Глава 1

Графство Шропшир, Англия, 1804 год

Маркиз Керни и Мэллори привстал на стременах и, обернувшись, оглядел окрестности. Прищурив зеленые глаза, он всматривался в предвечерние сумерки. Ландшафт казался безрадостным, но преследователей видно не было. Впрочем, слышал он их прекрасно – вой и тявканье доносились вполне отчетливо. Но на вид пустошь казалась необитаемой: ни клочка шерсти, ни блеска глаз, ни оскаленных клыков – ничего. Он оставил попытки увидеть преследовавших его тварей и обратил мрачный взгляд вперед.

– Где же я сейчас нахожусь? – пробормотал маркиз. – Мартин не сказал, что по пути встретится вересковая пустошь, но она встретилась, если глаза меня не обманывают.

В кармане лежит письмо, где точно указаны ориентиры и направления, которым он должен следовать. Но доставать его бесполезно. Он все равно ничего не разглядит в сумерках. Для этого пришлось бы спешиться и развести костер, а это чистое безумие именно сейчас, когда его преследует стая диких бродячих псов. Придется положиться на собственную память.

Однако память и завела его в это страшноватое место... Должно быть, он просто высокомерный дурак, к тому же слишком самоуверенный. Напрасно он не послушался Джека и Лейкерби. Ведь они уговаривали его отправиться дилижансом... Но он решил, что куда приятнее ехать одному. Он даже не удосужился внимательно прочесть указания Мартина. Должно быть, он где-то пропустил поворот. Но где?

Вой и тявканье приближались. Как только псы увидят добычу, впадут в неистовство. Маркиз прекрасно знал, что такое охота. Только раньше он всегда находился позади стаи, подбадривая и науськивая собак. Теперь же сам оказался добычей.

Маркиз похлопал по шее коня, крепко держа поводья и заставляя скакуна идти шагом, и прошептал:

– Знаешь, Саймон, теперь я понял, как себя чувствует лисица, когда за ней гонится стая. Клянусь, никогда больше не буду охотиться! Если мы выберемся отсюда живыми...

Конь вздрагивал и порывался броситься вперед рысью, но хозяин вновь и вновь удерживал его:

– Нет-нет, дружок, здесь нельзя бежать. То и дело попадаются ямы и рытвины. А если ты сломаешь ногу, и я вылечу из седла – нам точно конец. Зверюги будут здесь в мгновение ока. К тому же вспомни: лисица всегда убегает, но это ее не спасает. Нет, Саймон, нам надо сохранить преимущество. Псы побаиваются нас. Ведь любой зверь, не в пример нам, пускается наутек. Надеюсь, какое-то время нам удастся заставить их сохранять дистанцию, и мы успеем выбраться из этой чертовой пустоши и найти какое-нибудь жилье.

А почему, собственно, он решил, что за ним гонятся дикие собаки? Ведь это могут быть волки! При этой мысли Мэллори стало не по себе.

Стараясь унять дрожь, он опять обратился к коню:

– Ну не глупец ли я, Саймон? Не все ли равно, кто разорвет нас с тобой – волки или собаки? Но мы не сдадимся без боя, правда, Саймон? Мы им покажем! У меня есть шпага, и, прежде чем умереть, я уложу множество тварей, кем бы они ни были! Клянусь, друг мой, мы дорого продадим наши жизни!

Он замолчал. И вдруг обнаружил, что тявканье и вой прекратились. Наступила тишина. Но это было еще страшнее.

– Не понимаю, что могло случиться. Обычно он очень пунктуален. – Мартин Гейзенби с тревогой вглядывался в сгущающуюся за окном тьму. Наступил вечер, солнце давно скрылось за горизонтом, а его кузен все еще не добрался до Тофер-Хауса.

– Перестань, Мартин. Ты говоришь так, словно он живет на соседней улице. – Энн ободряюще улыбнулась мужу. – От Йоркшира сюда весьма неблизкий путь.

– Ты права, дорогая, но его экипаж, кучер, лакей и багаж проделали тот же путь и прибыли еще до обеда. Не произошло ли с Мэлом несчастного случая? Думаю, пора принимать меры.

– Вы правы, Гейзенби. – Сквайр Тофер энергично кивнул. – Подождем еще минут пятнадцать, потом возьмем людей и отправимся на поиски вашего друга.

– Вы ведь хорошенько объяснили ему дорогу? – Миссис Тофер подняла глаза от вышивания. На ее лице ясно читалась тревога.

– Думаю, Мартин все объяснил превосходно, раз слуги лорда благополучно добрались.

– Кроме того, – подхватил Мартин, – лакей Мэла заверил меня, что у его хозяина есть с собой копия моего письма.

Энн с недоумением спросила:

– Что же могло его так задержать? Ну же, Мартин, подумай! Ведь ты хорошо его знаешь.

– Ну, он вообще-то любитель побродить, – неуверенно произнес Мартин. – Исследовать какую-нибудь заброшенную дорогу, полюбоваться пейзажем... Но уже четыре часа – все сроки прошли.

– Возможно, он нашел нечто занимательное и интересное и просто позабыл о времени... Ты как-то говорил, Мартин, что, задумавшись, твой кузен может забрести невесть куда, – сказала Энн.

– Ничего подобного я не говорил.

Сквайр вопросительно вздернул брови, и Мартин поспешил объяснить:

– Видите ли, сэр, у Мэла весьма своеобразный характер. Не то чтобы он был рассеян или воображал невесть что... Но он, как бы это выразиться... человек настроения.

– Настроения? – удивился сквайр.

Энн поспешила на выручку:

– А что здесь такого, папа? Мужчины всегда делают вид, будто напрочь лишены чувствительности, но ведь это не так! Должно быть, маркиз увидел что-то – дерево или пейзаж, – и это напомнило ему об утерянной любви... и он пролил слезу...

– Нет-нет, – торопливо возразил Мартин. – Даже будь в его прошлом эта самая утерянная любовь – хоть я точно знаю, что ничего подобного не было, – все равно он ни за что на свете не стал бы лить слезы над каким-то там пейзажем. Я просто хотел сказать, что он многое видит и воспринимает по-особому, не так, – как остальные.

– Это вполне естественно, – кивнула миссис Тофер. – Ведь он маркиз.

– Да нет же! – возразил Гейзенби. – Вовсе не потому, что он маркиз. Эта особенность передалась ему от предков, прежде всего по материнской линии. Он... понимаете...

Мартин замолк, не находя нужных слов для объяснения, хотя сам все понимал и находил естественным.

– Может быть, он обладает способностью общаться с духами? – с искренним интересом спросила миссис Тофер, но тут же спохватилась. – Нет-нет, Мартин, я не то хотела сказать. Ваш друг, да еще маркиз, не имеет ничего общего с потусторонним миром и привидениями.

– Мартин, а может, твой друг все же общается с привидениями? – встревожилась Энн.

– Нет, конечно, нет! Только такому типу, как мистер Харви Лэнгтон из Баррен-Уичи, за каждым углом мерещится нечистая сила. Мэл вообще не верит в призраков.

– Ну и прекрасно! – Энн с облегчением рассмеялась. – Уилл никогда бы не позволил Ханне выйти замуж за человека, который общается с духами.

Сквайр, который сидел в уютном кресле, беспокойно зашевелился, уперся локтями в подлокотники и сложил перед собой кончики пальцев. Многозначительно глядя на зятя, он сказал:

– Не думаю, чтобы Бериник согласился выдать сестру замуж за такого... чувствительного человека. Обдумайте все еще раз, Гейзенби, и не позволяйте Энни и Эмили втягивать вас в этот маленький заговор. И предупредите вашего друга, чтобы он не слишком много внимания уделял леди Ханне. Да-да, пусть займется чем-нибудь другим. Я, знаете ли, не хочу проснуться однажды и найти в гостиной труп вашего маркиза, а уж тем более ваш.

– Папа!

– Что, милая?

– Ты говоришь ужасные вещи!

– Правда? Ну что ты, разве я могу сказать что-то ужасное. – Сквайр был сама невинность, но Энн решила выяснить этот вопрос до конца.

– Ты намекнул, будто Уилл может убить Мартина и лорда Мэллори, если лорд вздумает поухаживать за Ханной – и все только потому, что лорд не совсем заурядный человек!

– Разве я намекал на это?

– Мне кажется, да.

– Нет, милая, не намекал, а прямо заявил и могу повторить еще раз: Уилл с удовольствием прикончит вашего лорда, если тот окажется настолько странным и смелым, чтобы поухаживать за леди Ханной. А потом спустит шкуру с Мартина, который их познакомил.

Мэллори положил левую руку на рукоять шпаги, продолжая правой твердо удерживать поводья. Над пустошью по-прежнему висела мертвая тишина, и по его телу пробежала дрожь: опасность подобралась совсем близко. Маркиз остановил коня и спешился. Сперва он подумал, что надо бы отпустить Саймона – вдруг ему удастся уйти от преследователей.

Но, поразмышляв несколько секунд, оставил эту мысль. Как только конь начнет ломиться сквозь кусты, вся свора окажется тут как тут и набросится на него. «Может, они и позабудут обо мне, если сосредоточатся на жеребце... Но я этого не хочу. Ни за что не пожертвую Саймоном, спасая собственную шкуру. Это из-за меня мы очутились здесь, потому я буду сражаться до последнего. И Саймон тоже. Он у меня боец! Если увидит, что я дерусь, будет кусаться, лягаться и топтать этих тварей». Мэллори заметил, что рука, в которой он сжимал шпагу, дрожит.

– Эй, Саймон, – негромко, но бодро сказал он. – Это всего лишь собаки. А мы с тобой не боимся собак, правда? – Но только безумец может не бояться, будучи обреченным на смерть. Особенно в этой, столь внезапно наступившей тишине. – Должно быть, они окружили нас и ждут. Чего? Наступления полной темноты?

Мэллори не любил темноту. Особенно после того случая. Он помнил один неприятный случай в Йоркшире, когда был подростком. Нет, сейчас не так темно – на небе полно звезд и луна, кажется, в своей четверти.

«Хоть бы уж они начали атаку», – с тоской подумал лорд: ожидание выматывало душу. Да и ладонь, сжимавшая шпагу, начала потеть.

А потом он услышал лай и вой – совсем близко. И где-то справа тяжелые копыта застучали по камням: на долю секунды перед ним мелькнул огромный олень. И вот уже только хруст веток и дрожь земли под ударами мощных копыт – у маркиза перехватило дыхание. Он, наконец, увидел стаю: пять, десять, не менее пятнадцати собак. В сумеречном свете поджарые тела хищных зверей скользили, едва касаясь земли. Они были словно оружие, выпущенное в цель, и Мэллори возблагодарил Бога за то, что у преследователей другая цель.

Когда топот оленя стих, а вой стаи существенно отдалился, лорд убрал шпагу в ножны, вскочил в седло и, потрепав по шее коня, повернул назад – на дорогу, по которой они приехали. Заблудиться было невозможно – над головой ярко сияла Полярная звезда.

– Давай-ка вернемся, дружище, и отыщем поворот, который мы прозевали, – пробормотал Мэллори. – Что-то мне расхотелось ехать дальше.

Жеребец, словно поняв, что угроза миновала, охотно двинулся вперед. Через некоторое время лорд решил, что расстояние между ним и стаей вполне достаточное, чтобы остановить коня и спешиться. Он быстро собрал немного мха и сухих веток, извлек из кармана кремень и развел огонь. При свете костерка он принялся внимательно изучать письмо Мартина. Саймон, который вздыхал и переступал с ноги на ногу у него за спиной, потихоньку жевал шляпу хозяина, но тот не обращал внимания.

– Что за черт? – бормотал маркиз. – Похоже, мы все делали правильно. Но тут, на бумаге, нет ни пустоши, ни болота. Что-то здесь не так... Как думаешь, Саймон, мой экипаж тоже заблудился? Нет. Джек бы сюда не сунулся. А уж Лейкерби стал сразу хвататься за сердце. Они дождались бы меня там, где начиналась эта славная местность. Но раз я никого не встретил, значит, у них были другие указания относительно пути. И кто-то неправильно скопировал для меня письмо Мартина. Проклятие, не надо было бросать их одних!

На короткий миг он усомнился, что сможет ночью выбраться с этой чертовой пустоши. Но быстро взял себя в руки; все не так плохо: тумана нет, звезды и луна светят ярко, – он наверняка найдет дорогу. Надо просто вернуться назад и найти какой-нибудь поворот или развилку...

– И когда я доберусь до Тофер-Хауса, сверну Мартину шею, – обратился он к Саймону. – Хотел скормить нас на обед стае диких собак? Он мне ответит за это... Хотя вряд ли он мог так ошибиться. Должно быть, виноват тот, кто делал копию с его письма.

Мэллори отобрал у коня шляпу, закидал костер землей и вскочил в седло.

– Правда, Саймон, я уверен, что это просто ошибка, досадный пустяк... Ты любишь играть в слова, Саймон? Этот пустяк привел нас на пустошь, где совершенно пусто. Смешно. Нет?

Жеребец фыркнул.

– А может, ты и прав – это совсем не смешно.

– Говорю тебе, Дейви Ланкастер, я видела огонь, – упрямо повторила леди Ханна. Они стояли на небольшой возвышенности. Перед ними расстилалась заболоченная равнина – пустошь Литтл-Минд. По другую сторону плато начиналась дорога к Блэккаслу.

– Видение, – буркнул конюх.

– Это был огонь, Дейви.

– Может, просто отблеск какой. Мы припозднились, миледи, и потому не можем гоняться невесть за кем по болотам. Его милость прикажет меня высечь на конюшне, ежели мы не поспеем домой вовремя.

– Ты прекрасно знаешь, что его милость не сделает ничего подобного. Может, он даже не заметит, что солнце уже село и наступила ночь.

– Наш герцог? Как это?

– Не важно. Даже если мы опоздаем, я скажу, что это моя вина и ты тут ни при чем.

– Он, должно быть, уже мерит роскошные ковры гостиной нетерпеливыми шагами. Множество ярких огней освещает каждый уголок замка, а сердца ожидающих вас, миледи, переполнены нетерпением и волнением.

– Боже, да ты, никак, стал поэтом на старости лет? – Ханна едва сдерживала смех. – Кто бы мог подумать, что Дейви Ланкастер умеет изъясняться столь выспренно!

Конюх гордо выпрямился в седле и важно ответил:

– Это все книги. Преподобный мистер Дэмпси всех нас заставил читать книги... И. с чего это вы назвали меня стариком, миледи? Я стал всего лишь на пять лет старше. Думается, я как раз в расцвете лет, да!

– Правда? Тогда я еще девчонка?

– Точно! Молоденькая девчонка.

Ханна рассмеялась. Дейви слушал ее смех с удовольствием – словно маленькие серебряные колокольчики звенели в темноте.

– Знаешь, а в Лондоне все по-другому. Там девица двадцати трех лет от роду считается вполне взрослой особой.

– Ба! В Лондоне!

– Думаю, ты прав в своем отношении к Лондону. У меня тоже создалось впечатление, будто я и тамошнее благородное общество не созданы друг для друга... Но этот вопрос не имеет никакого отношения к огню. Ты не забыл – я видела огонь! Кто-то бродит по Литтл-Минд, а в темноте это место становится особенно опасным для прогулок. Ты слышал лай собак?

– Теперь-то их не слышно.

– Значит, тем людям несказанно повезло. Думаю, мы можем добавить им удачи.

С этими словами леди Ханна стянула с руки перчатку и, сунув в рот два пальца, пронзительно свистнула. Потом еще раз и еще. Некоторое время они ждали, вглядываясь в темноту, но по пустоши двигались лишь смутные тени. А затем раздался ответный свист.

– Говорила я тебе, Дейви, там кто-то есть! Значит, и огонь мне не привиделся. Ну-ка, покричи. Голос у тебя погромче.

Конюх набрал побольше воздуха в легкие и завопил:

– Эге-гей! Полундра! Вам нужна помощь?

– Полундра? – повторила Ханна с недоумением. – Где ты выкопал такое слово?

– Прочитал в книге, да! Так моряки кричат в бушующем море.

– Думаешь, это море вынесло какого-то бедолагу прямиком на нашу пустошь?

Конюх ухмыльнулся:

– По правде говоря, думаю, какие-то люди заблудились в наших местах. А направлялись они скорее всего к сквайру по поводу его Снупа. Здесь сейчас полным-полно джентльменов из Лондона, и в «Трех столбах» все битком набито.

Тем временем в Тофер-Хаусе истекло время ожидания, назначенное сквайром, и когда часы негромко отбили четверть, он поднялся с кресла. Пора начинать поиски. Гейзенби торопливо поцеловал жену.

– Будь осторожен, Мартин, – прошептала она, – и присматривай за папой.

– Хорошо, милая. – Мартин поспешил вслед за тестем.

Пока они шли по коридору, он спросил:

– Как вы думаете, сэр, не мог Мэллори заблудиться и поехать в сторону Блэккасла?

– Все может быть, мой мальчик. – На лестнице показался дворецкий, и сквайр повысил голос: – Нортон! Велите слугам седлать лошадей. Я, Гейзенби и еще четверо отправляемся на поиски нашего гостя.

– Да, сэр. Я немедленно распоряжусь.

– А нам пока надо переодеться. – Сквайр направился на второй этаж. – Этот щегольской наряд не очень-то годится для скачки по болоту.

– Вы правы, сэр. Только давайте все же поторопимся. Не знаю почему, но мне кажется, Мэл попал в беду. У меня такое чувство...

– Бога ради, Гейзенби! – перебил его сквайр. – Не надо про предчувствия!

– Ну, в общем, это так и есть, сэр.

– Слышать ничего не хочу! Я хорошо тебя знаю, мой мальчик, а то мог бы подумать невесть что. Все это глупости. Настоящему мужчине не пристала чувствительность – разве что какому-нибудь учителю танцев. И не вздумай ничего подобного говорить Беринику. И маркиза своего предупреди, чтобы не болтал всякую чушь. Иначе Бериник близко не подпустит его к леди Ханне.

– Эй, мы здесь, на булыжнике, который называют скалой! – крикнул Ланкастер.

Мэллори всматривался в темноту. Несколько минут назад он едва поверил своим ушам, услышав свист, а затем чей-то крик. Голос Дейви Ланкастера был для него в тот момент все равно что глас Господень. Теперь он заметил возвышение, на верхушке которого мерцал фонарь. Мэллори устремился на свет.

– Кто вы? – крикнул он. – И как мне к вам подняться?

– Вы едете из Ист-Хилла? – спросил Ланкастер.

– Да!

– Ага, должно быть, ошиблись на развилке. Мы стоим на дороге, которая идет по верхнему краю плато. Видите наш фонарь?

– Да!

– Сворачивайте налево. А когда снова увидите огонь, скачите прямо на него.

Ланкастер и леди Ханна повернули лошадей и направились к тому месту, где заблудившемуся предстояло подняться на плато. Мэллори вновь ощутил себя в одиночестве – огонек пропал из виду. Тени сгустились, и ветер свистел и выл громче прежнего. Маркиз направил коня влево и через некоторое время опять увидел спасительный свет. На этот раз гораздо ближе. Вдалеке завыли собаки, и Мэллори пришпорил коня. Через некоторое время вновь раздался крик Ланкастера:

– Теперь остановитесь и взгляните налево. Мы сейчас въедем в лес, который зовется Гридвинский, и деревья скроют огонь, но ненадолго.

Несколько минут ожидания – и перед Мэллори снова замерцал фонарь. Маркиз тронул коня. Теперь огонек двигался ему навстречу, и он услышал мужской голос:

– Леди Ханна, давайте-ка подождем здесь. Негоже вам в такое время заезжать на пустошь. Теперь мистер сам доберется до нас.

Леди Ханна? Изумлению Мэллори не было границ. Значит, фонарь держит леди? Боже, благослови ее!

– Вы не ранены? – услышал он мягкий, грудной голос. – Если вам нужна помощь...

– Благодарю вас, – отозвался маркиз, подъезжая к своей спасительнице. – Не считая того, что мы едва не стали добычей для стаи диких собак, Саймон и я в полном порядке.

– Это, стало быть, гончие Литтл-Минд. Дикие они, да... – снова раздался мужской голос.

– Это довольно печальная история, – продолжала леди. – Мой брат давно мечтает привести эти места в порядок – осушить болото и распахать пустошь. Но собаки... Уже целый год мы пытаемся приманить свору к плато – надеемся хоть как-то их приручить. Но пока ничего не получается. Уилл не хочет рисковать жизнью работников и не желает убивать собак. Поверь вожак людям – с остальными не было бы проблем.

– Что касается меня – я готов довериться вам полностью, – галантно сказал маркиз, глядя в темные глаза леди Ханны – они казались бездонными и такими... загадочными. – Скажу больше: я готов верить только вам – до конца моей жизни, леди Ханна...

– Хороший выбор, – буркнул Ланкастер. – А как вас-то звать, мистер?

– Мое имя Мэллори, и я направляюсь в Тофер-Хаус, который расположен близ деревни Баррен-Уичи.

– А, так вы кузен мистера Гейзенби! – воскликнула леди Ханна. – Приехали взглянуть на Снупа и остальных лошадей до начала аукциона?

– Вы знакомы с Мартином, леди Ханна?

– Конечно! Следуйте за нами, лорд Мэллори. Мы с удовольствием проводим вас до Тофер-Хауса.

– Он лорд? – шепотом спросил хозяйку Ланкастер, когда они тронулись с места.

– Он маркиз, – негромко ответила Ханна. – И ты, Дейви Ланкастер, прекрасно это знаешь, потому что недавно у нас в гостях были миссис Тофер и сквайр, а также мистер – Гейзенби и Энни; и они говорили, что пригласили кузена мистера Гейзенби посетить их перед аукционом. Об этом знает вся деревня.

– Ну теперь-то я вспомнил, – с готовностью ответил Ланкастер. – Надеюсь, его милость не надает мне оплеух за опоздание, если мы скажем ему, что спасали маркиза мистера Гейзенби.

– Ох, Дейви, ведь его милость ни разу не отвесил тебе ни одной оплеухи, – усмехнулась Ханна.

– Ваш отец герцог? – спросил Мэллори, лихорадочно соображая, кто отец этой красавицы.

– Речь идет о моем брате, – Ханна гордо вскинула голову, – герцоге Беринике.

– О!

Ханна с тревогой ждала продолжения. От Мартина и Энн она знала, что слухи о странностях ее брата достигли и Йоркшира, и наверняка маркиз наслышан о нем.

Но Мэллори лишь улыбнулся и, почтительно склонив голову, сказал:

– Для меня большая честь познакомиться с вами, леди Ханна. Кроме того, хочу поблагодарить вас – вы вернули меня к жизни, когда я уже почти смирился с тем, что вскоре от нас с Саймоном останутся одни кости.

Мэллори и его спасители добрались до Тофер-Хауса одновременно с теми, кто безуспешно искал маркиза. Люди еще не успели спешиться, многочисленные лампы бросали яркий свет на подъездную аллею.

– Должно быть, они ездили разыскивать вас, – сказала Ханна. – Дейви, окликни их... Хотя нет, я сама! Эй, Мартин Гейзенби!

– Леди Ханна? – донеслось в ответ.

– Да, это я. А со мной тот самый джентльмен, которого вы, похоже, потеряли!

– Слава Богу! – пробормотал Гейзенби. – Мэл просто заплутал, и его занесло к Блэккаслу.

Мартин и сквайр спешились и бросились навстречу вновь прибывшим.

– Мэл! Где тебя носили черти? Мы обыскали окрестности и дорогу на несколько миль – думали, наткнемся на твое бездыханное тело. Где ты был?

– Как раз на дороге-то я и не был, – отозвался Мэллори. – Забрел на пустошь и удирал от диких собак. Мне они показались очень свирепыми, но вот леди Ханна собирается их приручить.

– На пустошь? В Литтл-Минд? – Мартин ушам своим не верил. – В этот час? Но зачем тебя туда занесло?

– Я просто следовал твоим указаниям, Мартин.

– Не может этого быть. Я сделал в письме специальную оговорку, чтобы ты ни в коем случае не поворачивал на запад, после того как минуешь Ист-Хилл.

– Правда? – с интересом спросил Мэллори. – В том письме было сказано: первый поворот направо после Ист-Хилла. А раз я ехал с севера, то это как раз на запад.

Луна и единственная лампа поблизости давали не слишком много света, и все же Мэллори заметил, что лицо Гейзенби стало белым как мел.

– И за тобой охотились собаки? Ты мог погибнуть! – пробормотал он.

– Ну, этого не случилось. Благодаря леди Ханне я не только счастливо избежал гибели, но и добрался до вашего гостеприимного дома. Ваша светлость, примите еще раз мою искреннюю благодарность. И, само собой, отдельное спасибо Ланкастеру.

– Всегда рад услужить, – отозвался конюх. – Только припозднились мы, – добавил он, бросив многозначительный взгляд на хозяйку.

– Ты прав, Дейви, – с готовностью согласилась Ханна. – Нам следовало давно быть дома, и брат, наверное, уже волнуется. Доброго вам вечера, сквайр Мартин. Было приятно познакомиться, лорд Мэллори. Мартин, передайте от меня привет Энни!

– Непременно, – сказал Мартин. – Я так благодарен вам, леди Ханна!

– Не за что! – Ханна повернула лошадь в сторону дома и добавила: – Даже не окажись он вашим родичем, мы все равно не бросили бы его на пустоши.

Она поскакала прочь, провожаемая восхищенными взглядами мужчин.

– Необыкновенная женщина, – заметил сквайр.

– Правда? – с живым интересом отозвался Мэллори.

– Да. Пропадает в нашей глуши. Думаю, она бросилась бы вам на помощь, даже если бы с ней не было Дейви Ланкастера. И не испугалась бы этой чертовой своры собак.

– Эй, Мартин, похоже, твой тесть очень высокого мнения о вашей соседке, – заметил Мэллори.

– Я о ней столь же высокого мнения, – сказал Мартин. – Да и все остальные тоже – и в Блэккасле, и в Баррен-Уичи. Сам увидишь... Послушай, Мэл, – растерянно продолжал он, – я не мог написать, чтобы ты свернул направо от Ист-Хилла. Клянусь тебе, не мог! Твои слуги добрались без приключений, а ведь они тоже следовали моим инструкциям, как же так?

Герцог Бериник не мерил шагами роскошные ковры в гостиной. Он ходил взад-вперед у дверей и тихонько ругался. И хоть каждый уголок замка не был залит ярким светом, как предсказывал Ланкастер, подъездная аллея, что вела от домика привратника к парадному входу, действительно была освещена.

– Где вы, черт возьми, были все это время? – воскликнул герцог, как только сестра и ее конюх остановили перед ним своих коней. – Ланкастер, разве я не велел тебе доставить леди Ханну домой до темноты? А ведь стемнело уже больше часа назад! И не говори, что лошадь захромала – я не в настроении выслушивать сказки!

– Так она и не хромала, ваша милость, – торопливо отозвался Ланкастер, спешиваясь.

– Тогда что же случилось на этот раз? – все еще сердито спросил Бериник, помогая сестре сойти с лошади.

– Мама, Ричард и я заболтались, – ответила Ханна. – Почти стемнело, когда мы тронулись в обратный путь. Дейви тут совершенно ни при чем. Сам подумай, что он мог сделать? Войти в гостиную и прервать нашу беседу? Не смешно ли? А на обратном пути пришлось спасать джентльмена, который заплутал на пустоши.

– А что вы делали на пустоши?

– На пустоши нас не было! Мы ехали дорогой, которая проходит по краю плато, и увидели свет костра, его развел тот джентльмен. Он хотел перечесть письмо своего кузена, чтобы понять, где сбился с дороги.

– Кузена? Этот человек – кузен Гейзенби?

– Да.

– И собаки его не съели?

– Конечно, нет! Да они и меня не осмелились бы тронуть – ведь со мной был Дейви Ланкастер!

– Ну что ж, Ланкастер, – сварливо сказал Бериник. – Я хотел было четвертовать тебя, но пока подожду. Позаботься о лошадях, хорошо? А за этой кобылкой я сам пригляжу, – добавил он, обнимая сестру.

Они поднимались по ступеням, когда Ханна сказала:

– Не называй меня кобылкой, Уильям. Сравнение с лошадью вовсе не кажется мне комплиментом.

– Как же мне тебя называть?

– Просто сестра.

– Я уже называл тебя так, но это мне приносило одни неприятности.

– О чем ты?

– Когда ты первый раз вышла в свет, я всем представлял тебя как мою сестру. Но при этом мужчины тут же исчезали, будто растворялись в воздухе.

Ханна засмеялась.

– А, тебе смешно! А я желаю, чтобы ты нашла свое счастье. Обещал матери найти тебе подходящего мужа. И, к своему стыду, не преуспел в этом.

– Однако нашел же ты подходящего мужа для Энни.

– Мне удалось заверить Гейзенби, что я ей не родственник, а просто сосед. Кстати о Гейзенби. Как могло случиться, что он дал своему кузену неправильные указания относительно дороги? Он хорошо знает наши места и не мог ошибиться... Разве что сделал это намеренно. Он, случайно, не следующий в очереди за титулом? А?

– Уилл!

– Ты права, с моей стороны было бестактностью спрашивать об этом... Ну так как? Он следующий?

– Мартин вообще не может претендовать на титул. Он всего лишь кузен по материнской линии.

– Да? А внешне не похож на своего брата? Мы с Мэллори встречались в Лондоне, но я не помню, есть ли между ними сходство.

– Какое это имеет значение? – с недоумением спросила Ханна.

– Ну, если они похожи, Мартин мог бы попытаться выдать себя за кузена, если бы того все же съели собаки на пустоши.

– Уильям Торн! Что вы себе позволяете? Как такая отвратительная мысль могла прийти вам в голову!

– Даже не знаю... должно быть, это озарение свыше. Ну, так что насчет сходства?

– Они совершенно разные! Лорд Мэллори выше на голову.

– Гейзенби мог бы встать на каблуки.

Ханна хихикнула и продолжала:

– У лорда Мэллори темные вьющиеся волосы, а у кузена – цвета подсолнуха.

– Ну, Ханна, краску для волос изобрели в незапамятные времена.

– Ты невозможен! У лорда Мэллори вполне классический нос, а Мартин курносый. Надеюсь, ты не думаешь, что он смог бы переделать себе нос?

– Актеры в этих случаях используют специальные накладки... А что значит классический нос?

Брат с сестрой остановились в холле второго этажа, и теперь Бериник смотрел на Ханну, усмехаясь и явно получая удовольствие оттого, что дразнит ее.

– Это же ясно, – нетерпеливо ответила сестра. – У него вполне аристократический нос. Правда, чуть-чуть неровный, если смотреть в анфас.

– Был сломан.

– Возможно, но это совсем незаметно.

– А знаешь, прогуливаясь по Литтл-Минд после заката солнца, он вообще рисковал лишиться носа. Он тебе понравился?

– Лорд Мэллори? Пожалуй, да. Он был мил и галантен. Думаю, маркиз – храбрый человек: я сказала ему, что ты мой брат, но он не побледнел и не стал заикаться!

– Ах вот как!

– Можно мне побыть с тобой, Уилл? Если хочешь, я переоденусь.

– Не стоит, дорогая! Мне даже нравится, когда в гостиной немножко пахнет лошадьми. Хочешь, сыграем партию в макао?

– Я бы с удовольствием, но не могу рисковать своими карманными деньгами. Хочу скопить и преподнести маме в подарок новую шляпку.

– Тогда сыграем на желание.

– Идет! – Они направились в сторону гостиной. Помедлив, Ханна спросила: – Все же скажи, ведь ты не веришь, что Мартин мог намеренно послать своего кузена на пустошь?