- Я смотрел в комнате отдыха, Ли, - сказал Боб. Он застегнул комбинезон и с отчаянием покачал головой.
      Чип отошел от двери, медленно обогнул Боба, направляясь в ванную.
      - Мне нужно в туалет, - сказал он.
      Он вошел в ванную, расстегнул комбинезон и помочился, пытаясь отыскать в себе ту ясность разума, которая была у нее до этого, пытаясь найти объяснение, которое удовлетворило бы Боба или показалось бы, в худшем случае, только единичным отклонением, только в эту ночь. В любом случае, почему Боб пришел сюда? Сколько времени он здесь?
      - Я позвонил в одиннадцать тридцать, - сказал Боб, - и никто не ответил. Где ты был с того момента до сих пор? Чип застегнул комбинезон.
      - Гулял, - сказал он громко, чтобы Боб услышал.
      - Не дотрагиваясь до сканеров? - спросил Боб;
      Христос и Веи!
      - Я, наверное, забыл, - сказал он, включил воду и вымыл руки. - Это все из-за зубной боли. - Стало хуже. Полголовы болит, - он вытер руки, видя в зеркало, что Боб на кровати смотрит на него. - Не мог заснуть и вышел пройтись. Я сказал про эту комнату отдыха, потому, что знаю, мне нужно было идти прямо в...
      - Я тоже не мог заснуть, - сказал Боб, - от этой твоей "зубной боли". Я тебя видел во время телевизора, у тебя был напряженный и ненормальный вид. Так что я позвонил дежурному по записи к дантистам. Тебе предложили придти в пятницу, но ты сказал, что у тебя лечение в субботу.
      Чип повесил полотенце, повернулся и остановился в дверях, глядя на Боба.
      Прозвучал первый сигнал, заиграла "Одна Могучая Семья".
      Боб сказал:
      - Это все была игра, правда, Ли? Сбой ритма прошлой весной, сонливость, передозировка лекарств? Через секунду Чип кивнул.
      - Ой, брат, - сказал Боб, - что ты делаешь? Чип не ответил.
      - Ой, брат, - опять сказал Боб, нагнулся и выключил телекомп. Закрыл крышку и захлопнул замки. - Ты простишь меня? - Он поставил телекомп на торец, и с обеих сторон двумя руками стал придерживать ручку, чтобы она стояла стоймя. - Я тебе скажу одну смешную вещь... Во мне есть тщеславие. Есть. Точнее, было. Я думал, что я один из двух-трех самых лучших советчиков во всем доме. Да в каком там доме, драка, в городе! Бдительный, внимательный, чувствительный... "Приходит грубое прозрение", - Бобу удалось установить ручку вертикально, потом со стуком опустил ее и сухо улыбнулся Чипу. - Ты не единственный больной, если это может утешить.
      - Я не болен, Боб, - сказал Чип. - Я здоровее, чем когда-нибудь был в жизни.
      Боб сказал, по-прежнему улыбаясь:
      - Это, как будто, противоречит очевидности, не правда ли?
      - он поднял с пола телекомп и встал.
      Ты не можешь видеть очевидного, - сказал Чип, - ты одурманен своими лечениями.
      Боб кивком велел следовать за собой и направился к двери.
      - Пойдем! Пойдем, приведем тебя в порядок.
      Чип остался, где стоял. Боб открыл дверь, оглянулся.
      - Я абсолютно здоров, - сказал Чип. Боб дружески протянул руку.
      - Пойдем!
      Он взял Чипа за локоть, они вышли в коридор. Двери уже были открыты, члены тихо разговаривали, шли куда-то.
      Четверо или пятеро стояли возле доски объявлений.
      - Боб, - сказал Чип, - я хочу, чтобы ты выслушал меня.
      - Я всегда слушаю, ведь правда? - ответил Боб.
      - Я хочу, чтобы ты попробовал раскрыть свое сознание, - сказал Чип, потому что ты не глупый, ты умный, и у тебя доброе сердце и ты готов помочь мне?
      Мэри КК сошла им навстречу с эскалатора, перед собой держала стопку покрывал с бруском мыла сверху. Парням улыбнулась, сказала: "Привет", а Чипу в отдельности:
      - Ты где был?
      - В комнате отдыха, - объяснил Боб.
      - Среди ночи? - не поняла Мэри.
      Чип кивнул, Боб сказал: "Да, они пошли на эскалатор. Боб придерживал Чипа за локоть. Они поехали вниз.
      - Я понимаю, ты уверен, что твой мозг уже открыт, - сказал Чип. - Но если бы ты попытался приоткрыть его чуть больше, послушать меня и подумать пару минут?
      - Хорошо, Ли, я готов, - ответил Боб.
      - Боб, мы не свободны. Никто из нас не свободен. Ни один человек, никто из членов Семьи!
      - Как могу я считать, что ты здоров, если ты прешь такое?
      Естественно, мы свободны. Мы свободны от войны, голода, преступности, насилия, агрессивности, себя лю...
      - Да-да, мы свободны от многого, - сказал Чип, - но мы не свободны, чтобы творить. Ты этого не видишь? Быть "свободными от" не имеет ничего общего от быть свободными вообще.
      Боб пробурчал непонимающе:
      - Быть свободными творить? Что?
      Они соступили с эскалатора, обогнули его по направлению к следующему.
      - Быть свободными выбирать собственную классификацию, - сказал Чип, иметь детей, когда желаем, идти, куда желаем, и делать то, что желаем, даже отказываться от лечения, когда не хотим принимать....
      Боб промолчал.
      Они ступили на движущиеся ступени эскалатора.
      - Лечение в самом деле нас затормаживает, Боб, - сказал Чип, - я знаю это по своему опыту. В них есть такие вещества, которые "нас делают послушными, нас делают хорошими", как в этом стишке, помнишь? Меня уже полгода недолечивают, прозвучал второй сигнал, - и я более проснувшийся и живой, чем когда-либо. Я думаю яснее и чувствую глубже. Я трахаюсь четыре или пять раз в неделю, ты можешь в это поверить?
      - Нет, - сказал Боб, глядя на свой телекомп, едущий на поручне эскалатора.
      - Это правда, - сказал Чип. - Теперь ты уверен больше, чем когда-либо, что я сейчас болен, правда? Клянусь Любовью Семьи, я не болен. Есть другие члены, такие же, как я, тысячи, может быть, миллионы. Есть острова по всему миру, может, города на материке тоже - они шли к следующему эскалатору, - где люди живут в настоящей свободе. У меня есть список этих островов, здесь, в кармане. Их нет на картах, потому что Уни не хочет, чтобы мы знали о них, потому что они обороняются от Семьи, и люди там не хотят покориться, чтобы их лечили. Ты ведь хочешь помочь мне, правда? Действительно хочешь?
      Еще один эскалатор вырос перед ними. Боб хмуро смотрел на Чипа.
      - Христос и Веи, - сказал он. - Разве ты можешь сомневаться в этом, брат?
      - Тогда, хорошо, - сказал Чип, - вот что я хочу, чтобы ты сделал для меня: когда мы придем в лечебный кабинет, скажи Уни, что я в порядке, что я заснул в комнате отдыха, так, как я тебе сказал. Не сообщай ничего о том, что я не дотрагивался до сканеров, или что я придумал эту зубную боль. Пусть мне дадут такое лечение, которое я должен был получить вчера, хорошо?
      - И это тебе поможет? - спросил Боб.
      - Да, - ответил Чип. - Я знаю, что ты так не думаешь, но я прошу тебя, как брата и как друга - уважать то, что я думаю и чувствую. Я как-нибудь проберусь на какой-нибудь из тех островов и не причиню никакого вреда Семье. То, что Семья дала мне, я вернул моей работой, и, кроме того, я не просил ничего, у меня не было выбора принимать или нет то, что дает Семья.
      Они шли к следующему эскалатору.
      - Хорошо, - сказал Боб, когда они поехали дальше вниз, - я выслушал тебя, Ли, теперь ты выслушай меня, - его рука на предплечье Чипа немножко сжалась. Ты очень, очень болен, и это полностью моя вина, и я себя чувствую несчастным из-за этого. Нет никаких островов, которых нет на картах, и лечения нас не затормаживают, и если бы у нас была такая "свобода", о которой ты думаешь, у нас был бы беспорядок, и перенаселение, и нужда, и преступления, и война. Да, я собираюсь помочь тебе, брат. Я скажу Уни все, тебя вылечат, и ты будешь мне благодарен.
      "Третий этаж - Медицентр", гласила табличка у следующего эскалатора. Член в комбинезоне с красным крестом ехал по эскалатору вверх, им навстречу, он улыбнулся и сказал:
      - Доброе утро, Боб. Боб кивнул ему.
      - Я не хочу, чтобы меня вылечили, - сказал Чип. - Это доказывает, что тебя надо лечить, - сказал Боб, - успокойся и поверь мне, Ли. Да нет, зачем верить мне? Поверь Уни, хорошо? Поверь тем членам, которые запрограммировали Уни.
      Через секунду Чип сказал:
      - Хорошо, поверю.
      - Я чувствую себя ужасно, - сказал Боб, и тут Чип, резко повернувшись к нему, обеими руками толкнул Боба в спину.
      Чтобы самому удержать равновесие, он схватился за поручень, слыша, как Боб громыхает по ступенькам и звякает его телекомп, и перелез на плывущую вверх полосу между эскалаторами. Она остановилась, как только Чип оказался на ней. Он дернулся к поручню едущего вверх эскалатора, схватился за поручень и перебросил свое тело вниз, брякнувшись коленями на жесткий металл ступенек. Мгновенно вскочил на ноги. "Остановите его!" - закричал Боб снизу и побежал по ползущим вверх ступеням, перескакивая через две. Член с красным крестом наверху эскалатора обернулся:
      "Что вы...", Чип схватил его за плечи - пожилого члена с выпученными глазами - и оттолкнул в сторону.
      Он побежал по коридору. "Остановите его!" - закричал еще кто-то, другие члены тоже закричали: "Поймайте его!", "Он болен, остановите!"
      Впереди была столовая, стоявшие в очереди члены обернулись на крики. Чип закричал: "Держите его, на бегу указывая куда-то рукой. - Остановите! - и мчался мимо очереди вглубь столовой. Протискиваясь в дверь, он благополучно миновал сканер. Крикнул:
      - Больному члену нужна помощь! Помогите!
      Он на ходу окинул взглядом зал и побежал в секцию раздачи пищи. Приостановился, пошел быстрым шагом, пытаясь успокоить Дыхание, мимо членов, укладывающих стопки пирогов между вертикальными рельсами и тех, что насыпали чайный порошок - в стальные барабаны. Навстречу попалась тележка, нагруженная коробками с надписью "Салфетки", он развернул ее и стал толкать перед собой обогнув двух членов, которые ели стоя, и еще двух - они собирали рассыпавшиеся по полу пироги.
      Чип продвигался к двери с надписью "Выход" на одну из угловых лестничных клеток. Слыша за своей спиной возбужденные голоса, он толкнул тележкой дверь, распахнул ее и выкатился вместе с тележкой на площадку. Закрыл дверь и подпер тележкой, отступил на две ступеньки и рванул тележку на себя, зажав между дверью и перилами. Черное колесо тележки повисло над лестничным пролетом, продолжая вращаться.
      Чип побежал по ступенькам вниз.
      Ему надо выбраться наружу, на тротуары и площади. Он пойдет в музей - тот, должно быть, еще закрыт - и спрячется в запаснике или за баком горячей воды. А завтра вечером туда придет Лайлак со своими друзьями. Надо было подобрать несколько пирогов. Почему он не сообразил? Драка!
      Он добрался до первого этажа и быстро пошел по коридору, кивнул встречной женщине-члену, та взглянула на его ноги и с беспокойством закусила губу. Он проследил за ее взглядом и остановился как вкопанный: комбинезон на коленях был разодран, на правом колене ссадина, капельки крови.
      - Вам помочь? - спросила женщина-член.
      - Я иду в медицентр, - ответил Чип, - спасибо, сестра. - Он пошел дальше. Ничего не поделаешь, придется положиться на удачу. Когда он выберется на улицу и отойдет подальше от здания, то обвяжет коленку носовым платком и как-нибудь пригладит комбинезон. Теперь, когда он знал, что колено содрано, оно начало ныть. Чип пошел быстрее.
      Он свернул за угол, вышел в заднюю часть холла, и приостановился, глядя на эскалаторы, плывущие вниз и вверх по обе стороны от него, на дверь из четырех стеклянных створок, со сканером - далеко перед собой, в противоположном конце холла; на солнечный тротуар за дверьми. Члены, разговаривая, входили и выходили - все как обычно, голоса негромкие, встревоженные.
      Чип направился к дверям, стараясь глядеть только прямо перед собой. Он проделает свой обычный трюк со сканером - колено будет поводом для хромоты, если кто-то обратит внимание. И как только он выберется наружу...
      Тут музыка прекратилась, и женский голос из динамика произнес:
      - Приносим извинения. Всех просим минуту оставаться на своих местах. Пожалуйста.
      Чип остановился посреди холла.
      И все остановились чего-то ожидая и вопросительно переглядываясь. Только эскалаторы продолжали движение, но потом и они остановились. Один член женщина - пошла вниз по ступеням. "Не двигайся!" - крикнули ей разом несколько членов, она покраснела и остановилась.
      Чип глядел на огромные витражи: бородатые Христос и Маркс, лысый Вуд, улыбающийся узкоглазый Веи. Что-то скатилось по его колену. Нагнулся - капля крови.
      - Братья и сестры, - произнес женский голос из динамика. - Произошло чрезвычайное происшествие. В здании находится член, который болен, очень болен. Он агрессивен, убежал от своего советчика. - Ее слушали затаив дыхание. - Ему нужна помощь всех нас, его надо найти и как можно скорее доставить в лечебный кабинет.
      - Ну и ну! - сказал чей-то голос за спиной Чипа, а другой спросил:
      - Где же его искать?
      - Очевидно, он находится не выше четвертого этажа, - продолжала женщина в динамике, - ему двадцать семь лет...внезапно подключился другой, мужской голос - быстрый и неразборчивый. Он был обращен к дикторше. Чип поймал на себе взгляд впереди стоявшего члена, стал равнодушно рассматривать портрет Вуда. Между тем женщина говорила. - Возможно, он попытается покинуть здание. Просим членов, находящихся поблизости выходов, срочно перекрыть их.
      Остальные не двигаются! Только два члена, ближайшие к выходам!
      Члены возле дверей переглянулись, двое из них двинулись к выходу и неловко встали по обе стороны рядом со сканерами.
      "Это ужасно!" - сказал кто-то. Член, который только что рассматривал коленку Чипа, теперь смотрел на его лицо. В ответ Чип взглянул на него мужчина лет сорока, Чип отвел взгляд.
      - Член, которого мы ищем, - сказал женский голос, - мужчина, 27 лет, номер Ли РМ 35М 4419. Повторяю, Ли РМ 35М 4419. Сначала мы проверим каждого из вас внизу, затем будем искать на этажах. Секундочку, секундочку, пожалуйста, УниКомп говорит, что этот член - единственный Ли РМ в здании, так что необязательно помнить его номер. Нам нужно искать только Ли РМ. Ли РМ. Посмотрите на браслеты окружающих вас членов. Мы ищем Ли РМ. Удостоверьтесь, что каждого члена в вашем поле зрения проверил хотя бы один другой член. Члены, находящиеся сейчас в комнатах, выйдите, пожалуйста, в коридор. Ли РМ. Мы ищем Ли РМ.
      Чип повернулся к ближайшему члену, взял его за руку и посмотрел на его браслет. "Покажи мне свой", - сказал тот. Чип на мгновение поднял запястье и двинулся к другому. "Я не видел", - запротестовал член. Чип будто не слышал его, шел к дверям. Первый член со словами: "Брат, я не видел", - тронул его за плечо.
      Чип побежал. Кто-то схватил его сзади, кажется, тот член, что смотрел на его разбитое колено. Чип обернулся и ударом кулака в лицо свалил его с ног.
      "Это он!" "Вот он!", "Помогите ему!" "Остановите его!" - разом закричали все члены.
      Чип добежал до двери, и ударом кулака отшвырнул одного члена, загородившего дорогу, но другой схватил его за руку, повторяя в самое ухо: подоспели и прочие преследователи, повисли на Чипе со всех сторон.
      - Мы ищем Ли РМ, - произнес на этот раз - мужской голос из репродуктора. Он может повести себя агрессивно. Когда мы найдем его, мы не должны бояться. Он нуждается в нашей помощи и в нашем сочувствии.
      - Отпустите меня! - закричал Чип, пытаясь вырваться из рук, крепко державших его.
      - Помогите ему! - в ответ закричали члены. - Несите его в лечебный кабинет! Помогите ему!
      - Оставьте меня! - умолял Чип. - Я не хочу, чтобы мне помогали! Оставьте меня в покое, братоненавистники!
      Его тащили вверх по ступеням эскалатора запыхавшиеся и дрожащие члены. У одного на глазах стояли слезы:
      - Ничего, ничего, - жалобно повторял он, - мы тебе поможем.
      Тебя вылечат, мы тебе поможем.
      Чип пытался брыкаться, но его ноги тоже крепко держали.
      - Я не хочу вашей помощи! - кричал он. - Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я здоров! Я здоров! Я не болен!
      Его протащили мимо членов, которые стояли, заткнув руками уши и следя за происходившим напряженными взглядами.
      - Ты болен, - сказал Чип члену, которого ударил в лицо. У того из распухшего носа текла кровь. Он крепко сжимал руку Чипа. - Ты заторможен и одурманен, - твердил Чип. - Ты мертв.
      Ты мертвый человек. Ты мертв!
      - Тс-с, мы любим тебя, мы поможем тебе, - ответил тот, с разбитым носом.
      - Христос и Веи, отпустите меня!
      Его втащили еще на несколько ступенек.
      - Он обнаружен, - сказал мужской голос из репродуктора. - Ли РМ найден, члены. Его несут в медицентр. Чрезвычайная ситуация прекратилась, братья и сестры, вы можете продолжать свои занятия. Спасибо вам, спасибо за помощь и сотрудничество. Спасибо от имени Семьи, спасибо от имени Ли РМ.
      Его тащили по коридору медицентра.
      Снова раздалась музыка. С середины оборванной мелодии.
      - Вы мертвецы, - сказал Чип. - Вся Семья мертва. Уни жив, только Уни. Но есть острова, где живут люди! Посмотрите на карту! Посмотрите на карту в Музее До-Объединения!
      Его втащили в лечебный кабинет. Там был Боб, бледный и потный, с кровоточащим порезом над бровью, он барабанил по клавишам телекомпа, который держала перед ним девушка в синем халате.
      - Боб, - прохрипел Чип, - сделай мне одолжение... Взгляни на карту в Музее До-Объединения. Взгляни на карту 1951 года!
      Но его протащили в комнату с синим освещением. Он уперся было в край лечебного блока, но ему насильно втолкнули руку внутрь. Рукав рубашки разорвался, рука вошла в блок по плечо.
      Кто-то утешающе погладил его по щеке - это был Боб, он дрожал.
      - Ты будешь в порядке, Ли, - сказал он. - Верь Уни, - струйки крови текли по лицу из пореза.
      Сканер поймал браслет Чипа, руки коснулся инъекционный диск. Чип сжал веки. "Я не позволю сделать себя мертвым! - медленно твердил он. - Я не позволю сделать себя мертвым! Я буду помнить про острова, я буду помнить Лайлак! Я не позволю сделать себя мертвым, я не позволю сделать себя мертвым!"
      Он открыл глаза, и Боб улыбнулся ему. Над его бровью была полоска пластыря телесного цвета.
      - Они сказали в три часа, и точно - в три! - сказал Боб.
      - Что ты имеешь в виду? - не понял Чип. Он лежал на кровати, его советчик сидел рядом.
      - Доктора сказали, что ты в это время проснешься, - ответил Боб. - В три часа. Не два пятьдесят девять, не в три с минутой, а ровно в три! Так оно и есть.
      - Где я? - спросил Чип.
      - В Главном Медицентре.
      И тогда он вспомнил - вспомнил то, что думал и говорил, и, самое худшее то, что делал.
      - О, Христос... - прошептал он. - О, Маркс. О, Христос и Веи...
      - Ничего, Ли, - тронул его за плечо Боб.
      - Боб, - продолжал Чип, - о, Христос и Веи, Боб, я... я столкнул тебя вниз с...
      - ... эскалатора, - подсказал Боб. - Да, брат. Это был редкий момент моей жизни, но, тем не менее, все в порядке. - Он коснулся пластыря над бровью. Все затянулось, и все хорошо, а дня через два заживет.
      - Я ударил члена! Собственной рукой!
      - С ним тоже все в порядке, - сказал Боб. - Две от него, - он кивнул на красные розы в вазе, что стояла на столе, - две - от Марии КК, а две - от членов из твоего отдела.
      Чип посмотрел на розы. Их ему прислали члены, которых он ударил, которым врал, которых предавал, и на глаза навернулись слезы.
      - Ну, ничего, ничего... - пробормотал Боб. Но Христос и Веи, он думает только о себе!
      - Послушай, Боб, - начал Чип, приподнимаясь на локте и загораживаясь от света ладонью, - ведь есть...
      - Ничего, ничего... - продолжал успокаивать его советчик.
      - Боб, есть другие!.. Они так же больны, как я был только что болен... Надо найти и помочь им...
      - Мы знаем...
      - Есть член по имени "Лайлак", Анна СГ 38П 2823, и еще один...
      - Мы знаем, мы знаем, - кивал головой Боб. - Им уже помогли. Им всем помогли...
      - Помогли?..
      - Тебя расспросили, пока ты был без сознания, - объяснил Боб. - Сегодня понедельник. Прошел день. Их уже нашли, и помогли им. Анна СГ, и еще одна, которую ты назвал Снежинкой - Анна ПЮ и Йин ГУ - Спэрроу.
      - И Кинг... - сказал Боб, мотнув головой, - нет, мы опоздали. Этот... он мертв.
      - Мертв?..
      - Он повесился, - ответил Боб. Чип с ужасом смотрел на него. Боб добавил, - В душевой... разорвал одеяло...
      - О, Христос и Веи! - Чип откинулся на подушку. Болезнь, болезнь, болезнь, и он тоже был болен...
      - Но все другие в полном порядке, - сказал Боб, похлопав Чипа по руке. - И ты тоже будешь в порядке. Ты поедешь в реабилитационный центр, брат. У тебя будет недельный отпуск.
      Может быть, даже больше.
      - Мне так стыдно, Боб... Так ненавистно стыдно...
      - Ничего, ничего, - успокаивал Боб. Тебе же ведь не было бы стыдно, если б ты поскользнулся и сломал лодыжку, правда?
      Это то же самое. Мне должно быть стыдно, если уж кому-то нужно стыдиться...
      - Я лгал тебе!
      - Я позволил себе лгать... Послушай, никто в самом деле ни за что не отвечает. Ты это скоро поймешь. - Он нагнулся, поднял с пола вещевой мешок и положил себе на колени, заглянул. - Это все твое... Посмотри, не забыл ли я чего-нибудь. Зубная щетка, скрепки, фотографии, записные книжки, рисунок лошади, твои...
      - Он больной, - сказал Чип, - я не хочу его. Выброси его.
      - Рисунок?
      - Да.
      Боб достал рисунок из мешка и взглянул на него.
      - Хорошо нарисовано, - сказал он, - он не точен, но... чем-то хорош.
      - Он больной, - сказал Чип, - его нарисовал больной член.
      Bыброси его.
      - Как скажешь... - Боб положил мешок на кровать, встал, прошел в другой конец комнаты, открыл мусоропровод и бросил туда картинку.
      - Есть острова, где живут больные члены... - сказал Чип, - по всему миру...
      - Я знаю, - ты сказал нам об этом...
      - Почему мы не можем им помочь?
      - Этого я не знаю, - ответил Боб, - но У ни знает. Я тебе уже говорил, ЛИ - верь Уни!
      . - Я буду! - сказал Чип. - Я буду... - и слезы опять полились у него из глаз.
      В комнату вошел член в комбинезоне с красным крестом.
      - Как мы себя чувствуем? - спросил он.
      - Он в неважном состоянии, - ответил Боб.
      - Этого следовало ожидать. Не беспокойся, мы его поднимем на ноги. - Член подошел к Чипу и взял за запястье.
      - Ли, мне надо идти, - сказал Чипу Боб.
      - Хорошо...
      Боб поцеловал Чипа в щеку.
      - На случай, если тебя не пришлют сюда обратно, до свидания, брат...
      - Спасибо, Боб, - сказал Чип. - Спасибо. Спасибо за все.
      - Спасибо Уни, - ответил Боб, потрепал Чипа по руке и улыбнулся. Кивнул члену с красным крестом и вышел.
      Член вынул из кармана пневмо-шприц, снял с него чехол.
      - Ты будешь чувствовать себя абсолютно нормально очень скоро, - сказал он.
      Чип лежал неподвижно с закрытыми глазами, вытирая одной рукой слезы, пока врач закатывал рукав на его другой руке.
      - Я был так болен, - сказал Чип. - Я был так болен...
      - Тс-с, не думай об этом, - ответил член, осторожно делая укол. - Тут не о чем думать. Ты очень скоро поправишься.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      БЕГСТВО
      Глава 1
      Старые города разрушили, новые города построили. В новых городах здания были выше, площади шире, парки больше, монорельсовые вагоны бежали в них быстрее, но ходили реже.
      Запустили еще два космических корабля, к Сириусу Б и к 61-ой Лебедя. Колонии на Марсе, вновь заселенные и тщательно охраняемые от вымирания, после того случая в 152 году, расширялись каждый день; также расширялись и колонии на Венере и на Луне, и форпосты на Титане и на Меркурии.
      Час свободного времени увеличили на пять минут. Телекомпы с вводом информации с клавиатуры стали заменять на телекомпы, воспринимающие информацию с голоса, а унипироги приобрели приятный привкус. Продолжительность жизни возросла до 62,4 лет.
      Члены работали и ели, смотрели телевизор и спали. Они пели, ходили в музеи и гуляли в садах развлечений.
      В двухсотлетний юбилей Веи во время парада в одном из новых городов огромное знамя с портретом улыбающегося Веи нес на высоком флагштоке член тридцати или около того лет, правый глаз у него был зеленый, а не карий. Когда-то давно этот член болел, но теперь он был в полном порядке. У него было поручение, комната, подружка и советчик. Он был спокоен и доволен.
      Во время парада случилась странная вещь. Когда этот член маршировал, улыбаясь, с флагштоком в руках, в его голове сам собой начал звучать номер: Анна СГ, тридцать восемь П, двадцать восемь, двадцать три. Номер все повторялся и повторялся, сам собой, в такт маршу. Член гадал, чей это может быть номер, и почему он так повторяется и повторяется у него в голове.
      Неожиданно он вспомнил: это что-то из болезни! Это был номер одного больного члена, ее звали Лавли? Нет - Лайлак.
      Почему, столько времени спустя, этот номер вернулся к нему?
      Он стал четче отбивать шаг, пытаясь отвлечься, и был рад, когда подали сигнал петь.
      Он рассказал об этом случае своему советчику.
      - Не о чем беспокоиться, - ответил советчик. - Ты, возможно, увидел что-то, что напомнило тебе о ней. Может быть, ты даже увидел ее саму. Ничего страшного нет в этом воспоминании, если, конечно, оно не начнет тебя беспокоить.
      Дай мне знать, если это повторится.
      Но это не повторилось. Он был здоров, спасибо Уни.
      Однажды на Рождество Христово, когда у него было уже другое поручение и он жил в другом городе, он поехал на велосипеде со своей подружкой и с четырьмя другими членами в парковую зону за городом. Они взяли с собой пироги и коку и устроили пикник на земле под деревьями.
      Он поставил свой контейнер с кокой на плоский камень, и, когда потянулся за ним во время разговора, случайно опрокинул. Другие члены наполнили его контейнер из своих. Через несколько минут, складывая обертку от пирога, он заметил с какого-то дерева, лежащий на камне, на листе блестели капли коки, черенок загибался вверх, как ручка. Он поднял лист за черенок, - и увидел сухое овальное пятно в форме листа. Весь камень был мокро-черный, но там, где лежал лист, он был серый и сухой. Что-то в этом моменте показалось Чипу важным. Он некоторое время сидел молча, глядя на лист в одной руке, на свернутую обертку от пирога - в другой, и на сухой силуэт листика на камне. Его подружка что-то сказала ему, и он оторвался от созерцания, сложил лист и обертку вместе и отдал их члену, у которого был мешок для мусора.
      Образ силуэта на камне приходил ему в голову еще несколько раз в тот день и на следующий день - тоже. Потом у него было очередное лечение, и он забыл о листе. Но, тем не менее, через две-три недели это воспоминание вернулось к нему. Он не мог понять почему. Может быть, он точно так же уже поднимал когда-то лист с мокрого камня? Если да, то он этого не помнит...
      Время от времени, когда он гулял в парке, или, что странно, стоял в очереди на лечение, образ сухого силуэта приходил ему в голову, и он хмурился.
      Случилось землетрясение (стул сбросил его с себя, в микроскопе разбилось стекло, и из глубин лаборатории раздался самый громкий звук, который он когда-либо слышал в своей жизни). Сейсмоклапан на другой стороне континента заклинило, и он не сработал - телевидение объяснило это через несколько дней. Такого не случалось раньше, и такого больше не будет. Члены, конечно, должны огорчиться, но насчет будущего опасаться нечего.
      Десятки зданий рухнули, сотни членов погибли. Все медицентры в городе были переполнены ранеными, и больше половины лечебных блоков были повреждены, лечения откладывались.
      Через несколько дней после того, как он должен был бы получить свое лечение, он подумал о Лайлак и что он любил ее совсем по-другому, более-более восторженно, чем он любил кого-то. Он хотел сказать ей что-то. Что же? Да, конечно, про острова. Острова, которые он нашел замаскированными на до-Объединенческой карте. Острова неизлечимых...
      Ему позвонил советчик.
      - Ты в порядке? - спросил он.
      - Не думаю, Карл, - ответил он, - мне нужно лечение.
      - Не вешай трубку, - сказал советчик, отвернулся и тихо что-то произнес в телекомп. Через секунду он повернулся обратно. - Можешь получить его сегодня вечером в семь тридцать, - сказал он, - но тебе придется пойти в медицентр в Т24.
      В семь тридцать он стоял в длинной очереди, думая о Лайлак, пытаясь вспомнить точно, как она выглядела. Когда он подошел к лечебному блоку, ему в голову опять пришла мысль о сухом силуэте на камне.
      Лайлак позвонила ему (она была в том же самом здании), и он пошел в ее комнату, это был запасник до-Объединенческого музея. Украшения из зеленых драгоценных камней висели у нее в ушах, камни сверкали вокруг ее розово-коричневой шеи, она была в длинной рубашке из сверкающего зеленого материала, который обрисовывал ее мягкую грудь. "Он подошел к ней, обнял и поцеловал - ее губы были теплые и мягкие, рот приоткрыт, - и он проснулся в темноте и разочаровании, это был сон, это был только сон.
      Но странным и пугающим образом все это было в нем: и запах духов ("парфюм"), и вкус табака, и звуки песен Спэрроу, и желание Лайлак, и злость на Кинга, и негодование на Уни, и жалость к Семье, и счастье от способности чувствовать, от того, что он жив и бодрствует.
      А утром у него будет лечение, и все это уйдет. В восемь часов. Он включил свет, посмотрел на часы: 4-54. Чуть больше, чем через три часа...
      Он снова выключил свет и с открытыми глазами лежал в темноте. Он не хотел потерять нахлынувшие ощущения. Болезнь это или нет, но он хотел сохранить возможность изучать их и радоваться им. Он не хотел думать об островах - нет, никогда, это действительно болезнь, - но он хотел думать о Лайлак и о встречах группы в комнате реликвий прошлого, и иногда, может быть, видеть сны.
      Но через три часа лечение, и все уйдет. Он ничего не может сделать - разве что, случится еще одно землетрясение, а какие на это шансы? До сих пор все эти годы сейсмоклапаны работали отлично, и они будут работать так и в будущем. И какое землетрясение может отсрочить его лечение? Никакое.
      Поскольку Уни знает, что он уже лгал однажды, чтобы получить отсрочку.