Глава 13.

В жемчужно-серой палате Высшего Совета Гонифаций внимал брату Фреджерису, выступающему с обвинительной речью. В голосе Умеренного зазвучали вкрадчивые нотки:

— Правильно ли я понял ваши намерения, для осуществления которых кузен Дез принес сюда эти инструменты?

Взмахом руки Фреджерис указал на аккуратно разложенные на столе орудия пыток. Кресло, снабженное зажимами для испытуемых, выглядело особенно устрашающе. Техническая группа из Четвертого круга под руководством Деза суетилась вокруг приспособлений, проводя испытания.

Гонифаций согласно кивнул.

— Пытка! — Фреджерис произнес это слово с особым негодованием. Разве мы не становимся похожими на варваров, допуская такую жестокость?

«Сама мысль о жестокости шокирует его, — удивленно подумал Гонифаций. — Странно, что этим словом он называет наш тяжкий труд по воспитанию простолюдинов».

Фреджерис продолжал:

— Наш брат Гонифаций неожиданно объявил нам, что его агенты задержали группу людей, которые, по его словам, опасны для Иерархии. Его слуги сделали это без разрешения Высшего Совета, поправ тем самым все законы. Теперь же он заявляет нам, что его пленники являются членами секты Нового колдовства. Сверх того, пренебрегая научными методами, которые мы применяем для выяснения правды, он навязывает нам свой способ — телесные пытки, и опять-таки тайно отдает распоряжения на сей счет.

Я спрашиваю Совет, к чему это возрождение варварства? Я скажу вам, к чему, — продолжил Фреджерис после внушительной паузы. Его голос чуть дрогнул. — Своими действиями Гонифаций показал нам свое истинное лицо… лицо тирана, стремящегося к абсолютной власти. Я докажу вам, что он создал Иерархию в Иерархии, клику дьяконов и священников, преданных только ему. Я докажу вам, что он специально провоцирует столкновение с Новым колдовством, преувеличивая его значение, чтобы создать мировой кризис и захватить власть, не считаясь с мнением окружающих, мотивируя все это спасением Иерархии!

Окинув взглядом стол, Фреджерис приготовился высказать конкретные обвинения. Но так и не смог начать. Первосвященник Джомальд, глава Реалистов, поднявшись с места, перебил его:

— Первосвященник Фреджерис подвергает Иерархию большой опасности, препятствуя нам выступить против Нового колдовства. Если не обращать внимания на его коварные замыслы, он будет продолжать в том же духе. Мотивы его поступков в высшей степени подозрительны. Я требую немедленного отлучения его от церкви. И прошу поставить этот вопрос на голосование сейчас же.

Фреджерис посмотрел на него с таким холодным презрением, словно был оскорблен лишь тем, что его грубо прорвали.

— Я поддерживаю это! — неожиданно воскликнул тощий брат Серсиваль, сидящий позади Гонифация.

«Даже этот старый фанатик поддерживает нас», — с удовлетворением подумал Гонифаций.

А Фреджерис все еще стоял в недоумении. Он будто ждал, когда прекратится это грубое вмешательство, и он сможет продолжить речь. Исполненный чувства собственного достоинства, он был просто великолепен. Умеренные поняли, что произошло, раньше, чем их лидер, и выглядели теперь скорее испуганными, нежели возмущенными.

— Есть какие-нибудь возражения против того, чтобы вынести этот вопрос на голосование? — вопросил Джомальд. Его голос напоминал громовые удары молота.

Один из Умеренных очень медленно и неуверенно стал подниматься с места, беспокойно озираясь по сторонам. Но, не найдя поддержки, он снова сел, пряча глаза от Фреджериса.

Только теперь брат Фреджерис понял все происходящее, но на его красивом лице не дрогнул ни один мускул. На светящийся стол один за другим опускались сжатые кулаки. Фреджерис надменно взглянул на голосующих против него первосвященников, скорее с видом оскорбленного их невоспитанностью человека, чем священника, которому грозит отлучение.

В конце концов, никто из собравшиеся не положил руку ладонью вниз, что означало бы отрицание, и только двое Умеренных воздержались, чувствуя себя при этом крайне неуютно.

— Выполняйте приговор! — закричал Джомальд, обращаясь к техникам Четвертого круга.

Осознав, наконец, что вся акция была спланирована заранее, некоторые священники не смогли скрыть удивление. Но Фреджерис все еще сохранял спокойствие. Он не дрогнул даже тогда, когда его Умеренные отпрянули от него. Он стоял на прежнем месте, подобно мраморному изваянию.

И, подобно мраморному идолу, он был низвергнут. Невидимые лучи блокировали все его нервные импульсы. Вначале его лишили зрения, и он с трудом поднес отяжелевшие руки к невидящим глазам. Но не успел он коснуться глаз, как тотчас был лишен возможности осязать. Затем отключился вестибулярный аппарат, и он, покачнувшись, тяжело опрокинулся через стол.

Беспомощнее грудного ребенка, он неуклюже сполз на пол, раскинув руки. Теперь он представлял собой бесчувственное тело. Он был изгнан из Вселенной, лишен всех чувств и обречен целый год находиться в одиночной камере наедине со своими мыслями. Этот год превратится для него в вечность, потому что он потеряет всякое представление о времени.

И когда священники низших рангов склонились над павшим лидером, брат Джомальд заговорил снова.

— Я предлагаю передать всю полноту власти в руки первосвященника Гонифация. Я надеюсь, что он сможет мобилизовать все силы для борьбы с врагом. Теперь же предлагаю объявить его Верховным Иерархом, пока Новое Колдовство представляет угрозу нашему миру. На этот период Верховный совет будет функционировать лишь как главный консультативный орган.

Это предложение было принято единогласно. Даже старик Серсиваль, всегда державшийся особняком, голосовал вместе с остальными. Гонифаций, который и до этого не произнес ни слова, оставил произошедшее без комментариев. Он поднялся с места и приказал:

— Приведите пленных. Начнем допрос.

Тут-то наконец возмутился фанатик Серсиваль. Его желтое, словно пергаментное, лицо побагровело от гнева.

— Ваше высокопреосвященство, я попросил бы не подвергать наши нервы подобным экспериментам и не допускать встречи со слугами Сатаны! Если есть уверенность, что захваченные вами — ведьмы, то нечего церемониться. Уничтожьте их сразу, и делу конец! Этой нечисти нет места на земле!

— Я проголосовал за то, чтобы вам предоставили неограниченную власть, — продолжал Серсиваль, — потому что считаю вас сильным лидером, который хочет и может безжалостно бороться с прихвостнями зла. Так не щадите же слуг Сатаны! Я требую!

— Я выслушал вас, — холодно ответил Гонифаций. — Враг не дождется от меня пощады, но допросить ведьм все-таки необходимо.

С гримасой отвращения на вытянутом лице Серсиваль тяжело опустился на место.

— Я все же считаю, что их необходимо казнить немедля!

Вооруженный конвой ввел в Палату арестованных ведьм, и собрание потеряло к Серсивалю всякий интерес. Впервые первосвященники встретились лицом к лицу с врагом, но на их лицах застыло выражение притворного равнодушия.

Первое впечатление подействовало на них успокаивающе. Пленники, все как один, были одеты в грязные лохмотья. Более того, они даже не оказывали никакого сопротивления подталкивающим их дьяконам. Стоило ли бояться этой кучки оборванцев?! Они смотрелись прямо-таки как шайка разбойников, хотя среди ни преобладали женщины. Некоторые из них, если присмотреться, были довольно хорошенькими и могли бы даже стать привлекательными, если одеть их в приличное платье — наподобие тех, что носят Падшие сестры.

Второе впечатление было не столь успокаивающим. Лица пленников были явно интеллигентнее, а черты правильнее, чем у простолюдинов, живущих в вечном страхе. То, что на первый взгляд было воспринять священниками как придурковатость, при более тщательном осмотре оказалось глубокой задумчивостью. Создавалось впечатление, что они связаны между собой невидимыми нитями общей судьбы и взаимной поддержки. Они стояли уверенно, словно группа единомышленников. Кроме того, стало очевидным, что они не очень-то испуганы грубостью конвоя и вообще не обращают на него никакого внимания, занятые собственными мыслями.

Их беспокойная отрешенность, непонятно почему, беспокоила священников больше всего. Сама собой возникала мысль, они поддерживают телепатическую связь с неизвестными силами, находящимися вне Палаты. И все же первое впечатление осталось более ярким, и именно оно определило их отношение к пленникам. Остальное отложилось где-то на уровне подсознания.

Кивком головы, непропорционально огромной, как у карлика, Дез приказал начать процедуру допроса. Как только Гонифацию предоставили неограниченную власть, маленький дьякон решил, что теперь ему некого бояться, и маска, скрывавшая отвратительную сущность его натуры, наконец исчезла. Высокомерные взгляды, которые он бросал в сторону Высшего Совета, говорили более чем красноречиво: «Теперь я — второй человек в Иерархии».

И теперь он медленно и четко зачитывал пленникам краткое изложение обвинительного заключения, высвеченное на экране проектора:

— Вы арестованы за участие в заговоре против Иерархии, которую вы замышляли свергнуть с помощью колдовства. Если кто-нибудь из вас искренне раскаивается в содеянном и готов сознаться во всех своих грехах, ничего не скрывая, то пусть выйдет вперед. Эти люди не будет подвергнуты пыткам.

Одна из женщин вдруг лихорадочно задрожала всем телом и задергалась, откидывая голову назад и закатывая глаза. Конвульсии нарастали с неистовой силой. Женщина упала, а из ее полуоткрытого рта хлынула пена.

— Господин, защити нас! — извиваясь в конвульсиях, кричала она. — Сатана, помоги своим слугам!

Из серой тусклой стены по другую сторону зала появился, материализуясь, силуэт огромного волка. Его глаза были похожи на два закопченных очага с тлеющими в них красными огоньками. Словно гора, он двинулся по направлению к столу Совета. Священники повскакивали со своих мест. Многие из них не смогли скрыть охватившего их страха. Священники низших кругов даже попятилась к выходу.

— Повелеваю прекратить это! — властно приказал Гонифаций, обращаясь к дьякону Дезу, приподнимаясь с места. — Это лишь телесолидографическая проекция. Надеюсь, это всем понятно!

Последнюю фразу он произнес, явно желая одернуть своих собратьев — первосвященников. Как бы он желал сейчас, чтобы Фреджерис оказался в зале. Этот напыщенный Умеренный, по крайней мере, знал, как держать себя в подобной ситуации.

Немного успокоившись, первосвященники заметили, что приближающееся чудовище полупрозрачно и сквозь него кое-где просвечивает противоположная стена. Более того, огромные когтистые лапы ступали то, чуть ниже пола, то чуть выше.

Когда техники Деза принялись за работу и изменили диапазон излучаемых солидографом волн, монстр стал медленно таять. Шло время, и от него остались уже лишь маленькие фрагменты, которые не попали в фокус приборов Иерархии. Правда, это зрелище казалось зловеще двусмысленным: краешек уха там, лапа здесь, кое-где клочки грубой шерсти и один светящийся глаз. В общем, спектакль не прошел даром, нанеся изрядный ущерб самоуверенности Совета.

— Конечно, не было особой необходимости уничтожать его, — холодно сказал Гонифаций. — Я просто хотел наглядно продемонстрировать вам его солидографическую природу. Наши собратья из Четвертого круга умеют рассеивать подобные изображения при помощи многочастотного нейтрализатора. Этот фантом имеет световую природу и легко создается по принципу интерференции. Все фантомы, создаваемые так называемым Новым колдовством, относятся к подобному типу. Чтобы полностью уничтожить их нужно лишь подобрать соответствующий диапазон волн. Обнаружить спрятанные проекторы, я думаю, будет несложно. Мы сможем обойтись даже без информации, которую скоро получим, — он многозначительно посмотрел в сторону ведьм. — Мы легко могли бы экранировать Палату Совета или Святилище целиком, но в этом нет необходимости. Наши ученые, проводившие исследование, совершенно уверены в том, что искаженные по частоте и интенсивности сигналы невозможно передавать на расстоянии. И если бы мы изолировали Святилище, у наших врагов могло бы создаться впечатление, что мы боимся. — Все последующее Гонифаций произносил медленно и четко. — Я приказываю всем священникам и дьяконам, находящимся здесь, не обращать никакого внимания ни на какие проекции, которые еще могут возникнуть в этом помещении.

Он сел и сразу почувствовал легкую духоту. Палата окрасилась в темно-красный цвет, и в этом свете все стало как-то особенно туманным и неразличимым.

Уже не подчиняясь отданному приказу, большинство первосвященников столпилось у дальнего края стола, стараясь держаться подальше от Гонифация. А случилось это потому, что на месте Верховного Иерарха восседал теперь огромный рыжий дьявол. Его волосатые ноги, казалось, проросли сквозь стол Совета. Огромная рогатая голова качалась из сторону в сторону, ухмыляясь злобным оскалом. С плеча гиганта свешивался тонкий красный хвост, похожий на обезьяний, оканчивающийся острым шипом.

На красном фоне фигура Гонифация была едва различима, как застывшее в туманном янтаре насекомое. Он приподнялся, и на мгновение его голова вынырнула из красного облака. Дьявол встал тоже.

В рядах ведьм началось волнение. Упав на колени, они выкрикивали в восторге:

— Хозяин! Хозяин!

Старик Серсиваль поднял трясущуюся руку, глаза его гневно сверкали. Он казался не столько испуганнее, сколько возмущенным происходящим.

— Что все это значит? — закричал он. — Разве мы голосовали за Сатану?

Техники Деза развернули свои проекторы в сторону Гонифация, чтобы уничтожить солидографический призрак, нарушив тем самым приказ первосвященника «не поддаваться на провокации». Они немного повозились с приборами в поисках нужных частот, и вот уже появилась голова, а затем и все тело первосвященника. Надо сказать, что Гонифаций выглядел довольно мрачным.

Непосредственно перед тем, как они закончили эту операцию, раздались испуганные крики дьяконов. Это чернильное облако темноты неожиданно надвинулось и поглотило коленопреклоненных ведьм. Темнота продолжала расползаться по всему периметру помещения. Из-за облака появился патруль дьяконов с вытянутыми перед собой руками. Они как будто с трудом нащупывали себе дорогу.

— Карающие жезлы к бою! — скомандовал Гонифаций, когда черное облако уже накрыло техников и их приборы. — Размахивайте ими в темноте на уровне пояса. Если облако не развеется, идите сквозь него смело. Нейтрализатор здесь бессилен.

Лучи фиолетового пламени заметались во тьме, поглотившей Палату. Рассеченное ими на части облако, казалось, сделало последнее отчаянное усилия, простирая свои чернильные псевдоподии по направлению к дверям. Но карающие лучи уже настигли его. Внезапно облако исчезло, и дьяконы остановились в нерешительности.

— Если хоть раз еще в Палате появятся солидографические призраки, ведьмы будут казнены! — провозгласил Гонифаций. — За каждую новую проекцию — жизнь пяти ведьм!

— Вы разве не собираетесь казнить их всех немедленно? — спросил требовательным тоном старый Серсиваль. — Я только что слышал, что вы приказали казнить их Карающими жезлами, как я и советовал вначале.

— Ну, это уж мое дело, ваше преподобие, — резко ответил Гонифаций. — Существуют такие мировые проблемы, которые чрезмерно трудны для вашего понимания

После такого упрека Серсивалю ничего не оставалось, как снова усесться на место, но он продолжал ворчать, укоризненно качал головой. Было очевидно, что и несколько других первосвященников успокоились бы, только увидев, что совет старого фанатика исполнен.

— Начинайте допрос! — приказал Гонифаций.

Дьяконы выбрали одну из ведьм и подвели ее к креслу, подле которого стоял кузен Дез. Это была белокурая молодая женщина, слишком хрупкого для простолюдинки телосложения. Особенно бросались в глаза ее заостренные черты лица и кожа воскового цвета.

Поначалу она шла к креслу спокойно, но потом вдруг стала вырываться, кусаясь и царапаясь, как дикое животное. Она успокоилась только тогда, когда ее привязали к креслу. Чиновник произнес:

— Мевдон Кимми, ты ведь не будешь отрицать, что именно так тебя и зовут. Мой долг дать тебе один совет — отвечай на все вопросы прямо и честно. В противном случае, ты поставишь нас перед необходимостью заставить тебя отвечать. Прошлые культуры оставили нам в наследство множество различных приспособлений, годных для того, чтобы вызвать боль: тут и колесо, и колодки, и дыба, и бормашина, наконец. Но Иерархия милостива и не хочет причинять людям увечья. Потому ее служители и создали такие средства, которые вызывают болевые ощущения путем прямой стимуляции нервов. Те же самые результаты достигаются без членовредительства. После пережитого шока или конвульсий тело остается невредимым. Кроме того, есть еще одно преимуществе — нет необходимости прерывать пытку, опасаясь смерти допрашиваемого.

Произнеся всю эту тираду, чиновник сел.

Кузен Дез сделал несколько медлительных шагов по залу, а затем, быстро обернувшись к ведьме, спросил:

— Как тебя зовут?

После продолжительной паузы послышался слабый голос ведьмы:

— Слуги Сатаны не имеют имен.

Впервые за многие годы священники услышали, как кузен Дез рассмеялся.

— Тебя опознали как Мевдон Кимми, жительницу Одиннадцатого округа, жену Мевдона Рижарда, занимавшуюся росписью посуды. Ты признаешь это?

Ответа не последовало.

— Очень хорошо, Мевдон Кимми. Ты обвиняешься в заговоре против Иерархии.

— Ваш чиновник сказал гораздо больше вашего, — голос ее звучал слабо и не очень отчетливо. — Он сказал, что я и все мы — осуждены.

— Это правда, Мевдон Кимми. Но, если твои ответы удовлетворят нас, это спасет тебя от боли. А теперь, расскажи-ка, каким образом ты вступила в заговор против Иерархии?

— Я следовала инструкциям Сатаны.

Дез снова рассмеялся.

— Какие еще инструкции?

— Он повелел, чтобы я сделалась проводником его воли и применяла его учение на практике. Проклинала и колдовала, дразнила и мучила тех, на кого укажет Сатана.

— Может быть, ты и привыкла употреблять при описании своих похождений эти бессмысленные жаргонные словечки, но пойми, это нас не интересует. Нам нужны от тебя только существенные факты. Чему тебя конкретно научили? Каким фокусам?

— Не знаю, о чем вы говорите. Сатана всемогущ и не нуждается ни в каких трюках.

Дез перевел взгляд на своего главного техника.

— Ты готов? — спросил он.

Священник кивнул в ответ. Тут же над головой колдуньи установили массивную металлическую полусферу, с краев которой свешивались гибкие сенсорные нити, которые постепенно начали оплетать ее тело.

Дез снова взглянул на ведьму.

— До сих пор, из-за твоей принадлежности к слабому полу, мы были снисходительны к тебе, Мевдон Кимми. Но всякому терпению может придти конец, если ты будешь продолжать упорствовать. Так что оставь свои детские увертки. Пойми раз и навсегда, мы не станем тратить времени на выслушивание этого бессвязного бормотания о Сатане и о сверхъестественном. Неужели ты еще не поняла, что сейчас ты имеешь дело не с легковерными простолюдинами?

В это время за столом Совета зашевелились. Такой грубый, ведущийся в такой неумолимой форме допрос не соответствовал правилам. Старый Серсиваль продолжал неистовствовать. Первосвященники вопросительно смотрели на Гонифация. Но тот не обращал на них никакого внимания.

— Однако, Мевдон Кимми, у тебя все еще есть шанс, — продолжая Дез. — Если ты предоставишь нам правдивые сведения, и они подтвердятся, то мы отнесемся к тебе с должным милосердием.

Лицо ведьмы, на которое пала тень от металлического колпака, казалось маленьким, как у ребенка и бледным, как у призрака.

— Какого же мне ждать от вас милосердия? Неужели вы допустите, чтоб в Иерархии не было абсолютной веры в Великого Бога? Разве вы сможете отпустить меня, чтобы я рассказала обо всем этом людям? Неужели вы рискнете отпустить хоть кого-нибудь из нас, чтоб мы предали гласности ваши обманы?

Дез торжествующе выкрикнул ей прямо в лицо:

— Наконец-то мы к чему-то пришли! Значит, в конце концов, ты допускаешь, что все это — только фокусы, придуманные людьми?

В Палате Совета установилась такая тишина, что шепот молодой женщины был хорошо слышен:

— Это не так. Уже больше века назад Сатана дал нам веру и способ, дающий возможность сделать ваше падение абсолютным, а ваши страдания — мучительными. Сатана существует! Он главный правитель Ада, который вы называете космосом!

За столом Совета опять зашевелились. Гонифаций по-прежнему игнорировал это. Он сделал знак Дезу.

— Мевдон Кимми, мы хотим фактов! — грубо закричал дьякон. — Прежде всего, ты откроешь нам имя вашего лидера!

— Сатана!

— Отговорки! Пусть боль войдет ей в пальцы левой руки!

После этих слов среди присутствующих в этой серой комнате возникла еще большая напряженность. В качестве предупреждения над головами ведьм были подняты жезлы гнева. Но, закрыв глаза, они, казалось, вновь и вновь повторяли слова какой-то молитвы, обращенные к их темному божеству.

В то же мгновение из-под металлического купола послышался звук всасываемого ртом воздуха.

Но Верховный Иepapx, первосвященник Гонифаций, не услышал его, хотя и слушал все очень внимательно, потому что в этот момент он почувствовал, будто пальцы его левой руки окунули в расплавленное железо.

Огромным усилием воли он подавил в себе естественной желание отдернуть руку и закричать. Еще большого труда стоило ему заставить себя посмотреть на остальных. Если что-то и выдавало в нем волнение, никто из священников этого не заметил.

— Мевдон Кимми, так кто же ваш настоящий лидер?

— Сатана! Сатана! — настаивала она хриплым, едва различимым шепотом.

Гонифаций украдкой взглянул на свою руку. Рука как рука, ничего сверхъестественного. Только суставы пальцев побелели, да натянулись сухожилия. Он медленно пошевелил пальцами и положил руку на стол. Боль притупилась, но не затихала.

— Пусть боль поразит твое запястье. Кто, кроме Сатаны, твой вождь?

— Он, и еще раз он. О, дай мне силы, Сатана! — всхлипывала женщина. — Он — Асмодеус!

Гонифаций почувствовал такую боль, как будто на руку надели раскаленную докрасна металлическую перчатку.

— Кто это Асмодеус?

— Сатана, помоги мне! Он — Король Демонов.

— Врешь! Пусть ей будет больнее! Так кто же этот Асмодеус?

— Король… Демонов!

— Нам известно, что Асмодеус — человек. Скажи нам его настоящее имя!

— Король… — она задохнулась пронзительным криком. — Чтоб Сатана сжег вас всех! Я не знаю имени! Не знаю!

— Так значит, Асмодеус — человек?

— Да. Нет. Я этого не знаю. Не знаю. Сатана, сожги их так, как они жгут твою рабыню!

Капли пота выступили на лбу у Гонифация, так как невидимый жар жег его все больше и больше. Он должен найти причину этой боли.

— Мевдон Кимми, кто такой Асмодеус? Как его зовут?

— Не знаю… не знаю!

— Ты когда-нибудь его видела?

— Да! Нет! Да! Я Мевдон Кимми! Твоя верная рабыня, Сатана!

— Как он выглядит?

— Я не знаю. Чернота и… голос.

Голова Гонифация сотрясалась мелкой дрожью, помогая крупным каплям пота скатываться со лба. Еще немного — и ведьма будет сломлена. Но эта невыносимая боль должна иметь источник! Думай, Гонифаций! Ищи его!

— Очень хорошо, Мевдон Кимми. Оставим на некоторое время Асмодеуса. Отвечай, где в Мегатеополисе находится главная штаб-квартира Колдовского братства.

— Я не знаю… Там, где вы захватили нас.

— Там было только собрание. Ты знаешь, что я не это имел в виду. Где находится настоящее место сборищ?

— Я не… его нет.

— Лжешь! Ты знаешь, но пытаешься скрыть от меня. Где находится ваше оборудование и оружие?

— В… Нет никакого оружия Сатана в нем не нуждается.

— Пусть боль поразит ее в плечо!

Страшная боль поднималась все выше и обожгла плечо Гонифация. Думай! Ищи выход!

Тем временем в дальнем конце Палаты началась суматоха. Парадные двери распахнулись. А ведьмы, стоящие на коленях, все возносили свою ритмичную, монотонную, как приглушенный бой барабанов, мольбу.

— Сатана, помоги нам! Сатана, спаси нас!

— Мевдон Кимми, где находится ваша штаб-квартира? Вот ты идешь по великой площади. Ты направляешься в штаб. Идешь по улице. Что это за улица?

— Улица Тка…Нет! Нет!

Ведьма издала душераздирающий крик.

— Значит, ты идешь по улице Ткачей, Мевдон Кимми. Ты чувствуешь запах шерсти. Ты слышишь стук ткацкого станка. Ты продолжаешь идти и сворачиваешь. Где ты повернула?

— Нет! Нет! Мевдон Кимми призывает тебя, Сатана!

И тут через главный вход в комнату вбежала толпа священников в развевающихся алых рясах. Не останавливаясь, они направились прямо к Совету. Гонифаций встал, сутулясь, словно поднимал непомерную тяжесть, и приказал:

— Прекратить допрос!

Он произнес это так громко, с такой неистовой и властной беспрекословностью, что все тотчас уставились на него.

Дез подождал немного, пожал плечами и махнул рукой, делая знак техникам.

Облегчение пришло к Гонифацию с молниеносной быстротой — как будто его окатили ледяной водой, и от этого у него захватило дыхание. Комната и все, что в ней было, поплыло перед глазами, и Гонифаций схватился за стол, чтобы не упасть.

— Что случилось? — обратился он к вбежавшим священникам. Теперь его голос звучал уверенней. — Только самая важная и неотложная причина может оправдать ваше бесцеремонное вторжение.

— Люди направляется к Святилищу! — воскликнул один из них. — Они побросали свою работу. Все попытки остановить их потерпели крах. Патруль дьяконов воспользовался против них карающими жезлами, но их едва не разорвали на куски. Встретившийся им по дороге священник Первого круга приказ им возвратиться, но они обошлись с ним крайне решительно, и он все еще в их руках. Они толпятся на Великой площади. Они хотят знать, почему мы до сих пор не уничтожили Сатану и не прекратили весь этот ужас. Они кричат что-то, спрашивая о Колдовском братстве, и затыкают рот всякому священнику, который начинает давать им какие-либо объяснения.

Встревоженное бормотание пронеслось среди членов Совета. Гонифаций услышал, как один из первосвященников прошептал: «Взорвать! Смести с лица земли Площадь!» Внимательно оглядев только что прибывших священников, он узнал одного из них, того, что был из Ткацкого центра, и дал ему слово.

— Вести о подобных мятежах поступают уже более чем из половины городов всей планеты. Похоже, что все это спланировано кем-то заранее. Мятежная толпа ворвалась в Святилище города Неоделос. Ее удалось прогнать, но было много жертв. Отовсюду требуют инструкций.

Гонифаций быстро заговорил.

— Установите парасимпатические источники в Соборе и используйте их на Площади. Для пущей убедительности объявите, что завтра будет праздник и настанет Великое Возрождение! В этот же день состоятся торжественные молебны во славу Великого Бога. И он, Бог, сотворит чудо — подаст уверенный и обнадеживающий знак скорой победы над Сатаной.

— И далее, — продолжал Гонифаций, обращаясь к священнику из Ткацкого Центра. — Передай мои слова священникам всех Святилищ. Скажи им, чтобы они использовали все имеющиеся генераторы парасимпатического излучения, включая ручные модели для исповеди. И если толпы не разойдутся после объявления о празднике, то воздействуйте на них с помощью музыки. Ни в коем случае не применяйте силу! Если в какое-либо из Святилищ ворвется толпа, я объявлю это преступлением против высшего духовенства. Прикажите устроить торжественные похороны всех погибших жителей. Проводите их тела в последний путь со всеми почестями. Свяжитесь и с теми Святилищами, которые не испрашивали инструкций, и сообщите им, что мои подробные распоряжения будут доставлены им еще до наступления ночи, согласно времени Мегатеополиса. Через два часа жду от вас полного отчета о ситуации.

Затем Гонифаций обратился к чиновникам.

— Во-первых, принесите мне все кассеты с записями предыдущих празднеств Великого Возрождения, включая подвижные солидограммы двух последних. Во-вторых, Отделами Социального Контроля Шестого Круга. Сейчас Высший Совет как никогда нуждается в их рекомендациях. Пошлите кого-нибудь в подземные помещения и попросите брата Домаса явиться ко мне, как только у него появится такая возможность. В-третьих, информируйте Отдел Физиков Пятого круга о том, что телесолидографический щит должен быть установлен по всему периметру Великой площади. Все технические ресурсы должны быть использованы. Мы предоставим им в распоряжение всю нашу аппаратуру. Короче говоря, щит должен быть готов к завтрашнему утру. В-четвертых, сделайте все возможное, чтобы связаться с судном, поставляющим пополнение из Люциферополиса. Если это удастся, сообщите им, чтобы поторопились.

Затем он повернулся к кузену Дезу.

— Верни наших пленниц обратно в тюрьму. Каждая из них должна находиться в отдельной камере под постоянным надзором двух охранников, а два других должны быть готовы придти им на смену в любой момент. Будьте готовы к самым фантастическим ухищрениям, на которые они могут пойти, чтобы спастись. Я возлагаю на тебя полную ответственность за пленников.

Вернувшись на свое место, Гонифаций обратился ко всем собравшимся:

— Здесь будет специальная сессия Высшего Совета. Очистить Палату!

— Вы все еще не решаетесь казнить ведьм, ваше высокопреосвященство? — неожиданно спросил Серсиваль. В его голосе послышались угрожающие нотки. — Допрос этой мерзкой ведьмы убедительно доказал, что все пленники — агенты Сатаны. Было бы опасным, да и оскорбительным для Великого Бога позволить им жить дальше.

— Мы получим от них важную информацию, — резко ответил ему Гонифаций. — Я прервал допрос лишь потому, что появились дела поважнее — мы должны подготовить план Великого Возрождения.