны, купалась в речушках и ручьях, извивавшихся вдоль ущелий и оврагов. Собирала колокольчики весной и терпела зимний холод. «Трипл-Эм» всегда будет центром ее вселенной. Но пришло время покинуть его. Опечаленная, Китти села в седло и двинулась в обратный путь.

Прощание с семьей, состоявшееся на следующее утро, чуть было не поколебало ее решимости. Стоя на платформе в ожидании отправления поезда, Китти видела смятение в глазах родителей, слышала в их голосах неподдельную боль.

На глаза у матери навернулись слезы.

— Сколько же тебя не будет, солнышко?

— Понятия не имею, мама. Наверное, сколько понадобится.

— Ответ в духе твоего отца, — улыбнулась мать сквозь слезы.

— Я и вправду не знаю. Поживу у Кэррингтонов в Далласе, пока не решу, что делать дальше.

— Все же я считаю, что девушке неприлично разъезжать одной, — ворчливо заметил отец, пытаясь скрыть тревогу за внешней грубоватостью.

— С каких это пор, папочка, ты стал таким поборником приличий? — поддела его Китти. Впрочем, она прекрасно знала, что отец является одним из самых уважаемых людей в округе. До того как осесть на месте и заделаться фермером, Люк Маккензи заслужил репутацию самоотверженного поборника закона как среди тех, кто его любил, так и среди тех, кто боялся.

— Между прочим, вы не слишком-то огорчились, когда Джош уехал из «Трипл-Эм».

— Но он же вернулся, правда?

— Когда-нибудь я тоже вернусь.

— С чего ты взяла, что отъезд твоего брата не огорчил нас? — удивилась мать. — Просто мы понимали, почему он так поступил.

— В таком случае постарайтесь понять и меня.

— Это не одно и то же, Китти. — В голосе отца прозвучал упрек. — Вполне естественно для молодого человека опробовать свои крылья, но никуда не годится, чтобы девушка…

— Папочка, прошло два года после смерти Теда. Я пыталась как-то наладить свою жизнь, но у меня ничего не получится, пока я остаюсь здесь, где все напоминает о нем. Я должна найти свой путь, если у меня есть хоть капля вашей силы и твердости. А вы не даете мне ступить и шага, словно я фарфоровая кукла, которая разобьется, если, не дай Бог, споткнется и упадет.

«Ах, Тед, не потому ли ты остался, что стремился меня защитить, как и все остальные?»

— Папа, разве мама и тетя Гарнет не поступили так же, когда были молодыми? А тетя Эйди вообще сбежала из дома. Да и Эм с Роуз никто не опекал, когда они встретились с Джошем и Заком.

— Ты что, тоже собираешься работать в привокзальных буфетах?

— Возможно. Не знаю. В одном я уверена, папа, нужно перестать отсиживаться за вашими спинами. Будь я более независимой, то поощрила бы Теда начать собственное дело где-нибудь в Другом месте. Вместо этого я предпочла остаться дома, где чувствовала себя в безопасности. Если бы я думала о счастье Теда, а не о собственных удобствах…

— Китти, у Теда было слабое сердце, — мягко возразила мать.

— Знаю, но…

— Тогда перестань считать себя ответственной за его смерть.

— Возможно, Тед был бы счастливее в другом месте.

Последнее замечание задело отца за живое:

— Проклятие, чем тебе не нравится «Трипл-Эм»?

Китти понимала, что обижает его. Но как объяснить ему? Отец любит ранчо, как и его братья, как она сама, как Джош и их кузены. У него просто не умещается в голове, что может быть иначе.

— Выходит, ты уезжаешь, чтобы искупить вину перед Тедом? Это не вернет его, дочка.

— Не сердись, папа. Пожалуйста, постарайся понять.

Мать стиснула ее в коротком объятии.

— Он все понимает, солнышко. Мы оба понимаем. Просто мы беспокоимся о тебе; нам кажется, что ты убегаешь от проблемы, вместо того чтобы остаться здесь и встретиться с ней лицом к лицу, как и подобает…

— …истинному Маккензи, да, мама?

— Осознаешь ты это или нет, дорогая Китти, ты такая же Маккензи, как твой брат и кузены. Но, видимо, тебе придется убедиться в этом самой.

Шипение пара и скрежет металла положили конец разговору.

— Прошу садиться, поезд отправляется, — провозгласил кондуктор.

— Я напишу вам из Далласа.

— Обязательно, и не забудь передать привет Бет и Джейку.

— Хорошо, мама.

Они обнялись, поцеловались и постояли еще немного, глядя друг на друга. Всю свою жизнь Китти видела этот взгляд, способный сказать о любви и поддержке больше, чем можно выразить словами.

Она повернулась к отцу и оказалась в его крепких объятиях. Закрыв глаза, Китти ощутила привычное чувство защищенности. Сколько она себя помнила, сила отца, словно каменная стена, ограждала ее от всех невзгод. Она подавила искушение снова укрыться за ней.

— Я люблю тебя, папа.

Она поцеловала отца и, не оглядываясь, вошла в вагон.


Рана, полученная в Индии, безбожно ныла, и Джаред вышел из вагона, чтобы размять ногу. Внимание его привлекли молодая женщина и супружеская чета постарше, стоявшие на платформе. Судя по выражению их лиц, это была сцена прощания. Обе женщины промокали глаза платочками.

Будь они неладны, эти женщины! Почему они не могут обойтись без слез? Плачут даже в тех случаях, когда человек отбывает, преисполненный самых радужных надежд. Вот и его мать так же проливала слезы когда-то, провожая его в Вест-Пойнт. Джаред пребывал тогда в радостном волнении, предвкушая поступление в военную академию, а она плакала. Больше они не виделись — она умерла спустя шесть месяцев. Эти слезы так и остались его последним воспоминанием о матери.

Кондуктор снова призвал пассажиров занимать свои места, и девушка направились к поезду. Несмотря на свойственную женщинам слезливость и явную печаль, походка ее была твердой, а лицо выражало неколебимую решимость. Джаред не мог не восхититься ее выдержкой.

Девушка скрылась за клубами пара, оседавшего в прохладном утреннем воздухе, и на какое-то необъяснимое мгновение Джаред вообразил ее на цветущем лугу, смеющуюся в ярких лучах солнца. Когда пар рассеялся, девушка уже исчезла в вагоне. Джаред тряхнул головой. Что за нелепые фантазии? Должно быть, он еще не оправился от простуды. Припадая на больную ногу, он забрался в поезд.

Вернувшись на свое место, Джаред обнаружил, что оно уже занято незнакомкой с платформы.

— Сударыня, мне очень жаль, но это мое место. — Девушка, видимо, не слышала его, продолжая смотреть в окно. Он кашлянул и настойчиво повторил: — Сударыня, вы сели на мое место.

На сей раз ему удалось привлечь ее внимание. Девушка повернула голову и подняла на него печальный взгляд темно-голубых глаз.

— Прошу прощения?

— Вы заняли мое место, сударыня, и я буду крайне признателен, если вы пересядете.

— О, извините. Я не сообразила, что это место занято. — Она бросила взгляд на противоположное сиденье. — Не могли бы вы сесть туда, сэр? Видите ли, меня укачивает, когда я сижу спиной к движению.

— Сожалею, сударыня. Если вам не подходит это место, я с удовольствием попрошу кондуктора устроить вас в другом вагоне. Видите ли, меня раздражают препирательства. Они портят мой мягкий характер.

— Едва ли, сэр, ваше поведение свидетельствует о мягком характере. — Явно недовольная, девушка встала и забрала с сиденья свои перчатки и сумку.

Внезапно поезд резко ускорил ход. Раненая нога подвела Джареда, и он рухнул на сиденье в тот самый момент, когда девушка двинулась к противоположному месту. Ее отбросило назад, и, потеряв равновесие, она плюхнулась к нему на колени. Инстинктивно обхватив ее руками, Джаред обнаружил, что смотрит в изумленные голубые глаза. Впрочем, скорее сапфировые, опушенные длинными черными ресницами. Он зачарованно замер.

— Прошу вас! — требовательно произнесла девушка. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он крепко сжимает незнакомку, а она пытается высвободиться из его хватки. Он разжал руки, и она скользнула на противоположное сиденье.

Джаред нагнулся и поднял с пола упавшую перчатку. Обворожительные глаза неприязненно сверкнули, когда он протянул ее хозяйке.

— Спасибо, — отрывисто бросила она, поправляя съехавшую на лоб шляпку, украшенную несуразно длинным пером. Вытащив булавку, она безуспешно пыталась пришпилить головной убор к своим темным кудрям.

— Я посоветовал бы вам снять это чудовищное сооружение, пока оно не ослепило кого-нибудь.

— Я не нуждаюсь в ваших советах, сэр. — Отказавшись от бесполезных усилий, она отложила шляпку.

Поскольку испепеляющий взгляд, брошенный в его сторону, не стер с лица Джареда насмешливого выражения, девушка отвернулась и уставилась в окно.


Кипя негодованием, Китти смотрела на проносившиеся мимо окрестности. Что за ужасный тип! Она еще не встречала подобного грубияна. Неужели это образчик того, с чем ей придется сталкиваться теперь, когда она покинула уютные стены родного ранчо? Впрочем, мужья трех кузин ее отца, родившиеся далеко за пределами «Трипл-Эм», неизменно вежливы. Из чего следует, что ей попался исключительно мелочный и невоспитанный субъект.

Бросив осторожный взгляд на своего попутчика, Китги обнаружила, что его глаза закрыты.

На нем была военная форма, что не являлось редкостью для тех мест, где она выросла. Собственно, большинство мужчин в Техасе состояли либо в кавалерии, либо в отрядах рейнджеров. Если, конечно, он техасец.

Мужчина был высоким, ладно скроенным, с темными волосами и карими глазами. Тем не менее, Китти не назвала бы его красивым, возможно, из-за длинного шрама, тянувшегося вдоль левой щеки. Из-за этого уголок брови казался постоянно приподнятым, что придавало его лицу ироничное выражение. Это был недавно заживший рубец, выпуклый и багровый, и Китти невольно задалась вопросом, где он его получил.

Впрочем, отнюдь не шрам делает его таким отталкивающим, решила она, а невыносимое высокомерие. И конечно, отвратительный характер.

Мужчина открыл глаза, и она быстро отвернулась, снова уставившись в окно.

Как только поезд прибыл в Даллас, Китти поспешила покинуть вагон. Получив багаж, она забралась в кеб и увидела своего попутчика, направлявшегося к элегантному экипажу. Он заметно прихрамывал.

Китти ощутила укол вины. Пожалуй, она отнеслась к нему предвзято. С таким жутким шрамом и хромотой, вполне возможно, у него имеются веские основания для раздражительности.

«Больше никаких поспешных суждений», — поклялась она, затем весело рассмеялась. Поистине, они вели себя как две черепахи, претендующие на одно и то же местечко под солнцем, а точнее, на одно и то же место в поезде.

Улыбаясь собственной глупости, Китти откинулась назад на сиденье, чтобы полюбоваться видами Далласа.

По обеим сторонам Роуз-авеню, по которой продвигался кеб, высились монументальные здания с декорированными двориками и ухоженными лужайками. В этих великолепных домах проживала элита Далласа.

Впервые Китги попала в Даллас еще в детстве. Майкл Джейкоб Кэррингтон, а для членов семьи и близких друзей просто Джейк, был богатым предпринимателем, женатым на кузине ее отца Элизабет Маккензи. Китти не могла забыть своего первого впечатления от хрустальных канделябров, мраморных полов, резных перил красного дерева, тянувшихся вдоль изящной лестницы, и высоких потолков роскошного особняка Кэррингтонов.

Не успел кеб свернуть на длинную подъездную аллею, как навстречу выскочил грум, чтобы помочь ей выйти из экипажа. Парадная дверь отворилась, и на пороге тотчас же появились Бет и Джейк. Спустя несколько минут Китти уже сидела в уютной гостиной, угощаясь чаем и пересказывая заинтересованным слушателям последние новости из жизни клана Маккензи.

— Коул еще не вернулся с Аляски? — поинтересовался Джейк.

— Нет, но он заверил дядю Клива в письме, что в самом скором времени найдет золотую жилу.

Джейк фыркнул:

— Зная Коула, я бы не удивился.

— А что с Джебом? — спросила Бет. — От него не было известий?

— Ни одного, с тех пор как он отправился вслед за Коулом. Тетя Эйди просто извелась от беспокойства. Она боится, что он передумал и записался в армию.

— О Боже! — ужаснулась Бет. — Он еще слишком молод.

— Ему двадцать.

Бет обеспокоенно покачала головой:

— Бедная Эйди. Нужно написать ей письмо.

— Знаешь, сын Джонатана Фрейзера, тот, что в армии, получил ранение в Индии, — сообщил Джейк. Бет кивнула:

— Слышала. Не представляю, что со мной будет, если Майку вдруг взбредет в голову вступить в армию.

— Не думаю, дорогая, что нам нужно беспокоиться по этому поводу, — заметил Джейк. — Только вторжение неприятеля на территорию Соединенных Штатов способно выманить нашего сына с ранчо. — Он подмигнул Китти. — Когда мы приехали из Ла-Паломы, наши детки вместе с кинкейдовскими отпрысками отправились на все лето в Колорадо погостить у Энджи и Джиффа в Раунд-Хаусе. Они не дадут им ни минуты покоя.

— Ничего, моя сестра обожает детей, — заверила его Бет. — И потом, поместье такое большое, что дети сумеют почувствовать вкус настоящего ранчо. Я уже скучаю по ним. — Она вздохнула и поднялась на ноги. — Хватит разговоров. Надо устроить тебя наверху, Китти, чтобы ты хорошенько отдохнула с дороги. Ты подгадала как раз вовремя, чтобы принять участие в званом обеде, который мы устраиваем нынче вечером.

— Надеюсь, я не нарушила ваши планы, Бет? Я могла бы остаться в своей комнате.

— Что за чепуха! И слышать не желаю об этом. — Бет подхватила Китти под руку, и они двинулись вверх по широкой лестнице. — Я так рада твоему приезду, милая. Без детей этот дом похож на мавзолей. Если бы не собрание акционеров, Джейк никогда бы не покинул Ла-Палому. Он хуже ребенка, когда дело касается ранчо.

Китти кивнула:

— Могу себе представить. Я начинаю думать, что это в крови у всех Маккензи. Не понимаю, что увлекательного в том, чтобы гоняться на лошади за коровами?

— Я бы сказала, что это в крови у всех техасцев, но моя сестра и зять ничуть не лучше. Проще вырвать зуб, чем вытащить Энджи и Джиффа с их ранчо.

«Ты был другим, Тед. Не так ли?» — удрученно подумала Китти.

Проводив девушку в отведенную для нее спальню. Бет задержалась, чтобы немного поболтать, пока та распаковывала вещи.

— Бет, тебя ведь посылали в школу на восток. Тебе там понравилось?

— Ты имеешь в виду школу или восток?

— Восток. Я еще не решила, куда поехать. Как ты думаешь, мне понравится Нью-Йорк?

— Это замечательный город, но я не хотела бы там жить. Я бы все время тосковала по Раунд-Хаусу. Правда, когда я вышла замуж за Джейка и уехала из Колорадо, то долго не могла привыкнуть и к Техасу. — Бет в нерешительности помолчала. — Китти, можно задать тебе личный вопрос? Почему ты уехала из «Трипл-Эм»? Мне всегда казалось, что ты очень любишь ранчо.

— Люблю, конечно. И уже скучаю по дому.

— Тогда зачем было уезжать?

— Я должна была это сделать. Моя жизнь потеряла всякий смысл, и я поняла, что должна изменить ее.

— И это все, дорогая?

Зная добрую и отзывчивую натуру Бет, Китти не сомневалась, что ее вопросы вызваны искренней заботой о ней.

— С тех пор как не стало Теда, я чувствую себя ужасно несчастной, Бет.

— Китти, я не вправе давать тебе советы, потому что не мыслю своего существования без Джейка, но ты так молода, дорогая… У тебя впереди вся жизнь. Я не вижу ничего плохого в переменах. Но беда в том, что наши проблемы всегда остаются с нами — от них невозможно убежать. Если ты все еще скорбишь по Теду, перемена места ничего не изменит. Только время способно излечить горе.

— Мама рассуждает примерно так же. Но в «Трипл-Эм» слишком многое напоминает о Теде.

Вздохнув, Китти опустилась на краешек кровати.

— Дело не только в горе, Бет. Я чувствую себя виноватой. Бет подошла и присела рядом.

— Виноватой?

— Мне кажется, Тед не был счастлив в «Трипл-Эм».

— Но почему? Твои родные его любили, разве не так?

— Конечно! Они знали Теда с детства.

— А он любил их? — поинтересовалась Бет.

— Полагаю, что так.

— Тогда что же заставляет тебя думать, что он был несчастлив?

— Ты же знаешь нашу семейку. Бет. Что ни Маккензи, то сильная личность. Тед был им полной противоположностью. Они подавляли его. Я сознавала это, но так и не предложила ему уехать из «Трипл-Эм».

— Если это правда, то инициативу должен был проявить он.

Китти поразилась жестким интонациям, прозвучавшим в голосе Бет.

— Бет, ты замужем за волевым, преуспевающим мужчиной, способным осуществить все, что пожелает. Тед был совсем другим.

— Я понимаю, Китти… но если он был несчастлив в «Трипл-Эм», то должен был так и сказать тебе, а не ждать, пока ты сама поймешь, что у него на уме.

— Видимо, его больше заботило мое счастье, чем собственное.

— Тем печальнее, поскольку это принесло больше вреда, чем пользы. Кстати, а кто из вас двоих предложил остаться в «Трипл-Эм», когда вы поженились?

Китти вспомнила день свадьбы и события, последовавшие за этим.

— Тед.

— Разве это не удивило тебя?

— Пожалуй… но я была рада, что не придется расставаться с ранчо.

— А для Теда это явилось решением всех проблем. Ему не пришлось заботиться о хлебе насущном для своей семьи.

— Бет, ты несправедлива! Тед трудился ничуть не меньше любого мужчины на ранчо. Содержать в порядке склад — это большая ответственность и пропасть работы.

— Ну, на мой взгляд, у Теда было не больше оснований чувствовать себя зависимым от твоих родных, чем у тебя считать себя ответственной за принятое им решение. Так что незачем наказывать себя, уезжая с ранчо.

— Это нужно в первую очередь мне самой. Бет. Полагаю, я достаточно независима, чтобы жить самостоятельно, но если я не докажу этого себе, то проживу всю оставшуюся жизнь с чувством вины.

— Ты справишься, дорогая. А пока можешь оставаться здесь сколько пожелаешь. В доме полно места.

— Ты очень добра, Бет, но я подумываю о том, чтобы отправиться на восток. Надеюсь, там у меня не останется времени предаваться жалости к себе.

Бет поднялась.

— Ты очень храбрая девушка, Китти. И у тебя есть характер. Вот почему уверена, что у тебя все получится, дорогая. А теперь тебе нужно отдохнуть. Обед назначен на восемь.

Хотя Китти чувствовала себя слишком возбужденной, чтобы спать, она прилегла на постель и не заметила, как заснула. Видимо, сказалась бессонница, мучившая ее последнее время. Ее разбудил стук в дверь. Подскочив на кровати, она увидела горничную.

— Прошу прощения, мэм. Меня зовут Нелли. Я принесла свежие полотенца, только повешу их в ванной и тут же уйду.

— Спасибо, Нелли.

Спустя несколько секунд девушка вернулась:

— Не угодно ли что-нибудь еще, мэм?

Все еще недоумевая, как это ей удалось заснуть, Китти взглянула на часы и ахнула, обнаружив, что уже почти семь. Она проспала полдня.

— Нет, Нелли. Спасибо.

Отпустив горничную, Китти не спеша приняла ванну, понежившись в теплой, благоухающей лавандой воде. Одевшись и приведя в порядок волосы, она спустилась вниз в тот самый момент, когда часы в холле пробили восемь.

Бет представила Китти гостям. За столом ее посадили рядом с седовласым джентльменом по имени Джонатан Фрейзер. Он оказался приятным собеседником, и вскоре Китти узнала, что ее новый знакомый является деловым партнером Джейка. Впрочем, Джонатан не стал распространяться на эту тему, предпочитая говорить о своих внучках-близнецах, в которых души не чаял. К тому времени, когда обед закончился, они уже обращались друг к другу по имени.

После обеда Фрейзер составил ей компанию, и Китти даже не заметила, как рассказала ему, что она вдова и собирается начать новую жизнь на востоке.

— Я восхищен вашей отвагой, дорогая, но как вы намерены зарабатывать на жизнь? — поинтересовался он. Китти на секунду замялась.

— Вообще-то не знаю. Я неплохо разбираюсь в разведении скота, но едва ли этому найдется применение на востоке. У меня нет секретарских навыков, правда, я помогала мужу в магазине у нас на ранчо. Может, мне удастся устроиться продавщицей.

— У вас есть дети, Кэтлин?

Когда она отрицательно покачала головой, Джонатан спросил:

— А вы умеете обращаться с детьми?

Китти рассмеялась:

— Еще бы! На ранчо полно ребятишек всех возрастов. «Трипл-Эм» — это целое сообщество, и дети его неотъемлемая часть. Мои двоюродные братья, сестры, дети работников — все мы выросли на ранчо.

— Ну, в таком случае, — сказал Джонатан, — почему бы вам не стать гувернанткой или учительницей?

Хотя предложение Фрейзера исключало всякую возможность вести собственное хозяйство, к чему Китти привыкла за последние пять лет, она не могла не признать, что идея неплохая.

— Я не случайно упомянул об этом, Кэтлин. Моим внучкам срочно нужна гувернантка. Та, что была, покинула нас и, признаться, довольно неожиданно.

— Едва ли я обладаю достаточной подготовкой, чтобы занять эту должность, Джонатан.

— Вы сделаете мне громадное одолжение, дорогая. Хотя бы на то время, пока я дам объявление и найму постоянную гувернантку. Прошу вас, подумайте над моим предложением, Кэтлин.

Китти все еще колебалась. Бесспорно, это позволит ей, не злоупотребляя гостеприимством Бет и Джейка, подумать о своем будущем. Возможно, она даже сможет подыскать работу по почте, что и следовало сделать, прежде чем уезжать из «Трипл-Эм».

Не успела она ответить, как подошла Бет и взяла ее под руку.

— Джонатан, как Джаред?

— Неплохо, Элизабет. Главное, теперь он дома. Доктор сказал, что его выздоровление — дело времени.

— Приятно слышать. Дженнифер с Ребеккой, наверное, счастливы, что папа вернулся?

— О да. К сожалению, у девочек было немного возможностей узнать собственного отца. Его выздоровление даст им шанс хотя бы познакомиться; — Он смущенно улыбнулся, что придало ему плутоватый вид. — Элизабет, я должен покаяться перед вами. Я пытаюсь убедить эту очаровательную особу стать гувернанткой моих внучек. Хотя бы временно, пока я не найму другую.

— Замечательная идея, Джонатан. А девочки просто восхитительные, Китти. Ты полюбишь их.

— Не сомневаюсь. Просто я не уверена, что справлюсь.

Фрейзер схватил ее за руку:

— Кэтлин, дорогая, вы справитесь с любым делом, за которое возьметесь.

Его искренняя убежденность явилась тем самым поощрением, в котором нуждалась Китти, чтобы избавиться от последних сомнений. Разве не для того она покинула родной дом, чтобы доказать свою независимость? Когда же начинать, как не сейчас?

— Хорошо, Джонатан. Я попробую… но только временно.

Позже, лежа в постели, Китти усомнилась в мудрости своего поспешного решения. При всей любви к детям ей никогда не приходилось заботиться о них изо дня в день. Что ж, в том и состоит ее новая жизнь, чтобы проверить свои силы.

Улыбнувшись, она закрыла глаза. В конце концов, любой может совладать с двумя девчушками!

Глава 2

Следующее утро выдалось ярким и солнечным. Китти поднялась рано и вышла в очаровательный садик Кэррингтонов, где сладко благоухали весенние цветы и цветущий кустарник.

В «Трипл-Эм» не было ничего подобного. Китти с матерью не раз пытались разбить цветник, но без особого успеха.

Опустившись на скамью, она вдохнула восхитительный аромат, цветущих яблонь, магнолий и сирени. Все вокруг дышало свежестью и покоем, и Китти с каждым мгновением проникалась все большей уверенностью, что поступает правильно. Этот день станет началом ее новой жизни.

С удовольствием позавтракав в обществе Бет и Джейка, Китти оделась для встречи с Джонатаном Фрейзером, упаковала свои вещички и с чемоданом в руке бодро зашагала навстречу судьбе.

Хотя до дома Фрейзеров было рукой подать, снаружи ее ждал экипаж. Привычная к неприхотливому быту на ранчо, Китти предпочла пешую прогулку. Несмотря на развлечения, которые мог предложить большой город, жизнь в одном из таких домов с дворецким и горничными, готовыми выполнить твое малейшее желание, не привлекала ее. Прелесть новизны быстро пройдет, а праздное существование приестся.

Расположенный в некотором отдалении от улицы белый особняк Фрейзеров, украшенный колоннами и портиком, казался таким же величественным, как и могучие дубы, высившиеся вдоль подъездной аллеи.

Дверь отворил дворецкий, одетый в ливрею, высокий и худощавый, с лысеющей головой и бесстрастным выражением лица.

— Доброе утро, миссис Драммонд. Мистер Фрейзер ждет вас в своем кабинете.

Он взял у нее чемодан, а затем проводил в большой, уютно обставленный кабинет. При виде девушки Джонатан вскочил на ноги, его живое лицо озарилось широкой улыбкой:

— Доброе утро, Кэтлин. Великолепное утро, не правда ли? Надеюсь, ваше появление означает, что вы не передумали.

— Нет, Джонатан, — заверила его Китти. — При условии, что наше соглашение является временным. Он восторженно хохотнул:

— Согласен, но я не стану возражать, если вы пожелаете остаться.

— Это маловероятно. Я твердо решила отправиться в Нью-Йорк. Говорят, это замечательный город.

— Хотелось бы надеяться, что мы сможем переубедить вас, — сказал Джонатан. Он дернул за шнур и повернулся к появившемуся на пороге дворецкому: — Чарлз, ты не мог бы пригласить сюда близнецов?

— Пригласить, конечно, можно, сэр, — ответствовал тот и удалился.

Китти нашла его ответ весьма необычным, но, поскольку Джонатан ничуть не удивился, она не придала этому значения.

— Сколько лет вашим внучкам?

— Восемь. Чудесные девочки, Кэтлин. Просто чудесные.

— Не сомневаюсь, — сказала Китти, подозревая, что мнение любящего деда более чем пристрастно.

— Бедняжки лишились матери в четыре года.

— Какая трагедия! — Охваченная сочувствием к маленьким сироткам, она спросила: — Как это произошло: в результате несчастного случая или болезни?

— Я бы сказал, приступа безумия. Мать бросила их. Сбежала в Европу с отпрыском какого-то итальянского графа. За четыре года она ни разу не удосужилась связаться с нами и поинтересоваться судьбой своих дочерей.

Китти была потрясена. Страстно мечтавшая о ребенке, она не могла поверить, что женщина, которой посчастливилось иметь детей, могла отказаться от собственной плоти и крови.

— А как же отец? Неужели он не попытался разыскать ее?

— Конечно, пытался. По всем законным каналам, но безуспешно.

— По законным каналам? Я думала, он последовал за ней лично. — Мужчины из ее семьи так бы и поступили.

— Мой сын профессиональный военный, Кэтлин. Последние четыре года он прослужил за границей, в Индии. Судя по всему, дети лишились не только матери, но и отца.

— Девочкам повезло, что у них такой любящий дедушка.

— Для меня нет ничего важнее благополучия внучек, Кэтлин. — Серьезное выражение его лица мгновенно изменилось при виде двух девочек, появившихся в дверях.

Джонатан ничуть не преувеличил: восьмилетние девчушки и в самом деле были чудесными. И совершенно одинаковыми — вплоть до длинных темных волос. Ярко-голубые глаза, обращенные на деда, светились любовью.

— Ты звал нас, Поппи? — хором спросили они.

— Да, входите, милые.

Близнецы бросились к Джонатану, каждая чмокнула его в щеку, после чего они расположились по обе стороны от его кресла, уставившись на Китти с нескрываемым любопытством.

— Девочки, познакомьтесь с миссис Драммонд. Она будет присматривать за вами, пока я не найму постоянную гувернантку. — Пока он говорил, две пары голубых глаз пристально изучали Китти. — Кэтлин, это мои внучки: справа Бекки, а слева Дженни.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17