Стоп! В сите кое-что застряло. Пусть и не так уж много, всего одно только словечко, одно название, но... Маленький гражданин удваивает внимание. Он терпеливо ждет. Напрасно, разговор снова порхает вокруг осточертевших ему "мутаций"... Попытаться поправить их, подтолкнуть?
      - Простите, - маленький гражданин опускает газету. - Как будто вы упомянули Джанабад? Я был там полгода назад...
      Спор обрывается. Минуту соседи с недоумением смотрят на маленького гражданина.
      - Вот как? - довольно неопределенно отзывается один из них.
      - Чудесные места, - маленький гражданин пытается раздуть чуть тлеющий под пеплом огонек. - Правда, летом с непривычки довольно жарко.
      - Летом, пожалуй, жарковато, - вежливо соглашается сосед.
      - Где там - "жарковато". Просто терпенья нет! Но сейчас, думаю, там благодать...
      Бедный Какаду дует изо всех сил, но костер не разгорается. Сосед отвечает ему лишь вежливой улыбкой и вновь оборачивается к товарищам. Разговор неизбежно возвращается в прежнее русло. К тому же они ведут его теперь вполголоса. Или это только кажется?
      Подавив вздох, маленький гражданин вновь разворачивает газету. В Куйбышеве, при пересадке, надо будет присмотреть себе новых, более перспективных на отдачу соседей... Джанабад, - почему все же упомянули они его? Какое отношение могут иметь эти агрономы к затее профессора Боровика? Странно, чертовски странно...
      Откинувшись в кресле, полуприкрыв веками живые выпуклые глазки, маленький гражданин погружается в размышления. Как хорошо, что он сразу же дал отпор нелепым притязаниям шефа. Никаких фото, никакой аппаратуры! К черту-дьяволу, пусть занимаются этим парни из ЦРУ. Они-то знают, на что идут. Ну, а честному репортеру вообще нечего делать на их адской кухне. Шпионаж, провокации, убийства - не его стихия. Русские не посмеют поставить ему в упрек невинный трюк с переодеванием. При такой внешности никто всерьез не примет его за шпиона. Да он и не собирается выведывать их оборонные секреты. Советские газеты открыто писали о Джанабаде - Городе Жизни. Вот он и решил заглянуть туда. Одним глазком, хотя бы одним глазком...
      Глава 27
      Какаду идет по следу
      Это действительно было чудом! Когда в Куйбышевском аэропорту Виктор неожиданно увидел прямо перед собой так хорошо знакомое ему смуглое лицо с длинными "марсианскими" глазами, он даже растерялся.
      - Галка?!
      - Виктор? - "марсианка" была изумлена не менее его. - Какими судьбами?
      - Постой, постой, - Виктор отступил на шаг, разглядывая ее. - Значит ты не... С тобой ничего не произошло?
      - Это насчет аварии? - догадалась Галя. - Но я ж телеграмму дала: "Жива, здорова..." Пришлось, правда, сделать крюк - из Астрахани нет прямого сообщения. Сейчас возвращаюсь в Джанабад.
      - Летим, значит, вместе. Вот это здорово! Ты и не представляешь себе как это здорово, Галочка.
      - Вы сказали - Джанабад? - внезапно прервал Виктора маленький шустрый гражданин в огромной пыжиковой шапке. - Советую поторопиться. Мест уже почти нет. Я только что компостировал, сегодня в этом направлении очень много транзитных.
      - Но мы тоже транзитные! - взволновался Виктор. - И нам срочно. Где твой билет, Галочка?
      - Сюда, сюда, - услужливо подсказал маленький гражданин. - Пройдите, прошу вас. Вот в этой кассе...
      - Да, да, последние места, - подтвердила приветливая кассирша. Отправление через двадцать две минуты. Ваша фамилия? Боровик Галина Владимировна? Пожалуйста. А ваша, молодой человек? Ветров Виктор Петрович?
      Убедившись, что все обстоит благополучно, услужливый гражданин деликатно удалился. Пусть поворкуют голубки, ему некуда спешить. Впереди еще целых два часа совместного полета. Два часа! О, на сей раз он сумеет употребить с пользой каждую минуту. Интересно, кто она, эта стройная смуглолицая девушка с удивительно длинными светло-серыми глазами? Очевидно, родственница профессора Боровика, быть может, родная дочь?
      Вспомнив, что еще не завтракал, маленький гражданин в наипрекраснейшем настроении проследовал в ресторан. Все столики были заняты, и он, попросив разрешения, подсел к двум оживленно беседующим мужчинам.
      Нет, на сей раз фортуна определенно повернула к нему сверкающий лик свой. Не прошло и минуты, как он понял, что случайные соседи ведут разговор именно о том, что сейчас интересует его более всего на свете!
      - А я вам говорю, все складывается как нельзя лучше, - уверенно рокотал полный, представительный товарищ в светло-сером дорогом костюме. Элегантный, тоже серый, замшевый портфель лежал на свободном стуле, рядом. - Как нельзя лучше. В Джанабаде вы в этом сразу убедитесь.
      Его молодой, черный, как жук, собеседник, ничего не отвечая, только с сомнением покачивал головой, чем, как видно, немало раздражал представительного товарища.
      - Поймите же, Фома неверующий, - убеждал тот, запивая боржомом солидный кусок бифштекса. - Это ж так естественно. Я выступаю в данном случае как старший научный руководитель.
      Молодой упрямо мотнул головой:
      - Можно скомпрометироваться. Всем известно, что вы ровно никакого отношения не имели к работам профессора.
      - Что будем кушать? - бойко спросила молоденькая официантка, заглушив негромкий голос чернявого.
      Маленький гражданин с досадой наугад ткнул пальцем в меню, и официантка упорхнула, одарив его удивленным взглядом.
      - И потом, - продолжал младший собеседник. - Ни в коем случае не следует сбрасывать со счета его сотрудников. Народ это горячий и, предупреждаю вас, довольно бесцеремонный.
      - А вот это уж ваше дело, - пророкотал товарищ в сером, продолжая свою расправу над бифштексом. - Немедленно по прибытии в Джанабад...
      Официантка снова отвлекла маленького гражданина, водрузив перед ним на стол большущий шоколадный торт.
      - Ничего больше? - опросила она не без некоторой робости.
      - Стакан чаю, пожалуйста, - старательно пряча смущение, попросил маленький гражданин и, глядя на соседей, виновато улыбнулся: - Грешен, люблю сладенькое в пути.
      Чернявый скользнул по нему каким-то отсутствующим, скорбным взглядом и, не удостаивая ответом, повернулся к собеседнику.
      - Я конечно предупрежу вас, в случае чего. Но все же...
      - Никаких но, - строго произнес полный, решительно придвигая блюдо источающего восхитительный запах плова. - Никаких "но"! В конце концов это... э-э... мой долг.
      Маленький гражданин покосился на блюдо плова, незаметно вздохнул и мужественно воткнул ложку в свой великолепный торт. Сладкого не выносил он с детства.
      Впрочем, благосклонная фортуна тут же поспешила вознаградить его за проявленную выдержку.
      - Не забывайте, что речь идет о серьезной политической акции, - продолжал представительный товарищ, несколько смягчаясь и со значением глядя на чернявого. - Это наш ответ на вражескую вылазку с засылкой саранчи. Эксперимент... э... международного масштаба. Тут нужен человек с именем.
      - Да, конечно. Тут нужен человек с именем, - впервые согласился чернявый, однако маленький гражданин успел заметить, как дрогнули насмешливо его маленькие усики.
      Радио, объявив начало посадки, прервало разговор. Собеседники рассчитались с официанткой и заторопились на посадку. Маленький гражданин, с облегчением отодвинув торт, последовал их примеру.
      Как он и предполагал, кресла его юных попутчиков оказались рядом.
      - Чуть не опоздал, - шутливо отдуваясь, заметил маленький гражданин.
      Молодые люди ответили ему приветливыми улыбками. Этот маленький веселый человечек обещал быть приятным спутником. Впрочем, сегодня все окружающие казались им самыми симпатичными людьми на свете.
      Прозвучал сигнал отправления, и еле уловимая вибрация возвестила о начале работы могучих двигателей. Самолет плавно тронулся с места и легко покатил по взлетной полосе.
      Маленький гражданин согнал с лица веселую улыбку.
      - Не устаю поражаться мощи человеческого гения, - задумчиво произнес он заранее подготовленную, тщательно выверенную фразу. - Бесконечно счастливы те, на долю кого выпало бороться со злыми силами природы.
      - Ради бога, - с деланным испугом остановил его молодой человек, назвавшийся Ветровым. - Осторожно со злыми силами!
      Маленький гражданин уставился на него в полном недоумении.
      - Да, да, - продолжал Ветров. - Учтите: их не существует - злых сил природы. И если вы немедленно, тут же не признаете эту святую истину...
      - Это действительно святая истина, - нахмурилась девушка. - И ничто не заставит меня отступиться от нее. Ничто, даже издевательства одного чересчур самоуверенного юнца.
      - Видите? - с торжеством воскликнул Ветров. - Разве не предупреждал вас? Скорее соглашайтесь. И поддакивайте во всем. А то и вы нарветесь на оскорбление.
      - Но позвольте, - запротестовал маленький гражданин. - Как же это так нету злых сил? Да взять в одном только земледелии. Сколько бед обрушивает на него подчас природа!
      Девушка с улыбкой покачала головой:
      - Знаете, что говорил на этот счет Докучаев? Вот его слова: "Все враги нашего сельского хозяйства, - ветры, бури, засухи, - страшны нам лишь потому, что мы не умеем владеть ими. Они не зло, их только надо изучить, научиться управлять ими и тогда они же будут работать нам на пользу".
      - Любопытно, очень любопытно, - пробормотал маленький гражданин. - Ну, а такое зло, как саранча, вы тоже возьметесь обратить на пользу?
      - А потому бы и нет? Ее можно использовать удобрения и даже в качестве кормов. Кстати говоря, наши энтомологи уже разгадали тайну массового размножения этих прожорливых насекомых.
      - Смотри-ка ты! - маленький гражданин ликовал в душе, беседа явно заворачивала в нужное русло. - А если так произойдет: мы ее на удобрение расплодим, а он возьмет, да и ф-фью... - он сделал выразительный жест рукой. Разлетится по полям. Что тогда?
      Молодые люди рассмеялись.
      - Ну, пока мы еще ее для этой цели не разводим, - объяснила девушка. Вырастили, в порядке эксперимента, всего несколько небольших стай. Разумеется, с соблюдением необходимых мер предосторожности.
      Откинувшись в удобном кресле, маленький гражданин не спеша подводит первые итоги. Значит, шеф оказался прав: в Джанабаде действительно что-то затевают. "Выращиваем в экспериментальных целях"? Так, так, посмотрим, что это за эксперименты... А пока - терпение. Излишняя настойчивость может их насторожить. Терпение и еще раз терпение. Все будет о'кей!
      Опустив веки, маленький гражданин вновь погружается в дрему. Или только делает вид, что спит? Ну да, конечно, как может быть иначе? Какаду вышел на след, этим сказано все!
      Когда-то в юности, наглотавшись романов старика Уоллеса, Гарри возмечтал было о карьере сыщика. Он представлял себя этаким суперменом, грозою гангстеров, опорой добродетели. Ему даже удалось устроиться детективом в частное сыскное агентство, но увы, сверхоригинальная внешность оказалась здесь совсем неподходящей. Она явно работала против него. Тут требовались безликие люди-тени, люди-призраки, а юный Гарри со своим феноменальным личиком то и дело попадал впросак. К тому же занятие это сразу пришлось ему не по душе. Вместо великолепных гангстеров приходилось довольствоваться самыми заурядными растратчиками небольших торговых фирм, выслеживать неверных мужей и жен словом возиться со всякой мелочью. Правда, позднее, когда Гарри наконец нашел себя в великом братстве пиратов Пишущей Машинки, профессиональные навыки детектива сослужили ему неплохую службу. Вот и сейчас, ну кто из его коллег сумел бы с такой ловкостью проникнуть в самое сердце советского эксперимента? О нет, его не обманет кажущаяся доступность, отсутствие видимых норм контроля. Все это не более, как хитрая маскировка. Великолепная маскировка. Совершенно ясно, что сотни переодетых агентов усеивают все подступы к объекту. И раз его не задержали до сих пор, значит, он действительно не вызывает подозрений... Да, да, все идет о'кей! И эта юная пара... Надо за них держаться. Кстати, опять они воркуют, эти голубки. Но что это, снова биология? Помешались на ней все, что ли! И что за чушь несет этот крутобровый атлет?
      - Понимаешь, Галка, - все более увлекаясь, ораторствовал Виктор. - Возьми хотя бы Васюганские болота... Ты только представь себе, что будет, когда мы с помощью "Космического ключа" превратим их в плодороднейшие земли. Новая гигантская житница в центре Сибири! Ты только представь себе...
      Маленький гражданин оторопело смотрит на оратора. Ну при чем здесь Сибирь? Нет, тут что-то не то. Что-то не то. Определенно! Он переводит взгляд на сероглазую девушку, и внезапная догадка поражает его до глубины души. Ну конечно же, как не сообразил он раньше! Это такие же биологи, как он - папа римский! И те, в московском экспрессе... Он разгадан, разоблачен, сейчас его передают с рук на руки, а там, в Джанабаде, пригласят в машину и...
      Ему становится не по себе. "Стареем, дорогой Какаду, стареем..." Юная пара воркует уже вовсю, но он даже не смотрит в их сторону. "Зря стараетесь милые, совершенно зря..." Внезапно он ощущает гнетущую усталость. Дьявольски хочется спать. А почему бы и не вздремнуть, черт возьми! Кто ему может запретить? До посадки во всяком случае беспокоить его не станут...
      Маленький гражданин откидывается в кресле. Но он уже не притворяется, что дремлет. Он спит.
      Глава 28
      Подарок друзей инглизов
      - Да, они живы оба - и почтенный аксакал, и юнец. Живы, но очень, очень ослабли. Час назад внучонок Черкез полетел с ними в Джанабад на таком же точно самолете, Товарищ полковник встретил самолет в пути? Вот-вот, это и были они внучонок, Гульнар и двое русских, едва не загубленных бывшим ханом племени эрсари. Он, Бава-Кули, сразу узнал старого бандита. Быть может товарищ полковник и его уважаемые спутники заглянут на минутку в юрту старого кумли? Пиала душистого гок-чая или холодного айрана не повредит в дороге.
      - Что ж, зайдемте, товарищи, - говорит полковник Карабанов.
      И вот они уже сидят в юрте гостеприимного Бава-Кули. На чистой кошме три пиалы душистого гок-чая и две - с прохладным айраном.
      - Плохо еще заботимся мы о чабане, - говорит капитан-пограничник. Древняя юрта в век космических полетов! Парадоксально.
      - Мир полон всевозможных парадоксов, - замечает Карабанов. - А что до юрты - здесь все в порядке. Чудесное жилище для кочевья. Легко в перевозке и сборке, устойчиво в бурю, прохладно летом, зимой не боится ни дождя, ни снега... Не следует пренебрегать народной мудростью, капитан, - шутливо заключает он. - Вот вы избрали сейчас айран, а наш доктор может подтвердить, что горячий гок-чай гораздо лучше утоляет жажду.
      - Совершенно верно, - опуская пиалу с айраном, улыбается врач - совсем еще молодой человек в легком дорожном костюме. - Но... к этому надо еще привыкнуть.
      Бава-Кули смотрит не на них. Он исподволь поглядывает на короткие жирные пальчики, сжимающие третью пиалу с гок-чаем. Как затесался в эту компанию толстяк с трусливо бегающими глазками? В старое время такие восседали в пыльных лавчонках близ Регистана.
      Карабанов опускает пиалу. Бава-Кули спешит подлить ему чаю. Этот старый воин с иссеченным шрамами лицом не из тех, кто мешкает в пути. И в юрту, разумеется, зашел не зря. Старый воин - мудрый человек, он знает и уважает древние законы кумли. Как и положено, сказаны первые вежливые фразы. А сейчас, вот сейчас задаст он главный свой вопрос.
      - Вы сказали, бава, - произносит полковник Карабанов, - в Джанабад улетели четверо?
      - Четверо. Четыре человека и Шейтан - пес с богомерзкой кличкой.
      - А этот? Бывший хан племени эрсари?
      - Ушел в пески. Один, без верблюда, без коня...
      - Он направился к развалинам Кала-и-хумб. Это здесь недалеко, бава.
      - Да, он пошел в ту сторону. Я послал за ним младшего сына, отца Черкеза.
      - Мы тоже летим туда, бава... Что это с вами, Файзи?
      Пиала выпала из рук толстяка, чай растекался по кошме. Округлившиеся глазки с непередаваемым ужасом уперлись в дверцы. Все обернулись, ожидая увидеть чуть ли не кобру с раздутым капюшоном, но там стояла всего-навсего глазастая девчушка. Совсем крохотная девчушка с целым пучком смешных косичек на затылке.
      Однако и Карабанов увидел что-то, незамеченное другими.
      - Дур! Ховлукми! - вскочил он и ловко перехватил руку девочки раньше, чем она ее поднесла ко рту.
      Девочка от испуга расплакалась и бросилась бежать. Молодая женщина в новеньком нарядном платье подняла ее на руки, с укоризной посмотрела на полковника.
      - Где она это взяла? - показав женщине раздавленную тыквенную бутылочку, спросил он.
      Женщина растерялась.
      - Вычерпнули из колодца. Видно, обронил какой-то неряха. Но я вылила все ведро в колоду и зачерпнула вновь.
      - В ней, возможно, была отрава. Предупредите всех, чтобы не прикасались к колодезной воде.
      - Отрава?! Так вот почему старый шакал вертелся у колодца! Но мы уже пили, пили...
      Женщина прижала к себе сразу притихшую девчушку и бегом бросилась к соседней юрте.
      Карабанов вошел к Бава-Кули. Все сидели на своих местах, вопросительно глядя на него.
      - Я отобрал у нее шакша раньше, чем она поднесла ко рту, доктор, - оказал он. - Но все равно, надо проверить ребенка... и других, кто пил колодезную воду в течение последнего часа. Возможно отравление.
      - Понятно, - вскочил молодой врач. - Где они?
      - Но я... - застонал Файзи. - Но мы... Мы тоже пили!
      - Прежде всего осмотреть ребенка, - обращаясь только к врачу, повторил полковник.
      - Разумеется, - ответил врач и вышел.
      - А у вас острое зрение, Файзи, - присев на прежнее место, заметил Карабанов. - И неплохая память. Эти игрушки тоже проходили через ваши руки?
      Он указал на маленький черный полумесяц, отпечатанный на донышке раздавленной бутылочки.
      - Нет, нет, - замахал руками толстяк. - Что вы! В первый раз вижу.
      - Вы уже выдали себя, - равнодушно сказал Карабанов. - Откуда иначе вам может быть известен этот знак.
      - Да, да, вспомнил, - заерзал Файзи. - Вспомнил, извините меня. В одной посылке, прибывшей ко мне из Саракса для Джунавадхана, были как раз такие же бутылочки со значками. Но клянусь вам...
      - Вот видите, - перебил его полковник. - Я же говорю: у вас совсем неплохая память. Кстати, советую запомнить: чем больше лжи, тем тяжелее участь.
      И, не слушая Файзи, он обернулся к хозяину юрты.
      - Это было очень давно, бава. Удирая, они любили заражать колодцы трупами. Но их благочестивые и высокоцивилизованные покровители сочли этот метод слишком примитивным. Вот так и появились эти бутылочки, подарок друзей-инглизов. Кое-кто, оказывается, сохранил их и до наших дней.
      За стенами юрты раздался топот копыт.
      - Вернулся мой младший сын, - сказал Бава-Кули, наливая в пиалу айран.
      Дверцы распахнулись и черноусый великан переступил порог:
      - Салам!
      Гости ответили. Бава-Кули пододвинул сыну айран.
      - Я бы выпил чаю, отец, - попросил тот.
      - Чай нельзя, - ответил Бава-Кули.
      Сын ничем не выразил удивления.
      - Я проводил его до самых развалин, - обращаясь к полковнику, заговорил он. - Потом осмотрел все вокруг. Никаких следов. Там никого больше нет. Только бывший хан. И я вернулся. Ему некуда уйти оттуда.
      - Вы правильно поступили, - сказал Карабанов. - Спасибо.
      - Меня он не видел. Я наблюдал за ним из-за барханов.
      - Очень хорошо. Сейчас мы отправимся туда.
      Они вышли на остывающий от жары такыр. Солнце садилось. Из-за песчаной гряды доносился шум возвращавшейся отары.
      - Кажется, все благополучно, - подошел к Карабанову врач. - Никаких внешних признаков отравления. Но надо произвести анализы.
      - Обязательно, - согласился Карабанов. - Такими вещами не рискуют. Я предоставлю вам ракетоплан.
      - Те двое русских крепко спали, - вспомнил Бава-Кули. - Слишком крепко. Гульнар очень тревожилась.
      - Да, да, не исключено, что негодяй подсыпал и им отраву, - подхватил полковник. - И если в колодце концентрация оказалась незначительной, то с ними дело могло быть хуже. - Он передал врачу раздавленную бутылочку.
      - После анализа, пожалуйста, верните. Она еще мне понадобится. Кстати, этой штуковине почти двадцать лет. Быть может, яд уже утратил силу?
      - Он мог окислиться за этот срок, - подумав, ответил врач. - Окислиться, утратить токсичность... Все скажет анализ.
      - Не будем терять времени, - решил полковник. - Капитан доставит вас в Джанабад и вернется сюда за мной. Счастливого пути, доктор.
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      В ложбинке, не доходя крепости, Эрсарихан остановился. Недопустимо, чтобы джигиты увидели своего сердара в образе неряшливого, запыхавшегося старца. Теперь уже можно не спешить...
      Тщательно отряхнувшись, перепоясав халат, плотно надвинув тельпек на голове, он уже не спеша продолжал свой путь.
      Крепость выглядит совсем безлюдной, - кто скажет, что десятки глаз наблюдают сейчас за ним? Хоп, хоп, - молодцы джигиты! Он и сам был таким же осторожным, как гиена, и свирепым, как тигр. Молодцы! С такими до самой Хивы пронесет он священное знамя пророка...
      "И каждый получит по заслугам", - повторяет про себя Эрсарихан. Это пароль, с ним должен он переступить ворота крепости. Но где они, эти ворота? Кругом обломки глинобитных стен, жалкие обломки, поросшие колючкой, полузанесенные песком... Но вот и пролом, наверное, сюда, надо только перелезть обвалившуюся арку.
      - И каждый получит по заслугам! - громко произносит Эрсарихан и прыгает во двор крепости.
      - И каждый получит по заслугам, - растерянно повторяет он. Кругом - ни души. Только большущая, толщиной в человеческую руку эфа, выскользнув из-под самых ног, со злобным шипеньем, угрожающе поднимает голову.
      Но старик не обращает внимания на смертельную опасность. По-птичьи склонив голову набок, он напряженно прислушивается. Вот-вот, опять звучит этот непонятный смех... Ах да, это все та же наглая девчонка! Ну, погоди, погоди. Пощады не будет никому, - так определил сам Эрсарихан, сердар.
      - Никому, никому, - упрямо, как заклинание, шепчет он. Но смех, глупый смех девчонки все звенит и звенит в ушах. "Какие же сейчас басмачи, отец!"... И вдруг его озаряет. Нет ничего! Ни оружия, ни джигитов. Нет и не будет... Только жалкий, обманутый старик, поверивший нелепой сказке о газавате. Кто-то решил ужалить исподтишка, и вот послали его, нагородив целую кучу небылиц... Что же теперь? Бежать, укрыться! Те двое уже не укажут на него. Мертвые не кусают.
      Эфа так и не прыгнула: каменная неподвижность пришельца успокоила змею. Опустив треугольную, отмеченную белым крестом плоскую голову, она скользнула через двор и укрылась в большой норе, черневшей под накренившейся стеной.
      Эрсарихан задрожал мелкой дрожью. Опасность, которой подвергался он, только сейчас обозначилась в его сознании. Укус эфы смертелен! Хвала Всевышнему! - вторично за этот день спасает он от верной гибели своего слугу...
      А быть может, еще не все потеряно? Что, если здесь, в развалинах, оставлен для него какой-нибудь тайный знак?.. Вновь и вновь тоскливым, ищущим взглядом обегает он жалкие остатки некогда грозной крепости. Пусто! Только занесенные ветром шарообразные кусты кандыма сгрудились возле одной из стен.
      Все. Надо уходить. Но что-то удерживает его. Какая-то неясная, еще не оформившаяся мысль. Опустившись на глинобитный обломок, он напрягает память. Что говорил тогда в вертолете этот парень? Ну да, ну да, он проговорился! Сказал, что встретил басмача в песках. А девчонка рассмеялась колдовским смехом и заговорила о гиене. Все ясно - она колдунья! И этот пес, читающий мысли человека... Проклятая колдунья! Теперь понятно, почему джигиты не встретили своего сердара. Они его просто не узнали - он заколдован!
      Вот когда пелена опадает с его взора! То, что принимал он раньше за развалины - мощная крепость. А эти шары в углу... Нет, нет, это, конечно, не кусты кандыма. Не кусты. Надо только пересчитать их, поскорее пересчитать, и тогда все, все станет ясным...
      --------------------------------------------------------------------------
      ----
      Развалины встали перед ними внезапно, будто вынырнули из песка, окрашенного закатом. Карабанов придержал коня.
      - Он вошел отсюда, - указал рукой черноусый проводник.
      И в тот же миг нечеловеческий дикий хохот разнесся по окрестностям.
      Карабанов невольно схватился рукой за деревянную кобуру пистолета, но тут же опустил руку.
      - Гиена? - удивленно протянул его спутник.
      Хохот прокатился вновь и замер на пронзительной, высокой ноте. Испуганно запрядали ушами кони.
      - Вы правы, - недобро усмехнулся Карабанов. - Вот она.
      На обвалившуюся арку выскочил на четвереньках полуголый, босой старик, с белым, лишенным загара черепом. В зубах он держал вывалянную в песке папаху.
      - Встаньте, - приказал полковник.
      - Нет, нет, нельзя, - жалобно запричитал он. - Нельзя, не могу. Это все она - колдунья. Я больше не человек, нет. Не сердар, не хан племени эрсари...
      Всадники приблизились к нему вплотную.
      - Не смотрите туда! - завопил старик, пытаясь загородить пролом. За его спиной виднелась аккуратно сложенная пирамида из высохших кустов кандыма. - Не смотрите! Это не я, не я... Не знаю, откуда они здесь взялись, эти головы. Все восемнадцать...
      Вдруг он сорвался с места и так же на четвереньках с непостижимой быстротой устремился в глубину двора. Обежав странную пирамиду, он метнулся к накренившейся стене, под которой чернело отверстие большой норы. На минуту он остановился, приподнял голову, и жуткий хохот в третий раз огласил развалины. Затем, вытянув руки вперед, он принялся протискиваться в оказавшуюся слишком узкой для него нору. Стена заколебалась, сверху покатились комочки глины.
      - Назад! - что есть силы закричал полковник. - Скорее назад!
      Но было поздно. Трехметровая стена накренилась еще сильнее и рухнула на старика, взметнув целое облако белой пыли.
      - А ведь действительно рехнулся, - сказал полковник. - Признаться, я подозревал здесь симуляцию.
      Перегнувшись в седле, он подхватил брошенный стариком тельпек. В подпоротой подкладке зашуршала какая-то бумажка.
      - Так и знал, - с удовлетворением кивнул он, раскрывая полевую сумку. Подделали негодяи почерк Кулиева. Теперь-то мы сможем снять напраслину с профессора Боровика.
      - Как это говорят по-русски? - глядя на измаранный тельпек, осведомился спутник. - Собаке - собачья смерть!
      Глава 29
      Сенсация с большой буквы
      Будит его веселый голос соседки:
      - Джанабад. Мы уже на месте.
      Маленький гражданин открывает глаза и тут же вспоминает все. Да, так и есть, они не торопятся к выходу, Ждут его, это совершенно ясно. "Вот и все, дорогой Какаду, вот и все. Сенсация не состоялась!"
      Покорно улыбнувшись, маленький гражданин поспешно одевается, в сердцах нахлобучивает пыжиковую шапку. Его уже нисколько не удивляет предложение молодых попутчиков подвезти с аэродрома. Все идет, как должно...
      - Если вы располагаете временем, - внезапно оборачивается к нему девушка. - Мы покажем вам интереснейшее местечко.
      "Интереснейшее местечко"! Оказывается, они не лишены чувства юмора, его милые молодые спутники.
      - Конечно, с удовольствием, - бормочет маленький гражданин, скрывая вздох. Но девушка ничего не замечает. Сидя рядом с шофером, она с любопытством поглядывает по сторонам.
      - Неделю назад такая тишина здесь была...
      Улицы нарядного, совсем новенького городка и впрямь напоминают гудящий улей. Потоки озабоченных, куда-то торопящихся людей, экзотические всадники в ярких, полосатых халатах, высокие двухколесные повозки и машины, машины... Наметанный глаз маленького гражданина сразу отмечает бесспорные признаки большого переселения. Да, они определенно что-то замышляют. Видимо, все же он не ошибся адресом!
      Незаметно улица переходит в широкое, асфальтированное и такое же оживленное шоссе. В бегущих навстречу грузовиках - трактора, какие-то сельскохозяйственные машины, домашний скарб...
      "Эвакуация! - догадывается маленький гражданин. - Они решили эвакуировать целый район!"
      Но вот машина сворачивает на небольшую, плотно укатанную щебенчатую дорожку. Здесь гораздо тише. Встречных нет, только впереди в том же направлении бегут три больших автобуса. Кругом - хлопковые поля чистейшего изумрудного оттенка. Сквозь оконца с приспущенными стеклами бьют тугие струи теплого, пахнущего влажной землей воздуха. Маленький гражданин расстегивает куртку, сдвигает на затылок свою потертую пыжиковую шапку. Его сосед, назвавшийся в Куйбышеве Виктором Петровичем Ветровым, одет тоже явно не по сезону.
      - Март месяц, а духота какая! - ворчит он, расстегивая изящную, на цигейковом меху, замшевую курточку. - У нас по оврагам да лесам еще снега лежат.
      "И что ты мне голову крутишь, мил человек! - тоскливо морщится маленький гражданин. - Думаешь, не догадываюсь, куда везете?"
      Хлопковые поля меж тем кончаются. Дальше - степь, унылая, лишенная растительности, отливающая странным сизым цветом. Это солончаки - он хорошо знает их по пустыням Колорадо - мертвые, насыщенные ядовитыми сернокислыми солями земли, на пухлой поверхности которых не выживают и самые неприхотливые из представителей пустынной флоры.
      Наконец впереди возникает несколько небольших строений. От них вправо и влево разбегаются цепочки столбов. Ограждения? Ну да, уже видны нити колючей проволоки... Маленький гражданин ощущает легонький холодок внутри. "Покажем интереснейшее местечко", - пообещала эта юная особа. Ничего не скажешь, остроумная девица!
      Машина, не замедляя хода, проскакивает широко распахнутые ворота (странно, чертовски странно) и несется дальше по узенькой насыпной дорожке. Бараков пока незаметно, - видимо, они где-то в глубине. По сторонам - те же сизовато-белые, будто изморозью покрытые поля. Временами обманчивым голубым сиянием вспыхивают под солнцем шоры, большие, на сотни метров растянувшиеся соляные пятна. Издали они кажутся озерами...