Глава 6

На уроках близнецы вели себя непривычно тихо и послушно выполняли все, что от них требовалось. Китги даже засомневалась, не перегнула ли она палку, делая им внушение. Впрочем, девочки были отличными актрисами, и она не знала, страдают ли они от гнета вины или затевают новые шалости. Ей хотелось верить, что они искренне раскаиваются, но маленькие плутовки могли провести кого угодно, если бы только пожелали.

Спустя, два часа Китги велела близнецам закрыть учебники и собираться на прогулку. Она постучала в дверь к Джареду, чтобы предупредить его о своих намерениях, а когда ответа не последовало, зашла к себе в комнату и сунула в карман платья «Пиноккио». Прежде чем выйти, она посмотрелась в зеркало. Видеть себя с короткими волосами было крайне непривычно, но, как справедливо заметил Джейк, волосы отрастут.

Спустившись вниз, Китти заглянула в библиотеку, но и там никого не было. Она нашла Чарлза и Милдред в кухне.

— Мистера Джонатана и капитана Фрейзера нет дома сообщил дворецкий. — Мистер Фрейзер уехал на несколько дней, а у капитана назначена встреча за ленчем.

При этом известии Китти ощутила прилив вдохновения.

— Я хочу взять девочек на прогулку. Милдред, не могли бы вы упаковать нам ленч, чтобы мы перекусили на свежем воздухе?

— Как пожелаете, миссис Драммонд. — Милдред тут же взялась за дело и за считанные минуты собрала корзинку с бутербродами, нарезанным пирогом, салфетками и скатертью в красно-белую клетку.

— Думаю, пора вернуть лягушонка в ручей, — сказала Китти девочкам, когда они вышли из дома.

Лягушка грелась на солнышке возле фонтана.

— Может, лучше оставить его у нас в саду? — сказала Бекки.

— Но здесь ему не с кем играть, — вздохнула Дженни. — И потом, может, у него есть жена и детки, по которым он скучает… или они скучают по нему.

— А вдруг он мама, а не папа? — предположила Бекки. — Миссис Драммонд, этот лягушонок — мальчик или девочка?

— Не знаю, Бекки. — Не посвящать же девочек в секреты воспроизводства земноводных! — Но любое живое существо стремится к себе подобным.

Близнецы, однако, не считали тему исчерпанной. Бекки продемонстрировала аналитический подход к проблеме:

— Ну, если это лягушка-мама, а мы забрали ее у деток, это очень плохо.

Дженни печально задумалась:

— А может, она была рада их бросить…

Ее нижняя губка задрожала, и Китти поняла, что малышка думает о своей матери. Еще немного, и близнецы разразятся слезами и, возможно, она вместе с ними. Рассуждения девочек напомнили ей о том, как она соскучилась по собственным родителям.

— Давайте отнесем лягушонка в ручей, откуда вы его взяли.

Спустя короткое время все трое стояли на берегу, наблюдая за лягушкой, которая, плюхнувшись в воду, запрыгала к другой лягушке, сидевшей на камне.

Расстелив на склоне ручья скатерть, они сели на траву и с аппетитом перекусили. Когда с едой было покончено, Китти вытащила из кармана книгу, а близнецы растянулись на животах, положив головы на согнутые локти. История о деревянной кукле, у которой от вранья удлинялся нос, полностью завладела их вниманием.

Долгую минуту, после того как она закончила читать, девочки молчали, затем Дженни сказала:

— Пиноккио становился все уродливее, когда говорил неправду, да, миссис Драммонд?

— Но потом он перестал обманывать и превратился в обычного мальчика, — заметила Бекки.

— Значит, если мы перестанем делать плохие вещи, то не вырастем уродинами. Правда, миссис Драммонд? — спросила Дженни.

Похоже, ей удалось достучаться до них с помощью книги. Теперь Китти знала, что не зря праздновала победу. Она ласково улыбнулась:

— Правда, милая. Ты вырастешь настоящей красавицей.

Сняв шляпу, Джаред тяжело опустился на землю и прислонился спиной к стволу дерева. Нога дьявольски ныла. Как глупо с его стороны вообразить, что он способен пройти пешком две мили от дома Лоримеров до своего! Не помогло даже то, что он выбрал короткий путь вдоль ручья.

Джаред расстегнул пиджак и развязал галстук. День не задался с самого утра: он порезался во время бритья, потом состоялся странный разговор с Кэтлин Драммонд. Она вела себя словно кошка, проглотившая канарейку, — ему еще предстоит выяснить, в чем здесь дело. Затем он принял дурацкое приглашение на ленч, а теперь вот решил добраться до дома пешком. Что он пытается доказать? И кому?

Принять приглашение Стефани было верхом глупости. Наверное, им двигало любопытство — десять лет назад они были любовниками. Но он еще не готов появляться в обществе, тем более с бывшей подружкой, успевшей побывать замужем и овдоветь, а теперь подыскивавшей себе нового мужа.

Стефани вела себя как тигрица на охоте. Неужели она всегда была такой пустышкой? Когда ему было восемнадцать, он ничего не замечал, кроме белокурых волос, голубых глаз и соблазнительных округлостей. Все остальное не имело значения, пока она щедро одаривала его своей благосклонностью. И он наслаждался сексуальными радостями со всей ненасытностью восемнадцатилетнего юноши. Когда она вдруг вышла замуж за Брайана Лоримера, он был потрясен. Позже, оглядываясь назад, Джаред понял, что никогда не любил ее, как, впрочем, и она его. Поступление в Вест-Пойнт и встреча с Дианой Флеминг вытеснили из его головы все мысли о Стефани. Но когда он увидел ее сегодня, воспоминания ожили. Может ли секс между ними быть таким же замечательным, как раньше? «Безутешная вдова» предлагала ему себя каждым жестом, каждым взглядом, а ее бедный муж еще не успел остыть в могиле. Что ж, он мужчина с нормальными потребностями, глупо отвергать ее авансы. Но еще глупее принимать их — слишком легко попасть в расставленные сети. А он, черт побери, не желает постоянной привязанности.

Джаред хмыкнул. О чем это он? На свете не существует такой вещи, как постоянная привязанность. Разве не это он пытался втолковать Кэтлин Драммонд?

Вот уж кто действительно безутешная вдова. Ее муж уже два года, как отошел в лучший мир, а она все еще скорбит по нему. Джаред не мог не восхищаться подобной верностью. На секунду он даже позавидовал покойнику. Какими качествами должен был обладать этот Драммонд, чтобы заслужить такую любовь и преданность?

Звук голосов вывел его из задумчивости. Джаред попытался встать, затем снова опустился на землю при виде Кэтлин Драммонд и дочерей. Они не подозревали о его присутствии, и Джаред предпочел остаться незамеченным, глядя, как они распаковывают корзинку с едой.

Когда в последний раз он был на пикнике? Наверное, еще со Стефани. Они изобретали тысячи способов, чтобы найти местечко, где можно было уединиться.

Джаред с интересом наблюдал, как его дочери болтают с Кэтлин, а затем зачарованно слушают, как она читает. Что же мешает ему подойти к ним, как он того жаждет и как должен был поступить с самого начала? Что это, сознание вины или страх быть отвергнутым?

Он переключил внимание на Кэтлин. Подстриженная под эльфа, она казалась ненамного старше близнецов. Она настолько отличалась от Стефани и Дианы, что ставила его в тупик. И хотя она обладала удивительной способностью выводить его из себя, Джаред наслаждался ее обществом. Кэтлин не признавала мужского превосходства. Она никогда не стала бы угождать мужчине, но и не опустилась бы до хитростей и уловок, свойственных женщинам, которых он знал.

Неужели эта женщина пугает его? Если нет, то почему он трусливо прячется в кустах, вместо того чтобы открыто заявить о своем присутствии? Он коснулся рубца на щеке. Нет, нельзя подвергать других такому тяжкому испытанию, как зрелище его боевых шрамов. Зачем ставить людей в неловкое положение?

Решившись, Джаред встал, чтобы продолжить путь, как вдруг Кэтлин повернула голову и увидела его.

Проклятие! Очередная неудача, как и полагается в такой незадавшийся день. Теперь ему ничего не остается, кроме как присоединиться к ним.

Когда он приблизился, Кэтлин поднесла палец к губам, призывая к молчанию. Джаред остановился и увидел, что близнецы спят. Стараясь не разбудить девочек, Кэтлин осторожно встала и подошла к нему.

— Чарлз сказал мне, что не ожидает вас с Джонатаном к ленчу, и я решила устроить девочкам пикник.

— Вы выбрали очаровательное место.

— Сожалею, если причинила вам неудобства, капитан Фрейзер.

— Ни в коей мере, миссис Драммонд.

— Что заставило вас отправиться на поиски?

— Вообще-то, сударыня, я оказался здесь случайно. Срезал путь, возвращаясь от друзей.

— Вы меня утешили. Зная, как легко вас расстроить… Джаред напрягся:

— Миссис Драммонд, меня нелегко расстроить. Я боевой офицер, способный сохранять спокойствие в любых обстоятельствах!

— Если вы не успокоитесь, капитан, то разбудите детей своим криком.

Ее попытка сдержать смех позабавила Джареда, и они оба расхохотались.

Кэтлин села на траву, и Джаред последовал ее примеру.

— Девочкам понравился «Пиноккио»?

— Кажется, да. Это дало им пищу для размышлений.

— Ну и как, теперь вы их лучше понимаете?

— Не то слово.

— Что касается меня, то я был бы доволен, если бы научился хотя бы их различать.

— Вы должны проводить с ними больше времени, капитан. Как долго вы намерены оставаться дома?

— Пока не заживут мои раны, полагаю.

— И куда вы отправитесь потом?

— Куда пошлют.

— Джонатан как-то упомянул, что вы были ранены в Индии. Я не знала, что там размещаются наши войска.

— Там нет наших войск. Я был военным атташе в американском посольстве. В Индии множество народностей и религиозных сект. Не все из них приветствуют западное влияние, особенно американцев и англичан. Какие-то мятежники атаковали наше посольство. — Он машинально потер больную ногу. — И вот я здесь с памятными отметинами.

— Уверена, ваши раны заживут, капитан Фрейзер. У моего дяди Флинта был такой же шрам на щеке. Через несколько лет он превратился в тонкую, почти незаметную полоску.

— Меня заботит не столько лицо, миссис Драммонд, сколько нога.

— О, простите. Вас, наверное, мучают боли?

— Боль со временем пройдет. А вот хромота, боюсь, останется, и мне придется уволиться со службы.

— Я понимаю, что это может помешать вам принимать участие в боевых действиях, капитан, но вовсе не обязательно уходить из армии.

— Я могу только надеяться, что вы правы, миссис Драммонд.

Он поднялся и протянул ей руку. Когда она вложила в нее свою ладонь, Джаред ощутил, что его пульс участился. Заглянув в изумленные глаза Кэтлин, он понял, что она также потрясена.

— Спасибо, — сказала она, когда он поднял ее на ноги. На какое-то неловкое мгновение их взгляды скрестились, затем Джаред отпустил ее руку и кивнул:

— Всего хорошего, миссис Драммонд.

Китти проводила его взглядом. Сегодня его хромота была заметнее. Она подняла руку, еще хранившую тепло его ладони, и уставилась на нее, словно ожидала увидеть какую-то отметину, свидетельство внезапного волнения, вызванного его прикосновением. Почему она так на него реагирует? Джаред Фрейзер — сущий деспот, поглощенный лишь собственной персоной. И все же сегодня под его воинственной личиной она разглядела тревогу и неуверенность и даже прониклась к нему сочувствием. Какие еще страхи он прячет под маской неприступности и высокомерия?

Китти подняла голову, глядя вслед высокой фигуре, с трудом продвигавшейся вдоль берега ручья. Воистину Джаред Фрейзер — сложный человек; его терзает душевная боль, не менее мучительная, чем физические страдания, которым он противостоит с таким упорством.

Вернувшись к близнецам, Китти опустилась на землю, продолжая наблюдать за Джаредом, пока он не скрылся из виду. Вопреки собственной воле она все глубже увязала в проблемах этой семьи и не хотела, чтобы ее чувства оказались задетыми.

Обхватив руками колени, Китти задумчиво смотрела на воду. Только пение птиц и журчание ручейка нарушали тишину, пока она сидела, ожидая, когда проснутся близнецы.

Последний отрезок пути дался Джареду с таким трудом, что он едва нашел в себе силы подняться по лестнице. Усевшись за письменный стол, он торопливо просмотрел почту, доставленную в его кабинет Чарлзом. Вытащив из стопки конверт, помеченный штампом. «Администрация президента Соединенных Штатов», он некоторое время держал его в руке. С момента пробуждения сегодня утром его мучило мрачное предчувствие. Собственно, желание выбраться из дома и избавиться от этого чувства и побудило его принять приглашение Стефани.

Непослушными пальцами он взял нож для разрезания бумаги и вскрыл конверт.

Письмо начиналось с изъявления благодарности за мужество, проявленное им в Индии, и соболезнований в связи с полученными ранами. Далее говорилось, что по рекомендации полковника Хейеса, главного военного хирурга, Джаред увольняется с военной службы. Затем — после выражений благодарности за самоотверженную службу отечеству — следовало предложение поступить на дипломатическую службу.

В последнем абзаце Джареду предписывалось явиться на церемонию награждения в июле, где ему будет вручена высочайшая государственная награда — орден Почета, присуждаемый конгрессом. Письмо было подписано Гровером Кливлендом, президентом Соединенных Штатов.

Джаред налил себе виски и откинулся в кресле. Его худшие опасения подтвердились. Он прочел приговор в глазах полковника Хейеса, когда тот в последний раз обследовал его. Эта мысль стала кошмаром, преследовавшим его днем и ночью.

Джаред поднял бокал, салютуя самому себе:

— Да здравствует армия!

Залпом проглотив содержимое, он отшвырнул бокал и обхватил голову руками. Как он любил армию: своих сослуживцев, воинское братство и традиции! Он был уверен, что прослужит в ее рядах долгие годы, и теперь проклинал злую судьбу, которая привела его в это проклятое посольство в Индии!

Итак, армия покончила с ним: вышибла пинком под зад, похлопав по плечу и наградив орденом.

— Ладно, президент Кливленд, можете оставить при себе ваши чертовы благодарности и награды.

Тяжело поднявшись из-за стола, Джаред проковылял по комнате, поднял отброшенный бокал и плеснул себе еще виски.

Спустя несколько часов ему стало совсем худо: нога ныла, голова раскалывалась. Виски не помогло, и он порылся в аптечке в поисках чего-нибудь, что могло бы приглушить боль. До недавних пор он принимал лауданум, но тот закончился, чему Джаред был только рад. Не хватает еще привыкнуть к этому зелью!

Его вполне устроит таблетка болеутоляющего или хотя бы питьевая сода. Он обследовал апартаменты отца и Сета, но безуспешно.

— Можно подумать, что в этом чертовом доме никто не болеет!

Наверняка у Милдред найдутся лекарства на кухне. Спустившись вниз, Джаред услышал звуки фортепиано и подошел к двери в гостиную. Кэтлин и близнецы сидели за пианино, разучивая какую-то мелодию.

Взгляд Джареда задержался на гувернантке его дочерей. У нее был прелестный профиль, сочетавший изящную линию подбородка и гордую посадку головы. Привлекательность Кэтлин явно не ограничивалась поразительными глазами. Они настолько приковывали к себе внимание, что остального он просто не удосужился рассмотреть. Кэтлин ударила по клавишам и пропела:

— Та-ра-ра-бум-де-да. Кто видел моего кота? Близнецы пропели в ответ:

— Вчера на утренней заре его видали во дворе. Та-ра-ра-ра-ра-бум-де-де!

Джаред не мог не улыбнуться, прослушав несколько куплетов, где вместо жены фигурировал гуляка кот. Когда он в последний раз слышал эту песенку со сцены, она звучала куда более непристойно.

Когда близнецы потребовали новую песню, Китти сказала:

— Я сыграю вам вальс-минутку Шопена. Он длится восемьдесят секунд.

— Но, миссис Драммонд, в минуте только шестьдесят секунд, — напомнила Бекки. — Раз так, почему вы называете этот вальс минуткой?

— Потому что так его назвал Шопен, — сказала Китти. — Впрочем, если очень постараться, можно сыграть его и за семьдесят пять секунд.

Когда она закончила, Джаред не без изумления признал, что Кэтлин талантливая пианистка, хотя и сомневался, что ей удалось уложиться в семьдесят пять секунд.

Незамеченный, он отошел от двери и, только вернувшись в свою комнату, сообразил, что так и не раздобыл ничего, что могло бы облегчить боль.

Рухнув в кресло, он потянулся за бутылкой.

Джонатан не вернулся к ужину, Джаред также не появился, но их отсутствие с успехом компенсировал Сет. Со свойственным ему обаянием он легко завладел вниманием близнецов и беспардонно льстил Китти, подшучивая над ее новой прической. Китти не одобряла подобного поведения, но это было столь неотъемлемой частью его общительной натуры, что у нее не хватало духа одернуть его.

Позже, когда она укладывала девочек спать, Бекки спросила:

— Миссис Драммонд, а что мы будем делать завтра?

— Я еще не думала об этом, Бекки. А что, у вас есть какие-нибудь особые пожелания?

— Хорошо бы снова сходить в столовую, — мечтательно произнесла Дженни. Бекки засмеялась:

— Дядя Сет сказал, что это не столовая, а ресторан.

— Ну и что? Все равно я хотела бы снова туда пойти.

— Ладно, дайте мне подумать. Что-нибудь должно прийти в голову. — Китти поцеловала каждую из девочек в щеку и пожелала им спокойной ночи.

Оказавшись в своей комнате, Китти задумалась о завтрашнем дне. Она уже сводила девочек за покупками, в ресторан, на пикник и теперь предпочла бы занять их чем-нибудь другим. Наверняка есть немало способов развлечь восьмилетних девочек.

Вот если бы они были на ранчо, тогда… Ну конечно, они могли бы покататься на пони! Правда, придется попросить разрешения у Джареда, но едва ли он станет возражать.

Китти спустилась вниз и постучалась в его комнату. Не дождавшись ответа, она снова постучала.

— Капитан Фрейзер!

Судя по свету, пробивавшемуся из-под двери, он был в комнате и еще не лег спать. Китти снова постучала и позвала громче;

— Капитан Фрейзер, это Кэтлин Драммонд. Вы не могли бы уделить мне минутку?

— Убирайтесь! — рявкнул он. — Проклятие, я не желаю, чтобы меня беспокоили.

Господи, ну и хам! Джаред Фрейзер — самый вспыльчивый и непоследовательный человек, какого ей приходилось встречать.

Вернувшись к себе, Китти выместила свое раздражение на подушках и взяла со столика «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Возможно, книга поможет ей разобраться в противоречивой натуре Джареда Фрейзера.

Глава 7

На следующее утро, открыв дверь в комнату близнецов, Китти застыла на месте.

Столик для игр был усыпан прядями остриженных волос. Даже Бонни с Бибби пали жертвами ножниц.

— О Боже! Что еще вы натворили? — воскликнула Китти, кинувшись к ним.

— Вам пришлось остричься по нашей вине, миссис Драммонд, — сказала Бекки.

— Мы подумали, что будет справедливо, если мы тоже отрежем волосы, — добавила Дженни.

— О, девочки, — простонала Китти. — Что мне с вами делать?

— Вы опять на нас сердитесь, миссис Драммонд? — спросила Бекки, понурив голову.

Дженни подняла на Китти удрученный взгляд.

— Мы сделали это, потому что сожалеем. Бонни с Бибби тоже сожалеют.

Сердце Китти переполнилось нежностью и состраданием.

— О, девочки. — Чуть не плача, она опустилась на колени и притянула их в свои объятия. — Ваши волосы отрастут, милые, а вот у Бонни с Бибби вряд ли.

На минуту она прижала их к себе, борясь со слезами. Затем поднялась на ноги.

— Боюсь, ваших родных хватит удар. Давайте посмотрим, что можно сделать, чтобы свести ущерб к минимуму. — Китти взяла ножницы. — Бекки, начнем с тебя.

Она посадила девочку на стул и попыталась подровнять обкромсанные пряди. Когда она закончила, волосы едва прикрывали уши Бекки, а на лбу красовалась челка.

Китти отступила на шаг, чтобы оценить результат.

— Бекки, детка, теперь у тебя такая же прическа, какая была у Бонни и Бибби. Теперь ты, Дженни.

Китти принялась за стрижку, обрезая неровные вихры. Она приступила к челке, когда в комнату вошел Джаред.

— Вы соображаете, что делаете? — загремел он, с ужасом уставившись на дочерей.

Китти выпрямилась и повернулась к нему лицом. Гнев резче обозначил его черты, губы сжались, глаза яростно сверкали.

— Как вы посмели остричь моих дочерей, словно овец! На сей раз вы зашли слишком далеко, сударыня. Ваш выбор наказаний свидетельствует о злобной и мелочной натуре. Вы имеете дело с восьмилетними детьми, а не с закоренелыми преступницами.

— Капитан Фрейзер, вы не так поняли. Я всего лишь пытаюсь…

— Избавьте меня от ваших объяснений, миссис Драммонд. Мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Я требую, чтобы вы немедленно покинули наш дом. Когда упакуете вещички, зайдите ко мне за чеком.

Он выскочил из комнаты, не позволив ей сказать ни слова в свое оправдание.

На протяжении всей его тирады близнецы не проронили ни звука, окаменев от страха и потрясения. Но как только он вышел, разразились слезами.

— Ну-ну, девочки, — ворковала Китти, прижав их к себе. Бекки подняла к ней заплаканное личико:

— Это мы виноваты, что папа накричал на вас. Дженни крепко обхватила ее:

— Мы не хотим, чтобы вы уходили, миссис Драммонд.

Глаза Китти заблестели от сдерживаемых слез. Она с самого начала знала, что не задержится в доме Фрейзеров, но никогда не думала, что придется уходить таким вот образом. И теперь, когда пришло время расставаться, ощущала тяжесть на сердце — она привязалась к близнецам и чувствовала себя виноватой, оставляя их на милость деспотичного, поглощенного собой отца.

Поцеловав на прощание рыдающих девочек, Китти поспешно удалилась, опасаясь, что не выдержит и тоже разревется.

С каждым предметом, который она швыряла в чемодан, ее гнев нарастал. Самонадеянный болван! Подумать только, она чуть было не прониклась к нему сочувствием! Какая бездарная трата душевных сил с ее стороны!

— Да, Кэтлин Драммонд, это тебе не «Трипл-Эм», — произнесла она вслух. — Добро пожаловать в реальный мир. У парадной двери ее поджидал удрученный Чарлз.

— Мы с женой очень огорчены, что вы покидаете нас, миссис Драммонд.

— Спасибо, Чарлз. Вы с Милдред были очень добры. Когда мистер Фрейзер вернется, пожалуйста, передайте ему, что я сожалею, что не имела возможности попрощаться с ним.

— Обязательно, миссис Драммонд. Капитан Фрейзер просил передать вам это.

Китти взглянула на чек в руке Чарлза.

— Скажите капитану Фрейзеру, что он может взять этот чек и… и… подавиться им. До свидания, Чарлз. Спасибо за все.

Полыхая праведным гневом, она зашагала по подъездной аллее мимо Сета, подъехавшего в коляске. Он резко натянул вожжи.

— Эй, нянюшка Китти, куда это вы собрались?

— Капитан Фрейзер освободил меня от обязанностей гувернантки, так что я возвращаюсь в дом своей кузины.