Глава 21

После того как Кэтлин ушла, Джаред еще долго стоял в глубокой задумчивости, уставившись на бокал с бренди. Будь она неладна, эта женщина! Настоящая колдунья! Он сделал большой глоток. Упрямая? Да! Настырная? Боже, да! Безрассудная? Вне всякого сомнения! И, тем не менее — колдунья. Самая очаровательная и желанная женщина из всех, кого он встречал.

Его дочери обожают ее. Кэтлин не какая-нибудь тщеславная, поглощенная собой особа, как Диана, или хищница, занятая погоней за мужчинами, как Стефани. Нет, Кэтлин Драммонд — само совершенство, явившееся из его снов. Она обладает умом, способным бросить вызов его интеллекту, и чувственностью, способной зажечь в нем страсть. В ее сердце хватит любви и сострадания, чтобы стать матерью его дочерям и женой ему. Бог свидетель, он не намерен терять ее, и женится на ней, даже если она все еще любит своего мужа!

Следующий час Джаред провел за безуспешными попытками читать, затем отложил книгу и вылез из постели. Боль в чреслах становилась невыносимой. Сапфировые глаза Кэтлин, ее решительно вздернутый подбородок и обольстительные изгибы тела не выходили у него из головы. Она воспламеняла его кровь. С первой же их встречи мысли о ней не давали покоя его уму и телу. А события на ранчо доказали, что его страсть не осталась безответной. Просто она слишком упряма, чтобы признаться в этом хотя бы себе самой. Но он прочитал правду в ее глазах, и, благодарение Богу, она не стала ничего отрицать.

Впрочем, вряд ли это поможет ему сейчас. Будь он проклят, если прикоснется к ней еще хоть раз, не будучи уверен, что получит физическое удовлетворение.

А может, стоит поторопить события и скомпрометировать ее? Тогда ей придется выйти за него замуж, чтобы спасти свою репутацию. Но она может возненавидеть его за это, а он не вынесет ее ненависти — ему нужна ее любовь.

Чем больше Джаред думал о Кэтлин, тем сильнее возбуждался. Как же прекратить эту пытку? Поколебавшись между холодным купанием и выпивкой, он остановился на последнем.

Графин на письменном столе оказался пустым. Зная, что все равно не заснет, он решил спуститься в библиотеку, где имелся изрядный запас бренди.

В комнате, освещенной пламенем очага, царил уютный полумрак. Джаред переступил порог и остановился как вкопанный, резко втянув в грудь воздух. На ковре перед камином сидела Китти, погруженная в глубокую задумчивость.

Он замер, лаская ее взглядом. Пламя золотило ее тонкие черты, высвечивая красноватые блики в блестящей массе темных локонов.

В это мгновение Джаред понял, что его чувства к Кэтлин не исчерпываются желанием физической близости — он любит ее. Некогда он поклялся, что не скажет этих слов ни одной женщине, но Кэтлин доказала, что он снова ошибся. Она проникла к нему в сердце, наполнила его жизнь радостью и смехом и, главное, вернула ему способность любить.

Оба они страдали от ран, телесных и духовных, и жаждали обрести душевный покой. Но сейчас для Джареда не существовало ничего, кроме этого вечера и мучительной потребности ощутить ее в своих объятиях.

Он шагнул в комнату, закрыл дверь и повернул ключ в замке.

Не подозревая о присутствии Джареда, Китти смотрела на огонь, зачарованная танцем пламени. Она не имела понятия, как долго он стоял, наблюдая за ней, прежде чем она ощутила его близость. Медленно повернув голову, она встретила его взгляд, полный неприкрытого желания. Женский инстинкт подсказал ей, что на этот раз не будет никаких отступлений — никаких отговорок в последнюю минуту.

Не двигаясь, она безмолвно наблюдала за ним. Джаред подошел ближе и остановился. В его взгляде светились страсть, нежность и любовь — все, чего так жаждала ее душа.

Опустившись на ковер рядом с ней, он протянул руку и обвел костяшками пальцев изящный контур ее подбородка. Нежность этого прикосновения поразила Китти.

— Мы упустили столько драгоценных моментов, Кэтлин. Неужели упустим и этот?

Свет пламени освещал твердую линию его челюсти, чувственный изгиб губ, мерцал в проникновенном взгляде карих глаз. Дыхание Китти участилось, вторя его неровному дыханию, сердце оглушительно забилось.

Подняв руку, она нежно провела пальцем по шраму на его щеке.

— Нет, Джаред, не упустим. — Со вздохом смирения она закрыла глаза и подняла к нему лицо.

Своим весом он медленно опрокинул ее на пол и завладел ее губами в настойчивом поцелуе, возбуждая, будоража, лишая дыхания.

Когда, задохнувшись, они оторвались друг от друга, Джаред осыпал ее лицо нежными поцелуями, затем снова припал к губам. Несмотря на жар их тел, Китти задрожала, когда он еще теснее прижал ее к себе и скользнул языком в ее рот, лаская его влажные глубины обжигающими прикосновениями. Обвив руками его шею, она ответила на его поцелуй со всем пылом собственной страсти.

— Китти, Китти! — лихорадочно повторял Джаред, освобождая ее от халата.

Склонившись, он проложил огненную дорожку поцелуев по ее стройной шее. Напрягшиеся маковки ее грудей, натянувшие тонкую ткань ночной рубашки, тотчас притянули его взор, многократно усилив желание. Взявшись за подол, он стянул с нее рубашку через голову. Обнаженная, Китти лежала перед ним, шелковисто мерцая в отблесках пламени. Его теплые ладони легли ей на плечи, скользнули по всей длине рук, а затем накрыли ее груди.

На мгновение она задалась вопросом, каким ему видится ее тело. Сравнивает ли он ее с Дианой или какой-либо другой женщиной, которую знал до встречи с ней? Но все мысли и сомнения тут же унес поток захлестнувшего ее возбуждения, когда губы Джареда сомкнулись на ее груди, дразня то один сосок, то другой, пока ее вздохи не превратились в стоны.

Он поднял голову, и она открыла глаза.

— Ты так прекрасна, Китти. Так прекрасна…

Она расцвела под его жадным взглядом. Он наполнял ее восторгом, разжигал страсть. Дрожащими пальцами она расстегнула его рубашку, спеша добраться до его кожи, и их обнаженные тела соприкоснулись.

Подражая его действиям, Китти медленно провела ладонями по его плечам и литым мускулам рук к темной поросли на груди. Мягкие волоски щекотали кончики ее пальцев. Склонив голову, она лизнула один из сосков.

Джаред судорожно выдохнул. Не в силах больше сдерживаться, он запустил пальцы в ее волосы и оторвал ее голову от себя. Затем сгреб ее в объятия и, перевернув на спину, припал к ее губам.

Мощное бедро, вклинившееся между ее ногами, вызвало в ее разгоряченном теле неистовое томление, доводившее ее до безумия, лишавшее способности мыслить. Обвившись вокруг него руками и ногами, Китти с изумлением обнаружила, что ее мягкие округлости идеально вписываются в его твердое мускулистое тело.

Пока руки, рот и язык Джареда познавали самые интимные уголки ее тела, Китти знакомилась с теми частями его тела, до которых могла дотянуться.

Когда ее любопытные пальцы коснулись его мужского естества, Джаред со стоном перекатился на спину. Подхватив Китти под мышки, он приподнял ее над собой, и она ощутила прикосновение его возбужденной плоти, отозвавшееся в ее лоне жаркой пульсацией. Он сомкнул губы на ее соске и начал сосать, пока она не выгнулась в экстазе, вцепившись руками в его плечи, всхлипывая и повторяя его имя.

Снова застонав, Джаред перевернулся и, оказавшись сверху, вошел в нее. Темп его движений ускорялся, приближая их к вершине страсти. Оглушенная ударами собственного сердца, тяжело дыша, Китти смотрела в его лицо. Губы его были плотно сжаты, на шее проступили выпуклые мышцы. Он поражал своей мощью и мужским началом.

Когда наступил момент развязки и их захлестнули волны неземного наслаждения, Джаред поцеловал ее и прошептал слова любви.

Прошло некоторое время, прежде чем его дыхание выровнялось. Вытянувшись на боку, он подпер голову ладонью и устремил на нее взгляд.

— О чем ты думаешь? — спросила Китти.

— Я должен исповедаться.

— По-моему, здесь неподалеку есть церковь. Священник охотно выслушает тебя, — поддразнила она его.

— Знаешь у меня была мысль, что, если мы займемся любовью, тебе придется выйти за меня замуж, чтобы спасти свою репутацию.

Китти села и натянула на себя ночную рубашку.

— Выходит, с вашей стороны это был холодный расчет, капитан Фрейзер?

Джаред откинулся на спину.

— Вот дьявол! Опять вы меня разоблачили, миссис Драммонд.

Она улыбнулась, ни на секунду не поверив ему.

— Должно быть, ты считаешь меня полной дурочкой.

— Никогда не считал.

Китти склонилась над ним, обводя пальцами его губы.

— И напрасно. Ты занялся со мной любовью, потому что хотел это сделать…

— Целую вечность, — ввернул он и, прикусив кончик ее пальца, втянул его в рот.

— Едва ли это возможно, учитывая, что мы совсем недавно познакомились. К сожалению, лучшая часть твоей жизни прошла без меня.

— Ты ошибаешься. Лучшая часть моей жизни началась, когда ты оказалась в одном поезде со мной, любимая.

— Будь ты неладен, Джаред. Ты доведешь меня до слез. Он коснулся ее губ в легком поцелуе.

— В таком случае должен тебя предупредить, что, как только ко мне вернутся силы, я намерен предпринять очередную попытку убедить тебя выйти за меня замуж. Я не отпущу тебя, Китти. Теперь уже нет.

Он притянул ее к себе, и она с умиротворенным вздохом склонила голову ему на грудь.

— Я рада, Джаред.

— Чему?

— Что ты не позволил нам упустить этот момент.

— Только одна вещь могла помешать мне заняться с тобой любовью, Китти.

Она подняла голову и увидела, что его взгляд стал серьезным.

— Какая?

— Если бы ты сказала «нет».

Китти нежно обвела контур его рта кончиком пальца.

— Я хотела, чтобы ты занялся со мной любовью, Джаред. Я хотела этого очень давно.

— А я думал, что ты все еще любишь своего мужа.

— О, Джаред, я всегда буду любить Теда, но до встречи с тобой я не понимала, чего не хватало моему браку. Теперь я знаю, что была ему скорее другом, чем женой. Скорее заботливой наперсницей, чем любовницей.

С самого детства я любила Теда и беспокоилась о его здоровье. Наш брак стал продолжением этой дружбы. Нам было хорошо вместе, мы никогда не ссорились и не сомневались в побуждениях друг друга. Ты бросил мне вызов, Джаред, заставил пересмотреть мои взгляды на брак и убеждения.

— Как и ты мои, любимая. Наверное, поэтому я в тебя и влюбился.

— Мы с Тедом знали друг о друге все. Даже занятия любовью превратились в некое удобство, как и все остальное в наших отношениях.

— Ты хочешь сказать, у вас не было необузданной страсти и срывания одежд?

— Никогда.

— Ни ссор, ни пылких перемирий?

— Ни одной.

— Выходит, он так и не узнал, как восхитительны твои глаза, когда ты сердишься. И не терзался желанием схватить тебя в объятия и целовать до тех пор, пока ты не станешь умолять о большем.

— А ты терзался?

— Чуть ли не каждый день с момента нашей встречи. Она провела пальцем по его темным бровям.

— А я не испытывала сердцебиения, когда он входил в комнату, ослепительной вспышки страсти, когда он целовал меня, и желания облегчить его боль своими поцелуями.

— А теперь испытываешь?

— Чуть ли не каждый день с момента нашей встречи.

— О Боже, Китти! — Он поцеловал ее со страстью, которая выходила за пределы телесного и требовала всю ее душу без остатка. Отныне, что бы ни случилось, она принадлежит ему.

Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Китти судорожно перевела дыхание.

— Тед был самым милым, самым добрым человеком на свете. Его потеря оставила невосполненную пустоту в моей душе. Я нежно любила его и никогда не пожалею о том, что вышла за него замуж. Однако я уверена, он не хотел бы, чтобы я провела остаток жизни, скорбя о нем. Родители пытались убедить меня в этом, но тогда я была не в состоянии разумно воспринимать их доводы.

Джаред поцеловал ее в лоб и крепко обнял.

— Выходит, я не слишком поторопился, предложив тебе выйти за меня замуж?

Китти молчала.

Как бы ей ни хотелось ответить согласием, она не могла решиться на это, не будучи уверена, что он ее действительно любит. Ее брат и кузены часто подшучивали над тем, как просто перепутать секс с любовью. Может, и Джаред совершает ту же ошибку?

В его голосе появились настороженные нотки:

— Это несложный вопрос, Китти, достаточно сказать «да» или «нет».

— Я дам тебе ответ через две недели, Джаред, как и обещала. А теперь, думаю, нам пора ложиться.

— Давай останемся здесь, Китти. Пусть это будет нашей постелью сегодня ночью.

— А как мы объясним близнецам, чем мы здесь занимались, если они нас обнаружат?

— Ну, знаешь, эти маленькие плутовки просто мечтали, чтобы мы сошлись как можно ближе.

— Сомневаюсь, что их юные умы подготовлены к подобному зрелищу, Джаред Фрейзер. — Она попыталась увернуться от его рук, но Джаред, проявив недюжинное проворство, успел схватить ее за лодыжку. Китти упала и оказалась распростертой поверх него. Прямо перед собой она увидела его глаза, в которых танцевали дьявольские искорки. — Джаред, веди себя прилично. Подумай, что будет, если они явятся сюда в эту самую минуту.

— Они обнаружат, что дверь заперта.

— Ха… так ты действительно все подстроил. А я-то думала, что все произошло случайно! Вот уж поистине драгоценное, незабываемое мгновение.

— Не знаю, как ты, но я действительно никогда его не забуду. — Смешливые искорки исчезли из его взгляда, уступив место нежности. — Это было прекрасно, Китти.

Ее глаза мягко засветились.

— Пожалуй.

Протянув руку, он отвел с ее щеки растрепавшиеся пряди и усмехнулся, как расшалившийся ребенок. Китти подозрительно прищурилась:

— О чем это ты сейчас думаешь?

— О том, какая ты уродина.

Китти рассмеялась:

— О, ты просто невыносим! И почему только я тебя терплю?

Она попыталась встать, но он притянул ее назад. Смеясь, как дети, они перекатились по полу, и на этот раз Джаред оказался сверху. Внезапно он поморщился и скатился с нее. Судя по всему, ему было больно.

— Что с тобой? Болит нога?

Он откинулся на спину и вытянул ногу.

— Да, то и дело прихватывает судорогой. Китти посмотрела на толстый рубец, тянувшийся от колена до паха. Преисполнившись любви и сочувствия, она склонила голову и проложила дорожку нежных поцелуев вдоль шрама.

— О Боже, Китти, — хрипло вымолвил Джаред. — Ты такая сладкая. Немыслимо, невероятно сладкая. — Он снова притянул ее к себе. Кожа ее покрылась мурашками там, где их тела соприкасались, угасшая было страсть вспыхнула с новой силой. — Господи, как я люблю вас, Кэтлин Драммонд, — прошептал Джаред и впился в ее губы.

Всю ночь напролет они занимались любовью или, удовлетворенные, просто лежали в объятиях друг друга. Ближе к рассвету Китти заснула, прижавшись к Джареду и положив голову ему на грудь.

Пепел давно остыл в очаге, когда Джаред натянул брюки, собрал их разбросанную одежду и поднял Китти на руки, чтобы отнести в постель.

Помедлив в дверях, он оглянулся на лежавший перед камином ковер.

Сколько бы он ни прожил, он никогда не забудет это место.

Глава 22

— Проснись, Китти. Проснись.

Разбуженная тряской, Китти открыла глаза и увидела склонившихся над ней близнецов.

— Доброе утро. — Она села на постели и зевнула.

— Ты что, забыла, что сегодня папа устраивает вечеринку? — спросила Бекки.

— И мы наденем новые платья, — добавила Дженни с возбужденным блеском в глазах. Вечеринка меньше всего заботила Китти в этот момент в отличие от волнующих воспоминаний о прикосновениях Джареда. Каждое слово, каждое мгновение их страстных занятий любовью были свежи в ее памяти.

В течение двух последних недель, начиная с той восхитительной ночи в библиотеке, Джаред проводил с ней каждую ночь. Он вознес ее на такие высоты страсти, о существовании которых она даже не подозревала. В эти восхитительные часы они познали тела друг друга лучше, чем знали собственные.

— Ты бы только видела, Китти! — воскликнула Бекки. — Во дворе полно мужчин, и они развешивают фонарики между деревьями!

— И расставляют столы, — добавила Дженни. — Представляешь, как будет красиво!

— Звучит здорово. Идите к себе, девочки. Я зайду к вам, как только оденусь.

Близнецы спрыгнули с ее постели и помчались в свою комнату, откуда можно было наблюдать за происходящим внизу.

Китти приняла ванну, предаваясь воспоминаниям о прошлой ночи, навечно врезавшимся в ее душу и тело.

Осознание того, что она любит Джареда, пришло к ней внезапно, когда она наблюдала, как он раскачивает близнецов на качелях, подвешенных к тому самому дереву, что сыграло решающую роль в его спасении во время пожара. Этот образ вызвал в ее памяти вереницу воспоминаний о том, что они пережили вместе, и Китти поняла, что где-то здесь, среди этих воспоминаний, кроется правда о ее настоящих чувствах к Джареду. Это произошло не во время пылких объятий и чувственных восторгов, а в то мгновение, когда она смотрела на Джареда, играющего с дочерьми. Он больше не скрывал своей истинной сущности — нежного, любящего мужчины, обретшего наконец то, к чему стремился всю свою жизнь.

Это был тот Джаред, которого она полюбила.

В глубине души Китти надеялась, что их занятия любовью приведут к зачатию. Как чудесно было бы носить дитя Джареда! Но едва ли эти несколько ночей подарят ей то, что не смогли дать три года брака с Тедом. Ее сердце теперь принадлежит Джареду и, конечно, близнецам, но остается вопрос: принадлежит ли ей сердце Джареда?

Пока она уверена лишь в одном — память о Теде не помешает ей любить Джареда и посвятить ему свою жизнь. Когда-то это казалось невозможным, но теперь она преодолела чувство вины и примирилась со своей совестью.

Китти окунула губку в воду. Зачем терзать себя сомнениями? Сколько можно взвешивать все «за» и «против», без конца анализируя чувства Джареда и свои собственные? Хватит! Жизнь не дает никаких гарантий. Она достаточно взрослая — и достаточно умная, — чтобы понимать, что творится у нее в сердце.

Сегодня вечером она скажет Джареду, что выйдет за него замуж.

Одеваясь, Китти напевала от избытка чувств. Ей предстоит прекрасный день и еще более прекрасная ночь, когда Джаред придет к ней и она скажет ему, что принимает его предложение.

Помедлив на лестничной площадке, Китти бросила взгляд на резную балюстраду. Отполированные до зеркального блеска перила сияли. С первого дня своего появления в этом доме Китти боролась с ребяческим порывом воспользоваться ими вместо ступенек. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что никого поблизости нет, и лихо скатилась вниз.

Перила были скользкими как лед, и Китти с разгону врезалась в месье Пуанже, неожиданно появившегося из-за угла. Столкновение сбило его с ног, он упал, а она приземлилась поверх потрясенного француза.

— Мой Бог, мадам!

Китти вскочила:

— О, прошу прощения, месье Пуанже. Вы не ушиблись?

Когда он поднялся, она принялась отряхивать его одежду, но француз отстранил ее руки:

— Это лишнее, мадам. — Он распрямил плечи и, пробормотав что-то по-французски, удалился.

Хихикая, Китти направилась на кухню.

Близнецы сидели за кухонным столом в ожидании завтрака. Налив себе чашку кофе, Китти опустилась на стул рядом с ними.

— Говорят, здесь сегодня будет вечеринка. Девочки захихикали от восторга.

— О, Китти, ты не представляешь, какая красота там, снаружи, — сказала Бекки. Дженни кивнула:

— Как в волшебной сказке.

— Пусть все это снаружи и остается, — проворчала Милдред. — Доброе утро, дорогая. — Она поставила на стол блюдо с яйцами и тостами. — Ешьте, милые. Возможно, это последняя приличная еда, которую вы получите сегодня.